Опасный мужчина

3

Рейчел с наслаждением вдыхала благоухающие, головокружительные ароматы жасмина и первых роз, расставленных по дому. Она всегда любила свежие цветы, но сейчас по случаю вечеринки их было особенно много.

Традиционная вечеринка прошла без сучка без задоринки. Все было как всегда на высшем уровне: изысканные закуски, превосходное вино, классическая музыка. Словом, все как прежде. Эта вечеринка ничем не отличалась от десятков других, подобных ей, проводимых за последние, наверное, лет двадцать. Те же люди, те же разговоры… та же скука.

Раздраженная своими мыслями, Рейчел попыталась не придавать им значения. Ерунда, минутное затмение. На самом деле, ее вполне устраивает ее жизнь, нравится ее размеренное течение. Монотонность. Стабильность.

И вечеринка была на высшем уровне. Рейчел уже поблагодарила своих помощников супругов Роуэн. Осталось выразить благодарность Билли и Нику и сказать, что срезанные ими цветы придали особый шарм ее вчерашнему приему.

Однако она все никак не решалась из-за Ника. Вот уже неделю он работал с Билли. И всю неделю она украдкой наблюдала за ним из-за портьер своей спальни, окно с балконом которой выходит в сад.

Почти каждый вечер он сидел на ступеньках своего фургончика и что-то тихо наигрывал на гитаре, и почти всегда кто-нибудь из персонала подходил и слушал его игру. Он, похоже, не возражал. Слушатели, кажется, нимало не смущали его.

Рейчел нахмурилась. Но что же есть в нем такого, что притягивает к нему людей? Да, конечно, он очень привлекательный мужчина, но ведь он бродяга. А бродяги в большинстве своем, по убеждению Рейчел, это люди, которые не желают брать на себя ответственность. А значит, на них нельзя положиться.

Таких людей следует избегать, что Рейчел и намерена делать.

Уже одного его присутствия поблизости достаточно, чтобы нарушить ее душевный покой. Время от времени Рейчел ловила себя на том, что стоит у окна и наблюдает за ним. А посмотреть было на что! В первый день работы он был одет в джинсы и рубашку, потом джинсы сменились старыми шортами, а рубашка — трикотажной безрукавкой. А в последние дни он и вовсе работал с голым торсом. Рейчел не знала, сколько ему лет, но предположила, что где-то лет сорок пять, и казалось просто неприличным в таком возрасте выглядеть таким вызывающе сексуальным.

Да, безусловно, его следует избегать, но, как хозяйка, она время от времени должна с ним встречаться, не так ли? Хотя бы для того, чтобы поблагодарить за отличную работу, ведь благодаря их с Билли усилиям ее сад выглядит превосходно. И цветы для украшения дома были подобраны наилучшим образом. Следовательно, Ник Логан заслужил ее благодарность.

Сделав глубокий вдох, Рейчел вышла в сад через французские двери на террасе и сразу же увидела его. Он рыхлил клумбу с крокусами.

Она медленно подошла и встала у него за спиной. Тщательно контролируя свой голос, окликнула:

— Ник.

Он обернулся.

— Миссис Каннингем? — отозвался он.

Лицо его ничего не выражало, кроме вежливого интереса, но Рейчел заподозрила, что он снова посмеивается над ней.

Она устремила взгляд в пространство поверх его плеча.

— Я хотела поблагодарить вас за хорошую работу. Мои гости вчера весьма лестно отзывались о состоянии сада.

— Благодарю, мэм.

Тон его был безупречно вежливым, но это-то и казалось Рейчел подозрительным. Она перевела взгляд на его лицо и прищурилась.

— Почему у меня постоянно складывается впечатление, что вы смеетесь надо мной?

Покачнувшись на пятках, он окинул ее пристальным, задумчивым взглядом. Сегодня на ней была жемчужно-серая блузка и строгая белая юбка, прикрывающая колени.

— Ну что вы, миссис Каннингем, как я могу. — Он улыбнулся. — Кто я такой, чтобы смеяться над леди. Просто ваша… — еще один оценивающий взгляд, — стерильность меня в некотором роде интригует.

— Стерильность? — переспросила Рейчел, почувствовав себя оскорбленной. — Что это значит?

— Я заметил, что вы часто одеваетесь в белое или во что-то очень светлое, вот как сегодня. — Он вытер испачканные в земле руки о шорты. — Как будто стараетесь дать понять окружающим, что никакая грязь не посмеет прилипнуть к вам. — Он приподнял уголок рта в кривой ироничной улыбке. — Ваша безупречно белая одежда символизирует вашу безупречную репутацию, не так ли?

