Пчелиный рой

Пролог

Кажется, будто Дохён стоит на перекрестке с бешеным трафиком, а светофор сломан. Нужно набраться смелости и перейти на другую сторону дороги, вот только как? Жизнь вокруг продолжается, а его собственная застыла на месте. Вода заливается в уши и нос, но Дохён и так тонет – если захлебнется сейчас, стоя под душем, то хуже точно не станет. Ведь есть ощущение, что хуже просто некуда.

Махровое полотенце неприятно царапает распаренную кожу, но Дохён вытирается насухо – сегодня важный день. Сегодня он вернется туда, откуда так грезил вырваться. Судьба играет с ним, а он – проигрывает. Это нечестно. Ему стоит взять у нее реванш. Но только в этот момент, вытаскивая из шкафа единственную чистую кофту и джинсы, он не чувствует, что готов к этой борьбе.

…он устал бороться.

Устал строить планы, ставить цели, делать хоть что-то. За последние несколько недель он выходил из дома раза три. Если бы не его друзья и сосед по квартире, он бы уже все разнес здесь к чертям. А так пока что он разрушает лишь себя.

На улице пасмурно. Дождь лил всю ночь, а Дохён ненавидит спать под его барабанную дробь. В коридоре полумрак и кажется, будто кто-то пристально следит, подглядывая за ним в узкую щель приоткрытой двери кладовки.

…Там пылится его израненная душа.

Пытался, несколько раз пытался. Ынгук уговорил его попробовать сыграть что-то из старого, а потом еле успел выхватить гитару из рук, пока Дохён не разнес ее в щепки. Он уже замахнулся на стеклянный кофейный столик в гостиной. Помнит, как кричал тогда. Как руки Чонсока сдерживали его и как Ынгук не без труда выхватил из его пальцев гитару и умчался в глубь коридора. Туда, где теперь ветшает его несбывшаяся мечта.

…Туда, куда Дохён больше не заглядывает.

Как и не заглядывает под кровать, где хранятся не только его слезы, но и недописанные тексты песен, к которым он больше никогда не притронется – так ему кажется.

Вернуться в университет после года усердной работы, которая не увенчалась успехом? Это унизительно. Сегодняшний день еще паршивее того, когда Дохён принял решение уйти из группы. До отвращения возненавидел каждого – себя в первую очередь.

– Я думал, ты там утопился. – Сонги тут же замечает его, стоит Дохёну войти в комнату.

– Опять не вышло, – сухо отвечает он, нервно теребя воротник серого худи – шнурки провалились внутрь, раздражая кожу в районе солнечного сплетения.

Там и без того все горит, точно Дохён выпил стакан раскаленной меди. Неужели теперь так будет всегда? Ведь о том, как было раньше, даже вспоминать страшно. Туда больше не вернуться – Дохёну себя тоже не вернуть.

– Сегодня все получится, – заверяет его Сонги, вставая из-за стола, где прождал друга последний час.

Приехал поддержать его в такой дань. А еще потому, что без посторонней помощи Дохён бы никогда этого не сделал. Сонги отвезет его в университет – так всем будет спокойнее.

– Наплевать, – безжизненно произносит Дохён, минуя гостиную.

У него нет никакого энтузиазма восстанавливаться после академа. Если бы не обещание, данное родителям, то он бы не пришел в универ, даже чтобы официально отчислиться. Пропал бы с радаров, будто и не было его вовсе.

Но Сонги пристально следит, как он завязывает шнурки на кроссовках и забирает с тумбочки кепку. В зонте нет смысла – от слякоти на сердце он все равно не защитит.

– Хочешь, поедем потом в бар? Отметим, – предлагает Сонги, выходя из квартиры следом. – Можем позвать Гука. Я уже и забыл, когда мы вот так втроем собирались.

Было бы еще что отмечать. Разве что поминки счастливой жизни Ким Дохёна. Но в этом друзья точно поддерживать не станут.

– Не хочу я ничего, – бубнит он, спускаясь по лестнице.

Сегодня на небе нет солнца – все затянуто тучами. Промозглый ветер и отвратительная морось, мгновенно оседающая на лице тонкой пленкой, побуждая плюнуть на все и развернуться обратно. Но Сонги рядом, а значит, Дохёну не позволят опять сдаться. Видимо, придется идти до конца. Или хотя бы до припаркованного автомобиля, к которому Сонги ускоряет шаг.

Но Дохён вовсе не торопится. Перед смертью не надышишься, но и он не на плаху идет. В разгар лета кажется, что тепло на сердце уже никогда не будет – как и самого Дохёна. Что не наступит тот день, когда он вдохнет полной грудью и почувствует, как силы наполняют его. Что появится новая мечта и новая цель. Что кожа снова будет гореть от желания жить, душа заново научится петь, а Ким Дохён вновь сумеет полюбить.