Пат для рыжей

Глава 3

POV Анжела

Ненавижу ночные тусовки, но это часть моей работы, часть имиджа. Близкие подруги вечно ворчат что я зануда — предпочитаю домашние посиделки, с кошкой на коленях и теплый плед. У меня всего две близкие подруги, и обе называют меня капризой и ворчуньей — еще бы, о такой карьере как у меня и работе мечтает каждый… А я вот жалуюсь что надоело быть в центе внимания, принимать комплименты и ухаживания. Тошнит от жадных мужских взглядов. Раньше, когда учились вместе (обе мои подружки, Лорка и Милка, как раз с университетской скамьи), я была другой. Любила внимание. Жадно поглощала мужские эмоции, направленные на меня, прямо как вампир. И все было мало. Если быть до конца откровенной — не только мужские. Любые.

Эмоций было много. Я оказалась на курсе, где ярче меня никого не было. И это не пафос и не лесть. Реальное положение вещей. Впервые я оказалась в окружении столь огромного количества людей, и все хотели… меня. Дружить, флиртовать, любить. От этого кружилась голова и охватывало чувство эйфории. Буквально сносило крышу. Популярность — тяжелый наркотик. И если ты слаб — то попадаешь в зависимость, из которой не выбраться. Если поток эмоций по отношению к тебе снижается — начинается ломка. И ты готов на все, чтобы достать дозу…

Есть вещи, за которые мне стыдно. Воспоминания, которые хотела бы стереть из памяти, или даже больше — вернуться в прошлое и изменить. Слишком много ошибок, которые я по началу оправдывала своим ненормальным, еб***тым на всю голову детством.

Но став взрослее я поняла, что была несправедлива к родителям, которые развелись, когда мне было всего пять лет. К матери, которая отчаянно искала себе нового мужа. А когда не получалось — еще одного. И еще, еще. Отчимов у меня было столько, что казалось я хорошо понимаю тех, кто живет по приемным семьям. Потому что мать подстраивалась под каждого, меняла свой характер, привычки. Цвет волос, стиль одежды. Став взрослее, я поняла, что меня это бесит. Не говоря уже о том, что мать лепила из меня куклу. Совершенную, фарфоровую, изысканную…

Подростковый период у меня был по настоящему бешеным — я протестовала против всего… А потом случился в нашей жизни Давид… мать влюбилась в этого мужчину насмерть. В прямом и переносном смысле. Давид Андреевич Елистратов — невероятно харизматичен, но главное баснословно богат и очень влиятелен. Мать с ума сходила от любви и ревности. Даже когда они поженились, и Давид показал себя хорошим семьянином и отцом, надо отдать ему должное, старался быть хорошим… но маме было недостаточно. Очень много времени отчим проводил на работе, редко бывал дома. Ни в чем нам не отказывал, отдал в полное распоряжение особняк, оплатил мне учебу в лучшем университете. В школе я училась не ахти и поступление на бюджет мне не грозило.

Давид стал мне настоящим отцом. И если с другими мамиными экспериментами связаны самые разные воспоминания, далеко не всегда приятные… ничего особо криминального, но один из «пап» все пытался прижать меня в темном углу, когда мне было тринадцать. Пришлось как следует двинуть ему между ног, после чего разразился грандиозный скандал — я реально перестаралась и чуть не лишила мужика главного достоинства… Мама жутко на меня разозлилась и пыталась заставить просить у мерзкого извращенца прощения. На что я заявила категорическое нет и сбежала из дома.

Но я запрещаю себе воспоминания о том времени. Сейчас все по-другому, несмотря на то, что маму, пусть и нашедшую свой рай, не назовешь счастливым человеком. То ли она так сильно настрадалась за годы что растила меня фактически одна, с надеждой бросаясь то в одни отношения, то в другие… То ли действительно любовь бывает больной… Но когда все стало хорошо, новое замужество за богатым и влиятельным мужчиной, роскошный дом, любые желания, которые мгновенно исполнялись, не приносили удовлетворения. Мама все равно не могла найти покоя. Она будто во всем постоянно искала подвох. Давид так устал от ее подозрений, слежки, скандалов на пустом месте, что отправил ее сначала к психологу, потом к психиатру… а теперь большую часть месяцев в году мама проводит в психиатрической лечебнице. Ее болезнь прогрессирует…

