Персей и Саманта

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Сэм собралась было выйти из комнаты, но Персей, почувствовав это, с такой силой сжал ее плечи, что она чуть не вскрикнула от боли.

Прерывисто вздохнув, София сказала:

— Отец подождал, пока ты покинешь этот дом, потом отправил меня в Турцию и запер в монастыре. Он обеспечил мое содержание, надеясь, что однажды я стану монахиней. Но у меня не было призвания свыше, и меня там держали против моей воли. Наконец я убежала и встретила фермера, который нанял меня на работу. У меня не было паспорта, не было денег. Я не могла вернуться в Грецию. Когда хозяин предложил мне стать его женой, я согласилась. Он умер шесть месяцев назад, оставив небольшое имущество, которое я продала, чтобы вернуться в Грецию. Но власти отказывались дать мне разрешение на въезд. В отчаянии я позвонила домой и узнала от Георгио, что отец до сих пор повсюду меня разыскивает. Он наконец образумился, но было слишком поздно. Георгио позвал к телефону отца. Мы поговорили, и он принял меры, чтобы помочь мне получить новый паспорт. Когда я снова его увидела, то с трудом узнала, потому что он был очень болен. Мы помирились, но отец знает, что я не простила. Он жил как в аду с тех самых пор, как я прогнала тебя раненого. Я думаю, он еще жив только потому, что должен снова тебя увидеть и попросить прощения.

Персей провел ладонью по волосам. Значит, подумала Сэм, откровения Софии выбили почву у него из-под ног.

— Ты хочешь сказать, что все эти двадцать лет прожила в изгнании в Турции? — спросил он, едва контролируя себя.

— Да, Персей. Если тебе нужно доказательство, я могу его предоставить.

Сэм предполагала, что этот вечер изменит судьбу всех троих, и оказалась права. София возвратилась к Персею. Вскоре несчастные влюбленные смогут пожениться и обрести счастье, которого были так долго лишены, а она отправится домой.

— Ради тебя я встречусь с ним в последний раз. Саманта! — Персей поцеловал Сэм в макушку. — Оставайся здесь. Мы скоро вернемся. Хочешь, Георгио принесет тебе что-нибудь выпить?

— Нет, спасибо. Пожалуйста... не беспокойся из-за меня.

Персей не знал, что его ждет, когда он снова встретится с Софией спустя двадцать лет. Вот почему он воспользовался Самантой в качестве щита. Но теперь необходимость в этом щите отпала, и вскоре Сэм придется паковать чемоданы.

Выслушав рассказ Софии, Сэм расхотела мстить своему собственному отцу. Джулс Грегори был жалким человеком, но, по крайней мере, он не вмешивался в ее жизнь и не причинял ей такого горя, от которого пришлось страдать Софии.

Сегодня вечером внутри Сэм что-то сломалось.

Сидя в кресле и ожидая возвращения Персея и Софии, девушка решила оставить виллу «Даная» утром. Цель, ради которой она приехала, достигнута. Значит, не существует больше причин поддерживать видимость супружеского благополучия.

Сэм решила оставить на вилле всю одежду, подаренную Персеем. И еще: нужно уехать как можно дальше от Персея и терзающих душу воспоминаний.

Шайенн, штат Вайоминг, прекрасно подойдет. Там жила двоюродная бабушка Сэм. Там похоронена ее мать. Сэм найдет работу и когда-нибудь непременно вернет долг Персею.

А как быть с даром Персея художественному факультету университета? Он учредил фонд и не изменит своему слову. Но Сэм утешала себя мыслью, что Персей много жертвовал на благотворительность, и поскольку он любит искусство, то не станет возражать, если часть его денег пойдет на поддержку молодых художников.

Не в силах больше оставаться в доме, Сэм решила подождать Персея снаружи в машине. На вилле было тихо как в могиле, когда она на цыпочках прошла через холл и вышла через парадную дверь.

И ее тут же обволок теплый, влажный ночной воздух, полный аромата гибискусов. Суровыми зимами Вайоминга, когда бушуют метели, а воздух до того сухой, что превращает кожу в пергамент, она будет отчаянно скучать по Серифосу.

Неожиданно ее ушей достиг поток греческих слов. Сэм обернулась и оказалась лицом к лицу с Персеем. Она вздрогнула, увидев яростное выражение его лица.

— Я попросил тебя подождать, — мрачно бросил он. — С чего ты вдруг собралась уходить, не сказав ни слова?

Его шрам побелел, выделяясь на смуглом лице.

Сэм покачала головой.

— Я не знала, когда ты вернешься, и вышла подышать свежим воздухом, — объяснила она, удивляясь, что он реагирует подобным образом на нечто столь тривиальное.

Его тело напряглось.

— Раз ты моя жена, значит, должна слушаться.

