Ошибка Норы Джордан

Глава 5

Сидя в выложенном голубоватым камнем-плитняком внутреннем дворике, Сэм наблюдал за тем, как Нейт выходит из дома с подносом хайболов[1]. Своими неуклюжими движениями громила точь-в-точь напоминал слона в посудной лавке из известной поговорки. На волосатый загорелый жирный торс Нейта был натянут белый китель по меньшей мере на два размера меньше, чем требовался. Вместо шортов на нем были чистые хлопчатобумажные рабочие брюки. Сэм взял с подноса стакан и сказал:

— Еще живой?

— Как и ты, дружище. Тебе нравится моя собачка?

Взгляд Сэма перенесся через дворик и упал на доберман-пинчера, который, натянув цепь, до сих пор рвался к нему. Это было красивое сильное животное, злобная боевая машина.

— Думаю, чужих она зря не трогает?

— Нет, только затем, чтобы сожрать. — Нейт ухмыльнулся и, шаркая ногами, убрался восвояси.

Пес сделал новый прыжок вперед, но цепь сдержала его. Сэм откинулся в кресле. Кресло было дорогим. Таким же дорогим, как и все остальное на летней вилле Каспера Уордена. Наполовину выполненный из дерева дом в английском стиле, стоящий на одинокой скале вблизи побережья пролива Мэн, мог быть построен лишь человеком, в чьи руки попали очень большие деньги, к которым он еще не привык. Все вокруг было новым, даже английский сад, выходящий к крутому обрыву над полосой прибоя. За исключением отдаленного шума волн, здесь стояла полная тишина.

Сэм отхлебнул из высокого стакана. У него снова болела голова. Свет резал глаза, но он внимательно смотрел на длинную дугу подводных скал, идущих от оконечности мыса Маквид-Пойнт. Сэм взглянул на часы и подсчитал, что вода начнет отступать примерно через час. Он нахмурился при мысли о том, как сильно рисковал, проходя этот риф накануне.

За его спиной раздался сдавленный смешок, а за ним — слова:

— Знай вы эти места, могли бы подойти к берегу в полумиле отсюда, мистер Камерон.

— Да, через риф идти сложно, — ответил не оборачиваясь Сэм.

— В основном там песок, но кое-где можно наскочить и на камни. Лично я бы не рискнул, так как здесь большая глубина только у берега.

Легкой походкой Каспер Уорден обошел кресло, и Сэм поднялся, чтобы поздороваться с ним.

Уорден не походил на людей из обычного окружения Лаймана. Невысокого роста, коренастый, с густыми черными волосами, бледным лицом и умными глазами за очками в прямоугольной оправе. На вид ему можно было дать лет тридцать пять — сорок. Доберман зарычал, когда они поздоровались за руку. Пальцы у Уордена были холодными, мягкими и гибкими, как змейки, улыбка обнажала потемневшие зубы.

— Очень рад, Сэм. Лайман часто говорил о вас. Жаль, что сейчас он… эээ… так чувствует себя. Думаю, Нора позаботится о нем, они так любят друг друга. Эта славная пара много сделала, чтобы мое пребывание здесь не было скучным. Насколько я понимаю, вы уже встречались с Ферн, моей падчерицей.

— Да.

— Она совсем не похожа на Марту, свою мать. Ферн — странная девушка. Она презирает меня из-за смерти матери. Что ж, ей виднее. Надеюсь, то, что она, вероятно, рассказала вам о нас, не вызвало у вас слишком негативного впечатления… — Уорден буквально тонул в потоке слов.

— Давно вы владеете этим местом? — спросил Сэм.

— Я построил эту виллу два года назад, и для меня это первая возможность провести здесь лето. — Уорден сделал головой нырок вперед и отхлебнул хайбол. — Нейт — настоящий волшебник по части морских двигателей, он перебирает сейчас дизель моей шхуны, а вот по линии домашнего хозяйства — не мастак. Он мой единственный помощник. Ферн, как понимаете, здесь жить отказалась. Так что мы холостякуем, можно сказать. Надеюсь, вы остановитесь у нас?

— Я еще не решил, но в любом случае спать я буду на своем шлюпе.

— Как вам угодно.

