Орехи

— Поразительно, насколько вкусная корейка у свиньи, которая жила на свободном выгуле, каталась в грязи, спала в теньке и жила полной жизнью. На нашей ферме мы стараемся производить как можно больше всего, быть разнообразными по мере возможностей, и держать марку по уровню качества. Этому балансу я все еще учусь.

Когда он рассказывал об этом, его глаза горели.

Я проверила один гребешок — снизу он был поджаренным и великолепным, поэтому я щипцами перевернула все на другую сторону.

— Интересно, а это счастливый бекон? — поинтересовалась я, взяв тарелку с заранее приготовленным беконом.

— Где ты его купила?

— В городе. Стив, мой новый любимый мясник, порекомендовал его.

— Это очень счастливый бекон, — гордо произнёс Лео. — Он с фермы Максвеллов.

— Ой, только посмотри на себя, — я ухмыльнулась, наблюдая, как он ещё больше выпятил грудь. А почему бы и нет? Казалось, что он занимался именно тем, что и было ему предначертано.

Гребешки следовало жарить на другой стороне лишь мгновение, поэтому я сняла их с огня.

— Отойди-ка немного, — предупредила я, а потом плеснула столовую ложку бренди на сковороду, которую немного наклонила. Огненное пламя вспыхнуло и неистово заплясало, а затем быстро погасло. Было ли это игрой на публику? Да, может быть, совсем чуть-чуть. Мне было приятно готовить для того, с кем я … собиралась познакомиться поближе.

Я предоставила возможность бренди слегка дегласировать сковороду, затем добавила кусочек масла для блеска, и выложила на сковородку бекон. Помешав немного, я закончила с соусом и полила им гребешки, выложенные в ряд на тарелке, и посыпала все это сверху нарезанным свежим зеленым луком.

— Ну, теперь я готова съесть этот довольный бекон, эти счастливейшие гребешки, и свеклу, которая в восторге, что почтила нас своим присутствием.

— Выглядит потрясающе. Спасибо большое, что приготовила все это. Я бы отплатил тебе тем же, но если скажу, что я дилетант по части готовки, то это будет, мягко говоря, преуменьшением века.

— Ты поможешь мне с огородом матери, а я научу тебя нескольким основным рецептам. Как тебе? — слова слетели с языка, прежде чем я успела их обдумать. Я не учу парней готовить. Обычно я так не поступаю. Но ведь от этого никому хуже не станет, ведь так?

Он поставил тарелки на стол, потом перевел взгляд на меня, в его глазах плясали искорки веселья.

— Этим летом предстоит море работы.

٭٭٭

Свекла была хороша. Гребешки — прекрасны. Вино — фантастическим. А фермер — сладким. Мы кушали и болтали. Лео хвалил всё, чему посчастливилось попасть в его восхитительный рот. Никогда в жизни я не ревновала кого-то к листьям эндвиля. Но между моими фантазиями о том, как Лео поглощает меня, мне всё же удалось узнать о нём немного нового. Я говорю немного, потому как он не очень охотно о себе рассказывал.

Спросите его о севообороте, и тут его уже будет не остановить. Спросите о направлении слоуфуд, и поймаете себя на мысли, что вы находитесь на лекции, посвящённой этой теме. Но, если спросите о родителях, или о том, почему он решил жить и работать здесь, а не в банковской сфере, или как часто он видится с носителями его же фамилии, он сразу же замыкается в себе. Боже, спасибо за Чеда, Логана, и сплетницу-официантку Максин.

— Но ты ведь вырос не здесь, я бы это запомнила, — сказала я, и откинулась на спинку стула. Лео в это время налил мне ещё вина. Я не окасела от вина, но края комнаты стали чуууть более размытыми.

— Почему это, ты бы это запомнила?

— Ты издеваешься? Когда в большой дом приезжали хозяева, люди тут же узнавали об этом. Это как с королевой: когда флаг поднят, она дома.

— Максвеллы. Вот какое люди имеют представление о нас. Просто носители фамилии, — вздохнув, произнёс он. Когда Лео сделал глоток вина, его взгляд казался усталым.

— Ну, признай, это свойственно обществу, — я пригладила кружево на скатерти. — Мне всегда было интересно, связывает ли вас что-то с кофейной продукцией Maxwell House.

— Практически ничего. Мы просто банкиры. Ну, то есть они банкиры. Я больше не занимаюсь семейным бизнесом, — ответил Лео, разглядывая мои пальцы на столе. — А ты ведь родилась и выросла здесь. Почему уехала? — он так поспешно сменил тему разговора, что я покачала головой. — Не иначе как, тебе хотелось огней поярче, да город побольше.

— Эм, ага. Родилась здесь, выросла здесь. Бейли Фоллс у меня уже в печёнках сидел. Я уехала сразу после выпускного, мне хотелось нового опыта. Я знала, что меня ждёт, если останусь здесь.

— И что бы произошло, по твоему мнению?

— У меня это на роду написано: я унаследую закусочную и буду управлять ей до конца жизни. А мне бы хотелось для начла просто пожить и узнать, что такое жизнь.

— Ты не хочешь управлять закусочной?

— Ты хоть представляешь, что это такое, свернуть с тропы, протоптанной поколениями твоих родственников? — Задав этот вопрос, я снова ощутила на плечах старый груз ответственности, который мне приходилось тянуть на себе, заботясь обо всём, включая мою мать.

Лео скривился.

— Да. Есть на Манхеттене банк размером с городской квартал и моей фамилией на крыше.

В комнате воцарилось молчание, нарушаемое лишь звуком капель, падающих из крана. Конечно же, он прекрасно меня понимал. У него тоже было что рассказать, но он молчал, а я не стала на него давить.

Я пригубила вино, а потом осушила весь бокал.

— Так что да, я поступила в кулинарную школу и уехала в Калифорнию.

Лео, похоже, обрадовался, когда я снова заговорила о себе.

— Несмотря на то, что Кулинарный институт Америки находится прямо через дорогу?

— Кулинарный институт Америки — потрясающая школа… Одна из лучших. Но он здесь, а я хотела быть там.

— Именно в Калифорнии?

— И да, и нет. Я была заинтригована Западным побережьем, потому что оно находится на другом конце света. Мне на самом деле там очень нравилось — погода, люди — особенно в Санта-Барбаре. Но думаю по большей части потому, что это место было далеко отсюда.

— Но ведь здесь так здорово, — озадаченно отметил Лео. — Мне кажется это идеальное место, чтобы растить детей.

— И это говорит тот, кто прожил здесь всего ничего, — хихикнула я. — А ты где провёл детство?

— На Манхеттене, в основном. Там я родился, отучился восемь лет в школе, а потом уехал.

— В частную школу?

Он печально кивнул, слегка закатив глаза.

— Дай угадаю, в Эндовер?

— В Эксетер.

— О-о, ты греб в одной из тех лодок, да!

— Ты имеешь виду, занимался греблей?

— Греблей! Да!

— Да, занимался, — ответил он, на его лице отражалось смятение и восторг от моей очевидной радости. Но до того, как у меня появилась возможность спросить его о чем-то еще, Лео снова направил русло разговора в мою сторону. — Так какова причина, по которой ты так сильно хотела уехать отсюда?

— Скажем просто, у моей матери было много парней, и этим всё сказано.

Лео выглядел слегка напуганным.

— Подожди-ка, ты хочешь сказать, что они…

— Нет, ничего такого, что ты там себе напредставлял! Просто… Мама верит в любовь с первого взгляда.

— Ну, это… романтично?

— Это утомительно, — произнесла я, спрятав лицо в ладонях и подглядывая за ним сквозь пальцы. — Это означало, что каждый новый парень был единственным и неповторимым, родственной душой, смыслом её жизни. И, если, в середине этого нового, волнительного романа, она забывала оплатить счет за электричество и отключали свет, настоящая любовь преодолеет все, так ведь?

— Настоящая любовь против электричества?

— Ну, это, конечно, был единичный случай. Но подобная фигня случалась довольно часто. Например, она пропустила школьный спектакль, потому что Бобу надо было вытянуть трактор. На мой День рождения мне было нечем угостить ребят в школе, потому что Чак ночью съел все приготовленные по случаю кексы. Но хуже всего были расставания. Она встречала своего Принца на белом коне снова и снова, но, когда Принцы неизбежно покидали её, оставался шлейф последствий. Она была эмоционально раздавлена. И все равно ждала, когда же появится следующий парень в сияющих доспехах.

— Похоже, она, как там говорят…

— Сумасшедшая?

— Я собирался сказать неисправимый романтик. Я так понимаю, этот ген тебе не передался?

— Не-а, — ответила я, покачав головой. — Любить сложно, больно и эмоционально затратно. Да ну его, оно того не стоит. — Лео внимательно изучал меня взглядом, пришло время все немного облегчить. — Всё это такая скукотища. Давай-ка лучше поговорим о гребле, потому как сейчас я представляю тебя в лодке, без рубашки и мне ой как нравится эта картинка!

Лео ухмыльнулся.

— Правда?

— Да, расскажи мне все о своем весле. На какой ты был позиции? — нетерпеливо спросила я, желая конкретизировать эту фантазию некоторыми реальными деталями.

Он рассмеялся.

— О гребле ты совсем ничего не знаешь, да?

— Я знаю, что там есть парень в конце, который громко что-то кричит...

— Старшина шлюпки?

— О, кто-кто? — вздохнула я, и разыграла падение в обморок. Его сдавленный смех придал мне смелости, я спрыгнула со стула и оказалась у него на коленях. Он был удивлён, но казался счастливым. — Пожалуйста, хочу услышать больше таких слов, как «старшина шлюпки».

— Ты очерняешь одну из старейших традиций американской частной школы, я этого не потерплю, — пожурил он, немного скривившись, затем слегка оттолкнулся от стола, чтобы предоставить мне больше места. Во время этих манипуляций он обнял меня за талию, большие пальцы стали выписывать небольшие круги на моей коже.

— «Очернила» не дотягивает до «старшины шлюпки». Требую ещё слов и выражений учащихся частных школ, например, Izod (марка одежды и духов) или Perrier (французский бренд минеральной воды).

— Какого года выпуска эти учащиеся? — спросил он, наблюдая с довольной ухмылкой, как я играю с пуговицами на его рубашке.

— Того, в котором слову «старшина шлюпки» придали особое звучание, — я наклонилась ближе и потерлась щекой о его бороду. — Я говорила, как сильно мне нравится эта борода?

— Нет, но спасибо. Хотя я подумывал ее сбрить.

— Не надо, сперва я бы хотела кое-что попробовать, — я прикоснулась к его бороде, и попыталась взъерошить её кончиками пальцев.

— Очень интересно. Что именно? — спросил Лео, ещё немного отодвинусь от стола. Я воспользовалась возможностью и, приподнявшись, перекинула ногу через его колени и оседлала его.

— Не могу сказать. Пока нет, — ответила я, и ощутила, как запылали щеки.

Он обхватил мое лицо ладонями.

— Посмотри-ка на свой румянец. Интересно, о чем ты подумала, — радостно поддразнил он.

— Всё! Цыц! — со смехом вырвалось из меня. Я слегка качнула бедрами и выгнула спину, и тут же веселье на лице Лео сменилось сосредоточенностью. — Почему мы до сих пор не целуемся?

— Понятия не имею, — ответил он, и поцеловал меня решительно, страстно. Когда же он стал дразнить меня языком, мои губы раскрылись — да что там губы, мои бёдра стали раздвигаться. И вот его поцелуй стал влажным и медленным, таким мучительно, сводящим с ума, очень-очень медленным.

Я всегда любила поцелуи и то, к чему они, как правило, вели, но заниматься этим с Лео было особенно приятно. Прелюдия, когда ещё присутствует ощущение новизны и возбуждения, когда всё вокруг испаряется, остаются лишь сладкие, лёгкие касания губ и тихие вздохи, меркнет сияние звёзд и земля перестаёт вращаться вокруг своей оси. И действуешь неосознанно, знаешь к чему прильнуть, или как изогнуть шею. Кожа стала очень чувствительной, каждое движение кончиков его пальцев ощущалось незабываемо. Мы щекотались носами. А его короткий гортанный стон, был самым эротичным звуком за всю мою жизнь. Как же умопомрачительно пахнут его волосы!

Я целовала его, он целовал меня, казалось, мы целовались целую вечность. Если уж быть совсем точной, то целых пятнадцать минут. Прилично для прелюдии… А может, совсем мало. Не было никаких действий под рубашкой или под пряжкой ремня, никаких толчков и трения. Просто поцелуи. Мои руки покоились на его плечах, хотя может немного и затерялись в волосах. Его руки не покидали моей талии, хотя может и опустились чуть южнее. Не считая той восхитительной минуты, когда он руками обнял моё лицо, большими пальцами погладил скулы, а затем развернул моё лицо так, чтобы ему было удобно щекотать мою шею губами.

Наши языки снова и снова кружились в медленном, ленивом, неторопливом танце. Моё тело волнами пронзала мелкая дрожь. На ум сразу пришла песня Katy Perry Fireworks. Ладони Лео рождали эту дрожь, я будто просыпалась от этих маленьких взрывов, желала большего, нуждалась в большем. Если его рот мог сотворить подобное, каково же будет, когда в дело вступят и другие части тела. Я почувствовала, как внизу живота зародилась похоть, выплеснулась в кровь, и разнеслась по всему тему.

Я отстранилась от Лео, мои губы припухли, кожа вокруг губ была раздражена от его бороды. Я слегка откинула голову назад, казалось я парила в свободном падении, мозг отключился, но тело знало, что делать. Из-за этого фермера я мыслила неясно, я было им одурманена, опьянена. Но на подсознательном уровне знала, что чувствую: происходящее невероятно, бесподобно и для меня необычно и несвойственно. Лео снова притянул меня к себе, покрыл поцелуями шею, полизывая, посасывая. Он издал стон, расстегнув две пуговицы на моей рубашке.

Лео взглянул мне в глаза, его взгляд был тяжелый, возбуждённый. Он приподнял бровь в немом вопросе, я согласно кивнула, он распахнул края моей рубашки, открывая кусочек кружева. И как только его голова снова склонилась ко мне, его губы коснулись верха моей груди, я точно знала, надеялась, к чему это приведёт — и точно знала о разговоре, который нужно было провести до того, как все случится. Потеряв себя в нём, и пальцы в его волосах, и я пробормотала низким голосом.

— Лео?

— Мм-м? — его губы щекотали мою шею.

— Помнишь, о чем мы разговаривали раньше, о любви с первого взгляда, об отношениях, принце на белом коне?

