Пле(мя)нница

Глава 16

Алина

16 августа, воскресенье

Когда Катя, утомленная суматохой, вызванной празднованием её дня рождения, засыпает на моей кровати, тихонько выхожу из комнаты и иду на лоджию. Ночь сегодня безлунная и прохладная. Устало опускаюсь в кресло, укрываюсь пледом, который сама же принесла сюда ещё в те времена, когда жила здесь. Усталость больше моральная, чем физическая. Пусть Катя сегодня меня изрядно вымотала, но это не идет ни в какое сравнение с тем, что я чувствую, снова оказавшись в квартире Субботина.

Запахи, ощущения… В смятении вспоминаю каждый день, проведенный в этих стенах. Здесь всё просто пропитано Субботиным, его неповторимой аурой.

До сих пор удивляет, где я нашла в себе силы, чтобы сесть в машину Егора, когда он приехал за нами с Катей, снова войти в эту квартиру, в комнату, которую все до сих пор называют почему-то моей. Возможно, я бы не рискнула сделать этот опрометчивый шаг, но Егор всё решил за меня. Он четко дал понять, что не собирается сегодня ночевать дома, поэтому мне стоит просто расслабиться и отдыхать в комфортных условиях. Конечно, после старой хрущевки его квартира словно номер-люкс в хорошем отеле.

Не скажу, что меня прям совсем успокоило то, что Егор будет ночевать вне дома, но нужно признать, что это всё же несколько усыпило мою бдительность. Поддаться уговорам Кати, взгляду Егора и… собственному желанию было легче.

Да, огромная часть меня, которую я постоянно пытаюсь задушить, всё же стремится вновь оказаться в этой квартире. Именно здесь одной обычной июльской ночью навсегда поселилась частичка моей души. Поэтому только здесь я снова ощущаю себя цельной, той, которой была прежде.

На столике рядом с креслом лежит зажигалка. Протягиваю руку, дотрагиваюсь до холодного металла. Глупо, но на секунду меня согревает то, что сегодня её касался и Субботин. Где Егор сейчас?.. С кем?..

Кутаюсь в плед, ощущая вселенский холод. Вслушиваюсь в окружающие звуки. Иногда возле подъезда собираются шумные компании, но сегодня, как назло, всё тихо. Ничто не мешает моим параноическим мыслям и дальше глумиться над разумом.

Понимаю, что сегодня я потеряла себя окончательно и, возможно, бесповоротно. Сегодня я откровенно призналась самой себе, что даже та аморальность, которая аккомпанировала нашим отношениям с Егором, не мешает мне жгуче желать продолжения этих самых отношений.

Ненавижу себя, презираю больше прежнего, но не могу сейчас, сидя в этом кресле, не представлять себя в объятиях Субботина. Накрывает… Закрываю глаза и целиком отдаюсь во власть похотливых грез.

Егор

— Суббота, ты целый вечер улыбаешься, — еле ворочая языком, произносит Ваня. — Ты дебил?

— Бероев, это ты дебил, — встревает Стас. — Хватит водку жрать, — он забирает полупустую бутылку поближе к себе. — Егор, будешь?

— Нет, — отказываюсь в который раз за этот долгий вечер. Мне не нужен сегодня алкоголь. И без него чувствую себя пьяным. Мысли путаются, реакции странные. Бероев ещё со своими замечаниями… Не улыбка это, Ваня. Оскал, скорее. Хочется наброситься на кого-нибудь, выпустить пар. Как назло, никто сегодня не дает повода для драки. Все сидят чинно, едва ли не благородно.

— Наверное, надо сваливать уже отсюда, — Стас смотрит на часы, затем на пьяного Ивана. — Этого придурка ещё тащить, — беззлобно выговаривает он.

— Можешь ехать. Я сам завезу Бероева, — успокаиваю Стаса. Сегодня мне спешить определенно некуда. Хотя от мысли о том, кто именно сейчас находится в моей квартире, хочется прямо босиком бежать из этого чертового клуба домой.

