Отель «Затерянный рай»

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

— Осторожно, ушки, — предупредила Касс. Она натянула Джеку через головку футболку, просунула его ручки в рукава и пригладила волосики. Взяв сына за ручки, поставила его перед зеркалом. — Разве ты не при полном параде? — сказала она, улыбнувшись его отражению. Малыш запрыгал, выражая бурную радость.

— А от солнца ты наденешь вот это, — Касс прикрыла его шелковистые черные волосы бейсболкой из джинсовой ткани. Мальчуган немедленно ухватился за козырек. — Наденешь! — настойчиво повторила Касс и протянула ему маленькую пластмассовую машинку.

Поскольку был день приема туристических групп, после завтрака Касс привела в порядок столы, помогла подготовить овощи и нарезала огромную миску салата из тропических фруктов. Выполнив свои прямые обязанности, она сказала Эдит, что ей надо поговорить с Гиффордом.

— Я вернусь до полудня, — обещала она.

— Разве тебе сначала не нужно переодеться?

Касс оглядела свою мешковатую рубашку и шорты.

— Вообще-то нужно...

В темных глазах Эдит появились искорки.

— Я так и подумала. Похоже, вы подружились.

— Мы были знакомы раньше, — весьма туманно объяснила Касс и заторопилась.

Она надела сарафан с маками на белом фоне, на тонюсеньких бретельках, с обтягивающим лифом и широкой юбкой. Юбка легко и мягко вилась вокруг ее ног во время ходьбы. Этот очень дорогой сарафан она купила, не удержавшись, — он очень шел ей, подчеркивая золотисто-медовый загар и делая ее изящной.

Еще утром Касс вымыла голову и с особой тщательностью привела в порядок лицо. Ее волосы лежали теперь блестящей светлой гривой, веки были чуть-чуть тронуты бронзовыми тенями, а губы покрывала розовая помада.

Взяв сына, она вышла из своего коттеджа. Тропинка, которая вела к вилле с верандой, была слишком крутой и узкой, чтобы везти малыша в коляске, пришлось нести его на руках.

Обойдя вокруг лужайки, Касс поднялась на холм. Солнце просвечивало сквозь высокий лиственный шатер, заливая потоками света раскидистые папоротники и тропические цветы. В кронах деревьев звенели цикады. Еще один день в раю...

— Когда ты вчера встретился со своим папой, был не самый идеальный момент для знакомства. Сегодня тебе надо вести себя очень хорошо, — говорила она малышу по дороге. — Ты должен быть веселым мальчиком. Должен произвести хорошее впечатление на своего папу, чтобы он полюбил тебя. Понял?

Взяв малыша поудобней, она вздохнула.

— Может быть, твой папа опять будет заниматься в гимнастическом зале?

Но, когда они подошли к бунгало, в спортзале никого не оказалось.

Касс обошла дом сзади — кухня, столовая и кабинет тоже были пусты.

По дорожке, окаймленной кустами с крупными розовыми цветами, она подошла к дому спереди. И здесь никаких признаков жизни! Они, правда, не договаривались о точном времени, но уже половина одиннадцатого. Может быть, Гиффорд еще в постели? Или в ожидании ее потерял терпение и решил поплавать в бухте?

Зайдя за угол, Касс увидела, что парадная дубовая дверь открыта. Она позвонила в колокольчик и подождала. Никто не вышел. Она постучала и подождала. Опять никого. Джек подпрыгивал на ее бедре, в своем веселье и не подозревая о важности предстоящей встречи.

Войдя в устланную кремовым ковром прихожую, Касс позвала:

— Гиффорд!

Ответа не последовало, но в тишине, царившей в доме, она услышала слабый звук льющейся воды. Видимо, он был под душем.

Касс взяла сына поудобнее.

— Мы дадим папе знать, что пришли.