Сэм снова сел в кресло, а Уорден подошел к псу и стал чесать у него за ухом. Доберман по-прежнему внимательно наблюдал за Сэмом. Откуда-то со второго этажа дома раздался протестующий голос Лаймана. Нору слышно не было. Сэм почувствовал, как на его скулах твердеют желваки. Он уже прикончил свой хайбол в надежде, что это уймет головную боль. Каспер Уорден зажег сигарету, предложил закурить Сэму, но тот отказался. Разговорчивость не покидала хозяина виллы.

— Маквид восхитил меня с первого взгляда. История — мое хобби, и чем она темнее, тем лучше. Вы видели руины монастыря на холме?

— Я прошел через них. Вчера вечером, — ответила Сэм.

— Да… — скорее утвердительно, чем вопросительно произнес Уорден. — Интересные руины, но они нуждаются в исследованиях. Пока у меня такой возможности, увы, не было. Первоначально монастырь был построен в 1683 году иезуитом из Канады. Отец Доминик соорудил деревянную обитель, которую вскорости сожгли индейцы. Следующее сооружение просуществовало более двух веков. Оно было каменным. Местные предания полны всяческих измышлений, я же склонен верить версии, что обитель Доминика во время войны за независимость служила местом, где прятались сторонники Великобритании. Кажется, этот мыс предрасположен к опустошительным пожарам. Менее пятидесяти лет назад монастырь был сожжен и покинут. Море, ветры и время сыграли свою роль в окончательном разрушении мощных стен.

— Наверное, позднее здесь еще случались пожары, — заметил Сэм.

— О да. Во времена сухого закона мыс был удобной точкой высадки контрабандистов, перевозивших ром из Канады. Контрабанда вообще сыграла немалую роль в истории этой местности. Однако в конце двадцатых Маквид приобрел респектабельность. Человек по имени Горхэм выстроил на побережье гостиницу и попытался развить здесь современную курортную зону. Одно время он преуспевал в этом, однако очередной пожар уничтожил отель и выжег половину лесных угодий. Не обошлось без человеческих жертв. С той поры здесь был построен только мой дом. Я приобрел северный берег очень дешево, так как предрассудки, бытующие в Хаддемспорте, здорово снизили цену на землю. Кстати, я собираюсь заняться здесь кладоискательством.

— А что, в этих местах есть клады?

Уорден оставил в покое собаку и примостился на парапете, ограждающем террасу.

— Не знаю, — с улыбкой сказал он. — Возможно, где-то и есть тайники. Сюда уже приезжало несколько экспедиций, состоящих из юных оптимистов, но найдено так ничего и не было. Честно говоря, больших надежд на успех я не питаю.

Наконец Уорден выговорился. Сэм оглянулся на верхнюю кромку леса и прикинул, что напрямую к дому Ферн отсюда не более мили.

— Давайте займемся новейшей историей Маквида, — предложил он. — Мне, например, очень хочется найти объяснение событиям вчерашней ночи.

— Вы имеете в виду вашего старика с моря? — Уорден снова обнажил в улыбке свои подпорченные зубы.

— А как вы узнали о нем?

— Я бы мог ответить, что у ветра есть уши, но, признаюсь, мне о вас рассказал за завтраком Нейт. Он был раздражен тем, что Ферн помогла вам.

— У Нейта есть причины не любить меня?

— Он ненавидит весь мир. — Уорден пожал плечами.

— Кто этот старик? — настаивал Сэм.

— Хотел бы и я знать. Эту занимательную историю, мистер Камерон, можно было бы отнести на счет вашего богатого воображения, если бы ваш брат не рассказал мне столько о вас. Уверен, что старик действительно был, но кто он и что делал в рыбачьей лодке, я объяснить не в состоянии. Возможно, это просто местный рыбак из Хаддемспорта, который выпил лишнего, а после того, как вы сошли на берег, очухался и отправился на веслах домой.

— А кто огрел меня по голове? Кто-то видел, как я подобрал его в море. Я заметил свет, отраженный от окуляров бинокля, когда находился в море. За мной наблюдали и, когда я углубился в лес, попытались меня убить.

— Вы уверены, что не преувеличиваете?

— Ну не сам же я упал, чтобы затем в состоянии шока убегать от кого-то, если вы это имеете в виду.

— Вообще-то, такое возможно. Уверен, что на Маквиде нет никакого старика.

