Отчаянный шантаж

Глава 6

Филип ловко лавировал между судами, скользящими по заливу. Давно он не выходил в море один, но не потерял сноровки. Это не забывается, как езда на велосипеде… или секс. Правда, он забыл, какое это наслаждение мчаться под парусами солнечным утром, смотреть на голубую воду, слушать пронзительные крики чаек.

Давно он не находил времени для таких простых удовольствий, и, поскольку за последние два месяца это был его первый настоящий выходной, Филип решил использовать его как можно лучше. Он намеревался провести несколько упоительных часов наедине с заинтриговавшей его женщиной, Филип окинул взглядом фасад отеля. Сибил говорила, что ее окно выходит на залив, откуда открывался вид на пульсирующую внизу жизнь. Она наблюдала ее, сохраняя необходимую для научных исследований дистанцию…

Он сразу же увидел ее. Она стояла на крошечном балкончике, ее волосы искрились на солнце. Выражение лица на таком расстоянии трудно было разобрать, но Сибил выглядела совершенно отстраненной.

"Вблизи она не кажется такой холодной», – подумал Филип, вспоминая жар их последнего поцелуя. Никакой холодности не было в том протяжном гортанном стоне, в чувственном трепете прижимавшегося к нему тела. В том инстинктивном пробуждении плоти.

И когда он оторвался от ее губ, ее глаза не были ни холодными, ни отстраненными. Они были слегка затуманенными, немного растерянными. И еще более интригующими.

Он не мог забыть вкус ее губ ни по дороге домой, ни всю бесконечную ночь, ни сейчас, когда снова смотрел на нее и знал, что она наблюдает за ним.

Что вы видите, доктор Гриффин? И как вы к этому относитесь?

Филип улыбнулся и отсалютовал ей, затем сосредоточился на поисках свободного причала.

К удивлению Фила, на пристани его поджидал Сет.

– Что ты тут делаешь?

Сет ловко накинул концы на тумбы, закрепил.

– Как всегда. Я же «мальчик на побегушках». – Сет постарался вложить в голос побольше раздражения. – Меня послали за пончиками.

– Пончики? – Филип спрыгнул на пристань. – Прямой путь к склерозу сосудов. Сет фыркнул.

– Нормальные люди не едят на завтрак дубовую кору. Ты один такой.

– Когда ты превратишься в немощного старикашку, я все еще буду сильным и красивым.

– Возможно, зато я больше повеселюсь. Филип привычным движением сдернул бейсболку Сета и легко стукнул его по макушке.

– Приятель, все зависит от того, что ты называешь весельем.

– Для тебя веселье – трахать девчонок, – тоном бывалого мужчины пробасил Сет.

– Это одно из развлечений, – легко согласился Филип. – А другое – твои домашние задания. Ты разобрался с внеклассным чтением?

– Да, да, да. – Сет закатил глаза. – Господи, у тебя когда-нибудь бывают выходные?

– Какие выходные, когда моя жизнь посвящена тебе? Ну, и что ты думаешь о Джонни Тримене?

– Он был нормальным. – Сет дернул плечом, точно как все братья Куин. – И книжка нормальная.

– К устному докладу подготовимся вечером.

– Воскресный вечер – мой самый любимый вечер на неделе, потому что я не увижу тебя целых четыре дня.

– Брось, парень, ты же знаешь, что будешь скучать по мне.

– Чушь собачья.

– Ты считаешь часы до моего возвращения домой.

– Черта с два!

Сет изо всех сил пытался сохранить серьезность, но, когда Филип обхватил его, затевая борьбу, захихикал.

Подходя к ним, Сибил услышала звонкий смех, увидела широкую улыбку на лице Сета. Сомнение вновь зашевелилось в ней. Что она здесь делает? На что рассчитывает?

И разве можно уехать, пока все не прояснится?

– Доброе утро.

Филип оглянулся и на мгновение потерял бдительность. Этого хватило, чтобы Сет воткнул свой острый локоть ему в живот. Филип хрюкнул, обхватил Сета за шею и пригнул к земле.

– Я выпорю тебя позже, – грозно прошептал он. – Когда не будет свидетелей.

– Мечтать не вредно. – Раскрасневшийся от удовольствия Сет натянул на голову бейсболку и как можно безразличнее произнес:

– Кое-кто сегодня работает.

– А кое-кто – нет.

– Я думала, ты собираешься с нами, – сказала Сибил. – Ты хотел бы?