Но Давид, несмотря на то что у него давно уже другая женщина (не может такой как он жить верностью к психически больной), до сих пор остается мне настоящим отцом… Любит, заботится… Но это лишь одна сторона медали. А по другую сторону… «KZ». Корпоративный монстр, рушащий человеческие судьбы, созданный Давидом и тремя его близкими друзьями. Люди, которые обожают разорять, поглощать. Это даже не нужно для заработка — они и так богаты баснословно. Скорее, забава чтобы жизнь не была пресной. Жажда власти. Не иллюзии, а настоящего тотального контроля. Им это приносит ни с чем не сравнимое удовольствие. Господство над людьми.

У моего отчима есть все, чего только не пожелает. Но как это часто бывает, жизнь очень любит иронию. Любит играть… Давид может получить все, кроме одного — он абсолютно бесплоден…

Так что единственный его ребенок — я. К тому моменту, когда Давид окончательно утратил надежду на лечение, было поздно пытаться усыновить кого-то. Да и мама была категорически против. Реагировала на все болезненно — ведь и ей пытаться забеременеть было поздно. Конечно, при таких деньгах как у отчима все равно множество вариантов. Но он выбрал меня. Наследницей. Последовательницей. Не знаю, что за мысли бродили в его голове, ведь и в универе я училась из рук вон плохо. Не подавала никаких надежд, и не представляла, чем хочу заниматься по окончании. Точнее, не училась, а валяла дурака. Прогуливала. Вместо учебы проводила время в бильярд-баре неподалеку. Флиртовала. Тусовалась. Именно тогда я и познакомилась с Лоркой и Милой. Наша троица стала неразлучной, при том что каждая из нас была полной противоположностью. Лорка была экстравагантной, резкой на язык, бойкой, обожала провокации. Наверное, сейчас со стороны может показаться что я — точно такая же. Но нет, все эти качества во мне — в тысячу раз лайтовее, нежели у Ларисы. Именно у нее я научилась язвить и выводить людей на эмоции. Как сегодня вечером, с Патовым… Вышло просто ужасно, внутри все дрожало от паники, но я сумела сохранить «лицо» суровой стервы, когда он неожиданно показался в моей ванной комнате. Это было подобно ядерному взрыву. Я сразу поняла, что забавляется дорогая подружка. И мысленно успела с десяток раз задушить ее. Но внешне… Я продолжила Лоркину игру и хорошенько потопталась по эго Макса Патова. Потому что заслужил. И ни чуточки не жаль его… Оставшись наедине с собой, падаю в остывшую пенную воду и упиваюсь от жалости к себе… Потому что эта сцена вывернула меня на изнанку. Заставила осознать то, от чего я так тщательно пряталась все время, что Патов работает на фирме. Так давно не испытывала ни к кому ничего подобного… и тут, как гром среди ясного неба. Настоящий апокалипсис чувств. И все это вызывает обычный парень, мой подчиненный, не хватающий звезд с неба, вечно ошибающийся новичок. Явно младше меня, на пару лет как минимум… Еще и женатый.

Почему мне так больно видеть золотое обручальное кольцо на его пальце? Почему оно так сияет, что буквально ослепляет меня? Прежде я никогда не обращала внимания на кольца! Тем более что отношусь к институту брака с равнодушием и презрением. Никогда и никто не заставит меня носить этот символ замужества, тем более постоянно. Не понимаю, как можно быть добровольно «помеченной», заклейменной, точно корова… Но в данном случае меня волнует другое. Почему меня так бесит, что Патов женат? Какое мне дело до этого? Я не завожу отношений на работе. Никогда. Можете смеяться — но это не позволено контрактом. Да, вот таков мой отчим. Заставил не только работать на себя, но и железный свод правил оговорил.

