Особый пассажир

Глава 14

Я лежала в ногах у Марка Васильевича, который уж очень удивленно смотрел на меня. То есть, я валялась на земле у ног шокированного кумира, а если ещё точнее… Я проиграла пять тысяч, поставленных на мои четыре смены, хотя всё шло не так уж и плохо, как мне казалось.

На следующее утро после того злополучного вечера я сиганула в машину настолько быстро, насколько возможно, чтобы не попасться Архарову на глаза. Илья сел возле меня, заявив, что босс не в духе. И да, тот спрашивал, что за девушка ошивалась на кухне ночью.

— Ты ничего об этом не знаешь? — Спросил Илья сощурившись.

Интересно, а босс рассказал ему, почему спрашивает? Кто ещё так мог облажаться, как я? Конечно, никто. Я — победитель.

— Вроде у повара есть взрослая дочь. Их домик на территории, — врала, как дышала, — что-то случилось?

— Не знаю. Архаров с утра зол, как гоблин. И спросил, кто был вчера ночью ещё в доме.

— А мне по чём знать?

— Просто хочу разобраться, в силе ли ещё тотализатор, — Илья прищурился.

— Действует, — буркнула, выруливая из огороженной территории.

Какие ваши доказательства? А вот какие: кто-то при проверке Майбаха пропустил огромную грыжу на шине. Я же с утра была сама не своя, так что даже не заметила, как руль вело вправо. А дальше картина маслом: дождь, пустырь, босс не в духе, я не в духе и вечно ухмыляющийся Илья — и всех нас трухнуло, когда шина решила рвануть. В итоге я под дождём меняла колесо, потому что боссу нельзя. Протоколы не зря писаны. Илья стоял злой, как чёрт, из-за того, что пари он проиграл. Смена закончилась всего через час, а «Семёну» была передана благодарность.

Весь вчерашний день я пряталась от Айрин и всех соседей, даже телефон отключила. Казалось, ещё чуть-чуть и все вокруг узнают, что я целовалась на кухне со своим боссом, позорно постанывая, когда он принял меня за другую. Эта мысль заставляла меня морщиться всякий раз, когда я, казалось, уже отвлеклась от неё. Но нет же, будь я в душе, напевая оду моей лейке по имени Муха, или занимаюсь рутинной стиркой, или готовкой, как молнией пронзает внутри неприятное воспоминание, и настроение падает до нуля.

— Есения! — Раздался грохот в дверь, — а ну открой, стукачка!

Я даже подпрыгнула от неожиданности. Подбежала и выглянула в окно: там стоял мой Клайд с Костиком за рулём.

— Зинаида Александровна, что случилось? — Удивленно уставилась на мать босса.

— Пройти дашь, бобыня? — Она резво отодвинула меня в сторону и протиснулась в квартиру, оглядываясь по сторонам.

Смущённо смотрела на свой дом её глазами: зеленые обои в мелкий алый цветочек, белая мебель советского образца, которую мы шкурили и красили с Айрин в четыре руки, просто громадное количество книг и очень много по медицине. Моя квартира требовала более капитального ремонта, но даже сейчас она выглядела ухоженной и милой. Не считая потолка, на потолок лучше не смотреть.

— Что такое бобыня?

— Ты — бобыня, стоишь тут насупившись как хахлёк. Чай есть?

— Что такое ха… Неважно, что-то случилось? — спросила её, ставя чайник на плиту.

Зинаида Александровна уселась на стул, сложив руки на люксовой сумочке из которой торчала огромная папка. За открытыми окнами я заметила притаившихся соседей, которые, притворяясь, что читают кто газету, кто инструкцию от лекарств, устроились на лавочке прямо под моими окнами. Шила в мешке не утаишь…

— Бедина это всё рук дело, — вздохнула она со вселенской скорбью, — и его же люди напали на тебя.

— Да вы что?!

— Не придуривайся, я знаю, что ты знаешь. Вот только не знаю, почему мне не сказала? Опять.

Разлила чай, нормальный чай, между прочим, по кружкам, и присела за стол напротив её. Только вначале закрыла окна, бросив как можно более выразительный взгляд на соседей.

— У меня есть шеф. Его статус, знания и опыт для меня авторитет. Для вашей же защиты я не могла сразу же всё рассказать, поймите же! А что, если бы вы поехали к Бедину и начали выяснять отношения? А что, если бы он с вами что-то сделал?

— Я что, вчера родилась? Не поехала бы, но незнание убивает.

— Понимаю, — я вздохнула, — но что мне делать? Я как между двух огней, или как между молотом и наковальней. Или как между енотом и альпакой…

— Я ещё ни разу не дала усомниться в своём слове, а ты соврала дважды. Сказала же, что мне нужно только знать и ничего более, значит так оно и есть.

— Из-за Алины и её подлой подставы уволили двух женщина с работы, — протараторила ей.

— Вот как? Кого?

— Эм-м, — я запнулась, — я не знаю их имён. Кудрявая брюнетка и девушка из кадров, кажется.