– Они меня держат за раба. – Сет жадно взглянул на яхту, пожал плечами. – Мы должны сколачивать корпус. К тому же наш Красавчик запросто ее перевернет, а я не собираюсь купаться.

– Нахал. – Филип попытался схватить Сета, но тот с хохотом вывернулся и, убегая, крикнул:

– Надеюсь, она умеет плавать! Филип заметил, что Сибил нервно покусывает нижнюю губу.

– Не бойся, я ее не переверну.

– Я… – Сибил перевела взгляд на яхту, показавшуюся очень маленькой и ненадежной. – Я умею плавать, так что все в порядке.

– Господи, я ходил под парусом дольше, чем этот пацан живет на свете, а он одним словом подорвал мою репутацию.

– Не сердись на него.

– Что?

– Пожалуйста, не сердись на него. Я уверена, что он просто шутил. Он не хотел оскорбить тебя.

Филип непонимающе уставился на нее. Она почему-то приняла все так близко к сердцу и нервно теребила тонкую золотую цепочку на шее. В ее голосе слышалось искреннее и глубокое огорчение.

– Сибил, я на него вовсе не злюсь. Мы просто дурачились. Расслабься. – Озадаченный, Филип легко провел костяшками пальцев по ее щеке. – Перепалка и такая вот возня – просто наш способ проявлять дружеские чувства.

– Понятно, – то ли с облегчением, то ли смущенно протянула Сибил. – Теперь ты точно знаешь, что у меня не было братьев.

– Если бы были, то они превращали бы твою жизнь в ад. Это традиция. – Филип наклонился, легко коснулся губами ее губ, затем прыгнул на палубу и протянул ей руку. После короткого колебания Сибил взялась за нее. – Добро пожаловать на борт.

Палуба закачалась под ногами, но Сибил постаралась не обращать на это особого внимания.

– Спасибо. Я должна что-то делать?

– Пока сядь, расслабься и наслаждайся.

– С этим я справлюсь.

По меньшей мере, она надеялась справиться.

Сибил села на обитую кожей скамеечку, крепко вцепилась в нее руками, а пока Филип отвязывал тросы, уверяла себя, что все будет хорошо. И весело.

Разве она не видела, как он ввел яхту в порт, гавань, или как там они это называют? Он казался очень компетентным, даже самоуверенным. Сибил вспомнила, как Филип изучал фасад отеля, пока не заметил ее на балконе.

В этом даже было что-то до глупости романтичное. Он плыл под парусом, он искал ее, он ее нашел. Улыбнулся, отсалютовал, помахал. Если ее пульс и забился чуть чаще, это была вполне объяснимая и очень естественная реакция.

В конце концов, он так здорово смотрелся. Облегающие джинсы, футболка, такая же ослепительно белая, как паруса, золотящиеся на солнце волосы и загорелые мускулистые руки. У какой женщины не участится пульс, если ей предстоит провести несколько часов наедине с мужчиной, который выглядит, как Филип Куин? И целуется, как Филип Куин.

Правда, она пообещала себе, что не станет зацикливаться на этом его таланте.

Опустив паруса, Филип завел двигатель и аккуратно вывел яхту из порта. Тихое урчание мотора несколько успокоило Сибил. Очень похоже на автомобиль, решила она, просто эта штуковина передвигается по воде.

И нельзя считать, что они одни. Глядя на снующие вокруг суденышки, Сибил чуть-чуть разжала намертво впившиеся в скамью пальцы, заметила на крохотной лодчонке с треугольным парусом мальчика не старше Сета. Если в плавание пускаются даже дети, она точно справится.

– Поднять паруса!

Сибил повернула голову и рассеянно улыбнулась Филипу.

– Что ты сказал?

– Смотри.

Филип очень ловко и с несомненным изяществом двигался по палубе, перебирая какие-то веревки, и вдруг паруса взметнулись и наполнились ветром. Сердце Сибил ушло в пятки, пальцы снова впились в скамейку.

Теперь она видела, что ошиблась. Это вовсе не похоже на машину. Это первобытно, и прекрасно, и захватывающе. Яхта уже казалась не маленькой и хрупкой, а мощной и… немножечко дерзкой. Очень похожей на своего капитана.

– Чудесно. Паруса отлично смотрятся и из отеля, но я никогда не видела парусов снизу.

Филип отошел к штурвалу и внимательно взглянул на нее.