Так что табу на служебные романы — это не только мои принципы, хотя они на первом месте, и я бы никогда не позволила себе подобное — это по всем параметрам совершенно глупый выбор, а уж у меня вроде как недостатка в поклонниках не наблюдается. Даже наоборот, избыток… Но прекрасно отдаю себе отчет, что все что есть на горизонте — одноразово. А значит не подходит. Иногда мне кажется, что моего мужчины не существует в природе. И подруги часто надо мной посмеиваются в этом плане. Называют слишком придирчивой.

«Тебе, Анж, нужен капитан дальнего плавания» — часто стебет меня Лорка. — «Чтоб по полгода в море. Виделись изредка. Не надоедает, не раздражает».

И я не могу отрицать ее правоту. Так зачем мне Патов? Чем цепанул меня? Почему думаю о нем, хоть и стараюсь этого не делать.

Но запретить себе фантазии не могу…

Переговорив со всеми, с кем следовало, наконец падаю в кресло в вип зоне. Элитный клуб, строжайший фейс контроль, полная приватность, но сегодня пятница и народу здесь столько, что буквально не продохнуть. Беру из рук Ларисы сигарету с ментолом и делаю пару затяжек. Вообще-то не курю и не выношу запах дыма, разве что вот такие, ментоловые. И то крайне редко. Сегодня именно такой случай, потому что внутри все еще неприятная дрожь, не могу пережить то, что произошло в ванной. Эти взгляды Макса, прожигающие насквозь. Полная беспомощность мужчины-подчиненного, представляю, что творилось у него внутри. Но и я едва пережила, смогла сохранить лицо только огромным усилием воли… Особенно когда увидела его возбуждение. Член распирал брюки, и меня прошило молнией от осознания этого. Он хочет меня. Это наполнило тело непонятной эйфорией. Я тоже хотела его. Хотя понимала, что не смогу никогда позволить себе подобной роскоши. Слишком много последствий…

— А ничего так мальчик, — задумчиво произносит Лорка, словно прочла мои мысли. И я в один момент вскипаю от ярости. Подружка на этот раз совсем зарвалась! Устроила мне подставу, в моем же доме… Прям-таки сеанс порно, как я теперь в глаза Патову буду смотреть? А Лорке хоть бы хны, сидит тут, посмеивается и продолжает мусолить ту же тему. Как будто мне интересно ее мнение!

— Понравился? Позвать? Поближе познакомитесь, — предлагаю холодно.

Макс подвез нас, и мы оставили его в машине. Велели ждать в ней, не сочли нужным пригласить с собой в клуб, тем самым лишний раз подчеркнув его положение подчиненного. Причем всем опять же рулила Лора, я в тот момент еще никак дар речи не могла восстановить и пульс бешеный унять.

— Не меньше моего любишь играть в суку, не так ли, Анж? — прищуривается подруга. — Ты прекрасно знаешь, что не я ему интересна. Он всю дорогу сюда, такие взгляды на тебя бросал в зеркало заднего вида… ммм… горячие, быстрые. От них одних можно было кончить. Огненные лезвия… И там, дома, пока собирались, с тебя глаз не сводил, только что не облизывался. Оно и понятно, сначала в ванной перед ним повыделывалась, когда вышел — на нем лица не было, — хихикает подруга. — Потом вырядилась, давно тебя такой не видела. Решила ослепить? Да у него и так только что слюни не капают. Так и пожирал взглядом.

Лорка права насчет платья — я перестаралась. Слишком обтягивающее, короткое, слишком блестит…

— Обожаю играть, ты ж знаешь. Особенно с подчиненными, — отвечаю ехидно. — Ну так и ты сегодня нехило постебалась над нами обоими, когда в ванну его ко мне отправила. Что, решила нервишки пощекотать? Мне или себе? Или над мальчиком поизмываться?

— Хотела тебе дуре приятное сделать. Вечно напряженная как струна, а все потому что мало трахаешься. Нет, серьезно, Анж. Зря ты так с ним. Могла бы и приласкать. Уж я б на твоем месте своего не упустила.

— О, Красников, он то мне и нужен, — вижу знакомое лицо неподалеку и машу мужчине рукой, подзывая к нам.

