Остановка по требованию. Пассажиры с детьми

Часть третья «НЕ ЗАБУДЬТЕ ОПЛАТИТЬ ВАШ ПРОЕЗД»

Утром Наташа стояла на остановке автобуса. На душе было противно. То и дело казалось, что вот-вот рядом затормозит Сергей Кленин и опять предложит подвезти ее до школы.

С одной стороны, это было бы приятно. С другой стороны, сейчас она была настолько выбита из колеи, что не знала, как себя с ним вести. Поэтому, когда подошел автобус, она с облегчением шагнула в двери и на какое-то время выбросила Кленина из головы.

Вечерок вчера тоже выдался нелегкий. Люся пристала с расспросами, куда же делся папа и почему до сих пор его нет дома. Наташа сначала отделывалась общими словами о том, что папе, мол, надо отдохнуть, он пока уехал и так далее. Но Люсе этого показалось мало.

— Папа нас разлюбил? — расплакалась она.

Младшая сестричка сочла своим долгом поддержать старшую, и пошло-поехало. Наташа долго успокаивала дочек, говорила, что папа их любит, но у него теперь новая важная работа, а сама в это время думала, что Андрей может и не вернуться.

Ее толкнули в спину. Тетка-кондуктор требовала оплатить проезд. Наташа с трудом вытащил из сумочки проездной билет. С одной стороны ее сдавливал толстый бок какого-то мужика в несвежей майке, от которого сильно несло потом, с другой на нее все время падала бабушка с огромной сумкой.

Наташа вспомнила Джорджа. Вчера бедный песик ничего не ел и только спал. Вечером она позвонила по телефону, который нашла в рекламной газете. Ветеринарная клиника обещала решить все проблемы с животными быстро и безболезненно. Мужской голос на другом конце телефона продиктовал ей адрес и сказал, что работают они круглосуточно. Она хотела попросить соседку посидеть с девочками, пока она отвезет собаку к врачу, но той не оказалось дома. И Федотовы тоже куда-то ушли. Так что визит к ветеринару отложился. Спасибо соседке, утром она пообещала отвезти собаку.

— Не волнуйся, Наташа, все будет в лучшем виде. Я его отвезу в сумке, он же еще маленький. Он не кусается? Вот и хорошо…

Придется занимать деньги, а то клиника ведь не бесплатная. Соседка тоже не Рокфеллер, у нее пенсия меньше, чем зарплата у Смирновой.

Мысли Наташи вернулись к Андрею. Все-таки свинство с его стороны, что он так долго не появляется. Прошла почти неделя с тех пор, как она его выгнала. И что? Где он? Хотя бы раз позвонил. Если они разводятся, то надо же все обговорить. Пусть сам рассказывает дочкам, почему он с ними не живет. И вообще, такое поведение на него не похоже. Пусть он ее разлюбил и теперь у него другая женщина, но о детях он должен позаботиться. Или его не волнует, что у нее осталось всего сто рублей, а в холодильнике утром Наташа нашла только початую банку варенья и огрызок сыра? Ах да, еще полпакета молока.

В принципе еще есть гречка. Если купить молока, то на гречневой каше они протянут. Девочки кушают в садике, а она сама как-нибудь перебьется. Это даже хорошо, наконец-таки она сядет на диету.

Наташа вздохнула. Никогда не увлекалась диетами и поддержанием фигуры. Как-то все шло само собой. Но все женщины вокруг только и говорят: «Лишний вес, диета, лечебное голодание…» А от Маши, преподавательницы биологии, с которой Наташа иногда общалась в нерабочее время, она слышала еще и про очищающие клизмы, и даже про уринотерапию. Когда Машка стала авторитетно объяснять ей, как правильно кипятить урину, в простонародье чаще называемую мочой, Наташа еле справилась с тошнотой. Пусть Машка говорит что угодно. Мол, для здоровья полезно и вообще, способствует похудению. Бог с ним, с похудением.

А вот интересно, Ирина Кленина тоже кипятит урину, чтобы похудеть? Вряд ли. Скорее всего, посещает какой-нибудь клуб, членский годовой взнос в который намного превышает годовую же зарплату Наташи, и занимается там с персональным тренером. Питается не гречневой кашей, а какими-нибудь омарами и экзотическими фруктами. Хорошо в женских журналах пишут о том, что на завтрак нужно есть йогурты. Сейчас Наташа девочкам их купить не может, уж не говоря о том, чтобы есть это самой. Когда в кармане сто рублей, а до зарплаты несколько дней, да к тому же муж исчез в неизвестном направлении, не слишком разгуляешься.

Наташа вышла на своей остановке и побрела к школе. Идти на работу не хотелось. Куда ни кинь, все не слава богу. Денег нет, мужа нет, а в школе ее, похоже, считают кем-то вроде гулящей женщины.

Стоит, пожалуй, побеседовать с Сашей. Он что думает, она не сможет за себя постоять? Это она с виду такая робкая, а на самом деле — о-го-го! Женщина-огонь! Вполне возможно, что это физкультурник распустил язык насчет их неудавшегося свидания. Пусть не мелет чушь! Если у тебя нет мужчины, который защитит твою честь, нужно сделать это самой, здраво рассудила Наташа и, гордо подняв голову, прошла мимо Авроры. Та, правда, была слишком занята, отчитывая какого-то зарвавшегося сорванца.

Диму она увидела издали и постаралась проскочить в свой класс незаметно. Что делать и как себя вести с ним, было непонятно. С Клениным можно пофлиртовать. В конце концов, она женщина взрослая, да и он не мальчик. Сашу поставить на место. С мужем развестись. Но что прикажете делать с юношей, который еще и школу-то не кончил? Поставить пятерку за рыцарское поведение? Мало ли, что мальчик симпатичный и вообще ей нравится. Он ей нравится как… как младший брат! Но у Димы и без нее старших сестер — завались.

На второй перемене Наташа собралась с духом: и отправилась в спортзал. По дороге она репетировала свою речь. Интересно, как лучше начать? «Кому ты говорил о нашем свидании»? Или нет, надо попробовать так: «Не смей трепать языком! В конце концов, у нас ничего не было!» Да, это, пожалуй, лучше.

В спортзале никого не оказалось. Это означало, что Саша проводит очередной урок на свежем воздухе. Скорей всего, он околачивается на волейбольной площадке. Опять ей с ним ругаться у всех на виду. И часа не пройдет, как вся школа будет судачить о там, что Наташа Смирнова ходит к Сахарову. Не иначе как с любовной целью.

Саша действительно оказался на улице. В руках он держал ведерко с белой краской и малярную кисть. Раздетый до пояса, в одних подвернутых тренировочных штанах, он размечал полосы на площадке. Наташа оценивающе посмотрела на него. Ничего мужик, конечно, и фигура у него неплохая. Но вот как человек оказался неважный. С душком!

Она подошла сзади, и он ее не заметил. Наташа кашлянула.

— А, это ты, — неприветливо пробурчал Саша, заметив ее. — Чего надо?

От волнения Наташа забыла все свои заготовки.

— Поговорить надо, — выдавила она, стараясь дышать глубже, чтобы унять бешено стучащее сердце.

— О чем? По-моему, мы с тобой уже говорили. Слишком много говорили. Я вообще-то предпочитаю не лясы точить, а действовать.

— Много ты надействовал, — вспыхнула Наташа. — Как будто одна я виновата, что у нас ничего не вышло!

— Что?!

— Вел бы себя как мужчина, ничего и не случилось бы… То есть… Я хотела сказать…

— А у нас ничего и не случилось. Так что нечего на меня гнать, если ты фригидная корова.

От бешенства Наташа задохнулась.

— Я — что?! Да ты мне никогда не нравился, если хочешь знать! Просто мне надо было с кем-то, вот я и сглупила!

Саша презрительно поцокал языком.

— Если бы тебе было надо, ты бы вела себя по-другому. А то пришла, а сама ни поцеловать, ни обнять… Недоразумение какое-то.

— Это ты языком чешешь на мой счет? — Наташу было не остановить. Ну сейчас она ему покажет, где раки зимуют!

— Не понял?

— Аврора мне тут высказала насчет неэтичного поведения и все такое. Что она имела в виду?

Саша пожал плечами и отвернулся.

— Я тебя не понимаю. — Гадкая усмешечка в его голосе заставила Наташу сжаться.

— И не понимай на здоровье, — слова вырывались сквозь сжатые зубы. — Но если ты еще хоть раз раскроешь на мой счет свой поганый рот…

— То ты — что? Что ты сделаешь?

Наташа подошла к нему и, ни слова не говоря, залепила ему пощечину.

Он вдруг весь побелел, а потом начал краснеть.

— Ах ты…

Наташа быстро ушла, зажимая уши руками. Не будет она слушать все эти непристойности, не будет!

И как она могла так влипнуть с Сашей? Зачем ей понадобился этот глупый эксперимент?

Тягостное чувство нерешительности в очередной раз овладело Андреем. Правильно сказала Ирина, никогда он ничего точно не знает. Не мужик, а мямля какая-то! Вот и сейчас более-менее точно Смирнов знал лишь одно: он не станет больше общаться с Ириной Клениной. Никогда! Она думает, он какой-то пес бродячий: поманишь — бежит, дашь ногой — терпит. Нет, у него есть гордость. И ведь что интересно, как она могла сначала о любви говорить, а потом грозиться отомстить? И ведь не первый раз. Как она его тогда в ресторане бросила. Ушла, а к нему официант со счетом. И ведь прекрасно знала, что денег у него нет, стерва. Разве так обращаются с любимыми мужчинами? И потом, даже если она его любит, ему все равно. Честное слово. Пусть эта ведьма других мучает, а его оставит в покое.

Он забежал домой, чтобы рассказать матери о своей встрече с Вовкой. Нина Павловна знала Володю с детства, и ей было интересно узнать о нем все: как выглядит, какая у него жена, чем занимается и так далее. Андрей терпеливо ответил на все вопросы матери, расписал необычную Вовкину собаку, а главное — то, что друг готов предложить ему работу в другом городе.

— Заманчиво. — Нина Павловна складывала отглаженные простыни в комод. — Поедешь?

— А как же Наташа? И девочки?

Мать тактично промолчала.

— Ладно, пойду погуляю. — Смирнов скинул изрядно помятый парадный костюм, облачился в старые джинсы и рубашку и вышел на улицу.

Он знал, что Наташа сейчас в школе, а девочки в садике. Если честно, то он не был готов к разговору. Хотя поговорить им надо. Он оставит Наташе записку, что живет у мамы, и она может ему позвонить.

Дома как будто ничего не изменилось, но Андрею почему-то было тяжело там. Недавно он смотрел документальный фильм о королевских кобрах. Там змея заползает в нору и живет там несколько дней, пока идет линька. А потом покидает свой временный дом навсегда. И сейчас у него было ощущение, что он случайно заполз в старую нору.

Он заглянул в их спальню. Полосатый коврик на полу, будильник у кровати, теплый плед с тигром вместо покрывала, — аккуратная рука Наташи чувствовалась на всех вещах, во всем доме.

Но кое-что и изменилось. На плите не стояли кастрюльки с готовым ужином, а холодильник был красноречиво пуст. Андрею стало стыдно. Что они тут едят без него? Неужели у Наташи так плохо с деньгами? Вовка вряд ли откажется дать ему взаймы. И насчет работы решать нужно быстрей. Если он едет, то пусть это будет аванс. Если отказывается, надо не откладывая идти в грузчики.

Смирнов написал записку, положил на стол в кухне. Выгреб из карманов деньги. Пятьдесят рублей. Такую сумму стыдно оставлять. Он убрал деньги обратно.

А где Джордж? Только тут до него дошло, что в доме не так. Не лает собака. Где его песик, который должен был принести им удачу?

Смирнов еще раз обошел квартиру, но Джорджа нигде не было. Странно. Не могла же Наташа взять его с собой в школу? Ладно, об этом он спросит ее позже.

Он решил зайти к своему приятелю Федотову. Тот жил рядом, и Андрей частенько забегал к нему поговорить о жизни и сыграть в шахматы. В последний раз их общение закончилось для Смирнова в вытрезвителе. Федотов сломался на пороге своей квартиры и мирно прохрапел всю ночь в прихожей. А Андрей, который всего-то и выпил пару рюмок, успел пройти половину их улицы, прежде чем его настиг злой рок в лице патрульной милицейской машины.

Смирнов толкнул дверь соседской квартиры и совсем не удивился тому, что она не заперта. Федотов часто оставлял дверь открытой, мотивируя это тем, что все люди — братья и братки, дескать, красть у своих не будут.

В ванной слышался шум воды. Смирнов прошел по коридору, заглянул на кухню. На столе стояла непочатая бутылка водки, рядом лежал пакет с копченой рыбой.

— Какое изобилие! — удивился Андрей и вернулся к ванной. Постучал. — Эй, ты там не утонул?

— Андрюх, ты? — прокричал Федотов. — Погоди, сейчас выйду!

Через несколько минут на кухне появился завернутый в полотенце Федотов. Вода капала с его волос и стекала по лицу. Он прошлепал по грязному полу босыми пятками, пожал Андрею руку и шлепнулся рядом на табуретку.

— Устал, — пожаловался он. — Всю ночь работал. Спина разламывается. Несколько часов посплю, потом опять на рудники.

Федотов открыл бутылку водки, нашел рюмки.

— Ты пить будешь?

Смирнов отрицательно покачал головой.

— А тебя давно не было видно, — заметил Федотов, опрокидывая в рот водку и руками отрывая кусок от копченой скумбрии. — Зазнался на новой работе. Персональную «Волгу» еще не получил?

— Я оттуда ушел. — Смирнов с сомнением посмотрел на рыбу. — Сейчас временно без работы. А ты-то где?

— Я тоже ушел из автосервиса, — прочавкал Федотов. — Начальство не одобряло излишества моего досуга, так сказать. Хочу быть независимым. Ты рыбу-то бери, угощайся. Рыба хорошая, — продолжал Федотов.

— Как-то она странно пахнет.

— Да ладно. Немножко просроченная. Но от запаха еще никто не умирал.

Смирнов решил с этим не спорить, но от рыбы отказался.

— Работа — неделю работаешь, неделю отдых, Но иногда случаются авралы. Вот вчера пришлось сутки пахать, даже не спал…

Смирнов смотрел на соседа и думал, что все это символично. Если он не уедет в Тольятти, ему придется пойти к Федотову и просить, чтобы тот его трудоустроил.

— Независимость — это хорошо, это главное, — задумчиво покачал он головой. — А можно будет туда устроиться?

— По моей протекции — запросто! — гордо сказал Федотов и опрокинул еще рюмку. — Ты тут можешь посидеть, а я пошел спать. Иначе еще один аврал я не переживу.

— Нет, мне нужно идти, — поднялся Смирнов. — Может, увидимся.

— А как насчет рынка?

— Посмотрим. Там будет видно…

…Наташа вышла из учительской красная. Такого унижения она не испытывала давно.

Началось все с того, что перед третьим уроком к ней зашла Машка, учительница биологии. Вообще-то ее в школе называли, конечно, не Машка, а Мария Сергеевна, но Наташа в силу их приятельских отношений отчество сокращала.

— Тебя директриса просила к ней зайти, как освободишься, — заговорщицким шепотом сообщила Машка, рассматривая свой маникюр. На этот раз, для разнообразия, ногти у нее были выкрашены ярко-синим лаком.

— Зачем? — Наташа оторвалась от тетрадей.

— Боюсь, что все гораздо хуже…

— В чем дело?

Прежде чем ответить, Машка некоторое время вдумчиво изучала ногти.

— Это, конечно, не мое дело, но позволь тебя спросить. О чем ты думала, когда связалась с Сашкой Сахаровым?

Наташа от неожиданности потеряла дар речи.

— Ты наверняка в курсе, что я и сама с ним… Мужик видный, к тому же бабник. А у меня как раз муженек, сволочь, любовницу завел, — продолжила Машка как ни в чем не бывало. — Я и решила его проучить. Но вот зачем ты с ним связалась, ума не приложу.

Наташа попыталась восстановить дыхание, но тщетно.

— У тебя муж красивый, молодой и порядочный, — заливалась Машка, не замечая, какое впечатление оказывают на Наташу ее слова. — И ты сама девушка серьезная, в отличие от меня. Ладно, захотелось развлечься на стороне, но зачем с Сахаровым? Ведь это сволочь редкостная.

— Это точно, — выдавила Наташа.

— Ты знаешь, что он про тебя трепет? Язык не поворачивается повторить. И чем ты так ему не угодила, интересно?

— Отказалась с ним спать, — с горечью сказала Наташа, чувствуя, как на глаза опять наворачиваются злые слезы.

— Это еще не повод так себя вести… Мало ли кто ему отказывал? Не понимаю… Ладно, это ваши с ним дела, но ты учти, по школе уже слушок ходит. Меня пронесло, а вот с тобой могут быть проблемы, Ты ведь у нас мямля, за себя постоять не можешь. Ну не реви. Если директриса будет наезжать, посылай куда подальше. Я лично ей так и сказала: «В нерабочее время могу хоть с эскадроном, не ваше дело. Тайна личной жизни, в Конституции про это есть!»

— Да не было у меня с ним ничего…

— Передо мной можешь не оправдываться, — улыбнулась Машка, и по ее лицу было видно, что она ей не поверила. — Я не полиция нравов. Ладно, я тебя предупредила. Держи хвост пистолетом!

