Опасный защитник

Глава 14.

– Принц сразил чудовище и освободил принцессу из темницы…– бросаю взгляд на мелкого, но он уже подложив ладошки под щеку сопит.

Сама аккуратно встаю, подхожу к зеркалу, у которого горит лишь ночник, и собираюсь с духом, чтобы выйти из нашей комнаты.

Вчера, как только я пришла в себя после произошедшего в кабинете клуба, бритоголовый тут же увез меня обратно в дом Юматова. Что там было дальше, я так и не знаю. Да и, какая разница, главное, что для меня все обошлось.

Хотя, это с какой стороны посмотреть.

Тихонько закрывая дверь, направляюсь к самой дальней двери по коридору. Вижу, что она не заперта, но не решаюсь просто войти. Стучу костяшками пальцев, и раздается громогласное входи.

Осторожно ступаю внутрь.

В комнате приглушен свет, огромная кровать возвышается над полом, будто парит в невесомости. Плотные темные штора наглухо закрывают окна, а кроме кровати и пары дверей, здесь практически ничего нет, лишь небольшая деревянная тумба.

– Добрый вечер. – подаю голос, стараясь смягчить интонации.

– Хмм… присмирела? – усмехается он, вальяжно лежа на кровати и заложив руки за голову.

– Нет. Наверное, просто успокоилась. – отвечаю, пряча правду, и то, как самой не нравятся эти слова.

Он ничего не отвечает, молча разглядывая.

– Что мне нужно делать? – спрашиваю, оглядываясь по сторонам.

Здесь даже нет кресла или лишнего стула, лишь громадная кровать.

– Пока всего лишь отвечать на мои вопросы. – говорит он, указывая на постель.

Киваю, проходя ближе, сажусь на самый край, нервно теребя пальцами тонкую ткань футболки для сна.

– Кем был отец?

– Человеком. – вырывается из меня вперед правильных мыслей: – Хорошим человеком. – поправляюсь, не смея посмотреть на мужчину.

– Интересно. Остальные, судя по всему, не люди, так?

– Скорее нет, чем да.

В конце концов, немного правды не помешает, так ведь.

– Где работала до этого?

– Горничной в отеле, продавцом, бариста, официантом была. – отвечаю, бросая взгляд на мужчину: – Зачем спрашиваете?

– Скажем, интересна биография. Шла на медаль в школе, потом хотела поступить в университет, но не дошла до экзаменов, почему?

– Не было возможности оставить брата.

– И как же твоя мачеха связалась с Ветровым?

– Я не знаю. В какой-то момент стали появляться деньги, хотя знала, что она не работала. Их было немного. Она не давала на карманные расходы или новую одежду, но хотя бы в холодильнике периодически появлялись продукты.

Юматов молчит, а меня нервирует.

Он, его вопросы, ситуация.

– Вы позвали только за этим? – спрашиваю, наконец, глядя в холодные глаза.

– Нет. – отвечает он, вставая с кровати: – Хочу, чтобы ты надела это. – достает из тумбы какой-то пакет.

Хмурюсь, но пакет беру. А когда раскрываю, то вижу, что там лежат две тряпочки, которые по идее должны называться бельем.

Возвращаю взгляд на него, а в нем так и читается ожидание моего протеста.

– Где ванная? – спрашиваю дрогнувшим голосом.

– Вторая дверь. – кивает в сторону, но удивления на лице нет.

Захожу в указанную комнату, стараясь унять сердцебиение.

Достаю вещи вульгарно красного.

Два треугольника, от которых идут несколько полосок вдоль этих самых треугольников. Нижняя часть комплекта вовсе вводит в замешательство, потому что там практически отсутствует даже треугольник, всего лишь тонкие полоски.

Собираюсь с духом, глубоко вздыхая. Но затем, запрещая себе давать слабину, все же скидываю с себя футболку, брюки и белье.

Одеваю это извращение и смотрю на себя в зеркало. Не испытывая ничего, кроме неприязни к самой себе.

Складываю аккуратно свои вещи, намеренно оттягивая время перед выходом к нему. Правда, футболку оставляю, прикрывая свой вид ей. Досчитав до пяти, будто это поможет, все таки дергаю ручку вниз, шагая в помещение спальни.

Он все также лежит на кровати, что-то просматривает на планшете, но отрывает глаза, четко попадая в меня.

Останавливаюсь в середине комнаты, скрывая свой вид за старенькой футболкой.

– Смелее, Умница. – говорит он: – Я ведь уже все видел.

Опускаю футболку, открываясь.

Алый сканирует буквально каждый миллиметр кожи. Рассматривает, не меняя выражения лица, а я чувствую себя как рабыня.

На мужчину не смотрю, кажется, что если только посмею, то накинусь на него, чтобы выцарапать эти чертовы ледяные глаза.

– Повернись спиной. – командует он.

И я послушно выполняю приказ.

Не знаю, что он делает, тишина стоит оглушительная, но тело чувствует его взгляд. А спустя буквально минуту чувствую дыхание мужчины. Тут же вздрагиваю, потому что какая-то ткань касается моих глаз.

– Тшшш… – шипит он в ухо: – У тебя нет выбора, кроме как довериться, София.

