Отзвуки сердца

Глава 1

Фрэнки.

Наши дни…

Сегодня будет хороший день.

Я где-то читала, что если человек сильно верит во что-то, он может воплотить это в жизнь. Не знаю, верить или нет, мне обычно не слишком везло, поэтому попытка воплотить свои желания в реальность, возможно, была не самой глупой вещью на свете. Ну, что может случиться самое плохое?

В ожидании лифта на этаже хосписа Святой Елизаветы, я слушала «Kryptonite» группы «3 Doors Down» в наушниках, отстукивая ритм музыки рукой по бедру. Был понедельник, мой единственный выходной день на неделе. В то время, как большинство людей ненавидят понедельники, я люблю их. Провести весь день с моей прекрасной мамой — вот что это значило для меня. Девять лет назад, когда мне было восемнадцать, а ей сорок шесть, мы узнали, что у неё болезнь Альцгеймера на ранней стадии. Услышав эти слова, часть моей души разбилась вдребезги. Сначала в это было трудно поверить, а ещё тяжелее принять. Прошло девять лет и теперь мамина болезнь стала частью нашей с ней жизнь.

Странно звучит, но теперь я не могу представить свою жизнь без этой болезни. Из-за Альцгеймера всё наше существование было сосредоточенно вокруг мамы. Время когда она не болела воспринимается необычно. Я ненавидела эту болезнь всеми фибрами души и именно она сделала из меня ту женщину, в которую я превратилась за последние девять лет. Она научила меня терпению, пониманию, состраданию, на гораздо более глубоком уровне, и заставила еще больше любить свою мать. Она — мой герой. В жизни не знала такой сильной женщины, как она, и сомневаюсь, что когда-нибудь узнаю.

— Ауч!

Я споткнулся, когда в меня врезалось маленькое тело. Приземлилась на колени и начала падать вперед, но прежде чем грохнулась лицом на пол, кто-то схватил меня за руку. Мгновение спустя я уже стояла на ногах. Мой взгляд встретился с большими карими глазами темнокожего подростка. Ему было около шестнадцати.

— Мне очень жаль, миссис, — пробормотал мальчик. — Я не смотрел, куда иду.

Улыбнувшись я подхватила свои наушники, так как они выпали из ушей.

— Никто не пострадал. Не волнуйся об этом, дорогой.

Паренёк заметно расслабился, когда понял, что ему не грозят неприятности. Наше внимание переключилось, когда раздалось дзинь, и двери лифта, который я ждала, широко распахнулись. Внутри никого не было. Мальчик жестом предложил мне войти первой, что я и сделала, с благодарной улыбкой. Уже в кабине я впервые рассмотрела мальчика подробнее. День был учебный, вероятно, мальчик навещал пациента хосписа и получил выходной. Когда я взглянула на его чёрную футболку — сердце кольнуло.

Передо мной красовался логотип «Blood Oath» (Клятва крови), написанный жирным белым шрифтом.

Мой взгляд переместился на левую руку мальчика, в которой он держал смартфон, прищурившись я увидела, что он смотрит какое-то видео на YouTube. Заметив мой интерес, он вытащил наушники и сказал:

— Это клип «Blood Oath», если интересно. Отличная рок-группа. Хочешь тоже посмотреть?

Я отпрянула от него, как от змеи.

— Нет-нет, всё в порядке, дорогой. — Я возилась с проводами своих наушников, пытаясь распутать их. — Спасибо за предложение.

Вставила наушники обратно в уши и, когда очередная песня из моего плейлиста заблокировала всё остальное, почувствовала облегчение. Должно быть, я показалась мальчишке сумасшедшей, потому что он всё ближе придвигался к дверям лифта. Он несколько раз постучал по кнопке этажа, на котором хотел сойти, и когда двери открылись, выскочил с максимальной скоростью.

Я прислонилась головой к стальной стене и глубоко вздохнула. Встреча почти произошла. За эти годы их было более чем достаточно. Но в этот раз я была так близка к тому, чтобы услышать его голос, что почувствовала бешеное биение сердца Поэтому я везде носила наушники, чтобы никогда не слышать этот голос. Девять лет назад заболела моя мама, но это было не всё, что перевернуло мой мир. Мой бывший парень и любовь всей моей жизни, Риск Келлер, ушёл от меня по моей просьбе.