— Жалкая попытка перевести тему, — замечает подруга. — Я все равно с тебя не слезу, пока все про Макса Патова не выспрошу.

— Что за чушь, обычный сотрудник с работы. Глеб его прислал, больше никого под рукой не было, — отвечаю скороговоркой, улыбаясь направляющемуся к нам мужчине.

— Тогда в чем проблема, Анж? Почему с момента как вышла из ванной ты так напряжена?

Но не собираюсь быть настолько откровенной, чтобы поведать подруге, что проблема в том, что я и правда хочу Патова. Не только в этот раз, в ванной, когда его появление по-настоящему завело меня, непристойностью ситуации, его поведение, эти сумасшедшие взгляды, и главное — попытка сохранить контроль… Именно самообладание Макса возбудило меня сильнее всего. Поставила себя на его место — и поняла, чего ему стоило сохранить невозмутимость. Пусть даже притворную, но все же… И он еще сильнее начал привлекать меня. А ведь если быть откровенной — я почувствовала вожделение давно, как только Макс появился на фирме.

Давид поставил меня во главе дочерней фирмы «Путь к успеху» незадолго до появления на фирме Патова. Я была призвана восстанавливать тонущий корабль, начальство которого два года успешно топило фирму. Поначалу мы с Максом не пересекались, соответственно, не были представлены. Но сталкиваясь с ним в коридорах я испытывала странный трепет. А может это сейчас уже мое воображение, во всю шпарит и везде ищет подводные камни. Первое время работы навалилось столько, что мне уж точно не до флирта и разглядываний симпатичных сотрудников было.

Первый раз мы встретились в лифте. Я едва успела накрасить губы, когда кабина остановилась на третьем этаже и внутрь вошел мужчина. Двери медленно закрылись за ним. Мгновенное ощущение опасности, лицо словно обдало резким порывом ветра. Кабина сразу показалась мне очень маленькой, дышать стало трудно. Убираю помаду в сумочку. Боковым зрением изучаю незнакомца, чтобы составить себе примерную картину. Высокий, около метра девяносто ростом, без каблуков я бы совсем потерялась рядом с ним. Но острые двенадцатисантиметровые шпильки придают мне уверенности. Худощавый, но довольно плотный, наверняка много времени проводит в спортзале. Дорогой костюм сидит на нем идеально, а белоснежная рубашка подчеркивает загорелую кожу. Короткие светлые волосы, чуть волнистые. Неотразим. Я не могу отвести взгляда, хоть и не прощу себе, если выдам свой интерес.

И тут понимаю, что он тоже внимательно разглядывает меня, так же украдкой. Чувствую тяжесть и жар его взгляда на своем лице, на губах, которые теперь мне кажутся излишне красными, слишком большими и пухлыми. Хочется стереть помаду. Хочется выскочить из лифта, скинуть туфли и бежать, чтоб только пятки сверкали. Но я не могу позволить себе такой роскоши. К счастью, он выходит первым, и даже не оборачивается, что, признаться, тоже взбесило меня. Вместо облегчения я почувствовала злость.

Днем того же дня мы столкнулись снова. И опять абсолютно случайно. Он перегородил мне выход на улицу, в задний дворик с черного входа. Иногда я курю здесь — украдкой, потому что сотрудникам это запрещено. Выхожу на крыльцо, достаю сигарету, а передо мной широкая спина, высоченный детина, не обойдешь не объедешь. А все потому что от шпилек ноги устали, и я решила на полчаса дать ногам отдых. Натянула балетки, отправилась на перекур между сложными деловыми переговорами, пока все сотрудники на обеде…

— Эй, — кричу в спину незнакомца. — Тут не курят. Весь дым идет в здание…

Спина даже не удостаивает меня ответом. Подпрыгиваю, чувствую себя маленькой девочкой, которая пытается разговаривать с великаном. В надежде что хам услышит еще раз повторяю:

— Э-эй!

Спина не разворачиваясь направляется в противоположную от меня сторону. Теперь мужчина курит поодаль, но по-прежнему даже не смотрит на меня.