— Угу, — ответил он, подняв на меня горящий взгляд. — Принц на белом коне, точно. Ты хочешь попросить меня показать доспехи?

Я чувствовала его ухмылку, она была достаточно широкой, от края моей левой до правой груди. Я не удержалась и захихикала, а потом попыталась произнести голосом «взрослой девочки».

— Ты же знаешь, что я здесь только на лето?

— Я осведомлен. А ты осведомлена, что у тебя есть веснушка между…

— Да, осведомлена, — простонала я. — Но лето…

— Да, ты приехала на лето. И только. Ты часто об этом упоминала. В сентябре ты превратишься в тыкву?

Я усмехнулась, но потом снова стала серьезной.

— Я часто упоминала об этом, потому что мне нравится, когда все четко и предельно ясно, и без грязных последствий после. Так что ты должен знать, что я не бросаюсь в омут с головой. Честно говоря, я совсем не подключаю эмоции.

Он прекратил поцелуи и посмотрел мне в глаза. Его взгляд был серьёзен. Казалось, он изучал меня, пытался выяснить, что у меня на уме, и то, о чём я возможно умолчала. Несмотря на то, что у меня уже были подобные разговоры с мужчинами, на этот раз я почувствовала совсем не привычную боль. Но я не успела над этим хорошенько поразмыслить — Лео кивнул. Его губы снова оказались на моей ключице, и боль исчезла. От прикосновения его губ моя кожа пылала, мои бёдра пришли в движение. Как раз в этот момент зазвонил телефон.

Я застонала и откинулась назад к столу, Лео оглядел кухню.

— Это что-то срочное? — Он опустил ладони чуть ниже моей талии, притянул меня к себе и крепко держал. Да, хочу еще ближе!

— Нет, не думаю. — Мои руки затерялись в его волосах, густых и шелковистых. Мы поиграли в молчанку, пока телефон прозвонил трижды, и наконец, звонок ушёл на голосовую почту. Мы с облегчением вздохнули в унисон.

Я нагнулась, чтобы поцеловать его в макушку, и он застонал.

— Сделай так снова, — пробормотал он в мою кожу.

— Так? — я повторила свои действия.

— Да, — он поцеловал вершину моей груди. — У меня появляется отличный вид на то, что у тебя под рубашкой.

Рассмеявшись, я шлепнула его по спине, слегка впившись в неё ногтями и процарапала путь вверх, к плечам. В ответ, он сжал мою талию чуть сильнее, а пальцы подобрались к очень чувствительному к щекотке местечку.

И снова зазвонил телефон. Да твою ж …

Я попыталась дотянуться до телефона, не вставая с его колен— не вышло. Гневно вздохнув, я оторвала свое тело от Лео. С усилием отошла на два шага, затем вернулась назад на два шага для поцелуя. Лео мгновенно потянулся ко мне и один поцелуй перерос в восемь, тринадцать… Телефон умолк.

Тринадцатый поцелуй был уже на полном ходу к двадцать-седьмому, телефон зазвонил в третий раз. Мне пришлось разорвать контакт наших губ большим пальцем, будто перемычкой.

— Сколько можно тарабанить, там что, пожар? — Я наконец-то отыскала телефон. Номер был мне не знаком.

— Рокси Каллахан? — спросил мужской голос.

— Да.

— Пожарная служба.

٭٭٭

Не было никакого пожара. Если где-то срабатывала сигнализация, звонок автоматически поступал в местную пожарную службу. В нашем случае в местную пожарку поступил звонок от охранной компании, потому как служебная дверь в закусочной открылась, и сигнализация трезвонила на всю округу. Когда же я наконец была готова лететь туда, они уже вызвонили Карла, его номер тоже числился в списке номеров для экстренных случаев. Он уже был в пути. Из-за хлипкого замка и сильного ветра дверь открылась, но всё обошлось. Лео предложил прокатиться с ним к закусочной и самолично всё проверить, но Карл убедил меня, что всё было в порядке. Утром мне нужно будет позвонить слесарю, чтобы подобное больше не повторялось.

Мы с Лео вышли на улицу и направились к машине. Его рука покоилась на моей талии (такая тяжёлая и тёплая), она дарила мне ощущение поддержки и, божечки, возбуждения. Как же мне это нравилось!

— Спасибо, за ужин. Я мог бы сказать, что гребешки стали изюминкой сегодняшнего вечера, но…

— Если ты скажешь, что свёкла, я тебя…

— Конечно же я говорю о возможности одним глазком заглянуть под твою рубашку, — невозмутимо произнес он. — Но свёкла тоже была на высоте.

— Погоди-ка. Придёт время, и я доберусь до твоего кабачка, — подмигнула я.

— Иногда я немного тебя побаиваюсь. — Лео нежно обнял меня и смотрел с высоты своего роста. На небе сияла полная луна, создавая тени на лужайке. В лунном свете как раз-таки Лео выглядел опасным.

Вместо ответа я притянула его к себе и поцеловала. А затем ещё разок.

Глава 11

Несколько дней спустя Чед Боуман, пританцовывая вошел в опустевшую после обеденной смены закусочную.

— Как дела, моя подростковая Мечта? — поинтересовалась я, когда он уселся на один из стульев у барной стойки.

— А твои как, подросток, мечтающий обо Мне? — От его слов я разразилась смехом.

— Сдаюсь, сдаюсь. Помню, я вызубрила твоё расписание в старшей школе на три года вперёд. Я знала все школьные коридоры и закоулки как свои пять пальцев, поэтому крадучись пробиралась по ним, следуя твоему расписанию, чтобы хоть одним глазком на тебя взглянуть, — призналась я, имитируя руками бьющееся сердце.

— Я промышлял тем же, но моей целью был тренер Уитмор.

— О-о, какая пылкая влюбленность, — ответила я, вспоминая школьного тренера баскетбольной команды, который специально выискивал, покупал, а затем и носил самые обтягивающие и самые белоснежные шорты в нашем городке. Пока я вытирала столешницу, мой взгляд упал на часы Чеда.

— Всё! Мы закрыты! — сделав победный жест кулаком, я направилась к входной двери. — У моей школьной влюблённости есть особая привилегия остаться. Ничего, если я буду убираться, пока ты здесь?

— Я ненадолго, просто пришел ради торта. До меня дошли слухи, что в кои-то веки в этой закусочной стали подавать что-то, кроме вишневого пирога. — Он чуть шею не свернул, пытаясь заглянуть в витрину с десертами. Но там было пусто.

— Все так, но я продала всё до последней крошки, кроме… — я унеслась обратно на кухню, — … этого, — и вернулась с двумя кусочками южного карамельного торта.

— Боже мой, он великолепен, — прошептал Чед, и я не могла с ним не согласиться. Торт был невероятно высоким, он возвышался в три слоя. Пышные, воздушные, цвета слоновой кости слои масляного торта с легкой пикантностью пахты были присыпаны мадагаскарской ванилью. Домашняя карамельная глазурь, приготовленная на медленном огне, не только покрывала торт сверху и по бокам хрустящей и блестящей корочкой, но и была припрятана между слоями.

— Я собиралась взять эти кусочки с собой домой, но предпочту посидеть за стойкой со своим любимым, школьным другом и понаблюдать, как вилка то появляется, то исчезает у него во рту.

— Я скажу тебе, что это звучало жутковато, но только после того, как ты мне дашь, наконец, этот тортик, — сказал Чед, не спуская глаз с тарелки.

— Может хочешь к нему кофе? — Я рассмеялась, поставила торт на стойку, и взяла две вилки.

— А что такое кофе? — спросил Чед зачарованно.

— С тобой всё понятно, — засмеялась я, протягивая ему вилку. Мне нравится наблюдать, как уплетают еду, которую я приготовила. Но, чтобы самой насладиться лакомством, нужен был ещё и кофе. Ещё до того, как я успела налить себе чашечку, Чед оприходовал половину торта.

— Как он называется? — спросил он с набитым ртом. Я наклонилась и смахнула крошки с его подбородка большим пальцем, а затем поднесла его к своим губам и облизала. Чед, похоже, расстроился, что я украла его крошки.

— Трехслойный южный карамельный торт.

— Теперь зови его просто: Фирменный Чеда Боумана.

— Замётано, — ответила я, принявшись за собственный кусочек.

Когда я пекла его накануне вечером, то понятия не имела, что он произведёт такой фурор. Я испекла четыре торта, и эти два кусочка — все, что осталось. Я уже стала задумываться, чего бы ещё такого испечь, интересно, будет ли Итальянский кремовый торт иметь такой же успех. Я привыкла постоянно экспериментировать с рецептами, изменяя и приспосабливая их, а сейчас топчусь на месте с макаронами и фрикадельками, которые были в меню еще до моего рождения. Мне станет жутко скучно, если я не попробую что-нибудь новое в меню в ближайшее время.

Я вздохнула, когда попробовала карамельный торт. Вот вам пример, старые рецепты по-прежнему актуальны, несмотря на то, что с момента их написания прошло уже немало времени. Единственное, что я изменила, это добавила пахту для чуть большей пикантности и воспользовалась настоящими ванильными бобами, а не экстрактом из продуктового магазина. Тот же рецепт, только слегка улучшенный. Я снова вздохнула, наслаждаясь сладостью карамели и изобилием коричневого сахара.

— Вкусно, — признала я, и Чед согласно кивнул с полным ртом. Тишину нарушали лишь звуки вилок, ударяющих по тарелкам.

— Итак, как обстоят дела с фермером? — спросил Чед, после того как дочиста вылизал тарелку. Я поступила также с миской, в которой готовила глазурь.

— С каким фермером? — переспросила наивно, и быстренько унесла пустые тарелки обратно на кухню, чтобы он не заметил румянец, вспыхнувший на моих щеках.

— С каким фермером, — фыркнул он. — Сама догадайся.

— Ах, с этим фермером. Думаю, у него все в порядке.

— Ходят слухи, что он был замечен у твоего дома несколько дней назад. Потрудишься объяснить?

Я запустила в Чеда кухонным полотенцем.

— Кто источник всех этих слухов? Сначала торт, теперь вот это.

— Моему мужу нравится считать себя репортером местной газетёнки… Прямо как в фильме «Его девушка Пятница». — Чед засмеялся, имитируя бешеную работу пальцев на печатной машинке. — Я собираюсь раскрыть эту историю, понимаешь?

— Я — не самая подходящая и интересная личность для сплетен, — отметила я, вытирая крошки после нашего перекуса. Затем взяла оставшиеся несколько сахарниц со столешницы общего пользования и начала наполнять их из огромного мешка.

— Ох, ни на секунду в это не поверю. Маленькая скромняжка Рокси Каллахан возвращается домой из «Страны Грез» с половником в руке, чтобы спасти семейную закусочную, и находит кое-что еще, помимо половника, что можно прибрать к рукам в тёмное время суток, — резюмировал Чед все еще голосом газетчика.

— Ты такой кривляка. Неужели всегда таким был? — Я вручила ему контейнер с солью и указала на солонки.

— Всегда. Просто тогда я скрывал это под футбольным шлемом, — ответил он, приступая к работе.

— Знаешь, ты симпатично выглядел в том шлеме. Да и без него тоже, — вздохнула я, изо всех сил хлопая ресницами в его сторону.

— Правда, истинная правда. Но хватит уходить от темы. Что там с фермером?

— Я не ухожу от темы. Эй, смотри-ка что я нашла вчера вечером! — Я подняла вверх стеклянную банку для закаток, которую нашла в подвале. Закаточное оборудование моей мамы пылилось без дела, с тех пор, как она уехала. Поэтому я принесла несколько банок из подвала, чтобы помыть их в посудомойке. Я жуть как хотела закатать ранние зелёные помидорки.

— Можешь и дальше переводить стрелки. Мне просто нужно узнать, когда ты проберешься под его рабочий комбинезон?

— Очень сомневаюсь, что Лео носит комбинезоны. Черт, считаешь, Лео носит комбинезоны?

— Что это за банки такие, ты что, собралась гнать самогон? — спросил Чед, когда я выстроила их все вдоль столешницы.

— Я буду делать закатки, дурачок, — засмеялась я.

— Ты умеешь делать закатки?

— Я же шеф-повар, помнишь? У меня даже где-то есть смешной высокий колпак.

— Научи меня этому. Логан без умолку талдычит, что нам нужно научиться подобной фигне.

— Фигне, имеешь ввиду, как делать закатки? — переспросила я.

— Соленья, варенье, и прочая фигня в банках. — Чед заполнил еще одну солонку. — Логан пересмотрел «Ходячих Мертвецов».

— Не улавливаю связь между зомби и вареньем.

— Ну, представь, к примеру, наступит зомби-апокалипсис, еды будет в обрез, в конечном итоге кому-то придётся заняться подобной фигней. Только вот незадача, никто теперь не знает, как это делать… Ну, кроме хиппи и шеф-поваров. А смогут ли они заниматься закатками и при этом избежать съедения. — Чед

говорил, наполняя солонки, будто все это совершенно естественно.

— Но вы с Логаном уверены, что сможете этим заниматься, будучи не съеденными?

— Да. Мы оба занимались бегом. К тому же в колледже он занимался фехтованием, так что он будет, как рыцарь в доспехах. И, когда он вернется домой после тяжелого рабочего дня, на протяжении которого убивал зомби, было бы неплохо намазать немного варенья на батон.

— А сбоку от варенья положить ещё и маринованный огурчик, — предложила я, наморщив лоб, старалась поспевать за его стремительным потоком сознания.

— Точняк!

— Ты серьёзно?

Какое-то время спустя, Чед оторвался от своей работы.

— Так ты нас научишь?

— Конечно. С радостью. Ради Зомби. — Я сделала себе мысленную заметку купить уксуса в магазине. Интересно, а у Лео есть укроп?

Зазвонил мой телефон. Хм-м, вспомнишь фермера, и он объявится, в смысле, позвонит.

— У тебя есть укроп? — спросила я, вместо приветствия.

— Может предложишь сначала взятку-шоколадку… — низкий голос Лео затих. Я ощутила лёгкую дрожь по телу.

— Зачем тебе шоколадка, я предложу тебе закатку, — я рассмеялась, сдерживая вторую волну дрожи. Так, нужно быстренько сосредоточиться. — Требую укроп.

— Хочешь закатать огурцы? Значит тебе будет интересно, что первые малыши-огурчики готовы к сбору?

— Ничто не заинтересует меня сильнее, чем твой огурец, — пробормотала я в трубку, понизив голос. Чед Боуман теперь держал солонку, как низкопробное подслушивающее устройство.

