Пират и русалка

1

Бостон. Май 1801 года

Неяркие лучи утреннего солнца позолотили высокие крыши домов на Бодойн-сквер. В этот ранний час одинокая карета проехала по пустынной улице и остановилась перед трехэтажным особняком, принадлежавшим капитану Джуду Гэлланту.

Из кареты вышел седой господин, одетый во все черное. Тяжело опираясь на трость, он поднялся по ступеням к массивной парадной двери. Взявшись рукой за голову льва, служившую дверным молотком, трижды постучал. Дверь отворилась почти в то же мгновение, и на пороге показалась полная женщина. Судя по висевшей у нее на поясе связке ключей, это была экономка.

Миссис Уитворт приветствовала незнакомца с некоторой опаской.

– Доброго вам утра, сэр, – сказала она. – Если вы хотите повидать капитана Гэлланта, то он теперь никого не принимает.

Человек снял шляпу и, учтиво наклонив голову, произнес:

– Простите мне столь раннее вторжение, мэм, но я вынужден настаивать на встрече с капитаном.

Экономка даже не подумала сдвинуться с места.

– Если у вас имеется визитная карточка, сэр, я отнесу ее капитану. Вы можете зайти завтра, и тогда я дам вам знать, примет ли он вас.

– Мэм, – настойчиво проговорил седовласый господин, – мое имя Уильям Йорк, и я прибыл с важным поручением от президента Джефферсона. Мне велено переговорить с капитаном Гэллантом с глазу на глаз, так что будьте добры проводить меня к нему безотлагательно.

Лицо экономки все еще выражало сомнение, но она, хоть и неохотно, посторонилась.

– Входите и подождите здесь, мистер Йорк, – сказала она. – Я узнаю, примет ли вас капитан.

Оказавшись в огромном холле, Уильям Йорк принялся разглядывать бесценные сокровища, окружавшие его со всех сторон. На стенах висели полотна европейских художников, и среди них две картины Рембрандта. Он достаточно хорошо разбирался в искусстве, чтобы определить, что перед ним подлинники. Роскошные китайские вазы покоились на изящных подставках красного дерева, а дорогие персидские ковры устилали натертые до блеска паркетные полы.

Уильям попытался припомнить все, что ему рассказывали о семействе Гэллантов. На протяжении трех поколений они слыли преуспевающими кораблестроителями и купцами. Драгоценные предметы, украшавшие дом капитана, несомненно, были свезены сюда со всего света.

В эту минуту вернулась экономка, и на сей раз она повела себя более радушно.

– Капитан Гэллант согласился принять вас, – сказала она. – Соблаговолите следовать за мной.

Уильям Йорк прошел за женщиной по длинному коридору, ведущему на заднюю половину дома. Миссис Уитворт остановилась у одной из дверей и негромко постучала. Она дождалась разрешения хозяина и только тогда вошла в комнату.

– Капитан Гэллант, к вам мистер Уильям Йорк, – объявила она.

Джуд Гэллант сидел у стола, но при появлении гостя поднялся на ноги. Он кивнул экономке, и та бесшумно удалилась. Чтобы мистер Йорк понял всю степень его недовольства, Гэллант остался стоять. Он, так и быть, позволит этому человеку изложить причину своего неожиданного визита, но потом немедленно от него отделается.

Уильям устремил на хозяина дома пытливый изучающий взгляд. С виду Джуд Гэллант был настоящий морской волк. Темноволосый, с холодными голубыми глазами, молодой капитан походил на красавца разбойника. Он стоял, высокий и прямой, и в нем чувствовалась уверенность, обычно свойственная людям, привыкшим повелевать судьбой – будь то их собственная судьба или судьба других людей. Вдруг пожилой господин заметил на столе откупоренную бутылку вина. Взгляд его упал и на недопитый бокал, красноречиво свидетельствовавший о многом. То, что капитан пьет с раннего утра, было весьма важным обстоятельством, и ему, Уильяму Йорку, должны были доложить об этом заранее. Кто мог предположить, что такой человек – человек-легенда – подвержен подобной слабости?

Уильям нахмурился. Сведения, полученные им о Джуде Гэлланте, характеризовали его как человека, сломленного смертью жены. Со времени, когда капитан подал в отставку и оставил службу во флоте, он жил почти затворником и, по всей видимости, пристрастился к вину. Уильям попытался себе представить, что за женщина была жена Джуда, если ее кончина столь убийственно подействовала на молодого человека. Осведомители Уильяма утверждали, что после того, как Мэри, жена капитана, умерла, в его жизни было множество женщин, но такого сорта, что ни одна из них не могла представлять угрозы ее памяти.

