Плененная невинность

Глава 10

Подъезжая к яхте, Мэйзи думала, что она одета слишком празднично, но, оказавшись среди роскоши и элегантно одетых гостей, она порадовалась, что ее так нарядили. Женщины выглядели умопомрачительно, а все мужчины были сдержанны и хладнокровны. Типаж был узнаваем — уже несколько недель она жила с представителем этой породы мужчин.

Когда она вышла на палубу, держа Алексея под руку, ей отчаянно не хотелось отпускать его, но она понимала, что любое проявление уязвимости с ее стороны приближает их отношения к концу. И ей не хотелось, чтобы это произошло сейчас, перед всеми этими людьми.

Вдруг Алексей отпустил ее руку, быстро зашагал вперед и крепко обнял шедшего ему навстречу мужчину, а потом поздоровался с другим — таким же импозантным, как он сам. Спутницы этих мужчин, сверкая улыбками, расцеловали его на европейский манер.

Мэйзи была поражена тем, насколько искренне обрадовался Алексей. Они все одновременно говорили по-русски. Шли минуты, и она чувствовала себя лишней, хотя все бросали на нее взгляды.

— Здравствуйте, — отрывисто сказала она, обращаясь к женщине, стоявшей ближе всего к ней. — Я — Мэйзи.

— Светлана, — представилась девушка, лучезарно улыбаясь ей, а затем бросая взгляд на Алексея.

— Мэйзи, это — Валерий и Инна Абрамовы, Степан и Светлана Ливен. Мэйзи Эдмондс.

— Алексей ничего не говорил нам о вас, — заметил Степан, с любопытством глядя на Алексея.

— Что ж, теперь у нас есть возможность познакомиться, — сказала брюнетка Инна, подмигивая Мэйзи.

Это немного успокоило ее.

— Какое у вас красивое платье, — присоединилась к разговору Светлана. — Кто дизайнер?

— Я не знаю, — ответила Мэйзи, нервно взглянув на Алексея. — Простите.

Мэйзи чувствовала себя полной дурой. Но пока дамы болтали о дизайнерах, мужчины ободряюще улыбались ей.

И все же она чувствовала себя еще более одинокой, видя, насколько эти мужчины влюблены в своих жен. Степан постоянно обнимал Светлану, которая краснела и хихикала. Инна была сдержаннее, но общалась со своим мужем Валерием вполне непринужденно. Между этими двумя парами и Мэйзи с Алексеем была пропасть.

Через полчаса Инна удалилась, чтобы позвонить своим детям, а Алексей повел Мэйзи дальше. Эти четверо явно были друзьями Алексея — именно они собирались ночевать на вилле. Остальные же были просто толпой, но и с ними нужно было поговорить, поэтому Мэйзи послушно пошла вслед за Алексеем. Каждый раз, когда он улыбался ей или касался ее, он делал это для публики.

Представив Мэйзи нескольким гостям, Алексей оставил ее, дав ей стакан с минеральной водой и коснувшись губами кончиков ее пальцев, в очередной раз играя на публику. Но скучать ей не пришлось — все хотели поговорить с ней. Ей предлагали шампанское, и она пила.

Наконец она в одиночестве села под навесом. Голова кружилась от шампанского. Сколько стаканов она выпила? Три? А может, четыре? Сандалии натирали, а мышцы лица болели от постоянной улыбки.

— Вы, наверное, Мэйзи. — К ней подошла высокая стройная женщина в почти прозрачном белом платье. Ее черные волосы безупречной волной падали ей на плечи, а ее лицо было смутно знакомо Мэйзи. — Тара Миллз.

Мэйзи пожала протянутую ей руку.

— Мы обе встречались с Алексеем, — сказала Тара, сев рядом с Мэйзи и скрестив длинные загорелые ноги. — Вы не против?

Так вот она, его бывшая любовница.

— Я хочу заказать еще бокал, — сказала Мэйзи.

Тара подняла руку, и официант тут же появился, неся поднос с напитками. Ей, как и Алексею, стоило лишь пошевелить пальцем, и весь мир был готов исполнять ее желания.

