Пленница генерала драконов (СИ)

14. Новая жизнь

Аурэлия.

Вдруг время останавливается. Замирает. Я опускаю и поднимаю веки, это длится целую вечность. Брызги морской солёной воды виснут в воздухе. До острых скал остаётся всего пара метров. Замечаю лупоглазого крабика, застывшего в нелепой позе с расставленными в сторону клешнями. Шмоток зелёных водорослей, намотанный на камень. Я вижу каждую песчинку, забившуюся между лохматых зелёных ворсинок.

А в следующий миг тело пронзает боль. Дикая, нечеловеческая, невообразимая. Меня словно разносит на мелкие кусочки. Из груди рвётся крик, но он выходит хриплым, резким, звериным.

Я не могу это терпеть. Если это смерть, то почему она длится так долго? Последнее, что понимаю: время снова ускорилось. Удар об острые скалы выбивает весь воздух из лёгких и наступает темнота.

Сознание возвращается медленно и тяжело. Я не понимаю, кто я. Не осознаю, не помню, пока не открываю глаза. Первый, кого вижу — Вайет. Белый дракон сидит, уперев лоб в сжатые в кулаках руки. Его платиновые волосы растрепались и рассыпались по плечам спутанными прядями. А я… лежу.

Моргаю и облизываю пересохшие губы. Мы в аскетичной комнате: гладкие стены песочного цвета, узкая кровать, на которой я лежу, укрытая тёплым одеялом. Руки поверх него, все сплошь перебинтованы. Поцарапанный серый рукомойник, прибитый к стене, пошарпанный крохотный стол со стулом, шкаф из светло-коричневого дерева — вот и всё убранство.

Из узкого вертикального окна льётся солнечный свет, в котором кружатся пылинки. Шевелю кончиками пальцев на руках и ногах. Это что, получается, я жива? Но как? Я хорошо помню, с какой высоты летела вниз на острые скалы — после такого не выживают.

— Ты проснулась? — Вайет смотрит на меня иначе.

Впервые вижу в его глазах восхищение и горячий интерес. Не снисходительно-добродушный, как к сестричке, нет. Цепкий, пристальный, мужской. Я сразу узнала его, потому что именно так на меня смотрел Райгон.

Вайет находит мою руку, подносит её к губам, целует.

— Как же я испугался, Аурэлия, любимая моя.

Что?

Смотрю на него так, будто впервые вижу. Это я так приложилась головой, или дело в чём-то ещё?

— Что стряслось? — высвобождаю свою руку из его прохладных ладоней и подношу к глазам. Провожу ею по волосам, чувствую повязки и там.

— Я спас тебя, — проговаривает Вайет, глядя на меня внимательно и исподлобья. — Прогнал гаргулий. Впервые в жизни пришлось пустить в ход огонь, но иначе было нельзя.

Да неужели? Долго же до тебя доходило.

— Потом принёс тебя сюда, в Драконью обитель, как ты и хотела, малыш. Трое суток прошло. Ты в безопасности. Благодаря мне.

Трое суток? Хочется присвистнуть.

— Я помню, как ударилась о скалы.

— Не совсем так, — поправляет Вайет. — Ты не ударилась. Вернее, совсем немного.

— Немного? — нервно смеюсь и потрясаю руками. — Да на мне живого места нет, судя по этим повязкам! Как я вообще выжила?

Нервно облизываю губы. Вайет снова подаётся вперёд, находит мою руку, целует её, затем тянется ко внутреннему карману своего белоснежного камзола, достаёт карманное зеркальце в сверкающей серебряной оправе. Протягивает его мне:

— Взгляни на себя, — шепчет хриплым волнительным шёпотом.

Принимаю из его рук зеркало. Я примерно представляю, как выгляжу сейчас. Он что, хочет, чтобы я ещё сильнее расстроилась?

Подношу зеркало к лицу и резко сажусь на кровати, не веря тому, что вижу в отражении.

Дра-ко-ний Бог.

Моргаю несколько раз для верности, тру глаза, снова смотрю, но картинка остаётся прежней: вместо моих обычных голубых глаз на меня вытаращены голубые с золотистыми искрами, будто кто-то ведро блёсток рассыпал и… с вертикальным зрачком.