— По-вашему, это плохо?

— Ни в коем случае, просто это интригует. — В его глазах вспыхнуло невольное восхищение. — Лицо ваше тоже безупречно гладкое, как у молоденькой девушки, хотя у вас уже взрослые дети. На нем тоже как бы лежит печать незапятнанности. Конечно, это не мое дело…

С нее хватит. Это уж слишком. Что он себе позволяет? Если он ставил своей целью смутить ее, вывести из равновесия, то ему это удалось.

— Вы правы. Это не ваше дело, — отчеканила Рейчел и развернулась, чтобы уйти.

Молниеносным движением он схватил ее за руку повыше локтя и продолжил как ни в чем не бывало:

— Но мне больно видеть, как вы одиноки.

Он произнес это тихо, но Рейчел застыла, словно громом пораженная. Что он может знать о ней? О ее жизни? Он, посторонний человек, чужак!

Ник как-то незаметно приблизился к ней, продолжая удерживать за руку.

— Может, хватит прятаться за этой стерильной маской, прекрасная Рейчел? Вы сами будете приятно удивлены, когда обнаружите, что таится под ней, поверьте мне.

Задыхаясь от возмущения, она попыталась вырвать у него руку, но он крепко держал.

— Пустите меня, вы, бродяга! Ничтожество! Как смеете вы прикасаться ко мне, поучать меня, как мне жить?! А вы-то сами что скрываете, мистер Логан? Думаете, я не понимаю, что ваше бродяжничество тоже своего рода маска, за который вы прячетесь от неприятной действительности? От ответственности?

Лицо его сделалось непроницаемым, словно высеченным из камня.

— Может, вы и правы, но речь сейчас не обо мне, а о вас. Вы мне напоминаете Спящую Красавицу из сказки, которую может разбудить только поцелуй Принца. Я, конечно, не принц, но чем черт не шутит…

Он рывком притянул ее к себе, и не успела она понять, что происходит и как-то воспротивиться, как его губы уже завладели ее губами. Рейчел была настолько ошеломлена, что позволила ему целовать себя. Никто из ее знакомых мужчин никогда бы не решился на столь дерзкую выходку, и это застигло ее врасплох.

Через несколько мгновений Рейчел пришла в себя, но почему-то не торопилась оттолкнуть его. Губы и язык Ника творили с ней что-то невообразимое. Да, целоваться он умеет, промелькнуло в ее затуманенном мозгу.

Она должна остановить его, но, казалось, силы покинули ее. Надо дать ему понять, что его поцелуй нежелателен, что он ей неприятен, но… так ли это? Разве не этого ты втайне хотела, ждала все эти годы? — спросила она себя и вместо ответа еще теснее прильнула к нему.

Ник почувствовал эту перемену в ней, почувствовал, как она сдалась, уступила его натиску, и вздохнул. Он только хотел немножко наказать ее за высокомерие, приоткрыть глаза на другой мир, который существует вокруг нее. Хотел застать ее врасплох, заставить сбросить маску холодной отчужденности, которую она надевала на себя по утрам вместе с одеждой.

Но едва только их губы соприкоснулись, как он позабыл обо всех своих намерениях и мог ощущать лишь тепло податливого женского тела под своими руками, мягкость губ под настойчивым напором его рта, трепет пальцев, лежащих на его груди.

Ник хотел проучить ее, но это она преподала ему урок, показав, что и он не свободен. Не свободен от порывов, увлечений, чувств. От участия. Не свободен от этой женщины. Уже не свободен.

Когда его губы наконец оторвались от ее рта, Рейчел едва осмелилась перевести дыхание, настолько была захвачена стремительной пылкостью этого поцелуя. Страстностью своего отклика.

Он криво улыбнулся, но глаза пытливо вглядывались в ее лицо, словно пытались проникнуть в ее мысли. Глаза ее горели от возбуждения, и каждая клеточка в теле трепетала.

— Ну вот, — хрипло сказал он, — на вашем прекрасном лице и появилось несколько очаровательных морщинок… — он опустил взгляд ниже, — а на вашей безупречной блузке — несколько премилых грязных пятен.

Она взглянула на себя и внезапно залилась краской. Грязные пятна на блузке живо напомнили ей о тех ощущениях, которые она испытала в его объятиях. В этот момент зазвонил ее мобильный телефон, висевший на кожаном шнурке на шее, и это избавило ее от дальнейших неловких объяснений. Взглянув на дисплей, она увидела, что звонит Сюзанна.

