Отбор огненного дракона. Путь в столицу (СИ)

Глава 18

Что мост-дракон ведёт к королевскому дворцу, стало понятно, когда карета остановилась, дверца приоткрылась, и я увидела гвардейца в черном мундире. Желтые нашивки на его рукаве сверкали и притягивали взгляд. Интересно было рассматривать обмундирование, но строгий гвардеец поздоровался и сухо спросил:

— По какому делу?

Дядя представился и взволнованно затараторил:

— Мы чета Агари. Сопровождаем родственницу, Арнику Лармот вир Эттен Мартийскую на королевский отбор.

Бровь гвардейца удивленно вскинулась.

— Мы единственные родственники, — торопливо уточнил дядя Жеар. — Больше некому сопроводить племянницу.

Про единственных, он, конечно, преувеличил, однако вредничать не стала и под строгим взглядом гвардейца скорее потянулась к карману, в котором хранила приглашение на отбор.

Бережно приняв его, мужчина провел ладонью над свитком. Вспыхнула объемная призрачная фигурка дракона.

— Проезжайте, — он вернул приглашение, кивнул кому-то и закрыл карету.

Мы все выдохнули.

— Маг! — прошептала тетка и очертила на груди защитный круг. — При виде него мне становится дурно.

— Почему? — не удержалась я от вопроса.

— Потому что маги начали сходить с ума. Об этом только и говорят. Ужас! Я так и ждала, когда он учудит, и молилась, чтобы только не набросился.

Я о таком не слышала и тётке не поверила. К тому же карета поехала дальше. Взволнованные тётя Верта и дядя Жеар тоже приникли к окошкам.

Широкий хрустальный мост имел зеленые газоны и высокие стелы со штандартами, которые издалека я приняла за шипы на хребте дракона. Но когда карета приблизилась, поняла, что среди стел есть статуи правителей.

Представила, как в праздничные дни здесь проводят церемонии, как собираются горожане, и от восхищения по спине прошел холодок.

О, Светлая! Я и подумать не могла, что в мире может быть такое великолепие!

Карета замедлила скорость и поехала в гору. Желая посмотреть, какой вид открывается с другого окна, я повернулась и подметила, что разглядывая королевскую резиденцию, тетка Верта лбом прилипла к стеклу. И даже на невыразительном лице дяди читался трепет перед роскошью и монументальностью дворца.

Они что, тоже впервые посещают королевскую резиденцию?

От пришедшей в голову мысли мне стало неуютно. Тетка Верта не бедствует, но и для нее королевский двор недоступен, тогда что говорить обо мне? Что ждет меня?

Чем ближе мы подъезжали, тем больше я ощущала себя мелкой букашкой, осмелившейся появиться под стенами драконьей цитадели, возвышавшейся над столицей.

Блики чудесных витражей, белые арки и колонны придавали высокому дворцу сказочной легкости и скрывали его невероятный размер. Когда карета поворачивала, я с удивлением отметила, что нижние крылья дворца-замка уходят далеко вниз и расходятся по скалистой низине длинными пролетами, площадками, аллеями и парками, фонтанами…

И вот настал миг, когда наша карета остановилась, дверца открылась, и слуга в синем костюме поприветствовал нас.

Дядя вышел первым, чтобы помочь выбраться из кареты нам с тётей.

Я не торопилась, стараясь хоть немного оттянуть время и справиться с эмоциями. Сердце заполошно застучало от ожидания, что сейчас мне скажут, что ошиблись, что меня не ждали, и я могу убираться на свою окраину.

Я так распереживалась, что не заметила, как к нам подошли лиеры в строгих, как и говорила тетя Верта, но в очень дорогих одеждах, расшитых золотом, жемчугом и драгоценными камнями.

— Почему вас пропустили?! — возмутились они, как одна задрав высокомерные носы. Они даже были похожи одна на другую, как сестры, хотя определенно родственницами не были.

Я растерялась, мои родственники тоже, однако дядя, как мужчина, решил разобраться с неприятной ситуацией сам.

Он почтительно склонил спину и несвойственным ему голосом начал объяснять причину нашего приезда, однако лиеры не замечали его, продолжая свысока поглядывать на нас, как будто мы были пустым местом. Казалось, они упивались тем, что немолодой грузный мужчина стоит перед ними как нашкодивший мальчишка.

Мне стало обидно за него. Поддавшись порыву, я выпрямила спину до боли в позвонках и, стараясь держаться с достоинством, протянула приглашение.

— Вы забыли про этикет! — сквозь зубы произнесла одна из дам, чуть более светловолосая, чем другие. Помедлив, она брезгливо взяла приглашение и передала другой, самой темненькой, что стояла в центре троицы…

Темноволосая лиера прочитала его, и на её лице отчетливо проступило удивление. Она растерянно посмотрела на своих спутниц.

Третья взяла приглашение, пробежалась по нему глазами и насмешливо заявила:

— Род Лармотов давно пресекся. Это знает каждый.

— Он продолжается, — ответила я, сдерживая нарастающую в груди ярость. Страха больше не было, только желание выстоять, не показать слабость, не отступить.

— Докажите, — глумливо усмехнулась светловолосая.

На миг я растерялась. Как же доказать? Хотела приказать вознице достать из сундука родовой вестник, но прежде из-за моей спины появился Хранитель. Он сел у ног и замер.

— О, Светлая! Какое уродство! — воскликнули высокомерные лиеры. — Плешивый выродок!

