Песня без слов

Глава 4

Телефонный звонок раздался так внезапно, что Николь вздрогнула. Она только что разбавила кашу Брайаны молоком, передала дочери ложку и собралась заняться собственным завтраком. Она знала, что оторвать ее от этого мирного занятия, в такую рань мог лишь Джейк. Поэтому, когда она снимала трубку, рука ее заметно дрожала.

— Ники, я не имел права осуждать кого-либо прошлым вечером.

Это неожиданное заявление, прозвучавшее вместо «здравствуй», немного успокоило Николь. Джейк всегда приносил ей свои извинения таким необычным способом.

— Я прощаю тебя, — мягко ответила она и услышала в ответ его облегченный вздох. Джейк снова стал говорить, но Николь перебила: — Подожди минуту. — Во время воцарившегося молчания она попыталась собраться с мыслями. — Прежде чем мы раз и навсегда покончим с этим вопросом, мне бы хотелось, чтобы ты понял одну вещь. — Николь хорошо представляла себе гримасу на лице Джейка. Он не выносил, когда ему начинали ставить условия. — Я не намерена обсуждать с тобой свои отношения с мужчинами, включая и Дэвида. И я не интересуюсь, кто был у тебя до и после нашей связи, потому что это меня не касается. Нам обоим известно, что ты был моим первым мужчиной… но тебя не должно волновать, был ли у меня кто-нибудь после тебя или нет. Это только мое дело. Так как наша физическая связь закончена, то нет никакой необходимости отчитываться друг перед другом за свою личную жизнь. Согласен?

— Ты так уверена, что наша физическая связь уже закончена? — не удержавшись, спросил Джейк. — Значит, ты уже забыла вчерашний день?

Николь крепко уцепилась за край стола, пытаясь справиться с вновь нахлынувшими чувствами. Сегодня она действительно спала очень тревожно, ее сон был еще более красочным, чем в предыдущую ночь. На этот раз она почти ощущала прикосновение его тела, вдыхала его запах, однако все это было лишь слабой заменой того, что он предлагал… а то, что он предлагал, было слабой заменой того, чего хотела она.

Для Николь связь между мужчиной и женщиной, скрепленная только долгом и обязательством, представлялась самым сильным разочарованием в жизни. Ее родители оставались в браке еще долго и после того, как перестали любить друг друга. Единственная дочь, взятые обязательства, расчет — вот ради чего они продолжали жить вместе. Они не спорили, не устраивали скандалов, не изменяли друг другу, но в их браке отсутствовала сама жизнь.

Николь мечтала совсем о другом. Ей нужны были сильные чувства, страсть. Она согласна была жить одной с Брайаной, но только не с мужчиной, видевшим в ней лишь хорошего сексуального партнера.

Воспользовавшись ее молчанием, Джейк решительно продолжил:

— Не важно, сколько у тебя было любовников после нашего расставания. Ники, ты по-прежнему нужна мне.

Она закрыла глаза и тотчас почувствовала, как он дотронулся до ее губ мозолистыми пальцами.

— Я никогда не скрывал этого, — добавил Джейк.

— Тебе придется согласиться с моими условиями, иначе ничего не выйдет.

Уловив в ее голосе раздраженные нотки, Джейк понял, что придется уступить. Пусть. Он примет ее условия лишь до поры до времени и вовсе не намерен отступать только потому, что накануне выставил себя дураком. Сейчас Джейку было крайне важно, чтобы они ничего не скрывали друг от друга.

— Нам нужно поговорить, Ники. Ты сможешь позавтракать со мной?

Она согласилась встретиться в одиннадцать часов, и в первый раз после столь долгого напряжения Джейк почувствовал облегчение. Он порядком не выспался, потому что большую часть ночи они вдвоем с Питом составляли его рабочий график. Концерты тоже обычно заканчивались поздно, но встречать рассвет на ногах ему приходилось нечасто.

Джейк провел ладонью по уже подросшей щетине, вызывавшей неприятный зуд. Прежде Николь всегда любила наблюдать, как он бреется по утрам. Джейк корчил забавные рожицы, а она повторяла его гримасы, и это продолжалось до тех пор, пока их обоих не разбирал смех. Тогда он переставал бриться, боясь обрезаться, а Николь принималась стирать с его лица остатки пены, целуя каждый освободившийся кусочек кожи. Постепенно их так разбирало, что уже становилось не до смеха. И тогда начиналось время любви.

Вот почему, после того как Николь бросила его, он решил отрастить бороду. Слишком много ранящих воспоминаний было связано с бритьем.

— Ты точен, как всегда, — объявила Николь, открывая дверь, потому что в этот момент часы пробили одиннадцать.