— Я, — сглатываю и просто поверить не могу в то, что вижу.

— Ты золотая драконица, Аурэлия.

Вайет мягко, но настойчиво забирает у меня зеркало, и я вижу в его руках красивую жемчужную раковину. Он открывает её. Внутри кольцо. Смотрю не на кольцо, а не изящные тонкие пальцы Вайета с чистыми заострёнными ногтями с белыми кончиками.

Вспоминаю другие мужские руки. Смуглые, жилистые, с проступающими венами. Руки Вайета вполне могли бы принадлежать девушке — такие нежные, с тонкими синими венками. Боже, о чём я думаю?

— Аурэлия, — белый дракон смотрит мне прямо в глаза. Его вертикальный зрачок сузился до тонкой полоски. — Я люблю тебя. Я доказал это вчера, когда спас тебя от нападения, и готов доказывать каждый день. Раздели со мной жизнь, и ты никогда не пожалеешь об этом, обещаю. Будь моей душой и сердцем, будь моей женой.

Моргаю, глядя в его голубые глаза, которые так не стыкуются с красивой пламенной речью. Они всё такие же безмятежные, холодные, спокойные. И как я этого раньше не замечала?

Боже, как я мечтала услышать эти слова! Всю жизнь, сколько себя помню! Именно от него, от моего Вайета. Скажи он их чуть раньше, когда я выбежала к нему на башню, окрылённая и счастливая от нашей встречи, я бы не раздумывая сказала да! Да! Да! А сейчас…

Что изменилось? Смотрю на кольцо. Бриллиант правильной квадратной формы, чистый, как слеза, переливается и бликует, посылая по стенам и потолку солнечных зайчиков.

— Ну, так что ты мне ответишь, малышка Аурэлия? — в голосе Вайета плохо скрытое нетерпение. — Здесь матушка и отец, они прибыли сразу, как только узнали. Они будут рады поздравить нас. Мы ведь не станем заставлять их ждать слишком долго, не правда ли? Всего одно слово, любимая. Я жду.

Всё так быстро. Но ведь это тот же Вайет, которого я люблю, сколько себя помню. Или что-то изменилось? Но ведь любовь не может уйти так внезапно и быстро? А главное, с чего бы ей уходить? Ведь он прав — благодаря ему я здесь, он спас меня, он мой герой. А значит, всё правильно.

Снова смотрю на кольцо. На Вайета. На кольцо. На Вайета. Делаю глубокий вдох, соображая, что же ответить.

— Я… — открываю было рот, пытаясь согнать вместе разбежавшиеся мысли.

Вайет подаётся вперёд всем телом, жадно ловя ответ.

И в этот самый момент входная дверь за его спиной открывается. Давно я не была так рада незваному гостю, как сейчас. С интересом рассматриваю вошедшую.

Пожилая драконица уверенным шагом пересекает комнату и застывает в паре шагов от Вайета, с достоинством сложив перед собой руки. На ней простое платье песочного оттенка, на груди висит круглый золотой амулет на толстой цепочке. Лицо драконицы изрезано мелкой сетью морщин, но овал не потерял своей чёткости, серебристые волосы заплетены во множество кос и уложены в высокий хвост.

Взгляд серых глаз с вертикальным зрачком спокоен и строг, и сейчас направлен на Вайета, который при появлении незнакомки резко встаёт.

— Лорд Лингерли, — произносит она ровным голосом. — Вам, как постороннему мужчине, не пристало здесь находиться. Кроме того, девушке нужен отдых и покой, о чём я неоднократно всем сообщала. Кажется, вы плохо меня расслышали?

— Я беспокоился, — Вайет прочищает горло, и прячет за спиной руку, в которой зажата жемчужина с кольцом, — хотел всего лишь убедиться, что с ней всё в порядке, настоятельница Чайри.

Сама настоятельница! Ох. А я в таком виде…

Лицо настоятельницы остаётся невозмутимым, но её последующие слова ясно дают понять, насколько она проницательна.

