От меня беги

38. Не идиот

POVДмитрий Шумов

Мы в машине Янкевича. Зараза притиснулась ко мне всем телом, уткнулась носом в плечо. Молчит. И я. Сжимаю только её кисть.

Все правильно.

Теперь все на своих местах.

Кроме Авы.

Она вроде как в «заложниках» у папочки. Устало вдавливаю затылок в изголовье сиденья.

Пытаюсь понять, что произошло за закрытыми дверями в доме Ахметова, и мозги ломаются.

Не рисуется картинка.

— Че теперь? — это Бес.

Открывает окно и в наглую прикуривает. Видимо, Олег в астрал вышел, раз такие вольности позволяет. Обычно парни за курение в его тачке отхватывают. Тут подозрительный штиль. Может, из-за Риты. Стреляет в меня глазами в зеркало заднего вида.Ну убей меня, батя. Влюбился я в нее.

Усмехается. Тяжелый вздох со стороны водителя.

Тачка останавливается около здания, где я нашел временное пристанище. Ахметова поднимает голову. Подозрительно тихая и потухшая. Меня скручивает от её вида. Нужно оживлять.

— Бес, проводи девочку до квартиры, — Янкевич стучит по рулю пальцами. Антоха послушно открывает дверь и выпрыгивает из салона. Рита напрягается и сильнее стискивает мою руку. — Иди, Рита. Мне с болезненным тет-а-тет пообщаться нужно. «Сыночка» же.

Как плевок ядом звучит. Поворачиваюсь к Ахметовой. Хмурится.

— Сегодня перебор с «папочками», — ворчит. Отдаю ей ключи от квартиры. Улыбаюсь, пока с Олегом не остаемся одни.

Тишина первые секунды барабанные перепонки разрывает.

— Вы, сынки, меня в край заебали, — открывает окно, берет сигареты Антона и прикуривает. Вроде бросал он. — Сколько раз вам говорить, если фляга свистнула, то сразу ко мне челом бить и каяться?! — спокойно так говорит, но ощущение, будто физически в грязь мордой укладывает. — Ты какого хера к дочке Ахметова полез?

— Аву спасти хотел.

— От кого? От отца родного? Дима, ты — долбоеб.

— Нет.

— А это не вопрос, — затягивается дымом. — «Спас». Дальше что?

Скриплю зубами. На пальцы смотрю.

— Я тебе скажу, что дальше, — выпускает дым в окно, сверлит меня взглядом. — Тимур тебя за яйца подвесит, если тупо его дочу юзать будешь. И, как я понял, не только он.

Киваю. Да. Встрял.

— У нас серьезно все.

Надеюсь…

— Серьезно у них, блядь… — стреляет окурком в мусорку. Тот не долетает, конечно. Искрами чешет асфальт. — Дегенераты малолетние. Вместо мозгов сперма.

Трет лицо руками. Ну… Прав от части. Не спорю.

— И за что мне дефектных судьба подкидывает. Один, бля, хлеще другого. Ты Громова поблагодари, что вовремя мне сказал, где тебя искать, а так бы по весне нашли и опознавали бы месяцами.

Спасибо че…

— Значит так, Ромео в современной обработке, сейчас идешь к своей Джульетте и реанимируешь её. К Ахметову не суешься. Остынет. Я сам с ним поговорю. Понял?

Молчу. Не нравится мне, когда прижимают решениями. Но Олег и работой выручает, когда нужно. И сейчас впрягся.

— Не слышу.

— Понял.

Не идиот.

— Девочка твоя, смотрю, с характером.

Есть такое. Со мной вроде ласковая и добрая была, но как рычала на других слышал.

— Успокой.

Бровь вопросительно дергается вверх. Олег усмехается.

— Залюби, чтобы думать больше ни о чем не могла, — тянется к бардачку, роется в нем.

— Совет от бати?

— Вроде этого, — кидает мне на колени пачку презиков, зависнув ненадолго, бросает еще одну. — Инструкцию нужно? Или знаешь, как пользоваться?

— Разберусь.

Повезет кому-то с батей. Определенно.

— Контакты матери своей давай.

— Зачем?

— Шум, твоя задача сейчас ясна, как никогда. Наслаждайся, а взрослые будут разгребать дерьмо.

— Я и сам могу.

— Да. Можешь. Но мир мне не простит, если такого одаренного на тот свет отправят, потому что «он сам умеет решать сложные задачи». Избавь батю от грехов.

Даю номер телефона матери. Олег мне пихает пачку купюр. Уворачиваюсь.

— Бери, пока не прибил, — раздраженно к пачкам с резинками кидает. — Иди и выполняй задачу — помыть, отогреть, накормить и приласкать. Позже позвоню. Свободен.

Снова тянется к сигаретам. Открываю дверь. Глубоко вдыхаю. И вроде мимо глобальный пиздец прошел, но ощущения гадкие. Поворачиваюсь к Янкевичу, сделав перед пару шагов.

— Олег?

— Что?

— Спасибо.

Прищуривается. С тяжелым вздохом отмахивается.

— Иди уже, а.