Во мне всколыхнулась буря, в груди огнем забилась ненависть. Однако, прежде чем я успела ответить колкостью, хранитель начал таять на глазах, пока не исчез совсем… Зато на запястье я отчетливо ощутила покалывание.

Подняла руку и увидела на коже герб Лармотов — крылатого льва.

Ничего себе! Я даже не знала, что подобное возможно!

«Спасибо! Я буду бороться до последних сил, чтобы не посрамить род», — шепнула мысленно родовому хранителю, маленьком, но верному защитнику, и протянула руку лиерам, демонстрируя доказательство.

— Это лучшее доказательство, что я Лармот.

Теперь лиеры смотрели на меня как на врага, посмевшего возмутиться их гадкими выходками. Однако не пропустить меня они не могли. Я чувствовала это.

— Что ж, багаж проверят и принесут. Вы можете остаться, а они, — продолжая относиться ко мне как к недостойной их общества, светловолосая небрежно махнула рукой в сторону моих родственников. — Им здесь не место.

Моя сварливая тетка заискивающе залепетала:

— Да-да, простите! Мы уже уезжаем…

Нет, что бы ни случилось, я не буду так вести себя. Пусть я бедна, но честь Лармотов при мне.

Стоило слугам выгрузить вещи, мои родственники тут же исчезли, оставив меня одну с грымзами, решившими, что без поддержки я стану легкой добычей. Они продолжили глумиться надо мной, развлекаясь, кто больнее и изощрённее подденет.

Мои сундуки перенесли под шатер, поставленный на зеленой лужайке, и три заносчивые лиеры собственноручно начали разбирать вещи, точнее, небрежно перетряхивать. Не знаю, что они искали, но то, как это делали, возмутило меня.

Одна из троицы подняла кончиками пальцев мою сорочку и процедила громко, привлекая внимание остальных:

— У моей служанки симпатичнее. Неужели Лармоты не смогли собрать наследницу лучше?

— А это платье! — тут же подхватила вторая. — Такой фасон носила моя бабка.

— Называть старшую родственницу, мать вашего родителя, давшего вам жизнь, при чужих людях «бабкой» — как минимум неуважение к своим предкам, а значит, и к себе, — отчеканила я. Мне потребовалась вся выдержка, чтобы не поддаться на провокацию. Они ведь этого добиваются. Не дождутся!

— Да ты знаешь, кто я? — взвилась темноволосая. — Кого ты смеешь поучать!

— Ваше право уничижительно отзываться о родных, однако, чести вам это не делает, — первой ответила я.

— Ты… — она вскинула руку, чтобы ударить меня, но удержалась. — Ты еще пожалеешь о своих словах!

Мои вещи покидали в сундук, как будто это было грязное тряпье, и после всех унижений повели во дворец.

Троица заговорщицки перешёптывалась друг с другом. Они подозвали служанку в темном платье с серебряной нашивкой на рукаве, отдали ей распоряжение и велели мне следовать за ней.

Женщина поклонилась, и мы направилась в сторону широкой лестницы.

Изо всех сил борясь с безумным желанием рассмотреть дворец изнутри, я следовала за служанкой, уткнувшись взглядом в её спину.

Она долго вела меня по нескончаемым лестницам. И если бы не моя привычка подниматься в башни замка по несколько раз на дню и не любовь к пешим прогулкам, я бы взмолилась о пощаде и передышке. А так я шла, с достоинством, ровно держа спину.

Наконец служанка открыла передо мной дверь.

Комната, в которой мне предстояло жить в ближайшее время, оказалась достаточно просторной, но для дворца скромной.

И все же она мне понравилась. Здесь было всё необходимое для жизни: небольшое зеркало на стене, оббитой нежным шелком, столик, два стула, две шкафчика, гардеробная комната и две кровати, на одной из которой, раскинув руки, тихо сопела девушка.

Стараясь не тревожить уставшую соседку, я на цыпочках прокралась к окну и залюбовалась чудесным видом на город.

Девушка заворочалась, проснулась. Села на постели, оглядела меня, и будто беседуя сама с собой, изрекла:

— Что они себе позволяют?! Я из приличной семьи, а меня поселили с какой-то нищенкой! Какой позор! Пусть будут прокляты разбойники, что обокрали меня по дороге на отбор!

Слова показались мне неискренними, тон наигранным. Да и платье у соседки чуть лучше моего, если только цвет подходил каштановым волосам. И вряд ли карета её была роскошной.

Вступать в перепалку мне не хотелось, но ответить на грубость обязательно следовало. Я мило, почти с улыбкой ответила:

— Видимо твоя карета была так хороша, что разбойники не удержались от соблазна.

Соседка сжала кулаки, раздраженно засопела, перебирая в уме, что бы ответить, но слуги принесли мои сундуки с вещами. И она переключилась на них.

Я же приступила к раскладыванию вещей, не обращая на соседку внимания.

Пока развешивала тёткины платья, она хмыкала и закатывала глаза. А вот когда увидела наряды Шатильена, сменила гнев на милость и попыталась завязать непринужденную беседу.

Но я пресекла попытки подружиться, припомнив её же слова:

— Увы, Нилья, я не настолько состоятельна, чтобы дружба наша оказалась крепкой и нерушимой, поэтому прибереги своё красноречие для других претенденток.

Она покраснела, сделала вид, что не приняла мои слова всерьез, и, встав перед зеркалом, демонстративно занялась прической. А как только часы, что стояли на столике, издали перезвон, разгладила руками платье и покинула комнату.

Подумав немного, я отложила дела и последовала за ней.