— Извините, — пробормотала она и быстро зашагала к дому, на ходу разговаривая с подругой.

Весь остаток дня Рейчел не находила себе места. Воспоминания о поцелуе Ника и его словах не давали ей покоя. Вечером, собираясь ложиться спать, она долго сидела перед зеркалом, внимательно вглядываясь в свое отражение. Шелковистая волна каштановых волос окутывала плечи, придавая молочно-белой коже какой-то сияющий блеск. Опустив взгляд ниже, Рейчел поморщилась: шелковая ночная рубашка была белого цвета.

Стерильная, так сказал Ник.

Свет от парных бра, висевших по обе стороны трюмо, освещал правильные черты лица, но оно выглядело каким-то… унылым. Рейчел никогда раньше не думала об этом, но слова Ника поневоле запали ей в душу. Неужели он, посторонний человек, сумел разглядеть в ней нечто такое, чего она сама никогда не замечала или не хотела замечать?

Какую-то внутреннюю неудовлетворенность, затаенное желание что-то изменить в своей жизни, которое, впрочем, никогда до сегодняшнего дня не материализовывалось даже в слова, не говоря уж о действиях.

Он сказал, что лицо у нее как у девушки. Да, действительно, морщин у нее немного. Многие женщины ее возраста и даже помоложе завидуют ее безупречной коже и моложавости. У ее подруги Сюзанны, до того как она сделала подтяжку, были глубокие складки вокруг рта и сетка мелких морщин вокруг глаз. Наверное, это из-за того, что Сюзанна слишком эмоциональна, постоянно либо смеется, либо плачет. Рейчел не уверена, что смогла бы так жить.

Она резко поднялась и направилась к кровати. Нет, в то, что произошло сегодня, просто невозможно поверить. Она позволила совершенно чужому мужчине, какому-то бродяге, обнимать и целовать себя! Более того, отвечала на его поцелуй! Это просто немыслимо.

— Черт, черт, черт! — тихо выругалась Рейчел, плюхнувшись на край кровати. Тот факт, что он намеренно провоцировал ее, заставил потерять самообладание и нагрубить ему, не имеет значения. Она не должна была выходить из себя, и уж тем более позволить Нику целовать себя.

Она обхватила голову руками и с силой сжала, надеясь, что боль поможет ей прояснить мозги. К черту все это! Забыть, немедленно забыть обо всем и больше не думать!

Но никакие самовнушения не помогали. Понимая, что в таком состоянии она ни за что не сможет уснуть, Рейчел встала и вышла на балкон в надежде, что прохладный вечерний воздух хоть немного успокоит ее.

Цветущий дикий виноград и плющ оплетали перила балкона. Лунный свет освещал все вокруг, разливаясь серебристым сиянием. Рейчел даже на мгновение замерла, настолько атмосфера показалась ей сказочной. Нереальной.

Романтической.

Она навевала умиротворение и покой, и буря в душе понемногу улеглась. Рейчел сделала глубокий вдох, наслаждаясь весенними ароматами, и внезапно все ее терзания показались ей мелкими и несущественными. Ну что такое в ее жизни Ник Логан? Незначительный эпизод, который забудется вскоре после того, как он уедет из города. Это все влияние весны, ничего больше. Просто она почему-то думала, что уже неподвластна ее чарам, но ошиблась. Пройдет весна, уедет Ник Логан, и наваждение пройдет, словно и не бывало. Ну а пока ей просто надо встречаться с ним как можно реже.

Рейчел стояла и любовалась ночным садом, вдыхая запах жасмина, растущего прямо под окном. Да, определенно все дело во влиянии весны. Природа пробуждается от сна, меняется, вот и ей вдруг захотелось перемен. Но это пройдет.

Внезапно Рейчел привлекло какое-то движение в кустах под балконом, затем она услышала шорох. Сердце ёкнуло, и на долю секунды сердце замерло. Но уже в следующее мгновение над каменными перилами возникла голова Ника. Русые волосы, в темноте кажущиеся почти черными, поблескивали в лунном свете.

— О господи… Ник! Что… что вы здесь делаете?! — выпалила она. От неожиданности она даже забыла, что сердита на него и что только что давала себе зарок больше не обращать на него внимания.

Но как не обращать внимания на мужчину, который карабкается к ней на балкон.

— Бог мой, вы же могли упасть и покалечиться, — взволнованно прошептала она. — Зачем вы это сделали?