Тара подняла бокал и чокнулась с Мэйзи.

— За нашего общего друга.

— Может, он вам и друг, но не мне, — ответила Мэйзи, не подумав.

— Неприятности в раю? — Тара положила руку на колено Мэйзи.

— Нет. — Мэйзи сделала очередной глоток шампанского. Алкоголь кружил ей голову, и она поняла, что день кончится плохо.

— Вы же как-то связаны с малышом Куликовых? — Тара поставила свой нетронутый стакан на стол. — Алексей просто места себе не находил, так ему хотелось спасти бедняжку.

— Спасти? — переспросила Мэйзи, теряя осторожность.

— Вы же знаете это братство. Как только появилась новость о гибели Куликовых, они в очередь выстроились, чтобы усыновить мальчика. Алексей, как всегда, выиграл.

Мэйзи попыталась осмыслить всю свалившуюся на нее информацию. Да, Алексей — крестный Кости, но что за «братство»?

— Так вот, мне больше всего на свете хочется узнать — и вы, Мэйзи, мне об этом расскажете: откуда вы взялись? Шестое чувство мне подсказывает, что вы Костина няня, но мне что-то не верится. Алексей никогда не опустился бы до того, чтобы спать с няней.

— Он спал с вами. Так что, думаю, стандарты у него не такие уж высокие.

Тара и глазом не моргнула.

— Какая вы смешная, Мэйзи. Попросите, чтобы он вложил денежки, которые даст вам на прощание, в акции — так вам надолго их хватит.

Мэйзи была рада, что Алексей ни разу не дарил ей украшений. Все, что он ей давал, она считала одолженными вещами. Но Тару он явно купил — как и эту яхту.

«А меня он не покупал. Вот в чем разница», — думала она.

Тара поднялась.

— И еще кое-что, Мэйзи. Алексей пригласил меня сюда, имейте в виду.

Мэйзи выронила бокал, разлив шампанское себе на платье, и по дорогой ткани расползлось огромное пятно.

— Что случилось, моя дорогая? — Рядом с Мэйзи тут же возникла Инка и по-матерински обняла девушку за талию. — Я вам помогу. Пойдемте со мной.

Мэйзи кивнула, не в силах произнести ни слова. Она едва держалась на ногах и была благодарна за то, что Инна пришла ей на помощь. Когда они дошли до одной из кают, Инна сразу повела Мэйзи в ванную.

— Снимите платье — его надо застирать.

Видя, что Мэйзи замялась в нерешительности, Инна улыбнулась ей:

— Какая же вы прелесть. Я принесу вам халат.

Мэйзи ждала ее в одних трусиках, прикрыв руками грудь. Она осторожно выглянула из ванной и с удивлением увидела, что в дверях каюты стоит мужчина. Он сказал что-то на иностранном языке, и Мэйзи тут же скрылась в ванной, захлопнув за собой дверь. Не понимая, что происходит, она прислонилась к двери. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем раздался стук в дверь.

— Мэйзи, это Инна.

Мэйзи открыла дверь и с благодарностью накинула на себя халат, который принесла ей женщина.

— В дверях был мужчина, — дрожа, проговорила она. — Он меня видел.

Инна тихо выругалась и сжала руку Мэйзи.

— Как вы себя чувствуете?

— Похоже, я пьяна.

— Да, вижу, что баба-яга напустила на вас свои злые чары. Не верьте ей, Мэйзи. Она просто никак не может привыкнуть к тому, что Ранаевский ее бросил.

— Мне хотелось бы прилечь, — сказала Мэйзи, чувствуя, как у нее кружится голова.

— Хорошо.

Когда Мэйзи уложили в постель, ей показалось, что каюта ходит ходуном.

— Не уходите, — простонала она.

— Я здесь. — Инна села на краю кровати. — Как я понимаю, вы не пьете?

— Нет.

— Тара Миллз любого доведет. — Инна погладила висок Мэйзи. — Алексей, похоже, нарочно выбирает таких женщин, чтобы не влюбиться. То, что в его жизни появились вы — просто чудо.

