Парижское счастье

Глава пятая

Приехав в Сидней, Камиль была поражена чувством внутреннего дискомфорта, не отпускавшим ее ни на минуту.

Она сидела в своей квартире в цокольном этаже, разглядывала пейзаж улицы и вдруг поняла, что изменилась. До поездки в Муллинджим ее никогда не беспокоило то, что из ее окна не видно ни деревьев, ни неба.

Здания, люди, машины, тротуар, холеные городские собачки — вот что обычно радовало ее глаз. Ей всегда нравилось начинать день в своей крошечной кухне за чашечкой кофе, наблюдая за тем, как оживает мир за окном.

Мир. Как будто бы он состоял из шороха и визга автомобильных шин, яростной дроби женских шпилек по асфальту, шарканья кроссовок неуклюжих подростков или надменного стука каблуков модных ботинок из дорогой кожи на ногах президентов крупных корпораций.

Что же с ней случилось? Неужели эта поездка до такой степени изменила ее? Почему даже теперь, спустя четыре месяца, она жаждет чего-то еще? Острого аромата акации, или даже резкого запаха коровника, или хриплого смеха кукаббуры, или взгляда на нежно-розовое оперенье какаду, парящих высоко в голубом небе?

Или встречи с высоким загорелым мужчиной с едва заметной, сводящей с ума улыбкой?

Зачем забивать себе голову никчемными воспоминаниями о нескольких днях, проведенных в «Райской долине»? Какой смысл? В конце концов, ее небольшое приключение на ферме давно закончилось и осталось в прошлом.

Попрощались они довольно сухо, без лишних эмоций. Джонно держался так же недружелюбно и мрачно, как и в день их знакомства. Поэтому Камиль приняла приглашение Пайпер приехать в Виндару и там закончить сбор материала для статьи.

С момента своего отъезда она больше не общалась с Джонно.

Ни разу.

Вернувшись в Сидней, девушка написала ему очень вежливое письмо, поблагодарив за гостеприимство. Спустя несколько месяцев она отправила ему открытку, якобы интересуясь состоянием ее бычков.

В ответ ей пришло краткое официальное письмо от агента Джонно, Энди Боуэна, в котором говорилось: если и дальше погодные условия и состояние рынка не изменятся, Джонатан Риверс рекомендовал ему продать ее скот приблизительно через полтора месяца.

Шесть недель. К тому времени номер «Между нами, девочками» с ее статьей о жизни Муллинджима уже поступит в продажу. Губы Камиль пересохли при воспоминании о той битве, которая произошла между ней и главным редактором.

— Ты только подумай, какое замечательное соседство получится, Эдит! — объясняла девушка. — Если мы поместим рядом мою историю о жизни фермеров и статью о холостяках, читатели не станут расстраиваться из-за того, что Джонно вышел из проекта, потому что мы дадим им другую пищу для размышления.

Она была уверена, что это сработает. Особенно если снабдить материал множеством красочных фотографий привлекательных фермеров и скотоводов: холостяков, женатых, разведенных.

Эдит, слава богу, в конце концов согласилась, предупредив, правда, что, если ничего не получится, отвечать перед издателями придется самой Камиль.

Теперь оставалось только ждать. Полтора месяца до того, как статья будет опубликована. Полтора месяца до того, как ее краткая карьера в скотоводческом бизнесе будет закончена. А это значит, что не останется ничего, что могло бы связывать ее с Джонно Риверсом.

Джонно мог бы догадаться, что невестка заведет разговор о Камиль, в ту минуту, когда переступил порог кухни.

— Ну и что ты думаешь о статье Камиль в «Между нами, девочками»?

— Так ты поэтому пригласила меня на ужин? Чтобы допросить меня с пристрастием?

— Нет! — Пайпер приняла обиженный вид. — Я пригласила тебя, потому что мы тебя давно не видели. Уверена, ты даже не знаешь, что наш Майкл научился ползать. Скоро уже и ходить начнет.

— Правда? — Джонно был удивлен до глубины души. — Прости. Столько дел. Я был занят.

Пайпер нахмурилась и поймала его взгляд.

— Этой же сомнительной отговоркой я воспользовалась в разговоре с Камиль.

— Что? — Молодой человек задохнулся от изумления. — Ты говорила с ней?

Она повернулась обратно к плите, чтобы помешать грибной суп с беконом.

— Я позвонила ей и поблагодарила за любезно присланный номер «Между нами, девочками». А еще поздравила с удачно написанной статьей. Она была очень рада меня слышать. И, разумеется, поинтересовалась твоим мнением относительно этой статьи.