— Но больше нет необходимости притворяться в присутствии Софии, Персей. Теперь, когда ты знаешь правду о том, что произошло в тот день, все изменилось. Вам надо побыть наедине и подумать, как будете жить дальше. Завтра утром я вернусь в Афины на пароме, потом полечу домой в Штаты.

Гибким движением Персей открыл дверцу и велел ей сесть в машину. Она с радостью послушалась, потому что хотела как можно скорее остаться одна в своей комнате. Они ехали в полной тишине со скоростью, на которую осмелился бы только тот, кто родился на этом острове, тот, кому были знакомы все его дороги, повороты и склоны.

Сэм в тревоге сжала руки. Как бы ей хотелось никогда не встречаться с Софией!

Неудивительно, что ни одна другая женщина не смогла больше привлечь Персея! В тридцать восемь лет София была в расцвете красоты. Эти огромные, темные глаза, смотрящие на него с нескрываемым обожанием, должно быть, во многом исцелили его боль и страдание. Ночь в ее объятиях излечит его полностью. И тысячи ночей после этого...

Картины, возникавшие в воображении Сэм, были невыносимы, но она не должна показывать Персею, как ей плохо.

Когда через десять минут они подъехали к вилле, Саманта быстро вышла из машины. Ей надо было побыть наедине со своей болью.

— Куда ты направилась?

Он ринулся к ней со скоростью пантеры, нагнал и крепко схватил за запястье, не давая больше сделать ни шагу.

— В дом, конечно, — резко ответила она, запаниковав, потому что его физическая близость взбудоражила ее чувства.

— Раньше ты говорила, что тебе нужен свежий воздух. По-моему, мне он тоже необходим.

И начал снимать ботинки и носки. Сэм широко раскрыла глаза, глядя сверху вниз на его темноволосую голову.

— Но София ждет твоего возвращения, и...

— Отец Софии умирает, — вставил Персей низким, спокойным голосом. — Сейчас, когда мы разговариваем, у них, возможно, священник.

Она с трудом проглотила слюну, пытаясь представить, как ему трудно оттого, что долгожданное воссоединение с Софией придется отложить.

Нервно облизывая губы, она спросила:

— Наверно, тяжело было встретиться с ее отцом лицом к лицу? Он сознался в том, что...

— Скажем так: София говорила правду, — ровным голосом перебил Персей, раньше чем она сумела закончить фразу. — Что касается ответа на твой следующий вопрос... — Он с поразительной легкостью читал ее мысли. — Мы помирились. И давай не будем об этом.

Персей положил свои вещи на песок и снова сел на корточки, на этот раз перед ней.

— Что ты делаешь? — удивилась она.

— Снимаю твои туфли, чтобы ты смогла пройтись со мной по пляжу.

Чтобы не упасть, ей пришлось опереться на его мощные плечи. Волны удовольствия нахлынули на ее тело от прикосновения его пальцев.

— Но, Персей... Я думала...

— Ты слишком много думаешь, дорогая, — снова оборвал ее он, даже не извинившись. — Тебе помочь с чулками?

Лицо Сэм залил густой румянец.

— Конечно, нет! Если ты отвернешься, я... я их сниму.

Она услышала озорной смешок, потом он бросил свой пиджак рядом с ботинками и пошел по направлению к тихому прибою.

Поскольку все существо Сэм сотрясали волнение и смятение, она действовала неуклюже, когда подняла подол платья и сумела освободиться от чулок.

Скатав их в маленький комочек и затолкав в туфли, она пошла к Персею, который наблюдал за ее приближением. Расставив ноги, стоя в морской пене, он напоминал могучего бога, своего тезку.

— Иди сюда. — И он протянул руку.

Они пошли по мелководью. Когда молчание стало невыносимым, Саманта выпалила:

— София очень красива!

Он глубоко вздохнул, но не остановился, по-прежнему шагая с ней в ногу.

— Есть разные типы красоты. Конечно, София обладает очарованием, которое многие мужчины сочли бы соблазнительным.

Сердце Сэм болезненно сжалось, но она понимала, что Персею нужно выговориться.

— Было тяжело снова ее увидеть?

— Да. — Его голос стал скрипучим. — Ей давно уже не восемнадцать лет. Время безжалостно.

— Ты прав, но вы оба еще достаточно молоды, чтобы пожениться и завести семью. Завтра я подпишу все, что должна подписать, и ты получишь свободу.

Рука Персея дрогнула.

— Дело не в этом, Саманта. Даже если отец Софии умрет в ближайшие дни, период траура продолжается на нашем острове долгое время.

С ее губ сорвался вздох.

— Ты ждал целых двадцать лет! Как жестоко оставаться в разлуке еще несколько недель.

— Скорее, пятьдесят две.

Ее глаза широко раскрылись.

— Что?

Персей остановился и повернулся к девушке.