Мэйзи вдруг захотелось, чтобы она не была так пьяна. Этой женщине были ведомы секреты вселенной, и теперь у Мэйзи появилась возможность узнать их.

— Вы знаете, мой муж Валерий — вы его видели, — так вот, они с Алексеем росли в одном приюте.

Приют? Мэйзи открыла глаза.

— Это как-то связано с братством?

— Братство? О, Тара, как всегда, в своем репертуаре. Никакого братства нет. Это всего лишь четверо друзей — вернее, теперь трое, после смерти Лео.

Мэйзи попыталась осмыслить услышанное. Приют в России. Четверо друзей. Дверь в жизнь Алексея приоткрылась… Может, его поведение и эти сны связаны вовсе не с ней?.. Зря она считает себя центром его жизни лишь потому, что они вместе.

Алексей никогда не говорил о своей семье, и она никогда не спрашивала его, боясь, что он начнет задавать ей такие же вопросы. Теперь она сожалела о том, что не проявила смелости.

— Я не знала, — устало проговорила она.

Инна опять улыбнулась, с любопытством глядя на нее.

— Он вам не говорил? Что ж, неудивительно. Валерий рассказал мне только через год после свадьбы. Я нервничала всю беременность, прежде чем он наконец растолковал мне, в чем дело. А Алексей — совсем другой человек.

— Я хотела бы знать… — Мэйзи попыталась сесть на кровати, но Инна положила руку ей на плечо.

— Лежите, не вставайте. Так вот какая тут история. Мальчики познакомились в приюте для сирот. Вы не знаете, на что похожи российские приюты — это не то, что здесь или в Англии. Все просто: Алексей уговорил мальчишек бежать из приюта, и они стали жить на улице. Они спали в парках, на кладбищах, зимой — в подвалах…

Мэйзи все же села на постели.

— А где же были власти? Неужели они ничего не могли сделать?

— Им было наплевать, Мэйзи. В моей стране бездомные дети везде. Но Валерий говорит, если бы не Алексей, их четверых уже давно не было бы на свете. Уже в восемь лет он понимал, что выживает сильнейший.

— Восемь лет? — Мэйзи никак не могла в это поверить. — А родителей у него не было?

— В том-то и дело, что были. Думаю, из-за них-то он и стал таким жестким. Его отец ушел из семьи, когда Алексей был совсем маленьким, а мать в один прекрасный день сказала, что уедет на пару дней, но так и не вернулась.

— Что с ней случилось?

— А бог ее знает. Может, нашла себе нового мужчину — и это в лучшем случае. Ей было трудно заниматься своей профессией, имея семилетнего сына.

— Своей профессией?

— Она была проституткой.

Вдруг у Мэйзи пропало желание вести этот разговор. Она совсем не знала Инну, и Алексей подумал бы, что она, Мэйзи, его предает. Но что же ей оставалось делать, если он сам ничего не говорил ей о своем детстве?

Его бросила мать. В семь лет. Перед глазами Мэйзи возник образ хрупкого мальчика с голубыми глазами и длинными ресницами, ночующего на улицах холодной русской зимой. Вдруг она поняла, почему в ту ночь он привел столько охранников в дом Куликовых — он хотел защитить Костю.

— И как же они выжили?

— Своим умом, хитростью. — Инна пожала плечами, но Мэйзи видела, что для нее этот разговор тоже был нелегким. — Валерия и Степана отправили в другой приют, но Алексею и Лео повезло больше — их усыновили Куликовы. Они приняли Лео как своего сына.

— А Алексея?

— У них были свои собственные дети, и Алексей показался Куликовым слишком уж большим сорванцом — они побоялись, что он плохо повлияет на их детей. — Тон Инны был бесстрастным. — Он уже в одиннадцать лет воровал сигареты для одного криминального авторитета. Я ни в чем не виню Марфу Куликову — она всегда открывала двери детям в праздники, давая им отдохнуть от жестокости улицы. Возможно, она спасла Алексею жизнь — во всяком случае, я точно знаю, что он каждый год ставит ей свечку в церкви в день ее именин.

Мэйзи слушала Инну, чувствуя тяжесть на сердце.