— Согласие на брак, вырванное у драконицы с помутнённым болезнью сознанием, не будет иметь никакой силы. Я лично это засвидетельствую. Прошу вас, — лёгкий жест рукой в сторону двери, и вмиг ставший красным Вайет выходит прочь без лишних разговоров.

Когда за ним закрывается дверь, я чувствую внутреннее облегчение. Кто бы мог подумать, что так будет. Но долго думать о Вайете не получается.

Убедившись, что мы остались одни, драконица приближается, лёгким движением передвигает стул ближе к моему изголовью и опускается на него. Несколько секунд мы с ней просто смотрим друг на друга.

В её серых глазах нет ни любопытства, ни сочувствия. Взгляд изучающий и спокойный.

— Ну, здравствуй, Аурэлия, — произносит она с мягкой улыбкой, наклонив голову набок. — Вот мы и встретились, хотя, должна признаться, ты порядком задержалась у Роквуда.

— Вы меня знаете? — шепчу потрясённо, нервно комкая одеяло.

— Конечно.

Неопределённо пожимаю плечами. Не знаю, что на это ответить. Настоятельница продолжает:

— Покойный Роквуд ничего не рассказал, верно?

Качаю головой.

— Не рассказал, — кивает драконица. — Не мог рассказать из-за клятвы молчания. Да и не хотел, как я сейчас понимаю, ведь тогда пришлось бы отпустить тебя, а отпускать тех, кого любишь, всегда тяжело.

— Он был мне вместо отца, — киваю, и в носу начинает щипать от воспоминаний.

По лицу драконицы пробегает тень, но уже в следующий миг уголки её губ приподнимаются в едва заметной улыбке:

— Он всегда будет с тобой, Аурэлия. Уверена, он и сейчас наблюдает за нами, — её зрачки чуть смещаются вверх, к потолку, — оттуда. Отыщи ночью на небе самую яркую звезду и знай — это он. Ты всегда можешь поговорить с ним и получить советы или поддержку.

Киваю, шмыгая носом, тру глаза, убирая сырость, затем спрашиваю:

— Здесь только Вайет? — показываю глазами на дверь. — Или ещё кто-то?

Драконица чуть прищуривается и изучающе смотрит на меня, я опускаю глаза обратно на одеяло, которое продолжаю сминать кончиками пальцев.

— Если ты о посторонних, то здесь лорд и леди Лингерли и их сын, которого ты уже видела. Больше никого. Пока что.

Последние два слова она произносит с какой-то недовольной обречённостью в голосе. Но меня сейчас вдруг волнует другое: выходит, Райгон всё-таки не нашёл меня? И мне бы радоваться, но вместо этого чувствую в груди неприятный укол. Не нашёл? Или не стал искать?

Морщу лоб, но вынуждена снова взглянуть на настоятельницу.

— Лорд Роквуд вырастил тебя как родную дочь, — продолжает она. — Но теперь ты взрослая, и пришло время узнать, что у тебя есть и другой отец. Кровный.

Драконица замолкает. Я молчу тоже. Не знаю, как воспринять эту новость. Она не отзывается в душе никак. Мне всё равно. Нет у меня другого отца, и не надо. И неважно совсем, где он был всё это время, и почему всё вышло так, как вышло.

Хмурю брови и задаю вопрос, который мучил меня намного больше:

— А мама?

В ответ драконица лишь качает головой:

— Сожалею.

Пожимаю плечами:

— Я не знаю, что сказать, настоятельница Чайри. Я ведь совсем их не знала. Не знаю, — поправляюсь, вспомнив, что отец ещё жив, как выясняется.

— Поверь, на то были свои причины. И очень серьёзные.

Усмехаюсь грустно, думая о том, что же за причины могут быть, чтобы бросить собственного ребёнка. Открываю было рот, чтобы задать новый вопрос, но в этот самый момент дверь в комнату снова распахивается.

Входит девушка с тугими каштановыми косами в таком же, как у настоятельницы, платье песочного оттенка с подносом в руках. На подносе белый фарфоровый чайник и две чашки.

— Госпожа Чайри, — приседает она.

— Поставь на стол, будь добра, — кивает настоятельница.

Девушка оставляет поднос, ещё раз приседает и тут же выходит, тихо притворив за собой дверь.