Лео хмыкнул.

— Я так рад, что мы наконец продвинулись от моих орешков к огурцу.

— О, я уверена, что твои орехи очень скоро снова станут объектом манипуляций.

— Что это за шум? — спросил Лео, слегка обеспокоенно.

— Извини, просто клиент только что свалился со стула, — ответила я, а затем, когда макушка Чеда Боумана снова показалась над столешницей, покачала головой. Его глаза все еще были вытаращены из-за «орехов». Я поднесла палец к губам, предупреждая, чтобы сидел тихо. — Ладно, забудем на время об орехах. Как дела?

— Забавно, что ты упомянула об укропе, потому что я позвонил, чтобы узнать — не хотела бы ты присоединится к КОСХ [КОСХ — климатически оптимизированное сельское хозяйство — прим. пер.] этим летом? Ты можешь приехать и забирать уже укомплектованный ящик, или можешь сама выбрать и собрать необходимое. Обычно я не позволяю людям так делать, но ты же знаешь… —тут он осёкся.

— Но, ты же знаешь, что я лично знакома с фермером, — ухмыльнулась я и ударила по руке Чеда, потому как он показывал представление двух целующихся солонок.

— Ты могла бы лично узнать одного фермера. — Голос Лео стал более низким, возбуждённым. И говоря о возбуждении…

— Когда мне приехать? — В моём голосе градус возбуждения был не меньшим.

Чед аж прикусил кухонное полотенце, от нарастающего напряжения, и тут же выплюнул его. Я всегда обрабатываю поверхности с хлоркой.

— Хм-м, видимо мне нужно ответить… Часто! Неоднократно!

— Хороший мальчик.

— Завтра?

— Я могу заехать сразу после обеденной смены, — промурлыкала я, а Лео рассмеялся.

— Боюсь, боюсь, — сказал он и отключился.

Усмехнувшись про себя, я обернулась и увидела: Чед написал «о боже» солью на столешнице.

— А вот это убирать будешь сам.

Глава 12

На следующий день после работы я снова выдвинулась на ферму Максвеллов. В этот раз предвкушение мучило меня ещё сильнее. Я с нетерпением ждала сбора овощей, подписки на фармшеринг, поцелуев в губы. В большей степени, конечно, поцелуев в губы.

Я не видела Лео с того вечера, когда готовила для него ужин и когда пожарная служба прервала то, что только-только стало разгораться. Я была занята закусочной — работала в две смены, меняла замок на служебной двери, и возвращалась к ритму готовки на профессиональной кухне. На моем предплечье появились новые ожоги после сражения с мясным рулетом, пластырь на большом пальце, я ошибочно приняла его за морковку… И смеялась как девочка-подросток всякий раз, когда входила в холодильное помещение. Ну вот, только подумала об этом и едва сдерживаю смех.

Когда я приехала на ферму Максвеллов, поля и парковка кипели бурной деятельностью, как в муравейнике. Я прихватила из закусочной кусок имбирного, пряного пирога для Лео и двинула по гравейке. Сегодня был день сбора коробок фармшеринга. Я кивком поприветствовала знакомых. Время давно перевалило за полдень, солнце низко светило на безоблачном небе. Группки людей толпились у машин. Создавалось впечатление, что здесь организован пикник «с грядки на стол». Дети играли с местными котиками, родители неспешно болтали с другими мамами и папами, легкая атмосфера всеобщего единения, казалось, была ощутима. Это ощущение мне было знакомо, но я никогда раньше в действительности не чувствовала его… всей душой. Поскольку моя семья владела самой популярной закусочной в нашей местности, то кто, как не я должен чувствовать свою принадлежность к этому месту? Но сейчас, когда несколько знакомых лиц улыбнулись мне, и несколько непринужденных дружественных взмахов рукой были отправлены в мою сторону, я ощутила что-то подозрительно напоминающее гордость за родной город. Хм. Интересно.

Люди выходили из главного амбара с огромными корзинами, заполненными разными видами продукции, коробками с яйцами, завернутым в бумагу сыром и грецкими орехами. С улыбкой на губах я направилась внутрь.

Там, в центре всего действа, был Лео. Я еще раз поразилась, насколько он красивый. Окружавшие его женщины тоже были сражены, и у меня возникло странное ощущение врезать им по… Лео свободно болтал с каждым, кто по очереди подходил за коробкой, расспрашивал про детей, раздавал рекомендации, что и с чем сочетается, рассказывал, что созреет в следующие несколько недель.

Женщины, ясное дело, ловили каждое его слово. Он был добрым, его улыбка — теплой, а предплечья — впечатляющими. Винтажная футболка с длинными рукавами «Beastie Boys» открывала его локти, загорелую кожу от работы на улице, потертые рваные джинсы низко свисали на бедрах. Когда он достал из багажника машины коробку с ревенем и поставил её на землю, показался кусочек его кожи на пояснице, и я заметила, что женщины стали активно обмахиваться листьями салата.

Лео взглядом обвёл толпу, и наши взгляды встретились. Его легкая улыбка сменилась сексуальной ухмылкой, от которой моё сердцебиение ускорилось. Он помахал мне через болтающую толпу, через женщин с салатом, и я почувствовала, как загорелись мои щеки, от того, что он выделил меня из толпы. Лео указал мне в направлении, где стояли деревянные упаковочные корзины.

— Привет, Сладкая Горошина, — произнёс он низким голосом, и мой пульс снова зашкалил.

— Привет, Альманцо, — все, что я смогла произнести. И он назвал меня опасной.

Он склонился ко мне.

— «Маленький Дом»?

— В точку. Ты фанат?

— Младшая сестра. Обычно она заставляла нас играть в «Маленький Дом» в большом амбаре, — ответил он. Его глаза засияли. — Ты прячешь что-то у себя за спиной? — спросил Лео, и я с гордостью протянула сладкое лакомство, принесенное для него. — Это мне?

— Кажется, тебе понравился ореховый торт, вот я и подумала, что тебе может понравиться что-то более пряное, — произнесла я достаточно громко для обдувательниц салатным листом. Это честная ставка.

Он ухмыльнулся, приподнял уголок пергамента и заглянул внутрь.

— Пахнет здорово.

— На вкус еще лучше, — ответила я и похлопала ресницами, как бы говоря «честное слово».

Лео кивнул, положил торт в холодильник позади стола, а потом повернулся ко мне, смотрел выжидающе.

— Готова?

— Думаю, да. Правда не совсем представляю, что нас ожидает. — Врушка. Ты точно знаешь, на что надеялась весь день.

— Всё просто, — ответил Лео, выходя из-за прилавка с ящиком в руках. — Мы идем за покупками. Справишься без меня? — спросил Лео, похлопав по спине парня, работавшего с Лео в паре, и протянул ему планшет.

Когда уводил меня из амбара, Лео указал на гигантские морозильники и холодильники за спинами работников.

— В зависимости от объема твоего набора, можешь выбирать все, что захочешь, естественно, сезонные продукты. Некоторые выбирают небольшие комплекты — только продукты, а иногда и определенные товары, например, грибы или консервированные томаты. Некоторые берут полный комплект, и получают белковые продукты каждую неделю. Иногда свинину, иногда говядину, всегда курицу: либо цыплят для жаркого, либо порубленную на части. Часто яйца и иногда сыр.

— Вы здесь ещё и сыр производите? — спросила я, пораженная масштабами производства.

— Здесь — нет. Но сотрудничаем с другими местными фермами, ведь мы хотим разнообразить ассортимент наборов. Наш партнер, Оскар Мендоса, работает на молочно-товарной ферме по соседству. Он поставляет нам сыр, молоко, масло и все прочие молочные продукты для наших покупателей.

Я огляделась вокруг, и заметила несколько корзин с большими, стеклянными бутылками молока, небольшими бутылочками с густыми, плотными сливками и упакованным в бумагу маслом, все со штампом «Молочно-товарная ферма Бейли Фоллс».

— Похоже, что даже не нужно ходить в продуктовый магазин, если у тебя есть членство, — сказала я. Именно так совершали покупки в далеком прошлом.

— На это мы и рассчитывали. Можно прокормить семью полностью местной и без пестицидов пищей, — с гордостью произнёс Лео. — Супермаркеты заняли своё место на рынке, и этого нам не изменить. Но со временем мы бы хотели создать для наших покупателей максимально удобные и выгодные условия для покупки наших продуктов. Возможно, вскоре наша продукция будет стоить дешевле, чем в обычных магазинах.

— И ещё, ты знаешь человека, который вырастил твою еду, — сказала я, радуясь, что смогу приготовить еду, которую вырастили руки Лео. Конечно, у меня, похоже, особый доступ к его рукам этим летом, но меня все равно радовала эта мысль. И еще его рот. Мне доставлял удовольствие его рот. Господи, где взять листочек салата? Мне срочно нужно обмахнуться.

И к слову о его рте, сейчас он было лукаво изогнут.

— О чем ты прямо сейчас думаешь? — спросил Лео.

— Честно? О еде.

— Только о еде?

— И о твоих губах, — призналась я.

Его глаза расширились, а затем сузились.

— Иди сюда.

Он потащил меня и свой ящик за амбар, в крошечный просвет между каменной стеной. А потом обрушил на меня шквал спешных поцелуев, сопровождаемых негромкими стонами и вздохами.

— А если я еще чаще буду думать о твоих губах, к чему меня это приведет? — выдохнула я между горячих поцелуев.

— К проблемам, — ответил он, оглянулся и заметил людей, приближающихся к нам. — Пойдем, наполним твой ящик.

— У меня такое чувство, что это какой-то фермерский код для чего-то намного более весёлого, чем сбор овощей, но я тебе подыграю, — засмеялась я, поправляя свое платье, создавая видимость, что оно не было зажато между каменной стеной и твердым телом фермера. — Думаю, сейчас самое подходящее время, чтобы сказать тебе, я хочу полный комплект.

— Ты его получишь, — подмигнул Лео, взял мой ящик и повел меня к полям.

Мы прогуливались по грядкам с овощами. Я любовалась, едва начавшим показываться из земли, проростком, пробовала кисловатый щавель и сладкий укроп, собрала в подол малюсенькие молоденькие баклажанчики японского сорта в белую и фиолетовую полоску. На этой неделе в комплектах у всех был свежий латук, знаменитая карамельная клубника, немного ревеня, и новинка этой недели — первая черника. Я уже мысленно перебирала рецепты, решая, чем бы еще оживить свои домашние ужины, и что можно использовать в закусочной.

Во время нашей прогулки Лео рассказывал мне о местности. Показал место, где они вспахали неиспользуемое поле и нашли столетнюю банку из-под кофе со старыми монетами. Где под сгнившими досками обнаружили старинный колодец, теперь он был безопасно огражден изгородью. Они переориентировали колодец, теперь он использовался для орошения огорода. Лео распланировал грядки по такой же схеме, как это было первоначально. Он воспользовался старинным проектом, который нашел на чердаке старого дома, в нём сады выстраивались по строгим стандартам.

— Раньше все вокруг было усажено бархатцами. Это отличное средство от насекомых, — объяснил Лео, когда мы проходили мимо растущей на грядках зелени. — Тебе ведь нужен укроп?

— Да. Маленькие огурчики и зеленые помидоры пойдут на закатки от зомби.

— Мне стоит знать, что это такое? — поинтересовался Лео, а затем опустился на колени и собрал укроп в пучок.

— Чед просил меня научить его делать закатки. Поэтому они придут в закусочную после закрытия. Что же касается зомби, тут не всё так просто.

— Они хотят научиться закатывать огурцы и помидоры? — не поверив своим ушам, переспросил Лео. Он собрал укроп в пучок и перевязал ниткой. — Столько хватит?

— Идеально, — ответила я. Лео вручил мне пучок как букет. Я с удовольствием вдохнула его аромат. Мм-м. Как же прекрасно пахнет свежая зелень! — И ты удивишься, как много людей хотят этому научиться. Самое популярное направление на вечерних курсах в Кулинарной Академии ЛА — это консервирование и соление. Даже несколько моих клиентов посещали такие занятия. Все эти роскошные, пластиковые, богатые и знающие на что потратить деньги женщины учились, как засолить банку огурцов за пятьдесят центов.

— Серьезно?

— О, да. Твое движение слоуфуд здесь подразумевает возвращение к истокам, к выращиванию натуральных местных продуктов, но в целом это очень популярные тренды в еде. А кто лучше лос-анджелесских жен знает всё о новых трендах? Никто. И это неудивительно. Наше поколение совсем не владеет такими навыками.

— Например…?

— Засолка. Консервирование. Закатки. Даже шитьё. Если у меня оторвется пуговица, я не буду знать, что с этим делать. Моя мама умеет шить, но я не удосужилась этому научиться. И моя мама находится в меньшинстве — большинство женщин в наши дни, по меньшей мере, в двух поколениях от этих умений. Вот твоя мама, например, умеет шить?

Лео рассмеялся, откинув голову назад.

— Ты очаровательна.

— Именно. Но спорим, её мама умела — и деньги не имели к этому никакого отношения. Раньше люди знали, как все это делается, а сейчас — нет.

— Вечерние курсы. Интересно, — задумчиво произнес Лео, почесывая бороду. — А мне можно прийти на урок?

— На самом деле, это не совсем урок, — ответила я, играя с листочками укропа. — Но, конечно. Если хочешь.

— Хочу.

Я провела рукой по душистым травам и ощутила, какие они приятные, как шёлковые, на ощупь. Хочу. Мне очень понравилось, как это прозвучало. Даже больше, чем я хотела бы признать. Но что мне не понравилось — это предательское жужжание, приближающееся к моему уху.

— Нет! Нет, нет, нет! — завопила я и, бросив укроп и коробку на землю, стала убегать на середину поля. Только тогда Лео понял, что произошло.

— Рокс! Эй, Рокс! — закричал он мне вслед, но я стремглав мчалась в неизвестном направлении. — Рокси!

Я оглянулась через плечо, чтобы проорать в ответ:

— Я же говорила тебе, что пчелы — мудаки!

И поскольку не смотрела вперёд, я запнулась об оставленное ведро и завалилась прямо в мягкую, рыхлую почву.

Догнав меня несколько секунд спустя, Лео присел.

— Ты в порядке? — спросил он, в спешке осматривая меня.

— Конечно, — вздохнула я, прикрывая лицо руками. — Серьезно, у меня не простые отношения с пчелами, шмелями.

Лео нежно убрал мои руки от лица и глубоко вдохнул.

— Должно быть, всё дело в мёде.