— У меня такой уверенности нет. Во-первых, он был не пьян, а замучен. Его пальцы были раздроблены, ноги обожжены, ребра поломаны. От боли и страха он почти сошел с ума. И, разумеется, он не мог в таком состоянии дойти на веслах до Хаддемспорта. Старик был скорее мертвым, чем живым, когда я оставил его одного.

В глазах Уордена промелькнул странный блеск.

— Невероятно, — пробормотал он.

— Думаю, этим должна заняться полиция.

— Если вы настаиваете, — согласно кивнул Уорден и дотронулся до массивной оправы своих очков. — У нас тут, конечно, нет телефона, как нет и приличных дорог, если не считать ту, что идет вдоль берега. Самая действующая связь с Хаддемспортом — это море. «Пантера» сейчас не на ходу, так как Нейт перебирает двигатель. Разве что небольшая моторная лодка… если вам так уж хочется поговорить с местными властями. — Уорден удрученно улыбнулся. — Только, боюсь, там вам не окажут помощи, уж очень ваш рассказ неправдоподобен.

— Мы могли бы выяснить, не пропал ли кто из местных рыбаков.

— Все это так, но тогда будут нарушены мои права землевладельца.

— А вы возражаете против этого? — поинтересовался Сэм.

— Скажем так — я предпочел бы провести собственное расследование. — Тяжелая челюсть Уордена выдавала решительность его настроя. — Сенсационность газетных сообщений всегда неприятна, хотя мне и нечего скрывать. Маквид обеспечивает мне изоляцию от мира, и она будет нарушена подобными действиями. Я должен попросить вас, мистер Камерон, Не торопиться.

— Но, может быть, этот старик где-то умирает сейчас.

— Мы займемся его поисками сами.

Сэм замолчал, почувствовав укол опасности. Слишком плохо он знает здешнюю обстановку. Можно было бы легко забыть о том, что с ним приключилось ночью, так как ему явно дали понять: это ошибка. Однако в Сэме жило упорство, которое лишь крепло по мере появления новых белых пятен.

К тому же была еще и Нора, на обращение за помощью которой он не мог не откликнуться. При воспоминании о Ферн Долсон Сэм испытал еще большее смущение. Он был уверен, что она знает о старике, но его прямолинейный вопрос о нем не вызвал в ней желания что-то рассказать. Обо всем этом Сэм мысленно рассуждал, сидя спокойно в кресле и наблюдая за Каспером Уорденом и собакой. Он понимал, что реальным фактором сдерживания для него является угроза, которая исходит от этого человека и от всего этого места. Сэм заплыл на своем шлюпе в нечто ему совершенно непонятное. За исключением разве что ощущения опасности, столь же отчетливого, как солнечный свет, отражаемый от поверхности моря.

Каспер Уорден снова улыбнулся.

— Как я понял, вы решили проявить такт в этом вопросе. Я вам благодарен. Считайте себя моим гостем на весь срок пребывания на Маквиде. Теперь, если мы найдем Натаниела, то пообедаем, а затем обсудим план поиска вашего старика с моря.

Лайман к столу не спустился. Появившаяся Нора выглядела элегантной и невозмутимой в своих белых брючках и белой же блузке в синюю полоску. Она извинилась за отсутствие Лаймана и почти бесстрастно улыбнулась Сэму. Глядя на нее, тот с трудом сдерживался от проявления чувств. К счастью, Уорден завел разговор о местной истории, и Сэм довольствовался несколькими вежливыми вопросами к нему. Нейт оказался на удивление профессиональным поваром и дворецким.

Разговор насчет поисков возобновлен не был. Сэм тоже не стал касаться этой темы. Сразу после обеда Нора извинилась, сказав, что должна уделить внимание Лайману, а Уорден откланялся под предлогом «работы над документами». Сэм остался один. Его это вполне устраивало, так как у него появилась возможность обдумать события, обрушившиеся на его плечи в последние двадцать часов. Не медля, он прошел через английский сад и оказался на тропинке, бегущей вдоль пляжной полосы северной стороны мыса.

Море было спокойным и гладким. Риф почти полностью обнажился. Сэм оглянулся на нависший позади него дом, который мог бы послужить отличной декорацией для драмы времен королевы Елизаветы. Стекла окон отсвечивали слепящими бликами. Над северной береговой линией мыса зависла дымчатая пелена, на Маквидском холме, куда перевел свой взгляд Сэм, в солнечных лучах застыли голые стены монастыря отца Доминика. Казалось, все вокруг застыло. Сэм пересек нетронутый огнем участок леса, спускавшийся к морю, и оказался на выжженной пожаром территории. Деревянный отель, упомянутый Уорденом, стоял в самом центре обугленного запустения.