Имя из его уст звучит особенно вульгарно. Не объясню почему так воспринимаю, но все, что он делает, это…

Прикусываю губу изнутри, чтобы не ляпнуть ничего, и чтобы не сорваться.

– Мы с тобой немного поиграем. – вкрадчиво звучит его голос.

Ткань напрочь лишает меня зрения, а слух как будто становится острее.

– Во… что? – робко выдаю.

Но ответа не слышу.

Кручу головой по сторонам, пытаясь услышать малейшие шорохи и движения. Однако, вокруг будто бы пустота.

Руки подрагивают от желания сдернуть чертову ткань. Но я, усилиями воли стараюсь принять его действия, чтобы потом, в конце концов, добиться и ответов на свои вопросы.

Ничего не происходит, в прямом смысле слова. И вокруг тишина.

Закрадывается мысль, а не оставил ли он меня здесь одну.

– Сделай два шага вперед. – команда прилетает так неожиданно, что я подскакиваю на месте.

Осторожно, пытаясь удержать равновесие, двигаюсь вперед.

– Если бы ты могла сейчас оказаться в любом месте…что выбрала бы? – вопрос вводит в замешательство: – Отвечай.

– Не знаю.. – пожимаю плечами: – Наверное, где-нибудь там, где вечное солнце, океан.

– Если бы была возможность вернуться назад и переиграть?

– Хотела бы, чтобы отец остался жив.

– Считаешь, что тогда бы не оказалась в таком положении?

– Нет. Определенно, не оказалась бы.

– Что больше всего пугает сейчас?

Задумываюсь, потому что не знаю, с какой целью он задает эти вопросы. Учитывая мой вид и завязанные глаза.

– Тревога за Артема…

– А если бы у тебя появилась возможность отправить его, например, в хорошую школу, с полным попечением и комфортными условиями…

– Наверное, я бы согласилась.

Мне кажется, это было бы лучшим решением, даже несмотря на то, что я бы безбожно скучала и переживала.

– То есть, сама осталась бы расплачиваться? – звучит, как мне кажется, контрольный вопрос.

– А разве у меня появился бы выбор…

– Представь, что я тебя отпустил…куда бы пошла?

Это вопрос с подвохом, уверена.

– Не знаю, скорее всего, не дошла бы, потому что меня бы схватили люди Ветрова.

– Зачем вы…все это спрашиваете?

Он молчит с несколько секунд.

– Назовем это психологическим воздействием. Ты уязвима, но при этом подбираешь слова. Однако, твое тело тебя выдает. Каждый раз, когда ты лжешь, локти прижимаешь ближе к телу, а пальцы левой руки подрагивают, тогда как на ногах ты их поджимаешь.

Юматов одним движением срывает повязку и я щурюсь.

– А теперь, давай начистоту, я бы раскусил твою ложь в любом исполнении. Однако, было полезно доставить себе эстетического наслаждения.

Он говорит это все резко и жестко.

– Но если, я еще раз словлю тебя на лжи, то без зазрения совести испорчу эту…– проводит пальцами, повторяя очертания ткани бюстгальтера: – сливовую кожу. Ты, кажется, не понимаешь, что может развернуться в городе благодаря твоей выходке. Ровно также, как и не понимаешь, что я не гребаная благодетель. Ты – мой товар, который, как и все в этом мире имеет срок годности.

Не понимаю, что конкретно его так взбесило, и ошарашено вожу по ожесточенным чертам лица.

– Объясните, где я соврала? – мне казалось, почти на все, я ответила правдой.

– Ну давай, – скрещивает руки на груди: – Оказаться бы ты хотела в любом месте, кроме этого, потому что тебе претит и противно. Пожалуй, про отца единственное, что было правдой. Страх за брата, чушь. Ты уже на подсознательном уровне понимаешь, что у него все хорошо, чего не можешь сказать о себе. Не представляешь, что ждет тебя дальше. А больше всего пугает тебя, совсем не страх за брата, а оказаться или в руках того, кто ведет за тобой охоту, или…– указывает пальцем на кровать: – Вот здесь. Потому что мечты о невероятной любви еще свежи в твоей голове из тех сказок, которые на ночь читал папа. Ты старательно пытаешься скрыть насколько тебя ранит этот мир, демонстрируя всем острый язык, и якобы свою броню…которую к слову, можно растоптать одной ногой. Поэтому твой страх, Умница, то, что тебя насильно лишат девственности, а затем бросят к ногам Макара. Дальше… Осталась бы ты расплачиваться за брата? – он смотрит ухмыляясь, а я с изумлением глазами вожу по его лицу: – Черта с два ты осталась бы здесь. Под страхом смерти ты бы пыталась сбежать.

Стараюсь проанализировать услышанное, но не могу. Не получается сложить все мысли.

Забываю, что стою в его спальне в таком виде.

Он словно вытащил что-то, на что я не хочу смотреть и вместе с тем, что отзывается в душе.

– Завтра в том же виде, в то же время. – отворачивается от меня, засовывая руки в карманы.

Не понимаю почему, но стою и не двигаюсь. Его слова…Они заводят какой-то механизм, неожиданное желание доказать, что он не прав.