Отбор драконов для серой мышки

Глава 8

Мы послушали еще. Многие драконы искренне хвалили меня. Впрочем, откровенных разговоров было немного, большинство драконов понимали, что любое их слово может быть услышано и использовано против них.

Из кабинета я вышла в странном состоянии. С одной стороны, чувствовала себя так, словно облилась чем-то не очень чистым, все же не слишком приятно подслушивать. А с другой – кроме критики моих форм, каких-то откровенно неприятных высказываний в мой адрес не было. Напротив, было много благожелательных. От этого моя самооценка поднималась все выше, а мышь не смела даже высовываться. И это ощущение было приятным.

А драконы между собой конкурировали всерьез. Некоторые явно были готовы забыть о запрете драк.

– Вот поэтому второе испытание должно быть поединком, – пояснил отец на прощание, – иначе их разорвет от мужских гормонов. Или придется вызывать отряд куртизанок, а это как-то неприлично на отборе женихов для принцессы, думаю, ты согласишься. Все, иди, Алиса, мне нужно поработать… – Он отвернулся от зеркала и демонстративно переключился на лежавшие на столе бумаги.

Меня разрывали противоречивые чувства, не знала, куда себя девать. Может, воспользоваться идеей того дракона и побродить среди женихов под пологом невидимости? Сильную родовую магию правителей здесь может иметь только Байдор, тоже дофин, но ему не до меня. Он, видите ли, купается в новых знаниях, конспект пишет… Так что я действительно могу прогуляться незамеченной.

Я сосредоточилась, стукнула испуганную мышь кулаком по голове – мол, имею право пошалить! Обвела вокруг себя рукой, набрасывая полог, – в общем-то, очень простая магия, все дело в силе. Если в тебе кровь правителей, поставить непробиваемый полог ничего не стоит. Я научилась это делать на третий месяц жизни в Эреаморе, а сила моей крови делала полог почти таким же крепким, как у Эргона.

Невидимая, я пошла в сторону сада, улыбаясь своей выходке. Папочка по головке не погладит, но ведь он и не запрещал. И вообще, мой отбор! Что хочу, то и ворочу!

Я так упивалась своим мужеством и авантюризмом, совсем не свойственными моей мыши, что не замечала ничего вокруг. Поэтому, когда меня сотрясло от удара о чью-то грудь, я невольно ойкнула, а сердце громко забилось от страха.

– Вот ведь маги хреновы! Понаставили тут невидимых стен!

Голос показался странно знакомым, и кто-то принялся в полутьме водить перед собой руками, ощупывая невидимое препятствие, то есть меня. Схватил за грудь, провел ладонью по боку…

– Что вы себе позволяете! – пискнула я и махнула рукой, чтобы осветить лицо противника магическим огоньком.

И застыла как вкопанная, увидев перед собой того, кого совсем не ожидала увидеть.

Байдор. За сутки до отбора…

Отец вызвал меня, едва я вернулся с северных границ.

Проклятые границы вечно не давали покоя. Нет, не Эреамор, он на самом деле не представляет проблемы. Там те же драконы, а вот тролли… Холода, пришедшие в ледяные земли, слишком сильные даже для этих толстокожих тварей, гнали их на юг, и они не находили ничего лучше, как захватывать человеческие поселения на границе Эребеара.

Конечно, я нарушил приказ отца просто пройтись драконьим огнем и сжечь троллей, лезущих на чужие земли. Их мотивы понятны, а в мои цели не входит уничтожение почти целой расы, и без того слишком малочисленной. Пришлось повозиться. А драконье пламя стало отличным аргументом, чтобы заставить троллей выполнить мои требования.

Для них было создано отдельное поселение, я лично проследил, чтобы условия были приемлемыми. Но при первой возможности тролли должны будут вернуться на север. Холода всегда отступают, год мороза сменяется порой, когда снега уходят, тундра оголяется и расцветает крошечными синими и белыми цветами.

Прежде, когда у меня было меньше государственных дел, я любил бывать на севере в эту пору, чем-то цепляет суровая красота тех мест. А еще там очень хорошо думается одинокому дракону.

Одинокому дракону, которому нужно противостоять собственному отцу, например. Причем так, чтобы тот ничего не заметил в мыслях сына. Задача не из легких, знаете ли, есть о чем подумать.

Стоило мне приземлиться во дворе Гармора, как пришла ментальная весть, что отцу очень не терпится увидеть меня. Я ожидал разноса по поводу своих гуманных действий в отношении троллей. Сам Сурал предпочитал решать любые вопросы драконьим пламенем и магией. Но, кажется, мое самоуправство интересовало его меньше всего, ему наверняка наплевать на троллей и на то, как я решил проблему. Как, собственно говоря, наплевать на всех и все, кроме своей идеи-фикс заполучить трон Эреамора.

Тьфу. С самого детства я слушал, какой негодяй самозванец Эргон, что главная наша цель – вернуть власть над всеми драконами. Это набило оскомину еще в двенадцатилетнем возрасте, когда мать исчезла в неизвестном направлении, не в силах терпеть дурной характер мужа, как подозревали все. В сущности, какая разница, сколько государств у драконов, думалось мне тогда. Эреамор и Эребеар одинаковы, и драконы отличаются лишь тем, кого признают своим правителем – Сурала или Эргона.

