Пепел и проклятый звездой король

Глава

42

Орайя

Я всегда была хорошим бойцом. Но это… это было как дыхание, сделанное без усилий, словно это было со мной с самого рождения. Мне не нужно было думать. Не нужно было планировать. Мне не нужно было компенсировать свою слабость.

Я была наследницей Дома Ночи, дочерью Винсента, Ночнорожденного Короля, и я была настолько могущественна, насколько это можно было предположить.

Пожиратель сердец был невероятным оружием. Он кромсал тела и пробивал грудную клетку, словно та была сделана из песка. Теперь я понимала, почему Винсент был готов пожертвовать своей душой ради такой силы. Почему Септимус был готов разорвать Обитрэйс на части ради чего-то еще более великого.

Я была пьяна от этого.

Я не помнила, как убивала их. Я лишь смутно осознавала, что под моими ногами скапливаются трупы. Крылья стерли барьер между землей и небом, помогая мне двигаться быстрее, быстрее уклоняться и бросаться именно туда, куда нужно. Кровь заливала лицо, капала в глаза, окрашивая мир в черно-красный цвет.

Еще один порыв ветра, и я с трудом пробилась к открытым дверям балкона. Сивринаж расстилался подо мной, было море изгибов слоновой кости, река Литуро скользила по нему, как стеклянная змея.

Пожиратель сердец в считанные секунды расправился со следующим ришанцем, который бросился на меня.

Нанес ли он мне удар? Я не была уверена. Я не почувствовала.

В любом случае, мне было все равно.

Я почувствовала странное ощущение в спине — не боль, не совсем. Я повернулась. Меч мужчины был окровавлен, с него капала багровая кровь.

— Сука-полукровка, — прорычал он, но мой меч украл остальные его слова.

Хорошо, — сказал Винсент. Они заслужили это.

Последний воин, тот, что управлял цепями, бросился на меня. Я опустила Похитителя сердец и пробила ему ногу, отчего он, спотыкаясь и воя, упал на землю.

Я не дала ему упасть полностью. Я подняла его на ноги, хотя и с трудом, но осознавала, что мои мышцы горят. Прижала его к стене.

Последний здесь. Последний между мной и Райном. Но я еще не закончила. Я была голодна. Я была зла.

— Саймон, — прорычала я. — Септимус. Где они?

Мужчина плюнул в меня и попытался замахнуться. Он ударил по чему-то, я не знаю точно, по чему.

Хорошо. Если он не хотел говорить, значит, он не хотел жить. Как будто он был настолько важен, чтобы узнать эту информацию.

Я проткнула его мечом и сбросила с балкона.

Я крутанулась на месте, будучи готовая к следующей атаке. Но вместо боевых криков, криков боли и лязга стали я услышала только стук собственного сердца.

И…

— Чертовски впечатляющее появление, принцесса.

Его голос был пустым и хриплым.

Я сморгнула красную пелену с глаз. Дымка моей кровавой ярости рассеялась, и внезапный холод охватил меня при виде этого зрелища.

Райн.

Райн, прикованный серебряными цепями к стене замка. Его крылья были раскрыты и пробиты гвоздями, кровь запеклась в изящных перьях. Кровь забрызгала его лицо и измазала некогда изысканную одежду. Волосы свободно разметались по лицу, прилипая к коже.

Он дрался. Один взгляд на него говорил мне об этом. Был он под снадобьями или нет.

Я рухнула обратно на землю с ошеломляющей силой. Внезапно, глядя на Райна вот так, я не почувствовала себя могущественной, несмотря ни на след из тел, который я оставила после себя, ни на меч в руке, ни на Ночной огонь на кончиках пальцев. Я вообще не чувствовала себя могущественной.

Он одарил меня слабой, полуулыбкой.

— Не может быть, чтобы я выглядел так плохо.

Я убрала меч в ножны и прошлась по балкону. Вблизи он выглядел еще хуже — некоторые цепи были ввинчены прямо в кожу.