Вот ты и влипла, моя дорогая, вяло думала Наташа, машинально читая детям какую-то сказку. Вот я и приобщилась к миру роковых женщин. Сашку предупредила, а что толку? Он так разозлился на ее «кидание», что теперь ей мстит, как последняя баба. Эх, если бы Андрей был рядом! Он бы так с Сашкой поговорил, что тот навсегда разучился бы сексом заниматься! Да, но если бы Андрей был рядом, не поехала бы Наташа с физруком на ту квартиру. Незачем.

К концу урока Наташа окончательно настроила себя на покорно-христианский лад. Дескать, сама во всем виновата, не надо было вообще думать об измене мужу, а теперь нужно отвечать, раз напортачила. Наверняка директриса будет ей выговаривать. Пусть мучает, пусть!

Но разговор с директрисой выбил из нее смирение.

— Наталья Иннокентьевна, буду с вами откровенна, — так начала Рита Сергеевна свою речь. — По школе идут нехорошие слухи.

Она сделала паузу.

— Вы не догадываетесь, какие именно? — Не дождавшись ответа от Наташи, она решила говорить сама. — О вас. Вообще я удивлена. Более того, я поражена! Позвольте мне говорить с вами, так сказать, по-матерински…

Она была старше Наташи лет на десять. Для матери немного маловато.

— Вы всегда были такой милой, скромной женщиной. К тому же вы замужем, мать двоих детей… И вдруг — пустилась во все тяжкие…

— Что вы хотите этим сказать? — Наташа пенила, что с нее хватит. Если по-другому не получается, она уволится. Прямо сейчас.

— Я слышала, что у вас что-то с мужем, какие-то личные проблемы. Но служебный роман, в школе… Сейчас такое время, такой поток грязи с экранов, со страниц прессы… А тут еще и личный пример детям. Нехорошо…

— Нет никакого служебного романа, — отчеканила Наташа. На щеках загорелись красные пятна. Что-то сломалось у нее внутри, и ее понесло. Никогда бы не подумала она раньше, что способна стать мегерой, но жизнь вносит коррективы в любой, даже самый робкий, характер.

— Как же нет? Вся школа уже говорит. Ладно — учителя. Но уже и старшеклассники в курсе. К тому же, простите, кроме нашего сотрудника вас видели в обществе какого-то мужчины на иномарке… Это, конечно, не мое дело, но…

— Вот именно, — отрезала Наташа. — Это абсолютно не ваше дело! И буду вам очень признательна, Рита Сергеевна, если вы больше со мной на эти темы беседовать не будете!

Она не задержалась в кабинете ни на секунду, хотя стоило бы полюбоваться на физиономию Риты Сергеевны, не ожидавшей подобного отпора от робкой Смирновой. И прямиком отправилась на улицу. Пусть рядом нет Андрея, чтобы дать по морде Сахарову. Она и сама может это сделать.

Марина пребывала в недоумении. Что случилось, почему ее чары на Кленина не действуют! Или она потеряла былую форму, постарела, подурнела?

Она покрутилась перед зеркалом в дамской комнате. Центральный офис фирмы Кленина был довольно большим, женщин здесь работало много, и для них устроили отдельный туалет. Смех смехом, но во многих мелких фирмах туалет, как правило, один на всех. Марина еще помнила, как отвратительно пахло в туалете на предыдущем месте ее работы. Вот что бывает, когда делаешь все «унисекс». Мужики насвинячат, дамы наслаждаются последствиями.

Марина посмотрела на ноги, повернулась, критически оглядела попу, затянутую в кожаную юбку-миди. Ничего вульгарного, ничего экстракороткого, но показывает юбка все, что надо видеть мужчине.

Нет, непохоже, что она теряет форму. Она придирчиво рассмотрела глаза. Маленькие морщинки-лучики в углах глаз можно было увидеть, лишь смыв тщательный макияж. Нет, ее внешность по-прежнему — ее капитал. Значит, дело в Кленине.

Марина была наблюдательной. И заметила, что в последние дни шеф сам не свой. Может, у него сложности? Но для человека, у которого большие проблеме с бизнесом, он слишком часто улыбается. Может, дело в женщине? Конкурентки ей не нужны.

Пожалуй, ей стоит последить за ним. Только как это сделать? Допустим, в офисе он и так почти всегда перед ее глазами. А вот потом… Как ей угнаться за ним без машины?

Марина задумалась, по-прежнему не отрывая взор от себя, любимой, в зеркале. Потом поправила прическу и вернулась на рабочее место. Набрала местный номер, постучала пальцами по столу, ожидая, пока ей ответят. Кленин в своем кабинете обсуждал с кем-то проблемы инвестирования.

— Роман? Нам нужно поговорить. В обеденный перерыв жду тебя в кафе через дорогу.

Кленин пребывал в самом радостном расположении духа за последние несколько лет. Как меняется жизнь, когда в ней появляется кто-то, совершенно непохожий на всех тех, кого ты привык видеть рядом! Мысли о Наташе по-настоящему его грели. Сегодня он обязательно поедет в школу, поговорит с ней, может, она согласится с ним куда-то пойти, посидеть в ресторане… Она сказала, что он ей не противен. Но он же чувствует, что нравится ей. А это уже гораздо больше, чем «не противен».

И к личным радостям добавились деловые. Сейчас у него может закрутиться карусель с французами. И какая! Они хотят построить здесь совместное предприятие по переработке молочных продуктов. Разумеется, он выступит соучредителем. Вопрос должен решиться на днях. Не все так просто, желающих заняться совместным бизнесом с французами предостаточно, но пока Кленин впереди. Все-таки не зря столько лет занимается информацией и консалтингом. Везде свои люди, один намекнет, другой шепнет… И французы пришли именно к нему.

Нужно просто быть поосторожнее, пока не подпишут все документы, нельзя допустить никакой утечки информации. Иначе Поль все заморозит. Больше всего на свете его французский партнер боится «русских разборок». Там у них много говорят о «русской мафии, и сюда он приехал с условием, что Кленин оградит его от всех неприятностей. А они неизбежно возникнут, если появятся другие желающие «помочь» французам освоиться на русской земле.

Несколько ступенек вниз, потом по асфальтовой дорожке, изрисованной цветными мелками. Дети трудятся, выводят на асфальте солнышко и «классики». Девочки прыгают в вечную «резиночку», мальчишки гоняют мяч.

Дорожка поворачивает, упирается в цветущий куст сирени, в котором проделана огромная дыра. Наклон, тело ныряет в дыру, и тут же — вытоптанная земля, утрамбованная и расчерченная. Рядом — судейская вышка, какая-то одежда, спортивная сумка открыта, оттуда вылезает теннисная ракетка. Мужские ноги, одни, другие, третьи. Знакомые тренировочные штаны с лампасами.

Глаза поднимаются выше. Белая футболка, красная загорелая шея, а потом — тщательно выбритый подбородок и губы, шевелящиеся, говорящие что-то, похожие на красных толстых червяков.

Наташа изо всех сил ударила по этим губам. Всю душу вложила в руку, летящую вперед.

Губы перестали шевелиться, их обладатель закричал. Губы исказились в кривой дуге. Толстые наглые червяки.

— Ты совсем обалдела, мать твою! — Саша с искаженным от ярости лицом бросился к Наташе. Кто-то схватил его за руки.

Сквозь красный туман, застилавший глаза, Наташа различила знакомые лица. Похоже, это Дима и еще какие-то мальчишки. Но ей все равно. Чем больше свидетелей, тем лучше.

— Это тебе за результат! — Наташа ударила его еще раз. — А это за твой длинный язык! — Она замахнулась, но Дима схватил ее за руку.

— Наталья Иннокентьевна, перестаньте!

— А это за грязную фантазию! — Наташа попробовала отнять руку у Димы, но это не получилось. Подумаешь! Как будто бить можно только правой.

Мгновенно ее левая рука оказалась вблизи Сашиного лица, но он успел увернуться.

— Фригидная истеричка!

— Ты же говорил, что измены без результата и бывает, — сощурилась Наташа. Дима держал ее уже за обе руки, так плотно прижав к себе, что она чувствовала запах его волос.

С Сашей было сложнее. Два долговязых подростка с трудом с ним справлялись. Если он как следует поднапряжется, то сможет их стряхнуть.

— А результат был. — Саша нагло смотрел на нее. — Пустите, я не буду бить эту дуру, — это уже подросткам. Те сомневались, держали. — Я кому сказал!

Они отступили. Но Дима ее отпускать не торопился. Только когда она раздраженно передернул плечами, он разжал руки и отступил на шаг, оставаясь за ее спиной, будто прикрывая от нападения с тыла.

— Как у тебя язык повернулся? У нас же ничего не было!

— Кто сказал?

— Ты же сам знаешь?! — Наташин голос сорвался на крик.

— Между нами говоря, — Саша оглянулся с таким видом, будто рядом стояла толпа, и интимно понизил голос: — Мне с тобой и не очень хотелось… Но как я мог отказать страждущей даме?

Мальчишки засмеялись, а Саша довольно осклабился, будто собрался раскланиваться на аплодисменты.

Наташа не успела ничего предпринять. Дима кинулся вперед с такой силой, что физрук от его удара отлетел на пару метров и не смог подняться.

— Дима, не надо, — всхлипнула она, понимая, что произошло что-то гадкое, настолько гадкое, что это не исправишь.

Дима не ответил. Он просто ничего вокруг не видел. Он ударил Сашу ногой, но тот сконцентрировался и смог приподняться.

— Выпендриваешься, блин? — прохрипел Сахаров, ответным ударом раскроив Диме бровь.

— Димон, перестань, — уговаривал его друг, пытаясь оттащить от физрука. Второй подросток безрезультатно повис на спине у Саши. Сахаров матерился и пытался его сбросить.

Наташа села на землю. У нее не осталось сил плакать, или кричать, или как-то остановить эту безобразную сцену.

Сквозь защитное облако длинных волос, упавшее ей на лицо, она наблюдала происходящее, как при замедленной съемке. Вот Дима отводит для удара руку, и Саша падает. Падает и больше не встает.

Откуда здесь столько народу? Какие-то ноги, ноги, ноги… Ей что-то говорят, и голос какой знакомый. А она не может оторваться от Диминого лица. Бровь его разбита, по лицу течет кровь, а глаза не отрываются от нее.

— Наташка, с тобой все в порядке? — Маша трясет ее за плечи, бьет по щекам. Димино лицо пропадает, скрытое за чьими-то головами и руками.

— Наталья Иннокентьевна, я требую объяснений, — это уже директриса. Черт с ней, что она ей сделает? Уволит? Пусть увольняет. Но что теперь будет с Димой? Ах, зачем она все это устроила! Зачем?

Марина сидела за рулем чужой «восьмерки» и смотрела на дверь цветочного павильона, в которую пять минут назад вошел Кленин. Она пристроилась к хвосту его «мерседеса» еще от офиса, хоть это и потребовало от нее большой изобретательности.

Кленин — хозяин, он может приходить и уходить, когда ему угодно. А вот она человек подневольный, обязана торчать в приемной строго до половины шестого. А в экстренных случаях и дольше. Поэтому, когда Сергей в половине второго дня прошел через ее приемную, на ходу накидывая пиджак, и бросил, что сегодня может не вернуться, Марина слегка запаниковала, но тут же успокоилась. Она уже подготовилась.

Еще в обед она встретилась с Романом и забрала ключи от его машины. Роману совсем не улыбалось оставаться без колес, но она знала, чем его задобрить. Пообещав заехать к нему сегодня вечером, она чмокнула его в лоб и тут же выкинула Рому из головы. Теперь она сможет узнать, куда это шеф намылился с таким довольным видом. Только как она уйдет с работы, под каким предлогом? Внезапно приключившуюся хворь лучше оставить в запасе. Мало ли когда это пригодится? И потом, нынче на фирмах не любят болезненных сотрудников почти так же сильно, как матерей с маленькими детьми. И те, и другие регулярно берут больничный, а эта штука для кадровиков — словно кость в горле. Что бы такое придумать?

Марина была опытной вруньей. И по собственному богатому опыту знала, что лучше всего ложь кушается, когда подается с гарниром из правды. Всегда говори правду, а ложь вставляй только там, где без нее уже никак. И теперь ей пришла в голову отличная мысль.

Она вышла в соседнюю комнату и увидела Верочку, миленькую глупышку лет восемнадцати. Девочка работала здесь стажером — «поди-подай-принеси», и Марина быстро нашла с ней общий язык. Сплетни, мода, обсуждение мужиков, женские журналы — все это были темы, близкие для Верочки и позволяющие легко проникнуть в ее юные, не испорченные мышлением мозги. Марина часто огорчалась, что она не мужчина. Из большинства женщин так легко вить веревки! Главное — найти подход, и, как поет кот Базилио, «делай с ней, что хошь!».

— Слушай, ты умеешь хранить тайну? — Марина шептала Верочке прямо на ухо, хотя в комнате никого не было.

Верочка тут же купилась.

— Ну?! — с круглыми от любопытства глазами спросила она.

— Дело в том, — стыдливо потупила глаза Марина, — что у меня с шефом…

— Серьезно? — восхитилась Верочка. — Уже?

— В общем, да. Должна сказать, что как мужчина он очень даже ничего. — Марина перестала шептать, но говорила все равно тихо, тем самым заставляя Веру придвигаться ближе к ней. Атмосфера взаимного доверия была налицо.

— И что, у вас серьезно? — Верочку просто распирало от желания узнать как можно больше подробностей.

— Надеюсь. Но тут есть одна сложность… — Марина слегка замялась. — Ты, наверно, в курсе, что у него было с прежней секретаршей, Люсей…

Вера кивнула. Весь офис знал, что некоторое время у Кленина и Люси был роман, а потом шеф к ней остыл, а Люся продолжала по нему сохнуть, Кончилось все тем, что она обманула бывшую жену Кленина, пообещав ей компромат на мужа, и скрылась с деньгами. Шуму было на всю фирму, жена Кленина устроила здесь дикий скандал, потом они вместе тут хохотали. Чему радовалась Ирина, непонятно, она лишилась очень приличной суммы. Назывались цифры от пяти до десяти штук баксов. Правда, самого Сергея Люся не предала.

— Короче, теперь Сережа не хочет афишировать свои отношения в офисе. Ты же понимаешь, пойдут разговоры…

Верочка понятливо закивала.

— Я хочу попросить тебя о помощи, — Марина погладила Веру по руке, жалобно глядя в глаза. — Ты же мне поможешь?

— Ну?

— Мы с ним договорились, что в рабочее время он будет уходить, а я за ним, через некоторое время. Но только будем делать вид, что ничего у нас с ним нет, до поры до времени.

— Круто. А мне что делать? Всем говорить, что у вас ничего нет?

Марина с трудом удержалась от подзатыльника. Ну и дура!

— Нет. Ничего говорить не надо. Просто, когда мне надо будет уйти, замени меня на телефоне, а всем интересующимся отвечай, что я вышла на минутку. Выручишь, ладно?

— Конечно, о чем речь! — с восторгом согласилась Верочка.

Марина ликовала. Ура, дело сделано. Теперь даже если кому-то и придет в голову, что Марина где-то шляется в рабочее время, то решат, что она занимается сексом с Клениным. Уж Верочка обязательно намекнет об этом, тайны у нее держатся, как в проколотом шарике воздух. А самому Кленину никто об этом не скажет. Побоятся лезть в его личную жизнь.

И главное, тут все правда. Она действительно будет рядом с Клениным. Только он, к счастью, об этом не узнает.

Подмигнула Верочке, и дуреха кинулась на ее рабочее место. Тылы прикрыты, машина есть. Она знала, что Кленин обедает в ресторане напротив. Вперед, по следу!

Из цветочного павильона Кленин вышел с таким огромным букетом роз, что у Марины отпали последние сомнения. Деловым партнерам по бизнесу таких букетов не дарят. Он явно хочет произвести впечатление на женщину. Ладно, сейчас узнаем, кто такая. Марина недрогнувшей рукой вырулила следом за серебристым «мерседесом». Такая машина чуть ли не одна на весь город. Конечно, у губернаторской команды тоже машинки ничего: Сам ездит на «роллс-ройсе», человечки поменьше рассекают на разнообразных джипах. На днях она видела даже «порш»-кабриолет, из которого выползла блондинистая чувиха в «версаче». Что говорить, даже в этой провинции появились хорошие автосалоны. Но в «мерседесе» чувствуется вкус, и стиль, и даже изысканность. Дорого, и без дешевых понтов.

Наташа издалека увидела его машину. И его, облокотившегося на машину, скрестившего руки на груди, безмятежно чему-то улыбающегося. Украдкой провела рукой по волосам, проверяя, все ли у нее в порядке.

— Ого, какой мужик! — Машка, оказывается, тоже разглядела и машину, и дорогой костюм, и симпатичное лицо. — Повезло кому-то! Ты посмотри, какой букет в машине лежит!

— У тебя что, вместо глаз бинокль? Я никакого букета не вижу… — рассеянно отозвалась Наташа. Она еще не пришла в себя после школьного происшествия.

— Какой мужчина! — Машка вздохнула. — Жаль, что мимо кассы.

Они подошли совсем близко. Кленин, увидев Наташу, разулыбался.

— Здравствуйте, Сергей. — Наташа изо всех сил старалась не смотреть в сторону Машки. Та что-то сдавленно хрюкнула, а потом толкнула Наташу кулаком в бок.

— Ладно, счастливо, увидимся. — Учительница биологии, мать двоих детей и великая оторва одарила Наташу понимающей ухмылкой. — Меня можно не подвозить.

Кленин озадаченно посмотрел в сторону удаляющейся Машки.

— Она преподает вместе с вами?