Он был музыкантом, который вместе со своей группой добился большого успеха. Они долго и упорно трудились ради этого. У них появилась возможность подписать контракт с небольшой звукозаписывающей компанией. С того момента, как мама заболела, я знала, что навсегда останусь в Саутволде и никогда ее не оставлю. Никогда. Жизнь Риска должна была состоять из разъездов. Его талант был огромен, что бы запереть его в нашем маленьком прибрежном городке. Я знала это, даже если он не знал.

Расставание с ним было единственным способом, что бы он мог осуществить свою мечту. Я знала, что останусь в Саутволде, а он, встречаясь со мной, в конце концов отказался бы от своей карьеры. Так сильно он меня любил, таким человеком был. Я не хотела расставаться с ним. Конечно, хотелось держаться за него вечно и никогда не отпускать, но это было эгоистично, не только моё счастье, но и его имело значение

Пребывание в Саутволде разрушило бы Риска. Меня убил бы отъезд отсюда.

Единственным правильным решением было расстаться, что и случилось. Я всю жизнь знала этого парня. Встречалась, любила его в течение трёх лет и внезапно он перестал быть частью моей жизни. Как я и ожидала, он все-таки достиг своей мечты стать успешным музыкантом. Через полтора года после того, как Риск, а так же Хейс и Мэй, его друзья и коллеги по группе, переехали в Лос-Анджелес, их дебютный альбом достиг первого места в чарте Billboard 200. Они побили рекорды самого быстрого дебютного альбома рок-группы, который сразу стал номером один в более чем пятидесяти странах. Продажи их альбома за первую неделю выхода были самыми высокими среди всех рок-групп в год их дебюта в США и Великобритании.

Это было только начало для «Blood Oath».

Как я и предчувствовала: они ворвались на мировую сцену и взяли ее штурмом. Каждый знал, кто они такие, не только благодаря красивым лицам участников группы, но и благодаря их необузданному таланту. Они не играли осторожно. Они не придерживались цензуры. Они были воплощением рок-н-ролла. Неоднократно они выигрывали «Грэмми», «Бритт» и даже получили «Оскар» за песню, прозвучавшую в фильме. Парни достигли всего чего хотели и даже больше. И я не могла не радоваться за них. Я — их первая поклонница, никто не знает этого, кроме ребят.

Первый в истории фанат «Blood Oath», я уже тогда четко понимала, что не буду последней.

Об их достижениях я знала не больше, чем о них самих и то только потому, что это была безопасная информация, которую я могла исследовать. Была в курсе, что «Blood Oath» знамениты и их знает весь мир. Но за девять лет я не слышала ни одной их песни, кроме инструментальных версий. Не то чтобы не хотела, я просто не могла с этим справиться. Риск был ведущим вокалистом группы, а его потрясающий голос, был одной из немногих вещей в этом мире, которые могли мгновенно уничтожить мое самообладание.

Прошло девять лет с тех пор, как мы расстались. Тогда в последний раз я видела его, слышала его голос, наслаждалась его поцелуями, и если бы услышала, как он поет, хотя бы секунду, снова испытала бы всю боль от потери любимого человека. Когда-то Риск был моей скалой, партнером в преодолении трудностей, любимым звуком, но теперь… теперь он был спусковым механизмом для моей боли, напоминающим мне о том, какой идеальной была моя жизнь и что у нас с ним было. Он — постоянное напоминание о том, что сейчас я едва держусь.

Я надевала наушники, чтобы защитить себя от него.

Двери лифта были закрыты, когда я открыла глаза. Мне пришлось еще раз нажать кнопку своего этажа. Двигаясь по знакомому коридору к комнате матери, я осознала, что прошла целая неделя с тех пор, как она поступила в больницу. Несколько недель мама находилась в больнице с пневмонией, которая становилась все хуже и хуже. Она достигла той стадии болезни, когда с медицинской точки зрения для неё уже ничего нельзя было сделать. Нам рекомендовали перевести её в местную больницу, где она смогла бы провести свои последние дни в привычных условиях.

Девять лет назад болезнь Альцгеймера была на ранней стадии, а теперь перешла на последнюю. Болезнь быстро прогрессировала и сейчас стремительно приближала к концу жизнь моей мамы, а у меня не было возможности как-то ее замедлить.

