От ненависти до любви

Глава 4

Она стояла в лучах утреннего солнца на западной смотровой башне, устремив выжидающий взгляд на главные ворота форта. Начальник военный полиции, полковник Томас Дарлингтон, высокий долговязый мужчина с густой каштановой шевелюрой и ухоженными усами, стоял рядом с ней, скрестив руки на груди.

Как трудно внимательно следить за беседой, которую пытался поддерживать полковник, когда напряженно стараешься уловить первые звуки приближающейся кавалерии. Механически отвечая на вопросы старшего офицера, она ждала на крытой галерее основного укрепления. Высокие, толстые стены форта полностью скрывали внешний мир. Через глубокие амбразуры для тяжелой артиллерии виднелось лишь тусклое мерцание высоких гор.

Ее взгляд нетерпеливо скользнул по тому, что удавалось рассмотреть: по баракам, створным оконным переплетам, по складу боеприпасов в северной части укреплений, по глубоким округлым отверстиям для стрельбы с огромными черными пушками, по каменной облицовке, по флагштоку с флагом, слегка колеблющимся под дуновениями утреннего бриза.

По брустверам вышагивали взад и вперед стройные молодые солдаты с винтовками за плечами, и Марта подумала, что не прочь присоединиться к ним. Оттуда, сверху, она рассмотрела бы далеко простиравшуюся равнину и заметила бы первые признаки возвращавшихся войск.

— …и с честью выполнили бы это, — закончил генерал. Понимая, что проявила неучтивость, Марти взглянула на офицера и призналась:

— Полковник, мне очень жаль. Боюсь, я не особенно внимательно слушала вас. Меня так волнует вид кавалерии, проносящейся мимо, что… — она рассмеялась, — ну, наверное, я действительно папина дочка. Мое сердце бьется быстрее в стенах этого форта, где я окружена гордыми воинами.

Услышав это, полковник расправил плечи и тепло улыбнулся девушке. Его распирало от гордости.

— Мисс Кидд, ваша искренность и восхищение людьми, служащими на благо нашей страны, очаровательны. Я разделяю ваш энтузиазм. Глубокое спокойствие нисходит на меня при звуках горна, подающего сигнал вечерней зари или залпа пушки, возвещающего отбой.

— Теперь вы рассуждаете, как мой отец. — Полковник рассмеялся:

— А вы, дорогая, во многом напоминаете мою прелестную жену, хотя она несколькими, годами старше вас. Регина так же жизнерадостна и так же высоко оценивает военных. Кстати, уверен, ей доставит большое удовольствие знакомство с вами.

— Буду рада встретиться с вашей женой, полковник Дарлингтон.

— Я попрошу Регину как-нибудь навестить вас у Эмерсонов. — Мимолетная тень пробежала по его лицу. — У нее слишком много свободного времени, а я почти не покидаю форт. Мы поженились менее семи месяцев назад, и Колорадо не родной край для Регины. Мне хотелось бы, чтобы она завела подруг. Это скрасит ее одиночество.

— Понимаю, что чувствует ваша жена. Мой отец состоял на военной службе еще до моего рождения. Временами я не виделась с ним целые месяцы и страшно скучала по нему.

Полковник кивнул:

— Убежден, Регина захочет устроить вечер в вашу честь. Мы только что отстроили дом на окраине Денвера, и жена мечтает устроить прием и показать его.

— Это было бы очень мило.

— Значит, решено. — Полковник Дарлингтон быстро сообразил, что большой прием в его новом особняке, устроенный в честь приезда дочери командующего, пойдет на пользу его карьере. Кроме того, подготовка к празднеству займет прекрасную, нежно любимую им Регину хоть на несколько дней.

— Вы слишком добры, полковник, — отозвалась Марти. — Совсем не обязательно…

Она замолчала и быстро повернула голову, прислушиваясь. Когда эхо отчетливо донесло перестук конских копыт по твердому грунту, возвещая возвращение гарнизона, на ее лице появилась широкая улыбка.

— Это они, — Обрадовалась Марти. — Они вернулись!

В тот же момент двое молодых офицеров спешно подбежали к высоким передним воротам и, отодвинув тяжелый засов, открыли надежный форт перед его героическими сынами.

На пыльный квадратный двор въехал отряд с развевающимися по ветру флагами. Лошади ржали и храпели, утомленные солдаты улыбались, предвкушая отдых после четырех дней, проведенных в седле.

Марти сразу увидела его — самого прекрасного всадника на Великих равнинах, своего отца.

Он скакал во главе отряда, облаченный в синий мундир. Два ряда блестящих медных пуговиц спускались вниз по кителю до туго затянутой талии. Форменные штаны были украшены желтыми кантами, на погонах сверкала серебряная звезда бригадного генерала кавалерии Соединенных Штатов Америки.

Черная походная фетровая шляпа сдвинулась влево, ремешок был крепко стянут под волевым подбородком. Ладони в замшевых перчатках крепко держали уздечку гарцующего серого жеребца, а носки высоких черных сапог глубоко сидели в посеребренных стременах. Его сабля блестела в ярких лучах солнца Колорадо.

