Он никогда не был таким ласковым с Ниной. Но наверно был со всеми горничными, посудомойками и кухарками.
Сначала он относит меня на руках в постель, а потом наваливается сверху.
Прости, но сегодня доминировать будешь не ты. Я поклялась, что со мной ты никогда и ни в чем больше не будешь хозяином положения.
Игриво выныриваю из под него и сажусь сверху. Вижу его восторженные глаза — ему нравится моя инициатива, дерзость.
— Помнишь, как на втором свидании ты прикрыл мне глаза платком? Теперь твой черед, — игриво протягиваю ему мою маску для сна. Хоть бы спрятать его лицо, хоть бы не держать с ним зрительный контакт. Достаточно одного маленького сомнения в моем взгляде, и он поймет, что я-затравленная добыча, которая храбрится в свой последний час.
— Не сегодня. Я хочу видеть тебя полностью и целиком, моя красавица, — это правда. Мне противно от того, как он пожирает меня взглядом. Как он скользит по всему моему «идеальному» телу. Мне почему-то кажется, что сейчас он увидит маленькие хирургические шрамики, скинет меня с себя и заорет: «Я УЗНАЛ ЭТИ РОДИНКИ НА ЖИВОТЕ, НИНА. НИКАКИМИ ОПЕРАЦИЯМИ ТЫ МЕНЯ НЕ ПРОВЕДЕШЬ, СВИНЬЯ»
— Любуйся на здоровье, дорогой, — подаюсь вперед, чтобы мой подбородок лежал у него на макушке. Мои глаза наполнились слезами, и я силюсь втянуть их обратно, пока не стало поздно.
Хорошо, что Кирилл слишком увлекся процессом. Он целует, мнет, трогает, гладит — но не с целью доставить мне удовольствие. Он берет, берет все себе. Я стону старательно и страстно, но иногда невпопад. Однако он ничего не замечает — двигается во мне с неведомой мне прытью. Я помню наши соития другими — монотонные остервенелые толчки. Одинаковый темп, как будто он забивает молотком гвозди. Сейчас же он был настоящим породистым жеребцом — страстным и возбужденным.
Пожалуйста, пусть это все закончится. Пожалуйста, я сейчас не выдержу. Я переоценила себя. Я не готова.
Симулирую оргазм в надежде, что это подстегнет закончить и его тоже.
Но он только переворачивает меня на спину и нависает надо мной: «Я пропустил этот, но следующим буду любоваться».
Мне приходится включить все свое актерское мастерство, чтобы изображать удовольствие. Большую часть времени я целую его и стону ему в губы. Но, когда подходит время для второго фальшивого оргазма, он отстраняется и жадно впивается мне в лицо взглядом.
Нарцисс. Упиваешься своей победой, своим трофеем. Не можешь пройти мимо доказательства, какой ты крутой в постели.
Хмурю брови, закатываю глаза, жмурюсь и издаю самый сладкий стон, на который способна. Мне кажется, что он напоминает стон усталости и разочарования, но Кирилл не замечает этого. Он насладился, удовлетворился и наконец-то шумно кончил вслед за мной.
Срочно в душ. Смыть с себя эту грязь. Этот день. Мне надо отмыться, или я умру.
Пытаюсь вылезти из под него, но Кирилл сильно обхватывает меня руками и ласково просит: «Полежи со мной еще немного, пожалуйста. Я всегда прогонял женщин из постели или уходил сам, когда все заканчивалось. Но сейчас я хочу запомнить этот момент на всю жизнь. Лежать с тобой как одно целое, принимать тепло твоего тела».
— Конечно, милый, — обнимаю его в ответ и стараюсь подавить нарастающую внутри себя истерику.
Я сейчас ногтями сдеру с себя эту грязную мерзкую кожу. Терпи, терпи, терпи, не порти романтичный момент.
Мы лежим так омерзительно долго. Непростительно долго. Я погружаю себя в транс, чтобы не закричать. А когда прихожу в себя, вижу нас все в той же позе — только Кирилл сладко спит, посапывая на мне.
Я осторожно выбираюсь из под него и мчусь в ванную. Включаю самый горячий напор воды и тру, тру себя мочалкой, пока мне не становится больно от любого прикосновения. Включаю воду погромче и реву, заткнув себе рот руками.
Рано или поздно, но мне приходится вернуться обратно в постель и проспать в его объятиях до самого утра.
Может, прямо сейчас придушить его подушкой, и покончить со всем?
Нет, этого теперь будет недостаточно.