Мама, которую я навещала сейчас, была лишь оболочкой той, прежней женщины. Моменты ясности становились все реже. Она мало что могла сделать сама, речь становилась хуже и хуже. Каждый раз она спрашивала меня, кто я, и смотрела, как на незнакомку с улицы. В такие моменты мое сердце болело, но я всегда старалась сохранить улыбку на лице, потому что, если для меня это было тяжело, для неё было — ужасно. Мама уже не понимала что происходит вокруг.

Единственный человек, который испытал то же что и я был мой отчим Майкл О'Рурк. Они с мамой поженились через три месяца после постановки диагноза и, хотя я называю его по имени, во многом он был моим отцом. Он был рядом в очень темный период моей жизни, и сейчас, с полной уверенностью, могу сказать, что без него я не смогла бы прожить последние девять лет.

— Фрэнки?

Подняв глаза, улыбнулась: мужчина, о котором я думала только что, окликнул меня по имени. Когда я подошла ближе и увидела обеспокоенное выражение его лица, то ощутила, как сжался желудок. Я сняла наушники и положила их вместе с телефоном в сумку.

— Что случилось? — спросила я, остановившись перед ним.

Он положил руку мне на плечо.

— Плохой день, — ответил он.

У меня опустились плечи. Вот вам и воплощение моего хорошего дня в реальность.

— Черт, — я смахнула волосы с лица. — Что случилось?

— Перед твоим приходом она поскандалила с медсестрой. К счастью, обошлось без травм с обеих сторон.

Мое сердце ухнуло вниз.

— Скандалила? — Я была ошеломлена. — Моя мама скандалила?

— Я знаю, дорогая. Она самая милая женщина, из всех, но нам также известно, как прогрессирует эта болезнь, как влияет на человека и меняет его. Последние два дня мама реагирует по-другому. Она более злая, огрызается и ругается на медсестёр.

Я потёрла шею рукой.

— Как она сейчас?

— Спит, — ответил Майкл. — Она была очень взволнована, когда я пришёл в девять, но сейчас уснула. Ей дали успокоительное, чтобы облегчить состояние.

Я кивнула.

— Как ее грудная клетка?

— Все то же самое, я надеялся, что легкие станут почище, но ничего не изменилось.

Мы вошли в палату и сели по обе стороны от маминой кровати. Она крепко спала, когда ей давали успокоительное, так что нам не нужно было беспокоиться, что малейший звук разбудит ее. Пока Майкл ходил наполнять кувшин свежей водой, я поправила одеяло вокруг неё. Сердце кольнуло, когда я посмотрела на мамино лицо. Ей было пятьдесят пять, но выглядела она так, словно ей было все шестьдесят. Болезнь отняла у неё разум и тело.

Я села как раз в тот момент, когда вошёл Майкл.

На прошлой неделе мы отметили его шестидесятый день рождения, а на позапрошлой — частичный выход на пенсию. Майкл владел клиникой и всех своих пациентов передал двум новым врачам, поэтому у него не было обычного списка клиентов. Он ездил в клинику только в те дни, когда было очень много работы, к счастью, такое случалось редко. Он проводил много времени, заботясь о маме, это успокаивало меня потому, что я не всегда могла быть рядом.

— Её сегодня купали? — спросила я Майкла. — У нее грязные волосы.

— Собирались, но именно тогда и произошёл инцидент с медсестрой, — объяснил он. — Они попробуют ещё раз позже. Она гораздо спокойнее по вечерам и позволяет им заботиться о ней без особых возражений.

Я собиралась ответить, когда в сумке зазвонил мой телефон. Достав его, я увидела, что звонит мой босс Джо и глубоко вздохнула, перед тем как ответить.

— Привет, Джо.

— Малыш, прости, что звоню в твой выходной, но нам нужна помощь. Тиффани заканчивает в обед, чтобы отвести ребёнка к стоматологу. Дина здесь, но я не знаю, что происходит: к нам на обед пришло больше людей, чем она может обслужить сама.

Я сжала переносицу.

— А близнецы?

— Их телефоны выключены.

Как всегда.

— Ладно, — согласилась я. — Буду через тридцать-сорок минут. Я у мамы.

— Прости, детка. Я бы не стал звонить, если бы у меня был кто-то другой, чтобы прикрыть смену.