Я выругалась себе под нос.

Они собирались дать ему сгореть. Пусть рассвет убьет его, медленно, прямо на глазах у всего Сивринажа. Самый унизительный способ смерти для вампира. По мнению Саймона, он даже не был достоин настоящей казни. Казнь была только для угроз.

— Кейрис, — прохрипел Райн. — Это был Кейрис. Предатель. Ты можешь в это поверить?

Затем он рассмеялся, как будто что-то в этом было истерически смешным.

— Не делай этого, — огрызнулась я.

Я слышала голоса вдалеке. Много голосов.

Черт.

Моя атака была не совсем изящной. Они пришли бы за мной. За Райном.

Он тоже услышал это, его голова наклонилась в сторону шума. Потом вернулся ко мне.

— Сейчас будет больно, — пробормотала я. У меня не было времени на нежность. Я выдернула первую цепь из его запястья, и по руке потекла струйка крови.

— Ты можешь оставить меня, — сказал он. — Со мной все будет в порядке.

Я рассмеялась. Это был отвратительный звук.

— Черта с два ты будешь в порядке.

— Ты ранена, Орайя. Их будет много.

Больше никаких шуток. Никаких дерзких замечаний.

Райн был прав. Я была ранена. Возможно, сильно. Теперь, когда адреналин улетучился, все болело. Я старалась не думать об этом, но у меня кружилась голова.

В горле встал комок.

— Я уже зашла очень далеко, — прошептала я, двигаясь быстрее, схватила еще одну цепь и потянула за нее. Одно крыло опустилось, по его лицу пробежала боль от дополнительного веса, дернувшего его за другую сторону.

Голоса становились все громче. Черт.

Я оттянула вторую цепь на его левой руке, освобождая ее.

— Вот. Теперь у тебя есть рука. Помоги мне, — сплюнула я, переходя на другое крыло.

Он так и сделал, морщась от боли в правом боку.

Голоса были уже на этом этаже или ближе.

— Поторопись, — сказала я.

— Орайя…

— Не смей говорить мне, чтобы я уходила, — прошипела я. — У нас нет на это времени.

Теперь оставались только лодыжки. Оба крыла и обе руки были свободны. Я опустилась на колени, чтобы схватить одну лодыжку, пока он тянулся к другой.

Богиня, у нас были секунды. Даже меньше.

— Орайя.

Я не поднимала глаз.

— Что?

Металл с ЛЯЗГОМ упал на землю.

— Зачем ты пришла за мной?

Я сделала паузу на долю секунды, которой у нас не было.

Я не задавала себе этот вопрос. Я не хотела слишком пристально всматриваться в ответ, запутывающийся узел в моей груди.

— У нас нет на это времени. — С последним грохотом я освободила его от последних пут.

Я встала, а Райн попытался сделать шаг вперед, но упал на меня. Я чуть не рухнула под его весом.

Через его плечо я видела, как появляется поток ришанских и Кроворожденных солдат. Больше, чем я могла сразить в таком состоянии, даже с Пожирателем сердец под рукой.

Райн тоже заметил их и, спотыкаясь, подошел к перилам.

Я смотрела на его крылья, сломанные и бесполезные. На его раны. На обрыв внизу. На солдат.

И, наконец, на его лицо.

Он купался в розовом золоте, когда солнце взошло над горизонтом, и его глаза сверкали, как темные рубины. Правая сторона его лица уже начала покрываться волдырями от солнечных лучей. Его волосы были такими красными в лучах рассвета — краснее, чем я когда-либо представляла, по цвету ближе к человеческой крови, чем к вампирской.

Стрела просвистела у него над головой.

Когда первые солдаты ворвались в дверной проем, я схватила Райна и прижала его к себе.

— Ты так невероятно красива, — прошептал он мне на ухо.

А потом я расправила крылья, и мы опрокинулись через край балкона.