Отомщу за развод

Глава 29

Поздравляю всех с Днем Святого Валентина! Люблю и обнимаю!

После двух раз подряд я искренне не знала, последует ли за всем этим третий. Но, мои отчаянные молитвы были услышаны, и выдохся даже Кирилл.

К моей огромной досаде он проскользнул в душ первым. Я сидела в оцепенении и чувствовала, что с каждой минутой его запах все глуюже проникает мне под кожу.

Если я не помоюсь прямо сейчас, он останется со мной навсегда…как клеймо…

Засосы, которые он щедро оставил по всему моему телу, были как будто бы следами от затушенной об меня сигареты — прожигали мою кожу, пульсировали, напоминая о себе.

Как же я буду выходить в люди, как буду видеться с Русланом? Сказать, что упала — он не дурак. По-хорошему надо изолировать себя от всех на неделю и сказаться больной, чтобы дать этому безобразию хоть немного выцвести. Но я не выдержу без моего спасительного глотка воздуха…

— Ах, как освежает и бодрит контрастный душ! — Кирилл выходит из ванной голым, и я даже не смотрю ему между ног. Как будто один мой взгляд — и это приведет в движение весь ненавистный мне механизм.

Я пулей лечу в ванну, и с еще большим остервенением, чем сегодняшней ночью, тру себя мочалкой. В изнеможении опускаюсь в ванну и задумываюсь над тем, чтобы разок, но со всего размаха удариться головой об кафель, и тогда кончатся все мои мучения. Но меня прерывает стук в дверь:

— Русалочка моя, долго еще плескаться будешь? У тебя там, наверно, уже ноги срослись в хвост от таких водных процедур.

Хорошо бы…Тогда бы ты не смог тыкаться между них своим мерзким отростком.

— Уже иду, мой Посейдон! — и чего он кружит надо мной как коршун над своей раненой добычей? Никогда не выпускает из поля зрения, постоянно напоминает о себе. Хоть бы о бизнесе пару раз за день подумал, а не о сексе. Наверно, всем действительно руководит мама, а сыночка на пост главы посадила просто так, на бумаге.

Выхожу. Кирилл уже сидит за столом и поедает мороженое, заботливо купленное Русланом. Я вижу две обертки — он по-свински умял и мою порцию тоже! А я, между прочим, тоже ничего не ела со вчерашнего дня!

— Прости, — видимо, он поймал мой взгляд, — не удержался. Никогда такого не ел — мама все время выпендривалась и заставляла повара самому готовить мороженое из домашних продуктов. Кто же знал, что самое вкусное — дешевое и химозное?

— Да на здоровье, мой хороший! — чтоб ты подавился этим мороженым…Или хотя бы ангину схлопотал, тогда бы валялся месяц без сил и меня не лапал.

— Я оставил тебе печенье и кофе, садись, обслужу тебя по первому разряду!

Он засуетился вокруг меня, шутливо повязал салфетку на шею, положил на колени полотенце, и выложил печенье как в элитном французском ресторане.

— Э, нет, оставь свою молекулярную кухню как-нибудь на потом, я сейчас слона съем от голода! Насыпь даме нормальную порцию, или я откушу от тебя! — стучу по столу вилкой и ножом, и скандирую: «Мяса! Мяса! Мяса!»

Кирилл настаивает на том, чтобы кормить меня с рук — никогда в жизни я ни с кем так не делала — мне же не пять лет. Но пришлось подыграть ему. Без флирта не обошлось и тут — нет, чтобы просто отправить печенье мне в рот и полезть в пачку за следующим. Он ждал, пока я прожую свою маленькую порцию, и не убирал свои пальцы до тех пор, пока я не вылижу на них каждую крошку. И так раз за разом, пока я хоть немного не наелась.

Потом мы сели на диван, и пришлось обниматься настолько долго, что я чуть не уснула от стресса. Старалась дышать как можно тише, раствориться в воздухе, чтобы ничего не напоминало ему о моем присутствии. Может, сейчас я смогу силой мысли исчезнуть из его жизни и памяти? Вдруг еще не поздно?

Он гладил меня по голове как домашнее животное — длинным размашистым движением, прилизывая мои бедные волосы. Казалось, что Кирилл о чем-то глубоко задумался, но потом, все же, нарушил свое молчание.

— Я уже говорил тебе, что ты — самая лучшая женщина в моей жизни?

— Мне очень приятны такие слова, Кирилл. Ты тоже очень важен для меня.

— Нет, ты не понимаешь, это не пустые слова и не комплименты, чтобы тебя очаровать, — он вдруг стал слишком серьезным. По голове гладить он меня не переставал, и рука его сделалась тяжелой, больно вдавливала мой затылок, — ты правда для меня — как свет в окошке. Ни одна другая женщина не смогла разбудить в моей душе то, что удалось тебе за пару месяцев.

Не буду его перебивать. Он так и не поменялся — если сидеть и тихо слушать, он уйдет в долгий монолог. Кирилл не нуждается в комментариях, ему нужно выговориться.