Минуя старинные комоды и развешанные по стенам акварели с жанровыми сценками из сейшельской жизни, Касс пошла по коридору. И, остановившись возле открытой двери, заглянула внутрь. Это была спальня, вся выдержанная в светло-бежевых тонах. В дальнем конце спальни находилась ванная комната. Дверь в нее была приоткрыта, и Касс увидела Гиффорда. Он стоял боком к ней, наклонившись над раковиной и всматриваясь в зеркало. Он брился.

— Нашли! — воскликнула она.

Джек, сразу нахмурившись, посмотрел на мать.

Касс прошла на середину спальни, и малыш заморгал, начал озираться по сторонам.

У Касс учащенно забился пульс. Она ясно видела — Гиффорд был босиком, его единственной одеждой были темно-бордовые хлопчатобумажные боксерские трусы. Видимо, он только что принял душ, потому что влажные черные волосы были зачесаны со лба назад, а на плечах блестели бриллиантовые капельки воды. Нахмурясь и наклонив голову, он брился.

Замерев, она наблюдала за тем, как Гиффорд плавными движениями снимал пену и снова смывал бритву под струей воды. Снова снимал и снова промывал. Наконец он смыл остатки пены и потрогал свой подбородок. Закрыв кран, повернулся, чтобы взять полотенце. Джек громко чмокнул губами. Вздрогнув, Гиффорд повернулся и оторопел. Вчера вечером, увидев ребенка, он ничего не почувствовал. Никакой генетической связи. Никаких эмоций. Ничего! Только любопытство.

А с чего бы ему что-то чувствовать? — думал он потом, сидя на веранде и потягивая виски. Он не знал о ребенке и первые девять месяцев не видел его в глаза. А это значит, решил Гиффорд, уже поздно что-либо глубоко и по-настоящему чувствовать. Время, когда устанавливаются связи, ушло.

Но, как оказалось, было еще не поздно. Все внутри его сейчас перевернулось. Это были чувства, которые Гиффорд не мог бы точно определить. Но именно они пробудили в нем сильное желание громко заявить всему миру, что этот ребенок, этот здоровый красивый мальчик — его сын!

— Я не подкралась, — почему-то стала оправдываться Касс, вдруг сообразив, что без спросу вошла в дом и стояла, наблюдая за его хозяином. — Я позвонила в звонок и позвала, но...

— Я не слышал, хотя оставил переднюю дверь открытой, — сказал Гиффорд и шагнул вперед. — Сегодня утром ты выглядишь гораздо счастливее, — улыбнулся он малышу.

Джек долго и серьезно разглядывал незнакомого дядю из-под козырька, а потом протянул к нему свои ручонки.

Касс изумилась. Ее сын был приветливым и общительным с теми людьми, которых знал, но настороженно относился к незнакомым, особенно мужчинам. Что значит родная кровь! Во всяком случае, ребенок, казалось, обрадовался отцу.

— Твой сын, — сказала Касс, передавая ему Джека.

Гиффорд замешкался.

— Мой сын, — повторил он довольно мрачно, забирая у нее малыша.

Так он и стоял — высокий, сильный мужчина, неловко прижимающий малыша к своей обнаженной груди. У Касс комок подступил к горлу. Гиффорд смотрел на Джека с тем же притупляющим разум изумлением, с каким когда-то и она смотрела на своего сына, только что появившегося на свет. Этот трепет перед чудом созидания был ей хорошо знаком. Они оба причастны к появлению на свет маленького нового человеческого существа.

— Ты замечательный малыш, — произнес Гиффорд хриплым голосом, и Касс заметила, как повлажнели его глаза.

Слава Богу! Отец, которого наконец обрел ее сын, не был ни равнодушным, ни враждебно настроенным. Он принял свое чадо, и, судя по всему, ребенок ему далеко не безразличен. Это было хорошее начало, многообещающее. Посеяны семена будущей дружбы между ними.

— Ты только что встал?

Гиффорд повернулся к ней.

