Переломный момент

11

КЛЭЙ

— Первая предсезонная игра через два дня. Сосредоточьтесь на обороне, ищите своих товарищей по команде, и давайте одержим победу, — кричит тренер после свистка.

Новичок делает броски и попадает. Остальные ребята подбадривают его, а он ухмыляется.

Я подхожу и делаю то же самое.

С тех пор как я вернулся, я удвоил время, проведенное в спортзале, плюс ванны со льдом каждый вечер.

Восстановление — это больно, и я загибаюсь.

Я чувствую предвкушение предсезонной подготовки. Даже если мое будущее висит в воздухе, соревновательный настрой дает о себе знать.

После тренировки тренер собирает нас вокруг себя.

— Мы видим неплохой прогресс в индивидуальной игре, но мы не узнаем, как это будет выглядеть, пока не начнем играть. Надеюсь, вы, джентльмены, практиковались в пении.

— Пение? — Новичок оглядывается по сторонам.

Джейден смеется.

— Это предсезонная традиция.

Раздаются стоны, но все начинают петь неофициальный гимн команды.

Я фыркаю, когда взгляд падает на меня.

— В прошлом году ты избежал этого, будучи новичком. Теперь ты ветеран, — подтрунивает Джей.

— Я не могу прервать твое шедевральное пение, — бросаю я в ответ.

Глаза тренера останавливаются на мне.

— У тебя проблемы, Уэйд?

Сегодня я не хотел ссориться. А может, и хотел. Сегодня я на взводе, и так было всю неделю.

— Пение не поможет нам выигрывать баскетбольные матчи.

— А здесь помогает.

Мы смотрим друг на друга.

Обычно у меня нет проблем с тренером, но сейчас нет времени на глупые традиции, когда я делаю все, что в моих силах, чтобы снова стать парнем, который может выигрывать баскетбольные матчи.

— Клэй. — Хлоя стоит в стороне, в ее руке планшет, — Харлан хочет поговорить.

— Один на один? — я вытираюсь полотенцем и направляюсь в ту сторону. Но на самом деле чувствую облегчение от того, что меня прервали.

Харлан скрывается в коридоре, скрестив руки на груди.

— СМИ все еще задают вопросы о твоем колене.

— Это их работа — задавать вопросы. Мы оба это знаем.

— Ты на полшага медленнее в защите. Когда ты в последний раз его осматривал?

— Недавно. А что? Думаешь, сможешь меня заменить?

Он вздыхает.

— Моя работа заключается в том, чтобы понять все об этой команде, чтобы у нас было все необходимое для победы. Никто из нас не может предсказать будущее, но я рассчитываю на твое сотрудничество и прозрачность.

— Прозрачность? — повторил я.

Я рано понял, что должен сам заботиться о своих проблемах, потому что никто не сделает этого за меня.

Его лицо напрягается, и я понимаю, что он думает о том же, о чем и я.

— То, что случилось в колледже, было к лучшему, — говорит он, но есть некоторая неуверенность.

— Для тебя, может быть. Я прикрою каждого парня в майке «Кодиак», потому что они этого заслуживают, и я не из тех, кто сдерживает своих товарищей по команде. Но ты поймешь, почему прозрачность — это не то, что ты можешь требовать от меня, — я поворачиваюсь и направляюсь обратно к полю.

Хлоя все еще там, и я не могу удержаться, чтобы не наброситься на нее.

— А не лучше ли тебе посидеть на коленях у Джея?

Она отмахивается от меня.

— Сестра Мари уже на подходе. Ради Новы хотя бы на минуту притворись, что ты способен не быть засранцем.

Я выпрямляюсь.

После той ночи в Красных скалах я был на взводе. Особенно когда Нова смотрела на меня в машине так, будто хотела только одного, чтобы я прикоснулся к ней.

Когда она поцеловала меня, я попытался сопротивляться, но она застала меня врасплох.

Если бы Нова разделась в машине, или предложила отсосать мне, или еще что-нибудь в этом роде, я бы смог оттолкнуть ее.

Вместо этого она прикоснулась своим сладким ртом к моему, и я понял, что хочу ее больше всего на свете.

И я поцеловал ее в ответ. Она была так чертовски хороша. Ее тело было мягким и манящим на фоне моего. Мне хотелось запустить руки под ее одежду и узнать, какие еще секреты она скрывает. Хотелось целовать ее до тех пор, пока на ней не появится мое невидимое клеймо.

Но мой единственный приоритет — баскетбол. Это не должно повториться. Вот почему я отступил, когда все, чего я хотел, — это продолжать.

Тогда почему я предложил помощь?

Потому что у нее были тяжелые времена. Мне не нравится видеть, как людей пинают, когда они падают.

Я могу помочь и проводить с ней время, не превращаясь в пещерного человека. Я докажу это сегодня.

После окончания тренировки и того, как тренер отпускает нас, я поднимаю глаза и вижу Нову, стоящую рядом с Хлоей на боковой линии.

