Персей и Саманта

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

В Афинах Сэм нравилось абсолютно все — жара, толпы людей на улицах, запахи, транспортные пробки, веселые голоса словоохотливых обитателей города, доносившиеся из уютных кафе на маленьких площадях.

Когда они выезжали из города, Персей задумчиво произнес:

— По-моему, архиепископ Коминатос заблуждается, утверждая, что нельзя смотреть на Афины без слез. А вот Перикл прав: человек должен видеть величие Афин и любить этот город таким, какой он есть, был и будет вечно.

— Но я не нахожу в Афинах никаких недостатков! — горячо откликнулась Сэм, озираясь по сторонам.

— Тогда ты принадлежишь к тому редкому типу туристов, которые обладают даром не обращать внимания на незначительные изъяны, — последовал насмешливый ответ. — Кстати, мы можем полететь на Серифос на вертолете. Скажи только слово, и я дам указание шоферу отвезти нас в мой офис; там на крыше есть взлетно-посадочная площадка.

Сэм мгновенно оторвалась от окна и, протестующе вскинув руки, воскликнула:

— О нет, Персей! Пожалуйста — я ужасно хочу переправиться на пароме.

— И тебя не пугает пятичасовая поездка по такой жаре?

— Что ты! Я обожаю воду. Раньше я плавала только на паромах в Гудзоновом заливе, а это совсем не одно и то же. Это Греция! — выкрикнула она.

Его тихий смешок охладил искренний энтузиазм Саманты. Должно быть, Персей считает ее полной идиоткой. Ну и пусть. Сэм казалось, что сейчас ей снится замечательный длинный сон, но однажды она проснется в своей крошечной нью-йоркской квартирке и примется лихорадочно подыскивать работу. Ведь ни для кого не секрет, что даже после получения степени на поиски приличного места уходит от двух до пяти лет.

Но если ей повезет и этот сон хоть немного продлится, Саманта сумеет продать свои лучшие узоры и создать новые благодаря загадочному человеку, который сидит рядом с ней и читает газету на незнакомом языке. А язык этот она твердо решила выучить, и как можно скорее.

— На чем ты так сосредоточилась? — вдруг спросил Персей.

Сэм думала, что он напрочь забыл о ее присутствии.

— Вспоминаю свои хилые познания греческого. В соответствии с брошюрой, которую служанка принесла вместе с моим завтраком, мы едем к limani, чтобы сесть на vapori.

Откинув голову назад, Персей, как ни странно, расхохотался, и его смех заставил ее затрепетать.

— Отлично, миссис Костопулос!

Миссис Костопулос. Как ей хотелось остаться таковой навсегда!

— Я доволен, что у тебя нашлось время просмотреть брошюру. Теперь повтори за мной кое-какие слова, и тебя сможет понять любой из моих соотечественников.

Во время короткой поездки в одну из трех гаваней Пирея Сэм получила свой первый урок греческого языка.

К тому времени, когда они прибыли в порт, Сэм уже могла сказать kalimera, что означало «доброе утро», chew poll — «здравствуйте» и уа sas — «до свидания». Столь необходимые познания Сэм не преминула тут же продемонстрировать водителю. Тот улыбнулся во весь рот, сделал ей комплимент, а потом что-то быстро прошептал по-гречески Персею. На лице Костопулоса тоже появилась широкая улыбка, от которой он стал выглядеть гораздо моложе и — если это возможно! — привлекательнее.

И тут Сэм вспомнила о причине, по которой находилась здесь. Как бы Персей ни улыбался, как бы предупредительно ни вел себя с ней, он все равно любит невесту, которая однажды им пренебрегла, а теперь хочет вернуть его обратно.

Ну так не быть тому! Уж Сэм об этом позаботится. И если та женщина посмеет что-то предпринять...

Теплая, крепкая рука неожиданно обвила плечи Сэм, и Персей прижал ее к своей груди.