Стас, не дожидаясь особого приглашения, уходит. Мы с Ваней ещё некоторое время сидим, потом тоже начинаем собираться.

— Вызови мне такси, — Бероев пытается открыть в телефоне нужное приложение, но у него ничего не получается.

— Сам отвезу. Переночую сегодня у тебя.

Ваня хоть и пьян, но это не мешает ему посмотреть на меня с подозрением.

— Какого это?.. — не понимает он.

— Соскучился, — скалюсь я.

А в голове тут же возникает образ Алины. Вот… Вот по кому я действительно соскучился. Когда увидел её вчера на празднике, едва сдержался, чтобы не притянуть к себе. Притягательная до скрежета зубов. В коротком платьице цвета неба. Загорелая… Когда только успела? Ведь когда уезжала от меня, была чуть темнее снега.

По дороге домой Ваня отрубается, слышу лишь доносящийся с заднего сидения храп. Поговорить не с кем, и все мысли концентрируются на той, кто, словно заноза, сидит в мозгу.

Интересно, Алина уже спит? Смотрю на часы. Пол второго ночи. Наверняка, уже видит десятый сон. Представляю её спящей. Вспоминаю то, как приходил к ней в комнату, сидел рядом, будто наркоман над дурманящим порошком. Воспоминания заводят на полную катушку. Так и подмывает нарушить собственное обещание, поехать к себе на квартиру, а не к Бероеву.

Подъехав к дому Вани, пытаюсь разбудить друга. Тот матерится. Посылает меня так далеко, как только умеет. В конце концов всё же продирает глаза, осоловело смотрит на меня.

— Последний раз с тобой нянчусь, — предупреждаю Бероева, помогая ему выбраться из машины.

— Так найми мне няньку, — смеется друг.

— Хорошая идея. Осталось только найти подходящую.

— Я уже нашел.

— В чем проблема?

— Проблема в тебе.

— Во мне? — не понимаю юмора.

— Конечно. Ты не даешь мне её номера.

Смысл слов моментально доходит до меня, и я чувствую такую злость, что хочется встряхнуть друга.

— Как Алинка поживает? Всё нормально у неё? Бросил девчонку. Жалко было, чтоб у тебя жила?

— Заткнись, — предупреждаю, понимая, что Бероев рискует сейчас нарваться.

Но тот не слышит угрозы в моем голосе, продолжает нести всякую чушь о моем безразличии по отношению к племяннице. Упрекает в том, что бросил её на произвол судьбы. Понимаю, что если не уйду сейчас и останусь ночевать у Вани, то может случиться непоправимое. До сих пор драками и потасовками наша дружба замарана не была. Наверное, начинать не стоит.

Оставив Бероева в квартире, выхожу на улицу, сажусь в машину, прикуриваю. И что сейчас делать? Не кружить же по городу до утра? Нет, можно, конечно, поехать в гостиницу, но… не хочу.

К собственному дому еду неспешно. Всё еще сомневаюсь в правильности выбранного пути. Проезжая мимо одной из гостиниц, притормаживаю, однако затем вновь набираю скорость. Не могу противостоять желанию увидеть Алину.

Что она там говорила когда-то про разум??? Какой к черту разум… Все чувства обострены до предела. В голове лишь её образ. Кажется, что кончил бы только от одного её обнаженного вида.

Свернуть с пути уже невозможно.

В квартиру захожу тихо. Стараюсь не издать ни единого звука. Первым делом, не смотря на сводящее с ума желание, иду в детскую. Немного напрягаюсь, когда не нахожу там Кати. Поразмыслив, направляюсь в свою спальню — иногда дочка засыпает там. В моей комнате тоже пусто. Остается только один вариант. Сердце тяжело бьется в груди от того, что у меня появилось, можно сказать, официальное разрешение войти сейчас в спальню Алины.