— Я на ногах с семи утра. — И не спал почти всю ночь, добавил он про себя, думая о том, что у меня есть сын... и о тебе. — Во время завтрака я размышлял об Эдит и тех проблемах, которые возникли у нее с «Затерянным раем», — продолжал он вслух. — И мне пришло в голову, что неплохо было бы написать руководство для «чайников» по покупке и продаже недвижимости, а также руководство по ведению малого бизнеса. Спокойно! — погрозил он Джеку пальцем. Малыш неистово размахивал своей бейсболкой. — Поэтому я пошел в кабинет набросать кое-какие заметки и увлекся.

— Ты собираешься писать это руководство сам?

— Да. Но сначала надо сделать черновой набросок, чтобы показать издателю. Пока это только идея, из которой, может, ничего не получится. Но по крайней мере это даст мне возможность чем-то заняться, пока я здесь. — Он пожал плечами и неожиданно предложил: — Хочешь кофе?

— С удовольствием. Давай я возьму Джека, пока ты будешь одеваться, — предложила она.

Гиффорд кивнул, передал ей ребенка и подошел к комоду. Достав джинсы и синюю рубашку с короткими рукавами, он надел их, а затем провел Касс через коридор на кухню.

— Я подумал, что Джек захочет поиграть, пока мы будем разговаривать, — Гиффорд показал ей три ярко-желтых теннисных мяча в прозрачной пластиковой банке. — Подойдет?

— То, что надо, — одобрила Касс, сажая ребенка на покрытый светлой циновкой пол. Она сняла крышку с банки и разложила мячи перед Джеком. — Играй!

Джек захлопал по мячам ручонкой, и один из них откатился в сторону.

— Правильно, — одобрил Гиффорд и кинул мяч обратно.

Малыш проводил желтый мяч взглядом и занялся пластиковой банкой.

— Прошлой ночью ты говорила, что посылала мне письма, — сказал Гиффорд. Он прошел в другой конец кухни и включил электрический чайник.

— Я отправила тебе два письма, — подтвердила Касс. — Одно о том, что я беременна, и второе — с сообщением о рождении Джека. Первое я вручила Стивену, чтобы он передал его тебе, когда приедет в Бостон, и он уверял меня, что сделал это.

— Он ничего мне не передавал. Ты сообщила ему, о чем было это письмо?

— Нет. Я считала, это касается только нас двоих. — Она наморщила лоб. — Может быть, он его потерял и не решился сознаться в этом?

— Сомневаюсь, — отрывисто сказал Гиффорд. — Я предполагаю, что Стивен прекрасно сознавал, что письмо это содержит что-то важное для меня, и просто решил его не передавать. Этот парень, может, и устоял перед искушением меня убить, но он ненавидит меня до глубины души!..

Касс лишь печально кивнула.

— Стивен взбешен тем, что ты выкупил «Декстер» и тем самым доказал его несостоятельность. Твой успех просто выводил его из себя.

— Возможно, — согласился Гиффорд. — Я тогда понял лишь одно: его раздражало то, что между мной и тобой установились такие хорошие отношения. Мне почему-то всегда казалось, что Стивен имеет на тебя права. Он воспринимал меня как соперника. Во всяком случае, он с большим удовольствием сообщил мне о том, что ты поселилась у него.

— А ты сказал ему, что хочешь узнать обо мне?

— Да. — Гиффорд, нахмурившись, насыпал растворимый кофе в две фарфоровые кружки и налил кипяток. — Меня мучило то, как я... прекратил наши отношения.

— Слишком внезапно? Ты это имеешь в виду?

Он кивнул.

— Я не хотел, чтобы ты надеялась на то, что у нас есть будущее и... — Он остановился, словно не уверенный в том, стоило ли продолжать.

— А я на это и не рассчитывала, — сказала Касс в наступившей тишине.

— Тем не менее, я позвонил, чтобы узнать, как у тебя дела. Тебе, как всегда, черный кофе?