— Да. — Наташа была просто не в состоянии давать развернутые ответы. Больше всего на свете ей хотелось заползти в какую-нибудь нору и там всласть поумирать. Мысль о том, что нужно идти по магазинам, ее отравляла. Воспоминания о двух дочерях, которых она вообще-то искренне любила, добавляли глухого недовольства. Ее не радовало и то, что сейчас Кленин будет говорить ей глупые комплименты.

— Это вам. — Кленин достал из машины букет и протянул ей. Наташа подняла на него глаза. Радость на его лице медленно таяла, и откуда-то взялась растерянность. — Вы цветы возьмете, или их выбросить? — Да он на самом деле расстроился. Наташа вяло протянула руку, чтобы взять розы.

— Очень красиво. Спасибо.

Они молча стояли у машины.

— Ладно, поехали. Что толку стоять? — немного сердито сказала Наташа. Что, ей первой, что ли, приглашать саму себя покататься?

К ее удивлению, Кленин рассмеялся.

— Конечно. Извините, задумался. — Он распахнул перед ней дверцу, Наташа села, аккуратно положив букет на колени. Он обошел машину, сел за руль, и машина тронулась.

Сзади от тротуара отлепилась незаметная «восьмерка».

Марина была поражена, если не сказать больше. И это та самая женщина-мечта? Покорительница сердец? Да он ее юбку, вообще, видел?! Она же куплена на ближайшей барахолке! А туфли? Турция! Не говоря уже о полном отсутствии нормального косметического раскраса. Причем девица явно не первой свежести. Лет двадцать семь — двадцать восемь, как и ей самой. Но Марина регулярно посещает салон, солярий, маникюршу, а эта… даже не знаешь, как назвать? А-ля натюрель, одним словом.

Больше всего на свете Марина не любила естественных женщин. Она считала, что выходить на улицу в том виде, в каком тебя создала природа, глупо, неосторожно и вызывающе. Для чего же тогда все эти крема с ретинолом, убирающие целлюлит брюки и, наконец, акриловые ногти? Для чего работает вся многомиллионная косметическая отрасль, если находятся дурочки, не пользующиеся губной помадой? Именно такие дамы, как Марина, изобрели стойкие помады. Они не сотрутся с ваших губ, не выдадут ваше истинное лицо. Пусть глупые мужчины думают, что при пользовании стойкой косметикой дама заботится о них — кого, в конце концов, волнуют следы губной помады на воротниках их белых рубашек? Главное — не остаться голой. Истинные чувства столь же старомодны, как отсутствие краски на лице. Естественность — да, но обязательно тщательно нарисованная, продуманная.

Марина пребывала в большом раздражении. Если Кленин запал на такую деревенскую простушку и не оценил все знаки внимания, что расточала ему Марина в офисе, то дело гораздо серьезнее, чем она думала.

Она вспомнила слова Ирины Клениной насчет того, что Сергей ищет мать для сына. Сама Марина не испытывала никакого желания стать матерью-героиней и нянчить чужих отпрысков. Ей не слишком сильно хотелось и своих. Мамашу она не любила, а из детства вынесла ощущение, что ребенок для взрослой женщины скорее обуза и помеха, нежели счастье. Тем более ребенок мог помешать ее грандиозным планам на будущее.

Возьмите, к примеру, Ирину Кленину. Зачем ей сын, скажите на милость? Она его видит раз в день, в лучшем случае два. А неудобств у нее из-за сына полно: воюет с мужем, ищет садик нормальный, покупает одежду… Лучше бы собачку завела, честное слово! Иногда Марину так сильно пугала возможность забеременеть, что она даже подумывала о стерилизации. Но ее остановило то, что будущего мужа в определенный момент можно было бы привязать к себе ребенком. Если быть реалисткой, рассуждала она, то нужно отдавать себе отчет в том, что красота и молодость рано или поздно кончаются. Конечно, в наше время пластическая хирургия творит чудеса, но все-таки лучше быть подстрахованной наличием одного-двух отпрысков. Из этого, в конце концов, тоже можно будет когда-нибудь извлечь дивиденды.

Разумеется, если она все-таки поймает Кленина, ей придется изобразить любовь к его сыну. Но вряд ли она будет сильно с ним заниматься. Иногда мужики бывают слишком наивными. Он что думает, найдет себе спутницу жизни, и суд сразу же передаст сына им? Ирина так просто своего ребенка чужой бабе не отдаст. И не надо…

Но вот эта девица, которую Кленин сейчас так обхаживает, совсем другого сорта. Интересно, она хоть понимает, как ей повезло? Если тобой интересуется такой мужчина, как Сергей Кленин, за него надо хвататься обеими руками, зубами и ногами. А эта дурища, похоже, и не слишком рада, хотя, суда по ее одежде, вряд ли имеет другого обеспеченного покровителя или мужа.

Марина покачала головой. Да, ей таких женщин не понять. В природе выживает сильнейший. Свое счастье надо ковать самой. И не стесняться. В конце концов, все женщины по сути своей кошки и хищницы.

Наташа сидела, опустив лицо в букет, и слезы капали прямо в чашечки роз. Наверно, со стороны это могло выглядеть даже изящно, но ей было не до того, чтобы ценить красоту.

Растерявшийся Сергей пытался смотреть одновременно на дорогу и на Наташу. Он не ожидал, что его невинный вопрос, как дела у нее в школе, вызовет такую реакцию.

Увидев впереди кафе, он резко затормозил и съехал к обочине. Достал из кармана носовой платок, потянулся к Наташе и вытер ей лицо. Она не возражала. Просто подняла на него глаза, наполненные таким горем, что у Сергея руки задрожали.

— Давайте сейчас выйдем, посидим в кафе. Мороженое любите?

Наташа кивнула.

— Отлично. Перекусим, и вы мне все расскажете. Ладно?

Она кивнула. Ей и в самом деле надо с кем-то поделиться. Она сойдет с ума, если сейчас попадет в пустую квартиру и будет думать о Диме, Саше и школе. Нет, только не это.

— Только вы, пожалуйста, ничего не говорите мне. — Она не хотела слышать ни утешений, ни советов. Сейчас все это было бесполезно.

Небольшой уютный зал кафе был почти пустым. Кленин повел Наташу за столик в углу, из которого можно было смотреть на улицу, но прохожие их видать не могли.

— Вы кушать хотите? — Кленин деловито открыл меню.

— Нет, мне только чаю. — Наташа в последнее время совсем потеряла аппетит.

— Давайте-ка нам два мороженых, — Кленин обратился к девушке, единственной работнице в этом кафе, — два бутерброда с колбасой и два чая…

Девушка расторопно принесла им большой чайничек и пару чашек. Подразумевалось, что разливать чай они будут сами. Эдакий уют по-общепитовски.

Чай привел Наташу в чувство. Кофе она не слишком любила, возможно, потому что денег на качественный кофе в зернах не было, а растворимая бурда ей не нравилась. Слезы окончательно высохли, и она даже смогла четко и внятно, почти не стесняясь, описать свою эпопею с физруком, заступничество Димы и последовавшее за этим светопреставление. Стыдно ей уже не было. Надо полагать, привыкла.

Кленин слушал молча, только пару раз уточнил, как кого зовут, потому что в ее изложении путалось слишком много Аврор, Машек и прочих учителей.

— А потом приехали «скорая» и милиция. Оказалось, что у Саши нос сломан. На Диму вообще никто смотреть не захотел, а ведь у него все лицо разбито. Теперь директриса говорит, что Диме аттестат не светит, а Сашка накатал заявление на своего ученика. Он, похоже, решил изобразить сотрясение мозга и уехал со «скорой» в районную больницу. Я даже не знаю, что теперь с Димой будет. Его в милицию забрали. Директриса, конечно, решила, что я виновата. — Наташа допила чай и пригорюнилась. — Только она это по-своему поняла. По ее версии, у меня был роман и с учителем, и с учеником, и они меня не поделили. Меня будут обсуждать на педсовете, и Аврора мне уже намекнула на то, что мне пора писать «по собственному желанию». Но больше всего Диму жалко. Он за меня заступился, и теперь…

Слезы опять закапали на стол. Наташа вытерла их и посмотрела на Сергея. Он действительно ей помог. Иногда полезно бывает излить душу, и чтобы при этом тебя не учили, что делать и как жить, а просто выслушали и посочувствовали. Жаль только, что теперь она потеряла в его глазах всякую привлекательность.

— Вы меня, наверное, считаете страшной дурой?

— Вы удивительная женщина, — улыбнулся Сергей. — Таких, по-моему, больше нет.

— Это плохо. — Наташа посмотрела на мороженое. Сверху розовую массу украшали три клубнички. — Я так хотела стать как все! Но у меня что-то пока не получается.

— Слава богу.

Наташа удивленно посмотрела на него, но Сергей, похоже, не шутил.

— Знаете что? Пойдемте в кино! Я там сто лет не был.

— Я тоже. — Наташа посмотрела на часы. — Хотя через час мне девочек из садика забирать. Мы не успеем.

— Мы можем взять девочек с собой. — Кленин улыбался. — Или они не любят кино?

— Они вам на шею сядут. Они такие… — почти сдалась Наташа.

— И пусть. У меня шея крепкая, как-нибудь переживет!

Рабочий день заканчивался. В «Контакте» сегодня было тихо. Жора сдержал слово, и все постепенно стало входить в нормальную колею. Адвокат, грозивший им карами со стороны прокуратуры, исчез, налоговый инспектор позвонил и доложил, что внеплановая проверка пока отменяется. Дескать, «поступили распоряжения». Ирина не забыла сказать «спасибо», хотя ей очень хотелось обозвать его скотиной и двурушником. Знаем, от кого поступили эти распоряжения, шкура продажная!

Димочка сегодня был исполнителен и тих. Обычно он уже с утра висел на телефоне, ожесточенно сплетничая и обсуждая какие-то личные проблемы. Ее в глубине души это даже забавляло. Будто у нее два секретаря в одном флаконе: мужчина и женщина. Но сегодня он, казалось, был занят только работой. Компьютер строчил, а Димочка молчал. Будто никого в приемной и не было. Ирина специально выглянула, чтобы проверить, не висит ли он на телефоне в другой комнате.

— Ирина Александровна, я вам нужен? — Предупредительный референт сидел там, где и должен был — за своим компьютером. Никаких личных телефонных переговоров? Уму непостижимо!

Ирина ушла к себе, но потом целый день прислушивалась. И ничего, кроме ответов на деловые звонки, так и не услышала.

Около пяти вечера Димочка постучал в дверь ее кабинета.

— Ирина Александровна, тут вам букет принесли. — Он внес в комнату охапку красных роз.

— Кто?

— Посыльный принес. — Димочка протянул ей конверт. — А это просили передать вместе с цветами.

Ирина поморщилась:

— Ладно, поставь цветы в приемной.

Она разорвала конверт, оттуда выпала открытка. Незнакомым почерком поперек открытки было размашисто выведено: ««Приличный», 19.00». Подпись отсутствовала.

Сердце у нее забилось. Неужели это Андрей? Ош схватилась за телефон.

У него дома никто не ответил. Послушав восемь длинных гудков, она повесила трубку.

— Дима, зайди ко мне. — Она отключила интерком, и в комнату тут же вплыл секретарь.

— Послушай, Смирнов оставлял какие-то свои домашние координаты?

— По-моему, да. — Димочка сделал вид, что разыскивать уволенного сотрудника — это то, чем он занимается каждый день. — Могу посмотреть.

— Сделай одолжение.

Она отъехала на кресле к окну и взглянула на улицу, Солнечно, весело. Работать абсолютно не хочется. Сейчас бы взять Степашку и пойти гулять, как обычная мамаша, посидеть около песочницы, полепить куличики вместе с сыном… А еще лучше — встретить Андрея, обнять его так, чтобы он никогда и никуда больше не ушел…

Димочка бесшумно возник за ее спиной. Поскольку она не отрывалась от окна, он негромко кашлянул. Кленина очнулась и развернула кресло к столу.

— Вот, тут два телефона. Домашний, а этот не знаю…

— Я в курсе, спасибо. — Ирина схватила блокнот. Второй телефон наверняка принадлежит его матери. Ирина торопливо набрала номер.

— Я вас слушаю. — Солидный женский голос, совсем непохожий на Наташин, был вежлив и уверен.

— Добрый день. Могу я услышать Андрея Смирнова? — Ирина слегка растерялась. И даже оробела. Это все-таки его мать.

— Его нет. — Голос как будто дрогнул и заколебался. — Андрей будет позже. Может, передать ему что-нибудь?

— Пожалуйста, скажите, что звонила Ирина Кленина.

— Хорошо, я обязательно это ему передам.

Черт, ей показалось, или его мамаша действительно в курсе, кто она такая? Интересно, что рассказал ей Андрей об их отношениях? Хотя какие там отношения? Смешно сказать!

Разумеется, она пойдет сегодня в ресторан. Интересно, где он взял деньги? В прошлый раз платила она. Может заплатить и еще. Только вот она обещала Жоре сегодня отдать должок. Она очень старалась целый день выбросить это из головы, но сколько можно притворяться? Долг есть долг. Ладно, она ему позвонит, вот только поговорит с Андреем. Ей очень хотелось хоть одним глазком посмотреть на его лицо. А после этого она готова хоть под танк, хоть под Жору.

Наташа вышла из машины около дома. Было уже темно, в воздухе сильно пахло дождем и сиренью. Счастливые девчонки хихикали на заднем сиденье.

— Девушки, вам уже спать пора! — Наташа очнулась от своих мыслей и поняла, что первый раз за эти дни она не думала об Андрее целых четыре часа подряд.

Они заехали за девочками в сад, Наташа быстро забежала домой, чтобы переодеться и подкраситься. За десять минут она, как смогла, ликвидировала следы слез, причесалась и, взглянув после всего этого в зеркало, даже сама себе понравилась.

— Живем! — сказала Наташа своему отражению.

Когда она спустилась вниз, дочери уже освоились с новым дядей и, перебивая друг друга, рассказывая какие-то детсадовские истории. Предвкушая кино, они таскали карамель из пакетиков и светились от обилия впечатлений.

Слишком поздно Наташа спохватилась, что они попадают лишь на вечерние сеансы.

— Там наверняка кино только для взрослых. — Она даже расстроилась. Так всегда, только начнешь получать удовольствие, и тут облом. Не поведет же она малявок на какой-нибудь боевик.

— А мы пойдем смотреть на динозавров, — улыбнулся Сергей. — Вы не видели «Динозавра»?

— Да я сто лет ничего не смотрела, — созналась Наташа, а Люся закричала:

— Ура! А они будут друг друга лопать?

Около кинотеатра от них наконец-таки отстала «восьмерка». Марина решила, что на сегодня она достаточно намучилась, наблюдая эту «семейную» идиллию. Логично предположить, что после кино они поедут обратно к тому дому, около которого сегодня она уже была. Теперь осталось только выяснить, кто такая эта многодетная мать. Задача несложная. Но ей придется поломать голову, чтобы отвлечь внимание Кленина от этой особы. Учитывая его «чадолюбие», нужно придумать что-то оригинальное. Может, изобразить мать-одиночку? Не пройдет. Что, если Кленин захочет познакомиться с дитем? Где она возьмет ребенка?

Марина поехала домой, обдумывая новые повороты в деле, которое прежде казалось таким простым. Уже подъезжая, она вспомнила, что должна была вернуть машину хозяину. Рома наверняка ждет ее при всем параде и при свечах. По крайней мере, хоть этот от нее без ума. Наверняка женился бы в любой момент. Только зачем он ей? Подумаешь, менеджер! Но пока он нужен. Союзник во вражеском стане никогда не помешает.

Она развернулась и отправилась к Роману. На ночь она у него не останется. Часа через три он отвезет ее домой. Нет ничего хуже, чем оставаться на ночь в чужой квартире. Утром еще, глядишь, придется готовить мужчине завтрак, а косметика осталась дома. Гадкое ощущение.

А Наташа действительно не вспоминала о муже. Фильм оказался столь интересным, что на какое-то время у нее из головы вылетели и Андрей, и Дима, и физрук Саша, и даже больная собака. Когда динозавр несся сквозь заросли, пытаясь догнать обезьян, у нее дыхание от ужаса перехватило.

— Потрясающе! — выдохнула она на ухо Сергею. — Просто поразительно! Динозавры как живые!

Настырные девицы еще перед фильмом углядела в фойе игрушки и так выразительно прилипли к витрине с резиновыми динозаврами, что Сергей намек понял и купил им по маленькому монстру.

Сейчас они не хотели вылезать из машины, и хотя младшая клевала носом, домой они не спешили.

Наташа была непреклонна.

— Будете так себя вести, больше дядя Сережа вас в кино не поведет!

Угроза возымела действие. Дочери вылетели из машины моментально.

— Дядя Сережа, а вы правда еще нас покатаете!

— Покатаю, если мама не против. — Сергей скосил глаза на Наташу.

— Посмотрим, — притворно строго нахмурилась она.

— На что посмотрим?

— На ваше поведение…

Она стояла с букетом в руках, девочки прыгали рядом, разыгрывая битву динозавров. Ни Сергей, ни Наташа не знали, что сказать.

— Было здорово, — наконец нашлась Наташа. — Правда. Спасибо вам…

— Это я вам должен сказать спасибо… — начал было Сергей, но Наташа его перебила:

— Не люблю, когда так говорят. Это попахивает… дежурной вежливостью, вот! А я действительно вам благодарна. До свидания…

— Наташа, подождите, — окликнул ее Кленин.

Она обернулась.

— Вот, возьмите. — Он торопливо достал из кармана визитку. — Мой телефон, на всякий случай. Мало ли что? Вдруг станет грустно, а поговорить не с кем. Тогда звоните мне.

Наташа посмотрела на белый глянцевый прямоугольник.