Катя, раскинув руки-ноги во все стороны, тихо сопит под одеялом. Прищурившись, всматриваюсь в очертания мебели. Особое внимание уделяю креслу, стоящему в углу. Но Алины там нет. Неужели уехала? Не может быть. Понимаю, что она не могла бы так сделать. Да и босоножки её стоят в прихожей.

Вспоминаю, что есть еще одно место, где может быть племянница. Выхожу на лоджию, испытывая невероятное наслаждение от того, что оказался прав — Алина здесь. Свернулась в кресле, один нос торчит из пледа. Но любоваться на неё нет времени. Понимаю, что Алина замерзла; через открытое окно сюда залетает холодный воздух.

Затаив дыхание, подхожу к племяннице и, подсунув под неё руки, прижимаю к себе. Она просыпается спустя секунду. Хлопает сонными глазами, не понимая, что происходит.

— Егор? — шепчет изумленно, не веря собственным глазам.

— Ты ждала кого-то другого? — спрашиваю, осознавая, что она вообще никого не ждала, а тем более меня. Я ведь обещал, что не приеду. И гордиться в данном случае мне нечем. Как оказывается, когда дело касается Алины, я не могу сдержать данного слова.

— Куда ты меня несешь? — она цепляется за мою рубашку, пытаясь привстать.

— Не дергайся, — ногой выключаю свет на кухне, в прихожей. Дальше двигаюсь по наитию. В собственной квартире это не трудно делать.

Оказавшись в своей спальне, осторожно опускаю Алину на кровать. Твою мать… О таком я даже не помышлял.

— Что ты делаешь? — раздается её испуганный шепот.

В комнате практически ничего не видно. Ночь словно хочет скрыть преступление, которое я снова готов совершить.

— Не знаю, — не снимая одежды, ложусь рядом, прижимаю Алину к себе. Она до сих пор завернута в плед, поэтому не могу всецело насладиться ощущениями. Но пусть пока так… Не смотря на бурлящую кровь во всем теле, я пока не решил, насколько далеко позволю зайти и себе, и ей.

— Ты говорил, что не приедешь ночевать, — возмущенно шепчет она, но не делает попытки вырваться. Лежит, как мышь. Возможно, как и я, она принимает для себя сейчас какое-то решение.

— Так получилось, — утыкаюсь носом в её волосы. Наслаждаюсь ароматом, который теперь часто преследует меня по ночам. — Почему ты спала на лоджии? — задаю вопрос на отвлеченную тему, чтобы хоть немного переключиться. Если я сейчас просто отдамся во власть собственных чувств, то совсем скоро мы будем с Алиной голые.

— Нечаянно уснула.

Кайфую от её голоса, запаха, шелковистости волос. Но не делаю попытки что-либо изменить, например, засунуть руки под плед, который пока что прячет её от меня.

Стоит ли сейчас поворачивать обратно или пути назад уже нет? Не станет ли этот путь дорогой в никуда? Я должен принять решение, но для этого мне нужно понимать, чего хочу не только я, но и чего хочет Алина.

— Зачем ты приехала вчера на праздник? — спрашиваю, прижимая её к себе ещё крепче. Шансов того, что я смогу остановить приближающееся сумасшествие, все меньше и меньше.

— Этого хотела Катя, — с придыханием произносит Алина. — Разве тебя не было рядом, когда она звонила мне?

— Был. Задам вопрос по-другому. Ты только ради Кати приехала?

Алина отмалчивается. Лишь её участившееся дыхание выдает то, как она волнуется.

— А меня ты хотела увидеть? Ты же понимала, что я там буду? Отвечай, — произношу с нажимом, когда она продолжает молчать.

— Понимала.

— Хотела увидеть? — упорствую я. Наверное, впервые в жизни, не считая юности, меня так сильно беспокоит то, что по-настоящему чувствует девушка, находящаяся в моих объятиях. Обычно я к подобным вопросам отношусь с меньшим трепетом.

— Не знаю.

— Нужно узнать, — моя рука всё же пробирается под теплый плед, накрывает живот Алины. Вожу ладонью по мягкой ткани её платья, вычерчивая круги.