— Да, пожалуйста. А почему ты не поговорил со мной? — спросила она.

— Тебя не было на работе, а телефонистка почему-то соединила меня со Стивеном. Он сообщил, что вы с ним... партнеры, и намекнул на то, что у вас будет семья.

Она нахмурилась.

— Значит, ты разговаривал с ним прошлой зимой, когда я уже была беременна...

Джек вдруг издал пронзительный крик.

Пластиковая банка покатилась в сторону, малыш потянулся за ней. Но ножка, на которой он сидел, помешала. Сидя прямо, Джек широко раскинул ручки, сжал кулачки и набрал воздух в легкие.

— А-а-а! — раздался визг, который мог разбудить и мертвого.

Касс подошла, дала ему банку и собрала мячики.

Гиффорд отнес чашки с кофе в комнату и поставил на стойку бара.

— Когда ты отправила второе письмо?

— В марте. Джеку как раз исполнился месяц.

— В марте я попал в аварию, — сказал он, выдвигая стул из-под бара и садясь на него. — Ты послала его мне домой?

— Нет. — Она села рядом с ним. — У меня нет твоего домашнего адреса, поэтому я отправила письмо в твой офис.

— Возможно, моя секретарша положила его в стопку открыток с пожеланиями скорейшего выздоровления, которые она принесла в больницу. — Он взглянул на нее. — Мне так надоели эти открытки с лупоглазыми героями комиксов и их бодрыми пожеланиями, что я вскоре начал их выбрасывать. Не вскрывая конвертов. Я знаю, что не должен был этого делать, потому что люди проявили внимание, но...

— Тебе было жалко себя?

— Думаю, да, — кивнул он, и Касс заметила что-то такое в его лице, что говорило о прошлой боли, смирении и усталости. Он повернулся взглянуть на ребенка, который теперь старался разгрызть банку от теннисных мячей. — Когда я не ответил на твои письма, тебе надо было мне позвонить.

Касс кивнула.

— Я несколько раз думала об этом. И даже однажды набрала номер твоего рабочего телефона, но...

— Но что?

— А вдруг ты бы посчитал меня надоедливой? — Она задрала подбородок. — Я не хотела выступать в роли жертвы!

— Тебе это никогда не грозило, — сухо улыбнулся Гиффорд. Они замолчали и принялись пить кофе, поглядывая на ребенка. — Джек похож на меня, — заметил он.

— Я все гадала, увидишь ты это или нет.

— Вчера мне бросилось в глаза, что мальчик совсем не похож на Стивена, но потом — когда ты сказала, сколько ему, — меня осенило, что я его отец! — Гиффорд покачал головой. — Поверь, для меня это был такой шок!..

— Когда я обнаружила, что беременна, для меня это тоже было шоком, — невесело заметила Касс.

— Могу себе представить. — Его серые глаза посмотрели на нее в упор. — Ты знаешь, когда это произошло?

— В то утро, когда ты возвращался в Штаты.

— Когда ты пришла в ванную, и мы вместе стояли под душем?.. Я так торопился, что не воспользовался...

— Мы допустили ошибку, — сказала Касс, оборвав его. Ей нелегко давались и собственные воспоминания, не хватало еще, чтобы он вовлек ее в эротическое путешествие в глубь памяти!

— Я могу помочь тебе материально? — спросил ее Гиффорд.

Она предвидела такое предложение и заранее обдумала свой ответ.

— Спасибо. Я с удовольствием приму средства на содержание Джека. Но ничего не хочу для себя лично.

— Ты оставила свою работу, чтобы ухаживать за ним, — сказал он немного раздраженно. — А дом, который ты собираешься сдавать, может не принести тебе большого дохода.

— Я справлюсь.

— Зачем же «справляться», если у меня достаточно денег? Я могу спокойно...

— Нет!

Его серые глаза сверкнули.