Я задержала дыхание, осознавая каждую точку нашего соприкосновения. Мы сидели на земле, окруженные зелёными стенами трав, колышущимися на ветру. Казалось, были отрезаны от внешнего мира и дурацких пчел — только я, фермер и моя юбка, спутавшаяся на бёдрах.

Лео склонился ко мне, отпустил мои руки, чтобы убрать волосы, падающие мне на лоб.

— Если тебя укусят, знаешь, что произойдет?

— Конец света, — незамедлительно ответила я, и он посмотрел мне прямо в глаза.

— Тебя укусят. Вот и все. Немного поболит, но, в конце концов, боль отступит.

Я приподнялась на локтях, намеренно вторгаясь в его пространство.

— Я бы предпочла не быть укушенной вовсе.

А потом поцеловала его. Мои губы коснулись по его разок, затем другой, и я готовилась к третьему, но услышала поблизости какой-то гул.

Лео застонал, но притянул меня для еще одного поцелуя.

— Если мы не хотим, чтобы дневная экскурсия застала нас, кувыркающихся в поле, то нам, наверное, стоит встать.

— Наверное. — Нехотя, я позволила Лео поднять меня, ведь голоса были уже совсем близко. Затем мы вернулись туда, где в радиусе пятидесяти метров овощи были разбросаны во все стороны.

После того, как Лео помог мне всё собрать, он успел ещё раз поцеловать меня, до того, как экскурсанты показались на вершине холма. Мы помахали им, и направились в противоположном направлении. Мы переходили с одного поля на другое, болтали обо всем и ни о чем. Лео рассказывал мне всякого рода мелочи об этой земле, бесконечно расспрашивал меня о различных способах, которыми я могла бы приготовить определенную продукцию с фермы, и мы смеялись больше, чем я могла бы припомнить за долгое время.

— Это замечательно, что у тебя есть доступ ко всей этой истории, что ты можешь, узнать, как приобрелось, развивалось, чем жило это поместье, — отметила я, когда мы стали возвращаться к амбару.

День подходил концу. На вершине холма были слышны лишь ветер и щебетание птиц. Мои руки были грязными от копания в грядках, кончики пальцев окрасились в зелёный цвет, после выдергивания упрямого пастернака.

— Мы приезжали сюда не так часто, в основном летом, — сказал Лео, остановившись. Он смотрел вниз на большой дом, вырисовывающийся в лучах вечернего солнца. Недалеко текла река Гудзон, широкая и неспешная. Лео указал в противоположном направлении. — Я проводил много времени бегая по лесам, играя с собаками. Здесь есть заводь в дальней стороне поместья, ты даже, и представить себе не можешь, сколько наконечников от стрел я находил по берегам реки. Домой я возвращался весь в грязи, искусанный клещами. Моя мама и её друзья, как правило, были в ужасе.

— Моя обычно поливала задний двор водой из шланга, чтобы получились «грязевые ванны», и мы сидели там и лепили куличики из грязи. — Грязь так классно освежала в те жаркие летние дни. — Мама всегда говорила, что грязь полезна для кожи. И цитирую: «Все дети должны пачкаться, особенно маленькие девочки».

— Я так и слышу, как она это говорит, — засмеялся Лео, поймав мою руку. Он изучал въевшуюся грязь под ногтями. — Значит, ей бы это понравилось.

— Она была бы в восторге, — подтвердила я, когда он перевернул мою ладонью вверх и погладил большим пальцем по линии любви. У меня мурашки побежали по спине. — Не сомневаюсь, что твоя мама думает, твоё копание в грязи в конечном итоге окупилось с лихвой. Смотри, каким удивительным это место стало теперь.

Лео ещё раз провёл пальцем по моей ладони, а затем посмотрел вдаль.

— Пойдем, проверим, остались ли для тебя яйца, а то вдруг их уже разобрали.

Он больше ничего не сказал о своей матери, а я и не спрашивала. Мы спускались вниз по холму к амбару, Лео нес мою корзину, наши руки иногда соприкасались.

Это было замечательно.

٭٭٭

Мне достались упаковки с яйцами. Я была приятно удивлена, увидев, что там были не только красивые коричневые в крапинку, но и несколько бледно-голубых яиц. В мой комплект на этой неделе даже вошли большая головка сыра с местной фермы, полкило свежего масла, местно-выращенная форель и две запечённые курицы. И копчёная свиная грудка, порезанная толстыми кусками, с фермы Максвеллов. Мне понравились толстые куски Максвелла.

К тому времени, как мы закончили, парковка почти полностью опустела. Стало смеркаться. Пока Лео прощался с последними посетителями, я, прогуливаясь, дошла до дальнего угла старой молочной фермы, рядом с которой было огромное каменное зернохранилище. Сейчас там были скамья для чтения, книжная полка и коллекция фотографий в рамках, охватывающих всю историю фермы. Я стояла на пороге и любовалась, с каким мастерством было построено зернохранилище. Насколько идеально оно было сконструировано, не забыв при этом про дизайн, несмотря на то, что здесь предполагалось просто хранить зерно.

Я слышала, как Лео попрощался с ребятами, работающими на ферме, а затем и его приближающиеся шаги, которые затихли прямо позади меня. Я переступила старый дубовый порог зернохранилища, он последовал за мной. Когда за нами закрылась дверь, стало тихо. И темно.

— Так что появилось раньше: амбар или зернохранилище? — спросила я, рассматривая высокие, каменные стены. Идеальной цилиндрической формы четыре зерновые башни были почти в три этажа высотой, и их можно было увидеть из любого уголка фермы.

— Амбар, — ответил Лео, подходя ко мне.

Я немного отступила, задерживая взгляд на каменных стенах, а не на фермере, который сейчас кружил у меня за спиной.

— И когда, ты говорил, был построен амбар? — спросила я, подходя ближе к закруглённой стене.

— Ты что, невнимательно слушала экскурсию в тот день?

Я провела рукой по рваному камню, погладила пальцем шов между кирпичами. Несмотря на то, что день был тёплым, в хранилище было прохладно.

— Я слушала по большей части, — призналась я.

— По большей части? — переспросил он, теперь стоя прямо за моей спиной.

Я слегка вздрогнула, и не из-за прохладной, каменной стены. Я ощущала жар его тела, даже без непосредственного прикосновения.

— Меня кое-что немного… — я резко вздохнула, когда сильные руки Лео приподняли волосы с моего левого плеча, и оголили мою, покрытую веснушками кожу, — …отвлекало, — едва слышно закончила я.

Потому что сейчас он склонил голову над моей кожей и уткнулся носом в мои волосы. Небольшие вспышки желания стали опалять все мое тело. Предполагать, что кого-то влечёт к тебе также как и тебя к нему — это одно. Но знать наверняка, что это взаимно, — просто потрясающе. Нос Лео коснулся моего плеча, и мои пальцы широко раскрылись на каменной стене.

Он оставил лишь один маленький поцелуйчик во впадинке между плечом и шеей, и мой мозг сразу же затуманился. Его губы, теплые и влажные, продолжили свой путь из поцелуев вдоль моей шеи, даря еще больше потрясающих ощущений.

Его ладони легли на мои бедра, большими пальцами он слегка касался обнаженной кожи в вырезе платья. Моё тело отреагировало на такую близость Лео, я выгнула спину к нему на встречу. Он снова уткнулся в мою шею, его дыхание теперь стало тяжелым у моего уха.

— Если ты все еще хочешь поговорить о датах строительства и исторической значимости, я буду счастлив угодить, — сказал он, и стал покрывать поцелуями мой подбородок.

Я повернула голову, чтобы этот мужчина занялся делом, в котором так хорош.

— Мне нравится прошлое, — ответила я хриплым голосом.

— Прошлое…— произнес Лео, смыкая свои губы на пульсирующем местечке. Совершенно точно мое сердце старалось приблизиться к его губам, — … имеет место быть.

— Мне и настоящее тоже нравится, — мои руки, наконец, вплелись в его волосы. — Настоящее может быть таким же интересным.

В настоящий момент руки Лео погладили меня по бокам и стали подниматься выше и выше, но остановились у основания груди. Я забыла, как дышать. Меня так же перестало волновать, сколько людей могло быть за этой тяжелой, дубовой дверью. За дверью, которая может быть достаточно толстой, а может и недостаточно, чтобы заглушить мои крики, если Лео коснется меня там, где я нуждалась в нем.

Каждая частичка моего тела дрожала, пока его пальцы скользили выше, выше к моей груди, которая отяжелела и налилась. Я вздохнула, когда кончик его мизинца прошелся по моему соску. Я вздохнула, когда выгнулась к нему и почувствовала его своей спиной, сильного и твердого и ох… какого твердого. Я вздохнула, когда его зубы прикусили местечко за моим ушком, когда его зубы и язык и сладкая щетина касались моей кожи. И вздохнула, когда одна его рука оставила мою грудь, чтобы убрать волосы и обнажить основание моей шеи. И вскрикнула, когда он оставил дорожку поцелуев открытым ртом к центру моей спины, а потом он лизнул мой позвоночник по пути обратно.

Он провёл языком по моей спине. Лизнул её.

٭٭٭

В ту ночь я ворочалась с боку на бок, но не по той причине, что обычно. Легкий ветерок рассеялся, ночь была теплой. В доме были распахнуты все окна, и работал вентилятор, пытаясь донести дыхание ветра. Я ворочалась, потому что было жарко. Я ворочалась, потому что не спалось. И я ворочалась, потому что была очень возбуждена после того, как Альманцо Уайлдер очень тщательно поработал надо мной посреди старинного хранилища. И, если бы туристическая группа чуть не поймала нас на месте преступления, я бы позволила ему абсолютно все.

Я перевернулась на живот, зарылась лицом в подушку, когда в моем распаленном мозгу снова возникли образы сегодняшнего дня. Его руки подняли моё платье до середины бедер. Я громко выдохнула в подушку и перекатилась на бок. Короткометражка снова и снова проигрывалась в моей голове, где Лео и его терзающая борода кололи мой позвоночник, когда он стоял позади меня и выцеловывал дорожку от шеи к месту, где начиналось платье, а затем на обратном пути языком пробовал на вкус мою спину. Платье было одним из моих самых любимых, но, если бы он разорвал его в клочья и бросил на пол, я бы выкрикнула «аллилуйя» и проследила бы, чтобы такому же обращению подверглись лифчик и трусики.

Он пробовал на вкус мою спину.

Я раздраженно перевернулась на спину, согнула правую ногу, а левую вытянула в сторону, пытаясь ощутить хоть какой-то ветерок, хоть чуть-чуть свежего воздуха, небольшое облегчения от того, как плавились мои мозги от вспыхивающих фантазий о потных, сексуальных телах, резвящихся между овощных грядок и шаливших возле нескольких проглядывающих помидорок.

Как вы призываете облегчение?

ПРИКАСАЕТЕСЬ К СЕБЕ.

Что ж, девушка сделает то, что должна…

Моя левая рука сжалась в кулак над головой, все тело сжалось в комок напряжения. Я с усилием расслабилась во всём теле, разжала пальцы и пошевелила ими немного, покручивая запястье. А затем моя рука стала спускаться всё ниже и ниже по белым простыням, к краю майки и разгоряченной коже.

Я немного поиграла с кружевом, вызвав мурашки по коже. Наконец рука скользнула под ткань трусиков, я выгнулась, очень сильно желая прикосновений именно там.

Он лизал мой позвоночник.

Стон сорвался с моих губ, а соски мгновенно затвердели, стали чувствительными и плотными. Я потянула за майку, и высвободила грудь. Пока моя левая рука кружила по коже на груди, правая старательно работала в трусиках.

Он лизал мой позвоночник.

Что в этом такого, от чего я так сдурела? Определенно были и другие части тела, более секретные, порочные и интимные. Или, возможно, позвоночник — моя новая эрогенная зона. Может, теперь все мое тело — одна сплошная новая эрогенная зона. Теперь я была заточена исключительно под Лео Максвелла.

Но, вернувшись с фермы, я сама прикасалась к своей… Мм-м.

Дыхание перехватило, когда я ощутила, что тело оживало от моих рук. Желание зародилось внизу живота, распространилось по всему телу. Какие звуки издавал Лео, когда кончал? Он, молча и сильно вздрагивал, или со стоном выдыхал мое имя, пока его рука скользила вверх и вниз по каменно-твердому…

Я фантазировала о том, как бы Лео выглядел, когда трогал себя… пока сама занималась бы тем же самым. Это было очень сексуально.

Я вся пылала, скользнула пальцами вниз и нашла собственный жар. Скользкий и влажный, я едва ли не выгибалась на кровати, мои бедра раскачивались, пока я двигала пальцами, в поисках того идеального баланса давления и… Господи боже, как же хорошо! Я выкрикнула имя Лео. Я была на краю блаженства, уже чувствовала, как нарастает…

Бззз.

Бззз. Бззз.

Повернув голову направо, я заметила, как засветился телефон от входящего сообщения. Имя Лео вспыхнуло на экране. Входящее от Лео — если бы только это было наяву! Я застонала, потому, как меня отвлекали от важного дела. А вдруг он отправил мне фото своего призового… петуха-производителя…

Я схватила телефон.

«Я снаружи».

Ой.

«И слышу тебя».

Ой-ой.

«Ты произнесла мое имя».

Ой. Боже мой.

«Впусти меня».

Глава 13

Я сбежала вниз по ступенькам и настежь раскрыла входную дверь. Лео стоял во дворе моего дома, его взгляд был прикован к моему окну. Боже, он на самом деле знал, чем я была так занята. Я вышла на крыльцо лишь в майке и нижнем белье, сетчатая дверь закрылась за моей спиной, он посмотрел на меня.

Увидев меня в таком виде: полураздетую и раскрасневшуюся после моих шалостей, он в два шага пересёк двор, подхватил меня на руки и вжал в дверь.

Мне следовало знать, что этот мужчина меня погубит ещё тогда, когда он провёл языком по моей спине.

— Что ты здесь делаешь?

— Я не мог уснуть. Не мог перестать думать о тебе. — Я находилась в клетке его рук, свою ногу он протиснул между моих ног. Его губы коснулись моего плеча, поцелуями приблизились к шее, а затем вдоль подбородка приблизились к моим губам. Лео немного помедлил, наше дыхание смешалось. Я сжала его бёдра, желая, чтобы он оказался ещё ближе. В воздухе чувствовалось напряжение, казалось между нами всё так и искрит.

— Я тоже о тебе думала, — прошептала я. Его нога сильнее вжалась в меня, в то местечко, которое уже вовсю горело, теперь дышала я с трудом.