— Это неправильно.

— Что неправильно? — моя рука аккуратно приближается к груди девушки. Обвожу мягкие полушария, затем снова намереваюсь вернуться к животу и якобы нечаянно задеваю пальцем сосок. — В этом мире вообще нет совершенно правильных или неправильных вещей. Всё относительно.

Приподнимаюсь на локте, нависаю над Алиной. Более-менее привыкнув к темноте, разглядываю её смутные черты.

— Скучала, значит, — на этот раз уверенно накрываю её грудь, очерчиваю сосок.

— Да, — признается она, сопровождая признание резким вздохом, словно в эту секунду ей остро стало не хватать воздуха.

— Почему не звонила, если скучала? — перехожу к другому полушарию. Пальцы проворно проскальзывают под лифчик. Сосок уже напряжен, жаждет прикосновений.

— Не могла.

— Почему? У тебя не было моего номера? — опускаю плед немного вниз. Стягиваю бретели сарафана и лифчика поочередно с каждого плеча девушки, открывая доступ к нежной коже. Соски, словно две горошины. Перекатываю их между пальцами, сжимаю, поглаживаю.

— Ты тоже мог бы позвонить, если бы хотел, — не в силах сдерживать чувств, Алина выгибается навстречу моим рукам.

— Мог бы, — мои ласки становятся увереннее. Сбрасываю плед на пол, провожу ладонью от самых ступней Алины до её оголенной груди. Моим движениям практически ничего не мешает. Миниатюрный сарафан, который сейчас на девушке, сбился вокруг её талии.

— Почему тогда? — она снова выгибается в моих руках.

— Почему что? Не звонил? — склоняюсь и принимаюсь водить губами по её лицу. Руки в это время продолжают сминать упругую грудь.

— Да, — шепчет она требовательно. — Не хотел? — подставляет лицо под мои легкие, словно воздух, поцелуи.

— Как и ты, не мог, — мягко усмехаюсь.

— У тебя не было моего номера? — передразнивает меня Алина. Теперь она не просто подставляет лицо под мои поцелуи, но и пытается словить мои губы своими. Шумно, разочарованно дышит, когда у неё это не получается.

Попалась девочка. От понимания того, что Алина сознательно решилась на второй шаг на нашем, уверен, непростом и, возможно, непродолжительном пути, эмоции вырываются из-под контроля.

Обхватываю её лицо ладонями и горячо целую. Жадно атакую её рот языком, чувствуя, как она жмется ко мне ещё ближе.

Опускаю одну руку вниз, начинаю гладить кожу над резинкой её трусиков. Выжидаю. Становится даже интересно, кто из нас первый не выдержит. Алина или я сам? Представляю, какая она, наверное, уже влажная. Это вызывает взрыв в моей голове.

Сильно сжимаю зубами нижнюю губу девушки, замираю. Она отвечает мне громким стоном. Опускает свою руку вниз, накрывает мою ладонь своей, тянет вниз. Первая… Она сдалась первая.

Плотоядно улыбаюсь, выпускаю её губу из захвата. Заменяю грубость нежностью. Бедра Алины между тем приподнимаются навстречу моей руке. Девочка ищет, мечется. А я… играю с ней. Медленно вожу пальцами вокруг её плоти, но не касаюсь ни мягких губок, ни клитора.

— Егор… — Алина пытается бедрами немного откорректировать движения моей руки, но я ловчее в этой игре.

В ту самую секунду, когда я уже практически готов сжалиться над Алиной и над собой, слышу, как дверь одной из комнат в квартире открывается и в коридоре включается свет.

— Черт… — нечеловеческим усилием отрываюсь от Алины и, словно двадцатилетний гимнаст, спрыгиваю с кровати. Бегу в коридор.

— Папа, — заспанная дочка стоит на проходе и удивленно озирается вокруг.

— Что случилось? — присаживаюсь перед ней на корточки. Сердце бьется в области горла. Дышать трудно.

