Отбор ведьм для Господина Зла. Новые чувства под снегопадом

Глава 38. Ведьмы две — дракон один

— Мать? Пока нет, — морщит ведьма хорошенький носик. — Она поистрепала себе силы и сама же придушила кролика, которого создала — таким он был уродливым. Но дальше прошла. У меня вышло куда лучше. Я сделала ледяной паб, а от него целых четыре улочки! А ты сколько?

— Может быть, — прячу я улыбку, чтобы не разозлить её, — чуть-чуть побольше.

С помощью своих животных обличий, мы добрались до горы довольно быстро и без особых происшествий. Она оказалась ледяной, узкой и высокой, пронзающей даже нижнее небо и светящейся слегка изнутри из-за этого. С одной стороны её проглядывались очертания замка, было просто представить, как дракон проводит там дни, гуляя по бесконечным, словно хрустальным коридорам. Ну вот незадача — саму гору окружал ледяной лабиринт, который не давал облететь магический барьер. Очень сильный, так что мы после сразу трёх испытаний за день решили не испытывать судьбу и дальше идти пешком.

Собственно, уже в полупрозрачных стенах лабиринта Гуня и завела разговор о трудностях других, менее талантливым по её словам, ведьм.

— Когда я стану ученицей Джека… Ой, что тогда будет…

— Что?

— Ну, так я тебе и сказала. У каждого свои цели.

— Правда? Но разве вы знаете, зачем это Джеку? И что будет дальше?

Она передёргивает плечом. В моей одежде, к чему я уже привыкла, с распущеными чёрными, как ночь, волосами. Красивая и яркая, особенно на фоне бело-синего великолепия города троллей. Думаю, Джеку было приятно её целовать…

Только сейчас замечаю, что хмурюсь.

Странно.

— Какая разница, чего хочет тролль? Главное — чего хочет ведьма, согласна? — ухмыляется Гуня, и я киваю. Вообще, это слишком уж самонадеянно, но речь ведь о самых настоящих колдуньях, так что не согласиться — трудно. — Вообще, был у меня в детстве самый лучший олень. Самый быстрый, самый красивый и с редким окрасом. Мать украла его для меня и знаешь что?

— Что?

Гуня царапает длинными ногтями по льду.

— Одно время нужны были деньги, и она продала его. Даже не спросив, — повышает голос и он, резкий, злой, проносится по лабиринту, — меня.

— Но раз нужны были деньги… А если бы она спросила, ты бы разрешила?

— Конечно же нет! — усмехается Гуня.

— А сколько лет тебе тогда было?

— Двенадцать.

— И ты не изменила мнения, спустя года?

Глаза Гуни вспыхивают красными огоньками магии. Она прижимает меня к холодной стене за горло и скалится.

— Это был мой олень! А ты со мной, и не должна поддерживать её!

— Хорошо-хорошо, — отзываюсь я спокойно.

Решаю не спешить переживать о том, что оказалась в заколдованном лабиринте тролльской ночью наедине с опасной, вспыльчивой ведьмой.

Ведь и сама ничуть не уступаю ей.

— Вот так. И ты не отберёшь у меня дракона! Никто не отберёт, дорогуша.

— Значит, — делаю я вывод, — он вместо оленя?

Гуня довольно кивает. Мы проходим несколько поворотов, и я сдерживаюсь, чтобы не спросить, знает ли она, что мы заблудились.

Ну так, на минуточку.

И едва ли сюда сможет прийти кто-нибудь из троллей, это время суток им не нравится.

— Но ты ведь понимаешь, что я тоже хочу выиграть. Не завела ли нас сюда, чтобы избавиться от конкурентки?

Гуня одаривает меня ухмылкой такой симпатичной, что даже страшной.

— Это хорошая мысль, но я передумала что либо с тобой делать, когда увидела вашу с Джеком утреннюю ссору.

Я останавливаюсь.

— Неужели?

— Да, ведь он нравится тебе, а ты ему. Целуется он конечно очень… хищно, но ты вполне себе сможешь укротить этого зверя, Изольда.

— Между нами нет ничего, кроме недопонимания, — отвожу я взгляд.

— Ты же не маленькая, должна всё понимать.

— А кто называл меня девочкой?

— Может и девочка, — снова острая улыбка, — но не маленькая. Ты сойдёшь с дистанции не потому, что слабая. А потому, что тебе нравится Джек, а вовсе не дракон. А я заберу дракона. Все будут довольны. И разрешила тебе пойти со мной, потому что… — она обводит меня взглядом и выдыхает: — Ладно, вообще-то я ждала тебя. Просто так как тебе даже спокойно здесь упасть не дадут, я подумала, что так будет безопаснее. Мне с тобой. И если мы и вправду заблудились, — она оглядывается, — господин наш хлопнет в ладоши, щёлкнет пальцами, поиграть мышцами на груди и вытащит нас. А тебе ещё, может быть, новое платьюшко подарит.

Я смеюсь в ответ, чувствуя, как в груди разливается тепло.

И вдруг… кидаюсь ей на шею и крепко обнимаю, словно тролль.

— Это ты что ещё такое творишь, Изольда? — выкрикивает Гуня так, словно я на неё вылила прошлогоднюю кастрюлю супа.

И отталкивает меня.

Я даже падаю на снег, но со смехом. Всё хорошо. Она видимо не привыкла к таким проявлениям… благодарности.

— Спасибо!

— Да за что, сумасшедшая? — возмущается ведьма.

— За откровенность. Приятно когда лжец решает тебе не лгать.

Гуня даже теряется, а затем, будто всё в порядке, отмахивается:

— Да ну тебя!

И подаёт мне руку. Я поддаюсь на это, и с меня тут же снимают хорошенькие варежки.

— Заберу себе, — ведьма показывает язык.

Я улыбаюсь:

— Дарю!

— Издеваешься?

— Ну, немного… Совсем чуть-чуть. Я всё равно прекрасно справляюсь с холодом, мне не жалко.

Я поднимаюсь, а Гуня всё никак успокоиться не может и причитает:

— Ой, Изольда, нельзя такой быть! Все ж тебя будут использовать! Ведьма ты или нет?

Что тут скажешь?

Я пожимаю плечом и улыбаюсь с — надеюсь — теплотой:

— Это будет тебе утешительным призом, ведь я не собираюсь отступать. Что бы ты не подумала о Джеке, мне нужен Ледяной дракон. И я к нему иду.

Она смеётся, будто и не обидевшись, хотя я ожидала бурю в ответ.

— Мягко стелешь, Изольда, да жёстко спать.

Так даже лучше, ведь если она мне не верит и поэтому спокойно общается, не воспринимая всерьёз, это только её проблема.

— Что ты скажешь дракону, если мы найдём его?

— Ну, — Гуня облизывается, — что буду ему самой лучшей хозяйкой. Конечно, если он будет послушным…

— А если, — раздаётся впереди холодный, даже морозный, филигранно отточенный мужской голос, отзывающийся болью в моём неистово забившемся сердце, — я не буду послушным?

— Слышала? — ухмыляется Гуня и срывается вперёд. — Я поймаю его!

Ну а я остаюсь на месте, сложив руки в замок.

Дракон всё же не олень.

Ну, я по крайней мере на это надеюсь.