— Я слышал, — кивнул он.

Он отчаянно меня поцеловал, мы сталкивались зубами, ворочали головами из стороны в сторону. Если бы я смогла целиком пробраться в его рот, я бы так и сделала.

— Рокси? — Лео всего на несколько секунд оторвался от моих губ. Я снова атаковала его поцелуем, не желая ни на секунду разрывать контакт.

— М-м? — Всё-таки удалось произнести мне.

— Чёрт, — прошипел он, когда я снова прижала его бёдра к себе поближе. — Я умру, если не увижу тебя.

— Меня? — спросила я и ещё больше к нему выгнулась. — И что же ты хочешь увидеть?

Он дёрнул за лямку моей майки.

— Вот это. — Он поцеловал ложбинку моей груди. — Тебя. Всю тебя, — произнёс он в мою кожу, обдав её своим тёплым дыханием.

И вот так просто каждая частичка меня наполнилась Лео. Скрип деревянной двери у меня за спиной, когда его бёдра толкались, вдавливали, заводили меня. То, какую реакцию он вызывал во мне: моё тело было покрыто мурашками, даже несмотря на то, что вечер был тёплым, то, как свет от фонаря на гараже подсвечивал его профиль. Мне были видны очертания его скул и взъерошенные волосы, и сексуальная колючая борода, которая опустилась в ложбинку моей груди, его нос и зубы чувствовали себя на моем теле, как дома, и уже подняли мою майку аж до самых ключиц, тем самым ликвидировав и это препятствие на своём пути. Лизнув мой пупок, Лео гортанно простонал.

— Ты пахнешь как мёд, а на вкус — просто рай, — хрипло пробормотал он. Смысл его слов стал понятен моему одурманенному разуму ещё до того, как Лео выпрямился, чтобы оставить поцелуи на каждом миллиметре моей шеи.

Все мысли покинули мою голову. Я забыла своё собственное имя, его имя. Я понимала, что сзади дверная ручка упирается мне в поясницу, спереди между ног в меня упиралось что-то тоже очень похожее на дверную ручку. И вот я снова стала взбираться вверх по Лео, казалось, я именно для этого и была рождена в этом мире.

А потом дверная ручка между моих ног сместилась и стала ощущаться уже как дверной молоток. Такой реально увесистый, такие вешают на очень больших дверях очень больших церквей.

И раз уж мы вспомнили про Всевышнего, правая рука Лео поднималась всё выше и выше по моему бедру, ухватилась за него и резко потянула меня на Лео. От ощущения шершавой, грубой руки на моей нежной коже бедра, мне хотелось разрыдаться от счастья, это было так приятно. И пока я ещё хотя бы минимально была в состоянии говорить, я приподняла его голову с моего плеча и взглянула ему прямо в глаза.

— Если это случится — то есть я нуждаюсь в том, чтобы это произошло… — тут я запнулась, потому как, несмотря на то, что его губы прекратили движения, его бедра этому примеру не последовали, от этих движений у меня туманился мозг. Свои нуждающиеся бёдра мне тоже остановить не удалось.

— Нужда — это очень интересное слово, — пробормотал Лео, медленно покачивая бёдрами. — Ты нуждаешься в еде, воде, крыше над головой.

— В сексе. Я очень нуждаюсь в сексе, — задыхаясь, произнесла я, ведь его губы сместились чуть ниже, и он куснул мою шею. Одной рукой — подумать только, одной рукой! — он сорвал с меня майку. Я моргнула, не веря своим глазам. От майки остались «рожки да ножки». Я ещё раз моргнула. Твою ж мать.

— Я как раз хотел перейти непосредственно к сексу. — Всё той же рукой он расстегнул мой лифчик и отбросил его за спину. Глаза Лео вспыхнули, когда он увидел, наконец, мою грудь, прямо сейчас он обращался непосредственно к ней. — Я подумал, что «нужда» очень интересное слово, потому что прямо сейчас я нуждаюсь ни в чём другом, только в том, чтобы поскорее увидеть твои сиськи. Не то чтобы я хотел бы взглянуть или предполагаю, что они классные. Я именно нуждаюсь в том, чтобы их увидеть.

Я разразилась хохотом. Моя волна смеха затопила и Лео, и жаркую ночь маленькой дозой дурачества. Когда он оторвался от моей груди и взглянул мне в глаза, я все это в них и прочитала, ну, ещё и в приподнятом уголке губ.

Я удобно устроилась в объятиях его сильных рук, на мне, моём теле они чувствовали себя как дома. Как дома? Это уже опасно.

— Я очень рада, что ты согласен на мои условия, — произнесла я, отведя взгляд. Почему для меня так странно говорить об этом с Лео? Получилось как-то сухо, отстранённо, даже сиротливо.

Я ощутила на себе его взгляд и заставила себя взглянуть на него. Какое-то время он удерживал мой взгляд, внимательно всматриваясь в меня, я почти ощутила, как моя решительность ослабевает. Но затем он склонил голову, его губы снова коснулись моей кожи, настойчивые, жаждущие, нуждающиеся. И я целиком и полностью отдалась происходящему.

Внезапно мы оказались на полу, на пороге, наполовину в доме, и наполовину на крыльце. И куда это исчезли мои трусики? Не было ничего, только Лео и его руки, и его губы. Как же хорошо было моей пяточке в углублении, как раз над его попкой, и как безумно восхитительно было ощущать Лео кожа к коже, и куда подевалась его рубашка? Моя спина выгибалась, его язык не прекращал ласкательных движений, мои руки — хватающих, его руки — раскрывающих, мои бёдра поднимались, его борода кололась, а джинсы-то куда испарились?

Казалось, прошла целая вечность или всего несколько секунд. Я не помню, как мы оказались голыми на полу, помню только наш разговор шепотом. Первым прошептал Лео:

— У меня есть презерватив.

— Ты слишком самонадеянный.

— Это плохо?

— Конечно, нет. У меня тоже есть презерватив в сумочке, не случай, если тебе захочется именно этого.

— Я давно этим не занимался.

— Ничего страшного.

— Не знаю, смогу ли долго продержаться.

— Тогда возьми меня неистово.

С его губ сорвался стон, и он вошел в меня. Он был твёрдым, я — тёплой и влажной. Лео всё время смотрел мне в глаза, удерживал мой взгляд, не позволял мне разорвать нашу интимную связь. Он очень медленно входил в меня, Лео с трудом дышал, я тоже хватала ртом воздух. Казалось, весь мир замер и затих, остались лишь ощущения: он внутри меня и моё неистово бьющееся сердце.

Оказавшись внутри меня, Лео замер, приподнялся на руках по обе стороны от моей головы, он смотрел прямо на меня. На его лице отразилось облегчение, возможно даже грусть. Но потом уголок его губ приподнялся, его взгляд снова наполнился похотью и бёдра пришли в движение.

— Твою ж мать, Рокси, — простонал он и снова опустился на меня. Я же крепко держала его ногами за талию.

Всё произошло неистово.

٭٭٭

На крыльце под покровом поздней ночи и под упоительный писк москитов я, переплетённая руками и ногами, лежала на голом фермере. Наши руки лениво блуждали по сражённым оргазмом телам, превратившимся в желе. В счастливое желе. Интенсивно удовлетворённое желе.

Лео шлёпнул меня по попке.

— Не поняла? — Я подняла голову и удивлённо на него посмотрела.

— Это был москит, — Лео ухмыльнулся и показал мне свою руку.

— Фу, — я скривилась и вытерла его руку о пол на крыльце.

Деревянный пол, конечно, не самое подходящее место для первого раза. Хотела бы я что-либо изменить? Ни в коем случае. Я буду с гордостью носить отметину от дверной ручки на своём бедре. Я лежала в кольце рук Лео, моя нога покоилась на его бёдрах. Все произошло быстро и неистово, совсем не так, как Лео предпочитал жить. Но я ничуть не жаловалась. Сегодня я трижды улетала в космос, Лео был действительно очень хорош в постели. И у стены дома, и на полу на крыльце…

Я прижалась к его шее, вдохнула аромат его тёплой кожи. Сказать, что он пах землёй было очень просто, но по правде говоря, так оно и было. Немного зеленью, немного глиной и немного мылом Lava. На его груди была не слишком густая растительность, мне это очень нравилось. Не густая, как в порно 70-х. В сегодняшний век, когда мужчины не гнушаются эпиляцией, приятно нарваться на пушок под винтажной футболкой гастролирующей группы.

Касаемо того, что было у фермера между ног, слова «небольшой» и «невнушительный» никак не подходили, как раз наоборот. Подумав о нем, я тут же ощутила, как он снова принимает боевую готовность у моего живота. Я немного сместилась, чтобы взглянуть Лео в глаза, и увидела, что он лениво на меня посматривает.

— Мне следует убрать тебя с крыльца, — пробормотал он.

Я энергично закивала.

— И перенести в постель?

В ответ он схватил меня в охапку, перекинул через плечо одним быстрым движением и занёс в дом.

— Я уж было подумал, ты не предложишь. — Оказавшись внутри, он стал искать ступеньки. — Куда идти?

Рассмеявшись, я подняла ногу и указала путь. Он последовал, куда было указано, одной рукой крепко держа меня за бёдра.

— Надеюсь, ты готова ко второму раунду, потому что в этот раз я не буду торопиться.

— Ты слышал, чтобы я жаловалась… Когда это?

— Я просто хочу сказать, что не планировал брать тебя прямо на крыльце, — ответил он и, чмокнув меня в правую ягодицу, взбежал (о господи, взбежал!) по ступенькам.

— Если ты не планировал брать меня, зачем тогда нанес такой поздний визит? — хихикая, спросила я и указала на мою спальню правой ступней.

— Как раз-таки трахнуть тебя я планировал, — он уронил меня на кровать, я подпрыгнула на матрасе. — Само место действия оказалось импровизацией.

— Как ты узнал, что я тебе это позволю? — спросила я, перестав подпрыгивать. Я была обнажённой, вы же помните, как длинна ночь!

Лео, тоже всё ещё обнажённый, у него тоже был длинный день, склонился надо мной. Он поцеловал ложбинку моей груди, с его губ сорвался стон.

— Я надеялся, что ты позволишь мне тебя трахнуть. — Ещё один поцелуй. — А, когда я услышал, что происходило там наверху — чёрт, Сладкая Горошинка. Ты, там, наверху уже трахала меня совершенно самостоятельно.

Любой приличный человек прямо сейчас покраснел бы. Я покраснела, когда упала на него, дважды. Я всегда краснела, думая о том, как ощущается его борода во вполне конкретных местах. Я краснела, когда Лео заводил разговор о своих «орешках». А сейчас? Когда можно и нужно было на вполне законных основаниях краснеть, что же сделала я?

Притянув его за шею, стала целовать, медленно, сладко и так долго. Лео поцеловал меня с языком, вызвав у меня мурашки по всему телу. Первоначальная жажда была утолена, сейчас я жаждала исследовать, пробовать на вкус, наслаждаться знакомством с его телом, и как оно реагировало на меня. Мы повалились на постель, лениво и тесно прижавшись друг к другу, воздух был густым и неподвижным, наполненным тихими поцелуями и настойчивым поскрипыванием кровати от наших хаотичных движений.

— По-моему у меня в джипе где-то завалялась ВДшка, давай-ка смажем твою развалюшку-кровать, — пробормотал Лео, я захихикала в его шею. Лео перекатил меня так, что я оказалась сверху. Я поцеловала его кадык.

— Думаешь, я не предпринимала попыток предотвратить это маленькое недоразумение? Моя кровать просто по природе своей пискушка.

— Между прочим, ты тоже, — он передвинул меня выше по своему телу, при этом пощипывая меня. Когда же его губы сомкнулись на моем соске, я пискнула, совсем чуть-чуть. — Вот видишь?

— Это был визг, а не писк, — запротестовала я, став задыхаться, ведь на смену его губам пришли зубы. Я пискнула, кровать скрипнула, фермер рассмеялся в мою грудь.

— Как только состоялась ваша знаменательная встреча с тем шмелём, я сразу понял, ты — девушка шумная.

Я выпрямилась и скрестила руки на обнаженной груди, прикинувшись возмущённой.

— Хочу заметить, что как только моя нога ступила в лес, я тотчас была обречена на неприятности с пчёлами. Они всегда чувствуют, когда я приближаюсь.

— Я бы тоже хотел ощутить, как ты приближаешься, только к кое-чему другому, — прошептал Лео и провел ладонями вверх-вниз по моим бедрам, подстрекая меня снова приблизиться к нему. — Мне до сих пор не верится, что ты становишься такой напряжённой при одном лишь упоминании о пчелах. Ты вообще осознаёшь, что очень сильно сжимаешь бедра? Сейчас ты похожа на Щелкунчика.

— Ты, правда, именно сейчас хочешь поговорить о пчелах? — Я заставила себя немного расслабиться.

— Нет. — Он снова меня перевернул и стал спускаться вниз по моему телу. — Но я бы хотел отведать твоего медку.

— Медку? Ой…

Я полностью отдалась ощущениям, когда его губы спустились к моему животу, задержались немного, чтобы лизнуть его чуть ниже пупка, оставили малюсенькие поцелуи на одном боку, и на втором. Его руки обхватили мою грудь и дразнили соски. Хватая ртом воздух, я выгибалась под каждым его прикосновением. Ведя носом по моему телу, он спустился южнее и остановился у основания бедра. Я уже несколько недель фантазировала о его бороде у меня между ног.

Подбородок Лео расслабленно улёгся на меня в десяти сантиметрах над тем местом, в котором я жаждала его присутствия. Я свела бёдра вместе. Он поцеловал меня в пяти сантиметрах от того места, которое в нем так нуждалось. Закрыв глаза, я простонала, я была на грани взрыва даже от малейшего касания. У меня шумело в ушах, вспышки напряжения стали на бешеной скорости пронзать моё тело. Но, невзирая на это…

— Помнишь тот вечер на твоей кухне? — спросил Лео, а мои глаза широко распахнулись. Поднявшись на локтях, я посмотрела на него. Он снова упёрся в меня подбородком, при этом выглядел совершенно естественно и совсем не задумывался о том, что находится в гуще событий и выкриков «Пожалуйста, о, да, пожалуйста» и «Ради всего святого».

— На кухне? — переспросила я, пытаясь снова не перейти на писк. Я уже попала под зависимость от его прикосновений. И прямо сейчас это было так осуществимо, а Лео тянул резину. Это сводило меня с ума.

Это было невероятно.