– По-моему, ты не расслабилась.

– Нет еще, но все впереди. – Сибил подставила лицо ветру, попытавшемуся сорвать ленту с ее волос. – Куда мы плывем?

– Никуда. Просто плывем без всякой цели.

– Мне редко выдается такая возможность, – с улыбкой призналась Сибил.

Раньше она ему так не улыбалась: так непринужденно, так тепло. Вряд ли она представляет, как эта улыбка смягчает холодную красоту ее лица. Филип непроизвольно протянул руку.

– Иди ко мне, взгляни, какой вид отсюда. Ее улыбка тут же растаяла.

– Я должна встать?

– Да. Сегодня штиль. Не бойся.

– Встать, – с расстановкой повторила Сибил. – И пройти к тебе. По палубе.

Филип не смог сдержать ухмылку.

– Всего два шага. Ты же не хочешь оставаться безучастным наблюдателем? Или хочешь?

– Не хочу. – Ее глаза широко распахнулись, она еле подавила испуганный вопль, когда Филип со смехом схватил ее за руку и рывком поставил на ноги. Потеряв равновесие, Сибил упала ему на грудь.

– Даже если бы я это планировал, лучше бы все равно не получилось, – прошептал Филип, прижимая ее к себе, и отступил обратно к рулю. – Мне нравится твой аромат. Мужчина должен оказаться вот так близко… – Он повернул голову и провел губами по ее шее.

– Прекрати. – Страх смешался с волнением совсем другого рода. – Не отвлекайся.

– О, доверься мне… – Филип поймал зубами ее сережку… – Я весь внимание.

– Лодка. Смотри за лодкой.

– Ах, да. – Он крепко держал Сибил за талию одной рукой, второй придерживал штурвал. – Посмотри вперед. По левому борту. Вот та маленькая отмель переходит в болото. Ты обязательно увидишь цаплю.

– Где?

– Иногда приходится поискать, а иногда везет сразу. Ты вдруг видишь цаплю, застывшую в высокой траве или царственно парящую над болотом, или из зарослей выпрыгивают дикие индюшки.

Сибил действительно хотела увидеть все это, надеялась, что увидит.

– Через месяц мимо полетят гуси. С высоты наши места вряд ли отличаются от Эверглейдс.

– Почему?

– Такие же болота. А лабиринты ручьев и речек для рыбаков прекраснее фиордов Норвегии.

– Почему? – снова спросила Сибил, завороженно вглядываясь в берег.

– Во-первых, множество отмелей. Солнце подкармливает растения, планктон. Во-вторых, болота подпитывают ручьи и бухточки. – Филип поцеловал ее в макушку. – Вижу, что ты уже расслабляешься. – С некоторым изумлением Сивил заметила, что перестала думать о ненадежности их суденышка. – Не зря я отвлекал тебя. Помогло.

– Да. – Странно, как быстро он разобрался в ней, нашел нужные слова. – Вряд ли я стала заправским моряком, но вид действительно изумительный. Все еще зеленое, а ведь уже осень. – Сибил увидела гнезда на бакенах. – Что за птицы строят их?

– Скопы. Когда скопа сидит в гнезде, ты можешь проплыть совсем рядом, а она ничего не замечает, словно смотрит сквозь тебя.

– Инстинкт выживания, – прошептала Сибил.

– Видишь оранжевые буйки? Так отмечают крабовые ловушки. А вон из того протока выходит рыбацкое судно. Рыбаки проверят ловушки, поменяют наживку. Теперь смотри по правому борту. – Филип повернул ее голову вправо. – Похоже, пассажиры той лодчонки надеются наловить морских окуней к воскресному ужину.

– Оживленное местечко. Я не представляла, что здесь столько всего происходит.

– На воде и под водой.

Филип поправил паруса, обогнул небольшой, заросший деревьями мыс. Открылся узкий причал. За ним – пологий травянистый склон, цветочные клумбы, большой белый дом с голубыми ставнями. На широкой веранде – кресло-качалка и пышный букет хризантем в глиняном горшке. Из открытых окон лилась тихая музыка. Сибил узнала Шопена.

– Очаровательно. – Она повернула голову, чтобы не выпускать из вида дом. – Не хватает только собаки, пары детей, гоняющих мяч, и качелей из старой шины.

– Мы были слишком взрослыми для качелей, но у нас всегда была собака, и мы вечно гоняли мяч или тузили друг друга. Это наш дом, – сказал Филип.