— Всё нормально, Джо. Скоро увидимся.

Я повесила трубку и посмотрела на Майкла.

— Джо совсем сбился с ног в закусочной, ему нужна ещё официантка.

— Иди, — сказал Майкл. — Она будет спать ещё пару часов.

Я кивнула, наклонилась и поцеловала маму в щеку, затем обошла кровать и поцеловала Майкла. — Позвоню позже. Люблю тебя.

— И я люблю тебя, милая.

Я улыбнулась, выходя из комнаты.

Следующие тридцать пять минут я провела в суете: забежала домой переодеться в форму и как можно скорее поехала на работу. Джо не лгал. В закусочной было полно народу. У меня даже не было возможности как следует поприветствовать Дину или Джо. Едва войдя, я сразу принялась принимать заказы, обслуживать столики, готовить молочные коктейли и десерты. Вскоре поток покупателей утих настолько, что Дина смогла уйти пораньше, чтобы забрать детей от родителей и навестить мужа, которому накануне сделали операцию на ноге. Время близилось к закрытию, когда я почувствовала, что могу мыслить здраво.

— Фрэнки, заказ готов!

Я перенесла вес на пятки, устало выдохнула воздух и сдула с лица пряди русых волос, выбившиеся из прически. Сложно сказать что болело сильнее — ноги или спина. Я схватила стоявшее рядом ведро и бросила в него тряпки, которыми чистила основание одной из угловых кабинок. Недавно какой-то ребёнок бежал с шоколадным молочным коктейлем в руках и, когда споткнулся, коктейль разлетелся повсюду.

Именно я оказалась той, кому поручили все убрать.

Вставая, тихо застонала, когда в спине что-то хрустнуло в знак протеста. Помассировала поясницу, прежде чем отнести ведро на кухню. Поставила его и направилась обратно к выходу. Перед люком, через который все клиенты могли частично видеть кухню, взяла две тарелки со свежеприготовленными на заказ блюдами. Уточнила, для какого стола они предназначены, и направилась в ту сторону.

— А вот и я, — улыбнулась я мальчику и девочке-подростку, которые подняли глаза при моём появлении. — Двойной чизбургер со всеми ингредиентами и дополнительными чипсами?

— Это моё, — прощебетал мальчик.

Он нетерпеливо потёр руки и посмотрел на тарелку так, словно в ней была вся его жизнь. Я поставила перед ним еду, а другое блюдо перед девушкой.

— Могу я принести вам обоим ещё что-нибудь? Напитки?

— Нет, спасибо, — ответили ребята в унисон.

— Если вам что-нибудь понадобится, просто крикните мне.

Оглядела закусочную и убедившись, что других клиентов нет, направилась обратно на кухню. Там я прислонилась к одному из прилавков, перенеся вес на руки, чтобы немного снять давление с пульсирующих ног. С момента прихода в час дня, я проработала девять часов подряд и не могла вспомнить, чтобы хоть раз за это время присела. День был такой суматошный, что работать пришлось без перерыва. До конца моей неожиданной смены оставался еще час и я, как никогда в жизни, желала ускорить время.

— Это была самая длинная смена в истории, — объявила я. — И самое неприятное — мои окровавленные ноги — пульсируют и болит спина, а она у меня никогда не болит.

Джозеф Ривз, владелец и шеф-повар закусочной «Мэри Уэллс», хмыкнул в знак согласия.

— Обеденное время было настоящим кошмаром, — сказал он, протирая тряпкой одну из столешниц. — Я не видел такого оживления с тех пор, как цирк был в городе пару месяцев назад. Сейчас зима, интересно, почему в городе так много туристов?

Я скрестила руки на груди и подавила зевок.

— Да, тоже об этом подумала, — я расправила плечи, чтобы размять их. — Хотела спросить у людей, не происходит ли что-нибудь в городе, но была так занята рассаживая всех и принимая заказы, что не успела этого сделать. Похоже было на сумасшедший дом.

— Я видел. — Губы Джо дрогнули, и это была самая большая улыбка, которую кто-либо когда-либо мог от него добиться. — Ты была похожа на безголовую курицу, бегающую взад и вперёд. Дина тоже. Лучшее развлечение, что у меня было за последнее время, так что спасибо.