— Но Алексей всегда был самым умным, — продолжала женщина. — Он понимал, что если он не найдет себе нормальную работу, его затянет преступный мир. Поэтому, когда ему было пятнадцать, он вместе с мальчиками организовал компанию по прокату лодок на Ладожском озере. Так всем четверым удалось выйти в люди, и теперь они все неплохо устроились в жизни.

— Не знаю, что и сказать, — пробормотала Мэйзи.

— Только не говорите Алексею, что я вам проболталась, а то он поссорится с Валерием. Они все переживают смерть Лео, но Алексей — тяжелее всех. Они были очень близки. Мне всегда казалось, что Алексей присматривал за Лео, но Лео давал Алеше поддержку, которой он ни от кого больше не мог получить.

«Алеша». Мэйзи вздрогнула, услышав это ласковое имя. Он знал этих людей много-много лет, и они были его настоящей семьей.

— Теперь, прежде чем мы обе расплачемся, расскажите мне — как дела у Кости? — спросила Инна. — Мне не терпится его увидеть. Анаис и Лео всегда ходили в гости без него. Полагаю, он был дома с вами.

— Да, я целых два года занималась Костей. — Скрывать правду не было смысла.

— Так вы с Алексеем и познакомились? У меня сложилось впечатление, что Анаис не очень-то часто была дома.

Мэйзи совсем не хотелось критиковать свою подругу, но, похоже, Инна понимала ее.

— Лео оседлал норовистую скаковую лошадь и так и не понял, почему она не превратилась в племенную кобылу, когда оказалась в его конюшне. Это слова Валерия, не мои. Я же — как раз племенная кобыла, и очень этому рада. У меня двое мальчиков — Коля и Саша, сегодня вечером вы познакомитесь. Вы такая юная — трудно и представить, как вы управляетесь с двухлетним мальчиком. А уж с тридцатилетним — тем более.

— Никак. У меня плохо получается, — призналась Мэйзи. Ей было легко с Инной.

— Расскажите, как вы с Алексеем встретились.

— Он напал на меня у Куликовых на кухне.

— Что-то на него не похоже, — засмеялась Инна. — Так расскажите же, Мэйзи.

И Мэйзи начала рассказывать их историю с того момента, как Алексей ворвался в дом Куликовых.

— Вот теперь я его узнаю. Он такой: если что-то задумал, всегда доведет дело до конца.

Мэйзи опустила сцену в ванной и приступила к рассказу о том, как они уехали в Равелло.

— А потом я в него влюбилась, — завершила свой рассказ Мэйзи.

Она впервые произнесла эти слова вслух. Но она говорила их не Алексею — ему она никогда этого не скажет… И она заплакала — о себе, а еще — о маленьком мальчике, которого бросила мать и которому пришлось полагаться только на себя. Инна все это время гладила Мэйзи по голове, пока в ее теле не воцарилось странное чувство покоя. Но тут вернулась тошнота, и она тут же побежала в туалет.

Там и нашел ее Алексей.

— Она пьяна.

Алексей был крайне удивлен, и в прежние дни — до сегодняшнего дня — Мэйзи бы засмеялась. Но теперь ее слишком сильно тошнило.

Инна сказала по-русски что-то, что заставило Алексея замолчать.

Когда тошнота прошла, Мэйзи осознала весь ужас своего положения. Неловко поднявшись, она спустила воду в унитазе и заковыляла к раковине, боясь поднять глаза на Алексея. Отражение в зеркале ей не льстило: она была мертвенно бледна, а ее роскошная прическа начала разваливаться.

Поза и выражение лица Алексея красноречиво говорили о том, насколько он зол. Его руки безжизненно висели вдоль тела, и он стоял на месте как вкопанный, не в силах сдвинуться.

Инна ушла. «Мудрая женщина», — думала Мэйзи, обхватив себя руками за талию. Ей нужно было, чтобы ее обняли, но Алексей явно не собирался этого делать. И его трудно было жалеть, когда он вот так возвышался над ней — пошли два метра русского мачизма — и осуждал ее.

— С тобой все в порядке?

Она кивнула:

— Да, Инна мне помогла. Она очень добрая.

