Папа для Тыковки. Вернуть любовь

Глава 26

Ночь уже давно спустилась на землю, смазывая силуэты и поглощая тени. И если бы я верила в мистику, сейчас бы напридумывала всякого. Но рациональное мышление у меня с детства, поэтому все эти вызовы духов в общаге и прочие мистические шалости, которыми в своё время баловались студенты, прошли мимо. Так что эзотерического объяснения увиденному я не искала. Хотя, чего уж душой кривить, очень хотелось.

Два мерцающих зеленоватых глаза на фоне чёрных кустов смородины, в которых отражался падающий от двери свет, не заметить было сложно. Вот только кроме них ничего видно не было. Как будто сама тьма смотрела на нас, проверяя на стойкость духа и крепость нервов.

Сразу вспомнились фильмы ужасов с их напряжёнными моментами, когда героиня, понимая, что совершает глупость, всё равно идёт вперёд, игнорируя голос разума. Каюсь, баловалась этими киношками в своё время.

Вот и сейчас, как та героиня из фильма, я спускалась с крыльца, пытаясь найти логическое объяснение тому факту, что светящиеся звериные глаза будто живут своей жизнью, вместо того, чтобы вернуться в дом, запереться на все замки и дождаться утра.

Но здесь же Рокотов. А с ними ничего не страшно. С ним любой кошмар может превратиться в увлекательный экшен, с множеством впечатлений и приключений.

– У собачки плосто шёлстка чёлная, – рассмеялась дочка, поняв причину этого странного явления быстрее, чем я со своим высшим образованием и всякого рода ненужными воспоминаниями.

– Правильно, Тыковка. Умница. Быстро сообразила. А ещё она лохматая, поэтому силуэт не чёткий.

– И маленькая, – сложив ручки у груди, с умилением выдохнула Алина. – Ну точно сеночек.

И как она вообще разглядела, какого размера зверёныш? Лично я видела только появлявшиеся и исчезавшие глаза, светившиеся во тьме. Но дети наблюдательнее, чем взрослые, а порой и внимательнее.

Включив фонарик на телефоне, Рокотов посветил на кусты смородины, из которых жалобно заскулили.

Маленький чёрный щенок испуганно забился в самые дебри. Его лохматая шёрстка была вся в репьях и сухих веточках. Но, несмотря на это, он казался таким милым, что моё сердце дрогнуло. Кажется, с этой самой минуты у нас действительно появился питомец.

– Сонь, принеси что-нибудь съестное, желательно, мясное, – попросил Артём, – попробуем выманить это чудо из зарослей.

– Интересно, как он вообще здесь оказался? – покачав головой, спросила я.

– Потерялся, выбросили… Да какая разница, – отмахнулся Тёма. – Калитки нет, вот и забежал с улицы. Главное, что теперь он в безопасности. Ну, или она. Потом определим. Кстати, к ветеринару тоже надо бы съездить. Есть один на примете.

– Обязательно надо, а то мало ли…

О плохом думать не хотелось, но когда маленький ребёнок в доме, животное нужно обследовать по полной.

Прихватив из холодильника пару сарделек, я снова вышла во двор. Ночь уже властвовала над миром. Но тишины как таковой не было. В траве вовсю заливались сверчки, да так громко, словно снова вернулось лето. И луна неспешно плыла по небу, выйдя из-за облаков, освещая призрачным светом всё вокруг.

Пахло грозой, влажной землёй и прелью. А ещё непередаваемыми ароматами бескрайних лугов и полей, берёзовых рощиц и сосновых лесов. Не то что в городе с его извечной загазованностью.

Мне нравилось здесь жить, вдали от шума и суеты. Казалось, что в небольшом поселении безопаснее для меня и дочки. Но ключевое слово в этой фразе «казалось». Лариса Павловна нашла способ изменить моё мнение.

– Мам, ну ты сколо? – нетерпеливо позвала дочка, пришлось поторопиться.

Щенок уже не скулил, а внимательно присматривался и подозрительно принюхивался. Несмотря на наличие сарделек, выходить он не спешил, похоже, не доверяя людям.

– Досталось малышу, – тихо произнёс Рокотов. – Иначе давно бы вышел. Видно же, что голодный, но боится мелкий.

– Мам, а мож-жно я поплобую его поколмить? – старательно выговаривая выученный звук, попросила малышка.

– Можно, только осторожно. Хорошо?

– Да, конечно, – деловито ответила Алина и, взяв одну сардельку, присела на корточки рядом с кустом смородины.

– Иди сюда, маленький, – позвала она, – не бойся.

И малыш, видимо почуяв родственную душу, осторожно сделал несколько шагов, потом ещё, пока не оказался рядом с Алиной.

– Кусай, – протянув сардельку, пробормотала дочка.

– Кусай или кушай? – с улыбкой уточнил Рокотов. – Ты что именно ему предлагаешь?

– Куш-шать, конечно, – возмутилась дочка, дёрнув плечиком, отчего щенок испуганно отскочил.

– Отлично сказано, – похвалил Артём. – Вот так всегда и говори. Собакам нужно отдавать чёткие команды. А то вдруг не правильно поймёт и правда решит, что ты предлагаешь ему укусить.

– Холошо, – сдержанно кивнула дочка, даже не обернувшись, полностью сосредоточившись на щенке, который снова подошёл ближе, принюхиваясь к сардельке.

Накормив щенка, мы постелили ему на крыльце, решив предоставить право выбора – остаться или уйти. Так будет правильнее. И Алина с этим согласилась, правда, нехотя, но всё же. Моя маленькая девочка начинала постепенно взрослеть, принимая не самые простые решения. И я ею гордилась. Как и Рокотов, черты которого смягчались каждый раз, когда он смотрел на дочь, а в глазах отражалась нежность.