— Такие свирепые мысли этим прекрасным летним утром, — прошептал он, уткнувшись в ее шею, отчего все тело Сэм затрепетало от восторга. — Отчего твои глаза затуманились?

Спокойно, Сэм. Персей заранее обо всем предупредил: ты должна вести себя как влюбленная новобрачная, в то время как он будет играть роль любящего мужа.

Еще до первой встречи с Персеем Сэм знала, что ему не давали покоя средства массовой информации, но до сих пор она и представления не имела, насколько его обложили. Папарацци прятались буквально за каждым углом.

Однако сейчас, видимо, он намеренно позировал перед фотографами. Мол, пусть все знают, что он возвращается в родную деревню в сопровождении молодой жены. И все ради той, которая ждала его с распростертыми объятиями, готовая унижаться, лишь бы получить его прощение.

Через мой труп! — решила Саманта.

— Откуда такая пылкость? Люди смотрят, неудобно, — она схватилась за его рубашку, чтобы сохранить равновесие на сходнях переполненного парома.

Он мягко провел большим пальцем по ее щеке.

— Ты научишься не обращать внимания, что все на нас смотрят. Сосредоточься на мне и следуй моему примеру. Когда мы окажемся на Серифосе, нас оставят одних.

Если не считать того, что она будет там, с горечью подумала Сэм.

Взяв Саманту за руку, Персей потянул ее за собой, и вскоре они очутились на палубе.

Багаж доставили заблаговременно, поэтому, кроме ее сумки, у них ничего с собой не было. Сэм сжимала перила, наслаждаясь легким бризом. Паром медленно вышел из гавани.

Персей стоял чуть позади, обхватив руками тонкую талию девушки и уткнувшись подбородком в ее золотистые волосы, подвязанные белой лентой.

Она никогда раньше не носила белого и в магазине удивилась, как хорошо выглядят на ней скромный сарафан и жакет без рукавов с цветной вышивкой на лифе. Персей купил ей целый гардероб, вплоть до нижнего белья и кожаных сандалий. Кроме нескольких мелочей, все будет ждать ее на Серифосе.

Любой сторонний наблюдатель принял бы их за типичных молодоженов, мило ворковавших друг с другом словно два голубка. Такое условие поставил Персей перед тем, как они принесли обеты в церкви: на публике Сэм обязана изображать опьяненную любовью новобрачную.

А ей не требовалось ничего изображать. Она наслаждалась каждым моментом, проведенным рядом с Персеем.

— Персей?

— Гмм... — Кажется, он был так же погружен в свои мысли, как и она.

— Расскажи немного о твоей невесте, чтобы я знала, чего ждать. Предупрежден означает вооружен, — сказала Сэм, пытаясь придать голосу как можно больше беспечности.

— Я не видел ее последние двадцать лет. Та девушка уже давно стала женщиной.

— Ты избегаешь ответа, — разочарованно заметила Сэм. — Почему она ударила тебя ножом?

После затянувшейся паузы Персей глухо произнес:

— Когда мы поклялись друг другу в любви, она, должно быть, приняла все за своего рода игру. Я принадлежал к низшим слоям общества, и она вовсе не собиралась выходить за меня замуж. Ей просто было приятно проводить со мной время. Но когда я явился, намереваясь забрать ее с собой, чтобы мы смогли пожениться, она наконец поняла, что я не шутил. Испугавшись глубины моих чувств, она запаниковала и схватилась за нож.

Сэм покачала головой:

— Но ты никогда бы не стал силой тащить ее к алтарю!

— Видишь ли, женщины из моей страны очень вспыльчивы, а ей тогда едва исполнилось восемнадцать.

— Юный возраст не может служить оправданием, если речь идет о преступлении, Персей. Странно, что ты ее простил. — Голос Сэм задрожал. — Правда, настоящая любовь преодолевает любое препятствие, даже жестокость...