Отель сгорел лишь частично, сохранились три этажа, с замысловатой резьбой на поручнях, балконах и створках дверей. Застаревшая желтая краска, вспузырившаяся и покоробившаяся при пожаре, местами все еще несла на себе его черные отпечатки. Кровля практически отсутствовала. Остановившись, Сэм посмотрел на длинные ряды разбитых окон.

Неожиданно из одного окна что-то выпорхнуло. Он вздрогнул, но тут же с облегчением вздохнул, увидев, что это всего лишь рваный край оконной занавески, взметнувшейся от дуновения бриза. Нервы, приятель, криво усмехнулся Сэм и, развернувшись, пошел в обратном направлении. Он снова обогнул дом Уордена и направился к бухте с восточной стороны.

Черная шхуна Уордена стояла повернутой к нему транцем[2] с позолоченными буквами, которые были забраны в красивые кавычки: «Пантера, Нью-Йорк». Сэм с восхищением любовался линиями судна, вновь подумав, что на нем можно без проблем совершить кругосветное путешествие.

Внезапно в нем зародилось желание осмотреть шхуну более внимательно. Он забрался в один из яликов, стоящих рядом с «Холидеем», и подгреб к «Пантере», размышляя о том, кто водит ее в открытом море. В Уордене мало что выдавало опытного яхтсмена, хотя больших оснований думать так у Сэма не было. Самым вероятным ему казалось, что сюда «Пантеру» мог пригнать Лайман.

Сэм подошел к корме с правого борта и вскарабкался на широкую палубу из красного дерева. Да, на переоснащение судна пошли лучшие материалы, к работам были привлечены искусные специалисты, поэтому шхуна выглядит как новенькая. Через четверть часа он узнал о «Пантере» немало такого, что удивило его.

Быстрый осмотр двух передних отсеков не выявил ничего необычного. Машинный зал с аварийной силовой установкой подтверждал слова Уордена о том, что Нейт перебирает дизель. Головка двигателя была демонтирована, ее части разбросаны среди измазанных в солидоле инструментов. Озадачили Сэма камбуз и кладовая. Находящихся на борту «Пантеры» запасов провианта и воды было достаточно, чтобы продержаться в море долгие месяцы. Канистры с топливом, баки с водой стояли по всем углам.

Внизу было жарко, и Сэм прошел в среднюю часть судна, в просторную каюту, совмещающую в себе салон и столовую и обставленную с таким же сверхэлегантным вкусом, что и дом Уордена. Переборки были отделаны ореховым деревом, на иллюминаторах — шторы из мягкой кожи. Стены каюты были увешаны фотографиями в рамках, и Сэм приблизился к самой большой из них. Снимок был сделан несколько лет назад, когда «Пантера» была еще выкрашена в белый цвет. Это не помешало Сэму узнать ее — линии шхуны говорили сами за себя. В кормовой части под брезентовым навесом стояла, позируя, группа мужчин в костюмах яхтсменов. Лицо одного из них, в центре группы, показалось Сэму знакомым. Он внимательно присмотрелся и даже присвистнул почти беззвучно — ошибки быть не могло: этот человек, упитанный, загорелый и улыбающийся, был тем самым несчастным, измученным и умирающим стариком, которого он подобрал в море днем раньше.

Вот оно, связующее звено! Сэм почувствовал себя увереннее. В мозгу у него будто зазвенели колокольчики, когда он попытался использовать находку для разрешения головоломки. Поэтому Сэм не услышал, как к шхуне причалил второй ялик. Не слышал он и мягких шаркающих шагов по палубе, и то, как кто-то спустился в каюту и оказался у него за спиной.

Он узнал о том, что на шхуне, кроме него, есть еще кто-то, лишь когда на его голову обрушился удар. Сэма бросило в сторону, и он, ударившись о переборку, упал на колени. Подняв голову, он, сквозь пелену боли и ярости, обнаружил, что смотрит прямо в дуло направленного на него ружья двенадцатого калибра. Оно было в руках скалившего зубы Нейта.