Ну и взбесило же меня тогда! Просто до чертиков. Снимаю нахала на мобильный, возвращаюсь в здание, узнать, что за наглец и срочно его уволить. Но меня останавливают по рабочему вопросу, и пока решаю более важные, чем субординация и соблюдение правил, дела, немного остываю. Секретарь напоминает мне, что у меня через час совещание. Дела отвлекают, но вечером снова прокручиваю в голове сцену с курящим хамом. Почему-то рядом с ним я себя замарашкой почувствовала.

Со временем, я аккуратно вызнала все подробности про нового работника. Его звали Макс Патов, судя по рекомендациям — талантливый аналитик, и в программировании себя неплохо показал, а также отлично разбирался и в технологиях кибер безопасности. Зачем в рекламу поперся, где явно не его место, и мало что получается — не понятно. Утвердил Макса на должность еще предыдущий директор, тот еще ворюга и сволочь. Давид ему доверял совершенно напрасно, о чем я не раз предупреждала отчима. Эдуард Анатольевич Поплавский — представитель золотой молодежи, сын хорошего друга… Поэтому Давид и взял его. А я знала Эдика еще с университетской скамьи и была отлично осведомлена о его пороках. Поэтому изначально предвидела исход и всячески была против кандидатуры Поплавского на место руководителя. Этот человек был слишком амбициозным и при этом абсолютно бездарным, особенно в вопросах руководства. В рамках его могло держать только жесткое вышестоящее руководство. Дали свободу — и все пошло ко дну. Эдик начал самодурствовать. Брать на работу, увольнять, штрафовать… Хотя, надо быть до конца честной, придя на его место я-то тем же занималась. Но Поплавский делал все это учитывая прежде всего нужды собственного эго. А я — думала о выгоде фирмы, всегда. До момента встречи с Максом я никогда не замечала за собой склонности к абсолютно бессмысленному самодурству.

Он зацепил меня своей холодностью и равнодушием. Взбесил. Обычно люди во мне эмоций не вызывают — результат еб***того детства. Матери, которая только о мужиках думала, мне же уделяла минимум внимания. Я еще и оправдываться должна была, заехав педофилу по яйцам. Это оставило глубокую рану в душе. Мужчинам я не доверяла, даже отчиму. Видела его насквозь, он словно паук поймал нас с мамой в свою паутину. Которая была мягкой, комфортной, золотой, но душила. Так оплела, что не двинешься. И сейчас я отдавала себе отчет, что являюсь заложницей. Мне не суждено прожить свою жизнь, реализовать свои желания. Я навеки заключена в золотой клетке…

И толку мечтать о Патове? Да и глупо это. У меня другой уровень окружения. Давид недавно начал присматривать мне пару. Прям как заправская сваха, хочет, чтобы и зять соответствовал его статусу. Чтобы был покладист и удобен. Но пока я вольна спать с кем хочу — не лезет в эту сторону моей жизни… хотя-бы в постель мою нос не сует. А вот привязанности не любит. Роман с мужчиной, серьезные долгие отношения, у меня были всего однажды. И когда отчим понял, что Павел становится для меня больше, чем просто партнер по сексу… Паша просто исчез.

Не скажу, что сильно любила. Но этот мужчина был добрым, хорошим человеком и безумно любил меня. Я тяжело переживала не утрату, не свое одиночество, а то, что оказалась причиной его исчезновения… Труп Павла нашли спустя пару месяцев в реке…

Так что у меня куча причин, чтобы держать Патова подальше от себя. Я как самка богомола — со мной не выжить, против природы не попрешь. Поэтому и веду себя с Максом иногда излишне жестоко… Обижаю, стебу. Не могу сказать, что испытываю от этого удовлетворение, наоборот. Иногда мне больно при мысли, какой же стервой он меня считает… Но в то же время эта вынужденно надетая маска успокаивает, укрепляет стену невозможности между нами…

Патов проницателен, умен, на лету схватывает ситуации, хотя теперешняя работа явно не его профиль… по большей части он нормально справляется. И вижу, что ему важно установить со мной нормальное взаимопонимание. Но я отвечаю противоположным. Во мне точно ведьма просыпается и бедняге не светит ничего хорошего. Постоянно нагибаю его, подчеркиваю разницу между нами, указываю место… испытывая одновременно и удовольствие, и боль. Так недолго стать законченной мазохисткой и извращенкой…