— Мне кошмар приснился. Я проснулась… Алины нет. Она ушла?

— Алина? Нет, не ушла, конечно. В туалет, наверное, вышла, — перевожу взгляд на босые ноги Кати. — Пойдем-ка в твою комнату, пока ты не замерзла, — беру её на руки и несу в детскую.

— Алина точно не ушла?

— Точно!

Сижу с Катей, пока она снова не засыпает. Затем тихонько выхожу из её комнаты и иду искать Алину. Она, как и в прошлый раз, сидит на лоджии. Глаза влажные от слёз. Понимаю, что легко не будет.

— Что за сырость? — пытаюсь приподнять её, чтобы сесть самому и усадить её себе на колени, но Алина сопротивляется.

— Нет, — отпихивает меня. — Это ужасно. Мы сошли с ума, — её глаза еще больше увлажняются, но слезы пока не катятся по щекам. — Ребенок дома. А мы… — она замолкает. Качает осуждающе головой. Уводит от меня взгляд.

Крыть нечем. Это, конечно, мой косяк. Допустить подобное, когда в доме Катя, явный показатель того, что я действительно сошел с ума.

— Ты права, — беру сигареты и отхожу к окну. Но так и не прикуриваю. Знаю, что Алине, как любому другому некурящему человеку, неприятен табачный дым.

— Я спать, — Алина поднимается и, даже не дотронувшись до меня, уходит в свою комнату.

Алина

Просыпаюсь от того, что кто-то скачет по кровати, перепрыгивая через меня, словно через трамплин. Ну, конечно, это Катя. Открываю глаза и тепло улыбаюсь егозе.

— Доброе утро, — принимается она прыгать ещё активнее. — Папа сказал, чтобы я тебя разбудила. Скоро обед, а ты всё никак не проснешься.

— Обед? — тянусь к мобильному. И правда, уже начало двенадцатого. Долго спала. Но это неудивительно. Вчера был трудный день. И ещё более трудная ночь. Даже не представляю, во сколько я смогла уснуть. Вроде уже начинало светать.

Привожу себя в божеский вид и иду в сопровождении Кати на кухню. Егор уже здесь. На столе стоит три чашки с чаем.

Здороваюсь с Субботиным, благодарю за чай и с трудом увожу взгляд в сторону. Чувствую импульсы, исходящие от Егора, но стараюсь игнорировать их. Ситуацию спасает Катя. Она, не обращая внимания на наше молчание, с восторгом вспоминает вчерашний праздник.

— Хорошо, что ты приехала, — обращается ко мне. — А ведь папа, — с укором смотрит на Егора, — говорил, чтобы я не звонила тебе.

Едва не давлюсь горячим чаем. Говорил, чтобы не звонила???

Я дура. Тупица. Идиотка. Когда Катя мне звонила вчера, и я услышала, что они перешептываются с Егором, подумала ведь наоборот… Убедила себя, что Катя позвонила с подачи Субботина. Да и разве можно было усомниться в этом потом, когда он унес меня ночью в свою комнату? Разве он не скучал так же сильно, как и я?

В памяти всплывают образы Вики, Леры… Представляю рядом с ними себя.

Я дура. Непроходимая!!! Что я себе возомнила?

Катя продолжает что-то оживленно рассказывать. Я же стараюсь быстрее допить чай. На Егора не смотрю. Хотя чувствую, что его взгляд прожигает во мне дыру.

Когда с чаем наконец покончено, иду в прихожую и начинаю обуваться. Егор выходит следом.

— Куда ты собралась? — тон недовольный.

— Мне нужно домой.

— Я отвезу. Сначала Катю, потом к тебе поедем.

— Я спешу. Извини, — бросаю на Егора быстрый взгляд, отступаю в сторону, зову Катю. — Еще увидимся, — обещаю девочке, когда она выбегает на мой зов.

— Алина… — пытается остановить меня Субботин. Его глаза метают молнии.

— До свидания, — сжимая до боли ладони в кулаки, выхожу из квартиры.