Отчаянный шантаж

Глава 18

– Едва начало светать, когда Филип осторожно поднялся с кровати. Он бы застонал, но зачем? И так все ясно. Ничего хорошего их не ждет.

Он почти не спал в эту ночь. Мозги словно слиплись от усталости и тревоги. Даже предстоящий день, полный тяжелого физического труда, не казался достойным поводом для жалоб. Вот отсутствие кофе – отличный повод. Сибил зашевелилась.

– Ты должен идти на верфь?

– Да. – Натягивая брюки, Филип провел языком по зубам. Черт побери, у него нет даже зубной щетки.

– Хочешь, я закажу завтрак? Кофе?

"Кофе…» Одно это слово приободрило его, но он схватил рубашку. Если она закажет кофе, придется с ней разговаривать, а у него такое омерзительное настроение, что вряд ли стоит заводить разговор. Во-первых, он почти не спал. Во-вторых, она умудрилась совершить невозможное и заставила его влюбиться.

– Выпью дома, – раздраженно ответил Фил. – Все равно мне надо переодеться.

И именно поэтому он встал так рано. За его спиной раздался шорох: Сибил села в постели. Следя за ней краем глаза, Филип потянулся за носками. Взъерошенная, растрепанная, она была необыкновенно соблазнительна.

Да, хитра, ничего не скажешь. Как обухом ударила его по голове этой своей беззащитностью. Рыдала на его плече, такая несчастная, такая хрупкая. А потом проснулась среди ночи и превратилась в ненасытную любовницу, какие бывают только в сексуальных фантазиях.

А теперь предлагает кофе. Ну и нервы. Стальные нервы.

– Спасибо, что остался на ночь. Это мне очень помогло.

– Всегда к твоим услугам, – бросил он.

– Я… – Сибил закусила нижнюю губу, настороженная и смущенная его тоном. – Вчера был трудный день для нас обоих. Полагаю, мне неразумно было приходить к вам. Я и так расстроилась из-за звонка Глории, а потом еще…

Филип вскинул голову.

– Что? Глория тебе звонила?

– Да. – «Ну вот, – подумала Сибил, – оказывается, эту информацию надо было держать при себе. Филип расстроился. Все теперь расстроятся».

– Она звонила тебе? Вчера? – Фил схватил туфли, уставился на них. – И тебе только сейчас пришло в голову упомянуть об этом?

– Я не видела смысла. – Пытаясь занять чем-то руки, Сибил пригладила волосы, поддернула простыни. – Я вообще не собиралась упоминать об этом.

– Неужели? Может, ты на минуточку забыла, что за Сета отвечает моя семья? Мы имеем право знать, что замышляет твоя сестра. Должны знать. – Он вскочил, уже не пытаясь сдерживать гнев. – Чтобы защитить его.

– Она ничего не сделает…

– Откуда ты знаешь, черт побери? – Филип развернулся и чуть не набросился на нее. Суставы ее пальцев, сжимавших край простыни, побелели. – Откуда ты знаешь? Наблюдая с десяти шагов? Проклятие! Сибил, это не один из твоих траханных экспериментов. Это жизнь. Чего хотела Глория?

Сибил хотелось съежиться в комочек или превратиться в невидимку, как всегда, когда на нее орали. Однако она собрала всю свою волю и ледяным голосом ответила:

– Конечно, денег. Она хотела, чтобы я потребовала для нее денег у вас, дала свои. Она кричала и ругалась, точно как ты сейчас. Похоже, что, отступая на десять шагов, я попала в самый центр.

– Когда она свяжется с тобой в следующий раз, я хочу знать об этом немедленно, – жестко сказал Филип. – Что ты ей сказала?

Сибил потянулась за халатом, и ее рука не дрожала.

– Я сказала ей, что твоя семья ничего ей не даст. И я тоже ничего ей не дам. Что я говорила с вашим адвокатом, что я сделаю все возможное, чтобы Сет остался в вашей семье.

– Ну, уже кое-что, – пробормотал Филип, хмуро глядя, как Сибил натягивает халат.

– Это самое меньшее, что я могу сделать, не так ли? – Ее голос был не просто ледяным, он звучал, как смертный приговор. – Прости меня.

Сибил прошла в ванную комнату и закрыла за собой дверь. Филип услышал решительный щелчок замка.