— Таков греческий обычай, а мы оба приверженцы традиций и не можем себе позволить стать жертвами неизбежных сплетен. Следовательно, тебе придется оставаться моей верной женой, пока не придет время, когда мое заветное желание исполнится.

Сэм высвободила свою руку. Уголком глаза она заметила, как гримаса омрачила лицо Персея.

— Неужели тебе так отвратительна мысль провести год под одной со мной крышей? — спросил он.

— Нет! — Саманта покачала головой. — Конечно, нет. Я думаю только о тебе. Как мучительно будет жить здесь, на острове, знать, что София всего в нескольких минутах езды от тебя, и все же быть не в состоянии пойти к ней... любить ее... — Голос Сэм опасно задрожал. — Она знает о нас?

Персей пристально взглянул на нее.

— Она знает, что я чувствую. Между нами нет недомолвок.

— Ты уверен, что она меня не ненавидит?

— Кто может разобраться, что творится в женском сердце? Достаточно того, что я сказал ей правду. Как она будет мириться с этой правдой — это ее дело и тебя не касается.

Саманту раздирали противоречивые чувства.

— Если бы я была Софией, для меня было бы нестерпимо видеть, что ты живешь с другой женщиной. Это... это убило бы меня. Да я бы... выцарапала ей глаза!

Совершенно неожиданно для Сэм на губах Персея заиграла улыбка.

— Надо же, какое неистовство чувств! — Его низкий голос оборвался. — Поистине счастлив был бы мужчина, способный внушить подобную страсть. — Персей коснулся пальцем шрама на лице. — Знаешь, я подумал, что на следующей неделе полечу в Афины, чтобы узнать, нельзя ли это удалить.

Внезапная перемена темы, не говоря уже о его намерении пойти на операцию, ошеломила Сэм. Только София могла вдохновить Персея на такое решение...

Чувствуя необъяснимую обиду, Сэм повернулась и пошла обратно к дому, не обращая внимания на то, что подол платья намок и липнет к ногам.

Персей быстро нагнал ее.

— Если ты не хочешь оставаться здесь одна, можешь поехать в Афины вместе со мной, — предложил он.

Саманта начала злиться.

— Я уже большая девочка, Персей, и долгое время жила одна, — с вызовом заявила она.

— Как ни странно, я это заметил, — с нажимом произнес Персей. — Должен ли я понять, что, когда мы заключали наш контракт, ты не рассчитывала быть при мне нянькой?

— Ты намеренно не желаешь меня понимать!

— В таком случае объясни, почему мое решение удалить шрам так тебя расстроило.

— Оно меня не расстроило! — Сэм пошла быстрее, увеличивая расстояние между ними.

— Тогда почему же ты от меня убегаешь?

Вопрос Персея заставил Сэм почувствовать себя полной идиоткой, и она замедлила шаг.

— Посмотри на меня, Саманта. Если ты опасаешься за меня, тебе нечего бояться. Современная пластическая хирургия делает чудеса, доставляя пациенту минимум дискомфорта.

— Я это знаю. — Голос Сэм сорвался на тоненький писк.

— Так что же тебя беспокоит? Я добьюсь ответа, если даже нам придется остаться здесь на всю ночь.

Она наклонилась и подняла с песка маленькую ракушку.

— Ты вправе принимать любые решения, Персей. Естественно, София ненавидит твой шрам, потому что он — жестокое напоминание о том, что она когда-то сделала. — После минутного колебания Сэм продолжила: — Я только хотела сказать, что... что не могу тебя без него представить. Я посещала занятия по скульптуре и уверена: те статуи, которые знатоки мирового искусства называют наиболее прекрасными, как правило, не дотягивают до истинного великолепия, потому что у них отсутствует какой-либо недостаток, делающий их поистине уникальными.

Как только ее губы произнесли эти слова, в воздухе повисла звенящая тишина. Саманта прикусила язык — опять она ляпнула что-то не то и едва не дала Персею понять, что считает его физическим совершенством. Какая жалость, что в этот момент не появилось морское чудовище и не утащило ее в свою подземную пещеру!

— Любопытно, была бы ты такой храброй, если бы не наш контракт?

Сэм в ярости обернулась.

— При чем тут контракт? Ты привлекателен в глазах любой женщины, Персей.

— Так докажи это. Докажи, что мой шрам не отталкивает тебя.

Без малейшего колебания Сэм вскинула руки, обняла Персея за шею и принялась покрывать поцелуями его лицо. Персей что-то пробормотал по-гречески, но уже через несколько секунд его рот нашел ее губы, и у Сэм перехватило дыхание. Они слились в долгом, страстном поцелуе. Сколько он длился, Сэм не имела ни малейшего представления, потому что в могучих объятиях Персея забыла обо всем на свете. Колени ее подгибались, сердце неистово колотилось...