Бригадный генерал Уильям Дж. Кидд играл свою роль с напряженной сосредоточенностью и с драматическим изыском. Этот форт был его подмостками, солдаты — зрителями.

Они и прекрасная юная дочь генерала наблюдали за его грандиозным представлением. Моменты, подобные этому, составляли смысл существования Уильяма Кидда. Мысли о том, что в один несчастный день ему придется распрощаться с такой жизнью, причиняли ему боль, и все же генерал воспринимал это как нечто неизбежное.

Пройдет несколько лет, и он станет слишком стар, чтобы руководить гарнизоном или выезжать на великолепном скакуне во главе отряда на отдаленный армейский аванпост. Немощь не позволит ему вести бравых молодых воинов в сражение против краснокожих, спать на холодной земле в каком-нибудь передовом лагере, разбитом в глуши. Уже скоро придет то время, когда он не сможет выделывать лихие танцевальные фигуры на паркете во время визитов в Вашингтон.

Внезапно в разгар своего триумфа генерал испытал приступ меланхолии. Если не эта жизнь, любимая им, тогда что?

Пост в президентском кабинете — вот что! Добиться влияния в столице. Извлечь выгоду и признание из возможности принимать настоящие решения, которой обладает лишь горстка людей. Уважение, слава и могущество.

Наконец генерал взглянул на смотровую площадку, где должна была ждать его дочь.

Она стояла там, прелестная, гибкая, с золотистыми волосами, сверкающими на солнце. Марти, как воплощение чудесной мечты, нежно улыбалась и махала ему изящной ручкой. Ослепительное создание, которое любой молодой мужчина с гордостью назвал бы своей женой.

Что ж, если все произойдет, как задумал генерал Кидд, он найдет молодого человека по своему вкусу, который однажды назовет Марти своей женой. В академии он не преуспел бы в тактике, не узнав достаточно о незаметных маневрах, внезапных атаках и отвлекающих ходах.

Дочь выйдет замуж за майора Лоренса Бертона — генерал позаботится об этом! Вот почему он пригласил ее на лето в Колорадо, а сегодня позволил посетить форт Коллинз. Через несколько недель благодаря выработанной им стратегии он, без всякого сомнения, добьется намеченной цели.

Майор Лоренс Бертон станет его зятем.

Вскоре пойдут внучата, и генерал будет нянчиться с ними вместе с другим дедом, сенатором от Виргинии Дугласом Бертоном. А к тому времени как первенец вырастет из коротких штанишек, дедушка Бертон станет президентом Соединенных Штатов Америки. Поскольку героический муж Марти не сможет часто находиться с ней и детьми, она, возможно, решит переселиться на Пенсильвания-авеню. Вот так и въедет в Белый дом на плечах президента Дугласа Бертона!

Генерал Кидд с удовлетворением отметил, что Марти улыбается майору Бертону, гарцующему прямо позади него. Майор же, конечно, улыбается ей в ответ. С тех пор как молодой Бертон впервые увидел Марти на денверском вокзале, стало абсолютно ясно, что он без памяти влюбился в нее. Генерал даже посоветовал мальчику скрыть на время свои чувства.

К сожалению, Марти не из тех юных леди, что готовы всецело посвятить себя славному и честному молодому человеку. Она заявила, что желает, как можно дольше не вступать в брак. Вбила себе в голову дурацкую мысль, что ее ждет жизнь, полная увлекательных событий и приключений. Рвется делать что заблагорассудится, как будто родилась мужчиной! Боже, где же он допустил промашку?

— Папа, почему ты хмурился, глядя на меня, когда въезжал в крепость? — спросила Марти, после того как генерал поцеловал ее в щеку.

Он уже распустил измученный отряд, спешился, бросил поводья рядовому и большими шагами направился по плацу, бодро отсалютовав в ответ на приветствие полковника.

— Хмурился? Ангел мой, я и не заметил, что хмурился! — Генерал пожал руку Дарлингтону. — Спасибо, полковник, что присмотрели за моей девочкой.

— Это доставило мне большое удовольствие, генерал. Мы подружились с Марти, и, как я уже говорил ей, моя жена намерена устроить вечер в ее честь. Надеюсь, вы посетите нас, сэр?

— Непременно, — кивнул генерал и обратился к Марти: — Проводи меня до квартиры. Я приведу себя в порядок, а затем отобедаем в офицерской столовой. Потом познакомлю тебя с местными достопримечательностями.

— Показывайте дорогу, генерал. — Марти взяла отца под руку.

Ленч пришелся Марти по душе. Сидя за столом в окружении восьми предупредительных офицеров, она чувствовала себя как рыба в воде. Увлеченные ее живым умом и красотой, офицеры остались за длинным столом, когда тарелки для десерта уже унесли, а кофе остыл.

Наконец генерал поднялся:

— Надеюсь, вы извините нас. Я обещал Марти устроить ей экскурсию по форту.