— Любовь действительно жестока, но в то же время и прекрасна. Когда ты сама станешь ее жертвой, то переживешь и высоты, и мучительные падения. Любовь не спрашивает, можно ли ей прийти и навсегда остаться в нашем сердце. Когда мы меньше всего ее ждем, она появляется в полном расцвете и полностью изменяет нас.

К счастью, он не мог видеть слез у нее на глазах.

— Ты тоже изменился?

— Да, — последовал ответ.

— Я... я хочу помочь тебе, Персей. — Ее голос оборвался.

— Тогда оставайся рядом со мной. Не отходи ни на шаг. Самое главное — всегда будь собой независимо от обстоятельств. Будь женщиной, которая в справедливом негодовании назвала меня мистером Кофолопогосом и заявила, что мне ее не запугать.

Сэм в смущении опустила голову.

— Не могу поверить, что я могла такое сказать...

— Идем. Спустимся вниз. Выпьем по чашечке кофе и отведаем здешний negraki.

— Negraki? — с удивлением переспросила Саманта.

— Это вкуснейший торт с ромом и изюмом, политый жирным шоколадным соусом.

Она улыбнулась ему, глядя снизу вверх.

— Сладкоежка!

— С чего ты взяла?

— Потому что во время каждой трапезы ты ешь десерт, а в чае, который ты мне приготовил, стоймя ложка стояла от сахара.

Его громкий смех привлек внимание публики. Не обращая внимания на любопытных зевак, они направились на нижнюю палубу.

Как настоящие влюбленные.

Каковыми, впрочем, они не являлись, просто разыгрывали фарс, подумала Сэм. Что, если она его подведет?

Персей исполнил три желания с потрясающим великодушием, и теперь страх, что она может разочаровать его, постоянно преследовал Саманту.

Выбрав столик у окна, Персей подозвал официанта. Перед отъездом из Афин они плотно перекусили, но когда им подали шоколадный торт, пропитанный ромом, у Сэм потекли слюнки.

— А что это за остров? — спросила она, с аппетитом поглощая вторую порцию.

— Мы проплываем мимо Кеа. Скоро я отвезу тебя туда. Море такое кристально чистое, что кажется, будто купаешься в солнечном свете.

— Я хочу побывать на всех греческих островах! — пришла в восторг Сэм.

Персей снял солнцезащитные очки и внимательно посмотрел на нее поверх кофейной чашки.

— Подобный подвиг не совершить и за сто лет, но я обещаю показать тебе как можно больше островов.

— Звучит чудесно. — Глубоко вздохнув, она рискнула задать вопрос: — С чего ты начал свою карьеру? Не хочу быть бесцеремонной, но если предполагается, что я... замужем за...

— Здесь ничего не предполагается, — хладнокровно заметил Персей. — Ты моя законная жена, мы заключили сделку, и свои обязательства я уже выполнил.

Сэм застыла: он снова спустил ее с облаков на землю.

— У меня хорошая память, Персей. Я рассказала о своих сокровенных желаниях, и они исполнились как по волшебству. Ты уже и так избаловал меня. Но я только имела в виду, что если бы наш брак был по-настоящему и... и...

—.. и мы спали бы вместе... — последовал насмешливый намек.

Она смяла салфетку в кулаке.

— Я хотела сказать... — Ее глаза вспыхнули. — Если бы мы встретились при других обстоятельствах, влюбились друг в друга и поженились, тогда я знала бы о тебе самые важные вещи.

— Ты уже знаешь о Софии, — буркнул Персей.

София.

Наконец-то из его уст прозвучало это имя, которое Саманта возненавидела так же, как и тот поступок, что заставил его страдать.

— Конечно, Персей. Но должна же я знать о твоем прошлом, о семье, в конце концов? У тебя есть семья на острове?

В воздухе повисла мертвая тишина, и Сэм мгновенно пожалела о заданном вопросе. Что ее дернуло за язык? Ведь Персей наверняка уже начинал понимать, что совершил ужасную ошибку, сгоряча предложив ей выйти за него замуж. Пусть даже фиктивно.