Внезапно Персей оттолкнул ее от себя, будто осознал, что целует не ту женщину.

Он потряс головой и, не взглянув на Сэм, направился к тому месту, где они оставили свои вещи. Саманта потерянно брела за ним. Не тешь себя надеждой, думала она. Персей всего-навсего поставил эксперимент, и теперь все кончено.

Все последующие дни она постоянно корила себя за горячность, с которой приняла его вызов. Поддерживать платонические отношения с Персеем стало для нее почти непосильной задачей — особенно когда они бывали наедине.

Единственное спасение Сэм находила в работе. С тех пор, как она приехала на остров, рабочие установили систему автополива и взрыхлили почву. Еще день или два, и все будет готово для посадки растений.

— Госпожа Костопулос! Телефон! — крикнула Ариадна, стоя в дверях.

Скорее всего, очередной деловой звонок Персею, решила Сэм. В последнее время звонки раздавались довольно часто, потому что Персей уделял все свое внимание организации похорон отца Софии.

Он настоял, чтобы Сэм находилась рядом и выполняла роль любимой и любящей жены, когда за ними наблюдали его соотечественники-островитяне.

Сэм, всей душой обожавшая Персея, играла эту роль так же естественно, как дышала. Слишком естественно. Она упивалась каждым поцелуем, каждой лаской, рассчитанной на то, чтобы дать понять людям, что у них самый настоящий медовый месяц и они не могут оторваться друг от друга.

Однако в столь опасной игре существовала и другая сторона: Сэм прекрасно понимала, что, изображая любовный фарс, Персей считал часы, которые оставались до тех пор, пока у него наконец появится законное право заключить в объятия Софию.

— Узнайте, пожалуйста, кто говорит! — крикнула она Ариадне.

— Это ваш муж. Персей.

Рано утром он вылетел в Афины якобы для того, чтобы наверстать упущенное на работе. Но Сэм нутром чувствовала, что у него назначена встреча с пластическим хирургом. Наверняка хочет сообщить о том, что задерживается, если все-таки решился на операцию.

С той памятной ночи на пляже между ними не было произнесено ни одного слова ни о его шраме, ни о женщине, которую он любил.

Завтракали они обычно у бассейна, потом Персей возил Саманту по острову и показывал ей достопримечательности. А по вечерам, прежде чем разойтись по своим комнатам, они отправлялись на пляж, чтобы перед сном насладиться купанием в ласковом морском прибое.

Персей рассказывал о своем детстве, а Саманта делилась с ним воспоминаниями о том, как росла в Нью-Йорке, о маме и ее болезни. Персей слушал с пониманием, ему тоже было знакомо это чувство тревоги за здоровье матери... Саманта взяла трубку.

— Персей? — Ей понадобилось сделать усилие, чтобы говорить ровно.

— Ты почему так тяжело дышишь? Бежала? — сказал Персей.

— Я была в саду, говорила с рабочими о том, чтобы до вечера уложить еще один слой почвы.

— Постарайся поскорее закончить. Я высылаю за тобой вертолет.

Ее сердце мучительно затрепетало.

— Значит, ты едешь в больницу?

Последовало недолгое молчание.

— Нет, Саманта. Ты убедила меня не делать пластическую операцию.

— Я убедила? — ошеломленно воскликнула Сэм, несказанно обрадовавшись тому, что имеет на него хоть какое-то влияние. — Но я думала...

— Я уже тебе говорил, — мягко перебил он, — ты слишком много думаешь. Я решил, что нам пора провести вечер в Афинах. Обещаю, ты получишь удовольствие. Надень что-нибудь соответствующее. Я буду ждать тебя в восемь.

Сэм так сильно закусила губу, что почувствовала вкус крови.

— Персей... спасибо за приглашение, но я неважно себя чувствую из-за сегодняшней жары. После ланча у меня разболелась голова, и даже таблетки не помогли, — солгала она, не испытывая никаких угрызений совести. — Ты не против, если мы поедем в другой раз?

На том конце провода повисла тишина. Потом Персей проговорил:

— Что ж, при мигрени тебе действительно лучше остаться дома. Жди меня, я скоро вернусь.

— Нет! — Она нервно перекрутила телефонный провод и, прищемив палец, поморщилась от боли. — Не стоит тебе срываться. Оставайся в Афинах и веселись. Навести друзей, ты ведь так давно их не видел...

Наверняка в Афинах тебя ждет не дождется какая-нибудь хорошенькая гречанка, с горечью подумала Сэм. А Персей, в который раз прочитав ее мысли, сухо произнес:

— Ты оскорбляешь меня, если хоть на секунду можешь предположить, что у меня есть любовница. Вопреки расхожему мнению, не каждый мужчина в Греции неверен своей жене. Мы женаты, Саманта. Я дал клятвы, которые намерен выполнить. Жди меня через час.

Он положил трубку.