— Что, и на работу звонить? Вам на работе делать нечего?

— Есть чего. Но для вас я всегда найду время. А еще лучше — звоните домой. Может, действительно еще куда-нибудь выберемся? Я давно так не отдыхал…

Она вошла в подъезд, а Сергей улыбался неизвестно чему, стоя рядом с машиной. Еще недавно он был недоволен жизнью, раздражен и злобен. А сейчас ему хочется петь и смеяться! Хорошая штука эта любовь.

Однако любовь любовью, а кое-какие дела на сегодня еще есть. Сергей взглянул на часы. Детское время, еще и одиннадцати нет.

— Алло, Стас? Кленин. У меня к тебе дело. Знаешь, где районная больница? Отлично! Возьми с собой пару ребят попредставительнее. Нужно навестить кое-кого в травматологии…

Ирина в элегантном темно-сером брючном ансамбле от Черутти вошла в зал ресторана «Приличный» и обвела его глазами. Она великолепно выглядела и прекрасно это знала. Она редко покупала экстравагантные вещи, и, в отличие от гардероба Сони, почти все ее туалеты отличались классической элегантностью. Как говорится, пригодны и в пир, и в мир. Несмотря на то, что в последнее время и в их глушь проникли качественные, дорогие вещи, Ирина — все равно предпочитала привозить одежду либо из-за границы, либо из Москвы. Одно время она пользовалась услугами портнихи, которая мастерски копировала вещи известных модельеров, но потом перестала. Это отнимало слишком много времени. Поиски нужной ткани, примерки… И потом, дорогой костюм служит твоей визитной карточкой в бизнесе. По нему определяют твой статус и кредитоспособность. Поэтому на одежде Ирина не экономила.

В это вечернее время ресторан был, как обычно, полон. К ней подскочил метрдотель.

— Ирина Александровна, вас уже ждут. — Ловко лавируя между столиками, он двинулся в полуосвещенную часть зала. Ирина пошла за ним. Она слегка нервничала. Как себя вести, что сказать? Наверное, ей нужно извиниться перед Андреем за безобразную сцену, которую она ему устроила. Пообещать, что больше никогда…

Метрдотель с поклоном пропустил ее вперед и испарился. А потрясенная Ирина осталась стоять столбов перед накрытым столом.

— А ты что здесь делаешь? — выдавила она, глядя на самодовольную физиономию Жоры.

Улыбка на лице Жоры засияла еще шире.

— Как что? Тебя жду. Как договорились, в семь часов. Ты просто необычайно пунктуальна для женщины. Обычно они опаздывают как минимум на пятнадцать минут. Отлично выглядишь!

Ирина молча опустилась на стул напротив него.

— Что будешь пить? — Жора подозвал официанта.

— Водку, — вздохнула Ирина. — И побольше!

Большие надежды до добра не доводят. Разумеется, цветы ей послал Жора, не Андрей. Он же вахлак, не додумается.

Итак, сегодня у нее «романтическое» свидание. Безвыходных положений не бывает. Некоторое количество водки поправит дело. Будем считать, что я напилась до бесчувствия и потом сама не знала, что делала, решила Ирина, наливая себе первую рюмку.

— За нас! — Она чокнулась с Жорой, который наблюдал за ней с видом кошки, заполучившей мышь.

— Вот это правильно, — одобрил он. — Ты наконец-таки начинаешь умнеть.

Ирина улыбнулась и налила еще. Ужин только начинается. Посмотрим, что он скажет ближе к ночи.

…Андрей не чувствовал боли в ногах, хотя прошел пешком остановок семь. Только немного запыхался, и, увидев огни автобуса, побежал к остановке. Нужно поторопиться, иначе домой он попадет слишком поздно, а позвонить Вовке нужно сегодня. Если Вовка не передумал, завтра он поедет на вокзал покупать билет на Тольятти.

Андрей сел у окна и уставился в темноту, там и сям подсвеченную огнями витрин и окнами домов.

Наверное, он чего-то не понимает в женщинах. Поздновато он спохватился, после двух браков-то. Но факт остается фактом: женская психология для него — темный лес.

Он решил все-таки поговорить с Наташей. Сначала вернулся в квартиру, но там никого не нашел. На кровати валялись какие-то блузки и юбки — похоже, Наташа убегала в спешке. Куда это она собралась после работы?

Он прождал до вечера, но ни жена, ни дочери не появлялись. Он заглянул к соседке, но и там Наташи не было. Не могли же они уже уехать в деревню к бабушке? Или поехали?

Вещи девочек лежали на своих местах. Андрей слегка забеспокоился и решил поискать на улице. Может, они загулялись во дворе? Погода хорошая, могли и в лес пойти. Да, но не в темноте же они гуляют?

Он вышел на улицу. В песочнице сидели две парочки подросткового возраста и пили пиво в перерывах между поцелуями. Больше никаких признаков жизни во дворе не замечалось.

Смирнов запаниковал. Пора идти в милицию. Но что он мог сказать? Ведь он не живет дома уже с неделю, о планах Наташи ничего не знает. Может, она пошла в гости к подруге? К какой, интересно? Андрей перебрал в памяти нескольких, но так ни до чего и не додумался.

Он сел на качели. Вернуться в дом и обзвонить всех знакомых? Или сразу пойти в милицию? Пока он предавался этим размышлениям, к дому подъехала машина. Смирнов машинально отметил, что она слишком респектабельна для их двора. Среди прибившихся около дома «жигулей» и «москвичей» этот автомобиль выглядел весьма экзотично. Почти как машина Ирины.

Он пригляделся. Нет, не Ирина. Да и что бы ей тут делать? Тем временем из автомобиля вышла женщина с цветами и что-то сказала оставшимся в машине спутникам. Смирнов отвел было глаза, но вдруг понял, что это его жена! А вот и девчонки вылезают. Смех Люси ни с чем не спутаешь — звенит, как колокольчик, на весь двор.

— Дядя Сережа, а вы нас правда еще покатаете?

Это еще кто? Смирнов вскочил с качелей и сделал два шага к машине, но тут же резко остановился. Он узнал человека, разговаривающего с Наташей. Сергей Кленин, бывший муж Ирины. Что он здесь делает?

Наташа распрощалась со своим спутником и вместе с девочками вошла в подъезд. Слава богу, она не пригласила Кленина на чашку кофе. Андрей, как ястреб, следил за ними. Будут целоваться или обойдутся рукопожатиями? Нет, она просто ушла. Но что все это значит?

Кленин немного постоял, потом позвонил кому-то по телефону. Продолжая разговор, он сел в машину и уехал. Андрей видел, как в окнах их квартиры загорелся свет.

Пойти к ней и потребовать объяснений? Получается, что она его выставила из дома, чтобы самой встречаться с этим типом? Цветочки дарит, паразит. Значит, Соня была только предлогом, а на самом деле у Наташи роман на стороне?

Совершенно сбитый с толку, Андрей пошел было к подъезду, но потом передумал. Можно было бы пойти к жене и спросить ее обо всем напрямик. Но она еще подумает, что он за ней следил. А это не так. Не хочет он унижаться до слежки за собственной женой.

Смирнов развернулся и зашагал к автобусной остановке. Судя по всему, Наташа неплохо проводит время без него. Зачем ей мешать? Чемоданы она ему сложила, остается только уехать. Почему бы и не в Тольятти?

Решено, он позвонит Вовке и скажет, что согласен. Во всяком случае, нужно съездить туда и посмотреть, что к чему. Такие вопросы с бухты-барахты не решаются. А деньги Наташе он пришлет с аванса. Телефон его матери она знает, если что — позвонит.

Он долго шел, не чувствуя усталости, пока его не нагнал этот автобус. Как летит время, когда мысли заняты чем-то неприятным! Внезапно ему пришло в голову, что Кленин занялся Наташей не просто так. Наверняка это какие-то игры с Ириной. Та занимается Андреем, а Кленин — Наташей. Но если так, то Наташу нужно предупредить, предостеречь! Андрей вскочил было, но тут же сел. Она не маленькая. Знает, что делает. Ведь придралась к пустяку, выставила его из дома, чтобы потом по вечерам неизвестно где с этим типом шастать! Какое коварство!

Самое неприятное заключалось в том, что он-то Наташе никогда не врач, хотя она в этом сомневалась. А вот сама… Она такая же, как и все другие. Как его первая жена. Такая же, как Ирина. Такая же, как Маргарита…

— Андрей, нам надо поговорить. — Таня подергала его за рукав.

Аппетитно пахло костром и маринованным мясом. Невдалеке ребята делали из бревен импровизированные скамейки. Вовка громким голосом отдавал приказы.

Смирнов был занят на самом ответственном посту. Из всей компании у него получался лучший шашлык. И теперь он нанизывал сочные, остро пахнущие куски мяса на шампуры, периодически проверяя, не готовы ли угли.

— Говори. — Он слегка поморщился. Татьяна, как всегда, умеет выбрать момент. Одно время она ему даже нравилась, но потом он встретил Маргариту, и прежняя симпатия была забыта. Сейчас ему казалось непонятным, что же его привлекало в этой пухленькой смешливой сплетнице?

— Просто я решила, что кто-то же должен тебе сказать, — затараторила Таня, стреляя глазками поверх кастрюли с мясом. — Наверно, это нехорошо, но знать правду всегда полезно…

— Ближе к делу, — прервал ее словесные пассажи Андрей. — А то у меня костер почти готов.

— Как бы это тебе сказать… У тебя с Марго серьезно?

— Более-менее, — насторожился Андрей. — А что?

— Просто я говорила с Леной, ну, они ведь вместе живут, в одном подъезде, только на разных этажах, и знакомы с детского садика…

— И что же такого интересного поведала тебе Лена? — Андрей ловко нанизал на острие кусок луковицы.

— Ты знаешь, что кроме тебя она встречается с другим человеком? — Голос Татьяны был притворно-сочувствующим. Лицемерка! Парень от нее уплыл, а она теперь поливает соперницу грязью. Андрей решил отшутиться.

— Это с таким лысым мужиком в джинсовой куртке? — небрежно спросил он, принимаясь за очередной шампур.

Татьяна очень удивилась:

— Нет. С молодым. И волосы вроде на месте. Я сама, конечно, не видела, но Ленка говорит, он за ней приезжает на «Волге»! В те дни, когда тебя нет.

— Об этом она мне еще не рассказывала. Нужно спросить. Наверно, тот лысый не подошел. — Андрей знал, что у нее никого нет. Не должно быть. Но не станет он это доказывать всяким жадным до чужих тайн сплетницам.

— А при чем тут лысый? — Татьяна никак не могла понять, почему Андрей реагирует на ее доклад так неадекватно.

— Понимаешь… — Андрей понизил голос и метнул взгляд в сторону друзей. Они уже сделали скамейки, и теперь Вовка удирал от толпы, возглавляемой Маргаритой. Они явно нацелились принести его в жертву и даже приготовили веревки.

Таня подвинулась ближе.

— Так что?

— У нас с Марго такая игра. Нам нравится рассказывать друг другу о своих любовных похождениях. Понимаешь?

— Нет, — захлопала глазами Татьяна.

— Она знакомится с человеком, флиртует с ним. И я тоже встречаюсь с другими девушками. А потом мы обсуждаем. Такая очень сексуальная игра. Нас это заводит, понимаешь?

Татьяна была озадачена, если не сказать поражена.

— Ты, наверно, шутишь. Что, и целуетесь с другими?

— Бывает, — отшутился Андрей, но внутри у него все сжалось. А что, если это правда? Нет, такого не может быть. У них с Маргаритой все действительно очень серьезно. Настолько серьезно, что он собирается в ближайшее время купить кольца и сделать ей предложение. Жить они могут вместе с его мамой, у нее в трехкомнатной квартире слишком много народа: бабушка, младший брат, оба родителя и кошка. — Во всяком случае, спасибо за информацию. — Он взял заготовленные шампуры с шашлыком и пошел к костру, Татьяна семенила следом. — Этот молодой водитель «Волги» может быть интересным вариантом.

— Ну вы извращенцы, — пробормотала Таня в пошла к остальным.

Андрею хотелось надеяться, что эта беседа отобьет у Татьяны охоту приставать к нему и следить за Маргаритой. Но червячок беспокойства внутри поселился. Конечно, ни с кем за его спиной Рита не встречается. Наверно. Во всяком случае, он этому не верит. И не поверит, пока не увидит собственными глазами.

Но убедиться в том, что сообщение Танюхи не было дымом без огня, ему пришлось на следующий же день. Они не договаривались встретиться, но вечером после пикника, разбирая сумку, Андрей нашел ее сумочку с документами, засунутую за пакеты с кастрюлями и банками.

Он решил занести ей вещи, заодно лишний раз повидаться. Вполне возможно, что в глубине души он действительно хотел ее проверить.

Что ж, вот и проверил.

— Приехали. — Жора приглушил музыку и потряс Ирину за плечо. — Вот и мои скромные пенаты!

Ирина открыла глаза. Всю дорогу ее мутило, особенно от энергичных песен «Русского радио», которым Жора подпевал с большим энтузиазмом и полным отсутствием слуха.

Напиться ей не удалось. Жора быстро просек, что дама может прийти в некондиционный вид, и предложил закругляться с ужином.

— У меня дома полный холодильник. И еда, и шампанское, и мороженое. Ты как, на диете?

Ирина выразительно обвела глазами Жорино туловище.

— Я — нет.

Он намек понял.

— А я люблю поесть, — честно признался он. — Ради чего тогда жить, если не получать от жизни маленькие презенты?

Дом у Жоры оказался под стать хозяину. Трехэтажная вилла из красного кирпича за двухметровым забором, будка для охраны у ворот, свежепосаженный газон и цветник перед крыльцом. Колеса джипа зашуршали по гравию.

— Ни фига себе, скромные пенаты. — Ирина вяло обвела глазами участок. — Влетел небось в копеечку. Одна черепица чего стоит…

Жора самодовольно улыбнулся.

— Хотел осуществить мечту голодного детства. Между прочим, проект дома сам придумал.

Ирина вздохнула. Почему все мечты нуворишей так удивительно напоминают средневековые замки в миниатюре? И тебе башенки, и узкие окошки-бойницы, и даже зубчатые стены — прямо дом феодала. Только вместо коня — бронированный джип с темными стеклами.

Она обернулась, чтобы посмотреть, кто открыл им ворота. Этот момент она как-то пропустила.

Оказывается, в будке сидели два охранника. Ей показалось, что у одного был автомат. Верные вассалы охраняют покой сеньора и его дамы.

Жора остановился около входа. Вышел, галантно подал руку Ирине.

— Не так уж я и пьяна, сама справлюсь, — пробормотала она и спрыгнула на гравий. — Ой!

— Что случилось?

— Да камешек в туфлю попал. — Ирина с досадой сняла туфли и на крыльцо вошла босиком. Еще не хватало поцарапать о гравий новые итальянские босоножки!

Они вошли внутрь, Жора включил свет. Ирина огляделась. Полы мраморные, стены и потолок обшиты темным деревом.

По стенам в холле было развешено холодное оружие. Кинжалы, ножи, ятаганы и пара сабель. Ирина не считала себя экспертом в этой области, но ясно было, что коллекция недавнего происхождения, собиралась в спешке, а экспонаты туда попали по принципу «какие дороже».

— Нравится? — спросил Жора как-то неуверенно.

— А ты что, ценитель?

— Да нет. Просто у нас в клубе мужики этим интересуются. Вот я и решил завести пару-тройку игрушек, так, чтобы иногда разговор поддержать.

— Что за клуб такой?

— «Английский клуб». — Жора замешкался, отключая сигнализацию.

— Какой? «Английский»? Это для новых русских аристократов?

— Зря издеваешься. — Жора обиделся. — Почему для новых? К твоему сведению, туда без предков с голубой кровью не попасть.

— И где ты взял этих предков? — рассмеялась Ирина. — Точнее, во сколько это тебе обошлось?

— А я, к твоему сведению, потомственный аристократ.

— С такой-то фамилией?!

— Кобзарь-Залесский, между прочим. Потомок пусть обедневших, но шляхтичей.

Она только головой покачала.

— И что вы делаете в этом клубе?

— Да так. В основном играем в бильярд, перетираем разные жизненные темы, — туманно ответил Жора и распахнул перед ней дверь. — Прошу!

Они прошли в гостиную. Метров пятьдесят — на глазок прикинула Ирина. Опять же мрамор, дерево и обилие хрусталя в освещении. Разумеется, кожаные диваны и кресла; непременный камин.

Жора суетился, доставал бокалы из бара, включил музыку, отключил верхний свет — комната сразу утонула в интимном полумраке.

— Ванночку примем? — Он налил в бокал шампанское и протянул ей.

Ирина разозлилась.

— После. Не тяни, слушай! И шампанского я не хочу! Меня пучит с него!

Жора огорчился.

— Такая тонкая женщина — и такие слова!

— А с чего ты взял, что я тонкая? Может, у меня, кроме торгового училища, за плечами ничего нет? — прищурилась Ирина.

— Есть, — уверенно ответил Жора, но шампанское поставил на журнальный столик. — Во-первых, видно по тебе, что ты не простая.

— А какая? Сложная, что ли? — Ну почему, почему он не дал ей напиться? Сейчас все предстоящее казалось бы ей веселой шуткой. В конце концов, с кем не бывает? Секс с потомственным аристократом Кобзарем-Залесским, ныне помощником депутата, владельцем пафосного замка из красного кирпича. Это даже пикантно.

— Во-вторых, — Жора не обратил внимания на ее выпад, — искусствовед у нас кто? Я, что ли?

— Уж точно не ты, олух. — Ирина посмотрела на какую-то аляповатую репродукцию Шишкина на стене.