Он подтянулся на руках и с улыбкой воззрился на нее.

— Да вот, проходил мимо, смотрю — в вашем окне горит свет и вы сама стоите на балконе, омытая лунным светом. Ну я и решил: вот он, подходящий случай, чтобы извиниться за мое непростительное поведение сегодня днем. В качестве извинения я нес вам цветок, но он выпал у меня изо рта, пока я карабкался сюда.

Рейчел очень старалась не улыбнуться, но у нее ничего не вышло. Мало того, она захихикала как глупая девчонка. Его неожиданное вторжение в ее уединение лишило ее способности соображать.

— Вы сумасшедший! — вырвалось у нее. К ее разочарованию, это прозвучало скорее восторженно, чем неодобрительно, как она намеревалась.

Внезапно его глаза как-то странно вспыхнули.

— Совершенно с вами согласен. Но готов и дальше быть сумасшедшим, если вы вот так же будете улыбаться. — Протянув руку, он ласково провел пальцами по ее щеке. — Вам надо чаще смеяться, Рейчел. Вам это очень идет. Вы вся преображаетесь и словно светитесь изнутри. И становитесь еще красивее. — Он убрал руку. — Не надо прятаться от жизни. Рейчел. От новизны ощущений.

Она перестала улыбаться, и лицо ее внезапно вновь сделалось замкнутым.

Ник понял, что испортил волшебство мгновения.

— Черт, простите, я не хотел начинать все сначала. Правда. Это был спонтанный порыв — забраться к вам на балкон. Вы мне верите?

Рейчел улыбнулась одними уголками губ.

— Уверена, что еще пожалею об этом, но… да, я верю вам, Ник.

Он просиял.

— Вот и славно. — Он задумчиво склонил голову набок, и под его пристальным мужским взглядом Рейчел невольно вспыхнула.

Слава богу, что в темноте он не может это видеть.

— Знаете, сейчас вы мне напоминаете белый пушистый снег. У вас никогда не возникало желания пройтись по белому снегу и оставить свои следы?

Она вскинула брови.

— Вы хотите оставить на мне свои следы?

Он рассмеялся.

— Вообще-то я не это имел в виду, но приятно узнать, что вы не лишены чувства юмора. Я уж испугался, что у вас его нет.

— Зато у вас его, похоже, в избытке. Вам нравится посмеиваться над окружающими, не так ли?

— Ни в коем случае. — Он приложил руку к сердцу. — На самом деле в душе я поэт и романтик. Разве не заметно?

Рейчел состроила скептическую мину?

— Вы мне не верите? Так знайте, что под этой грубоватой оболочкой живет душа истинного поэта.

— Вы сочиняете стихи? — удивилась она.

— Ну, строго говоря, стихами их нельзя назвать. Иногда, когда на меня снисходит вдохновение, я записываю свои мысли, не особенно заботясь о форме и рифме.

Рейчел улыбнулась.

— Мне следовало догадаться. Вы ведь противник всяких условностей, верно? Может, прочтете что-нибудь?

Ник задумался.

— Ладно. Раз уж мы говорили о снеге, я прочту стихотворение, которое называется «Белый снег».

Прочистив горло, он забавно выпрямился, словно ученик начальной школы.

— Итак, слушайте: «Пушистый белый снег падает на землю, окутывая ее, словно пеленой. Накрывая, словно покрывалом, еще не смятым страстными любовниками».

Рейчел судорожно сглотнула.

— Нечто в этом духе я и ожидала, — пробормотала она. — А я, наивная, уж было почти поверила в вашу искренность.

Ник вскинул брови.

— Я сказал, что в душе поэт, но не говорил, что я монах. И уж тем более не ханжа.

— А я, значит, по-вашему, ханжа, вы это хотите сказать?

Он подкупающе улыбнулся.

— Совсем чуть-чуть. — Он вскинул руку, заметив, что она собирается возмутиться. — Но это легко исправить.

Его дерзость не переставала изумлять Рейчел.

— Вот как? — не удержалась она от вопроса. — Каким же образом?

— Надо просто-напросто совершить какой-нибудь легкомысленный поступок, не задумываясь о том, что о вас подумают окружающие, — сказал он.

— Что, например? — Рейчел поймала себя на том, что ей не терпится услышать, что он собирается предложить. Неужели безрассудство так заразительно?

— Ну например, прокатиться под луной. Приглашаю вас на прогулку на моем верном коне.

— На коне? Но у вас нет ко… — Рейчел осеклась, глаза ее расширились. — Вы имеете в виду ваш мотоцикл?