Марти с отцом вновь вышли под ослепительные лучи солнца и медленно направились через плац к госпиталю.

— Думаю, дитя мое, нам стоит на несколько минут зайти подбодрить ребят в лазарете. Начнем с этого.

Не успела Марти ответить, как к ним бросился худой молодой лейтенант и, извинившись, сообщил генералу, что его ожидают в кабинете.

Изобразив досаду, генерал тряхнул седой головой:

— Ангел мой, мне очень жаль. Марти вздохнула:

— Понимаю, папа. Обещай мне не задерживаться.

— Обещаю. — Посмотрев через голову дочери, генерал улыбнулся. — Ого, да здесь майор Бертон! Может, он составит тебе компанию, пока я буду занят.

Итак, именно майор Бертон сопровождал Марти при посещении госпиталя, затем показал ей пекарню, дровяной склад, часовню и льдохранилище. Прошло уже несколько часов, а отец так и не вернулся со своей неотложной встречи.

Марти не особенно огорчилась. Она не видела майора Бертона с того вечера у Эмерсонов и была слегка разочарована, что тот не появился во время ленча в офицерской столовой. Зато теперь Лоренс с удивительным терпением отвечал на вопросы Марти.

В середине дня, когда они неторопливо прогуливались по крепостному валу, Марти, осмотревшая уже все, призналась:

— Ларри, я немного устала, поскольку поднялась сегодня до восхода солнца. Пожалуй, пойду в свою комнату и отдохну перед обедом.

— Конечно, Марти, я провожу вас.

— Нет, сначала я зайду к отцу и узнаю, когда мы будем обедать.

В это время генерал принимал в кабинете какого-то индейца. Сидя напротив хозяина, тот допивал уже второй стакан виски, пока генерал Кидд задавал ему вопросы.

— Ты уверен? Я думал, он в Канаде. Следопыт кроу почесал шрам за левым ухом.

— Уверяю вас, генерал, Сидящий Бык собрал большую шайку из своих приверженцев — метисов и пришлых индейцев. Он и Желчный Пузырь снова рыщут по штатам южнее пограничной полосы. — Кроу залпом допил виски и протянул стакан за новой порцией. — Я говорил с несколькими надежными людьми, видевшими их главный лагерь. Там пять тысяч индейцев. Две тысячи из них — воины.

— Черт возьми, будь они прокляты! Где же эти ублюдки достают пищу и боеприпасы?

— С ними торгуют метисы, снабжая их всем необходимым. Вы же знаете, какие подлые эти метисы.

Генерал Кидд кивнул.

— Я телеграфирую сегодня днем. Посмотрим, нельзя ли послать храброго офицера с хорошим отрядом в форт Кеоф, чтобы разрушить вражеский лагерь, переманить на свою сторону колеблющихся индейцев и прогнать пришлых обратно на Север. Будь проклят Сидящий Бык! Будьте прокляты все эти тупые, грубые, безмозглые сиу! Неужели они еще не поняли, что им не справиться с кавалерией Соединенных Штатов! Я не успокоюсь, пока их не сметут с лица земли!

— И я, — бесстрастно отозвался кроу.

— Ладно, Шрам, если у тебя все, можешь идти. В форту сейчас моя дочь, а я не хочу, чтобы она видела тебя. — Генерал встал и положил руку на плечо индейца. — Я убеждал ее, что все краснокожие одинаковы. Она может испугаться, увидев тебя здесь.

Следопыт промолчал. Взяв полупустую бутыль бурбона со стола, он поднес ее к губам и сделал изрядный глоток, после чего вытер рот тыльной стороной ладони и вышел.

Когда Марти в сопровождении Лоренса Бертона поравнялась с длинным, приземистым строением, где находился кабинет генерала, дверь внезапно распахнулась, и коренастый, свирепый на вид индеец шагнул на крыльцо. Девушка инстинктивно уцепилась за локоть майора и придвинулась ближе к нему.

— Кто это? — прошептала она, устремив испуганный взгляд на страшное, бронзовое, изуродованное шрамами лицо с блестящими черными глазами, огромным носом и мясистыми губами.

— Это Шрам, вождь следопытов кроу. — Майор повлек Марти к дому. — Он безобидный.

Кроу заметил приближающуюся пару и остановился, наблюдая за ними. Злобная улыбка появилась на его лице. Взгляд кроу остановился на Марти.

Он широко расставил ноги, обутые в мокасины. Его грязные штаны из оленьей кожи туго облегали мускулистые бедра, оставляя открытым толстый живот. На нем была выгоревшая на солнце полотняная рубаха с обрезанными у плеч рукавами. Его руки, как и лицо, были испещрены шрамами. Грязные черные волосы падали ему на плечи.

До индейца, пристально глядевшего на Лоренса и Марти, оставалось лишь несколько шагов, когда дверь за спиной краснокожего отворилась и на пороге появился генерал Кидд.

— Ты все еще здесь, Шрам? — удивился он. Следопыт, не ответив, спустился с крыльца и через мгновение исчез за углом здания.

Только тогда Марти успокоилась.