Драконица встаёт, плавно приближается к столику и наполняет две чашки. Я любуюсь её изящными движениями и тонкими запястьями. Манеры выдают в ней знатную леди. Интересно, что заставило её отказаться от прежней жизни и выбрать затворничество обители?

Раздаётся звонкое журчание, и даже с расстояния я чувствую аромат мяты, ромашки и пряных трав.

— Укрепляющий отвар, — поясняет настоятельница, протягивая одну из чашек. — Тебе сейчас нужно как можно больше пить, если хочешь поскорее восстановиться. Разумеется, драконья регенерация в этом поможет, но даже её возможности не безграничны, а ты пострадала очень сильно, Аурэлия. Нужно выпить всё.

Послушно принимаю из её рук белую чашку без ручек, обхватываю ладонями гладкий фарфор, вдыхаю душистый и свежий аромат и делаю глоток. По телу сразу разливается приятное тепло, ледяные пальцы постепенно согреваются.

Настоятельница опускается обратно на свой стул и тоже отпивает из чашки.

— И кто мой отец? — спрашиваю, чтобы что-то спросить.

Драконица улыбается немного грустно.

— Ты никогда не задумывалась, — произносит она, — почему носишь рабские браслеты? Но при этом с тобой обращаются как со знатной леди? И наоборот. Если ты рабыня, но лорд Роквуд относится к тебе как к дочери — чего ему стоит освободить тебя?

— Задумывалась, конечно, — отвечаю и дую на горячий отвар. — Особенно когда была маленькой. В отличие от меня, у Райгона никаких браслетов не было, и это жутко бесило.

— Райгон это родной сын Роквуда, генерал армии Императора? — осторожно уточняет настоятельница, бросая на меня внимательный быстрый взгляд.

— Да, он, — киваю, и внутри всё вдруг тоскливо сжимается от нахлынувших воспоминаний.

Как он яростно рвал гаргулий из-за меня.

Как хотел выпороть ремнём, а вместо этого целый вечер залечивал раны от когтей тварей.

Его потемневшие глаза и жаркая ладонь у меня на бедре под платьем после смелого танца.

Его крепкие объятия в полутьме ритуального зала, в которых было тепло и надёжно, последующий за этим короткий поцелуй, который я разорвала.

Я не отпущу тебя никогда, Аурэлия.

Никогда, никогда, никогда — отдаётся эхом в голове. Образ чёрного дракона встаёт перед мысленным взором чётко и ярко. Его горящие янтарём глаза, хмурый подчиняющий взгляд исподлобья. Я вижу его, словно наяву и едва не проливаю на себя отвар.

В последний момент ухитряюсь удержать чашку. Отвар уже остыл. Выпиваю всё, от греха подальше.

— Аурэлия? Ты меня слушаешь?

Настоятельница забирает у меня пустую чашку и наполняет её новой порцией отвара, после чего снова вручает мне.

— Простите, я задумалась, — вздыхаю. — На все мои вопросы насчёт браслетов дядюшка отвечал, что так нужно, и всему своё время. Мы могли часами болтать с ним обо всём на свете, но только не об этом. Я видела, что он огорчается, когда заходит речь о браслетах, и когда подросла, перестала задавать вопросы. Смирилась. Он снял мои браслеты незадолго до смерти.

— Прошло прилично времени, — задумчиво произносит драконица. — Что-то тебя задержало?

Вернее будет сказать кто-то!

— В замок вернулся Райгон, сын покойного лорда, — замолкаю, вспоминая тот день. Всё будто вчера случилось. — Он… он попросил меня задержаться ещё ненадолго.

— Аурэлия, — тихо произносит настоятельница, вынуждая меня посмотреть на неё. Её умные серые глаза будто в самую душу глядят. — Ответь мне сразу. Между тобой и генералом Роквудом что-то есть?

— Что? — я даже сажусь на кровати и всё-таки расплескиваю горячий отвар себе на грудь. Шиплю проклятия.

Настоятельница забирает чашку и помогает промокнуть мокрое пятно одеялом.

— Конечно, нет! — шепчу, сверкая глазами и чувствую, как всё лицо заливает яркая краска. — Никогда не было, и нет! Как такое вообще можно подумать? Мы с ним росли вместе, вот и всё!