— Картина, между прочим, настоящая. — Жора слегка обиделся. — Подделок не держим.

— По-моему, тебя бессовестно обманули. — Ирина бросила на пол босоножки и села в кресло. — Может, ты у нас в бизнесе и монстр, но со вкусом у тебя того, не очень, толстячок ты мой.

— Вот-вот, давай! — оживился Жора.

— Что давать?

— Ругай меня.

— Зачем? — удивилась Ирина. Может, не стоило его дразнить. Может, он обидчивый…

— Мне нравится. Меня это заводит. Обычно женщины на меня сначала ругаются, а потом в восторге. Я как-то привык уже. Так что давай, ругай. Ты же меня не любишь?

— Ненавижу, — охотно подтвердила Ирина.

— Вот и выскажи все, что обо мне думаешь.

Ирина оторопела. От неожиданности все ругательства вылетели у нее из головы.

— Когда нарочно, ничего не придумывается, — пожаловалась она. — И вообще, давай я тебе лучше стриптиз исполню.

— Это после, а сначала давай, ругай. Я тебе помогу. Начнем с… — он почесал стриженую голову, — с толстой обезьяны.

— Толстая волосатая обезьяна. — Ирина скосила юза на густой мех у Жоры на груди.

— Гамадрил бритоголовый! — заливался Жора. — Уродище конское!

— Почему конское? — удивилась Ирина. — Ну если тебе хочется, пожалуйста. Гамадрил и конское уродище!

— Кайф! — Жора в восторге начал расстегивать рубашку. — Хам противный, фофан жеваный, гнусь подзаборная!

— Ну и женщины у тебя были, — не выдержала Ирина. — И что, каждая тебя так ругала?

— Ты не поверишь, но это еще цветочки. Иногда такие горячие бабы попадаются, даже у меня в ушах звенит! Я понимаю, ты к этому не привыкла, но попробуй, может, получится.

Ах, она к этому не привыкла?! Ирина открыла рот и выдала такую хлесткую фразу, что продавцы на рынке сгорели бы со стыда.

Жора слегка оторопел:

— Да ты дикая штучка!

— Господи, где ты таких слов нахватался? — Ирина вскочила с кресла. — И вообще, мне надоело! Или ты кончаешь валять дурака, или я отсюда уезжаю сейчас же!

Жора неприятно прищурился.

— На чем уезжаешь, девочка моя сладенькая? Если ты забыла, сюда мы приехали на моей машине. Утром я тебя отвезу, куда прикажешь, и мы в расчете. Только все равно вернешься. Сама вернешься, слышишь?

Она ответила еще более неприличным словесным пассажем, общий смысл которого сводился к тому, что плевать она хотела на Жору и что он — нехороший человек.

— Кайф! — Жора, скинул рубашку, обнажив складчатые телеса, и кинулся к ней, задев столик с бутылкой шампанского. Бокалы со звоном разлетелись на осколки, и Ирина испуганно взвизгнула. Ее босые ноги почувствовали прикосновение острых маленьких стекол.

Жора подхватил ее на руки и куда-то понес.

— Сама ко мне придешь, — бормотал он, — проверено…

В полутьме она разглядела белую дверь, которую Жора открыл пинком ноги. Светлый ковер, белые стены, лишь чуть-чуть подсвеченные ночником, — спальня.

Он бросил Ирину на кровать, которая тут же мягко закачалась от удара.

— А вот теперь можешь исполнить свой стриптиз…

— Ну что, надумал? — голос Вовки в телефоне заглушался лаем Бумбы.

— В принципе я согласен. — Смирнов старался говорить уверенно и солидно. — Только неплохо бы съездить посмотреть, что к чему.

— Да пожалуйста! Хоть завтра!

— Я серьезно. — Андрей посмотрел в сторону кухни, где мать гремела посудой, разогревая ужин. — Нужно с людьми пообщаться. Может, я не потяну…

— И я серьезно. — Вовка наконец отделался от Бумбы и заговорил по-деловому: — Я собирался туда сам ехать, но теперь отправишься ты. Только билет завтра переоформим на тебя, и все дела.

— Как завтра? — всполошился Смирнов. — Во сколько?

— Поезд в девять утра. Обратно вернешься через два дня. Времени как раз хватит, чтобы город посмотреть, с людьми познакомиться…

— А как же я туда поеду? Я там никого не знаю. И где я буду жить?

— В гостинице. Потом найдешь квартиру. Я позвоню человечку, он тебя встретит, все покажет. Телефон на всякий случай запиши…

Обалдевший Смирнов послушно записал все телефоны, а также список дел, с которыми надо было разобраться в первую очередь.

— Будем считать, что это у тебя вместо испытательного срока. — Для Вовки, очевидно, такой лихой подход к делу был в порядке вещей. — Вернешься, посмотрим, как и что. За командировочными завтра заедешь ко мне. Вопросы есть?

Вопросов было множество. Что ему делать с Наташей? Какие вещи брать? Как общаться с тамошними работниками?

Но Смирнов оставил это при себе. Нечего с самого начала демонстрировать свою неуверенность. Хватит с него Ирины. Теперь будем вести себя по-другому — как крепкий профессионал и крутой мужик со стальными нервами.

— Вопросов больше не имею, — по-военному четко отрапортовал он в трубку.

Вовка хмыкнул:

— Ну-ну. Значит, завтра жду. И не забудь взять паспорт. Я в прошлый раз забыл, и три раза пришлось местным ментам штраф платить. Их бдительность очень ударяет по карману.

Смирнов закончил разговор и пошел к матери.

— Я уезжаю. — Он перехватил у Нины Павловны тяжелую дымящуюся кастрюлю.

— Далеко?

— В Тольятти. Я же тебе говорил. Мне Володя предложил съездить, посмотреть их офис.

Нина Павловна охнула:

— И когда ты едешь?

— Завтра. Поезд в девять утра.

— А сейчас уже половина первого! — всполошилась мать. — И вещи еще не собраны! Ты давай кушай, а я пойду паковать чемодан.

— Мама, не надо мне чемодана. Я на два дня еду, — попытался притормозить ее Андрей, но эта было бесполезно. Чтобы сыночек уехал в чужой город безо всего?!

— Ты же должен произвести хорошее впечатление. Ведь ты будешь там не кем-то с улицы, а начальством, — принялась объяснять она, быстро доставая из гардероба необходимые, по ее мнению, вещи. — А как ты будешь выглядеть, если выйдешь из поезда помятым и небритым оборванцем?

— Но костюм все равно в сумке помнется.

— Не помнется. Надо уметь складывать.

Нина Павловна еще час наставляла Андрюшу, как себя вести, докладывала в чемодан всякие мелочи, без которых, ей казалось, он не мог обойтись, а в полвторого ночи отправилась на кухню жарить курицу, чтобы сыночек не голодал в поезде.

О том, что ему звонила Ирина, она просто забыла.

Наташа погасила свет и лежала в темноте. Она так сильно устала, что сил переживать события сегодняшнего дня у нее не было. Тем более что она уже решила для себя, как ей поступить. Завтра прямо с утра она, не откладывая, поедет к Саше в больницу. Если понадобится, умолять его будет, пусть он только заберет свое заявление из милиции. Жалко Диму. Не должен он из-за нее портить себе жизнь. Потом — в школу, писать «по собственному желанию». А потом она отправится на городскую биржу труда, встанет на учет как безработная. В принципе, устроиться в другую школу можно. На эту зарплату они будут рады получить кого угодно. Но может, не стоит торопиться? Самое время подумать о новой профессиональной карьере. Купит газету объявлений, посмотрит, что за вакансии нынче в цене. Но в школе наверняка придется дотянуть до конца года. Осталось несколько дней, вполне можно перетерпеть.

Говорят, что беда одна не приходит. Соседка заглянула к ней и сказала, что Джорджа ветеринар велел оставить на ночь в клинике. Мол, какая-то щенячья болезнь, и шансов у песика маловато. Короче, завтра утром решится его судьба. Если лекарства подействуют, то собака поправится. А если нет…

Девочки спросили, куда делся щенок, и Наташе пришлось выдумать, что он на несколько дней уехал. Пока обман прошел. Им попросту было не до собаки — слишком много впечатлений сегодня, которые заслонили старую «игрушку».

Марина тоже не спала. Она стояла под душем и наслаждалась теплыми струями воды. Рома отвез ее домой, хотя очень надеялся, что она передумает и останется у него до утра. О том, что переспала с нужным человеком, Марина никогда не жалела. Секс вообще полезен для здоровья.

С Клениным мы поступим так, думала она, протягивая руку за белым махровым полотенцем. Раз он сейчас до такой степени озабочен своей многодетной пассией, не стоит лезть напрямик. Можно испортить все дело. Сначала она хотела пойти ва-банк и открыто попытаться его соблазнить, но сейчас у нее появилась идея получше. Дружеское участие бывалой женщины — вот что ему сейчас надо. К завтрашнему вечеру она будет знать все о своей сопернице и попытается подкатить к шефу на кривом коне дипломатии, сочувствия и понимания. Может, ему нужно свечку подержать? Она готова. Но в нужный момент она изловчится и обольет конкурентку помоями, чтобы тут же занять ее место.

А кроме личной жизни есть дела и другие, связанные с деньгами. И этим тоже придется заняться самой. «Если хочешь хороших результатов, сделай работу сам, не поручай ее другим» — этот девиз она ставила во главу угла. Пожалуй, ее можно назвав трудолюбивой пчелкой. Разве нет?

Соня включила ночник над кроватью, чтобы найти телефон. На ночь она натянула на лицо специальную маску для сна и теперь плохо видела сквозь прорези для глаз. Наконец она схватила трубку.

— Алло?

— Дорогая, это ты? — Какой прекрасный французский прононс! Разумеется, разве может быть иначе, ведь обладатель сего чудного голоса француз, пусть и в третьем поколении.

— Жак, ты в своем уме? — Соня тоже перешла на французский. — Ты знаешь, который час?

— Я так по тебе скучаю, — его голос дрогнул.

«Опять напился, — с досадой подумала Соня. — Наверняка гулял в каком-то клубе, а теперь принялся звонить мне. Вот урод!»

— Жак, давай поговорим завтра. — Она хотела повесить трубку, но он опять завел свою волынку о том, как ему ее не хватает. Что она делает так долго в этой ужасной стране? О том, что его предки были родом из России, он предпочитал упоминать лишь для того, чтобы подчеркнуть аристократизм происхождения. В остальных случаях, по его мнению, не стоило говорить о русских корнях. В нынешнее суровое время в каждом русском видят потенциального мафиозо.

— Ты говорила, что уладишь свои дела и вернешься, — пьяно ныл он. — Я устал ждать! Хочу, чтобы ты приехала…

— Скоро вернусь. Потерпи, в конце концов, будь мужчиной. — Соня зевнула.

— Ах, мужчиной! — закричал Жак. — Ладно, ты сама сказала! Я должен вести себя, как мужик! Тебя нет, очень хорошо! Тогда я сейчас буду мужчиной, пойду в клуб, найду себе женщину, и тогда ты пожалеешь!

В трубке зазвучали гудки. Соня еще раз зевнула.

— На здоровье. Интересно, зачем он звонил? Сообщить, что сейчас трахается с другой?

Чертов Жак. Его дед, тот самый восьмидесятилетний русский аристократ, был на два порядка привлекательней его. Жаль, что он умер, так и не женившись на ней. Проплыло наследство мимо носа. А ведь она так хорошо скрасила его последние дни, что могла бы рассчитывать хоть на какую-то компенсацию. Все получила мамаша Жака и сам беспутный внучок, сорокалетний раздолбай с невеликими мозгами.

Иногда Соня даже подозревала, что у него не все дома. В его годы вести себя, как маленький избалованный мальчик… Это патология. Но у него был большой плюс — деньги. С ними он мог делать что угодно. Девочки, машины, выпивка. И немного работы на фирме, основанной еще его дедом. Правда, работа в последнее время шла не слишком хорошо. Естественно, ведь Жак доверил вести свои дела каким-то непонятным людям, которые наверняка его обманывали, пока он преспокойно нежился на солнышке и пытался участвовать в автогонках. Это тоже больше для шика. Он был слишком ленив, чтобы что-то делать всерьез.

С Соней он познакомился случайно. Забежал к деду за очередным чеком и увидел ее. Конечно, он знал, что дед живет с какой-то юной русской «мадемуазель», вся семья была в курсе и порицала предка. Известно, что седина в бороду — бес в ребро. И, хотя у Владлена Сергеевича бороды не было, он вполне мог настолько потерять голову от чар Сони, что семья лишилась бы денег.

Когда Владлену Сергеевичу пришла в голову мысль о женитьбе на Соне, родственнички ужаснулись и стали искать адвокатов. План был банален — доказать, что восьмидесятилетний дедуля не может отвечать за свои поступки, обозвать его недееспособным и засунуть в какую-нибудь тихую клинику, где он спокойно доживет свои дни на вегетарианском супе, без опасных искушений перед глазами.

Но им не пришлось этого реализовать, потому то Владлен Сергеевич умер, не успев внести никаких поправок в завещание. Соня отчасти сама была в этом виновата. Накануне он сказал ей, что собирается вести ее в мэрию. Он не знал, как она относится к венчанию. Сам он был вдовцом, и ничто не мешало ему обвенчаться с ней по всем законам православной веры.

Разумеется, Соня отнеслась к этой идее с должным восторгом. И слегка перестаралась. Бульварные газеты писали потом о его смерти как о «сладостной ночи смертельной любви». Черт, это ведь надо было не учесть то, что любовь любовью, но обольщать столь почтенного старца нужно было в меру!

В общем, когда Жак увидел Соню, то пришел в восторг. Соня не слишком этому удивилась, так как видела последнюю подружку Жака, немецкую модель. На обложках она была вполне фотогенична, но в жизни предпочитала натуральный стиль жизни без косметики, модной одежды и прочих милых женских ухищрений. Во Франции вообще туго с настоящей женственностью. На взгляд Сони, феминизм, прочно пустивший корни в некогда самой элегантной стране мира, слегка подпортил легендарную красоту парижанок. Девяносто процентов женщин города предпочитали удобную обувь на низком каблуке, бежевые цвета и скромный макияж. На этом фоне роскошная красота Сони, оправленная в творения лучших французских кутюрье, казалась розой среди полевых ромашек. На Жака она подействовала мгновенно. Но, пока был жив дед, он оказывал ей умеренное внимание. А вот после его смерти напор усилился. Да что там усилился! Он бросил свою модель и начал наступление по всем фронтам: цвети, подарки, рестораны.

Соня поломалась с месяц. Она, конечно, была не в восторге от такой рокировки деда на внука, тем более что к Владлену Сергеевичу успела привязаться, а внук вызывал у нее некоторое отвращение. Но Жак проявил несвойственную ему хитрость. Он понял, что Соне нужно определенное социальное положение, и купил ее именно тем, что не успел дать ей дед — сделал предложение, причем обещал не скупиться при составлении брачного контракта.

Его мать была в шоке. На ее взгляд, все это дурственно попахивало. Сначала дед, потом внук… Поэтому под давлением семьи Жак постепенно пошел на попятную, отложив обещанную свадьбу на «некоторое время». Соня рассердилась и уехала обратно в Россию, сказав, что ей нужно закончить дела на родине, а по возвращении решить, будут ли они вместе. Сейчас замужество с Жаком перестало казаться ей неплохим вариантом. Она найдет себе кого-то более перспективного. А может, даже влюбится и выйдет замуж по любви?.. И по здоровому расчету, разумеется. Бедные мужчины Соню не привлекали.

Хотя… в этом вахлаке, как называют его Ирка и ее муженек Кленин, в Андрее Смирнове, все же есть что-то такое… Жаль, что он всего лишь подчиненный Ирины. А на данный момент наверняка обычный российский безработный с двумя детьми в послужном списке. Нет, это не для нее. Но позлить Ирину стоит. В конце концов, разве не для этого она сюда приехала?

Ирина осторожно отодвинулась от потного чужого тела и села в кровати, пытаясь нащупать в темноте на полу свою одежду. Жора отрубился довольно давно, но ей все время казалось, что он того и гляди очнется. Сколько времени она провела в темноте, пытаясь быть терпеливой и не сбежать отсюда немедленно?

Больше Жоре она ничего не должна. Ей ничто не мешает убраться отсюда, желательно по-английски, не прощаясь, чтобы не устраивать разборок с хозяином виллы. Его самодовольное предположение о том, что после этого раза Ирина в него влюбится и будет сама за ним бегать, вызывало у нее приступ омерзения. Он что думает, он Пирс Бросман, что ли? Нет, одного раза с нее вполне достаточно. Раньше ей казалось, что переспать с кем-то противным — неприятно, но терпимо, что-то вроде визита к стоматологу. Но теперь она очень сочувствует Соне. Два года зарабатывать себе этим на жизнь…

Жора заворочался и всхрапнул во сне. Она застыла в неудобной позе рядом с кроватью. Под мышкой зажаты брюки, в одном кулаке — трусики, во втором — колготки. Убежать из спальни полуодетой? Нет, это признак дурного вкуса. Ни к чему оставлять свое белье Жоре. Он еще решит, что она специально забыла бюстгальтер, подарив его «на память» о бурной ночи. Может, у него уже коллекция такого белья. И совсем не потому, что он незаурядный любовник, просто девушкам так хотелось побыстрее убраться от Жоры подальше, что они уходили, не тратя время даже на то, чтобы натянуть лифчик.

Она с трудом удержалась от смеха. Чувство юмора — отличная вещь. Может спасти даже в самых пиковых ситуациях. В конце концов, чего она ползает тут по полу, как шпионка в боевике про Джеймса Бонда? Имеет полное право идти, куда пожелает. Никакой Жора ее не остановит.