При виде чисто выбритого лица Джейка она раскрыла рот от изумления. Перед ней стоял тот самый Джейк, которого она так хорошо помнила и знала.

— Тебе так больше нравится? — самоуверенно спросил он и, прежде чем она успела ответить на его вопрос, нежно прикрыл ладонью полураскрытый рот Николь. — Скажи «да».

Она отступила на шаг, впуская его в квартиру. Необходимо было что-то отвечать, но Николь никак не могла собраться с духом.

— Не следовало этого делать. Я говорю о твоей бороде. Не нужно…

— Нет, нужно, — уже серьезно произнес Джейк.

Николь понимала, что, как и у любого большого артиста, у Джейка был свой имидж. Борода не просто придавала ему залихватский вид, она помогала созданию сценического образа, который больше всего импонировал публике. Плакаты и календари с портретами Джейка раскупались в течение часа с момента поступления в продажу, и все благодаря его загадочно-романтической и одновременно проказливой внешности.

— Ты подумал о том, что тебя разлюбят твои фанаты?

— Они вольны думать обо мне все что захотят, — резко возразил Джейк, но тут же добавил более миролюбиво: — Меня больше волнует, что подумает Брайана, а не они. — В его взгляде промелькнуло выражение неуверенности. — Кстати, где она сейчас?

— Она в спальне, одевается.

Они направились по узкому коридору, и в этот момент появилась Брайана. На ней было надето ее любимое, в бледно-голубую клеточку, платье. Крошечные белые маргаритки украшали круглый воротничок и пышные короткие рукава, из которых высовывались пухлые детские ручки.

Николь заметила, как кулаки Джейка сжимаются и разжимаются от волнения. Вот он опустился на колени, чтобы быть поближе к дочери. Выражение восторга и гордости на лице Брайаны — она только что без посторонней помощи застегнула пряжки своих туфелек — тут же сменилось крайним любопытством.

Николь поспешила прийти им обоим на выручку, жестикулируя и громко произнося, скорее для Джейка, чем для Брайаны:

— Это твой папа, малыш. Он сбрил бороду, чтобы тебе лучше было видно его губы.

Брайана скептически разглядывала отца, а он тем временем засунул руку в карман своей хлопчатобумажной рубашки и достал оттуда ярко-желтую обертку от ириски, которой девочка угощала его накануне. Теперь уже окончательно опознав Джейка, Брайана улыбнулась и, посмотрев на мать сияющими глазами, сделала быстрое движение руками.

— Она говорит, что сейчас ты выглядишь смешным, — перевела Николь, сама не удержавшись от улыбки.

Джейк тоже смущенно улыбнулся, проведя рукой по бритой щеке:

— Она права.

Девочка несмело провела пальчиками по лишенному загара подбородку Джейка и улыбнулась.

Джейк улыбнулся в ответ.

— Какое красивое платье, — искренне восхитился он.

Брайана улыбнулась еще шире, и на ее щечках появились ямочки. Соединив вместе большой и указательный пальцы, Брайана коснулась ими каждой стороны маленького курносого носика.

— Это означает «цветок», — пояснила Николь. — Она хочет обратить твое внимание на цветы, которыми украшено ее платье.

Николь старалась держаться непринужденно, но близость человека, с которым ей пришлось когда-то жить вместе под одной крышей и которого она любила, делала все ее попытки тщетными.

Когда они вышли на улицу, Джейк подвел Николь и Брайану к простенькому седану, купленному год назад. Машину он оставил несколько в стороне: ему не хотелось засвечиваться возле балетной студии.

Меньше всего они с Николь нуждались сейчас в том, чтобы какой-нибудь пронырливый репортер выследил их, а затем продал «жареную» информацию в бульварные газеты. Хотя Джейк и ставил себе за правило не избегать прессы, поскольку журналисты все равно донимали его своими преследованиями, однако в настоящий момент ему не хотелось, чтобы их с Николь хрупкое перемирие было нарушено газетной шумихой.

Джейк открыл дверцу машины и помог Брайане устроиться на заднем сиденье, с легкостью справившись с ремнем безопасности.

Николь подождала, пока он вырулил на дорогу с односторонним движением и влился в поток других машин.

— Куда мы едем?

— В Редлэндс, — ответил Джейк, искоса взглянув на нее, а затем снова переключив внимание на дорогу. — Ники, сразу после Дня благодарения я уезжаю на гастроли в Англию на целый год. Это значит, что потом мы увидимся только на следующее Рождество. Поэтому я хотел бы как можно чаще видеть Брайану до отъезда.

Николь сделала отрицательный жест и собралась что-то возразить, но Джейк не дал ей говорить.

— У нас обоих сейчас слишком мало свободного времени, — перебил он. — Ты готовишься к рождественским выступлениям, у меня — постоянные репетиции с группой. Но я кое-что придумал, Это устроит и тебя, и меня.