— Хорошо, хорошо, — тут же соглашается драконица. — Успокойся, пожалуйста. Я тебе верю.

Смотрю на неё и понимаю: не верит. Ну, и пусть! Подумаешь! Это вообще не её дело! И ничьё больше! Только моё и Райгона!

Нервно сглатываю, оглушённая осознанием: у меня сейчас мурашки по коже от того, как это звучит. Как звучат наши имена в одном предложении. И дыхание частое и прерывистое. Что за?

— Пропустим этот момент, — продолжает настоятельница. — Продолжим с того, как ты оказалась здесь. Сколько тебе лет, Аурэлия?

— Двадцать три, — отвечаю, не задумываясь.

— А во сколько обращаются драконы в первый раз?

И снова в памяти Райгон и его первое обращение, когда мы сбежали за ягодами ульдеи, и на нас напали гаргульи. Ему тогда было…

— Лет в восемь? — отвечаю я.

— Бывает по-разному, — кивает настоятельница. — Но в среднем с пяти до девяти лет, всё верно. А тебе двадцать три, и ты обратилась только сейчас. Почему?

Ужасная догадка мелькает где-то на границе сознания, всё вдруг сходится и меня будто тяжеленным камнем прикладывает:

— Из-за рабских браслетов, — шепчу хрипло. — Но зачем? Зачем он это сделал со мной?

— Дракон не живёт в неволе, — кивает настоятельница. — Это великие древние создания, хозяева земли и неба. Они рождены править и повелевать, а не склонять голову. Такова их природа. Дракон не придёт в тело раба, как его ни зови. И магия рабских браслетов это учитывает, потому их запрещено надевать на драконов под страхом смерти.

Киваю: да, я знаю этот закон.

— Но тогда всё запутывается ещё больше, — допиваю третью чашку, отдаю её и прикладываю ладони к пылающим щекам, — и я совсем не понимаю: почему?

— Никому не придёт в голову искать золотую драконицу в теле человечки, и тем более — в теле рабыни. Это был самый надёжный способ спрятать тебя. И защитить.

В серых глазах напротив сочувствие и давняя боль. Я делаю глубокий вдох и задаю главный вопрос. Тот самый, который всё прояснит окончательно и даст все ответы.

— Защитить от кого?

— От чёрной драконицы Императора, Аурэлия, его бессменной жены Крижарии Дуарской, — настоятельница откидывается на спинку стула и смотрит на меня из-под полуприкрытых век. — Начинаешь понимать, что к чему?

Мысленные винтики в голове вращаются всё быстрее, мне становится жарко. Тайна вот-вот раскроется, и впервые я сомневаюсь, хочу ли её раскрывать. Я никогда не искала богатства, влияния и власти. Я хотела свободы, и жить, как все. Выйти замуж за хорошего человека, родить ему детей, в свободное время сочинять музыку и играть на арфе в уютном маленьком домике. Всё, как у всех, простые мечты, незатейливые.

Я до сих пор не свыклась с мыслью, что я не просто «человечка». Золотая драконица — с ума сойти можно, мне такое и не снилось. К этому определённо придётся привыкать. Вот только похоже, на этом сюрпризы не заканчиваются.

— Я лучше послушаю вас, — отвечаю тихо и сажусь поудобнее на постели, слегка поморщившись от тянущей боли в животе.

— В ту ночь шёл первый снег, — начинает настоятельница, её взгляд туманится. Она не здесь сейчас, а в далёких воспоминаниях. — Твоя мама оказалась у нас глубоко за полночь. Восьмой месяц беременности, преждевременные схватки. Она прилетела умирать, потому что от яда акариса противоядия нет. Всё, о чём она просила — спасти тебя и спрятать так, чтобы никто не нашёл, иначе бы тебя ждала та же участь.

Настоятельница поднимается и отходит к окну. Льющийся в комнату солнечный свет образует вокруг её волос золотистый ореол. Я сижу, затаив дыхание и боясь пошевелиться.