— Я не помню отца, — неожиданно заговорил он. — Он был рыбаком и погиб в море, когда мне не исполнилось и года.

Что ж, здесь их судьбы похожи. Своего отца Сэм тоже всегда считала мертвым.

— Я жил с матерью, а у нее было слабое здоровье. Как только я немного подрос, то начал вкалывать не покладая рук, чтобы заработать на хлеб. Когда скопил достаточно денег, я отвел маму к местному врачу, вдовцу с ребенком. Оказалось, что моя мать была серьезно больна анемией. Даже несмотря на это, она оставалась очень красивой женщиной. Мужчины всегда ухаживали за ней, но она никогда никому из них не отвечала взаимностью. Врач начал лечение, но после первого же визита не стал назначать за него плату. Тогда я понял, что, как и другие мужчины на острове, он в нее влюбился. В то время я был типичным маленьким эгоистом, обожавшим свою маму и не желавшим, чтобы чужой мужчина вторгался в нашу жизнь. Я возненавидел его, а он в отсутствие мамы обращался со мной как с грязью под ногами.

Господи, сколько же ему пришлось перенести! — подумала Сэм.

— Однажды я услышал, как они ссорились из-за меня. Мама сказала ему, что не может стать его женой, если он не примет меня как сына. Он признался, что у него есть состоятельный брат в Афинах, которому был нужен помощник в его магазине. Я мог бы поехать и жить вместе с ним и его женой. Мама отказалась и сказала, что между ними все кончено. Они не виделись друг с другом несколько недель. Затем однажды, когда я вошел в дом, где мы снимали комнату, я услышал голоса. Произошло примирение, и доктор сообщил, что отныне мы будем жить вместе. Мама сияла от счастья. Итак, они поженились. В возрасте тринадцати лет я вместе с матерью поселился в его доме, который казался мне похожим на дворец. В присутствии мамы он вел себя со мной учтиво, но стоило ей выйти за порог, тут же отсылал меня в заднюю комнату.

Я не возражал: комната была намного роскошнее лачуги, откуда мы переехали, на другом конце острова. Между мной и отчимом существовало молчаливое соглашение, что я не буду путаться у него под ногами, пытаться расстроить их брак и не дойду до такой наглости, чтобы считать себя частью семьи, кроме тех случаев, когда этого требуют приличия. Самое главное, настаивал отчим, я не должен общаться с его дочерью, Софией, которая была моей ровесницей и училась в частной школе.

София была его сводной сестрой? Сэм чуть не застонала, она едва была способна это осознать. Так, значит, юношеская привязанность расцвела во взрослую любовь, мучительную любовь — любовь, которая никогда не проходит...

— К ужасу отчима, у Софии оказалось собственное мнение. Отец запретил со мной общаться, но, как говорится, запретный плод сладок. И ее потянуло ко мне — может, из чувства противоречия. Я тоже безнадежно влюбился в нее. А так как папаша Софии считал меня жалким плебеем, я поклялся себе, что так или иначе заставлю считаться с собой.

И в памяти Сэм возник отрывок, вычитанный когда-то в энциклопедии.

— Что? Никакого свадебного подарка? — закричал царь Полидект.

— У меня нет денег! — воскликнул Персей.

— Вот что получаешь, связавшись с ленивым бездельником, — сказал Полидект.

Персей был в ярости.

— Я могу принести тебе любой подарок в мире. Все что угодно! — сказал он.

— Тогда принеси мне голову Медузы.

— Хорошо! — пообещал Персей.

И подобно герою древнегреческой мифологии, современный Персей, которого отвергла любимая и презирал ее отец, отправился в опасное странствие. И вот спустя двадцать лет он возвращается домой с триумфом, чтобы разгромить своих врагов, и не один, а вместе с новобрачной.

Никто в мире, кроме Сэм, не знал, как сильно Персей рассчитывал на то, что она справится со своей ролью. Только сейчас она поняла, какие трудности ждут ее впереди.

Глаза Персея подернулись печальной дымкой.