— Сколько ты выпила?

— Не знаю.

— Ты же не пьешь.

— Я многое не делала до сегодняшнего дня, — пробормотала Мэйзи, наклоняясь над раковиной.

— Где твое платье? Почему ты не одета? — резко спросил Алексей.

— Я разлила шампанское на платье. Инна его застирала. — Мэйзи сделала порывистый вдох. — Мне кажется, здесь был мужчина, и он меня видел… когда я была раздета.

— Я знаю.

Лицо Мэйзи стало белым, как полотно.

— Не переживай, я с этим уже разобрался.

— Что ты имеешь в виду? — прошептала Мэйзи.

— Все ушли. Я выдворил всех гостей с яхты.

— О-о… — Мэйзи поняла, что Алексей зол не на нее — произошло что-то другое. Но он выдворил всех с яхты из-за нее. Может, для ее же блага?

— Он с тобой разговаривал? Прикасался к тебе?

— Нет. Я закрылась здесь и не открывала дверь ни на секунду.

Выражение лица Алексея изменилось, и он шагнул навстречу Мэйзи. Ей хотелось закричать: «Почему ты не обнимешь меня?»

— Я ни о чем не жалею, — проговорил он тихим, но твердым тоном. — Я отказываюсь раскаиваться в том, что произошло в Лондоне, но прости, если я грубо с тобой обошелся.

— Мне так не показалось, — честно ответила Мэйзи, не понимая, почему Алексей завел разговор о Лондоне. Но тут к ее горлу снова подступила тошнота, и она со стоном направилась к унитазу. — Отойди, — успела проговорить она, прежде чем ее начало рвать. Она почувствовала, как руки Алексея легли ей на плечи. — Вот каково быть твоей любовницей, пробормотала она и сползла на пол, опустив голову и плечи. Ей не хотелось видеть отвращение на лице Алексея.

К ее удивлению, Алексей тоже сел на пол. Он был бледен и напряжен, в его глазах отражалась печаль, и Мэйзи вдруг осознала, что он весь день так выглядел, только сейчас ему было еще хуже. Он страдал, а она весь день думала только о себе и своих невзгодах.

— Все хорошо, — сказала она, погладив его подбородок. — Я здесь.

Но она зря это сказала. Он вздрогнул, потом протянул ей руку, которую Мэйзи не взяла. Тогда он подхватил ее на руки, как куклу, и понес на кровать. Мэйзи даже не сопротивлялась — она ощущала внутреннюю пустоту, и Алексей мог нести ее пустую оболочку, куда ему вздумается.

— Ты плохо себя чувствуешь. Тебе надо прилечь, — сказал он так, будто говорил сам с собой.

— Я хочу уйти с этой яхты, — тихо проговорила она. — Хочу домой.

Уложив Мэйзи на кровать, Алексей провел рукой по волосам. Был вечер — ленивый, теплый вечер, какие бывают в конце весны и в начале лета. Но Алексею было холодно, как зимой в Санкт-Петербурге.

Семнадцатое мая. Этот день он всегда проводил на этой яхте в окружении множества людей. Но теперь люди ушли, и с ним была только Мэйзи, бледная и удрученная, и спорила с ним по пустякам. Она ничего не понимала.

Но он никак не мог забыть, как один из его гостей, сын магната Аристотеля Куриса, рассказал Степану о том, что «любовница Ранаевского» разгуливает нагишом по одной из кают. Не будь рядом Валерия, Алексей просто убил бы Куриса, но сначала ему нужно было попасть к Мэйзи. Он пулей влетел в каюту и увидел, что Мэйзи лежит в постели, а рядом с ней сидит Инна и успокаивает ее.

— Мэйзи, я сейчас немного не в себе. Мне хотелось бы побыть одному, ты не против?

Мэйзи скинула ноги с постели. Ее халат распахнулся, и она непослушными руками запахнула его. Алексей вспомнил о том, что произошло в Лондоне.