Но всё больше сводило меня с ума.

— В тот вечер, когда ты готовила для меня ужин, сидела у меня на коленях, и твои щеки приняли окраску свёклы, которую я тебе принёс. Ты что-то говорила о том, что тебе нравится моя борода. — Он стал водить подбородком вверх-вниз по да-да-прямо-здесь. — Что хотела бы что-то попробовать, прежде чем я сбрею её.

— Правда? Хм-м. Что-то не припоминаю. — Я беззастенчиво передвинула свои лодыжки чуть ниже слегка согнув коленки и нечаянно натолкнулась на Лео. Именно да-да-прямо-здесь-чёрт-возьми местом. — Ой!

От моего «ой» его ухмылка стала в два раза шире. От его ухмылки мои колени раздвинулись в два раза шире. На самом деле был только один способ покончить с этим.

— Знаешь, я очень удивлён, что ты не можешь вспомнить. Что бы ни послужило причиной твоего румянца в тот вечер, но казалось, это было что-то вполне конкретное. — Лео взглянул вниз, постепенно снижаясь кончиком носа по моему телу, мимо возвышенностей к впадине. Наконец он достиг-таки впадины. Дышала я с трудом. Я очень демонстративно закинула пятки ему на плечи, и затаив дыхание изо всех сил старалась казаться равнодушной к происходящему, но… По правде говоря, всё было ой как наоборот. Мои пятки, да и всё моё тело дрожало от возбуждения. — Уверена, что не можешь вспомнить? — выдохнул он, его губы были в каких-то грёбаных миллиметрах от сосредоточения всего моего существа в данную минуту.

— О, кажется… что-то… припоминаю… — произнесла я, почувствовав волну жара, пронесшуюся по всему телу. Лео касался меня только своим дыханием, я все больше и больше убеждалась, что могу кончить просто от его дыхания. Дыхания Лео.

— Только скажи. И я это сделаю, — предложил он, задевая губами мои нижние губы.

Мне уже было не до игр. Когда его умелые руки, взяв меня под бёдра, закинули мои ноги ещё больше на его плечи, и ладони зафиксировали поясницу, я пискнула. А потом прокричала:

— Пожалуйста, твой рот. Я нуждаюсь в нём!

Лео выполнил моё требование.

Едва он коснулся меня языком, я откинулась назад на подушки. Когда он пустил в ход зубы, я в порыве сбросила одну подушку на пол. Когда стон сорвался с его губ и утонул где-то глубоко во мне, я так сильно выгнула спину, что практически воспарила. И когда он всосал мой клитор, зарывшись в меня лицом, неистово лаская, я ощутила покалывание его бороды на очень нежной и чувствительной коже бёдер. Это было так чертовски хорошо.

Каждый писк был оправдан.

٭٭٭

— И кто такие эти старички?

— Старички? — переспросила я, не совсем поняв, о чём это Лео.

— Над столом, — уточнил он и указал на информационную доску. — Честно говоря, кажется, одного из них я где-то видел.

— Это Риперт и Бурден. Знаменитые шефы.

— Звучит так, будто они звёзды французских детективов.

Я рассмеялась.

— Энтони Бурден долгое время был главным шеф-поваром на Манхэттене. Сейчас он ведёт несколько шоу на телевидении о путешествиях, еде и многом другом. Эрик Риперт работает шеф-поваром в ресторане Le Bernardin, тоже в Нью- …

— Ага, вот почему он кажется мне знакомым.

— Ну, конечно. На телевидении он уже целую вечность.

Лео покачал головой.

— Нет, не первый, второй. Le Bernardin любимый ресторан моего отца. У моих родителей там постоянная бронь. Они ужинают там как минимум дважды в месяц.

Прямо сейчас где-то на земном шаре стали взрываться крохотные головы шеф-поваров, узнав, что существует жизненный уклад, в котором ты можешь регулярно посещать Le Bernardin. Хотя бы раз в месяц — но дважды? Как минимум? Именно из-за этого малюсенького неприличнейше роскошного уточнения.

Я подавила в себе взрыв зависти, вместо этого потратила время на любование попкой Лео. У него была самая аппетитная попка их всех, что я видела. Кругленькая и крепкая, сексуальнейшие ягодицы. Они проследовали… то есть Лео подошел к окну и посмотрел на улицу.

— Ветер снова усилился.

— Да?

— И разбросал нашу одежду по двору.

Я хихикнула и стала подниматься.

— Нет-нет. Лежи, отдыхай. Я схожу за ней.

— Я позволю тебе собрать одежду, — я присоединилась к нему, — а сама приготовлю нам что-нибудь перекусить. — Шлёпнув по его сексуальным ягодицам, я спустилась вниз.

Вскоре мы несколько прикрыли нашу наготу, и я уже кружила над сковородой, в которой на оливковом масле обжаривала чеснок. Лео в одних джинсах и со взъерошенными волосами (очень сексуальный) перегнулся через моё плечо, посмотреть, что я делаю.

— Вкусно пахнет.

— Для меня самый любимый запах в целом мире — это запах чеснока, если точнее то тот аромат, который появляется спустя двадцать секунд после того, как чеснок коснётся разгоряченной сковороды, — произнесла я, вдыхая насыщенный аромат. Следующим на сковородке оказался мелко нарезанный сладкий перец, а в кастрюлю с закипевшей подсоленной водой на соседней конфорке я засыпала лингуи́не. [Лингуине или лингвинетте — это классические итальянские макаронные изделия, особый вид узкой плоской вермишели — прим. пер.] — У меня есть багет, если хочешь, можешь отломать себе немного. Тарелки вон в том шкафу, — я указала направление деревянной ложкой. Если быть точной, эта деревянная ложка принадлежала моей матери. А если быть уж быть совсем точной, то изначально эта деревянная ложка принадлежала моей двоюродной бабушке Милдред. Она умерла уже очень давно, а ложка до сих пор в строю. Ложка почернела от великого множества соусов, с которыми ей приходилось иметь дело. С одной стороны она было чуть изогнута, ведь ей перемешивали много лет.

Я не единожды задумывалась над этим искривлением, особенно, когда самолично что-либо перемешивала. Сколько раз бабуля Милдред, стоя на кухне, помешивала воскресный соус или убеждалась, достаточно ли молока и масла в картофельном пюре? Сколько раз ей приходилось готовить, несмотря на сильную усталость? Как часто случалось, что она ворчала на двоюродного деда Фреда, пока помешивала еду этой ложкой? Случалось ли такое, что эта ложка взмывала в воздух, помогая расставить акценты в предложении, подчёркивая самое важное? Бросалась ли бабуля ей в гневе? Принимала ли она жизненно важные решения, глядя на успокаивающие ритмичные движения старой ложки?

Пока я мысленно потерялась в кулинарной этнографии, божественный мужчина на моей кухне, обнял меня за талию и прижал к себе, помешивание я не прекратила.

— Вкусно пахнет, — снова повторил он. — И я сейчас говорю не о еде. — Носом он уткнулся в изгиб моей шеи и глубоко вдохнул. — Сладкая, — на выдохе произнёс он.

— Да, милый, — ответила я и рассмеялась своей шутке, катая ладонью лимон.

— Твой сладкий медовый аромат сводит меня с ума, — пробормотал Лео, его дыхание было таким горячим. — Рядом с тобой я не могу держать руки при себе. Они живут своей жизнью. — Его губы терзали моё ушко, руки скользнули под майку. Огрубевшая кожа его пальцев, от многочасового физического труда, так естественно ощущалась на моей коже. Естественно и восхитительно.

Я протаранила его бёдрами.

— А я вот точно знаю, чьим приказам они подчиняются.

Не поверите, после всего, что уже между нами произошло, кхе-кхе, на крыльце и наверху, он снова был готов в бой, едва получив приглашение и лёгкое сжатие в объятиях.

Но я не поддалась искушению, вместо этого, я сжала лимон, выдавив сок. Увернувшись от его блуждающих рук и очень настойчивых бёдер, я добавила свеженарезанную петрушку в сковороду, а затем и непосредственно лингуине, и стала перемешивать, пока каждая макаронина не покрылась божественным соусом.

— Пожалуйста, достань тарелки.

Нахмурившись, Лео шлёпнул меня по попке, но, тем не менее, отправился за тарелками. Спустя пару мгновений тарелки были на столе, а паста горкой возвышалась в них. Он присел, я же стояла рядом с ним и натирала сыр Localetti. Рука Лео оказалась на внешней стороне моего бедра и стала подниматься всё выше и выше. Мне нравилось ощущение его рук на моём теле, даже больше, чем я могла в этом признаться самой себе, причём не только во время секса. Я отогнала эти мысли подальше.

— Всё готово. Пробуй, — сказала я, добавив сыр сверху.

Я наблюдала, как Лео наматывал на вилку лингуине и поднёс вилку ко рту. Он жевал секунду, две, три и, наконец, закрыл глаза от блаженства. Это было выражение лица, о котором мечтает каждый шеф-повар. Лео доставляло удовольствие блюдо, которое я сотворила своими руками. Он издал гортанный стон, такой же, как и всего час назад, перед тем, как мой язычок сделал то, что ему очень понравилось, и выражение лица у него было таким же. Ему нравилось моё лингуине.

Сев за стол я уже была довольной и удовлетворенной, хотя блюдо даже не попробовала. Если быть совсем откровенной, я уже не могла и сосчитать, сколько раз была удовлетворённой за сегодняшний вечер. А соус с чесноком и оливковым маслом был лишь верхушкой этого очень сексуального тортика.

Мы ели в тишине, единственные звуки, которые нарушали её, были постукивания вилок и всасывание макаронин. Моя мама всегда говорила: «Хочешь узнать насколько вкусным получилось твоё блюдо, понаблюдай за гостями: если они притихли — значит, наслаждаются». С течением времени я не единожды в этом убеждалась. Лео то и дело довольно постанывал с полным ртом. Я ловила его взгляды и улыбалась, а в остальном мы просто ели. Это было замечательно: сидеть с ним на слабоосвещённой кухне, ужинать, то и дело задевать его коленкой. Посреди ночи, посреди кухни мы разделили с ним тихую трапезу, это было таким же интимным, как и то, что произошло совсем недавно наверху.

Намотав последнюю порцию на вилку и посмотрев на неё, Лео с полным ртом произнёс:

— Когда я жил в городе, у родителей работал шеф-повар, который обслуживал вечеринки. Он тоже готовил что-то подобное. — Лео внимательно посмотрел на пасту. — Только, по-моему, без овощей. — Съев последнюю порцию Лео громко и довольно простонал. — Афигенно вкусно. Его паста была вкусной, но твоя — ещё вкуснее. Его паста была чуть другой по вкусу, более пикантной что ли.

— Возможно из-за анчоусов, — произнесла я, втянув последнюю макаронину в рот.

Лео скривился.

— Нет, анчоусы я не люблю.

— Никто и никогда открыто не признается в любви к анчоусам. Но все ели их множество раз, даже не подразумевая об этом. Я всё время добавляю их в блюда с пастой. — Казалось, я его не убедила, поэтому продолжила. — Фокус в том, чтобы отправить их на сковородку перед чесноком. Они такие крошечные и тоненькие, что почти полностью исчезают, превращаясь в горячее масло. Вот о какой пикантности ты говоришь.

Все еще не до конца убежденный, Лео внимательно посмотрел на оставшийся, на тарелке, чеснок. Он, что, проверяет, есть ли там крошечные кусочки анчоусов? Возможно.

— Ладно, о чём это я. А, да, шеф-повар. Он приходил к нам домой, готовил что-то супернемыслимое для гостей, а когда у него все было готово, он готовил целую сковородку пасты только для меня. Иногда он что-нибудь в неё добавлял, например, лобстера или краба, что было. И, чёрт побери, это было очень вкусно. — Лео слабо улыбнулся этому воспоминанию.

— А они часто устраивали вечеринки? — спросила я, и задумалась, какими были вечеринки в доме у Максвеллов.

— Постоянно. — Выражение лица Лео немного изменилось, наверное, он вспомнил что-то ещё кроме пасты. — Либо для бизнесменов, приехавших в город, чтобы заключить сделку, либо для друзей, которые приехали в Нью-Йорк на каникулы, всё в таком роде. Мы ужинали лишь своей семьёй очень редко. Родители обычно ходили куда-то с друзьями или принимали их у себя. Но чтобы только своей семьёй? С детьми? Совсем редко. Очень часто я ужинал лишь в компании моей сестры Лорен. И Анджелы.

— Ещё одной сестры?

— Нет, няни. Габриэла работала у нас по утрам, а Анджела с обеда и до вечера. — Сказав об этом Лео улыбнулся, но затем на его лице снова промелькнула мимолётная грусть. Может и в нём было что-то от клише «бедного маленького богатенького мальчика».

— А где сейчас твоя сестра?

— Она живет в городе, работает с отцом, возглавляет наши международные филиалы. Я нечасто с ней вижусь. — Казалось, Лео потерялся в своих мыслях.

— Когда устраивали вечеринки дома, мы делали мороженное, а мамины ухажеры жарили на гриле хот-доги или колбаски. Гости приносили картофельный салат, мы приносили капустный из закусочной. Взрослые играли в «подковки», пока готовилась еда. [Игра в «подковки» — набрасывание на столбик подковообразных бит — прим. пер.] У всех присутствующих были липкие пальцы, все были искусаны москитами и уплетали за обе щёки подгоревшие хот-доги. А ещё повсюду был разлит Кулэйд, чтобы ни один муравей восточного побережья реки Гудзон не пропустил веселье на нашем заднем дворике. [Кулэйд (англ. Kool-Aid) — товарный знак растворимого порошка для приготовления фруктовых прохладительных напитков — прим. пер.]

— Звучит невероятно.

Я мысленно вернулась в те ленивые деньки. Солнышко припекало и всё было таким ярким, как коробочка с цветными мелками Crayon, самым большим горем было разбитое колено или содранный ноготь. И, внезапно, я кое-что осознала.

— Знаешь что, так оно и было.

Мой взгляд прогулялся по обшарпанной кухне, исцарапанному линолеуму, потрескавшейся краске. Ростомер на дверной коробке сохранился с моего детства. Под столом я своей стопой накрыла стопу Лео.

На кухне снова наступила тишина, только в этот раз более плотная. Казалось, мы оба потерялись, каждый в своих воспоминаниях. Он, возможно, вспоминал о своём детстве, в котором присутствовали няни, исполнявшие его прихоти. Я вспоминала своё, в котором прихоти отсутствовали напрочь, зато было море любви. Я даже не догадывалась, насколько богатой и разнообразной была моя жизнь.