Держась за руль, Джейк сжимал и разжимал руки. Николь понимала, как он волнуется, и в душе ей хотелось хоть немного помочь этому всегда такому сильному и уверенному в себе человеку.

— Мой коммерческий директор подыскал студию недалеко отсюда, где мы могли бы репетировать, а я забронировал номер в «Хилтоне». Утром я всегда работаю, но потом смог бы проводить время с Брайаной. А ты будешь спокойно заниматься со своими ученицами, зная, что дочка в надежных руках. И Рождество я хотел бы провести вместе с дочерью… как отец, а не как посторонний ей человек.

Припарковав машину на небольшой стоянке, Джейк взглянул на Николь, стараясь по глазам прочесть ответ.

Николь к тому времени уже приняла окончательное решение, давшееся нелегко:

— Ладно, я разрешу тебе чаще видеться с Брайаной.

Джейк заулыбался. Появившийся в глазах теплый блеск снова напомнил Николь о ласковых водах Карибского моря. Сердце ее учащенно забилось.

— Я знал, что ты не откажешь мне. Вот почему я и решил, что вам с Брайаной пора познакомиться с моими друзьями. Сегодня мы все вместе позавтракаем.

— Ты собираешься нас познакомить сегодня? — изумленно воскликнула Николь. — А что ты им сказал? — Ей стало немного не по себе от такой прыти Джейка.

Джейк взял ее руку, сжавшуюся в кулак, и, осторожно разжав каждый пальчик, нежно провел по ладони.

— Все рассказал.

В смятении Николь снова сжала руку в кулак.

— Никто из них ведь ни разу не видел Брайаны, и поэтому все бы чувствовали себя неловко, если бы я не сказал им, — спокойно продолжил Джейк. — Мне не хочется, чтобы тебя приводили в замешательство неловкие вопросы и любопытные взгляды.

Джейк дотронулся до ее плеча, но Николь резко отстранилась. Не хватало еще, чтобы он почувствовал, как сильно она волнуется.

— Ники, в наше время рождение внебрачных детей уже никого не шокирует. — Джейк ухмыльнулся, проведя рукой по бритой щеке. — Их больше шокировала моя новая внешность, а не то, что они услышали о тебе и о Брайане. Представь, ни один из них никогда не видел меня без бороды.

Николь тоже усмехнулась, вообразив, какой переполох среди знакомых Джейка вызвало исчезновение его знаменитой бороды.

— Кажется, дело идет на лад, — добродушно пошутил Джейк, заметив ее улыбку. — Теперь, когда они знают все о вас обеих и о том, что Брайана моя дочь, тебя примут такой, какая ты есть.

Джейк коснулся пальцами ее щеки, отчего она почувствовала легкое подрагивание во всем теле.

— Ники, они тебе понравятся.

— Уверена, что так и будет, — ответила Николь. Однако голос ее звучал вовсе не уверенно. Взяв сумочку и собрав все свое мужество, она добавила: — Ну что, идем? Кажется, пора.

На лице Джейка отразилось облегчение и что-то еще, незнакомое.

— Погоди, у меня кое-что есть для тебя.

С этими словами он открыл перчаточный ящик и вытащил оттуда конверт.

Николь недоверчиво смотрела на этот неожиданно появившийся конверт в руках Джейка.

— Это еще что?

— Только не сердись. Это вам с Брайаной от меня.

Николь боялась брать конверт: почему-то ей показалось, что его содержание связано с пережитой болью.

— Ну же, открывай.

Медлить дальше было неудобно. Вскрыв конверт, Николь обнаружила там толстую пачку больничных фирменных бланков, с которыми ей приходилось сталкиваться каждый месяц на протяжении трех лет. Не обратив внимания на небольшую книжечку, выпавшую из конверта, она начала поочередно разворачивать медицинские счета Брайаны. На каждом стояла печать «оплачено».

Оцепенев от неожиданности, Николь не знала, что делать. Ей следовало поблагодарить Джейка, но все нужные слова куда-то улетучились. Внезапно Николь почувствовала, что вместо благодарности ее начинает переполнять злость. Она не нуждалась в чьей-либо помощи ни до страшных дней болезни Брайаны, ни после.

— Я не смогу принять это от тебя, — наконец выговорила Николь.

— Можешь. И ты сделаешь это, — возразил Джейк, и она услышала несгибаемое упрямство в его голосе. Взгляд Джейка выражал необычайную решимость. — Ты четыре года растила Брайану одна. — Он кивнул в сторону лежавшей на ее коленях книжечки: — Это банковская книжка. Я намерен открыть счет в банке на имя Брайаны и перевести на него эти деньги, а затем делать регулярные взносы, пока ей не исполнится восемнадцать лет. Данным вопросом сейчас занимается мой юрист. — Джейк порывисто схватил Николь за руку. — Я ее отец, Ники. Если не хочешь выходить за меня замуж, то позволь хотя бы так помочь вам.