Она не приглашала его к себе, а он ворвался к ней, наплевав на приличия, и напал на нее — точно так же, как любой мужчина, который входил в однокомнатную квартиру, где они жили с матерью, задирал ее юбку и делал свое черное дело. А потом оставлял деньги на кухонном столе — деньги, которые она тратила на выпивку, одежду и наркотики. Если бы не сердобольные соседи, Алексей умер бы с голоду.

— Сколько времени ты хочешь пробыть один?

— Только сегодня. До конца сегодняшнего дня. — В его голосе была черная, безнадежная печаль.

Мэйзи кивнула. Больше сказать было нечего. Но тут она вспомнила о маленьком мальчике с яркими синими глазами и подняла голову.

— Нет. — Она посмотрела Алексею в глаза. — Нет.

На лице Алексея отразился страх. Хладнокровный и самоуверенный Алексей Ранаевский был напуган.

Мэйзи шагнула ему навстречу, а он отшатнулся от нее, будто она была вооружена и опасна.

— Инна рассказала мне о приюте.

— Инна не имела права этого делать, — резко ответил Алексей.

— Может, и так, но тебе же было всего семь лет!

Алексей даже не вздрогнул, и пустота в его глазах стала невыносимой для Мэйзи.

— Что особенного в сегодняшнем дне? — спросила она.

Алексей по-прежнему смотрел сквозь нее, но Мэйзи решила не отступать. Она подошла к нему и обняла его за талию. Он напрягся, но не оттолкнул ее. Она крепче сжала его в объятиях и, прижавшись щекой к его груди, услышала, как колотится его сердце.

— Семнадцатого мая у меня день рождения.

Эти простые слова глубоко затронули душу Мэйзи. Так вот как он празднует свой день рождения. Никто и не догадывался…

— Жаль, что ты мне не сказал, — только и смогла выговорить она.

— Это такой же день, как и все остальные.

— Но он навевает тебе воспоминания о прошлом. — Мэйзи тут же пожалела о своих словах.

Алексей взял ее за локти, отстраняя.

— Слушай, я знаю, что ты желаешь мне добра, но мне это не нужно.

— Что — не нужно?

— Жалость. — Он криво улыбнулся. — Я уже большой мальчик.

Да, тот маленький мальчик, которого ей так хотелось утешить, давно вырос.

— Твоя жалость неуместна, решительно сказал Алексей, отворачиваясь от Мэйзи. — Я попрошу, чтобы тебе принесли одежду.

— Это не жалость, — неуверенно произнесла Мэйзи. — Пожалуйста, не реагируй так. Почему ты мне не доверяешь? — Она уже начинала понимать почему — потому что она никогда не была для него по-настоящему близким человеком.

— Мэйзи… — Плечи Алексея опустились, и он повернулся к ней с той же печальной улыбкой. Ему было трудно быть категоричным с ней.

И тут она поняла то, что уже давно было ясно как божий день, но она этого не замечала. Она была единственной, кого он ждал, кого он слушал, кому он улыбался. С другими людьми он был холодным, резким или прятался за внешним лоском. С ней же он был мягче, человечнее. Мэйзи вспомнила Алексея таким, каким видела его впервые в Лондоне — бескомпромиссным, готовым идти по головам и явно не слушавшим ее. Но он слушал ее сейчас. Он слушал ее уже несколько недель — просто она не задавала ему нужных вопросов.

— Иногда мне кажется, что я почти ничего не знаю о тебе, — призналась она. — Эти люди, Валерий и Степан, они для тебя как семья, правда? Ты, наверное, их очень любишь… и очень скучаешь по Лео. — Она сделала глубокий вдох. — Но я здесь. — Она сделала паузу, чтобы Алексей осмыслил ее слова, и продолжила: — Сегодня я видела Тару Миллз. Мне казалось, что все твои бывшие женщины — какие-то богини, но Тара просто… холодная и злая. Боже мой, она страшно на тебя зла.

— Я ее не приглашал. Она пришла с Димитрисом Курисом.

Алексей произнес это так быстро, что Мэйзи тут же заверила его, что не собирается разражаться ревнивой тирадой, а затем, пожав плечами, добавила:

— В любом случае это не важно. Но мне казалось, ты не был счастлив с ней, но со мной ты был счастлив… до сегодняшнего дня.