Джонно с трудом проглотил комок, застрявший в горле.

— Как вкусно пахнет твой суп.

— Джонно! — недовольно воскликнула Пайпер. — Не уводи разговор в сторону. И не забывай, я вас, Риверсов, насквозь вижу и хорошо знаю! Не пытайся сменить тему разговора. Со мной это не пройдет.

— Ладно, ладно. Значит, Камиль желала знать, что я думаю о ее статье. Что ты ответила?

— Боюсь, ответ у меня получился не настолько гладким и убедительным, как мне хотелось бы. Она меня раскусила. Сначала я запиналась и лепетала что-то бессвязное, потом понесла какую-то чушь про то, что ты очень занят и мы тебя почти не видим. Разумеется, она догадалась, что я тебя выгораживаю.

— Никого ты не выгораживала. У меня на самом деле нет ни одной свободной минутки.

Пайпер укоризненно посмотрела на него.

— Как скажешь. Но мне кажется, за все мои труды ты все-таки должен мне сказать, что думаешь о статье Камиль?

Молодой человек насупился.

— Чтение глянцевых журналов не входит в число моих привычек.

— Слушай, да хватит уже! Это ведь не просто какой-то журнал. В нем напечатана статья, которую Камиль написала, будучи здесь! Когда жила под этой самой крышей!

Джонно ждал, что она сейчас добавит: «Когда ты делал ей искусственное дыхание из-за царапины на подбородке». Но к его радости, Пайпер добавила только:

— Она же послала тебе номер журнала, не так ли?

— Да, — вздохнул он. — Но он так и остался в полиэтиленовой пленке, как и был. Мне это не интересно. Мне вся эта история порядком поднадоела.

Пайпер смотрела на него и молчала несколько долгих секунд.

— Мне жаль это слышать. — У нее был задумчивый вид. — Камиль мне очень понравилась, — сказала она через плечо, повернувшись к плите.

Джонно понимал, что она ждала другого ответа, но не мог дать его. Так же как не мог понять причину своего поведения. Он просто интуитивно чувствовал, что воспоминания о Камиль разбудят едва утихший огонь у него внутри. А этого нельзя было допустить. Слава богу, Пайпер вроде бы закрыла тему.

Но невестка оказалась настойчивее, чем он ожидал. Отложив в сторону деревянную ложку, она обернулась к нему с очень серьезным видом. В ее глазах читалась забота.

— Послушай, Камиль совсем не похожа на Сьюзанн Хит. Я совершенно уверена в этом.

Что он мог сказать? Пайпер, безусловно, хотела как лучше. Но он-то знал Камиль, причем неплохо. В любом случае, даже если невестка права, затевать что-то с городской журналисткой слишком рискованно.

Молодой человек не знал, сколько простоял в молчании посреди кухни с идиотским выражением лица, и очнулся от громкого вздоха Пайпер. В следующее мгновенье она взяла с полки суповые тарелки и ложки и пихнула их в руки Джонно.

— Сделай хоть что-нибудь полезное. Поставь на стол. — Он отправился в столовую, а она крикнула ему вслед: — Посмотри там в шкафу, какое красное вино подойдет к ужину.

Джонно откупоривал бутылку отличного южно-австралийского вина, когда в комнату вошел Гейб с тарелкой домашнего хлеба в руках. За ним шла Пайпер с супницей, над которой поднимался пар.

— Чем это вы тут занимаетесь? — спросил Гейб, удивленно переводя взгляд с решительно настроенной жены на брата, упрямо выпятившего нижнюю губу.

— Я говорила Джонно, что с его стороны очень глупо не прочесть статью Камиль, — объяснила Пайпер.

Гейб изумленно вскинул брови.

— Ты не прочитал ее? Обязательно прочти! Она отлично справилась с задачей.

— Да, я слышал, — проворчал Джонно.

Все расселись за столом.

— Нет, серьезно, старик. Я был поражен, — продолжил Гейб.

— До сих пор не могу понять, как Камиль удалось передать всю правду о нашей жизни и при этом показать ее и с романтической стороны. Просто восхитительно, — подхватила Пайпер.

— А еще она очень тактично упомянула о твоем выходе из проекта «Лучшие холостяки Австралии», — добавил Гейб, наполнив бокал брата вином.

— Что? — Джонно вскинул голову и уставился на Гейба. — Так она сдержала слово?

— Ну разумеется, сдержала. Насколько я понимаю, ради этого и затевалась статья. — Он лукаво ухмыльнулся. — Нужно же было чем-то подсластить пилюлю бедным читательницам журнала. Твой уход, наверное, разбил сердце не одной одинокой женщине.