Она включила ночник около кровати. Жора даже не шелохнулся. Спокойно, не торопясь, собрала оставшиеся вещи, нашла свою сумочку и выпавшие из нее ключи. Выключила свет и вышла в коридор.

Там было темно и пусто. Найти гостиную не составило труда. Ирина быстро оделась, стараясь не наступать на битый хрусталь и лужу шампанского.

Тут она вспомнила, что приехала сюда не на своей машине, а на Жорином джипе. Вот неувязка! Что же она, пешком пойдет до города? Глубокой ночью? Она взглянула на часы. Полчетвертого утра, в такое время ей не удастся вызвать такси. Кто поедет за ней в такое время? Позвонить Соне, чтобы приехала и выручила ее? Или спокойно пойти и доспать рядом с Жорой до утра. А утром он отвезет ее домой.

Ну уж нет! Интимный завтрак вдвоем хорош, когда есть чувства. В завтраке есть что-то очень личное, обычно утром едят вместе близкие люди. Во время обеда можно решать деловые вопросы или ужинать с малознакомыми людьми. Утро уединенно, оно принадлежит либо лично тебе, либо твоей семье. А Жора ей никто. Скорее даже враг, нежели любовник.

Она подошла к окну. Ей прекрасно была видна освещенная будка охраны у ворот. Один мужик спал, уронив голову на руки, другой прохаживался рядом. Ей не показалось, у мужика за плечами действительно висел автомат. Интересно, есть у них разрешение на оружие, или это бандитские заморочки? Во всяком случае, эти ребята выглядели не слишком многообещающе. Такие вряд ли выпустят ее с территории без санкции хозяина.

Что же делать? Ее глаза шарили по темной лужайке, слегка подсвеченной фонарями около ворот, по черному контуру леса за забором, а голова лихорадочно просчитывала всевозможные варианты «побега».

Она отошла от окна в глубину комнаты и стала осматриваться. Вот то, что ей нужно, — кожаная барсетка. Она схватила ее и достала оттуда связку ключей. Жора совсем забыл о своей сумке в пылу страсти. Как это неосторожно с его стороны! Она же может спокойно обчистить его дом, пока он спит, смотаться вместе с его подлинником Шишкина и коллекцией холодного оружия. Или он думает, что в лесу, за высоким забором и с охраной, он в безопасности? Ну, это мы сейчас посмотрим!

Она перебрала ключи. Вот этот, похоже, от его машины. Если не он, то подберем другой, какой-нибудь да подойдет, рассудила она и направилась к выходу.

Но, лишь только она вышла в холл, послышались шаги.

— Иришка, ты где? — сонно бормотал пыхтящий Жора. — Ау! Я по тебе соскучился! Рыбка, отзовись!

Ирина мысленно чертыхнулась и спряталась в нише с оружием. Жора прошлепал совсем близко, но пошел не к выходу, а в гостиную.

— Решила покушать? — донесся его голос из комнаты. Очевидно, в этом доме кухня была смежной с гостиной. Послышался звук открываемого холодильника.

Ирина выскользнула из укрытия и кинулась к двери. Тихо вышла на крыльцо, стараясь передвигаться так, чтобы ее не заметили охранники. Темной тенью скользнула на переднее сиденье джипа.

Очень трудно было выбрать ключ при таком освещении. Она пыталась втиснуть то один, то другой в замок зажигания, но они не подходили. Как-то некстати она вспомнила Андрея. Он такой честный, такой прямой, ни за что бы, наверное, не пытался угнать чужую собственность. Интересно, как он поступил бы на ее месте? Откупился от Жоры или послал бы его? Наверняка послал бы, решила она, нащупывая последний ключ. Он и с ней не стал крутить роман, хотя любой другой на его месте обязательно бы изобразил любовь до гробовой доски, чтобы сделать карьеру. Сейчас такое время, не только женщины мужиков используют в своих целях, но и наоборот. Да что там, часто даже нормальные, гетеросексуальные мужики ложатся с другими мужиками, чтобы выйти наверх. И не считают это чем-то необычным.

Но Смирнов не из таких. Легко ему послать все к черту, оставить свою семью без куска хлеба! Мы бедные, но гордые, всхлипнула Ирина. Если бы он сейчас ее видел… Никогда не смог бы понять.

Ей стало себя жалко. Влюбилась, как девчонка, да еще в такого, кто ее не смог оценить. Вот Жора ценит, но лучше в петлю, чем с ним! Она не лишится фирмы из-за такого пустяка, как сексуальные домогательства.

Ключ неожиданно легко вошел в замок. Она вздохнула с облегчением и повернула его. Мотор заурчал.

Охранник у ворот насторожился. С такого расстояния он не мог ее видеть внутри машины с затемненными стеклами, но шум работающей машины он услышал.

— С Богом! — Ирина нажала на газ и резко стартовала с места так, что гравий полетел из-под колес.

Мужики не успели достойно среагировать. Все произошло моментально. Ирина рванулась к воротам, в это же время входная дверь распахнулась, оттуда вывалился Жора в семейных трусах и закричал:

— Куда?!

Ирина неслась прямо на охранника. Тот схватился за автомат, но она уже была близко, совсем рядом, он еле успел увернуться. Тяжелая машина на полной скорости снесла ворота и свернула на проселочную дорогу.

Охранник выскочил следом и дал очередь из автомата. Пули легли рядом с колесами, чудом не зацепив их. Ирина прибавила газу. Она неслась по темной дороге, не зная куда и почти ничего не видя. Ее лицо было залито слезами.

Подбежавший Жора схватил мужика за плечо:

— Ты чего делаешь, одурел?! Тачку мне хочешь испортить?!

— Но ведь она уйдет! — защищался охранник.

— Нет. — Помрачневший Жора потер лоб, перебирая босыми ногами по гравию. — Никуда она не денется. Я знаю, где ее искать.

Димочка ужасно устал. Он лежал в большой ванне в квартире Геры. Она сама сидела тут же, по плечи погруженная в белую пушистую пену. В его обязанности входило массировать ей ступни.

Собственно, массаж никаких сложностей ему не доставлял. Лежи себе и гладь ножки возлюбленной в свое удовольствие. Но вот их страстные свидания в последнее время отнимали у него все силы. Гера, похоже, принадлежала к тем ненасытным дамам, чья сила возрастает прямо пропорционально количеству сексуального удовлетворения, получаемого от партнера. Димочка чувствовал себя самцом богомола, которого после спаривания самка съедает на завтрак.

За эти безумные дни он похудел на три килограмма. Что ни говори, а такой женщины у него никогда не было. И все прекрасно, но что с ним будет через месяц? Одно из двух: либо он умрет от истощения, либо придется бросить Геру.

Но это легче сказать, чем сделать. В их тандеме главное лицо — она. Она решила взять его в любовники с испытательным сроком, и он старается оправдать ее ожидания. Как это он осмелится проявить инициативу? Она девушка властная, его просто так не отпустит. Да, но вдруг он ей разонравится?

Сплошные проблемы. В кои-то веки найти ту, которая в полной мере отвечает его представлению об идеальной женщине, и бросить ее оттого, что ему стала изменять мужская сила?! Нет, это унизительно. Надо взять себя в руки.

Вообще-то Димочке, как юноше субтильному и даже немного женственному, всегда нравились крупные амазонки. Они восхищали его своей красотой, мощью и жизненной силой. Такой, например, была его мать, которую он очень любил и слушался до сих пор. Правда, среди современных девушек в моде некоторая инфантильность. По их мнению, мужчина должен быть и нянькой, и добытчиком, и верным рыцарем… Слишком многого они хотят, на его взгляд. К тому же у абсолютного большинства модниц и смотреть-то не на что — одна кожа да кости! Поэтому его романы увядали в самом начале.

Кроме того, мама тщательно следила, с кем встречается ее сын. И если кандидатка в чем-то была ей неприятна, больше о ней в их доме не вспоминали. С Герой Димочка пока не успел ее познакомить. Гера предпочитала встречаться с ним на своей территории. Она снимала отличную уютную двухкомнатную квартиру, которую содержала в образцовом, если не сказать военном, порядке.

На его взгляд, у Геры был лишь один недостаток. В пылу страсти она называла его всякими глупыми сюсюкающими словечками, типа «котик», «пупсик» и «птенчик». Нельзя сказать, что его это возмущало, но перед посторонними было как-то неудобно. Он такой застенчивый!

— Я решила сократить твой испытательный срок, — неожиданно сказала Гера, не открывая глаз. Димочка вздрогнул и отпустил ее ногу.

— В смысле?

— Ты вел себя очень хорошо. — Она хищно улыбнулась, открывая глаза и глядя на него с некоторым вожделением, от которого Димочке стало немного не по себе. — Я тобой довольна.

— Спасибо, — робко ответил он и принялся массировать вторую ногу.

— Из всех моих мужчин за этот год ты — наиболее подходящая кандидатура. Думаю, ты вытянешь эту роль.

— Какую еще роль? — Димочка ощутил смутную тревогу.

— Роль моего мужа, разумеется, — невозмутимо ответила Гера. — Конечно, твое социальное положение меня пока не слишком устраивает, но это — дело поправимое. Даже в вашей захудалой фирме для тебя наверняка найдется местечко получше. Надо будет подумать об этом…

Димочка как-то странно булькнул.

— Конечно, ты не должен думать, что все решено. Мне нужно присмотреться к тебе получше. Познакомиться с твоими родителями. Я считаю очень важным то, кем являются будущие бабушки и дедушки со стороны мужа.

— А ты что, беременна? — слабым голосом осведомился он.

— Какие глупости, пупсик. — Гера укоризненно посмотрела на него. — Я, по-твоему, похожа на легкомысленную особу, которая забывает о средствах контрацепции, а потом посыпает голову пеплом и бежит делать аборт, это узаконенное убийство? Нет, разумеется, я не беременна.

— Но…

— Я понимаю, ты наверняка хочешь детей. Я в принципе не против, но сначала нам все-таки нужно пожениться. Если я сочту это возможным. А пока иди ко мне, мой сладенький! — Гера протянула к нему руки в кружеве ароматной пены. — Обними свою Геру, птенчик! И покрепче!

Димочка издал стон и скрылся под водой.

— Какой затейник! — восхитилась современная амазонка. Она пошарила под водой, пытаясь найти там свою «золотую рыбку», потом зажала нос рукой. — Иду к тебе, мой цветочек!

— Ты ничего не забыл? — в сотый раз спросила сына Нина Павловна.

— Мама, — простонал Смирнов. — Сколько можно? Ничего я не забыл!

— Очень хорошо, — Нина Павловна поцеловала его в щеку. — В таком случае, поезжай за деньгами, встретимся на вокзале. Я привезу туда твой чемодан.

— Не пойдет, — отрезал Андрей. — Мама, ты что, сама собираешься тащить все это барахло? — Он выразительно приподнял увесистый баул из черной кожи. — Я сам все повезу, и не надо меня провожать. Я же тебе говорю, уезжаю на два дня. Не на месяц.

— Ох, сынок. — Нина Павловна виновато улыбнулась. — Наверное, я тебе надоедаю со своими советами. Что ж поделать, каждая мать будет до самой смерти своего ребенка опекать. Такая у нас, у матерей, природа.

Смирнов подхватил чемодан:

— Ладно, я поехал.

— А посидеть на дорожку? — всполошилась она.

Минутку посидели, помолчали.

— Мам, если Наташа будет звонить, ты ей скажи, что я в командировке, а когда буду, не знаешь.

— Скрываешься от жены? — с грустью спросила мать. — Кстати, совсем забыла. Вчера вечером тебе звонила Ирина.

— Ирина? — Андрей почувствовал, как глухо стукнуло сердце. — Что сказала?

— Да ничего, — пожала плечами Нина Павловна. — Просто спросила тебя. Я сказала, что тебя нет, она извинилась, и все, весь разговор.

Андрей молчал.

— У тебя с ней что-то сейчас есть?

— Нет. Ты же видишь, я от нее ушел. В смысле, из ее фирмы ушел. А личных отношений с ней у нас так и не сложилось…

— С одной стороны, сердцу не прикажешь, — вздохнула мать. — С другой — жалко мне Наташу. Что она с двумя девками делать будет? Разведенке с одним ребенком мужа найти непросто, а уж с двумя… Немного желающих себе на шею такую обузу вешать.

«Как бы не так! — подумал Андрей, но вслух ничего говорить не стал. — Не успел я из дома выйти, как она на свидания с делягой Клениным бегает!» Его мать вряд ли смогла бы переварить подобную информацию. Это даже не какой-то треугольник получается, а любовный четырехугольник!

— Приеду, разберусь. — Он встал. — Почему ты решила, что мы разведемся? Просто я хочу определиться с работой.

— Что ж ты думаешь, ты приедешь, скажешь Володе, что согласен ехать в Тольятти, а потом огорошишь Наташу? Мол, собирайся, милая моя, и поехали вместе со мной в чужой город!

«А что, в определенном смысле это выход. Так можно разорвать цепи, которые со всех сторон держат меня. Она уедет, и Кленин к ней приставать не будет. А я больше никогда не увижу Ирину…» — с точки зрения разумности, нарисовался неплохой вариант. Но сердце не хотело его принимать.

«А как же мама? Как она здесь одна?» — мысль о матери, конечно, и раньше его угнетала, но не признаваться же самому себе в том, что хочется хоть иногда видеть Иру. Пусть случайно, где-нибудь в магазине или в автобусе…

«Размечтался! Она в автобусах не ездит. И вообще, птица не твоего полета», — язвительно возразил ему внутренний голос.

— Сынок, ты опоздаешь! — Голос матери вернул Андрея к действительности.

Они расцеловались.

— Поосторожней там, — напутствовала сына Нина Павловна. — Все-таки чужой город, мало ли какие люди попадутся. А ты у меня добрый, доверчивый. Кошелек держи при себе и следи за документами!

Выйдя из дома, он заехал в Вовке, получил от него билеты и деньги и отправился на вокзал.

Ирина наконец-таки пришла в себя. Для этого понадобились три рюмки водки, горячий душ и несколько часов сна. Состояние, конечно, разбитое, но, по сравнению с ночной депрессией, жизнь показалась ей немного веселее.

Спящий Степашка был так мил! Правильно говорят, что дети — это ангелы. Пока ребенок мал, он безгрешен. Хотя трудно представить, что когда-то Жора тоже был маленьким ангелом. Ей казалось, что у него даже в детстве был огромный живот и он наверняка хитростью заставлял девочек целоваться с собой.

Ладно, будем считать, что Жора в ее жизни — перевернутая страница. Хотя его джип под окнами пока не дает расслабиться. Что ей делать с его машиной? И как он отреагирует на ее «побег»? Попробовав раз, не захочется ли ему получить ее путем давления на фирму? Но ее на эту удочку больше не поймать.

Но все-таки что делать, если он решит на нее наехать? Пожалуй, без помощи Кленина не обойтись. Хотя как он отреагирует, когда узнает, что она переспала с Жорой в деловых целях? Пресловутый двойной стандарт. Мужчинам можно, бабам — нет!

Ладно, даже если он откажется, остается Лоботрясов. Но в этом случае исход неясен. Она просто может попасть в порочный круг. Не хочешь спать с Жорой — пожалуйте под Лоботрясова. А ей никого из них не хочется. Она хочет быть с Андреем!

Ирина подошла к окну. Похоже, одной проблемой у нее меньше. Можно не ломать голову, что делать с угнанной машиной.

К Жориному джипу подкатили две «девятки», из них вышел сам господин Кобзарь-Залесский в тренировочных штанах и какие-то типы в белых футболках. Ирина инстинктивно спряталась за занавеску. Очень вовремя: Жора поднял голову и посмотрел на ее окна. Да, он явно не в духе. Тут они с ним совпадают.

Ребята открыли перед ним дверцы джипа, Жора отвернулся от дома и полез в машину. Тронулись в порядке общей очереди — сначала босс, затем парни на «девятках».

— Отбытие дона Корлеоне, — прокомментировала Ирина, подглядывавшая в щель между шторами. — Теперь он объявит мне вендетту…

Половина девятого утра. А настроение такое, будто она вчера присутствовала на похоронах близкого друга! Может она, в конце концов, позволить себе не прийти на работу утром? Ведь она хозяйка фирмы, должны быть у нее какие-то привилегии?

Нужно предупредить Димочку. Он в курсе ее деловых передвижений, пусть отвечает всем, что до полудня ее не будет. Она поедет к Андрею и помирится с ним. Она извинится и предложит ему вернуться на фирму. Можно сказать, чисто деловое предложение.

И вдруг она решила — нет! Хватит хитрить! Иначе она ничем не будет отличаться от Жоры. Любишь человека — так и скажи ему. А не пускайся в рассуждения, что он хороший работник. Насильно мил не будешь. Если он тебя не хочет, нечего навязываться.

Но ведь Андрей ее не хочет. То есть так говорит. Она-то чувствует, что он обманывает. Так, может, у нее есть шанс? Так чего она сидит здесь? Ах да, нужно предупредить Димочку.

Ирина набрала домашний номер секретаря.

— Да? — неприветливо отозвался женский голос.

— Диму дайте, пожалуйста. — Ирина рассматривала обложки модных журналов, которые она купила, да так и не собралась прочитать. «Космополитен» за апрель так и лежит, как она его открыла, на письмах читательниц.

— Диму? И у вас хватает наглости сюда звонить? — голос дамы угрожающе загудел.

— Ни фига себе, — искренне поразилась Ирина, позабыв о правилах этикета и приличия. — Вы что, не с той ноги встали? Диму позовите!