Даже не заглядывая в книжку, Николь не сомневалась в том, что сумма была солидной и, возможно, превышала ее общий доход за все четыре года. Ради дочери она должна была принять помощь Джейка. Но тогда с каждым очередным поступлением денег ей придется испытывать все большие мучения. Каждый взнос будет как удар хлыста, напоминающий о том, кому теперь Брайана обязана своим благополучием.

Порой случалось, что Николь заставляла себя танцевать даже тогда, когда ноги были стерты до крови, а тело ныло от изнеможения. Ну что ж, если она могла выступать невзирая на боль в ногах, то теперь сможет жить, несмотря на раненое сердце.

Взглянув на Джейка, Николь произнесла, с трудом улыбнувшись:

— Спасибо тебе.

Бережно подняв с колен книжку, она убрала ее в конверт.

— Ты даже не посмотришь?

— Не имею права. — Николь спрятала конверт в свою сумочку и сделала вид, что разбирается в ее содержимом, чтобы только не глядеть на Джейка. — Я знаю, что ты хочешь, чтобы Брайана ни в чем не нуждалась. Уверена, она будет тратить деньги по назначению.

Джейк был тронут. Он вдруг всем существом почувствовал, как нелегко сейчас Николь.

— Ну что, идем? — спросил он как можно мягче.

Николь только кивнула.

Джейк открыл дверь студии, где обычно проходили репетиции, и, войдя внутрь, впустил Николь. Оглядевшись по сторонам, она заметила, что помещение было не таким уж большим. Повсюду царил хаос: они пробирались между разбросанными кругом проводами, усилителями, микрофонами и музыкальными инструментами. Вдоль дальней стены расположились два длинных стола с расставленной на них едой, которую энергично уплетало более дюжины сотрудников — мужчин и женщин, сидевших и стоявших вокруг. Обстановка была непринужденная, все весело болтали друг с другом.

Однако, заметив вновь прибывших, все постепенно стихли. Николь машинально взяла дочь за руку. Она почувствовала, как лицо ее порозовело от смущения. Ей было неуютно под любопытными взглядами собравшихся, но все же она продолжала стоять не шевелясь, гордо подняв голову.

Джейк первым нарушил тишину:

— Слушайте все. Это Николь. — Нежно опустив руку на русую головку девочки, он добавил: — А это — Брайана.

Худощавый, невысокого роста мужчина тотчас подошел к Николь и протянул руку:

— Очень рад, я Пит Ласситер, коммерческий директор Джейка.

На первый взгляд мужчине можно было дать больше пятидесяти лет, однако его внешность оказалась обманчивой, и, приглядевшись повнимательнее, Николь скинула ему добрый десяток.

Вскоре к ним присоединилась симпатичная рыжеволосая женщина, представившаяся женой Пита, Валери. Николь постаралась скрыть свое искреннее удивление: полная, жизнерадостная Валери казалась прямой противоположностью мужа.

Джейк провел Николь с Брайаной вглубь комнаты, постепенно познакомив со всеми, и вскоре они уже чувствовали себя здесь своими. Теперь Николь знала, чем занимаются эти люди: кто-то из них играл на гитаре, кто-то был флейтистом, а кто-то клавишником. Барабанщик Джордж, имевший неимоверные габариты, суровый вид и руки, сплошь покрытые татуировкой, наклонился, чтобы поприветствовать Брайану, и сразу же очаровал ее, показав универсальный жест глухонемых, означавший «я тебя люблю».

Через некоторое время Николь уже окончательно запуталась, кто был кем. Светотехники в ее голове смешались со звукорежиссерами, и она уже не могла точно сказать, была ли высокая блондинка гримером, а маленькая пухленькая женщина — костюмером или все наоборот.

Когда час спустя все трое возвращались к машине, чтобы отправиться домой, счастливая Брайана крепко сжимала в руках несколько карикатур, нарисованных Джорджем. По дороге ей захотелось показать Николь один из рисунков, на котором был изображен играющий на гитаре Джейк. Но неожиданно ветер вырвал из маленькой руки лист бумаги.

Прежде чем Николь с Джейком смогли остановить Брайану, та рванулась вперед за улетавшим белым прямоугольником и сбежала с тротуара.

— Брайана! Стой! — закричал Джейк, бросившись вслед.

Сквозь сковавшее ее оцепенение Николь услышала скрип тормозов и отчаянно вскрикнула при виде несущейся на Брайану ярко-красной спортивной машины.