На ней джинсовая куртка поверх черной футболки и леггинсы, подчеркивающие каждый изгиб. Ее розовые волосы падают прямо на плечи. Когда наши глаза встречаются, я могу сказать, что она наблюдала за мной минуту.

Мир становится ярче.

— Привет, — говорит она, запыхавшись. Ее губы полные и приоткрытые, и теперь я думаю о том, какой сладкой она была на вкус прошлой ночью.

Я подхожу к ней, останавливаясь достаточно близко, чтобы ей пришлось наклонить голову, чтобы встретиться со мной взглядом.

Я все еще зол, но вид ее смягчает мои чувства.

— Ты здесь бегаешь? — спрашиваю я.

Деликатное фырканье.

— Нет.

— Как скажешь, кодашьян.

Ее рот открывается.

— Я не твоя подружка.

— Похоже, что да.

— Привет, Нова! — Майлз подбегает к ней и останавливается рядом.

Она улыбается ему.

— Привет, Майлз.

— Что ты здесь делаешь?

— Я хотела задать Клэю несколько вопросов о благотворительном фонде «Кодиак».

— Чувак ни хрена не смыслит в благотворительности. Я, с другой стороны, жертвую много.

— Майлз, — говорю я с раздражением в голосе.

— Вау. Звучит так, будто я получаю двух баскетболистов по цене одного, — она с восторгом переводит взгляд с одного на другого. — Почему бы мне не навестить тебя после того, как я закончу с Клэем?

Моя рука сжимается в кулак.

— Да, хорошо. Дай мне знать, когда тебе надоест этот парень, — он улыбается и направляется к Джею и Хлое.

Я наклоняюсь к ее уху.

— Тебе больше никто не будет нужен, когда я закончу с тобой.

Она пристально смотрит на меня.

— Это факт?

— Я в два раза лучше, чем он.

Выражение ее лица невинное и самодовольное одновременно.

— Посмотрим.

Мой член дергается в шортах.

Я готовился к встрече с милой, ранимой Новой прошлой ночью.

Дразнящая, дерзкая Нова — это совсем другая проблема.

Я киваю Майлзу, не разрывая зрительного контакта с ней.

— Принеси нам мяч.

Он приносит, и я приглашаю ее на площадку.

— Я не спортсменка, — предупреждает она.

— «Спортсменка» — это инклюзивный по определению. У меня в лагере есть дети, которые передвигаются на инвалидных колясках, и они очень спортивные.

Ее глаза загораются.

— Что еще ты можешь рассказать мне о благотворительности?

Я наблюдаю, как она снимает резинку с запястья и осторожно собирает волосы назад.

Мой взгляд задерживается там на мгновение, когда я представляю, как убираю ее волосы назад своими руками.

— Я играю с детьми, — говорю я. — Я ездил туда этим летом в межсезонье. Отличное место, свежий воздух. Тебе бы понравилось.

— Может быть, мне придется там побывать, — она оглядывает поле. — Это то, чем ты занимаешься — учишь людей играть?

— Ты единственная, кому больше двенадцати.

— Значит, я особенная, — она прихорашивается.

— Очевидно.

Если бы она только догадывалась, как сильно на меня влияет, игра была бы окончена. Для нас обоих.

Я начинаю вести мяч, но она наблюдает за мной.

— В твоем профиле этого не написано. Возможно, люди были бы более снисходительны к тебе за то, что ты вредный, если бы знали.

— Может быть, мне насрать, дадут мне поблажку люди или нет, — подхожу к ней и жестом показываю, чтобы она делала дриблинг, как я.

Ее брови сходятся, как будто она не позволяет мне уйти от ответа. Но, наконец, она смягчается и начинает двигаться с баскетбольным мячом.

— Вот так?

— Да. А теперь посмотри вверх. На меня, а не на мяч.

Нова делает это и тут же попадает мячом в ногу.

— Вот дерьмо.

Я легко подбираю мяч одной вытянутой рукой и передаю его обратно.

— Вам, ребята, нужно больше игроков. Это не игра три на три, — кричит Джейден со стороны.

Брук сидит на одном из сидений, скрестив ноги и сверкая каблуками на красной подошве.

— Я не одета для игры.

— Оправдания, чтобы избежать надирания задницы, — отвечает Джей. — Девочки не могут победить мальчиков.

— Вот и все. Ты проиграешь, — она бросается к брату, пытаясь схватить его за голову, но безуспешно.

Хлоя уже снимает туфли и вешает пиджак на сиденье.

Майлз кричит:

— Черт возьми, да.

Я ухмыляюсь.

Две минуты спустя мы играем вшестером.

Джей, Майлз и я все еще потные после тренировки, наши майки прилипли к телам.

Хлоя поднимает мяч на поле, ее туфли выброшены за пределы площадки. Джей наблюдает за ней, но она наблюдает за всеми нами сразу. Он говорит что-то, чтобы отвлечь ее, но она отмахивается от него.