– Ваш дом? – Самые противоречивые чувства нахлынули на нее.

– Мы вернемся лозже, и ты сможешь познакомиться со всей семьей.

Сибил прикрыла глаза и постаралась подавить чувство вины, похожее на маленькое, мерзкое животное.

– Чудесно.

Филип точно знал, где проведет этот день. А единенная бухточка в тени нависших над ласково плещущейся водой деревьев, блестящая на солнце мокрая трава, ярко-синий, без единого облачка небесный купол – идеальное местечко для романтического пикника.

Вскоре они бросили якорь, и Сибил с любопытством огляделась.

– Теперь мне ясно, насколько скудны мои знания об этом районе.

– Что? – переспросил Фил, доставая из большого ящика-холодильника бутылку вина.

– Здесь полно сюрпризов.

– Приятных, надеюсь.

– Очень приятных. – Сибил улыбнулась и приподняла брови, увидев этикетку на бутылке – «Сансер»! – Очень-очень приятных.

– Я подумал, что ты по достоинству оценишь это вино.

– Ты проницателен.

– Еще как проницателен. – Фил нашел в плетеной корзине два бокала и наполнил их. – За приятные сюрпризы!

– Они еще не закончились?

Фил поднес к губам ее руку, поцеловал пальцы.

– Мы едва начали. – Отставив бокал, он расстелил на палубе белую скатерть. – Стол готов.

Искренне наслаждаясь происходящим, Сибил села на палубу, прикрыла от слепящего солнца глаза ладонью и улыбнулась ему.

– Какое сегодня фирменное блюдо?

– На закуску потрясающий паштет.

Филип открыл маленький пластмассовый контейнер и коробку с пшеничными крекерами, намазал один крекер паштетом и поднес к ее рту. Сибил откусила кусочек, довольно хмыкнула и кивнула:

– Потрясающие.

– А затем крабовый салат «а-ля Куин».

– Неужели ты приготовил его своими собственными руками?

– Естественно. – Фил ухмыльнулся. – Я потрясающий повар.

– Подведем итог: мужчина стряпает, прекрасно разбирается в винах и одежде, умеет создать приятную атмосферу… – Сибил откусила еще один кусочек, глотнула вина и расслабилась: переговоры, обсуждения – ее родная стихия. – Похоже, ты завидный жених, Куин.

– А вы в этом сомневались, доктор Гриффин? Она рассмеялась.

– И как часто какая-нибудь удачливая женщина пробует здесь салат «а-ля Куин»?

– Если честно, последний раз я был здесь с женщиной, когда приезжал на летние каникулы перед вторым курсом. Тогда это было довольно приличное шабли, охлажденные креветки и Мариан Тиздейл.

– Полагаю, я должна чувствовать себя польщенной.

– Не знаю. Мариан была очень пылкой. – Филип сверкнул своей лучезарной улыбкой. – Однако, будучи неопытным и недальновидным, я бросил ее ради слушательницы подготовительных курсов медицинского колледжа. Может, меня оправдывает то, что у нее были огромные карие глаза, и она очень сексуально шепелявила.

– Действительно, перед шепелявостью не устоит ни один мужчина, – с серьезным видом кивнула Сибил. – Надеюсь, Мариан оправилась от удара?

– Настолько, что вышла замуж за водопроводчика из Принцесс-Анн и родила ему двоих детей, но я-то знаю, что втайне она все еще тоскует по мне.

Сибил засмеялась и протянула Филу крекер.

– Ты мне нравишься.

– Ты мне тоже нравишься. – Он ухватил ее за запястье и не отпускал, откусывая по кусочку протянутый крекер. – А ты ведь не шепелявишь.

Филип покончил с крекером. Теперь его зубы уже покусывали кончики ее пальцев, и каждое прикосновение отдавалось где-то в глубине ее тела.

– Ты очень ловок.

– Ты очень хорошенькая.

– Спасибо за комплимент, но должна предупредить, что, несмотря на твою лесть, и ловкость, и несомненную привлекательность, я не собираюсь сдаваться. Ты меня не соблазнишь.

– Помнишь поговорку? «Благими намерениями вымощена дорога в ад».

– И все же я не отступлю от своих принципов. Я наслаждаюсь твоей компанией, однако прекрасно знаю таких, как ты. – Сибил улыбнулась. – Лет сто назад в голову пришло бы слово «повеса».

