Переломный момент

29

НОВА

День свадьбы холодный и ясный.

Я выхожу из душа и обнаруживаю голосовое сообщение от Клэя.

Мое сердце бешено колотится, когда я нажимаю «Воспроизвести».

— Пинк, послушай, насчет вчерашнего вечера... Я чувствовал себя дерьмово после тренировки, и это меня подкосило. Но это не оправдание. Я облажался. Джей рассказал мне о стипендии. Я знаю, как это было важно для тебя, и хотел бы я быть там, чтобы увидеть лицо твоей сестры. И чтобы сказать тебе, как я чертовски горжусь тобой, — его голос понижается. — Я заглажу свою вину. Не могу сказать как, потому что это сюрприз. Но я не могу дождаться, когда увижу тебя в этом платье.

Когда я вешаю трубку, моя грудь расширяется.

В его голосе столько искренности и раскаяния.

Клэй не Брэд. Он не относится легкомысленно к моим чувствам, и я для него не пешка в тайной игре.

У него сложная жизнь, и он пригласил меня в нее, а не держал на расстоянии.

Но достаточно ли этого? Я не могу безрассудно отдать ему свое сердце. У него проблемы с доверием, и я, наконец, понимаю, что значит заботиться о себе.

Я начинаю убирать телефон, но замечаю красное уведомление с цифрой 1, висящее над моей электронной почтой.

Я нажимаю на него и открываю.

Нова,

Мы сняли с вас подозрения и сожалеем о причиненных неудобствах. Мы хотели бы, чтобы вы при первой же возможности вернулись к работе.

Искренне,

мистер Далтон

Это то, чего я хотела весь последний месяц.

Реабилитация.

Только вперед.

Но вместе с этим в моем теле появляется новое напряжение. Получение того, в чем я отчаянно нуждалась все это время, ощущается не так хорошо, как я ожидала.

Я клянусь выбросить эту новость и свою сложную реакцию из головы до конца дня.

Речь идет о моей сестре, напоминаю я себе, спускаясь по лестнице, чтобы взять кофе для Мари и себя.

— Что ты здесь делаешь?! — Брук хватает меня за плечи девяносто минут спустя на площадке.

— Поправляю цветы, — мое лицо искажается, когда я поправляю гирлянду на стульях.

— Тебе нужно одеться, — она уже в платье подружки невесты, нежно-розовый цвет заставляет ее золотистую кожу сиять. Я все еще в халате, но гости не появятся еще как минимум час. — Эй! — окликает она высокую широкую фигуру в рубашке, пересекающую зал. — Подойди и скажи Нове, что эти цветы идеальны.

Майлз одет в темный костюм с голубой рубашкой, которая подчеркивает его голубые глаза. Его взгляд останавливается на Брук, и он ещё раз смотрит на нее.

— Дамы, — он поправляет свой костюм, направляясь к нам. — Вы выглядите...

Брук качает головой.

— Элегантно.

Моя подруга смеется.

— Спасибо.

Я опускаю взгляд на свой халат и шлепанцы.

— Как долго ты был лучшим другом моего брата?

— Вечность.

— Что означает, что ты должен делать то, что я говорю.

— Это не то…

— Например, позаботься об этих цветах, пока Нова собирается, — Брук смотрит на него, ее глаза расширены от напряжения.

Он сдается.

— Все, что угодно.

Брук торжествующе улыбается мне.

— Мы позаботимся об этом.

— Что случилось? — спрашиваю я, поднимаясь по лестнице и обнаруживая обеспокоенную Хлою, выходящую из гардеробной.

— Она не хочет собираться.

— Мари? — я стучу в дверь. — Пора идти.

Я дергаю платье, которое только что надела.

Она не отвечает, и я открываю дверь, чтобы увидеть свою сестру, закутанную в халат, сжимающую в руках свадебное платье и обутую в одну туфлю на высоком каблуке, а другую прижимающую к лицу.

— Ты почти готова? — спрашиваю я.