Увидев ошеломленное выражение ее лица, он невольно рассмеялся.

— Но ведь нас никто не увидит. В доме уже все спят, кругом тихо, никого нет. Ни одна живая душа не узнает, что на полчаса вы забыли, что являетесь респектабельной вдовой. — Он подался вперед, опершись рукой о стену возле ее головы, маня своей близостью, своим мужским, мускусным запахом. Он говорил тихо и убедительно, словно Змей-искуситель, соблазняющий Еву попробовать яблоко. — Ведь в глубине души вам хочется чего-нибудь этакого, признайтесь. Возможно, вы сами не знаете, но иногда в ваших глазах вдруг вспыхивают искорки безрассудства и озорства, как у ребенка. Я заметил это еще там, в магазине, когда вы отвергли все пристойные украшения и выбрали тот веселенький наборчик. Значит, вам свойственны безрассудные порывы. Если вы согласитесь, то узнаете, что такое быть по-настоящему свободной, пусть и ненадолго.

Его близость кружила голову, пробуждая давно забытые ощущения. От его пристального взгляда затылку стало горячо, как будто вся кровь прилила туда. Глаза его в темноте казались черными, и Рейчел не могла — да и не хотела — отвести взгляд. Если бы он сейчас попросил ее полететь с ним на Луну, она бы, наверное, согласилась.

Рейчел чувствовала, как его энергия, его возбуждение перетекают в нее и она заряжается ими, словно батарейка. Не сводя с него глаз, она прошептала:

— Хорошо, я согласна. — И тут же почувствовала, что у нее будто камень с души свалился. Стоило только принять решение — и стало так легко. — Да, согласна.

Ник, судя по изумленному выражению его лица, не мог поверить своим ушам. Он был совершенно уверен, что она с негодованием и возмущением отвергнет его идею. Ее согласие потрясло его настолько, будто она соглашалась на нечто гораздо более серьезное, чем поездка на мотоцикле. Захотелось стиснуть ее в объятиях и целовать, пока они оба не задохнутся. Но он боялся, что если поддастся своему порыву, то она передумает.

— Отлично, — хрипло проговорил он, стиснув руки в кулаки, чтобы устоять перед искушением. — Просто великолепно.

Замолчав, Ник скользнул по ней взглядом. С распущенными волосами, в тонкой шелковой рубашке, ласково льнущей к ее стройному телу, омытая лунным светом, она казалась прекрасным неземным существом, сошедшим с небес, чтобы свести его, простого смертного, с ума.

Он тут же пожалел, что дал волю своим глазам, понимая, какая реакция за этим последует, но было уже поздно — остановиться он уже не мог. Взгляд заскользил по плечам, опустился на грудь, очерченную тонким шелком.

Волна возбуждения накрыла его с головой. Даже если бы она была полностью обнажена, то и тогда не казалась бы прекраснее и желаннее, чем сейчас. Восхитительное упругое тело, едва прикрытое тонким шелком, манило его словно магнит. Великолепной формы груди угадывались под тканью, соски дерзко и отчетливо проступали. В паху у Ника вспыхнул неукротимый пожар.

Интересно, что бы она сделала, если бы он коснулся вначале рукой, а потом губами этих дерзких сосков, подразнил их языком через мягкую ткань? Что бы почувствовала, если бы он стал ласкать ее? Что бы сказала, увидев, как напрягся ее сосок под его ласками?

Ник крепко зажмурился, пытаясь прогнать туман вожделения, хотя бы частично вернуть самообладание. Если он сию минуту не возьмет себя в руки, то…

Оттолкнувшись от стены, он развернулся и подошел к перилам.

— Ник, — окликнула она его тихо, — вы… уже уходите?

Неужели в ее словах прозвучало сожаление? Или ему показалось? Но даже если не показалось, он не мог остаться ни на секунду дольше. Не мог рисковать потерять ее хрупкое доверие.

— Да, — хрипло буркнул он, потом откашлялся. — Мне лучше уйти сейчас, в противном случае я вообще не смогу уйти.

Не успела Рейчел что-то ответить, как он перебросил вначале одну ногу через перила, затем вторую.

— Вы… вы что, собираетесь уходить тем же путем, что и пришли? — запинаясь выдохнула она. — Но в этом нет необходимости. Можно спуститься по лестнице.

Он бросил на нее странный взгляд.

— Не думаю, что это хорошая идея. К тому же физические упражнения — это как раз то, что мне сейчас нужно.