Сейчас же, весь мой мир сузился до теплой стопы под моей ногой. А затем Лео встал, притянул меня в свои объятия и повёл меня снова наверх в мою скрипучую односпальную кровать. У меня даже и мысли не возникло заикнуться о моей бессоннице и моей неспособности спать с кем-то в одной постели. Я позволила ему укрыть меня и крепко обнять.

И можете себе такое представить, в ту ночь я проспала целых ПЯТЬ часов.

Глава 14

Проспать целых пять часов — шикарно. Но ещё более шикарно закончился этот пятичасовой сон. Мягкие губы целовали спину от плечика до плечика, рука с восхитительно грубой кожей прижала меня к тёплой груди и — ой — Лео вошёл в меня сзади.

Я вновь и вновь воскрешала в памяти воспоминания. В закусочной честно пыталась сосредоточиться на стейках и яйцах, но мои мысли всё равно возвращались к его прожигающему взгляду, когда он брал меня прямо на пороге дома. Я пролила кофе, уронила бургеры, старалась изо всех сил не думать о том, что произошло прошлой ночью, и ещё о том, что я впервые в жизни спала рядом с мужчиной. Это вам не какой-то там трехчасовой полудрём.

Я полностью сосредоточилась на глазури для пирога, совсем не думала ни о чём таком, в это время за стойку подсел Чед Боуман. Следует отметить, выглядел он так, будто собирался поехать в Монток покататься на яхте. Шорты военной окраски с отутюженными стрелками, белые элегантные топ-сайдеры и рубашка поло цвета лосось. Заметьте, не розовая, не персиковая, не цвета первых лучей заката и даже не оранжевая. Господи боже, лососевая. Хотя кое-чего не хватало, маленькой детали: вязаного кардигана… а нет, всё было на месте. Рукава Чед завязал в идеальную петлю вокруг широких плеч, в его светлых волосах затерялись серебристые очки-авиаторы.

— Ты, прям, как со страниц модного журнала сошёл, — произнесла я, дёрнув его поднятый воротник. Внимание: ПОДНЯТЫЙ ВОРОТНИК. — Звонили из J.Crew, они хотят поместить твоё фото на 69 странице.

Чед расцвёл от моей похвалы, румянец проступил даже через загар.

— Я, как Королева Би, только проснулся и уже безупречен.

Самодовольно улыбаясь, он осмотрел меня с головы до ног, затем ещё раз.

Я тут же поправила причёску, разгладила передник. Разве по моему внешнему виду можно было о чём-то догадаться? Конечно же нет…

— Так-так, — произнёс Чед, усевшись поудобнее и одарив меня всезнающим взглядом.

— Что, так-так? — я снова разгладила фартук.

— Ты прекрасно знаешь, о чём я, Маленькая Мисс, подмявшая под себя Фермера.

— Никакого Фермера я под себя не подмяла! — довольно громко выкрикнула я. В закусочной наступила полная тишина. Небывалый случай. Вилки застыли в воздухе, рты раскрылись от удивления, все взгляды были устремлены на меня. Уверена, их воображение рисовало картины, на которых я предстала обнажённой.

Огонёк в глазах Чеда говорил о том, что он рисовал обнажённым Лео.

Меня затопила волна смущения, быстро обдала жаром. Не люблю выставлять свою личную жизнь на всеобщее обозрение. Уверена, Лео со мной полностью солидарен.

— Так-так. — Чед тихо рассмеялся, прикрывшись меню, последнее слегка подрагивало.

— Боуман, не надо плодить сплетни, — тихо пригрозила я, подровняв вилку и бумажную подложку, лежащие перед Чедом. — Всё… всё совсем не так, — я посмотрела по сторонам, хотела узнать, посетители всё ещё подсматривают. И подслушивают…

Девяносто девять процентов посетителей продолжили завтракать, усиленно сплетничая и, вне всяких сомнений, передавая полученную информацию по испорченному телефону нашего города. Но один пожилой субъект своим пристальным взглядом чуть не прожёг дыру в спине Чеда.

Я растерянно заморгала. Какие проблему могут быть у него с Чедом?

— Не обращай внимание на узколобых, милая, — сказал Чед, привлекая моё внимание к себе. — Это Герман. — Чед улыбнулся и пододвинул свою чашку кофе к Герману, который был раздражён, что бумерангом на него обратили внимание.

Мужчина отодвинул чашку назад, бросил мелочь на стойку и вылетел из закусочной. К сожалению, входная дверь не успела шлёпнуть по его, имеющей наглость кого-то осуждать, заднице.

— Вижу он твой хороший друг. — Я поставила локти на стойку прямо напротив Чеда. Он хотел всё свести к шутке, но я видела, Чед расстроен. — И часто тебя награждают такими наглыми взглядами?

Я надеялась, что ответ будет отрицательным. Бывает, встречаются засранцы, но в большинстве своём люди адекватны. Особенно в нашем городе, ведь здесь большинство бизнесов ведётся под развевающимися радужными флагами.

Чед поёрзал на стуле.

— Нет, здесь это случается нечасто. По большей части из-за этого мы решили сюда переехать. Сейчас я нормально реагирую на подобные вещи, но сразу после окончания старшей школы, один косой взгляд мог меня уничтожить. Я бы запаниковал, не смог бы и слова из себя выдавить и час бы продумывал способы отмщения, — улыбнувшись, сказал он.

После такого признания я взглянула на Чеда с совсем иной стороны. Я даже и представить себе не могла, как трудно должно быть ему было хранить такой большой секрет. Притворяться тем, кем ты на самом деле не являешься.

— Как жаль, что я ничего не знала. Я бы обязательно поддержала тебя морально.

— Хватит об этом, — безапелляционно заявил он. — Я желаю знать обо всём, что произошло вчера вечером, в деталях!

— Рокс, тебя к телефону! — послышался голос из кухни, я улыбнулась и облегчённо вздохнула.

— Ой! Кажется, мне следует ответить на звонок.

Чед двумя пальцами указал на свои глаза, затем на меня, тем самым говоря, он знает, что я задумала и будет за мной следить.

Я ухмыльнулась и сняла трубку, висящего на стене телефона.

— Рокси у телефона.

— Здравствуй, Рокси. Это миссис Олсон из мэрии.

— Здравствуйте, миссис Олсон. Как поживаете?

Брови Чеда взметнулись аж до линии роста волос. Миссис Олсон работала в мэрии города уже очень давно, казалось, всю свою жизнь, при том вне зависимости, кто был мэром. Хм. Она принимала участие во всём и была в курсе всего, что происходило в городе. В этом они похожи со своей однофамилицей из сериала, Хэрриет Олсон из Ореховой Рощи. На несколько секунд я позволила себе придаться фантазиям об Альманцо.

— Рокси?

— Да-да, слушаю. Чем могу вам помочь, миссис Олсон?

— У меня небольшое затруднение, милая, и, надеюсь, ты сможешь мне с этим помочь.

— Сделаю всё, что смогу. Рассказывайте, в чём дело, — растерянно, но заинтриговано поинтересовалась я.

— Ты, наверное, знаешь, что я всегда приношу торт на званый обед в дамском клубе, но в этом году я нагрузила себя работой по самое не могу. Линда и Эвелин мне все уши прожужжали, на прошлой неделе они пробовали в закусочной ореховый торт. Поэтому я бы хотела узнать…

— Тоже хотите ореховый торт? — закончила я её мысль.

— Честно говоря, мне нужно четыре. И может ты сможешь приготовить что-то ещё, кроме орехового, чтобы я могла их удивить чем-то новым? — заговорщицки проговорила она, понизив голос. — На прошлой неделе Элеонора приносила свой знаменитый бисквитный торт, мне бы хотелось превзойти её результат.

— Что-то новенькое, — повторила я и озадачено взглянула на витрину с десертами. Не то чтобы я планировала разнообразить десертное меню — мне просто нравилось печь. — Какого числа у вас званый обед?

— Завтра, — нерешительно ответила миссис Олсон.

Ёшки-матрёшки. Я снова воззрилась на витрину. Сегодня утром там было восемь тортов для продажи, каждый был нарезан на восемь частей. Сейчас от них остались только крошки.

Хочу ли я приготовить четыре торта? Лучше спросить, смогу ли я добавить ещё одно дельце в своё и так под завязку забитое расписание?

— Может у вас есть какие-либо предпочтения? — спросила я, уже приняв положительное решение. Я выхватила жёлтый блокнот для записи заказов из передника у проходившей мимо Максин. Она нахмурилась и возмущённо посмотрела на меня из-за своей пышной причёски с начёсом, из которой торчала…

— Мне нужно вот это тоже, — прощебетала я, выдернув ручку из залитой лаком монументальной конструкции. За что и получила кухонным полотенцем по мягкому месту.

— Морковный? — переспросила я, а мои мысли опережали слова. — Традиционный? С орешками? — от мысли, что придётся ехать к Лео за продуктами, я испытала лёгкое головокружение. М-м. Я могу приготовить глазурь из сливочного сыра. Я видела его в продаже на ферме Максвеллов. Его делают на соседней молочно-товарной ферме. Что ещё я могу там подцепить? О-о, может сам фермер сможет меня подцепить? Может доведёт до конца дело, начатое в тот день в зернохранилище…

Бли-ин, я же разговариваю по телефону.

— Можете забрать их завтра утром, — взволнованно проинструктировала я миссис Олсон.

Когда повесила трубку, в закусочную вошла семья Скоттов. Мама, папа, двое детей, третий на подходе.

— Здравствуйте, проходите, присаживайтесь, — поприветствовала их я и перегнулась через стойку, посмотреть есть ли свободные места. В самом углу была свободная кабинка, миссис Скотт могла там удобно разместиться.

— Кажется, кто-то скоро прославится на весь город, — послышался голос Чеда из-за меню.

— Я не понимаю, зачем ты пялишься в меню — ты всегда заказываешь одно и то же: сэндвич с тунцом, картофельный салат и вишнёвую колу, — я закатила глаза, а затем легонько ударила его по макушке меню.

— Она запоминает, что заказывают посетители, слава о её выпечке гремит по округе, она совершенно точно не подминает под себя фермеров — вот какая наша летняя Рокси Каллахан, — подытожит Чед.

Я снова треснула ему по голове, даже не пытаясь скрыть улыбку.

Передав его заказ на кухню, я принялась бегло просматривать одну из старых поваренных книг, которую моя мама хранила под стойкой. Старушка Бетти Крокер из пятидесятых была напичкана американской классической выпечкой: бисквитные торты, ангельские, дьявольские, кокосовые, кексы… Следующий раздел также был кладезем информации под названием «Раздел Европейских десертов». Тирамису. Шварцвальд. Павлова. Торт-мусс по-ирландски. Я просматривала, сколько и какого алкоголя нужно добавить в ирландский мусс, в это время к стойке подошел мистер Скотт.

— Господи, я уже сто лет его не ел и даже не видел! — воскликнул он и пальцем указал на картинку Традиционного Ирландского Яблочного пирога. Судя по рецепту, это был пирог-безе. Свежие, выращенные на ферме, яблоки, подслащенные сидром, сахаром и лимонами, покрывались густым коричневым высоким безе.

Мистер Скотт ближе склонился к поваренной книге, казалось, ещё чуть-чуть и у него слюнки потекут.

— Ты можешь его приготовить? — с надеждой спросил он.

— Даже не знаю, возможно. Раньше я никогда его не пекла, — но я могу, легко, и постоянным клиентам он понравится. Хм. Яблоки ещё не созрели, а вот персики — совсем скоро. В уме я уже стала прикидывать, как переделать рецепт под персики: чуть меньше корицы, несколько капель бурбона. Интересно, в саду у Лео растут персиковые деревья? Хм. Сладкие и сочные персики. И сладкий, сочный Лео.

٭٭٭

Курсы: «Сделай закатки и победи голод во время зомби апокалипсиса». Фраза, никогда ранее не использовавшаяся, впервые сконструирована во всей истории фразообразования, не говоря уже о том, чтобы напечатать оную на вывеске. Но, вот она, красуется на фронтальном окне закусочной, и опорой ей служит 40-ка литровая бочка для солений. По словам Чеда, это высокое искусство. «Иронично, по-домашнему, совершенно!» — сказал он ранее тем же днём, когда привёз её на машине и, оказывая психологическое давление, заставил меня её принять.

Я пыталась доказать, что обучение его и Логана едва ли можно обозвать «курсами», но Чед твёрдо стоял на своём. И вот она я, жду начала моего первого занятия в компании разделочных досок, огурцов, чеснока и батареи банок. В закусочной было тихо, я погасила основной свет и выключила музыкальный автомат. С кухни был слышен лишь слабый гул холодильника.

Я облокотилась о рабочую поверхность и зевнула, сегодня я проспала около трёх часов, у меня был длинный день. Один из поваров заболел, поэтому я сама жарила мясо в утреннюю и обеденную смены. Спина разваливалась, плечи ломило, на пальце был ожог.

Но, несмотря на всё вышеперечисленное, я ощущала… приятное возбуждение. У меня был трудный рабочий день, я выполняла свои обязанности, разводила огонь — буквально, и хотела удостовериться, что каждый посетитель, вошедший в закусочную, получил истинное удовольствие от обеда. Сегодня я приготовила томатный суп по новому рецепту. Обжарила помидоры на медленном огне с базиликом и кервелем, затем сделала из них пюре. В стандартном рецепте использовались маринованные помидоры. Также я добавила крем-фреш, гренки из бриоши, сыр Грюйер и черный перец. Мы распродали весь суп ещё до одиннадцати утра? Вполне возможно. Увеличилось ли число заказов на вынос с тех пор, как я приехала в город?

Да! Море заказов на вынос!

Помимо приятного возбуждения, я ощущала некий… покой. Принадлежность? Вообще-то это естественно, ведь я нахожусь в родном городе — но раньше я никогда такого не ощущала. На ряду с приятным возбуждением, покоем от принадлежности, добавьте ещё щепотку… лёгкости, может от порхающих бабочек в животе.

Может это обыкновенная аритмия?

100 пудов с сердцем у тебя всё в порядке.

Несварение?

Едва ли, у тебя железный желудок.

Что же тогда?

Надежда? Восторг? Тайная любовная связь?

Несварение. Вот что. Слишком много гренок добавила в суп.

Бабочки от гренок что ли?

Хм-хм.

Я задумалась об этом, держа в руке огурец. Естественно огурец направил мои мысли в другое русло. Времени развить эти мысли у меня не было, так как владелец огурца, о котором я мечтала вошёл в закусочную и стал искать меня взглядом. Это оживило бабочек в моём животе.