– Ну и прекрасно! Просто прекрасно!

Он схватил пиджак и бросился прочь. Казалось, хуже и быть не может. Оказывается, может.

Когда Филип приехал домой, в кофейнике плескалось лишь полчашки кофе. Когда он намылился, кончилась – большое спасибо Кэму – горячая вода. Когда он вошел в свою комнату в одном полотенце, замотанном вокруг бедер, на краешке его кровати сидел Сет.

Только этого не хватало! Сет внимательно оглядел Филипа с ног до головы.

– Привет.

– Ты рано встал.

– Хочу поработать пару часов. Филип отвернулся к комоду.

– Ты сегодня не работаешь. У тебя сегодня гости.

– Еще не скоро. Время есть.

– Как хочешь.

Сет не удивился, что Филип зол. Еще бы. Он ведь втрескался в Сибил. Непросто было прийти сюда, ждать и знать, что необходимо сказать какие-то слова.

– Я не хотел ее расстраивать.

"Дерьмо, – подумал Филип, натягивая чистые трусы. – Придется разговаривать».

– Ты не виноват. Просто ей надо было выплакаться, вот и все.

– Наверное, она здорово сердится.

– Нет, не сердится. – Смирившись со своей судьбой, Филип натянул джинсы. – Послушай, женщин трудно понять в самых лучших обстоятельствах, а сейчас обстоятельства дрянные.

– Понятно. – Может, Фил и не так зол, как показалось. – Я просто кое-что вспомнил. – Сет уставился на шрамы на груди Филипа: так было легче, чем смотреть ему в глаза. И потом, шрамы – это круто, очень круто. – А она расстроилась.

– Не все люди знают, что делать со своими чувствами. – Фил вздохнул, присел на кровать рядом с Сетом. Ему было стыдно. Он сам сорвал зло на Сибил только потому, что не знал, что делать со своими чувствами. – Поэтому они плачут, или орут, или убегают и дуются в углу. Сибил любит тебя, но она не знает, что с этим делать. И не знает, хочешь ли ты, чтобы она тебя любила.

– Я не знаю. Она… она не такая, как Глория. Она порядочная. Рэй тоже был порядочный, и я… они мне родственники, так? Поэтому я…

Филип понял, и его сердце сжалось.

– У тебя глаза Рэя. – Фил знал, что Сет поверит, если подобрать нужные слова. – Цвет и разрез глаз, но это еще не все. У тебя острый ум, как у Сибил. Ты думаешь, анализируешь, удивляешься. И стараешься поступать правильно, порядочно. В тебе есть что-то от них обоих. – Он подтолкнул Сета плечом. – Здорово, правда?

– Да. – Мальчик улыбнулся. – Здорово.

– Ладно, пошевеливайся, или мы никогда отсюда не выберемся.

Брюс Спрингстин с надрывом вспоминал о славных минувших деньках, Кэм выстругивал на станке пазы в доске, и, поскольку Филип приехал на верфь минут через сорок пять после брата, ему предстояла взбучка за опоздание. Незачем ждать, пока Кэм его заметит, нападение – лучший вид защиты. Филип приглушил радиоприемник, и Кэм тут же вскинул голову.

– Станок шумит, поэтому я делаю так громко.

– А мы с Сетом хотим сохранить барабанные перепонки, – заявил Филип.

– Что? Ты что-то сказал?

– Ха-ха-ха.

– Какие мы сегодня бодренькие, как я погляжу! – Кэм выключил станок. – Как Сибил?

– Отвали.

Кэм склонил голову к плечу, а Сет переводил взгляд с одного мужчины на другого, предвкушая отличное развлечение: драку братьев Куин.

– Я задал простой вопрос.

– Она выживет. – Филип схватил свой рабочий пояс. – Ты предпочел бы выгнать ее из города поганой метлой, но тебе придется смириться с тем, что я ее и пальцем не тронул, просто обругал.

– За что, черт побери?

– За то, что она меня разозлила! – выкрикнул Филип. – За то, что все вокруг меня злит. Особенно ты.

– Прекрасно. Хочешь подраться? Я к твоим услугам. Но я задал простейший вопрос. – Кэм вытянул доску из станка и бросил ее в общую кучу. – Сибил и так вчера досталось. Зачем ты еще добавил?