— Всегда пожалуйста. — Я фыркнула. — Я просто рада, что мы это пережили.

— Я знаю. — Согласился он. — Стечение обстоятельств: небывалый наплыв клиентов и только трое из нас работают.

— Я все ещё злюсь, — нахмурилась я. — Абсолютно уверена, что близнецы сделали это специально.

Двумя другими официантками в «Мэри Уэллс» были Анна и Ханна Портер. Они были сёстрами-близнецами, и где была одна, там была и другая. Когда они не работали, а иногда и когда работали, их телефоны были приклеены к рукам, так что то, что у этой пары телефоны были выключены, было подозрительно. Я знала обеих девушек много лет. Мы учились в одной школе, я просто закончила ее на год раньше них. С тех пор как телефоны и социальные сети стали массовой вещью — обе сестры очень активно ими пользовались.

Они специально отключили мобильники, я была в этом уверена.

— Плюс в том, — подмигнул Джо, — что все чаевые твои, так как Дина уже получила свои, прежде чем уйти.

Дважды после ухода Дины банку для чаевых приходилось опустошать в мешок для сбора денег. Последний раз, потому что я не смогла больше запихнуть в банку ни одной купюры. Каким бы сумасшедшим не был день, чаевые были потрясающими. В этом не было никаких сомнений. Я никогда не ожидала чаевых, но когда их получала — это вызвало улыбку. Сегодняшние чаевые заставят меня улыбаться от уха до уха в течение всей следующей недели.

— Только мои? — спросила я. — Твои тоже здесь.

— Чаевые для обслуживающего персонала, ты же знаешь.

— Да, — начала я, — но ведь ты весь день готовил тут еду. Ты заслужил половину.

— Фрэнки, милая, эти чаевые твои. Ты сегодня много работала, не знаю, чтобы я без тебя делал.

Я почувствовала, как жар окрасил мои щеки.

— Спасибо, Джо, я ценю это.

— А я ценю тебя, детка.

Я улыбнулась, когда он продолжил убирать свое рабочее место. Джо мог поддержать беседу, но предпочитал оставаться на кухне один, в компании своих мыслей, пока готовил. И я ни разу не почувствовала, что он от меня отмахнулся. На самом деле, когда мне удавалось привлечь его внимание и поговорить с ним, он умел заставить меня чувствовать себя любимой и ценной. Мне это в нём нравилось.

Отвернувшись от Джо, я сфокусировала взгляд на входных дверях. Приятно было видеть, что новых клиентов в закусочной не появилось. Наклонившись вперёд, я расслабилась, когда увидела, что ребята за моим единственным столиком улыбаются и болтают, поглощая свою еду.

Интересно кто они: друзья, родственники или пара на свидании. По тому, как девушка украдкой поглядывала на парня, и по тому, как он облизывал губы, глядя на неё, я всё больше склонялась к тому, что они — пара на свидании. Может быть, даже это их самое первое свидание. Думая об этом, я вспомнила своё первое свидание и, примечательно, что оно состоялось в закусочной «Мэри Уэллс», именно в той кабинке, которую сейчас занимала пара ребят.

До моего пятнадцатилетия оставалось несколько дней и меня пригласил на свидание мой давний возлюбленный… Риск Келлер.

***

— Разве мы не должны поделиться молочным коктейлем? — поинтересовалась я, стараясь скрыть тот факт, что волновалась так сильно аж ладони вспотели. — Все романтические фильмы, которые я видела, будут напрасны, если мы не выпьем большой молочный клубничный коктейль с двумя соломинками, глядя друг другу в глаза.

Риск смотрел на меня не мигая. Из-за синяка под правым глазом он выглядел суровым, опасным и чертовски красивым. Я не спрашивала, откуда он у него, поскольку знала, что это вина его приёмного отца. Не хотелось поднимать эту тему и расстраивать его, так что держала рот на замке.

— Только за одно это предложение, — начал он, — нужно бежать из этой закусочной и ни за что больше с тобой не связываться.

— Учитывая то, как ты преследовал меня последнее время, в это трудно поверить

— Я могу легко уйти от тебя.

— Насколько легко? — Я наклонилась вперёд. — Неужели так просто взять и уйти от меня?

— Так же просто, как отнять конфетку у ребёнка.