— Давно уж пора было закончить эту глупость, — протянул Джонно, надеясь, что никто не заметил его внезапного смущения. — Наконец-то можно будет завершить эту неприятную сделку.

— Камиль, это Синтия из приемной. Тебя тут какой-то мужчина спрашивает.

Камиль обреченно простонала в трубку. Нужно было срочно доделать статью, времени до сдачи оставалось совсем мало, а ее, как на грех, весь день отвлекали коллеги.

— Ты не знаешь, чего он хочет? — спросила девушка, неуклюже прижав трубку плечом к уху и одновременно читая текст на экране компьютера.

— Нет.

Камиль облегченно вздохнула и улыбнулась. Миляга Синтия в своем репертуаре. Полное отсутствие инициативы у нее заставляло усомниться в ее соответствии занимаемой должности, но в такие дни, как этот, подобная вялость со стороны секретаря была всем только на руку.

— Извини, Синти. У меня работы выше крыши. Статью следовало сдать еще утром. Помощник редактора недоволен и жаждет моей крови. Мне некогда говорить с кем бы то ни было, пусть оставит сообщение или обратится к кому-нибудь другому.

— Хорошо, — ответила Синтия монотонным голосом.

— Спасибо, старушка. — Камиль положила трубку и продолжила печатать. У нее как раз родилась великолепная мысль относительно того, как выстроить заключительный абзац. Это будет краткая и остроумная концовка. Просто великолепно!

Первое предложение было уже напечатано, когда на лестнице раздался бодрый перестук каблучков и в дверях нарисовалась ее подруга Джен.

— Камиль, — воскликнула она. — Не могу поверить, что ты вот так просто прогнала своего обворожительного холостяка.

— Что? — Камиль непонимающе посмотрела на подругу, все еще формулируя следующую фразу в голове. — Что ты сказала?

— Да этот красавчик фермер дожидался тебя внизу, спрашивал тебя. А ты велела Синтии его прогнать!

— Джонно? — Боже мой! Господи! Девушку бросило в жар. — Ты имеешь в виду, что меня спрашивал Джонно Риверс? Ты уверена? Что же Синтия ничего мне не сказала?

Она с трудом соображала. Джонно. Сердце заколотилось вдвое быстрее.

— Ну ты ведь знаешь, какая простофиля наша Синтия! У нее же совсем мозгов нет. Хоть бы поговорила с ним. Я как раз входила в приемную, когда увидела, как потрясающей красоты парень выходит. Когда до меня дошло, кто он, его и след простыл. Я выбежала на улицу, хотела догнать его, но он уже исчез.

— Господи, Джен, — наконец ответила Камиль более спокойным и ровным голосом, чувствуя, что разум понемногу начинает работать. — Я рада, что ты не бросилась за ним. Ну что бы ты ему сказала?

Джен ухмыльнулась, думая о чем-то своем.

— Да уж нашла бы, что сказать.

Камиль повернулась обратно к монитору. Приди в себя, глупая! Чего ты так разволновалась? Он, скорее всего, приехал по делам. И зашел сказать, что бычки проданы и все в порядке.

Она натянуто улыбнулась подруге.

— В любом случае, у меня нет времени с ним беседовать. Все сроки сдачи прошли. Мне и с тобой-то болтать не следует. Работа прежде всего.

Джен покачала головой.

— Да разве сравнится какая-то статья по важности с Джонно Риверсом?

— Какие глупости, — отрезала Камиль, тупо глядя в экран.

Она так и не напечатала свой гениальный завершающий абзац и теперь не могла вспомнить, что же должно было в нем говориться.

Синтия уже закрывала приемную, когда Камиль наконец отправила дописанный материал по электронной почте помощнику редактора.

Она сбежала по ступенькам и увидела Синтию, взявшуюся за ручку входной двери.

— Эй, Синти, подожди!

Девушка остановилась и оглянулась через плечо.

— Прости, что задерживаю тебя, — выдохнула запыхавшаяся Камиль. — Хотела спросить тебя про того парня, который приходил ко мне…

— А… это тот, симпатичный? — заулыбалась Синтия.

— Как я поняла, это был Джонно Риверс. Да? — Ее голос звучал взволнованно, несмотря на все старания. — Он просил что-нибудь передать?

— Ах, да. Он оставил конверт. — Синтия махнула рукой в сторону противоположного конца фойе. — Я положила его в твою ячейку.

Камиль перевела взгляд на ряды ячеек у дальней стены.

— Большущее спасибо.