– Капитан Гэллант, – произнес мистер Йорк после долгого неловкого молчания, – я недавно читал о ваших подвигах, в частности о том, как вы захватили пять мавританских судов-каперов.[1] Вы, кроме того, раскрыли существовавший в Алжире заговор, целью которого было, атакуя американские торговые суда, ослабить нашу экономику. Не знаю, известно ли вам это, но именно благодаря вашей рекомендации удалось убедить Конгресс в необходимости увеличения нашего флота и строительства большего числа военных кораблей.

Губы Джуда скривились в ироничной усмешке.

– Вряд ли Конгрессу надобны были советы желторотого юнца-капитана, чтобы осознать необходимость усиления флота.

– Вот тут вы ошибаетесь. Имя Гэллантов в высшей степени уважаемо. Ваш отец был героем Войны за независимость Соединенных Штатов. Вы же доказали свою доблесть, потопив три фрегата Наполеона. Поистине ваша семья послужила отечеству на славу.

Во взгляде голубых глаз Джуда читалось недоверие.

– Я всегда с подозрением отношусь к людям, которые обращаются ко мне со столь цветистыми речами, сэр. Может быть, мы обойдемся без лести и приступим к истинной причине вашего визита?

Уильям Йорк улыбнулся.

– Я был предупрежден, что вы не терпите пустой болтовни. Вижу, меня не обманули.

В первый раз с начала беседы Джуд внимательно присмотрелся к пожилому политику. Его камзол и жилет хотя и были сшиты из добротной материи, но уже лет двадцать как вышли из моды. Длинные волосы были собраны сзади в косицу – также по старому образцу, хотя теперь было принято стричься короче.

– У вас есть передо мной преимущество, мистер Йорк. Вы обо мне осведомлены, а я между тем уверен, что никогда прежде вас не встречал.

Уильям неспешно уселся в мягкое кресло и наклонился к огню, жарко пылавшему в камине.

– Это правда. Мы с вами никогда прежде не встречались, но я с огромным интересом следил за вашей карьерой. Возможно, потому, что я и сам всю жизнь втайне мечтал плавать по морям и командовать кораблем.

– Вы забрались далеко от своего родного дома, мистер Йорк. Если судить по вашему акценту, вы откуда-то с юга, скорее всего из Виргинии.

– А у вас отменный слух на диалекты, сэр, – заметил мистер Йорк, положив руки на гнутые подлокотники кресла. – Я родился и вырос в Виргинии. Вероятно, как и вы, я полагал, что уже достаточно послужил своему отечеству. Я приготовился мирно доживать остаток дней на своей ферме, но президент Джефферсон рассудил иначе. – Он рассмеялся. – Томас умеет убеждать. И вот я здесь.

Не спуская недоуменного взгляда со своего гостя, Джуд опустился в кресло.

– Признаться, вы меня озадачили. Какое отношение я могу иметь к вам или к президенту Джефферсону?

Уильям помолчал с минуту, а потом ответил:

– Когда требуется человек, способный командовать, всегда следует искать самого лучшего. День, когда вы оставили службу, был для Америки черным днем. Отечеству грозит беда – вот почему нам нужны такие люди, как вы.

– Я знаю других капитанов, более опытных и более достойных, чем я, – раздраженно возразил Джуд.

– Но ни одного, о котором отзывались бы с такой похвалой, – ответил на это Уильям Йорк. – Нам известно, что никто лучше вас не умеет управляться с ветрами и течениями. Кроме того, на вас остановил выбор сам президент. Слышали бы вы, как он превозносил ваши таланты!

– Я не заслужил подобных похвал, мистер Йорк. Я еще и ходить толком не умел, а уже стоял у руля отцовского корабля. Неудивительно, что я хорошо знаю море.

– Ваша скромность делает вам честь. Однако, к счастью, нашлись люди, которые не поскупились на похвалы вашему героизму.

Джуд скрестил руки и пытливо посмотрел на своего гостя.

– Вы здесь не для того, чтобы распространяться о прошлых победах. У вас на уме нечто другое.

Уильям Йорк помрачнел, и в его глазах отразилось беспокойство.

– Вы угадали. Президент Джефферсон хочет, чтобы вы вновь послужили своей стране. – Старик сделал паузу и осторожно продолжил: – Полагаю, вам хорошо известно, что мы ведем войну с Францией. Французы уже не раз подвергали нападению наши суда, и президент чрезвычайно этим рассержен.