— Твоя мама знает о твоем приезде?

— Нет, — последовал тихий ответ. После паузы Персей как бы про себя продолжил: — Спустя год после того, как я покинул Серифос, мама попросила развод и приехала жить ко мне в Афины. Ровно через двенадцать месяцев она умерла у меня на руках от пневмонии.

Как Сэм ни старалась скрыть набежавшие слезы, Персей заметил подозрительный блеск в ее глазах и прошептал:

— Не печалься. Мы с мамой жили счастливо.

— Но ты так рано потерял ее. Ее муж жестоко с ней обращался? Поэтому она его оставила?

— Нет, он ее обожал, но она не могла простить ни того, как он ко мне относился, ни того, что настраивал дочь против меня.

— Я уже люблю твою маму! — выпалила Сэм.

Внезапная улыбка изменила черты его лица.

— Ты тоже оказалась бы для нее восхитительным сюрпризом!

Сэм невольно покраснела.

— Хорошо, что твоя мама не узнает, что ее сын так и не соединил свою жизнь с женщиной его грез.

Улыбка исчезла с лица Персея, как будто сверкающее солнце внезапно скрылось за грозовым фронтом.

— Кончина мамы могла бы стать намного мучительнее, дорогая.

Да, тот удар ножом... Сэм была даже рада, что мать Персея не дожила до того страшного дня. Саманта отодвинула стул и встала.

— Я сейчас вернусь.

— Только недолго. Мы проплываем мимо Кифноса. Тебе понравится вид ветряных мельниц. Этот остров имеет для меня огромное значение.

Сердце Сэм дрогнуло: появилось предчувствие, что на Кифносе Персей бывал со своей невестой.

— Ты спрашивала о том, как я начинал. Будучи моей... женой, ты имеешь право знать. Именно там, у горячих источников, чьи родоновые воды считаются целебными, меня осенила мысль торговать этой живительной влагой и продавать ее туристам в Пирее. За одну поездку я получил достаточно денег, чтобы купить рыболовное судно. Мне посчастливилось продать и рыбу и воду. Я добился такого успеха, что многие продавцы в гавани предпочитали иметь дело только со мной.

Вскоре я купил несколько судов — одни для рыбной ловли, другие для морских прогулок. Богатые туристы с удовольствием платили в десять раз больше, чем я запрашивал, когда я возил их на весь день на какой-нибудь не нанесенный на карту остров с не тронутыми цивилизацией пляжами и следил за тем, чтобы они наловили достаточно рыбы.

Вскоре окрестности облетела молва, что я организую лучшие туристические поездки на Кикладах. Я снял офис в Афинах и открыл свою фирму. К этому времени у меня появились поставщики древних икон и керамических изделий с Миконоса, местных гончарных изделий с Софноса, расшитых бисером изделий с Наксоса. Дело мое процветало, и я начал покупать частные дома и общественные здания, владельцы которых не могли их больше содержать. Сделав кое-какой косметический ремонт, я перепродавал их с большой выгодой. Вскоре я смог приобретать корабли и грузовые суда, чтобы экспортировать товары.

Глаза Сэм благоговейно округлялись при каждом откровении, слетавшем с его губ. Чем больше Персей доверялся Сэм, тем больше ее пугала неизвестная София, которая сразу поймет, что женитьба Персея на простой американской студентке — обыкновенная фикция.

— Теперь никто не знает обо мне так много, как ты.

— Спасибо за то, что все мне рассказал, — пробормотала она. — Но мне... надо отлучиться.

— Буду ждать. Затем настанет твоя очередь рассказать мне, почему ты так боишься мужчин. Меня, в частности...

Вот уж эту тему она никогда не станет обсуждать с Персеем, поклялась Саманта, когда шла в дамскую комнату. Затем она присоединилась к своему мужу на палубе. Вскоре настало время высаживаться на берег.

— Миссис Костопулос, — раздался громкий голос.

Захваченная врасплох, Сэм повернула голову и увидела вспышку камеры.