– Эргон устраивает отбор для своей приемной самозванки! – не здороваясь, бросил отец. – Поедешь туда, выиграешь этот идиотский отбор – надеюсь, тебе не составит труда соблазнить провинциальную дурочку – и возьмешь девку в жены. Так мы получим Эреамор без войны, на законных, можно сказать, основаниях. Ха! Девчонку, а главное – ее папашу, потом уберем.

«Ты с ума сошел!» – едва не крикнул. То, что его совершенно не интересует, хочу ли я жениться на какой-то замухрышке из другого мира, которую Эргон почему-то признал своей наследницей, меня не ранило. Я привык, что мои личные интересы волнуют Сурала не более интересов троллей, людей и прочих народностей, живущих под нашим началом. Я для него такой же инструмент, как все остальные, – инструмент для удержания власти.

Но любая моя эмоциональная реакция против меня и будет использована. К счастью, удалось не выразить на лице и тени непочтения или сомнений, иначе был шанс, что Сурал полезет копаться у меня в голове. Процедура унизительная и неприятная. А мне нужно скрыть свои мысли, насколько возможно. Вернее, скрывать их до последнего.

Но сам способ получения вожделенной власти вызывал у меня определенное возмущение.

– Эргон умен, ты сам говорил, – ответил дипломатично, – он не позволит мне участвовать в отборе. А если позволит – не допустит моей победы, даже если я понравлюсь девчонке. К тому же он с легкостью может взять меня в заложники и таким образом шантажировать тебя.

«Он ведь не знает, что тебе наплевать на мою жизнь в куда большей степени, чем все полагают», – подумал очень тихо.

– Эргон – честный благородный дурак, – усмехнулся Сурал.

Говорят, эту тонкую недобрую усмешку я у него унаследовал. Сын все же. Только у него она всегда выглядела куда злее и ехиднее. Я и внешне напоминал его, что мне никогда не нравилось. У отца такие же черные волосы (что закономерно для черных драконов), хищное лицо с резкими чертами. Но, опять же, куда злее, чем у меня.

– И? – уточнил я, приподняв одну бровь, словно бы поддерживая его ехидную игру.

– Он не возьмет тебя в заложники, не убьет, а позволит участвовать на общих основаниях, ведь идея объединения государств ему близка. Он будет готов терпеть тебя, только бы драконы обрели мир и единство. Ха! О да, Байдор! Пусть не я, но ты и твой наследник будете править всеми драконами! Наш род вернет свои права! – Сурал на мгновение погрузился в думы, словно мечтал о славе своего рода, что должна окрепнуть в веках.

На самом деле, уверен, он думал о другом. Я недостаточно глуп, чтоб полагать, будто Сурал позволит мне править всеми драконами. Интересы нашего рода его тоже мало волнуют. Он всегда и всем хочет править сам.

Значит, я стану марионеткой в его руках. Или буду «убран» вместе с Эргоном и его приемной дочерью. Тогда Сурал и вовсе останется единственным законным претендентом на трон объединенного драконьего государства. А новых наследников успеет еще себе завести. В отличие от давнего врага, он не давал никакого обета безбрачия.

Девчонку мне даже жаль стало. Наверняка «невеста» и не догадывается, в какие опасные государственные игры попала. Впрочем, посмотрим, может, это не воздушное наивное создание, как доносят наши шпионы, а настоящая умная змея или крыса.

Поглядим. Пока непонятно.

– Да, я понимаю, отец, – спокойно ответил. – Но что, если я не смогу выиграть это соревнование? Там будет много драконов.

От этой поездки мне не отделаться, разве что улететь и стать изгоем, отказавшись от прав на престол Эребеара. Но тогда государство останется без моей опеки. Все же я наследник, не могу забывать о своем долге.

Значит, нужно переиграть отца. Разобраться во всем и принять решения, оптимальные для обеих стран и для меня самого. Если при этом окажется возможным не слишком обидеть девчонку и Эргона, буду рад. Если удастся сохранить свою жизнь – еще лучше!

Пока же просто не показывать вида, будто я сомневаюсь в том, что Сурал думает о моих интересах тоже.

– Если не выиграешь, можешь считать, что ты мне больше не наследник! – Сурал никогда не повышал голоса, но эта фраза прозвучала по-настоящему угрожающе. – Придется постараться, Байдор. Я ведь знаю, что ты хочешь править, сколько бы ни демонстрировал свое хваленое смирение. Нет его в тебе! Ты – мой сын! Плоть от плоти, кровь от крови! А значит, обойти в глупых состязаниях десяток-другой разноцветных дракончиков не составит труда. Собирайся. Общий сбор у них назначен через день. Пролетишь, сколько сможешь. А дальше тебе понадобится конь. Видите ли, Эргон, – при упоминании древнего соперника губы Сурала сложились в язвительную усмешку, – приказал явиться конными или пешими, чтоб избежать столпотворения в воздухе.