Майлз занят Брук. Она делает финт в одну сторону, затем срезает, чтобы получить пас от Хлои.

— Сосунки, — кричит Брук.

— Кроссоверы в юбке! — восклицает Хлоя.

Брук улыбается, когда Майлз погружается в краску.

У него заняты руки.

— Они хороши, — бормочет Нова.

Я в нескольких дюймах от нее. У меня есть повод подойти еще ближе, поскольку защищаю корзину от нее.

— Хлоя была СЦИ и чемпионкой штата в старшей школе. Брук играет с шести лет, потому что ее заставил брат. Она по-прежнему одна из немногих, кто может защититься от него. Потому что она знает, о чем он думает, прежде чем он это сделает.

— Все в лиге слишком много ему доверяют. Он вообще не думает, — бросает Брук.

— Это обидно, сестренка, — говорит Джей с места, где он сидит на Хлое.

Брук, кивнув, поворачивается к Нове. Я позволяю Нове взять мяч. Она обводит меня. Когда она поворачивается, чтобы бросить, она не готова. Мяч ни за что не попадет.

Я обхватываю ее и хватаю мяч одной рукой. Я мог бы взять его, не прикасаясь к ней, но я обхватываю ее за плечи другой рукой и притягиваю к себе.

— Фол! — кричат Хлоя и Брук.

— Не может быть, — протестует Майлз, в то время как Джей смеется.

Теперь мяч у меня, а Нова крепко прижата ко мне.

— Что теперь будет? — пробормотала она, ее голос полон предвкушения. Ее тело вибрирует на фоне моего, и все, чего я хочу, это прижать ее к себе.

Но я не могу, потому что это неправильно, и я обещал, что не буду этого делать. Не говоря уже о том, как сильно меня зажарят все присутствующие.

Поэтому я тяну ее к линии напротив корзины.

— Это линия для штрафного броска.

— Ты сможешь попасть отсюда? — интересуется она.

Я ухмыляюсь и делаю шаг за шагом. Она делает глубокий вдох и бросает мяч, промахиваясь.

Сделав пару шагов, я перехватываю мяч и выхватываю его из воздуха, прежде чем он успевает упасть на землю. В следующую секунду он уже в ее руках.

— На этот раз используй ноги.

— Она метр с кепкой! — возражает Хлоя, толкая Джея в плечо. — Позволь ей кидать с близкого расстояния.

— Ей это не нужно, — бросаю я в ответ, уверенный в ее способностях. — Так ведь, Пинк?

Она стискивает зубы, качает головой.

— Вот так. Согни колени. Сила исходит из нижней части твоего тела. Доверься мне, — я снова встаю у нее за спиной и провожу рукой вниз по ее боку, скользя по ее округлой попке к бедрам, как напоминание о том, на что она способна. — Ниже, вот так.

Следующий бросок пролетает сквозь обруч, словно его приводят в движение невидимые ангелы.

— Да! — восклицает Нова, поднимая кулаки в воздух.

У меня едва хватает времени на то, чтобы осознать свое удовлетворение, прежде чем она бросается ко мне в праздничные объятия.

Я должен сопротивляться. Вместо этого я обхватываю ее руками и обнимаю в ответ. Каждый мягкий изгиб ее тела прижимается к моему.

Мне приятно держать ее в руках. Лучше, чем все, что я чувствовал за долгое время.

Мы не кожа к коже, но ее сердце бьется о мое, ее тепло заставляет меня задуматься, сколько в нем от упражнений, а сколько от нашей близости.

Когда я ставлю ее обратно на устойчивые ноги, наши лица оказываются близко — настолько близко, насколько это возможно, учитывая, что я все равно на фут выше.

— Это было невероятно, — бормочет она, ее яркие глаза такие потрясающе голубые, что я мог бы утонуть в них.

Она не для меня.

Но с каждой улыбкой я верю в это все меньше.

Я на мгновение впитываю ее и упиваюсь нашей победой, прежде чем отвернуться.

Видите? Я могу держать себя в руках. Мне не нужно лапать ее, целовать или представлять, каково это — услышать от нее шепот «Это было невероятно», когда я закончу трахать ее до бесчувствия.

— Нова, ты почти так же хороша в баскетболе, как и в рисовании, — комментирует Брук.

Румянец, ползущий по ее щекам, вызван не только напряжением.

Мое любопытство разгорается.

— Рисование? Что ты рисуешь?

— Всякую всячину.

Интересно.

— Я сделаю бросок с любого места на этой половине площадки. С закрытыми глазами. Если я сделаю этот бросок, ты мне все покажешь, — говорю я.

Ее лицо искажается.

— Из любой точки?

Я киваю.

Она ставит меня чуть дальше половины корта.

Я оцениваю корзину, затем расставляю ноги.

Все смотрят.

Я закрываю глаза и делаю вдох, прежде чем отправить мяч вверх.

Мне не нужны крики, которые раздаются, чтобы понять, что он попал.