— Мое платье не подходит, — говорит она. — И у меня сломалась туфля. А свадьба через два часа, — говорит она, — и я не могу идти к алтарю в одной туфле. Люди будут смеяться, и моя жизнь закончится.

У нее срыв.

На секунду я растерялась. Я никогда не видела, чтобы моя старшая сестра выглядела настолько не в своей тарелке.

— Я уверена, что платье подходит. Мы примеряли его три дня назад, — помогаю ей влезть в него и застегиваю молнию.

Платье облегающее, именно таким оно и должно быть.

— Вот так. Ты выглядишь идеально.

— Но не мои туфли.

Одна из них сломана. Кремовый атлас, прикрывающий каблук, порвался.

— Они были дизайнерскими, — простонала Мари. — Они стоили больше, чем моя первая машина.

Я снимаю свои и надеваю их.

— Что ты наденешь?

— Я могу пойти босиком, — ухмыляюсь я.

— Нет, ты этого не сделаешь.

— Хорошо, я починю твои.

— Ты не можешь просто склеить их.

Я тяну за правую сторону каблука, пытаясь заправить атласный край внутрь. Когда я отпускаю его, ткань снова провисает.

— Порвана. Я же говорила тебе, — настаивает Мари.

— Я могу ее починить, — я наклоняюсь над туфлей.

Ее глаза наполняются слезами.

— Ты не можешь это исправить, Нова. Уже слишком поздно.

Я опускаю каблук и беру ее за руку.

— Мне жаль, что я не смогла найти запись маминого пения. Я знаю, какой особенной она была для тебя и как много значило бы ее проигрывание. Мне жаль, что я подвела тебя в прошлом. Прости, что не замечала, когда тебе было трудно. Но мы все делаем все возможное, Мар. То, что выглядит легко со стороны, не всегда так, — я думаю о Клэе, — и даже когда все не идеально, — я беру лицо сестры в руки, стараясь не размазать ее макияж. — Ещё может быть что-то хорошее.

Сестра моргает, как будто видит меня в первый раз.

— А теперь пойдем, — говорю я с улыбкой. — Давай подготовимся к этой свадьбе.

Мы спускаемся по лестнице, и мое внимание привлекают цветы, приколотые к перилам.

Проволока покрыта белым атласом.

Я разматываю полоску, и с нее срывается цветок. Мари задыхается.

— Что ты делаешь?

Я протягиваю руку за туфлей, и она передает ее мне, все еще шокированная.

Я беру туфлю и с обматываю ткань проволокой с цветком, закрывая разрыв.

— Вот так.

— Это не ровно, — она колеблется. — А вторую сможешь?

Только когда все девочки наконец готовы идти к алтарю, я начинаю скучать по маме и папе.

Сейчас я сижу в конце прохода и сожалею, что их нет здесь, чтобы посмотреть, как Мари идет к алтарю.

Я не могу думать об этом сейчас, когда звучит музыка и из дверного проема выглядывает лицо моей сестры.

Звучит музыка, и процессия начинается.

Пока я иду к алтарю, то не вижу парней, но когда поворачиваюсь лицом к рядам гостей, невозможно не заметить высоких красивых мужчин сзади.

Мари появляется в конце прохода. Ее волосы наполовину собраны в пучок, наполовину распущены, платье «русалочка» сексуальное и современное и так подходит Мари. Я в восторге, что вижу ее такой счастливой.

Снимки делаются быстро.

Мари улыбается, глядя только на Харлана, и начинает идти к алтарю, у нее в руках буйство розовых цветов, оттенки которых соответствуют ее помаде и румяным щекам.

Она во всех отношениях похожа на невесту, даже в сломанной туфле, и я не замечаю цветок, пока она не подходит почти вплотную.

Я потираю затылок, чтобы снять напряжение. Это не такая уж большая разница.

Но это так.

Маленький признак ее срыва. Это крошечная трещина в совершенстве. И это радует.

Она подходит к Харлану, который выглядит таким же ошеломленным, как и она.