Спустившись чуть ниже, он позвал ее.

— Рейчел?

— Да?

— Прошу вас, оденьтесь во что-нибудь пострашнее, иначе мне не устоять перед вами. — Он спрыгнул на землю и исчез за кустами.

Несколько мгновений Рейчел еще стояла, глядя на то место, где он только что был, словно находилась под действием гипноза. Потом быстро пошла в спальню, не оставляя места ни для размышлений, ни для сомнений.

Стянув рубашку через голову, бросила ее на кровать и достала из комода широкие белые брюки. Секунду подержав их в руке, передумала и положила обратно.

Нет, только не белые, подумала она. Не сегодня.

Рейчел быстро облачилась в узкие черные джинсы и темно-зеленый пуловер, затем заплела волосы в косу и заколола на затылке. Увидев свое отражение в зеркале, удовлетворенно рассмеялась. Сейчас она была похожа на какого-нибудь воришку, отправляющегося на дело. Что ж, вполне подходящая компания для такого бродяги, как Ник Логан.

Закончив приготовления, Рейчел тайком прокралась по лестнице на первый этаж. Опасность быть застигнутой кем-нибудь, так сказать, на месте преступления лишь усиливала выброс адреналина в кровь. Дивясь своему безрассудству, она выскользнула через боковую дверь, на ходу повязывая голову черным газовым шарфом.

Внезапно вынырнув из темноты, Ник схватил ее за талию и повел по дорожке через сад к тому месту, где стоял его мотоцикл.

— Это вам не нужно, — прошептал он, стаскивая с ее головы шарф. — И вот это тоже. — Он расстегнул заколку, удерживавшую волосы, и расплел косу. Запустив пальцы в шелковистую массу, распустил их по плечам. — Вот так-то лучше, — констатировал он, держа ее за плечи. — Да, намного лучше. — Повернувшись, повел ее дальше, к мотоциклу. — Пробил час приключений, — сказал Ник, после того как усадил позади себя на сиденье мотоцикла. — Вперед?

— Вперед, — подтвердила Рейчел, тряхнув головой.

Они выехали из переулка и направились в сторону городской окраины, оставили позади сосново-лиственный лес и выехали в открытое поле, поросшее одуванчиками и залитое серебристым лунным светом.

Развевающиеся по ветру волосы стали для Рейчел символом свободы, которую она сейчас ощущала.

Казалось, время потеряло для них всякое значение. Все условности были забыты, все сомнения отброшены. Не думая ни о чем, она прижималась щекой к его широкой кожаной спине, позволяя увезти ее, куда он захочет.

По пыльной проселочной дороге они объехали поле справа, и вскоре впереди показалось небольшое озеро, поверхность которого поблескивала в лунном свете. Лунная дорожка протянулась от одного края до другого, словно какой-то волшебный путь, ведущий в сказочную страну. А Рейчел и чувствовала себя как в сказке.

Когда мотор мотоцикла заглох, их окружила абсолютная тишина. Но постепенно звуки ночи стали проникать в этот безмолвный мир.

Застрекотал кузнечик, пронзительно свистнула какая-то птица. Заквакала одна лягушка, за ней вторая, и вскоре уже целый лягушачий хор выводил свои гортанные арии. Так звуки один за другим наполнили ночь.

Взяв Рейчел за руку, Ник повел ее к пологому бережку, поросшему травой, откуда было хорошо видно все озеро и небольшая рощица за ним. Оттуда доносились заливистые птичьи трели.

Ни он, ни она ничего не говорили, возможно, потому, что боялись своими голосами нарушить гармонию ночных звуков, а быть может, потому, что слова были просто не нужны.

Ник расстелил на траве свою куртку, и они некоторое время сидели, обхватив колени, и слушали симфонию ночи. Потом Рейчел тихим шепотом попросила Ника рассказать ей что-нибудь о своих путешествиях, и он так же тихо стал рассказывать.

— А куда вы отправились после Канзаса? — поинтересовалась она сонным голосом.

— После Канзаса была Оклахома. Дело было летом, и жара там, скажу я вам, стояла просто невыносимая. Небольшие дождики не размягчали запекшейся земли. Даже небо казалось как будто выцветшим. А потом как-то в одночасье из Мексиканского залива надвинулись грозовые тучи. Ветер был такой силы, что укладывал на землю целые кукурузные поля и поднимал страшную пыль. Пыль смешивалась с воздухом и проникала сквозь закрытые наглухо двери и окна. Работать на улице не было никакой возможности, и люди сидели по домам, дожидаясь, когда закончится пыльная буря.