— Неужели обязательно быть такой чертовски упрямой?

— Я хочу быть настолько независимой, насколько это возможно. Это очень важно для меня, — упорствовала Касс.

— Не хочешь, чтобы я тебя содержал?

— Нет, спасибо.

Гиффорд поднял руки вверх, как бы говоря «сдаюсь».

— Как хочешь. Я понятия не имею о том, сколько денег нужно, чтобы прокормить и одеть ребенка. Предположим, я сделаю так, чтобы на твой банковский счет ежемесячно поступало пять тысяч долларов. Задним числом. С момента рождения Джека.

— Это слишком много, — возразила она.

— Я могу себе это позволить, и это важно для меня, — твердо произнес он.

Касс вздохнула.

— Я прикину свой месячный бюджет, и мы сможем это еще раз обсудить.

— Хорошо. — Он допил кофе. — Ты говорила, что у вас не было романа со Стивеном. Значит ли это, что у вас не было с ним... интимных отношений?

— Значит!

— Когда ты впервые сказала мне, что у тебя ребенок, я подумал, что у вас была случайная связь...

— Нет. И вообще, — отчеканила Касс, — я против случайных связей.

— Кажется, тебе это несвойственно, как и мне. А Стивен никогда не делал попыток? — продолжал он.

Она помотала головой.

— Однако он предложил тебе переехать в его квартиру?

— Помогая мне, он помогал и себе. Понимаешь, много лет отец Стивена пытался женить его на дочери соседа, какого-то высокопоставленного юриста, — начала объяснять Касс. — Генри большой сноб, и ему нужны связи. Бесчисленное количество раз он приглашал эту дочку на семейные ужины Декстеров. Чего только он не делал, чтобы бросить этих двоих в объятия друг к другу! Но Стивен остался равнодушным...

— Ты видела эту девушку? — спросил Гиффорд.

— Один раз. Она показалась мне приятной, хотя немножко бесцветной. Но когда я поселилась в его квартире, он получил возможность намекать на наши «особые» отношения. А когда он дал понять, что ребенок, которого я родила, — его, эта девушка и отец оставили Стивена в покое.

— Так ты хочешь сказать, что он намекал на это и другим, а не только мне?

Касс кивнула.

— Мужчины и женщины часто являются просто соседями по дому, и их связывают нормальные, чистые отношения. И когда я переехала в его квартиру, то считала, что окружающие именно так и воспринимают это. Помимо всего прочего, я вносила арендную плату, у меня была отдельная комната и своя собственная личная жизнь. Однако со временем мои сослуживцы стали позволять себе странные комментарии. И тогда я задумалась о том, что же мог им сказать Стивен. В то время я не придавала этому значения, но сейчас... — Она вздохнула. — Подозреваю, что он распространял слухи о том, что Джек — его ребенок, но просил каждого, кому говорил об этом, держать все в тайне.

— И никто не сказал тебе об этом открыто?

— Были какие-то туманные намеки.

— А настоящая-то подруга у него была?

— Никогда — за все то время, что я его знаю.

Гиффорд бросил на нее взгляд:

— Может, он совсем по другой части? Он не...

— Вполне возможно, — согласилась она. — Хотя тщательно это скрывает.

— Боится реакции своего отца?

— Да. Возможно, желание скрыть эти наклонности и послужило причиной того, что он поселил меня в своей квартире, да и всего остального.

Джек начал кашлять. Личико ребенка покраснело, он уже кашлял напряженно и с трудом.

— Он что-то проглотил! — вскричала Касс. Она соскочила со стула и опустилась на колени рядом с Джеком. — О Господи, он задыхается!

Чтобы посмотреть, что у него во рту, она попыталась разжать его рот. Ребенок брызнул слюной, тяжело задышал и отпрянул назад, зайдясь снова в кашле.

— Пожалуйста, Джек, пожалуйста, — в отчаянии умоляла Касс, но он не давался.