— Вот что я вам скажу, девушка! Перестаньте сбивать его с пути! Он же которую ночь дома не был! Похудел, побледнел! Сам на себя не похож! Приличные дамы так себя не ведут.

Ирина растерялась. Может, Дима говорит дома, что у него много работы, а сам зачем-то ночует в офисе? Знаем мы зачем!

— Никакой сверхсрочной работы в последнее время у него не было, — неуверенно сказала она. — Не знаю, что он вам наговорил, но я его не заставляла…

— Конечно, не заставляла! Сучка не захочет, кобель не вскочит!

Терпение Ирины лопнуло.

— Значит, так. Если он появится до девяти, передайте, чтобы он позвонил Клениной домой! Прощайте!

Она собралась было отключиться, но дама в трубке так громко вскрикнула, что у Ирины взыграло любопытство.

— Извините, пожалуйста, — голос женщины разительно изменился. Куда-то исчезла сварливая баба, и теперь ее вполне можно было принять за приличную воспитанную учительницу. — Ирина Александровна, я вас не узнала! Думала, что это не вы! Простите меня!

— Не я? А кто же?

— Да так, одна… нехорошая девушка. Неважно. Если Димочка появится дома, я все ему передам. Но скорее всего, он не будет заезжать домой и появится на работе, как обычно.

— Ладно, тогда свяжусь с ним позже. — Ирина повесила трубку. Надо же, какая у секретаря родственница. Жена, что ли? Она и не знала, что он женат. А как же эта знойная женщина, мечта поэта, эта деловая Гера, которая на ее даче так смешно декламировала стихи?

Правду говорят, чужая душа — потемки. Сколько Дима у нее проработал, а она о нем почти ничего не знает.

Ладно, это его проблемы. Жена она там или нет, а если он ночует в «Контакте», она об этом узнает и задаст ему как следует.

Ирина пошла одеваться, на ходу выпив чашку кофе. Есть после вчерашнего не хотелось, от одного вида еды на нее накатила тошнота. Мама разбудила Степашку, и он пришлепал на кухню, волоча за собой плюшевого мишку. Мама Иры, которая, по сути, выполняла роль няньки, насыпала ему шоколадных хлопьев и залила их горячим молоком.

— Лучше бы ребенок ел гречневую кашу, а не эту бурду! — громко ворчала она в расчете на то, что дочь услышит.

— Не будь консерватором. — Ирина легонько чмокнула ее в затылок.

— Я консерватор? Я? Да я, если хочешь знать, самая продвинутая бабушка у нас во дворе, «Лето», комиксы, «Несквик», даже этот, как его, Чип и Дейл, — другие бабушки и слов таких не знают!

— А мы сегодня будем смотреть «Селесту»? — спросил Степашка, набивая рот хлопьями.

Ирина нахмурилась.

— Мама, я же просила не смотреть вместе с ребенком сериалы для взрослых!

Мать смутилась:

— Но там ничего такого нет, все очень пристойно. И все, как в жизни. Жизни поучиться никогда не вредно!

Ирина только рукой махнула. В каком-то смысле ее бывший муж прав. Она слишком многое отдала на откуп бабушке. Та садится смотреть всякие душещипательные истории, и внук устраивается рядом, Бабушке-то хорошо в компании, но у Степашки слишком слабое зрение, чтобы портить его просмотрами мыльных опер.

Она ушла в свою спальню и позвонила Смирнову.

— Ирина? Вы знаете, Андрюши нет. Он уехал в командировку.

— Как уехал? В какую командировку?

— В Тольятти. Там ему предлагают работу.

— Давно он уехал? — У нее упало сердце. Разбираясь с Жорой, она упустила время, и теперь Андрей перебрался в другой город! Неужели он поверил, что она не даст ему работать здесь?

— Поезд уходит в десять утра, — помолчав, ответила мать. — А когда вернется, не знаю. Не сказал.

Повесив трубку, Нина Павловна задумалась. Правильно ли она сделала, не сказав Ирине о том, что Андрей вернется через три дня? Насчет Ирины он ее не предупреждал. Он говорил только о Наташе. Но, с другой стороны, а чем Ирина лучше? Пусть разбирается сам, с какой женщиной его сердце. Иногда родственникам лучше не вмешиваться. Даже из самых хороших побуждений.

Ирина вылетела из дома, забыв поменять домашние туфли на уличную обувь. Известие о том, что Андрей уезжает в какую-то командировку, буквально ошеломило ее. Какая командировка? На кого он теперь работает? Надо признать, что она его недооценила. Думала, при его скромности и честности Смирнов вряд ли сможет нормально устроиться. А он взял и уехал от нее в другой город. То есть пока не уехал, поезд уходит через десять минут. Может, отправление задержат?

Она гнала машину на максимально возможной для города скорости, надеясь, что ее не остановят бравые бойцы ГИБДД. Штрафа она не боялась. Деньги — ерунда, а вот на вокзал она точно опоздает. Может, позвонить в милицию и сказать, что в поезде бомба? Она с сомнением посмотрела на мобильник на соседнем сиденье. Нет, это, пожалуй, чересчур. Ее вычислят, и тогда придется худо. Это тебе не штраф ментам заплатить. Времена нынче суровые, люди боятся терактов, и власти не поймут ее романтический порыв.

Вот и вокзал. Она резко затормозила, проигнорировав мужчину на «опель-кадете», который нацеливался припарковаться в этом месте.

— Ты голову дома забыла? — закричал на нее водитель, в последний момент успевший свернуть. — Баба за рулем!

Она выскочила из машины, не обращая на него внимания, захлопнула дверцу и кинулась ко входу в вокзал. Шлепанцы то и дело соскальзывали с ноги, она сначала останавливалась, чтобы вернуть их на место, потом просто разулась и побежало босиком.

Если бы сейчас кто-то из ее респектабельных знакомых увидел Ирину, то был бы шокирован. Без макияжа, с растрепанными волосами, в джинсах и мятой футболке (первое, что попалось под руку), она босиком неслась по каменным плитам вокзала, то и дело толкая людей с сумками. Но в этом виде, как ни странно, она выглядела более сексуально, чем при полном параде, в своем дорогом костюме и на каблуках. В ней появилось что-то живое, какая-то страстная жизненная сила, которая делает привлекательным даже самого незаметного человека.

— Девушка, смотреть надо, куда несетесь! Пожар, что ли?

— Извините, извините. — Губы произноси извинения автоматически. Она ничего вокруг не замечала. Сейчас важно было только одно — добраться до платформы. Но до какой? На ходу она взглянула на табло. И в этот момент объявили: «Поезд на Тольятти отправляется со второй платформы, второго пути. Провожающих просьба покинуть вагоны!»

Она сделала последний рывок и выскочила к поезду. Он уже начал двигаться, постепенно ускоряясь. Рядом с вагонами по платформе шли люди, которые провожали своих родных и знакомых. Некоторые шли размашисто, другие семенили по платформе, выкрикивая в окошки последние наставления, пожелания и приветы.

— Андрей! — закричала в отчаянии Ирина.

На ее крик обернулось несколько мужчин, но ни один из них не был Смирновым. Она наткнулась на камень босой ногой и упала.

— Позвольте, я помогу. — Пухленький невысокий крепыш протягивал ей руку. Она откинула волосы со лба и подняла на него полные слез глаза.

— Что же вы босиком? Такая грязь на платформе. Вы что, каблук сломали?

— Нет. — Она уцепилась за его руку и встала. — В тапочках бегать неудобно.

Незнакомец рассмеялся:

— Похоже, вы опоздали на поезд. Надо было приезжать раньше.

— Да, опоздала, — задумчиво сказала Ирина. Она пошарила по карманам в поисках носового платка. — Черт, когда он нужен, не найдешь, — рассердилась она и вытерла слезы краем футболки. Она уже жалела, что поддалась порыву и кинулась на вокзал. Рано или поздно Андрей приедет. Тогда они и поговорят.

Только как ей прожить эти дни без него? И как узнать, когда он вернется?

— Вас проводить? — Крепыш был явно не прочь продолжить знакомство. — Может, лучше вам сходить в травмпункт? Тут рядом с вокзалом, недалеко.

— Ничего, обойдусь. — У нее не было ни малейшего желания общаться и дальше с этим типом. — Спасибо за помощь.

Она сунула ноги в шлепанцы и не торопясь пошла обратно к машине. Есть одна женщина, которая точно знает, где сейчас Андрей и с кем. Это его мать. Ирине нужно познакомиться с ней. Может, тогда она станет лучше понимать человека, которого хотела заполучить в безраздельное пользование. Но сначала ей стоит отдохнуть. Нет ничего хуже, чем ждать кого-то, проливая слезы. Работать она сейчас не может. После Жоры и всей этой нервотрепки она заслужила маленькие каникулы. Степашке пойдут на пользу море, фрукты и солнышко в умеренных дозах.

Наташа подошла к стойке, за которой сидела регистраторша в белом халате.

— Скажите пожалуйста, в какой палате лежит Александр Сахаров?

Девица с волосами, выкрашенными в красно-баклажанный цвет, недружелюбно на нее зыркнула.

— У нас посещения с шестнадцати до восемнадцати. По выходным с двух дня. — Она отвернулась, всем своим видом демонстрируя безумную занятость, и вернулась к чтению журнала «Люся».

Наташа очень не любила ругаться с администраторами. Это особая порода людей. Они почему-то считают, что окружающие — малые, надоедливые дети, которым надо объяснять правила и ставить носом в угол. Почему бы, спрашивается, этой девице не быть немного более общительной? В конце концов, это ее работа — сидеть здесь и отвечать на вопросы посетителей. За это ей деньга платят, а не за чтение журналов и телефонные разговоры.

Наташа открыла рот, чтобы начать объясняться, ругаться и прорываться в отделение. Но зазвонил телефон, девица сняла трубку и тут же забыла о Наташе. Поразительно, но факт: у нее даже лицо изменилось, стало живым и дружелюбным, совершенно непохожим на ту кислую маску, с которой она общалась с Наташей. Будто она, приходя на работу, вместе с белым халатом натягивала на себя высокомерие и скуку.

Наташа потопталась около лифта, не зная, что делать дальше. Двери открылись, из лифта вышло несколько человек, и Наташа, воспользовавшись моментом, незаметно прошмыгнула внутрь. Куда ехать дальше, она не знала, и наугад нажала кнопку второго этажа.

В коридоре было пусто. Пахло обычной лекарственно-химикатной смесью, типичной для больниц. Где-то слышались голоса. Наташа прошла по коридору, пытаясь заглядывать во все двери подряд.

— Мань, ты куда физраствор засунула? — Женский голос раздался так близко, что Наташа невольно отпрянула от дверей, боясь, что ее присутствие обнаружат и с позором выставят из больницы.

— Посмотри в шкафу. Ослепла, что ли?

— Сама посмотри. Ты засунула, а я ищи?

Рядом с дверью в ординаторскую висела пара белых халатов. Наташа решительно схватила один и набросила на плечи. В кино герои всегда так делают, и все принимают их за своих.

Но это в «Скорой помощи» можно затеряться в американском госпитале, где всегда, в любое время дня, полно людей. Тут же вообще никого! Наташа в отчаянии принялась открывать двери во все палаты подряд.

В первых двух не было ничего, не считая нескольких коек под шерстяными зелеными одеялами. У Наташиной мамы в деревне было такое же. В следующей она увидела мужчин, игравших в карты прямо на кровати. Увидев ее, они испугались и сказали:

— Извини, сестричка, больше не будем!

Наташа тоже испугалась и тоже сказала:

— Извините…

Мужики расслабились. Пожилой толстячок с блестящей лысиной и перевязанной рукой дружелюбно улыбнулся ей:

— А мы думали, сестра. У них тут насчет карги выпивки строго, в два счета погнать могут. А ты кого ищешь?

— Сахарова. Александра Сахарова. — Наташа с любопытством оглядела палату. Шесть железных коек, между ними тумбочки. Четверо мужчин разного возраста, кто с перебинтованной головой, кто с ногой, один лежал в кровати, и от него змеился провод капельницы. Остальные играли в карты.

— Так он утром выписался. — Старичок собрал карты и начал их смешивать. — К нему врач пришел, потом они ушли на осмотр, и он вернулся за вещами. Вообще-то это странно, потому что здесь раньше одиннадцати не выписывают, с утра врачей с огнем не сыщешь. А тут сам заведующий отделением прибежал ни свет ни заря. Наверно, важная птица твой Сахаров?

— Да нет, — растерянно ответила Наташа. — Обыкновенный учитель. Физкультуру преподает…

— Так это он на уроке нос разбил?

— Ну да…

Наташа вежливо сказала: «До свидания», но мужики уже взялись за карты, и никто ей не ответил. Она вернулась в холл первого этажа и прямиком направилась к регистраторше.

Девица недовольно на нее посмотрела, но тут же апатия слетела с нее, как шелуха с арахиса:

— Вы откуда? Почему на вас наш халат?!

Наташа скинула халат и положила его на стол.

— Я хочу знать, числится ли среди больных в вашем отделении Александр Сахаров, и если его перевели, то куда?

— А я хочу знать, откуда на вас этот халат? Ишь, моду взяли шляться по больнице! Сейчас позову охранника!

— Зовите, — рассердилась обычно кроткая Наташа. — Заодно позовите и заведующего отделением. Я ему скажу, что его сотрудники на работе занимаются личными делами, хамят посетителям и вообще ведут себя, как базарные бабы!

— Что?! — задохнулась девица, стремительно багровея.

Неизвестно, чем бы закончилась для Наташи эта перепалка, тем более что силы были неравны, но проходящий мимо мужчина в халате с седыми висками подошел к ним и строго спросил:

— У вас какие-то проблемы? Почему такой шум?

Девица сразу потеряла половину своего апломба, но все еще агрессивно ткнула в Наташу пальцем:

— Эта женщина явилась, устроила скандал, стащила казенный халат…

— Погоди, Алла, — остановил ее врач. Посмотрел на Наташу и мягко сказал: — В чем дело?

— Я просто хотела узнать, где лежит один пациент. Я не знаю точно, здесь ли он или уже выписался…

— Ну и в чем затруднение?

Наташа пожала плечами:

— Ваша сотрудница, очевидно, думает, что это секретные сведения.

Врач повернулся к регистраторше:

— Алла, будь так добра, сообщи этой женщине интересующую ее информацию! — Это было сказано с легким оттенком металла в голосе.

— Ладно, — сдалась девушка. — Но ведь она…

— Алла! — Угроза в голосе стала уже откровенной. — Разберешься с ней, зайди ко мне!

Он ушел, а девица недовольно посмотрела на Наташу:

— Являются всякие, устроят скандал, а мне потом неприятности…

Наташа промолчала, хотя ей очень хотелось сказать, что скандал устроила не она, и если бы девушка не считала свою работу чем-то вроде наказания, и ее жизнь, и жизнь окружающих стала бы значительно легче.

— Как зовут вашего друга? Сахаров? Александр? Выписался сегодня.

— Совсем? — переспросила Наташа.

— Нет, на выходные, — огрызнулась Алла. — Погуляет пару дней, а потом придет.

— Но как же его нос? И сотрясение мозга?

— Тут написано, что сотрясения у пациента не обнаружено. И вообще, я вам врач, что ли? Откуда мне знать, что у него с носом!

Информация озадачивала. Где же ей теперь искать Сашу? Она не знает, где он живет, и вообще не хочет идти к нему домой. Но хорошо хоть, что сотрясения нет. Может, Диму накажут менее сурово?

Но день сюрпризов, оказывается, только начинался. Вообще-то Наташа взяла на сегодня отгул, но в школу заехать надо. Лучше сразу развязаться со всеми неприятностями.

Каково же было ее удивление, когда директриса встретила ее чуть ли не хлебом-солью.

— Наталья Иннокентьевна, о каком увольнении вы говорите? — приторно-слащавым тоном осведомилась она. — Помилуйте, я ничего такого не имела в виду. Очевидно, мы друг друга не поняли!

Наташа вспыхнула. Ей показалось, что это какое-то очередное издевательство со стороны школьной «королевы».

— Прекратите, Рита Сергеевна. Мы обе понимаем, о чем речь. Вчера этот вопрос был детально проработан.

— Наташенька, дорогая моя. — Рита взяла ее за руку и подвела к креслу, посадила. Сама села рядом, закинула нога на ногу. — Вчера я слегка погорячилась. Неправильно оценила ситуацию. Сегодня мне все объяснили, и я прошу у вас прощения.

Наташа не верила своим ушам. Да что же это такое?!

— Вы хотите сказать…

— Деточка, я считаю, вам никуда не надо уходить… Если хотите отдохнуть, можете взять отгулы до конца года. Вас кто-нибудь заменит. Например, Мария Витальевна. Все равно у вас в классе почта все дети разъехались.

Наташа встала в полной растерянности:

— А что будет с этим мальчиком, с Димой? Дело в том, что он не виноват. Так получилось. Он просто хотел…

— Разумеется, он не виноват, — прервала ее директриса. — Я говорила с Сахаровым, он мне все рассказал. Можно сказать, честно покаялся.

— В чем? — потрясенно воскликнула Наташа.

— Досадное недоразумение. Глупая, стычка. Он начал первый, а Диме пришлось защищаться. А потом он просто хотел припугнуть мальчика. Не беспокойтесь, с Сахаровым мы разберемся. Он некрасиво вел себя в этой истории.

— Так Диму отпустят из милиции?

— Разумеется! Его отпустили еще вчера. Сняли все обвинения, так что с этой точки зрения волноваться ему нечего. Ночь он провел дома. И вообще, ни о чем не беспокойтесь. Все будет нормально. Мне, право же, неловко, что я обошлась с вами так грубо. Вам надо было мне все объяснить. Надеюсь, вы меня простили?