– Могу себе представить.

– Вы нужны своему отечеству и президенту! Ему необходим молодой и мужественный человек, поэтому он подумал именно о вас.

Джуд долго молчал, раздумывая над услышанным.

– Сэр, я в отставке. Скажите президенту, пусть найдет кого-нибудь другого. – В его словах послышались горькие нотки. – Я уже и так слишком много отдал своей стране. Я лишился самого дорогого, что у меня было.

Глаза Уильяма наполнились состраданием, он понизил тон:

– Я знаю, вы потеряли жену и ребенка, и очень вам сочувствую. Возможно, то, что вам нужно, – это отвлечься от вашего горя.

– Вы знаете обо мне очень много, – проговорил Джуд с болью в голосе. – Но вы не знаете главного. Не знаете, что, останься я со своей женой, вместо того чтобы гоняться за мавританскими кораблями, она, возможно, не лишилась бы ребенка, и я сумел бы спасти ей жизнь!

Уильяма потрясла мука, звучавшая в голосе молодого человека. Как ужасно, подумал Йорк, что капитан винит даже себя за то, чего, вероятно, не в силах был бы предотвратить, даже будь он рядом с женой.

– Ведь я знал, что у Мэри слабое здоровье, – продолжал Джуд, откинувшись на спинку кресла и глядя в потолок. – Я должен был остаться с ней – она умоляла меня об этом!

– Вы исполняли свой долг.

– Вот именно, черт побери! Именно этим я занимался, когда хоронили мою жену и мое мертворожденное дитя! Так что не говорите мне больше о долге!

– Мне искренне жаль, – с чувством проговорил Уильям. – Для вас это страшная трагедия.

– К тому же не понимаю, зачем я понадобился моей стране, разве только это касается войны с Триполи, – заметил Джуд, не желая больше говорить о своей личной жизни. – Но наш флот легко справится с пашой и без меня.

– Триполи не более чем досадная помеха. У нас появился куда более опасный враг, и совсем под боком. – Уильям наклонился вперед и понизил голос: – Могу я вам довериться?

– Да, разумеется, но…

– То, что я намерен вам сообщить, не должно выйти за пределы этой комнаты.

– Я не уверен, что желаю оказаться посвященным в какие бы то ни было государственные тайны. – Джуд начинал понимать, что должна чувствовать беззащитная рыбка, попавшаяся в сети. Человек, сидевший перед ним, был умен. Слишком умен.

– Мне поручено разъяснить вам некоторые обстоятельства, при этом мы – президент и я – доверяем вам безоговорочно.

– Ну что ж, я вас слушаю, – произнес наконец Джуд, хотя предпочел бы не знать ничего, что могло нарушить его добровольное заточение.

– Недавно нам стало известно, что между Испанией и Францией существует тайная договоренность о передаче Луизианы под суверенитет Франции. Только представьте себе, какую опасность это будет представлять для Соединенных Штатов – иметь своим соседом Наполеона Бонапарта!

Джуд был явно потрясен и разгневан услышанным.

– Боже правый! Здесь какая-то ошибка!

– Это неопровержимый факт.

Их взгляды встретились. Не отводя друг от друга глаз, оба размышляли о том, что грозит их стране, если Луизианой завладеет враждебная Франция.

– Капитан, поможете ли вы Америке в трудный для нее час? – многозначительно спросил Уильям Йорк. – Согласны ли вы снова выйти в море?

Джуд был раздосадован не на шутку.

– Скажите же, что именно вам от меня нужно?

– Нам нужен человек, который причинит как можно больше вреда французам в Карибском море и таким образом отвлечет их от наших судоходных путей.

– Я с трудом могу запомнить, какой остров кому принадлежит в Карибском море. Сегодня он французский, а завтра его уже заняли англичане. То же самое и с тем, кто является нашим союзником: в этом году Франция, а в следующем – Англия.

– В том, что вы говорите, много правды. – Лицо Уильяма приняло лукавое выражение. – Стране необходим человек, который бы наблюдал за развитием ситуации и докладывал об этом президенту. Человек, облеченный нашим доверием.

Джуд уже догадывался, что за всем этим кроется что-то подозрительное.

– Не думаю, чтобы Франция, как, впрочем, и Англия, приветствовала появление американского флота в Карибском море, – сказал он.

– Давно минули те времена, когда Америка просила милости или разрешения как у Франции, так и у Англии.