– Мне это не показалось бы оскорблением, – заметил Филип после недолгих размышлений.

– Я и не собиралась тебя оскорблять. Повесы неизменно очаровательны и очень редко бывают серьезны.

– Тогда я подхожу под эту категорию. Кое в чем я очень серьезен.

– Хорошо. Давай зайдем с другой стороны. – Сибил заглянула в ящик-холодильник и вытащила еще один пластмассовый контейнер. – Ты когда-нибудь был женат?

– Нет.

– Помолвлен? – спросила Сибил, открыв контейнер и обнаружив в нем аппетитный на вид крабовый салат.

– Нет.

– Жил с какой-нибудь женщиной длительное время, скажем, месяцев шесть или больше?

Пожав плечами, Филип достал из корзины тарелки, передал Сибил голубую льняную салфетку.

– Нет.

– Итак, у нас достаточно фактов, чтобы сделать вывод: ты не серьезен в отношениях с женщинами.

– Или мы можем предположить, что я еще не встретил женщину, с которой хотел бы завязать серьезные отношения.

– Можем. Однако… – Сибил прищурилась. – Сколько тебе лет? Тридцать?

– Тридцать один.

Филип разложил салат по тарелкам, положил на каждую большой ломоть, отрезанный от длинного батона.

– Тридцать один. К этому возрасту типичный мужчина нашего круга имеет за плечами по меньшей мере один длительный серьезный роман.

– Не люблю быть типичным. Оливки?

– Да, спасибо. Быть типичным не так уж плохо. Все подчиняются своим определенным правилам Даже бунтари.

Филип с удовольствием смотрел на нее, слушал ее.

– Неужели, доктор Гриффин?

– Именно так. Даже члены уличных банд, враждующих в городских трущобах, подчиняются определенным правилам. У них есть свои законы, эмблемы, свой «кодекс чести», наконец. В этом отношении они не так уж сильно отличаются, например, от членов городского совета.

– Ты даже не представляешь себе трущобы, – пробормотал Филип.

– Прости, что ты сказал?

– Ничего. А как насчет серийных убийц?

– Серийные убийцы тоже следуют определенному ритуалу. – Чувствуя себя на своей территории, Сибил отломила кусочек хлеба. – ФБР изучает их, систематизирует, регистрирует. Общество, конечно, не считает действия серийных убийц нормой, однако, в узком смысле этого слова, их поведение типично. «А ведь она права», – отметил про себя Филип.

– Итак, ты оцениваешь людей по тем правилам, которым они подчиняются?

– Примерно. Не так уж трудно понять людей, если обращаешь внимание на их поведение.

– А как насчет сюрпризов?

Сибил улыбнулась, уловив в голосе Филипа неподдельную заинтересованность. Большинство непрофессионалов, с которыми ей доводилось сталкиваться, не испытывали особого интереса к ее работе.

– Сюрпризы не исключаются. В любых оценках допускаются погрешности. Салат замечательный, – на одном дыхании похвалила она. – И то, что ты взял на себя труд приготовить его, очень приятный сюрприз.

– Разве ты не замечала, что люди обычно стараются сделать приятное тем, кто им небезразличен? – Сибил перестала жевать и уставилась на него. – Ну-ну, вот я и озадачил тебя.

– Ты меня совсем не знаешь. Серьезные отношения требуют большего времени.

– Кому как. – Наслаждаясь ее растерянностью и не желая упускать шанс, Филип придвинулся к Сибил поближе. – Лично меня в медлительности никто не упрекнет.

– Это я уже заметила. Однако…

– Однако… Мне нравится слушать твой смех. Мне нравится чувствовать, как ты дрожишь, когда я целую тебя. Мне нравится нравоучительный тон, которым ты излагаешь свои теории.

Последнее замечание заставило Сибил нахмуриться.

– Я никогда никого не поучаю.

– Очаровательно, – прошептал Филип, легко касаясь губами ее виска. – И мне нравится смотреть в твои глаза, когда я смущаю тебя. В общем, я перехожу к ухаживаниям, поэтому давай испытаем твою теорию на тебе и посмотрим, куда это нас заведет. Ты была замужем?

– Нет… Не совсем, – поправилась она. Филип чуть отстранился и прищурился.

– Нет или не совсем?

– Это был импульс, ошибка. Все длилось не больше шести месяцев, так что не считается. – Чувствуя, как на нее начинает действовать его близость, Сибил отвернулась и постаралась отодвинуться, однако Филип стремительно притянул ее к себе.