Наташа автоматически пожала руку директрисе и выплыла из ее кабинета, все еще не понимая, спит она или бодрствует. Ей сейчас казалось, что все вчерашнее было кошмарным сном. Может, она сейчас придет домой, а там сидит Андрей и чинит чей-нибудь компьютер?

Она ущипнула себя за руку. Стало больно. Значит, не спит. Пожалуй, надо сходить к Машке. Может, хотя бы она объяснит, что происходит?

Машка корпела над сортировкой старых гербариев.

— Ого, кто пришел! — весело закричала она. — Большие люди!

— Слушай, что творится? — жалобно спросила ее Наташа. — Я ничего не понимаю. Сахаров выписался из больницы и исчез в неизвестном направлении, а Рита говорит, что мне не надо увольняться, и даже извиняется. Диму отпустили из милиции… Ничего не понимаю…

— Заладила, как попугай, «не понимаю, не понимаю», — передразнила Машка. — Чего непонятного? В Сахарове неожиданно взыграли джентльменские чувства. А в милиции так же неожиданно ему поверили. И все так убедительно, что даже Рита прониклась.

— Ну вот, значит, это сон. — В отчаянии Наташа села за парту и обхватила голову руками. — Если даже ты говоришь обо всем этом, как о само собой разумеющихся вещах, значит, я сошла с ума! Ведь этого не может быть по определению!

— Да, на Сашку это не очень похоже, — согласилась Маша, перестав паясничать и становясь серьезной. — Знаешь, я думаю, на него кто-то нажал.

— Что значит «нажал»?

— Ну, ты дурочкой не притворяйся, — рассердилась Машка. — Кто-то с ним убедительно побеседовал. Может, Димка? Или кто-то из его друзей?

— Дима не мог, его же забрали, — резонно возразила Наташа.

— Значит, дружки, — резюмировала Машка. — Молодцы, очень удачно у них это получилось. Во всяком случае, теперь твоему любимчику дадут сдать экзамены, а ты останешься в этой школе. А Сашке хорошенько намылят шею.

— Интересно, как это они сделали? — задумчиво спросила Наташа.

— А ты спроси у Сашки, — хитро прищурилась Машка. — Он будет рад излить тебе душу.

Наташа содрогнулась:

— Избави бог! Я теперь его видеть не хочу до конца жизни!

— Ну до конца жизни вряд ли удастся. Только если он уволится. Но это вряд ли. А может, ты сама вскоре отсюда свалишь…

— Куда?

— Дорогая, не надо делать такие невинные глаза. Я же не Рита, передо мной можешь не притворяться. Кто этот мужик на роскошной тачке?

— Знакомый, — честно ответила Наташа, но покраснела.

— Ага! Ага-ага-ага! Тепло, теплее, горячо! Значит, с мужем у тебя проблемы из-за этого красавчика? Вполне тебя понимаю, этот мужчина не только привлекателен, но и богат.

— Да нет у меня с ним ничего!

— Нет — так будет. Я тебе говорю как специалист. Он на тебя смотрит, как остолбенелый. Это верный признак.

— Чего?

— Чувств, дорогуша, чувств! Этот мужчина в тебя влюблен!

— Прекрати. — Наташа покраснела еще больше. — Это неважно, влюблен он или нет. Главное, я замужем. У меня двое детей, не забыла? И я в него не влюблена!

— Прости за бестактность, но вы с мужем сейчас разъехались. Наличие детей еще не служит прививкой против любви. А что не влюблена, так это всего лишь вопрос времени!

— Ну ее к черту, эту любовь! — в сердцах воскликнула Наташа. — Столько из-за нее проблем! Весь мир сошел с ума! Так было хорошо, тихо, спокойно. Жила, никого не трогала. Мужа любила, детей растила, зарплату растягивала. И вдруг…

— Ты предпочитаешь спокойно нищенствовать? — удивилась Машка. — Странно…

— Ничего странного! По-твоему, я должна радоваться, что мой муж увлекся какой-то богатой лахудрой, а меня принимают за совратительницу малолетних?

— Я тебе вот что скажу. — Машка приняла вид умудренной жизнью матроны. — Не упусти свой шанс. Любишь мужа — воюй за него. А если нет, не кочевряжься, не изображай скромницу. Ты молодая, красивая, у тебя все впереди, как это ни банально звучит. Нечего плыть по течению, как неизвестно что в проруби, начинай думать своей головой. Решай сама, как жить, что делать. Почему ты ждешь, пока твой муж определится? А сама что, бесплатное приложение к мужчине?

Не ожидавшая от подруги такого напора, Наташа растерялась.

— А что ты мне прикажешь делать? Ложиться в постель с каждым, кто за мной ухаживает?

— Да нет, — сморщилась Маша. — Дело не в этом! Просто раньше ты была какой-то аморфной. Как амеба. Куда вода течет, туда и ты. Увидела своего Андрея, влюбилась, тут же замуж вышла. Даже не повыбирала как следует.

— Он очень хороший, — защищалась Наташа. — Очень умный и талантливый…

— Знаешь, как говорят американцы? «Если ты такой умный, почему же ты такой бедный?» Но это так, к слову. Любишь — люби, дело твое. Но не будь мямлей!

— А я не мямля! Если хочешь знать, я сама его выставила!

— Браво! Не ожидала от тебя. Думала, он ушел, сказав, что «ему надо подумать».

— Выгнала, а теперь жалею. Ведь у него с этой женщиной ничего не было…

— Почему ты так думаешь?

— Он так сказал…

— Ха! И ты веришь? Это же любимая мужская отмазка! «Дорогая, ничего не было, совсем ничего! Я только вставил на пару сантиметров…»

— Какая ты грубая!

— Какая есть, — отрезала Машка. — И переучиваться не собираюсь. Лучше скажи, что делать будешь? Увольняешься или как?

— Не знаю. — Наташа вздохнула. — Все как-то непонятно. Только я на что-то решусь, как тут же все запутывается.

— Опять ты за свое?

— Нет, правда! Вот смотри: я подозревала, что у Андрея с этой Клениной что-то есть. Ругалась с ним, скандалила, а он этого терпеть не может…

— Как и все мужики, — ввернула Машка.

— Нет, у Андрея действительно реакция на это странная. Он от крика может в обморок упасть.

— Ну и ну! К врачам обращаться не пробовали?

— Шутишь? Короче, решила я, что больше так жить не могу, это унизительно, что твой муж вроде при тебе, а сам все на другую заглядывается. И выгнала. Думала, что он одумается, вернется…

— И вы упадете друг другу в объятия, — съехидничала Машка. Наташа гневно на нее посмотрела. — Виновата, случайно вырвалось. Все, больше не перебиваю!

— А он не вернулся! Так что моя решительность только все испортила.

— Еще не вечер.

— Потом решила мужу изменить. Связалась с Сашкой, а что получилось?

— Один геморрой…

— Вот видишь? Вчера решила, что нужно Сахарова уговорить Диму пожалеть, забрать свое заявление, а самой уволиться и начать новую жизнь. А сегодня ничего не понимаю… Словно кто-то волшебной палочкой все вчерашнее стер, и я опять осталась, с чем была. Может, лучше быть, как ты изволишь выражаться, мямлей?

— Глупости, — решительно прервала ее Машка. — Просто с переменами в жизни всегда так. То ни одной, самой маленькой, но если уж начнутся, то сразу по всем фронтам.

— Как все это сложно.

— Ничего сложного. Бери то, что тебе жизнь предлагает. Не гоняйся за чужим, но и от своего не отказывайся. И нечего тут думать.

— Тебе хорошо советовать. Мужик твой при тебе, в школе проблем нет…

— Так и у тебя больше нет. А вместо мужа при тебе нынче принц сказочный в золотой карете. Чего некоторым нужно еще для счастья, не понимаю…

— Любви, — грустно сказала Наташа. — Настоящей любви, а не всех этих извращений душевных.

— Мало ты сериалов смотришь. Там чего только не бывает. Вот где извращения!

…Димочка вяло стучал по клавиатуре. В том состоянии, в котором он пребывал сейчас, уместнее всего было бы выражение: «Смотришь в книгу, видишь фигу». После ночи с Герой пребывание на работе казалось организму грубым издевательством.

Хорошо, что нет шефини. Утром она звонила два раза. Сначала сообщила, что придет позже, а потом, что ее неделю не будет. Решила съездить в отпуск. В Турцию, и это в мае месяце! Человека как подменили, раньше она в разгар сезона сидела в офисе как приклеенная. А сейчас — фьюить, и нету! Если на нее так подействовал служебный роман, он ей собственноручно станет кандидатов в любовники приводить.

Дружный коллектив «Контакта» по случаю отсутствия Клениной уже наполовину свернул все дела и накрывал в соседней комнате на стол. Они решили отметить приход весны и отъезд Ирины. Одна Анечка мучилась, беседуя с очередной желающей внести свои анкетные данные в их базу данных. Весна для брачных контор и агентств знакомств — такой же пиковый сезон, как конец лета для туристических фирм. А вот летом желание людей как-то устроить личную жизнь угасает. Наверное, думают, что в отпуске займутся этим сами. Осенью надо начинать работать, то да се, потом череда праздников, и вот тогда-то одинокий человек начинает мечтать о том, чтобы под елочку подарок тебе клал кто-то родной и близкий. В течение всей холодной зимы он мучается, а к весне, когда вся природа расцветает, желание познакомиться со спутником жизни становится настолько сильным, что человек забывает о своих предрассудках насчет профессиональных свах и пускается во все тяжкие.

К счастью, «Контакт» не очень сильно зависел от этих сезонных колебаний. Кроме знакомств они занимались самой разной посредническо-информационной деятельностью. Кленина иногда шутила, что они — как тот воробей, собирают все крошки, что перепадают со стола крупных птиц. И бывало, что перепадало им весьма прилично.

Хотя пора бы им выходить на новый уровень. Перспектива, вот чего требовала душа Димочки. Хочется быть не просто секретарем-референтом небольшой фирмы, а кем-то… Кем-то значительным. Чтобы Герочке было не стыдно.

Дима вздохнул. Сегодня нужно поговорить с мамулей. Гера хочет, чтобы он познакомил ее с родителями. Она права, разумеется. Но ему сложно представить, чем все это кончится. Вряд ли мамуля уступит своего сына без боя посторонней женщине, А темпераментом они весьма схожи. Пожалуй, стоит предупредить папулю. Бронежилета у них нет, новее хрупкие вещи лучше убрать вне зоны досягаемости мамулиных сильных рук.

Вот и кончился этот учебный год. Наташа распрощалась со своими малышами, сдала все учебники и ощутила себя свободной. Почти свободной.

Выпускники толпились на улице, шумя, галдя и мирно общаясь с учителями. Последний звонок всегда был поводом для небольшого перерыва в маленькой войне учителей и учеников. В этот день все забывали о предстоящих экзаменах, о прошлых неприятностях и видели друг в друге только хорошее.

Наташа не сразу нашла в этой толпе Диму. Он стоял с какими-то девочками за углом школы и курил. Вообще-то курить школьникам было запрещено, и директриса нещадно боролась с этим пороком, но сегодня в честь праздника на многое смотрели сквозь пальцы.

Наташа замешкалась. Не хотелось говорить с Димой при посторонних. Опять ее обвинят бог знает в чем. Да и вообще, что она ему скажет? Она даже пошла было назад, но остановилась. Нужно узнать, что же случилось, почему все это замялось?

Дима повернулся, и она увидела белый пластырь у него на лбу, закрывающий разбитую бровь. В остальном он выглядел, как обычно. Никакого волнения, никакой грусти. Ей даже стало слегка обидно. Она так переживала, а оказалось, было бы из-за чего.

Дима отбросил окурок и направился прямо к ней. Девочки куда-то ушли, и они остались вдвоем. За углом гомонила толпа выпускников, родителей и учителей. Ветер доносил запах выхлопных газов с улицы.

— Здравствуйте, Наталья Иннокентьевна. — Дима слегка улыбнулся. — Давно не виделись.

Что это, насмешка?

— Здравствуй, Дима. — Наташа приняла независимый вид. — Хотела узнать, как ты себя чувствуешь.

— Нормально. Шрам не болит, если вы об этом.

— Вообще-то я хотела тебя поблагодарить. — Она собралась с духом. Сказать человеку «спасибо» не зазорно.

— За что? За то, что Сашке по морде дал? Так это давно кто-то должен был сделать, просто момент был самый подходящий.

— Теперь все нормально? Я имею в виду, с милицией?

Дима пожал плечами:

— Я не понял. Но по-моему, да. Они сказали, что претензий ко мне не имеют.

Она не знала, как спросить о том, что ее интересовало. Ведь не подкатишь так напрямую: «А не ваши ли друзья посодействовали?» Грубо. Она молчала и чувствовала неловкость, глядя, как ветер треплет его светлые волосы.

— Раз уж мы тут одни, — начал Дима, — хочу вам сказать…

— Да?

— Вы же знаете, что мне нравитесь?

Наташа испугалась:

— Пожалуйста, не говори. Не надо!

— Я все-таки скажу. Вы… вы необыкновенная. Вы… Такой другой нет.

— Дима, не нужно. Ты еще так молод, и столько девушек вокруг…

— Знаю, знаю. Все знаю, — грустно сказал он. — И что вы замужем, и любите мужа, и что у вас дети, а мне еще встретится девушка, и так далее. Все это я знаю. Вы мне, кажется, это говорили. Но чувству не прикажешь. Мы с вами, наверно, больше не увидимся? Вы уходите в отпуск, а я сдам экзамены и уеду.

— Куда?

— Попробую зацепиться в Москве. Хочу поступать в университет, на исторический. В Москве у меня одна из сестер живет, побуду у нее.

— Это хорошо. Думаю, у тебя все получится, как ты хочешь, — убежденно сказала Наташа. Ей и в самом деле хотелось, чтобы все у него сложилось отлично.

— Ну, все-то вряд ли. С вами не получилось. Как говорится, не судьба.

Из-за угла выглянула Машка.

— Наташ, там тебя ждут. — Она хитро покосилась на Диму. — Говорят, ты обещала Рите сдать журнал. — Она исчезла.

Дима посмотрел ей в глаза.

— Я так понимаю, пора прощаться. До свидания, Наталья Иннокентьевна. Желаю удачи. И счастья в личной жизни.

Она ушла в полном смятении. Интересно, спрашивала она себя, будь он постарше, получилось бы у них что-то? Возможно, честно ответила она себе. Этот мальчик ей нравился. Жаль, что все вышло именно так.

День закончился в суете, но через два часа Наташа уже торопилась домой.

«Что со мной происходит? Ведь еще недавно все казалось таким ясным, понятным, простым и честным. А теперь я думаю о том, смогла бы полюбить семнадцатилетнего подростка? Или вспоминаю Сергея Кленина, в сущности совершенно постороннею человека? А о муже в последние два дня почти не думала. Новые неприятности притупили боль от старых. Значит ли это, что я больше не люблю Андрея?»

Она дошла до остановки и увидела желтый зад автобуса, скрывающегося в конце улицы. До следующего ей придется париться под солнцем минут двадцать.

«Наверно, я изменилась. Я становлюсь другой. Но лучше или хуже? Не знаю, но я меняюсь…»

Раздался автомобильный гудок. Она подняла глаза, уже зная, кого сейчас увидит. И действительно, блестящий «мерседес» Кленина остановился рядом.

— Я боялся, что не успею. — Он открыл дверь. — Слава богу, вы здесь.

— Почти уехала. — Наташа, помедлив мгновение, села в прохладный салон. Дверца захлопнулась, но Сергей не торопился трогаться с места. Наташа вопросительно посмотрела на него.

— Я вспомнил, какой вопрос хотел задать. Помните, мы с вами говорили, и я спросил, неприятно ли вам меня видеть?

— Помню. — Наташа напряглась.

— Так вот, вопрос такой… вы очень удивитесь. Я сам удивляюсь. То есть я именно так и действую, но как бы наугад. А сейчас не наугад, а точно чувствую… Не очень понятно, да?

Наташа улыбнулась:

— Совсем непонятно. Да вы не волнуйтесь, Сережа. Просто спросите, и все.

— Хорошо, — решился Сергей. — Вопрос такой: вы не отрицаете возможности, что у нас могут быть серьезные отношения? — Он слегка покраснел. Наташа тоже.

— Саму возможность не отрицаю, — подумав, сказала она. — Хотя все это странно…

— Что?

— Еще неделю назад я бы сказала «нет». То есть отрицаю. Но со мной что-то происходит, и довольно быстро. Будто летала где-то, летала — и опустилась на землю.

— Теперь вы говорите загадками, — вздохнув Сергей.

— Такое впечатление, что я только сейчас начинаю учиться жизни. — Наташа посмотрела в окно. — Но учтите, Сергей. То, что я не отрицаю саму возможность наших с вами серьезных отношений, это только теоретически.

— Мне этого достаточно, — тихо сказал он. — Пока достаточно. Не думайте, я не буду вас торопить. Просто разрешите иногда быть рядом с вами. Просто так, безо всяких обязательств с вашей стороны.

Наташа молчала.

— Могу я иногда вас видеть?

— Но ведь вы меня видите. — Она в упор взглянула на него. — И никакого разрешения не спрашиваете.

— А это плохо?

— Да, — не очень уверенно ответила она. — Сережа, я вообще-то спешу. Мне сначала в ветеринарную клинику, потом в магазин надо, а потом за дачками в садик.

— Тогда поехали. — Кленин завел машину.