– Ты ее защищаешь? – Филип наступал на брата, пока они не оказались нос к носу. – Ты защищаешь ее после всего дерьма, которое вылил на меня из-за нее?

– У меня что, глаз нет? Я видел ее лицо вчера вечером. За кого ты меня принимаешь, черт побери? – Кэм ткнул пальцем в грудь Филипа. – Человек, лягнувший женщину в таком состоянии, заслуживает, чтобы ему свернули шею.

– Ты, сукин…. – Филип сжал кулак, замахнулся, но вовремя одумался. Он с удовольствием подрался бы до крови и даже не первой, особенно когда Этана нет рядом и некому их разнимать, только он прекрасно понимал, что заслуживает хорошей выволочки.

Фил разжал кулак, растопырил пальцы, пытаясь овладеть собой, увидел, что Сет наблюдает за ним с нескрываемым интересом, и рявкнул:

– Заткнись, пацан!

– Я и слова не сказал.

– Послушай, я о ней позаботился, так? – Филип попытался объяснить ситуацию не столько Сету, сколько себе самому. – Я гладил ее по головке, пока она плакала. Я сунул ее в горячую ванну, а потом в постель. Я остался с ней. И в награду за все это я получил час сна, так что довольно раздражителен сегодня.

– Почему ты орал на нее? – полюбопытствовал Сет.

– Ладно. – Фил глубоко вздохнул, закрыл глаза, прижал веки пальцами. – Сегодня утром она сказала, что Глория звонила ей. Вчера. Может, я отреагировал слишком остро, но Сибил должна была сказать нам.

– Чего она хотела? – Губы Сета побелели, и Кэм быстро подошел, положил ладонь на плечо мальчика.

– Не смей бояться ее, парень. Все в прошлом. Чего она хотела. Фил?

– Я не узнал деталей. Был слишком занят: орал на Сибил за то, что она не сказала о звонке Глории сразу же. Главное – деньги. – Филип перевел взгляд на Сета. – Сибил велела Глории поцеловать ее в задницу. Сказала, что Глория не получит ни денег, ни чего-то другого. Сказала, что была у адвоката и сделает все, чтобы ты остался с нами.

– Твою тетю не так легко запугать. – Кэм легко сжал плечо Сета. – У нее сильный характер.

– Да. – Сет распрямился, расправил плечи. – Она нормальная.

– Вон тот твой братец, – Кэм кивнул на Филипа, – просто придурок, зато мы, все остальные, прекрасно понимаем: Сибил не упомянула о телефонном звонке вчера, потому что был праздник. Она не хотела никого расстраивать. Не каждый день парню исполняется одиннадцать лет.

– Ну и договорились. – Бормоча под нос, Филип схватил доску и решил выместить гнев на гвоздях и дереве. – Я все испортил, мне и улаживать.

Сибил тоже должна была кое-что уладить. Почти весь день она собиралась с духом и планировала, как это сделать. В начале пятого она подъехала на такси к дому Куинов и, к своему облегчению, не обнаружила там джип Филипа. На подъездной дорожке стояли только машина Анны и ее собственная.

Субботний вечер. По меньшей мере, Филип пробудет на верфи еще час, как она и рассчитала. Сет наверняка с ним.

Сибил успела изучить их привычки, хотя и держалась в стороне, «на расстоянии десяти шагов», как сказал Филип. И все равно пострадала.

Ну, хватит тянуть время, приказала она себе. Надо сделать то, за чем приехала. Это займет не более пятнадцати минут. Она извинится, и, что бы о ней ни думали, ее извинения будут приняты. Останется только детально пересказать разговор с Глорией и уехать. Она вернется в отель задолго до того, как на сцене появится Филип. Сибил резко постучала в дверь.

– Открыто. Я скорее убью себя, чем встану.

Сибил осторожно повернула ручку и открыла дверь. И вытаращила глаза.

Гостиная Куинов часто бывала довольно захламленной, но сейчас казалось, что в ней живет банда безумных карликов.

Бумажные тарелки, пластиковые стаканчики – некоторые раздавленные – валялись на полу и столах. Повсюду разбросаны пластмассовые солдатики, словно пронеслась война, оставив устрашающие потери. Столкнувшиеся в смертоносных авариях игрушечные легковые автомобили и грузовики, посыпанные клочками подарочных оберток и конфетти, как после самой дикой новогодней вечеринки…

Полулежавшая в кресле Анна взирала на весь этот кошмар сквозь пряди волос, падавших на бледное лицо. Она перевела усталые глаза на Сибил, прищурилась и пробормотала:

– Великолепно. Только вас нам и не хватало.