Рассказывая это, Ник лег и положил голову на колени Рейчел. Вначале она напряглась, но постепенно расслабилась, воспринимая этот жест как часть волшебства ночи.

Речь Ника текла так непринужденно и складно, что Рейчел была заворожена.

— У вас прирожденный дар рассказчика, вы знаете это? — спросила она.

— Что ж, возможно на старости лет я напишу воспоминания о своих путешествиях. Что скажете, Рейчел?

— Скажу, что это замечательная мысль. Расскажите еще что-нибудь, пожалуйста.

— Что ж, извольте. Там же, в Оклахоме, я познакомился с одним чудным стариком. Его зовут Джекоб. У него небольшая ферма под Стоун-криком, и я с месяц пробыл у него в помощниках. — Ник усмехнулся. — Своеобразный он человек. Ему лет шестьдесят, но он жилистый и крепкий, а работы за день может переделать столько, что любого молодого за пояс заткнет.

— Чем же он своеобразен? — полюбопытствовала Рейчел.

— От его соседей я узнал, что он всю жизнь прожил один как перст. Знаете, такое впечатление, что одиночество как стена отгораживает его от людей, от нормальных людских потребностей. Ел он мало, не пил, жил вдовцом. Но неутоленные страсти зрели, накапливались и в конце концов прорывались наружу. Тогда, мне рассказывали, он с жадностью накидывался на еду и обжирался до тошноты, или глушил виски, превращаясь в расслабленного паралитика с красными, слезящимися глазами, или путался с какой-нибудь бабенкой из Стоун-крика.

— А что, у него никогда не было семьи? — спросила Рейчел.

— Да в том-то и дело, что была. Говорят, лет тридцать назад он женился на хорошенькой девушке из Техаса, пожил с ней полгода. Она забеременела. Как-то ночью у нее что-то внутри заболело и она попросила Джекоба отвезти ее в больницу. А он решил, что она просто переела и из-за такой ерунды не стоит тащиться за два десятка миль — само пройдет. А к утру ей стало совсем плохо и она умерла. Оказывается, у нее был перитонит, аппендикс лопнул.

— Бедняжка, — сокрушенно покачала головой Рейчел.

— С тех пор Джекоб стал сам не свой. Наверное, так и не смог простить себе, что по его вине умерла жена и еще не родившийся ребенок. С той поры он и живет один-одинешенек, сторонится людей. А соседские детишки просто души в нем не чают, потому что он постоянно придумывает для них разные забавы и угощает сладостями.

— Какая грустная история, — вздохнула Рейчел. — А к вам он хорошо относился?

— Да, правда не сразу. Но потом мы даже подружились. — Ник снова усмехнулся. — Он загружал меня работой по самое горло, но меня это вполне устраивало. Уезжая, я пообещал, что как-нибудь снова приеду к нему.

Они помолчали немного, потом Рейчел с сожалением взглянула на Ника.

— Мне очень не хочется это говорить, но, думаю, нам пора возвращаться.

Ник сел.

— А я-то надеялся, что, если заговорю вам зубы, вы не заметите, что уже очень поздно.

— Уж скорее рано, — улыбнулась она. — А вообще-то который час?

Он взглянул на свои часы.

— Около трех.

— Серьезно? — удивилась Рейчел. — А я и не заметила, как пролетело время.

— Я тоже, — отозвался Ник, заглянув ей в глаза. — Интересно, что было бы, если б вас застукали здесь, со мной? Горожане стали бы показывать на вас пальцами?

— Может быть, не знаю. Я еще никогда не совершала ничего подобного.

Протянув руку, он пальцем дотронулся до ее щеки.

— Жалеете?

— Нет, — не задумываясь ответила Рейчел. — Нисколько.

Палец Ника нежно скользнул по ее губам, обвел их контуры, спустился через подбородок на шею. Пробежав вдоль треугольного выреза пуловера, на мгновение задержался в самой нижней точки, в ложбинке между грудями. Рейчел затаила дыхание, но в следующую секунду он вздохнул и убрал руку.

— Да, вы правы, нам пора возвращаться, иначе я могу не устоять и это нарушит наши планы на завтра.

— На завтра? — недоуменно переспросила она.

— Ну да. Завтра у меня выходной, и я подумал, что мы могли бы поехать на пикник. Вы и я.

— Ник, — с нотками замешательства в голосе проговорила Рейчел, — я не думаю, что это хорошая идея.