Покалывание привлекает мое внимание к толпе, и я замечаю, что Клэй наблюдает за мной. Его взгляд согревает меня.

Он великолепен в темном костюме. Его татуировки незаметны, за исключением дорожки, медленно поднимающейся по шее. Я не знаю, когда он появился здесь, но я рада, что он это сделал. Я слегка улыбаюсь, и он отвечает мне тем же.

Священник начинает свадьбу, и я сосредотачиваюсь на этом. А не на мечтах, которые, увидев Клэя в церкви, вдруг закрутились в моей голове.

Когда они обмениваются клятвами, я позволяю себе на мгновение помечтать.

Нова, ты моя навсегда.

Я буду ставить тебя на первое место.

Любить тебя и лелеять.

Я буду рядом в горе и радости.

Я хочу верить, что у нас с Клэем есть шанс. Не какое-то дикое приключение, а шанс на настоящие отношения и будущее.

Брук протягивает мне салфетку, и тут я понимаю, что глаза у меня влажные.

Клятвы завершены, Харлан и Мари целуются под оглушительные аплодисменты. Они расписываются в свидетельстве вместе с Хлоей и шафером Харлана, а мы собираемся вокруг, чтобы сфотографироваться у алтаря.

Глаза Мари встречаются с моими, и я могу сказать, что она взволнована, но в них мелькает мимолетная грусть.

Песня, которую обычно пела мама, не звучит в этот особенный момент.

Я подхожу к Мари и обнимаю ее, и она обнимает меня в ответ, прежде чем отстраниться, чтобы взять Харлана за руку.

Прежде чем они успевают спуститься по ступеням от алтаря, сзади встает хор и начинает петь.

Моя сестра замирает, когда слова песни «Дом» зазвучали в десятке голосов.

Мари задыхается, прижимая руку с букетом к лицу.

Я тяжело сглатываю. Клэй встречает мой взгляд.

Ко второму куплету Мари и Харлан спускаются по ступенькам. Она улыбается и плачет, ее губы дрожат, когда она опирается на своего нового мужа.

Клэй кивает мне.

Кивок с «тайной улыбкой».

Этот кивок в стиле «я сделал единственное в мире, что могло бы сделать этот день лучше».

Мое сердце начинает биться чаще, и я не знаю, на сколько времени оно остановилось.

Фотограф приходит и забирает нас сразу после церемонии. Мне удается незаметно вытащить телефон, пока мы идем к месту съемки.

Ворчун: Ты прекрасно выглядишь.

Сообщение приходит в перерывах между позами.

Нова: Ты и сам выглядишь не плохо. Если тебе повезет, я приберегу для тебя танец.

В садах мы позируем маленькими и большими группами со счастливой парой. После того, как я, кажется, сделала сотни снимков, мой телефон снова срабатывает.

Ворчун: Я забираю их все.

К тому времени, когда мы возвращаемся с фотосессии, зал ломится от гостей. Каждая поверхность покрыта цветами, а на сводчатом потолке коридора подвешены мягкие светильники. Начинается свадьба, и молодожены рассаживаются за главный стол.

Ведущий, шафер Харлана, произносит вступительные слова и несколько шуток о нем самом, от которых все просто смеются, прежде чем он представляет Хлою.

Она встает и выходит вперед. С улыбкой, столь же искренней, сколь и легкой, она рассказывает о том, как они познакомились и сблизились. Мы все втянулись. В толпе нет ни одного человека, который не был бы очарован, включая игроков. Джей облокотился локтями на стол и свел брови, как будто его ни за что нельзя оторвать.

— И я надеюсь, что у нас будет много приключений и историй. Если у кого-то они уже есть, то это сестра Мари, Нова. Я хочу передать ей слово.

У меня перехватывает горло.

Я поднимаюсь со своего места и направляюсь к подиуму.

— Извини, что ставлю тебя в неловкое положение, — шепчет она. — Мари подумала, ты не будешь возражать.

Я смотрю на толпу и на свою сестру. Мари улыбается мне, и моя грудь расширяется.