Испорченная, вконец ненормальная баба, у которой, как ни сопротивлялась своим желаниям, появилась маленькая грязная тайна. Я хотела его. Меня притягивал тембр его голоса. Заводил. Я разбирала Макса по кусочкам, анализировала. Пыталась понять — почему именно он так задел меня. То, что красив? Слишком банально. Было что-то еще, от него исходила аура покоя, сдержанного контроля. У меня же вечный всплеск эмоций, прячусь за ними… не могу держать внутри. Выдаю, но перед этим трансформирую. Похоть — в злость. Влюбленность — в ехидство.

Макс же полностью закрыт, все держит в себе. Невозможно догадаться о его мыслях и чувствах. Но когда все же прорывается… как в ванной — настолько сильное потрясение, кажется, этот сгусток эмоций можно потрогать, ощутить тактильно. Крышу сносит от всех этих запретов, отступлений. Между нами как в покере — главное блеф. Или нет, тут скорее шахматы. И ситуация патовая. Выхода нет. Мы зависли над доской. Белый Король и Черная Королева. И еще огромное количество самых разных пешек… Даже самый талантливый гроссмейстер не разгребет эту партию. Обречены все. В конце останется лишь пустота…

У меня нет больше сил на Патова этим вечером. Поэтому говорю Лорке, что домой меня отвезет Красников. Владелец нескольких антикварных салонов, у нас действительно с ним есть несколько тем для обсуждения. Но они не столь срочные. Не имею привычке врать себе — этот мужчина сегодня лишь предлог чтобы не садиться в машину к Максу.

— Отвезешь мою подругу, куда она скажет. — Наклоняюсь к водительскому окну и говорю ровно и быстро. Затем оборачиваюсь к Красникову, беру его под руку и мы идем к его Лексусу. Умираю от желания увидеть выражение лица Макса. Хочу впитать в себя его злость, и возможно — ревность… Да, это пустое — ведь ничего кроме эмоций мы не можем дать друг другу.

Квартира встречает меня оглушающей тишиной, Дашка спит давно, она встает рано. Жемчужина клубком свернулась на моей подушке. Мягко пожурив нахалку, достаю из шкафа чистую наволочку. Можно разбудить служанку, но я не белоручка, хотя работа по дому точно не мое. Я пыталась, когда смогла выбить себе отдельное жилье — отчим долго не хотел отпускать. Но я еще в универе, когда с матерью был относительно порядок, заявила, что хочу жить одна. И не успокоилась пока не получила эту квартиру.

Встаю под душ — не могу уснуть если не смою с себя запахи клуба, города, прикосновений. Смотрю на свое огромное джакузи, и снова мысли о сегодняшней стычке в ванной не дают покоя.

Сегодня я переиграла Патова, вывела на эмоции настолько, что ощутила силу его злости. По натянутой позе, стиснутым челюстям, было ясно что парень на грани. Довела до ручки. На секунду захотелось узнать — что он сделает, если сорвется? Если выпустит зверя наружу. Захотела это испытать. Дотронуться до пульсирующей вены на его виске, провести ладонью по побледневшему лицу. Голова Макса опущена, как и веки — уставился в пол. Могу побиться об заклад — потому что в его глазах плещется дикое желание. Я чувствовала, как оно вибрирует между нами в воздухе.

Закрываю глаза и на мгновение представляю, как затаскиваю его к себе, в пенную ванну. Сдираю с него пиджак. Глаза в глаза, не отпускаю ни на секунду его взгляд, выгибаюсь призывно. Его руки гладят мои груди, размазывая по ним скользкую и прохладную жидкость для душа. Отталкиваю эти сильные руки и тут же вцепляюсь в мокрую мужскую рубашку, дрожащими руками расстегиваю пуговицы, рву их нетерпеливо. Стягиваю рубашку, он задыхаясь помогает мне. Снова наклоняется ко мне и приникает к губам, глубоким жадным поцелуем.