— Да не за что, — ответила Синтия, заинтригованная неожиданным интересом к визитеру, потом пожала плечами и пошла к выходу.

Камиль подошла к ячейкам, достала конверт. Ее сердце замерло. На белой бумаге ровным почерком было выведено ее имя. Девушка попыталась вспомнить, видела ли что-нибудь написанное Джонно от руки. Почерк был ей как будто знаком. На ощупь конверт казался пустым. Заглянув внутрь, она сначала даже не заметила его содержимого, но потом перевернула, и из него выпал билет.

Билет в оперный театр.

Как странно. Камиль задумчиво разглядывала плотный четырехугольник. Концерт Сиднейского симфонического оркестра! Джонно и симфонический оркестр? Почему-то в ее представлении он никоим образом не вязался с классической музыкой. Может быть, Синтия ошиблась или перепутала что-то? Билет оставил кто-то другой? А конверт от Джонно оказался где-нибудь в соседней ячейке…

Она проверила все ячейки.

Ее имя не значилось больше нигде.

И что же ей делать? На билете стояла сегодняшняя дата. Центральный концертный зал Оперного театра. Если бы она только поговорила с Джонно. А теперь она даже не уверена, что конверт ей оставил именно он.

Упав в кресло, Камиль уставилась на билет. Начало в восемь часов. Нужно поторопиться, чтобы вовремя добраться до набережной, на которой расположен знаменитый театр. Предстоит ведь еще заехать домой и переодеться.

Хочет ли она идти на концерт? Ей нравится симфоническая музыка, но, святые небеса, неизвестно ведь, будет ли там Джонно? Впрочем, он не оставил бы ей билет, если бы сам туда не собирался.

Мысли в ее голове носились, как пчелиный рой. Камиль решительно взяла сумочку и вышла на улицу.

Трясясь в вагоне метро, она успокоилась и твердо решила, что не поедет. Прошло нескольких месяцев, прежде чем она ценой нечеловеческих усилий сумела выкинуть Джонно Риверса из своих мыслей навсегда. Навсегда.

Хотя, если вдуматься и проанализировать всю эту историю, то в общем-то и забывать было нечего. Всего один поцелуй! Был всего один поцелуй, да и тот прервали. Но если она пойдет на концерт сегодня, все старания будут напрасны. Все эмоции пробудятся с новой силой.

Из-за иллюзии. Пустоты.

Уже спускаясь по ступенькам к своей двери, девушка расслышала трель телефона, звонящего в ее квартире. Она прибавила шагу, достала ключ и долго мучалась, пытаясь второпях сунуть его в скважину… Провозилась раз в десять дольше, чем обычно.

Наконец войдя внутрь, Камиль услышала, как сработал автоответчик и заговорил мужской голос:

— Камиль, это Джонно Риверс. Надеюсь, тебе передали билет на концерт. Извини, мне надо бежать. Скорее всего, буду занят вплоть до восьми. Поэтому не могу оставить тебе номер телефона, по которому меня можно найти. И заехать за тобой я не смогу, к сожалению. Давай встретимся в фойе? Очень надеюсь тебя там увидеть.

Девушка перемотала пленку и снова прослушала сообщение.

При звуках его голоса у нее внутри возникла пустота. На глаза навернулись слезы. Джонно действительно приехал в Сидней.

Что же теперь делать?

Сколько раз она давала советы читательницам в подобных ситуациях. Идти или не идти на свидание? В прошлом году она написала серию статей в «Между нами, девочками» под общим названием «Стратегия свиданий. От А до Я.»

Ну конечно, ей не следует идти. И она не пойдет.

Джонно ведь даже не потрудился прочитать ее статью о сельской жизни, в которую вложено столько сил.

Сегодня вечером она останется дома, закажет еду в тайском ресторане и возьмет в видеопрокате слезливую мелодраму. Нет, никакой романтики. Хватит с нее всяких переживаний. Лучше выбрать приключенческое кино или психологический триллер, чтобы отвлечься.

Слегка успокоившись, Камиль прошла через квартиру к балкону. Она ощущала себя усталой и опустошенной, словно переплыла море во время сильного шторма.

И еще почему-то странно раздвоившейся. Как будто разумная часть ее, которая только что решила остаться дома, словно зритель, со стороны наблюдала за второй… которая медленно подошла к гардеробу, открыла дверцу и принялась изучать свои наряды на вешалках.

И именно эта вторая ее часть потянулась к черному шелку и красному бархату… С удивлением она отмечала про себя, что черное платье вернулось обратно в шкаф, а красное было брошено на кровать.