Пробормотав какое-то ругательство, Персей обнял Сэм за талию и повел через толпу к машине, которая ждала их рядом с пирсом.

Они уютно устроились на заднем сиденье, и Персей, представив Саманту Янни, водителю, сказал:

— Добро пожаловать на Серифос, твой новый дом. На днях мы начнем исследовать окрестности, а сейчас нас ждут душ и прохладительные напитки.

Солнце палило безжалостно, и предложение Персея пришлось как нельзя кстати. И все же Сэм с любопытством вертела головой по сторонам, стараясь рассмотреть как можно больше.

— Ты живешь вон там? — Она указала на очаровательный замок, возвышавшийся над разбросанными по плодородной долине домиками.

У него вырвался смешок.

— Нет. Оттуда открывается захватывающий вид, но я предпочитаю быть поближе к воде. Несколько лет назад я купил кусок береговой линии, где в детстве ловил рыбу и катался на волнах. Потом нанял архитектора, чтобы он спроектировал виллу в кикладском стиле, а когда она была построена, обставил ее по своему вкусу. Вилла неподалеку, с другой стороны острова.

Это, должно быть, сон. Когда же ты проснешься, Сэм?

— Как давно ты здесь живешь?

— Последние двадцать лет я работал вдали от Афин. Но время от времени прилетал сюда на вертолете, чтобы следить за строительством виллы. Серифос — мой дом, моя родина, — заявил Персей, и в голосе его звучала искренняя гордость. — У меня глубокие корни на этом острове. Я всей душой стремился вернуться и связать с ним мое будущее. Теперь все готово, кроме сада. Я решил, что назначу тебя ответственной за этот проект.

Потрясенная и испуганная, Саманта отпрянула.

— Что ты имеешь в виду?

— Именно то, что сказал. — Уголки его губ тронула улыбка.

— Я не могу! — выкрикнула она в ужасе. — Я... я совсем ничего не знаю о садоводстве!

— Зато отлично разбираешься в цвете, композиции, особенностях художественной техники. У тебя великолепное чувство дизайна.

Великолепное? От его похвалы у Сэм закружилась голова.

— Разница лишь в том, что ты будешь иметь дело с растениями.

— Но, Персей, я...

— Ты обещала играть роль моей жены, — ровным голосом перебил он. — Конечно, мы не все время будем вместе, но для меня важно, чтобы нас связывали общие интересы. Когда ты займешься планировкой клумб в саду, это заставит тебя почувствовать, что дом столько же твой, сколько мой.

— Я... я не думаю...

— Ш-ш-ш, — предупредил Персей, обнимая ее и привлекая к себе, — не то Янни решит, что у нас ссора. Поскольку он один из самых больших сплетников на острове, это даст ему повод для нежелательных разговоров.

Сэм и глазом моргнуть не успела, как обнаружила, что сидит у него на коленях и он собирается поцеловать ее.

Его губы мягко коснулись губ девушки, как будто проверяя, желают ли они поцелуя.

— Твои губы похожи на дикую жимолость, лепестки которой открываются от жары. Я очень давно не вкушал такого наслаждения.

Голос Персея был низким и хриплым. Неужели он действительно жаждет поцеловать ее? Да нет же, просто притворяется перед Янни, чтобы тот разболтал об этом по всей округе. И тогда весть об их поцелуях дойдет и до ушей Софии...

Как бы ни было, Сэм еще никогда не испытывала такого восхитительного наслаждения, и она забыла обо всем на свете. Губы Саманты сами собой раскрылись навстречу его поцелую, дрожь возбуждения охватила тело.

А Персей все сильнее прижимал Сэм к своей груди, увлекая ее в пучину чувственности, от которой бурлила кровь в жилах и бешено колотилось сердце.

Ее целовали и до этого, но она всегда слишком хорошо осознавала, что делала. С Персеем же все было по-другому. Сэм чувствовала, что ее душа стремится навстречу ему, чтобы навсегда слиться с его душой.