– Но все же, как отнесутся к этому англичане?

– Необходимость частенько сводит нас со странными партнерами, капитан Гэллант. Британцы согласились смотреть сквозь пальцы, если какой-то американский корабль присвоит груз французского судна. И, кстати, ваш связной будет ждать вас на Мартинике, острове, который в данный момент подчиняется Англии. Но об этом я расскажу вам позже, если вы согласитесь помочь нам.

Джуд поднял брови.

– Странный вид помощи, сэр. На самом деле вы хотите, чтобы я стал шпионом и служил отечеству именно в этом качестве, не так ли?

Наконец-то Уильям Йорк увидел перед собой прежнего легендарного капитана. Человека, которому неведом страх перед врагом и который никогда и никого не станет молить о пощаде. В это мгновение он решил, что не хотел бы навлечь на себя гнев Джуда Гэлланта. И еще больше убедился в правильности их выбора.

– Вы умный человек и уже догадались обо всем. Если вы примете наше предложение, то для всего мира вы будете капитаном каперского судна. И должен сразу предупредить: если правительству какого-либо государства вздумается навести о вас справки, президент станет отрицать, что ему известно что-либо о вас или о вашей деятельности.

– Давайте уточним, правильно ли я вас понял. Я должен взять на себя роль пирата, и если меня поймают, то моя страна бросит меня на произвол судьбы?

– Что ж, пожалуй, это верно… отчасти. Хотя, как вы знаете, капер не совсем то же, что пират, это скорее… авантюрист. – Тут пожилой господин улыбнулся, вдруг осознав, что Джуд Гэллант – не тот человек, которого нужно успокаивать. – Называйте себя, как вам заблагорассудится – пиратом или капером, – истина заключается в том, что вы будете служить родной стране.

Джуд задумался о том, что для него может означать подобный поворот судьбы. Он полностью отгородился от жизни, и он знал, что в его присутствии все избегали даже упоминать имя Мэри. В последнее время чувство вины за ее смерть и смерть ребенка совершенно поглотило его. Пожалуй, действительно пора отвлечься от своего горя и начать жизнь заново.

Наконец он глубоко вздохнул и посмотрел старику в глаза.

– Я готов командовать кораблем, но только тем, который был построен на моей собственной верфи.

Уильям снова улыбнулся – его миссия оказалась успешной.

– Я полагаю, вы выберете свой старый корабль, я имею в виду «Вихрь».

– Да, «Вихрь», – сказал Джуд, произнеся это название с невольной гордостью. – В последнем сражении он получил кое-какие повреждения, но, чтобы спустить его на воду, потребуется не так уж много времени.

– Великолепно! Я уполномочен дать вам разрешение снарядить корабль по собственному усмотрению. – Уильям встал и протянул Джуду руку. – Наберите команду из людей, которых сочтете подходящими. Но не забудьте: дело это требует строжайшей тайны. До выхода в море у вас есть два месяца, капитан.

У Джуда, казалось, расправились плечи. Он закупорил бутылку с вином, затем пересек комнату и дернул шнурок звонка. Экономка появилась мгновенно – очевидно, ожидала, что ее позовут, сделал вывод Уильям.

– Миссис Уитворт, велите Диккенсу подавать карету. И немедленно.

Миссис Уитворт изумилась – хозяин уже несколько недель не покидал дом. Но она была достаточно вышколена и ничем не выказала своего удивления. С нее было довольно и того, что капитан Гэллант улыбается. Как давно она не видела у него на лице улыбки!

– Ожидать ли мне вас к обеду, сэр?

– Думаю, нет. Я буду на верфи. Пожалуй, я отобедаю и переночую там. И вообще, не ждите меня домой некоторое время.

Он повернулся к Уильяму Йорку и нетерпеливо произнес:

– Ну что, едем?

И вот настал день, когда фрегат «Вихрь», снаряженный пятьюдесятью пушками, вышел из дока под новыми парусами на новых мачтах. Его палубы были надраены до блеска. Длинный, гладко струганный и быстрый, он нес на борту команду из ста двадцати человек, из которых лишь единицы знали о его миссии.

Это был огромный, мощный и красивый корабль, гордо скользящий впереди ветра. Подняв паруса, залитые ярким солнцем, «Вихрь» взял курс в открытое море. У руля стоял сам капитан Гэллант.

В первый раз за много месяцев он почувствовал, как горе отпустило его. Пришло время похоронить старые печали и отдать себя новому делу, принять новую цель жизни, предоставленную ему судьбой.