Гиффорд встал, наклонился и резко стукнул малыша по спинке.

— Покашляй, — велел он. Джек кашлянул, и изо рта у него выскочил и упал на ковер маленький мокрый комочек белой бумаги. Это была наклейка. — Молодец! — одобрил Гиффорд.

Касс притянула к себе сына и крепко прижала его к груди.

— О, Гиф, спасибо тебе, спасибо, — радостно бормотала она. — Я думала, он задохнется и...

— Ты просто растерялась...

— Да, растерялась. — Прижимая к себе ребенка, она поднялась на ноги. — Я сохраняю хладнокровие во многих обстоятельствах, но когда это касается его...

— Матери всегда теряют голову из-за своих детей. Такова человеческая природа. — Он пощекотал ребенка под подбородком. — Ты и папу своего напугал. Смотри больше не ешь наклеек — понятно?

Джек весело расхохотался, а Касс вдруг с теплотой ощутила единение всех троих — родителей и ребенка.

Она взяла Гиффорда за руку.

— Спасибо, что пришел на помощь.

Он поднес ее руку к своим губам.

— Всегда к твоим услугам, — сказал он и поцеловал ее пальцы.

Учащенно забилось сердце. Прикосновение его губ, взгляд серых глаз...

Высвободив руку, Касс взглянула на свои часы.

— Время бежит, — сказала она, весело улыбнувшись. — Спасибо за кофе и за то, что вырвал вот этого человечка из когтей смерти. — Она провела носом по шейке Джека, отчего тот засмеялся снова. — Но я должна идти обслуживать туристов.

— У тебя есть телефон вызова такси? — спросил Гиффорд, идя с ней по коридору. — Мне надо купить продукты и писчую бумагу.

— Хочешь поработать над руководством для «чайников»?

— Да. Я печатаю двумя пальцами, а мой почерк почти невозможно разобрать. Если помнишь, я сам иногда с трудом читаю то, что написал.

Она улыбнулась.

— Помню. Телефон такси есть в ресторане. А ты не хочешь взять машину напрокат, пока ты здесь?

— Я собирался. Но компания не располагает машинами с автоматическим управлением, а обычным автомобилем я пользоваться пока не могу — из-за ноги.

Касс закусила губу. Об этом она не подумала раньше. Очевидно, у Гиффорда были и другие проблемы?

— Я собираюсь сегодня в Гранд-Ансэ, чтобы закупить продукты, и могу взять тебя с собой, — предложила она. — Что-то около двух. А вернусь к четверти шестого, когда придет Керк Уэбер.

Гиффорд кивнул:

— Спасибо. Я подойду.

— Спасибо за предложение оплачивать содержание Джека. — Она запнулась, подбирая слова. — Тебе будет интересно следить за тем, как он растет. Как отец, ты будешь навещать его и принимать участие в его жизни!

На его лицо набежала тень.

— Это неудачная идея, — сказал он.

Она в недоумении нахмурилась. Их знакомство с Джеком, казалось, прошло так хорошо...

— Но он нравится тебе?

— Да.

— Если ты будешь иногда брать сына с собой отдыхать, это тебя не обременит. Конечно, то, что ты живешь по одну сторону Атлантики, а Джек — по другую, все несколько осложняет, но...

— Из этого ничего не выйдет, — прервал ее Гиффорд. — Это не самое лучшее для ребенка.

— Почему?

— Потому что... — Он помотал головой. — Нет!

— Забота о ребенке не входит в твои планы? Но это будет редко и...

— Довольно! — резко произнес он.

Касс еле сдержала готовые брызнуть жгучие слезы. У нее всегда было мало надежды на то, что этот человек, которому так дорога личная свобода, будет проявлять постоянный интерес к их сыну. Но слышать, как он отрекается от этого совсем, было непереносимо!

Крепко прижав к себе малыша, она холодно улыбнулась:

— Как хочешь...