– П-простите?

– Вам легко говорить, а я два с половиной часа сражалась с десятью одиннадцатилетними мальчишками. Нет… не мальчишками, – процедила она сквозь зубы. – Дикими зверями, чудовищами. Исчадьями ада. Я только что отослала Грейс домой и строго-настрого приказала ей лечь в постель. Боюсь, что этот ужас плохо подействует на ребенка. Он может родиться мутантом.

Детский праздник, вспомнила Сибил, ошеломленно оглядывая комнату. Она совсем об этом забыла.

– Все закончилось?

– Это никогда не закончится. Я буду с криками просыпаться по ночам весь остаток жизни, и в конце концов меня отвезут в психушку. У меня все волосы в мороженом. А на кухонном столе какое-то месиво. Я боюсь туда заходить. Мне кажется, что оно шевелится. Трое мальчишек умудрились упасть в воду, и мне пришлось их вытаскивать и сушить. Возможно, они схватят воспаление легких, и тогда их родители подадут на нас в суд. Одно из этих чудовищ, замаскировавшихся под маленьких мальчиков, съело кусков шестьдесят торта, потом залезло в мою машину – я не знаю, как оно проскользнуло мимо меня, они мелькали, как молнии, – и его там вырвало.

– О боже! – Сибил понимала, что это не повод для смеха, но еле сдерживалась. – Простите. Могу я помочь вам… э… прибраться?

– Я не собираюсь ни до чего дотрагиваться. Эти мужчины – один из которых утверждает, что он мой муж, и его идиоты-братья – все сделают сами. Отскребут, отмоют, ототрут и выгребут. Они-то знали, что будет! – Голос Анны превратился в злобный шепот. – Откуда мне было знать, что такое мальчишник? А они знали! И спрятались на своей верфи, использовав какой-то паршивый предлог. Видите ли, у них крайний срок по контракту. – Анна прикрыла глаза. – Они бросили меня и Грейс в пасть к этим чудовищам!… Валяйте! Можете смеяться. Я слишком слаба, чтобы сердиться на вас.

– Вы все это делали ради Сета.

– Он вволю навеселился. – Анна улыбнулась, открыла глаза. – И поскольку я заставлю все убрать Кэма и его братьев, то в конце концов мне не так уж плохо. Как поживаете?

– Спасибо, хорошо. Я приехала попросить прощения.

– За что?

Отвлеченная хаосом в гостиной и сумбурным монологом Анны, Сибил и так отступила от заранее намеченного плана, а последний вопрос совсем сбил ее с толку.

– За вчерашний вечер, – объяснила Сибил, прокашлявшись. – Я поступила бестактно, ушла, не поблагодарив вас за…

– Сибил, я слишком устала, чтобы выслушивать чушь. Вы не вели себя бестактно, вам не за что извиняться, и вы рассердите меня, если станете продолжать. Вы расстроились и имели на это полное право.

Тщательно заготовленная речь Сибил совершенно вылетела из ее головы.

– Я не понимаю, почему все члены этой семьи не хотят меня слушать, не хотят принимать мои искренние извинения… Я вела себя недостойно…

– Господи, если вы читаете лекции таким тоном, – с восхищением заметила Анна, – ваша публика наверняка сидит по стойке «смирно». Однако я отвечу на ваш вопрос. Видимо, потому, что мы сами часто ведем себя недостойно. Я бы пригласила вас присесть, но понятия не имею, от каких сюрпризов могут пострадать ваши элегантные брюки.

– Я не намеревалась оставаться надолго, – поспешно заговорила Сибил.

– Вы не видели свое лицо, – более мягко сказала Анна, – когда Сет смотрел на вас, вспоминая вашу первую встречу. Но я видела, Сибил. Я видела, что вас привело сюда не только чувство долга. Должно быть, Глория больно ранила вас, когда забрала Сета шесть лет назад.

– Я больше не вынесла бы это, – прошептала Сибил, стараясь подавить предательские слезы. – Я не смогла бы вынести это еще раз.