— Ты нахал, — сказала я, борясь с усмешкой, когда откинулась на спинку стула. — Надо было заставить тебя купить мне шоколад, чтобы сделать это свидание терпимым.

— Как насчёт того, чтобы я, вместо этого, поцеловал тебя? — Риск пошевелил своими густыми белокурыми бровями. — Здесь и сейчас. Я сделаю это быстро, чтобы вызвать улыбку на твоём личике. Ведь я всё ещё помню, как тебе понравился мой маленький чмок, когда вчера приглашал тебя на свидание.

Изображая скуку, я зевнула, но, клянусь, моё сердце колотилось, как сумасшедшее.

— Я согласилась на это свидание, потому что мне было жаль тебя. Если бы причиной ответа был тот позор, который ты назвал поцелуем, то меня бы здесь не было. На будущее, тебе нужно больше времени и внимания уделять поцелуям. Так что если ты не можешь целовать меня до потери сознания, спасибо, не надо, рок-звезда.

Риск, который все это время рассматривал свои ногти, поднял на меня глаза и моргнул:

— Прости, что ты сказала? Я отключился, твой голос чертовски раздражает.

— Забавно, — я моргнула. — Когда ты пел, я собиралась сказать то же самое.

Риск сделал резкий, драматичный вдох. Изображая шок, приложил руку к груди.

— Это слишком больно, — нахмурился он. — Существует предел для саркастических оскорблений, и ты сейчас преодолела его самой большой ложью в истории.

— Кто сказал, что я саркастична?

— Я. Потому что ты одержима моим голосом, и ты это знаешь.

— А откуда ты это знаешь? — я задала вопрос, стараясь не показать, насколько близко к истине он был с этим комментарием. — Я могу пойти с тобой на свидание только потому, что знаю однажды ты станешь богатым и знаменитым рок-идолом, и хочу чтобы ты купил мне несколько красивых безделушек.

— Мне известно, что ты помешана на мне, — ухмыльнулся Риск. — Ты говоришь во сне.

Я замерла.

— Ты лжешь.

— Я бы ни за что.

— Знаешь, ты бы соврал, если надо.

— Помнишь, наш последний школьный поход? Я же полночный хулиган… и когда ночью приходил мимо твоего спального мешка — ты разговаривала во сне, Вишенка.

Мои щеки пылали. С недавних пор он стал называть меня Вишенкой из-за цвета моих волос и каждый раз сердце колотилось от того, насколько мне это нравилось. Конечно, я не собиралась ему об этом говорить.

— Закрой свой глупый рот, Риск Келлер.

— Ты говорила чётко, — продолжил он, как будто я не кричала. — Я остановился, когда услышал своё имя. Моё имя сорвалось с твоих сладких губ во сне.

Я поперхнулась воздухом.

— Лжец.

— Правдолюбец, — усмехнулся Риск. — Как ты думаешь, почему я пригласил тебя вчера на свидание?

— Потому что ты влюблён в меня и любил всегда!

— Может быть, — уголки его губ приподнялись. — Ещё я хочу услышать, как ты снова стонешь моё имя, но на этот раз, когда смотрю в твои красивые зелёные глаза.

Мои щёки пылали жаром.

— Ты — тупая задница.

— И у тебя хорошая задница.

— Тебе запрещено говорить о моей заднице, Риск Келлер. Иначе я чем-нибудь тебя сильно стукну.

Он указал на свой подбитый глаз.

— Становись в очередь, Вишенка.

Я нахмурилась, а он нахально улыбнулся, заставив мой пульс ускориться. Он сел, наклонился прямо над нашим пустым столом, так близко к моему лицу, что я могла бы почувствовать его дыхание на своей коже и сосчитать все его веснушки, если бы захотела. Я ощущала, как дрожит моё тело.

— Хочешь, чтобы я признался, как сильно ты мне нравишься, Фрэнки?

Не говоря ни слова, я кивнула головой.

— Ты не просто моя муза, ты моя музыка, — сказал он. — Я хочу, чтобы ты была моей девушкой… ты согласна?

Едва он закончил спрашивать меня, когда я выпалила:

— Да.

Лицо Риска засияло.

— Я же говорил тебе, что ты помешана на мне.

— Заткнись.