— Почему? — искренне удивился он.

— Э… не уверена, что смогу…

— Ну, разумеется, сможете. Ничего сложного в этом нет. Все, что вам нужно, это согласиться.

Рейчел неуверенно улыбнулась. У него это звучало так естественно, как будто и в самом деле она может вот так запросто отправиться с ним на пикник. Но ведь это… неблагоразумно. Сегодняшняя ночь не в счет. Сегодня было временное помешательство. Безумие. Затмение. Маленькая уступка той другой, безрассудной и бесшабашной Рейчел, которая, оказывается, живет в ней и о существовании которой она до недавнего времени вряд ли подозревала. Но наступит день — и все вернется на круги своя.

— Вот так просто, Ник? — спросила она.

— Вот так просто, Рейчел, — отозвался он шепотом, склоняясь ниже. — Это тебя смущает?

Смущает? Она едва не рассмеялась. И он еще спрашивает! Уже одно то, что она сидит здесь, с ним, ночью, да что там сидит — уже одно то, что она водит дружбу с таким человеком, как Ник Логан, нарушает ее привычный образ жизни, привычное представление о себе как о солидной, благоразумной женщине, респектабельной вдове сорока трех лет, имеющей двух взрослых детей.

Все ее привычные жизненные устои пошатнулись под напором неукротимой стихии по имени Ник Логан. Он опасный мужчина, она это сразу поняла.

— А ты сам как думаешь? — спросила она.

Ник усмехнулся уголком рта.

— Думаю, что не только смущает, но и здорово выбивает из колеи. Но все не так страшно, — горячо прошептал он, наклоняясь к ее уху. — Надо просто ни о чем не думать, а отдаться на волю чувств. — Его большая ладонь пробралась ей под пуловер и замерла прямо под грудью. — Знаешь, что я подумал, когда впервые увидел тебя там, за стеклом магазина?

— Что? — прошептала Рейчел, чувствуя, как учащенно бьется сердце.

Он тихо рассмеялся, и от звука этого хрипловатого, невозможно сексуального смеха ее охватила дрожь, а кровь быстрее побежала по жилам.

— Я подумал, что ты не такая чопорная и благоразумная, какой тебя считают окружающие. Да и ты сама.

Она удивленно воззрилась на него.

— Вот как? И что же навело тебя на эту мудрую мысль?

— Твои глаза. В них я увидел то, о чем ты, верно, и сама не догадываешься: желание бросить вызов этому холодному, чопорному, правильному до тошноты миру, который тебя окружает. — Он обнял ее за талию и придвинул к своему боку.

— Нет… не надо… — нерешительно пробормотала Рейчел.

— Прошу, не отталкивай меня. Я нужен тебе не меньше, чем ты мне. — Он взял ее лицо в ладони и пытливо заглянул в глаза. — Поедем завтра со мной. Сегодня ведь ничего страшного не случилось, правда? Ты ведь меня не боишься, нет?

Рейчел покачала головой. Его она не боится, но боится саму себя. Боится того нового и неизведанного, непредсказуемого и опасного, что таится где-то глубоко в ее душе. Ник прав: под внешней оболочкой респектабельной дамы очень глубоко скрывается безрассудное существо, которому наплевать на то, что скажут окружающие. И она боится, что оно, это ее второе «я», выйдет наружу и возьмет верх. И что будет с ней тогда?

— Я знаю, ты все еще сомневаешься во мне, поэтому стараюсь не распускать руки, — продолжал Ник, — хотя, видит бог, как тяжело мне это дается. — Он вздохнул. — Но я не хочу пугать тебя. Ты должна знать, что я не стану ни к чему тебя принуждать. Решение за тобой.

Рейчел слышала хрипловатый звук собственного дыхания.

— Это… это очень мило с твоей стороны, — пробормотала она. Его горячая ладонь жгла ей спину через тонкую ткань пуловера, и она слегка отодвинулась, не доверяя скорее себе, чем ему.

— Не надо, не отодвигайся, — взмолился он, потом невесело усмехнулся и убрал руку. — Прости, я нарушаю свое слово. Постараюсь, чтобы этого больше не повторилось. Так что скажешь? Поедем завтра со мной на пикник?

Рейчел понимала, что если согласится поехать с ним, то будет раскаиваться. Может, не сразу, но рано или поздно сожаление придет. Но сейчас ей было все равно. Глядя в его красивое, мужественное, залитое лунным светом лицо, она поняла, что ответ может быть только один.

— Конечно, почему бы и нет?