– Вам и не придется, – тихо сказала Анна. – Я просто хочу, чтобы вы знали: я хорошо понимаю. По роду своей работы я каждый день сталкиваюсь с несчастными людьми. Избитые женщины и дети, отчаявшиеся мужчины, никому не нужные старики. Они мне небезразличны, Сибил, мне небезразличен каждый из тех, кому я пытаюсь помочь. – Анна вздохнула. – Однако, чтобы помогать, я должна оставаться объективной, хладнокровной. Если вкладывать в каждого всю свою душу, то я долго не выдержу. Я просто измучаюсь и быстро сгорю.

– Да, я понимаю. – Сибил с удивлением почувствовала, как напряжение покидает ее. – Конечно, вам нужно сохранять дистанцию.

– С Сетом все было по-другому с самого начала, – продолжала Анна. – С самой первой минуты я почувствовала, что меня непреодолимо тянет к нему. Я много думала об этом и искренне верю теперь, что нам было предназначено свыше стать частью жизни друг друга. Ему было предназначено стать частью этой семьи, как и мне.

Сибил, желая продолжить этот волнующий их обеих разговор, опустилась на подлокотник дивана.

– Я хотела сказать вам… вы так естественны с ним. Вы и Грейс. Так добры. Вы необходимы ему. Его отношения с братьями – совсем другое дело. Мужское влияние очень важно для каждого мальчика, однако то тепло и ласка, что даете ему вы и Грейс, тоже жизненно необходимы.

– Вам тоже есть что дать ему… – с мягкой улыбкой сказала Анна. – Сет во дворе. Восторгается своей лодкой.

– Я не хочу расстраивать его. Я лучше поеду.

– Вчерашнее бегство было объяснимо и простительно. – Анна с вызовом посмотрела в глаза Сибил. – Сегодняшнее – нет.

– Должно быть, вы очень хорошо выполняете свою работу.

– Я чертовски хорошо выполняю свою работу, – уточнила Анна. – Поговорите с ним. Если мне все-таки удастся выбраться из кресла, я заварю свежий кофе.

Легко сказать, «поговорите». А собственно, почему ей должно быть легко, думала Сибил, шагая по лужайке к мальчику, сидевшему в новенькой лодке и явно грезившему о дальних плаваниях.

Глупыш, увидевший ее первым, навострил уши и с громким лаем бросился к ней. Сибил подавила порыв отшатнуться, протянула руку, надеясь остановить пса, но Глупыш, пригнув голову, проскользнул под ее ладонью, принимая оборонительный жест за ласку.

Его шерсть была такой шелковистой, морда – такой забавной, а глаза – так полны обожания, что Сибил расслабилась и улыбнулась:

– Ты настоящий глупыш, ведь правда? Пес сел и толкал ее лапой, пока Сибил не нагнулась и не пожала ее. Удовлетворенный, Глупыш бросился обратно к настороженно наблюдавшему за ними Сету.

Мальчик остался в лодке, только дернул веревку, и маленький треугольный парус заколыхался.

– Привет.

– Привет. Ты уже выходил на ней в залив?

– Не-а. Мы с ребятами хотели, только Анна не разрешила. – Сет дернул плечом. – Побоялась, что мы потонем.

– Но ты, как я слышала, отлично повеселился.

– Да, было здорово. Только Анна разозлилась.

Джейка вырвало в ее машине. Дерьмо… – Сет осекся и опасливо оглянулся на дом, хотя Анна не могла его услышать. – В общем, я решил поболтаться здесь, пока она не успокоится.

– По-моему, очень разумно. Они оба уставились на воду, не зная, что сказать. Сибил первая прервала неловкое молчание:

– Сет, я вчера не попрощалась с тобой. Мне не следовало так поступать. Он снова дернул плечом.

– Все нормально.

– Я не думала, что ты помнишь меня. И то время, когда приезжал в Нью-Йорк.

– Мне казалось, что я все выдумал. – Было очень трудно смотреть снизу вверх, и Сет вылез из лодки, сел на причал, свесил ноги. – Иногда мне это снилось: игрушечная собака и все остальное… Она не говорила о вас, и я решил, что все выдумал.

– Иногда… – Сибил решилась и села рядом с ним, – иногда мне тоже так казалось. Собака до сих пор у меня.

– Вы ее сохранили? – изумился Сет.

– Это все, что осталось от тебя. Я очень привязалась к тебе. Я понимаю, что ты не поверишь, но это так. Я не хотела…

– Из-за нее?