— Лорд Роквуд был здесь в тот день, помню, что-то его беспокоило в сыне и он привёз мальчика, чтобы показать нашему драконологу. На следующее утро они должны были улетать в Драконий утёс, замок на самой границе, настолько далеко от столицы, насколько это возможно. Роды проходили в строжайшей тайне. Ни мать, ни дитя не выжили — так было объявлено всем в Обители. Наутро, ещё затемно, когда разгоралось драконье пламя для тела твоей матери, лорд Роквуд поднялся в воздух, унося с собой сына и багаж.

Настоятельница замолкает, давая мне переварить услышанное:

— Драконье пламя не оставляет останков и следов. Официально её так и не нашли. Неофициально — Крижария праздновала победу над умершей в родах соперницей. Сложно сказать, поверила она или нет всему, что узнала, но ещё долго по всей Империи гремел приказ о награде за донесение о любом ребёнке — золотом драконе. Искали маленькую золотую сиротку драконицу или дракона. А появление у лорда Роквуда воспитанницы-человечки осталось без внимания. У тебя было время расти и набираться сил.

— Для чего? — вырывается у меня.

Настоятельница оборачивается. Её руки скрещены на груди, голова наклонена набок, взгляд изучающий:

— А это уже тебе решать. Ты дочь Императора Мирантора Х и любви всей его жизни, Рэуалии Рранрийской. Сейчас, когда ты уже взрослая, для Крижарии расправиться с тобой будет уже не так просто. Да и отец защитит.

— Маму ведь не защитил, — шепчу тихо, разглаживая одеяло.

Настоятельница приближается, опускается ко мне на кровать, приподнимает мой подборок и произносит отчётливо:

— Поэтому смотри в оба, Аурэлия. И внимательно выбирай себе союзников. Крижария не родила сама и хорошо позаботилась о том, чтобы и у других не получилось. Ты единственная наследница Императора. И первая, кого она попытается убрать, когда узнает.

— Но, может быть, ей не обязательно узнавать? — заглядываю с надеждой в мудрое лицо настоятельницы. — Может быть, мы никому не расскажем? Мне не нужно всё это, я просто хотела жить обычной жизнью. Я не ожидала, не знала…

— Но ты УЖЕ знаешь, — грустно улыбается она. — Золотые драконицы — огромная редкость и счастье. Любой, кто увидит тебя, начнёт задавать вопросы: кто такая, откуда? Драконы-то все наперечёт, а уж золотые и подавно. Кроме того другого пути всё равно нет. Я бы с радостью дала тебе время осознать всё и восстановиться. Вот только Лингерли уже по всей империи разнесли чудесную новость о том, что их сын женится на счастливо нашедшейся золотой драконице. А Крижарии и остальным немного времени нужно, чтобы сложить два и два. Вообще, удивительно, что за тобой до сих пор не пришли.

Словно в ответ на её слова дверь распахивается, уверенно и без стука. Мы с настоятельницей оборачиваемся одновременно.

На пороге мужчина.

Я видела его только на картинках в книгах и в газетах, которые доходили к нам на Драконий утёс с опозданием. Но я сразу поняла, кто передо мной.

Высокий и статный, с длинными пшеничными волосами — как у меня. На вид ему за шестьдесят, вокруг глаз, на лбу и возле рта залегли глубокие морщинки. Глаза голубые с золотистыми искрами — как у меня. Даже разрез глаз совпадает. На мужчине бледно-жёлтый, с золотыми погонами, перевязью и знаками отличия, мундир.

Император Мирантор Х собственной персоной. Один. Судя по всему, охрана осталась за дверью.

Настоятельница встаёт и склоняется в низком поклоне. Я растерянно смотрю на неё, затем на вошедшего, и тоже пытаюсь встать с кровати, чтобы поклониться.

— Не надо! — останавливают меня взмахом руки, унизанной древними перстнями.

Мужчина величественно пересекает комнату, вперивает в меня цепкий взгляд, касается лица кончиками пальцев. Изучает. Внимательно. Пристально. Неспешно.

— Это она? — движение глаз в сторону, туда, где стоит, застыв на месте, настоятельница.

Я не сразу понимаю, что вопрос адресован не мне.