— Честно говоря, я не ожидала, что сделаю это. Это как получить «Оскар» и не спланировать свою речь.

Раздается несколько смешков.

Клэй ловит мой взгляд и кивает.

— Братья и сестры — это люди, которые должны любить нас, несмотря ни на что. За эти годы было несколько случаев, когда я бы чудом уцелела, если бы мы не были кровными родственниками, — в зале раздается еще несколько смешков. — Но Мари никогда так себя не вела. Я всегда хотела быть похожей на свою старшую сестру, а теперь я вижу, что не могу быть такой, как она. Но я могу быть рядом с ней. Я могу только надеяться, что однажды нам всем повезет так же, как вам обоим.

Глаза Мари увлажнились, когда она потянулась к руке Харлана.

Я поднимаю свой бокал.

— За любовь, которая находит нас, когда нам это нужно, а не когда мы ищем. Пусть ваши сердца всегда удивляют вас самым лучшим образом.

Все повторяют и чокаются бокалами.

Я делаю глоток, пузырьки танцуют у меня в горле. Я все время чувствую на себе взгляд Клэя.

— Это было очень здорово, — говорит Брук, обнимая меня, когда Харлан и Мари начинают свой первый танец.

Мы смотрим, как они медленно кружатся на полу.

— Ты собираешься когда-нибудь сделать это? — спрашиваю я.

— Выйти замуж? Никогда.

Я смеюсь.

— А что, если ты найдешь подходящего человека?

— Нет такого парня. Лучше прожить жизнь на своих условиях.

Я стою в очереди в дамскую комнату, когда снова перечитываю электронное письмо.

— Спасибо тебе за все, — мое внимание переключается, и я вижу, как появляется Харлан.

— Всегда пожалуйста. Это был прекрасный день.

Его брови сходятся вместе, когда он замечает мое выражение лица.

— Все в порядке?

Я киваю и рассказываю ему о письме от босса.

— Это хорошо, — подсказывает он.

— Да. Это так.

С озадаченной улыбкой Харлан извиняется.

Это хорошо. Это шанс двигаться вперед без тени моего бывшего, нависшей надо мной.

Это доказательство того, что я могу справиться со своей собственной жизнью, даже если она не такая захватывающая, как у моей сестры или профессионального спортсмена.

Проверив свой макияж в зеркале, я снова выхожу в зал.

Там уже танцуют несколько пар и групп, и я задерживаюсь на краю площадки, наблюдая за ними.

Кто-то похлопывает меня по плечу. Я поворачиваюсь и вижу, что Клэй смотрит на меня сверху вниз, его тлеющая напряженность видна во всей красе.

— Потанцуй со мной.

Я беру его за руку, и он ведет меня на танцпол.

На нас смотрят. Я чувствую это.

— Я знаю, что ты не самый большой поклонник Харлана или Мари, — говорю я. — Так что спасибо тебе. За то, что ты сделал для моей сестры.

— Я сделал это не для нее, а для тебя.

Я смотрю на него снизу вверх, его руки греют мои.

В начале слова давались легко.

Теперь же мне нечего сказать, чтобы передать то, что я чувствую. Что я хочу. На что я надеюсь.

— Первая игра сезона во вторник, — перебивает Майлз, танцуя со своей спутницей. — Не повреди колено.

— Я все еще могу победить тебя с одной ногой.

Майлз смеется, и мы делаем еще несколько оборотов в такт музыке.

В другом конце зала Мари и Харлан увлеченно беседуют с гостями. Я наблюдаю, как они исчезают в саду с друзьями, каждый с бокалом вина в руке.

Я не знаю, что ждет меня в будущем. Я думала, все, чего я хотела, — это твердо стоять на ногах, чтобы люди видели во мне взрослую женщину, у которой своя жизнь. Но прямо сейчас мне нравится быть именно там, где я есть.

Теперь у меня появилась склонность к независимости, приключениям, на которые я не рассчитывала. Это как-то связано с мужчиной, который обнимает меня посреди танцпола.