Зинаида Александровна жевала нижнюю губу, о чём-то сосредоточенно размышляя:

— Бондаренко и Ластюк, адвокат и начальница кадров. Лина-то как до них добралась? И зачем?

— Я не знаю, но она подставила их совсем уж мерзко. Может, потому что она такая какая есть? Как увольнение девушек может навредить Марку Васильевичу?

— Тебе всё шутки. Ладно, — она поднялась со стула, так и не допив чай, — телефон не выключай и не пропадай. И держи в курсе всего. И не забывай, всё серьезно.

Угу, прям-таки серьёзно.

Вечером решила всё же ответить Максиму, только точную дату и время так и не назначила. Нашла тысячи отговорок, но основная — я не представляла о чём говорить с молодым человеком. Кажется, я забыла как ходить на свидания.

Ничего, кроме работы в последнее время ведь не было. Только ангар, офис полный поклонниц Марка и тотализатор, в котором я проиграла.

Всё шло почти хорошо: у меня был ежедневный запас шикарных конфет с орешками, девушки из офиса свято верили, что я передавала их Архарову, так что в благодарность регулярно снабжали меня ещё и бесплатным кофе.

И вот я ждала на парковке Архарова, который должен был появиться минут через сорок, жевала боссовские шоколадки, потягивая почти честно заработанный кофе, проставляла дежурные лайки в аккаунте Айрин, как водительская дверь распахнулась снаружи, и я, потеряв опору, вывалилась спиной вперёд навстречу боссу, обдав того ещё горячим кофе.

Ни Ильи, ни Костика рядом не наблюдалось. Что Архаров здесь делает один?

Марк Васильевич осмотрел распластавшуюся меня, его взгляд переключился в салон, где я устроила небольшой филиал шоколадной фабрики. Он чуть выгнул бровь, когда увидел стопочку писем, на которых разными руками было написано «Марку», «Марку В.», кто-то даже нарисовал пухлое сердечко.

Я же уставилась во все глаза, пытаясь понять только одно: он уже знает, что именно меня поцеловал в тот вечер или ещё нет? Скорее всего знает, и пришёл уволить за нарушение субординации или ещё чего.

— У вас шоколад на губах, — первое, что сказал он мне своим крышесносным голосом.

— Здравствуйте, Марк Васильевич! — Облизнув упомянутый шоколад, весьма резво подскочила, в ужасе рассматривая его испорченный костюм.

Даже голос не дрогнул. Хорошо, хоть я лайкала видео Айрин, которое мы сделали всем двором, а не привычно пялилась на фото того, кто до сих пор очень подозрительно окидывал взглядом раскрасневшуюся меня.

— Я так понимаю, вы и есть Сеня, — его голос, произносящий моё имя — я к этому не была готова…

Марк уперся в кузов бедром, сложив руки на груди:

— Моя мать в восторге от новичка, постоянно твердила обратить внимание, поощрить за хорошую работу. Но Алина утверждала обратное: винила вас в непрофессиональном поведении, что в разрез шло с той картиной, которая обрисовала мать. И никто из команды Семиохина не поправлял меня, когда я называл вас парнем, — он сделал неопределенный жест рукой, — чувствую себя обманутым.

А ещё меня заставляли таскать тяжести, издевались по утрам со своими тренировками и, не стесняясь, обсуждали то, что обычно обсуждают мужчины, когда рядом нет женских ушей. То есть, самих женщин, и лучше бы мне многое не слышать.

— И так? — Казалось, ещё чуть-чуть и на его лице появится улыбка.

Значит, не знает о нашем поцелуе. Внутри полегчало. Но не до конца. Получается, Алина что-то напела ему в уши и он пришёл разбираться без предварительной подготовки? Даже подробности не хотел узнать? И где я вела себя непрофессионально? Да я собачкой по пятам за ней бегала, когда Архарова-бывшая решила вызвать меня.

— Непрофессиональное поведение? В каком смысле? — Обычно, если что-то не так, нам говорил об этом сам Михалыч, или делал выговор сам Михалыч, субординация, иерархия и все такое.

— Мне тоже интересно. Я успел сделать свои предположения, которые сейчас не имеют никаких оснований, — он окинул меня нечитаемым взглядом.

Эй, это намёк на то, что я приставала к его Алине? Может, рассказать ему, как на самом деле было с Кудряшкой и Четвёрочкой? Вдруг, глаза открою на его бывшую?

Хотя, не уверена, что Зинаида Александровна не пыталась. Ну вот почему он так привязался к ней? Любовное зелье или что-то вроде того?

Я продолжала сверлить Архарова взглядом, ничего не могла с собой поделать. Наверное, стоило отвести глаза ради приличия, и рот прикрыть наконец. Даже на фотографиях я не видела его так близко.

Он был на голову выше меня. Если я к нему подойду сейчас вплотную, я как раз упрусь носом в грудь и вдохну одурманивающий аромат свежести и леса. С такого расстояния я прекрасно видела небольшой шрам над его верхней, чуть тонковатой губой. И это черные глаза, смотрящие на меня сверху-вниз, слегка властно…

Завела руки за спину и щёлкнула резинкой по запястью. Место над венами слегка обожгло болью, что привело меня в чувство, но не так, чтобы очень. Может позвонить Максиму? Резинки с такими темпами надолго не хватит.