— Да, Ваше Императорское Величество, — кивает настоятельница. — Рэуалия сама дала девочке имя — Аурэлия. Забавная игра букв, не находите?

— Как ты посмела скрыть? — тихий голос Императора дрожит от едва сдерживаемой ярости. — Я прикажу скормить тебя гаргульям за государственную измену.

— Такова была последняя воля умирающей, вашей любимой…

— Молчать! — обрывает её Император. — Оставь нас.

Звук удаляющихся шагов и закрывающейся двери. Я остаюсь один на один с человеком, которого впервые вижу вот так вживую.

— Девочка моя, — он прижимает меня к себе и гладит по волосам. — Как они посмели… забрать тебя…

Чувствую запах ягодного табака и мятного рраниса. Плечи Императора сотрясаются, и я не сразу понимаю, что он плачет. Сижу, замерев, ни жива, ни мертва. Боюсь пошевелиться.

— Старого мошенника больше нет, значит, ответит его сын, и эта старая курица…

Мошенника? Это он про кого? Про дядюшку что ли? Как только понимаю, какая угроза нависла над Райгоном и настоятельницей, что была так добра ко мне, тут же отмираю.

— Пожалуйста, — упираюсь руками ему в плечи и подаюсь назад. Меня тут же отпускают.

— Что такое, милая? — лицо Императора разглаживается, я вижу в уголках его глаз застывшие слёзы.

Его голос дрожит, когда он произносит:

— Ты так на неё похожа.

— Пожалуйста, — упрямо повторяю я. — Не надо никого наказывать. Это единственное, о чём я прошу. Особенно… Райгона. Он вообще не знал ни о чём. Я только вчера впервые обратилась, он даже не видел. Не трогайте его, и настоятельницу Чайри тоже. Пожалуйста.

С минуту мы смотрим друг на друга. Да уж, невооружённым взглядом видно родство, особенно сейчас, когда мы вот так — напротив один другого. Губы императора растягиваются в улыбке:

— Если это то, чего хочет моя девочка, будь по-твоему, — кивает он. — Прошлого уже не вернёшь. Не станем омрачать наше знакомство кровавой расправой. Ни один дракон не пострадает, обещаю. Дай-ка я ещё раз тебя обниму.

Он снова притягивает меня к себе.

— Как же я рад, что нашёл тебя. Жизнь будто снова наполнилась смыслом. Аурэ-лия, — произносит медленно, словно смакует. — Почти как Рэуалия. Как же ты на неё похожа. Дочка.

Слушаю стук его сердца и не чувствую ничего. Внутри — не отзывается. Просто жду, когда отпустит.

Вновь приобретённый отец не отходит от меня ни на шаг. Мы разговариваем целый день обо всём: как устроена жизнь во дворце, где я буду жить, что меня ждёт.

Поначалу, конечно, отдых. А потом придётся привыкать к новым обязанностям и много учиться, чтобы восполнить пробелы в образовании.

Настоятельница между делом сообщает мне, что семейство Лингерли по приказу Императора спешно покинуло Драконью обитель.

К вечеру мне значительно лучше, а уже на следующее утро от ран и ушибов не остаётся и следа. Можно выдвигаться в обратный путь.

Вот только с этим у нас возникает проблема: я не могу обратиться.

Стоя на главной башне Обители, пытаюсь сделать это снова и снова, и не получается. Пробуем так, и эдак — ничего. Я не чувствую свою драконицу. А если совсем честно — боюсь.

Острые камни, на которые я лечу со всей скоростью, до сих пор стоят перед глазами.

— Ничего, дочка, — терпеливо улыбается Мирантор.

Ласковый морской бриз развевает его пшеничные волосы. Красный диск солнца висит над линией горизонта, окрашивая морскую гладь в ярко-алый.

Дюжина стражников застыла по окружности башни. Слышны крики чаек и отдалённый шум прибоя, во рту солёный привкус, то ли от пропитанного морем воздуха, то ли от слёз разочарования.

— Не по воздуху, так по воде и земле, но мы с тобой доберёмся домой. А летать ты научишься, вся жизнь впереди.