— В тот день, когда я встретил тебя, я с ужасом ждал возвращения в сезон. Я был в мрачном настроении, но одна девушка с розовыми волосами в самолете, которая понятия не имела, кто я такой, украла мое место. То, как ты спорила, проигрывала, а потом решила, что мы должны быть друзьями, показалось мне сумасшествием, — пробормотал Клэй мне в волосы. — Но под розовыми волосами и рюмками текилы что-то скрывалось. Ты заботилась о людях, и это с самого начала привлекло меня к тебе.

Я вздыхаю, довольная.

— Я думала, что ты какой-то засранец, владелец спортзала, — признаюсь я, и он усмехается. — Ты был слишком крут для меня, пока не согласился поменяться местами. Ты разорвал мой журнал «Спортс Иллюстрейтед», как псих...

— У них была статья обо мне. Я не хотел портить то, что у нас было.

Мои губы приоткрываются, и мне требуется мгновение, чтобы продолжить.

— Ты последовал за мной в туалет, потому что волновался. Ты беспокоился о незнакомке, и это было самое милое, что кто-либо когда-либо делал для меня.

Мы кружимся, Клэй крепко прижимает меня к себе.

— А я-то думал, что это мои татуировки помогли тебе пройти через это.

Я кусаю себя за щеку.

— Парни обычно не раздеваются для меня в туалетах. Возможно, это немного помогло.

За юмором я вижу правду.

Он был рядом все это время, человек, который знает меня, который поддерживает меня, чего бы это ни стоило. Человек, который заставил меня поверить, что жизнь не обязательно должна идти в одном направлении.

— О чем ты думаешь? — пробормотал он, кончиками пальцев касаясь моей шеи, отчего по телу пробежали мурашки.

— Я думаю, что мне очень нравится, что ты здесь.

Его глаза притягивают мои, и то, что происходит между нами, это больше, чем я когда-либо смела надеяться.

— Мы так и не закончили нашу игру в самолете, — говорит он.

Я вспоминаю «Две правды и ложь».

— Только потому, что ты не следовал правилам и отказывался делать ход.

Его большие пальцы гладят мои голые руки.

— Отлично, начинаем, — он прочищает горло. — Во-первых, я не ненавижу Денвер так сильно, как раньше.

Мои губы дергаются.

— Второе: с моим коленом не все так хреново, как я думал.

Он прерывается, и я отстраняюсь, чтобы посмотреть на него сверху.

— И?

Клэй смотрит мимо меня.

— Три... Я влюбился в девушку. Я никогда не ожидал, что это случится. Я никогда не искал ее. Но она все равно нашла меня. И я чертовски рад, что она это сделала.

Моя грудь напрягается.

— Пожалуйста, не шути об этом, — шепчу я.

— Ты думаешь, я смог бы?

— Ты Клэйтон Уэйд. Ты почти никого не впускаешь. Ты не влюбляешься.

Он притягивает меня ближе.

— Ты сама сказала — люди меняются.

Мое сердце глухо бьется.

Мне нужна физическая связь, но я хочу и большего.

Я хочу, чтобы он видел всю меня, даже то, на что я стараюсь не смотреть.

Но это первый раз, когда он сказал что-то, намекающее на будущее.

Что это вообще может значить? Он вот-вот начнет свой сезон, в котором будет много изнурительных игр и выступлений перед СМИ, не говоря уже о его тайном стремлении устроиться на работу на другом конце страны.

— Последний месяц я потратила на то, чтобы привести себя в порядок, — начала я. — Время, проведенное с тобой, помогло, не буду притворяться, что это не так. Но я не хочу быть просто человеком, которого ты берешь и отпускаешь, когда тебе удобно.

— Я знаю. И я не такой парень, — говорит Клэй, его голос низкий и настоятельный. — Позволь мне отвезти тебя домой и доказать тебе это.

Мое сердце бьется о ребра.

— После того, как Харлан и Мари уедут.

Он проводит губами по моему горлу, заставляя меня вздрогнуть.

— После.