– Отчасти. – Честность, уж это она могла ему предложить. – Сет, Глория никогда не была доброй. В ней всегда таилась какая-то темная сила. Как будто она могла быть счастливой, только когда все вокруг были несчастны. Я не хотела снова впускать ее в свою жизнь. Я собиралась приютить ее на день-два, потом устроить вас обоих в приют для бездомных, – призналась Сибил. – Таким образом я выполнила бы свой родственный долг и ничего не изменила бы в привычном образе жизни.

– Но вы этого не сделали.

– Сначала я выдумывала всякие отговорки. Еще один день. Еще один. А потом призналась себе, что разрешаю Глории оставаться, потому что хочу удержать тебя. Если бы я нашла ей работу, помогла бы снять квартиру, наладить жизнь, ты бы остался рядом. Я никогда… ты – единственный…

Признание давалось ей нелегко, Сибил сделала глубокий вдох, собралась с силами.

– Ты любил меня. Ты первый человек в моей жизни, который полюбил меня. Я не хотела тебя терять, а когда потеряла, то не решалась бороться за тебя, а отступила, вернулась к своей прежней жизни. Я больше думала о себе, чем о тебе. Я хотела бы хоть немного искупить свой эгоизм.

Сет отвернулся от нее, уставился на свои ноги, болтающиеся над водой.

– Фил сказал, что она звонила и вы велели ей поцеловать задницу.

– Ну, не совсем такими словами, – уточнила Сибил.

– Но вы это имели в виду, да?

– Думаю, да. – Сибил чуть не улыбнулась, хотя ей было не до улыбок. – Да.

– У вас одна мать, но вроде как разные отцы?

– Да, правильно.

– А вы знали моего отца?

– Я никогда с ним не встречалась.

– Нет, я не об этом. Кто он был? Она всегда называла разных парней, разные имена, болтала всякое дерьмо… глупости, – поправил себя мальчик. – Просто интересно, вот и все.

– Я только знаю, что его имя Джереми Делотер.

Он сбежал очень скоро после того, как они поженились, и…

– Поженились? – Сет быстро повернулся к Си-бил. – Она никогда не была замужем. Она просто дурила вас.

– Нет. Я видела свидетельство о браке тогда, в Нью-Йорке. Глория думала, что я смогу помочь выследить твоего отца. Она хотела подать иск на алименты.

– Может быть. Но это неважно. Я просто думал, что она взяла имя какого-нибудь парня, который жил с ней немного. Если он связался с ней, то наверняка был полным неудачником.

– Я могу нанять частного детектива, – предложила Сибил. – Уверена, что мы найдем его, но на это потребуется время.

– Я не хочу. – Голос Сета звучал равнодушно. – Я просто спросил, знали ли вы его, вот и все. У меня теперь есть семья.

Он поднял руку и обнял тыкающегося в его подмышку Глупыша.

– Да, есть. – Сибил уже хотела подняться, но тут ее внимание привлекло что-то белое. Из-за деревьев вылетела огромная цапля, заскользила почти над самой водой и исчезла за выступающими в залив деревьями, оставив лишь легкую дрожь в воздухе.

Как красиво, думала Сибил, стараясь не обращать внимания на ноющую боль в сердце. Прекрасное место, прекрасный дом. Убежище для страдающих душ, для мальчишек, которым необходим хотя бы один шанс, чтобы стать настоящими мужчинами. Она не сможет поблагодарить Рэя и Стеллу Куин за все, что они сделали, но она может выразить свою благодарность, отступив и позволив их сыновьям вырастить Сета.

– Ну, мне пора.

– Этот набор, что вы мне подарили, просто класс.

– Я рада, что тебе нравится. У тебя настоящий талант.

– Я пробовал немного порисовать углем вчера вечером.

Сибил замерла.

– Да? И как успехи?

– Ничего у меня не вышло. – Сет повернулся к ней. – Может, вы могли бы показать мне?

Сибил несколько секунд смотрела на воду, понимая, что он не спрашивает. Он предлагает. Кажется, и ей предоставляют шанс.

– Да, я могла бы показать тебе.

– Сейчас?

– Почему бы и нет? – Сибил изо всех сил старалась, чтобы голос – не дай бог – не задрожал. – Я могла бы показать тебе сейчас.

– Здорово.