Когда Лео увидел, что у меня в руках, он ухмыльнулся как кинозвезда.

В ту же секунду в комнате резко закончился кислород. В ту же секунду все мои мысли сфокусировались на его лице и глазах, и ухмылке… и очень быстро нагревающемся огурце. Через две секунды я чётко осознала, что вляпалась конкретно.

Потому что этот парень был невероятным.

Потому что этот парень был настоящим, милым и добрым, и знал множество способов пробить мою броню и моё до сих пор чёрствое сердце.

Еда.

Оргазмы.

Еда.

Сладкий.

Еда.

Сильный.

Оргазмы.

О боже.

Смешной.

Заботливый.

Добрый.

Его не смущают грязные руки.

Его не смущают грязные разговоры.

И самое невероятное: мне уже недоставало его в моей постели.

— Эй, Сладкая Горошинка, какие у тебя планы на этого молодчика?

По всем правилам, мне следовало придумать прикольный ответ. По всем правилам, мне следовало остроумно поддразнить Лео, чтобы ситуация не выходила за рамки «легко и непринуждённо». По всем правилам, мне следовало подавить каждую бабочку, раскрывшую крылышки и запорхавшую у меня в животе.

Но, если опустить всякие там правила, подумав о том, что я могу быть чьей-то Сладкой Горошиной, я очень широко улыбнулась. Я не смогла произнести что-то остроумное, мой рот и губы были слишком заняты широкой улыбкой. А потом улыбка переросла в поцелуй, два, три. Я практически перелетела через стойку, как дурочка из фильма, снятого по книге Николаса Спаркса, бросилась в объятия крепких рук Лео и целовала его так, будто мне угрожали, что отнимут у меня эти сладкие губы.

Я оказалась в кольце его рук, его удивлённая улыбка была теперь так близко. Он покрыл моё лицо поспешными поцелуями, прижался губами ко лбу, щекам, кончику носа и, наконец, снова к губам. Лео поднял меня в воздух, мои туфли-сабо сиротливо остались стоять на полу, и усадил меня на стойку, развёл мои ноги, с моей стороны не встретив возражений, естественно, и встал между ними. Я обняла ногами его за талию, скрестив ступни за его спиной. Он же устроил голову у меня на груди, руками впился в мои бёдра, крепко.

— Сладкая Горошина, ты сводишь меня с ума, — простонал он.

— Назови меня так ещё раз, и занятия сегодня отменяются. — Мои руки зарылись в его волосы, пальцами я помассировала кожу его головы и получила от него в ответ стон удовольствия.

— Сладкая Горошина? Вот, что на тебя так повлияло? — спросил он и поднял голову.

— Вот и всё. Занятия отменяются. — Я уже было сказала ему запереть дверь и взять меня прямо у фритюра, но послышались негромкие аплодисменты, точь-в-точь как из фильма 80-х.

— Круто. Все занятия будут также начинаться?

Чед и Логан стояли в дверях с широкими улыбками на губах и огурцами в руках.

Я резко прижалась к груди Лео, вдыхая его опьяняющий аромат и выдыхая расстройство от того, что нас прервали. Когда я снова подняла взгляд на Лео, он продемонстрировал совершенно не свойственную джентльменам — следует добавить, нехарактерную для взрослого человека — манипуляцию с близлежащим огурцом. Я хрюкнула от смеха, против своей воли. Чары разрушились, момент был упущен. Лео помог мне слезть со стойки, и я встретилась лицом к лицу со своими «учениками».

— Ну что, парни, готовы замариновать свои огурчики?

Они, правда, были готовы. И засучив рукава, мы принялись за дело. Они на удивление оказались хорошими учениками, естественно, после того как «вывели из организма» все шутки о размере основного ингредиента сегодняшних закаток. Они были внимательными, выполняли все инструкции, и через полтора часа у нас уже были несколько банок, готовых отправиться в холодильник. Было весело, я уже успела позабыть, как мне нравилось обучать людей таким вещам.

Лео весь вечер не отступал от меня ни на шаг, отказывался отвечать на нетактичные вопросы о том, что между нами, мягко менял тему разговора. Досадно для Чеда, забавно для меня. Основной темой разговора была еда. Мне правда было интересно, как далеко всё могло зайти, не появись Чед и Логан… но сейчас не об этом. Я наслаждалась вечером в компании трёх божественных мужчин, и одного из них была очень высокая вероятность вскоре увидеть голым. Курсы: «Сделай закатки и победи голод во время зомби апокалипсиса» имели абсолютный успех.

Вывеска о курсах также привлекла внимание нескольких прохожих. Вот скажите, как можно пройти мимо такой вывески и не прочитать, что там написано? Закрытая дверь не препятствовала тому, что люди останавливались и глазели на то, что происходило внутри. Очень интересно…

— Этого мало, надо наделать ещё! Надо сделать столько, чтобы на всю зиму хватило! — возвестил Логан, наклеив наклейку на свою банку с закатанными огурцами.

— Эти огурцы могут храниться в холодильнике несколько месяцев. Если вы хотите закатки, хранящиеся дольше, это можно сказать «другого поля ягоды». Их следует готовить, процесс несколько схож с приготовлением джема или варенья.

— Давай джем тоже забабахаем! — с энтузиазмом воскликнул Чед.

— Попридержите коней, ребята! — попыталась их утихомирить я, Лео подавил смех. — Конечно мы можем приготовить джем, но только не сегодня. — Их энтузиазм вызвал у меня улыбку. Я взяла несколько банок, которые закатала сама — корнишоны в пикантном рассоле из острых перчиков и капельки мёда — и отнесла их в холодильник.

— Как на счёт следующей недели? То же время, то же место? — спросил Логан. Я согласно кивнула.

— Ежевика уже созрела, к следующей неделе будет еще и малина, — произнёс Лео.

М-м. Да, малиновое варенье я обожаю.

— А ты знаешь, как приготовить яблочное повидло? — поинтересовался Чед, пока убирал своё рабочее место. — Моя бабушка всё время варила его в октябре. Я каждый день съедал полбатона с этим повидлом. Мы можем его тоже приготовить?

— Не сможем, извини.

— Почему это? — затем в его глазах зажглись зловещие искорки. — А если я надену старую спортивную куртку с эмблемой школы?

Голова Логана показалась из-за двери холодильника.

— Рокс, позволь ему надеть её. В ней он сексуальный до умопомрачения.

— Помню-помню. Но ведь яблочное повидло готовят осенью.

— И что с того? — спросил Логан, Чед же в свою очередь одарил меня испытывающим взглядом.

— Осенью меня здесь не будет, — тихо произнесла я, ощущая взгляд Лео на затылке. Забавно, да, можно ощущать чей-то взгляд на расстоянии. — Как только моя мама вернётся из «Удивительной гонки», я возвращаюсь в Калифорнию.

Кухню окутала тишина, юморные нотки этого вечера бесследно улетучились.

— Кроме того, тётенька, которая продаёт варенье меня убьёт, если я научу вас его делать. Я не могу переманить себе её клиентов на яблочное повидло — мне точно будет крышка.

— Тебя же здесь уже не будет. Сможешь избежать расправы, — пробормотал Логан.

Я закатила глаза.

— Ладно, зомби, урок окончен. В следующий раз — варенье. То же время, то же место. — Я заставила себя звучать легко и непринуждённо.

Чед кивнул и приобнял меня.

— Было весело, спасибо за закатки. — Он быстренько поцеловал меня в лоб, и они со своими банками скрылись в дверях.

Мы с Лео остались вдвоём. Когда я повернулась, он опустил взгляд.

— Пойду возьму метёлку и помогу тебе прибраться, — сказал он и отправился в подсобку.

Я не знала, что сказать, чтобы развеять внезапно возникшее напряжение, потому что, как только лето закончится, я уеду. Это… то… что между нами… оно только на лето. Лео подметал, я мыла рабочие поверхности, и через несколько минут мы уже вовсю болтали о фруктах, из которых можно в ближайшее время сварить варенье. Легко и непринуждённо.

Легко и непринуждённо не подразумевает никаких надежд, ни серьёзных чувств, не выставляет требований, и уж тем более слёз. Поэтому, когда он ушёл, быстро чмокнув меня в лоб, кажется, я не ощутила, как подозрительно защипало в глазах, и не заметила предательски дрожащий подбородок.

Я закрыла закусочную, приехала домой, но заснуть так и не смогла. Это просто интрижка. А от интрижки никто не ожидает отчёта о том, где и с кем ты проводишь ночи.

Всё легко и непринуждённо.

Глава 15

Даже не верится, что 4 июля уже на носу. Казалось, я только приехала, но развивающиеся по всему городу флаги говорили о том, что лето перевалило за половину.

Богом клянусь, в нашем городе развешиванию флагов придавали огромное значение, большее, чем в других маленьких городках страны. Едва на календаре замаячил очередной праздник, Бейли Фоллс тут же украшал сам себя в красный, белый, синий на любой неподвижной штуковине. Приятно. Уютно. На самом деле очень здорово.

Закончив работу в закусочной, я вела мою старенькую американскую машину по хорошей старенькой американской Главной улице, думала о том, как буду шалить со старым добрым американским фермером и одновременно держать в руках бенгальские огни. Вот так бы я хотела отметить день основания нашей страны.

Такие мысли посещали мою голову, пока я неспешно вела машину и махала рукой знакомым: людям, с которыми уже была знакома раньше и теперь узнавала их вновь; людям, с которыми познакомилась совсем недавно, после нынешнего приезда домой. Некоторых я знала по имени, большинство — по заказам. Только посмотрите, Яичница и Тост из ржаного хлеба только что вышел из скобяной лавки, держа в руках кабель. Интересно, планирует ли он использовать его на Мисс Цельно-зерновая овсянка с обезжиренным молоком, и удержитесь от использования изюма. Зуб даю, её изюминку удерживать она доверяет только ему.

Градусник на здании банка показывал 32 градуса жары. Я была очень рада лёгкому ветерку, который обдувал меня из открытого окна. Включив радио, я услышала знакомые аккорды песни «Mysterious Ways» и усмехнулась, песни из альбома Achtung Baby до сих пор крутили на «старушках»-радиостанциях. Моя мама запрыгала бы до потолка от радости, если бы об этом узнала. Интересно, где она сейчас? В Бразилии? Италии? Может, в Миннесоте? Где бы она ни была, надеюсь, она хорошо проводит время.

По дороге домой я увидела группку девочек-подростков, которые направлялись в лес позади старшей школы. В руках у них были полотенца и мяч для игры на пляже. Внезапно меня осенило, теперь я знала, где хотела провести остаток дня и с кем.

Я нажала по газам, чтобы побыстрее оказаться дома, но перед этим остановилась на пару минут, чтобы настрочить Лео смс-ку.

«Сможешь смыться с работы пораньше?»

Он сразу же стал набирать ответ, я шумно выдохнула.

«Ты будешь голой? Уважительной причиной смыться с работы являются только голые аргументы».

«Очень возможно. Давай же, выходи и поиграй со мной».

«Это цитата из «Сияния» Кинга?»

«Значит, тебе нужно очень серьёзно отнестись к моей просьбе. И ещё, не обращай внимания на топор за моей спиной».

«Тебе повезло, мне нравятся опасные женщины. Когда?»

«Прямо сейчас. Так что бросай мотыгу и хватай плавки. Буду у тебя через 15 мин».

«Плавки? Теперь я заинтригован».

«Достаточно заинтригован, чтобы смыться с работы?»

«Даю тебе 20 мин, привези еду, и я полностью твой».

«Договорились».

«И про обнажение не забудь».

«Сделаю всё возможное».

Я напялила купальник, завязала лямочки на двойной узел, зная Лео. Схватила автохолодильник, бросила внутрь лёд, пиво, бутерброды, приготовленные ещё в закусочной, которые, как изначально предполагалось, должны были стать моим обедом, и мамин старенький CD-шный бумбокс. Он был большим и квадратным, весь в кнопках и рычажках, и идеально подходил для побега с работы и проведения времени на маленьком заливе.

Каждый городок у гор Катскилл либо располагает собственным водоемом, либо находится недалеко. В нашей местности было огромное множество бухт, ручьёв, прудов, небольших озёр — где бы ни была вода, мы обязательно в ней плескались. Так мы выживали в жаркие летние дни, когда были детьми; подростками там же учились французским поцелуям.

Возле Бейли Фоллс много классных мест для купания, но Туннель — моё самое любимое. Он находится вблизи границы владений горного дома на озере Мохонк. Там родник и пруд впадают в большое озеро, которое входит во владения отеля. Ледяная прозрачная вода, каменистое дно и множество выступающих валунов, если ты смельчак, соверши прыжок. Здесь можно отдохнуть от изнуряющей жары. Как раз туда я хотела сегодня отправиться с Лео.

Подъехав к большому каменному амбару, меня осенило, что я до сих пор не знаю, где живёт Лео. Он говорил, что в хозяйском доме не живёт, там проводятся экскурсии и его мама, когда наведывается с визитом, как правило останавливается там, что случалось, как я полагаю, редко. Так, интересно, где же он ночует? На территории фермы были гостевые домики, Лео превратил их во что-то на подобии студенческого общежития для интернов, проходящих летнюю практику. Но вряд ли он сам там ночует.

Не успела я углубиться в эти мысли, как увидела его собственной персоной. Он был выше всех в группе, его светлые волосы песочного оттенка переливались на солнце, с каждым днём оттенок становился все светлее и светлее.

Лео попрощался с группой людей, с которыми разговаривал и подбежал к моему джипу.

— Так загадочно, — произнёс он в открытое окно. Посмотрев направо и налево (убедился, что никто за нами не наблюдает, что ли?), он склонился и поцеловал меня один раз, два, три. — И куда это мы намыливаемся, Сахарная Горошина?

Мои пальцы на ногах непроизвольно подогнулись, мотор взревел — вот какие последствия от произнесения моего прозвища. Ухмыляясь, Лео отступил назад и поднял ладони в жесте «сдаюсь».

— Садись. И пристегнись, — проинструктировала я.

٭٭٭

— Так вот куда ты приводила своих парней, чтобы их приворожить, когда была помоложе.

С главной дороги мы свернули в лес, на узкую тропу из грязи, слишком узкую для моего вагонера, временами он ломал ветви деревьев. Я обрадовалась, увидев, что машин на парковке больше нет. Я провела Лео на несколько сотен метров вперёд к поляне над самым чистым и самым холодным заливом в округе.