А Айрин смеялась над бедными девушками, которые упорно продолжали передавать шоколадки и зажимать меня по углам. Знала бы она, что и её подруга пала, храбро сражаясь с магнетизмом её босса.

Марк Васильевич подошёл ко мне почти вплотную, вынуждая отойти в сторону и щелкнуть резинкой по запястью ещё дважды — глупая, безнадежная влюбленность не стоит моей работы. И чтобы не пялиться на его губы.

Он бегло заглянул внутрь, оценивая салон Вилли, заваленного бельгийским шоколадом и вновь присматриваясь к стопочке писем.

— Я могу объяснить, — выпалила, делая шаг назад.

— Вот как? Слушаю.

— Девушки передавали вам презенты для, эм-м… чтобы поддержать. И выказать симпатию, я так думаю. Но Степан Михайлович сказал, что у вас серьезная аллергия, а письма и вовсе можно выбросить, так что…

— Получается, вы рьяно день за днём спасали меня?

— Рука не поднималась выбросить.

— А почему же не сказали женской части коллектива, что я не люблю шоколад, тем более с орехами?

— Этого я не могу объяснить.

Если он сейчас меня уволит за это, найду Алину и заставлю саму носить позорную шапку за стоимость старой девятки. Но у Марка, похоже, были другие планы. Он развернулся и, я его не видела, но клянусь Клайдом, услышала тихий смешок.

— Я перенёс встречу с трёх на сейчас, — бросил он поверх крыши Вилли, открывая дверцу лично, — так что выезжаем… Есения.

— Извините, Марк Васильевич, — позвала босса, пока он не сел в салон за чёрную перегородку, — у вас пятно на брюках. И на рубашке.

— Я так понимаю, именно вы разбирались с проблемой в моей квартире день назад. Вот туда мы и заедем.

Руки тряслись, совсем как при первой нашей встрече, но наличие перегородки помогло быстрее взять себя в руки. Быстро убрала весь запас шоколада с сиденья и поехала уже по печально знакомому адресу.

Не успела выехать из гаража, как перегородка с тихим шуршанием опустилась вниз. Теперь мой затылок горел под взглядом босса.

Постаралась включить профессионализм на максимум и с видимым спокойствием ехать к нему домой. Подожду в гараже, ничего не случиться. Пора перестать думать о поцелуе, вообще забыть о нём, раз правда так и не всплыла на поверхность, иначе врежусь ещё в кого.

— Я начал спать в машине, когда сменился водитель.

— Что, простите? — Посмотрела на него в зеркале дальнего вида и тут же отвела глаза.

Руки расположены неудобно, чтобы щёлкнуть резинкой. Да что ж такое-то? Я никогда не была трясущейся ланью, здесь сразу краснею, как отличница, впервые посетившая пивную вечеринку.

— Я всегда работал в машине, с вами начал засыпать. Мягкая рука.

— Спасибо, — пробормотала почти под нос. — То есть, вы не уволите меня за конфеты?

— За сообразительность? — Марк рассмеялся, а меня мурашки пробежались. Всё же дотянулась до запястья и щёлкнула резинкой, — вы меня не беспокоили с этими вопросами и нашли весьма оригинальный выход из ситуации.

— Но продолжать не стоит?

— Продолжать не стоит, верно.

Пора прощаться с дорогущими конфетками. Даже с Костиком не поделюсь последней партией, а Илье не перепадёт с белым шоколадом.

Телефон завибрировал. Машинально бросила на экран, где высветилось входящее от Максима. Это просто знак. Завтра же пойду с ним на кофе, может, дурь по боссу пройдёт? Конечно, должна пройти. Я просто давно не была на свиданиях, а Архаров обладает жутким магнетизмом. Но же не единственный такой во всём мире, правильно? Правильно!

Выпью кофе с Максимом и перестану вести себя как дурочка, заикаться и краснеть. И ревновать к Алине — что уже вообще чушь.

— Пройдёмте со мной, — сказал Марк, прежде чем выйти из припаркованной машины.

Мне уже вообще дверь ему не открывать?

Закрыла Вилли и поспешила за боссом. Нас встретил уже знакомый консьерж, который явно по некой причине не испытывает от меня дикого восторга. Перед тем, как дверь лифта закрылась, успела послать фирменный взгляд Айрин, с которым она в магазине просит открыть вторую кассу. Мне бы её смелость.

Марк Васильевич пропустил меня вперёд, и я очутилась в уже знакомых апартаментах.

— Пройдите на кухню, сделайте нам кофе и ждите, — бросил он, удаляясь вглубь квартиры.

Кофе-то я сделала, но вот просто ждать не получалось. Я всегда ждала в машине, а тут ни нате вам, ни здрасьте.

Только я приготовилась зайти на второй круг нервного марша, как на кухне появился переодетый в чистое Архаров:

— Присаживайтесь, Есения, у нас есть пятнадцать минут, в течение которых нам нужно обсудить, что нам с вами делать.