– Вы были женаты?

– Лишь формально. Это не… – Полная решимости объясниться, Сибил повернулась к Филипу… Как оказалось, его губы уже ждали ее. Она словно скользнула под ленивую волну, погрузилась в мерцающую воду, ласковую и теплую.

Странно, что она сразу же не отреагировала так, как любая другая на ее месте… но это Сибил осознает лишь позже, а пока она откинула голову и выдавила с трудом, невольно наслаждаясь ощущением его губ, заскользивших по ее шее:

– Это не считаете"

– Хорошо.

Ему удалось застать ее врасплох, но и она его изумила. Ее неожиданная и полная капитуляция лишила его самообладания. Филип просто не мог оторваться от нее, не мог не обнимать это соблазнительное тело. Он должен был чувствовать ее вкус, слушать ее сбивчивое, учащенное дыхание. И пока он наслаждался, ее руки взметнулись, обхватили его шею, заскользили по его волосам, ее тело изогнулось, чтобы сильнее прижаться к нему. И он ощутил, как ее сердце забилось в одном ритме с его собственным.

Сибил вдруг почувствовала, что Фил расстегивает ее блузку, и паника пробилась сквозь удовольствие.

– Нет. – Дрожащими пальцами Сибил накрыла его руку, крепко сжала веки, пытаясь собрать остатки воли и здравого смысла. Она и не подозревала, что так трудно будет обуздать взбесившиеся гормоны. – Слишком быстро. Прости, я так не могу.

Или может? Забыть о правилах, принципах, распластаться под ним на согретой солнцем палубе? Отдаться этому порыву, раствориться в этом моменте…

Филип обхватил пальцами ее подбородок и повернул к себе лицо Сибил. Увидел в ее глазах и желание, и отказ. Нелегко было примириться с последним, но он подчинился.

– Ладно. Не будем спешить. – Он провел кончиком пальца по ее губам. – Расскажи мне о том, что не считается.

Сибил попыталась сосредоточиться, однако под взглядом его удивительных золотистых глаз мысли разбегались.

– Что?

– О бывшем муже.

– А… – Сибил отвернулась, медленно вдохнула, выдохнула.

– Что ты делаешь?

– Дыхательные упражнения. Расслабляюсь. Фил усмехнулся.

– И помогает?

– Рано или поздно помогает.

– Здорово. – Он повернулся и сел, прижавшись бедром к ее бедру, задышал в такт ее дыханию. – Итак, тот парень, с которым вы были женаты лишь формально?

– Это случилось в университете, в Гарварде. Он изучал химию. – Закрыв глаза, Сибил мысленно приказала расслабиться сначала пальцам на ногах, затем лодыжкам. – Нам было по двадцать лет, и на короткое время мы совсем потеряли головы.

– И тайком поженились?

– Да. Мы даже не жили вместе, остались в разных общежитиях, так что это не был нормальный брак. Только через несколько недель мы рассказали родителям и, естественно, пережили несколько неприятных сцен.

– Почему?

– Потому что… – Сибил открыла глаза, замигала от ослепительного солнечного света. Что-то плюхнулось в воду за ее спиной, заплескались о корпус лодки маленькие волны. – Мы были слишком молоды и не строили никаких планов на будущее. А потом выяснилось, что мы совсем не подходим друг другу, так что развод прошел очень быстро и цивилизованно.

– Ты любила его?

– Мне было двадцать лет. – Теперь расслаблялись плечи. – Конечно, я думала, что любила. В двадцать лет все кажется простым и ясным.

– Ты говоришь с высоты своих… сколько тебе? Двадцать семь? Двадцать восемь?

– Двадцать девять с хвостиком. – Сибил сосредоточенно выдохнула и, удовлетворившись результатом дыхательной гимнастики, осмелилась взглянуть на Филипа. – Я много лет не вспоминала о Роберте. Он был хорошим парнем. Надеюсь, он счастлив.

– И это все, что ты можешь сказать?

– Так лучше для всех.

Филип кивнул. Ее история почему-то показалась ему очень печальной.

– Тогда я должен сказать, доктор Гриффин, что, по вашим собственным критериям, вы не относитесь к любви серьезно.

Сибил открыла рот, чтобы запротестовать, но тут же закрыла его снова. Она взяла бутылку, подлила вина себе и Филипу.

– Возможно, ты прав. Я подумаю о твоих словах.