— Время и чувство признательности, — сказал он, его льдисто-голубые глаза остановились на моих. — Это то, что ты хочешь вложить в свои поцелуи, разве не так?

Способность говорить внезапно пропала, поэтому я смогла только кивнуть.

— Хорошо, Вишенка, потому что… — он провёл языком по моей нижней губе, — я бы не хотел иного.

Затем его губы прижались к моим. Если я думала, что тот маленький чмок, который мы разделили до этого, был чем-то потрясающим, то сейчас Риск продемонстрировал, что я ничего толком не чувствовала и не видела до сих пор.

***

Громкий смех вернул меня в настоящее. Я моргнула, обратив внимание на молодую пару. Ребята улыбалась друг другу и игриво кидалась чипсами, прежде чем у них хватило здравого смысла убрать за собой. Сглотнув комок, внезапно образовавшийся в горле, я заставила себя расслабиться. Закрыла глаза, надеясь вернуть себе хоть какое-то чувство спокойствия, но поняла, что это бесполезно, и подняла веки.

Риск Келлер.

Мой первый и единственный парень. Меня никогда не интересовали другие отношения после того, как мы расстались. То, что начиналось как легкомысленная и весёлая связь, очень быстро превратилось в жгучую страсть. Мне не потребовалось много времени, чтобы влюбиться в Риска. Это и была причина, по которой отпускать его было так больно. Моему сердцу понадобилось много времени, чтобы исцелиться после расставания с Риском. Прошло девять лет, а я всё ещё не могла решиться на новые отношения.

Поднеся руки к лицу, растёрла кожу, стараясь задвинуть все мысли о Риске подальше на задворки сознания, где им и было место. Ещё один взгляд на влюблённых ребят в кабинке, которую мы с Риском когда-то делили, был как пощёчина. Я как никогда захотела, чтобы смена закончилась. Хотелось пойти домой, принять душ, оставить этот день и свои мысли позади.

Звякнул дверной колокольчик и вошла Энда Петерсон. Она была для меня кем-то вроде приёмной тёти. Они с моей мамой являлись лучшими подругами ещё до моего рождения. В основном, я любила Эдну. Эта женщина была преданной, но, Господи, ещё и страшно любопытной.

— Фрэнки, милая, — улыбнулась она, её карие глаза заблестели. — Могу я заказать чизбургер на вынос? Я навещала твою маму, а потом играла в бинго и сейчас умираю с голоду.

— Сейчас подойду, тётя, — прощебетала я. — Как она? Я не разговаривала с Майклом с утра. Сегодня у нас сумасшедший день.

— Она была в прекрасном настроении после купания и много отдыхала.

Я обрадовалась, когда услышала это.

Повернулась, сказать Джо, что, вероятно, это будет последний заказ на сегодня, когда дверь снова открылась и вбежала запыхавшаяся девочка-подросток. Она бросилась к кабинке юных влюблённых.

— У меня есть билеты на концерт «Blood Oath» на «Уэмбли» в ближайший понедельник! — кричала девчушка с волнением. — Папа купил их для нас! Разве он не лучший? Сейчас новость ещё интересней! Группа приезжает к нам завтра, по слухам, они будут присутствовать на церемонии выхода на пенсию мистера Джонса. Он подарил им их первые инструменты, вы знали? Мэй, Хейс и Риск возвращаются домой! Держу пари, Ангел тоже будет с ними!

Сердце замерло от её заявлений и это не было связано с волнением. Я видела, как Джо и Эдна смотрели на меня. Дети расплатились за еду и вышли из закусочной под смех и возбуждённые визги, не отрываясь от экранов своих телефонов. Когда двери закрылись тишина затопила пространство. Я посмотрела на кабинку, которую освободили дети, и сердце начало сжиматься.

— Фрэнки. — Энда осторожно приблизилась ко мне. — Дорогая, ты в порядке?

— Нет, — честно ответила я. — Нет…

Не в порядке. Ничего не было в порядке. Джо и Энда знали это. Прошло девять лет с тех пор, как я видела его лично, а не на обложке журнала или мимоходом в вечерних новостях. Уже минуло целых девять лет, а я все ещё не готова была встретиться с ним лицом к лицу. Неважно, чего хотела я, потому что одно знала точно, не зависимо от моего желания — я ничего не могу изменить.

Риск возвращался домой.