— Я счастлив, Мэйзи. — Голос Алексея звучал искренне, но при этом он даже не прикоснулся к Мэйзи, и его действия говорили больше, чем слова.

Мэйзи наклонила голову, изучающе глядя на Алексея.

— Но сейчас ты счастливым не выглядишь. Послушай, ты потрясающий мужчина, Алексей Ранаевский. Достичь таких высот, пережив такие лишения! Будь я на твоем месте, меня бы уже в живых не было. Так что знай, ты — особенный.

— Значит, теперь я твой герой?

Он улыбнулся ей насмешливой улыбкой, которой улыбался другим людям. Но на нее эта улыбка не действовала — она знала его, или, во всяком случае, начинала понимать.

— Нет. Ты мой бойфренд.

При этих словах улыбка исчезла с лица Алексея. Вот она — пропасть между тем, что Мэйзи хотела от него, и тем, что он был готов ей предложить.

Она попыталась предвосхитить его реакцию:

— Не переживай так. Понимаю, сегодня у тебя тяжелый день, а я только добавила тебе проблем. Но ты бы мог хотя бы немножко мне довериться. А то с кем же мне еще говорить по душам? С Костей?

— Прости, если со мной ты чувствовала себя отрезанной от мира.

— Нет, мне хорошо с тобой и с Костей, но я понимаю — тебе этого недостаточно, и мне нравятся твои друзья — во всяком случае те, кого я видела. Инна была очень добра ко мне.

— Чего мне недостаточно?

Мэйзи надеялась, что эти ее слова затеряются в ее тираде, но Алексей как раз за них и ухватился.

— Нас с Костей. — Она сглотнула. — Меня. Раньше я не понимала, насколько другой была твоя жизнь до меня. Лео и Анаис жили дома очень тихо, а на этой яхте — знаменитости…

Выражение лица Алексея смягчилось.

— Они — всего лишь люди, причем не особо интересные, несмотря на их славу и деньги.

— Ты назвал их «толпой». Так зачем же ты их пригласил?

— Честно говоря, после сегодняшнего дня я и сам этого не понимаю. Какой ужас.

— Прости, что я тебе все испортила. Не надо было выгонять всех с яхты.

— Ты ничего не испортила, — тихо, но уверенно проговорил Алексей. — Это я дурак, что притащил тебя сюда. Я думал, что могу оставить все как есть, но это невозможно. Ты не вписываешься в эту жизнь, и никогда не вписывалась. Прости, что я устроил тебе такой ужасный день.

Мэйзи никак не могла понять, о чем он говорит. Что значит — она не вписывается в его жизнь? Она сделала усилие над собой, стараясь не обращать внимания на свой страх и думать об Алексее, а не о себе.

— Я выставила себя идиоткой без всякой помощи с твоей стороны.

— Никто не считает тебя идиоткой, Мэйзи. — Алексей подошел к ней вплотную и сделал то, чего она ждала весь день — наклонился к ней, взял ее лицо в свои ладони и поцеловал ее. Нежно, ласково, но слишком коротко. — Завтра я заглажу перед тобой свою вину.

Завтра… в будущем, которого у них нет.

Алексей направился к двери, но Мэйзи схватила его за руку:

— Куда ты идешь?

— Тебе надо одеться, душка, а потом мы пойдем к гостям. Ты же помнишь, что у меня гости?

Мэйзи покраснела. «У меня» — не «у нас». Это его гости, а она его задерживает.

Он снова обхватил лицо Мэйзи ладонями.

— Это не твоя проблема, а моя. Ладно?

— Нет, Алексей, это наша проблема. — Она отстранилась. — Но я могу повторять это хоть тысячу раз, все без толку. Ты не хочешь говорить о нас, тебе лучше одному. Так что дай мне одеться. У нас впереди долгий вечер, и я, честно говоря, не очень-то довольна тобой сейчас.

Алексей кивнул — ему хватило такта не спорить. Он выглядел выжатым, как лимон, но Мэйзи подумала, что он прав — он большой мальчик и вполне может позаботиться о себе сам.