А дальше всё как в тумане. Долгая дорога в столицу. Шумные улицы. Толпы людей за окном кареты с императорским гербом. Новости разлетаются быстро, и всем не терпится посмотреть на чудом отыскавшуюся дочку Императора.

Дворец находится на холме, с видом на Рркарию с одной стороны и зелёную долину с другой. Он отделан мерцающим песчаником и растянут в обе стороны. Огромная внутренняя территория утопает в зелени, парках, дорожках, фонтанчиках. Есть даже искусственный пруд с карпами и зелёный лабиринт.

К нашему приезду придворные выстраиваются для приветствия вдоль главной дорожки, ведущей ко входу. Мирантор ведёт меня под руку сквозь людской коридор. Пёстрые платья дам сливаются в один сплошной калейдоскоп.

С облегчением оказываюсь в своих покоях. Они огромны и красивы: собственный небольшой бальный зал с арфой, клавесином и столом на двадцать персон. Спальная с отдельной гардеробной. Купальня с личным бассейном и парной. Просторная терраса без ограждения — для удобства драконов, на которую есть выход из спальни и из бального зала.

Не сразу, но я привыкаю к постоянному присутствию фрейлин.

Кати, смешливая смуглая брюнетка, так и не сумевшая ни разу обратиться в свою истинную ипостась, к своим восемнадцати.

Лариэль, белая драконица с мечтательным взглядом и платиновыми волосами, полная противоположность первой фрейлины.

Изначально фрейлин было шесть, но мне удалось уговорить Мирантора позволить оставить двоих. Я не привыкла к большому числу людей. Император уступил.

Я со страхом жду встречи с супругой Императора, о которой ходит столько слухов и которая, если им верить (а я верила), виновна в смерти моей матери. Но проходит уже неделя с моего прибытия, а мы с Крижарией так и не пересекаемся.

Слышу только, что она часто выезжает из дворца. Я же, наоборот, стараюсь лишний раз не покидать своих покоев.

Но сегодня, похоже, эта встреча всё-таки состоится. Вечером большой приём по случаю моего чудесного возвращения в лоно семьи. Будут все. И супруга Императора, разумеется, тоже.

Со страхом ожидаю этой встречи, только о ней и думаю, пока фрейлины помогают мне подготовиться к вечеру. Нежно-розовое платье из тончайшего шёлка, смелое декольте — обычное дело в столице, украшения из императорской сокровищницы, часть которых Мирантор незамедлительно презентовал мне, волосы заплетены и заколоты блестящими крохотными шпильками.

К назначенному времени спускаюсь вниз в сопровождении фрейлин. Дожидаюсь, пока объявят моё имя. Ярко светят сотни канделябров на стенах. Неспешно иду через людской коридор, не замечая лиц и нарядов дам — всё сливается. Вижу лишь цель впереди — сидящих на троне Императора и его жену.

Мирантор встаёт первым, не дожидаясь, пока я подойду. Почтительно склоняюсь перед ним. Он тут же помогает встать, берёт мои руки, подносит их к губам, подводит меня ко второму трону, перед которым стоит чёрная драконица.

Возраст беспощадно взял своё, но это по-прежнему красивая женщина. Её гладкие чёрные волосы отливают дорогим блеском, губы накрашены кроваво-красной помадой, угольно-чёрные глаза подведены изящными стрелками.

— Добро пожаловать, моя дорогая Аурэлия. Ты очень похожа на мать, — произносит она, подаваясь вперёд, обнимает меня и тихо шепчет, так, чтобы слышала я одна. — Уверена, мы с тобой поладим так же, как ладили с ней.

Её губы растянуты в широкой улыбке, но в глазах плещется холодная тьма. Выдёргиваю свою руку и отступаю назад к отцу.

Мирантор и Крижария опускаются в свои кресла. Я встаю рядом с креслом императора. Одного за другим объявляют важных гостей, которых Мирантор лично приветствует. Правда, на этот раз уже не поднимаясь со своего кресла.

Лорд и леди Доэрти. Леди Традси. Лорд Крэйс…

С трудом сдерживаю зевоту, стою и жду, когда начнутся танцы и можно будет незаметно уйти. Сжимаю кончиками пальцев резное дерево императорского кресла и от скуки считаю канделябры на стене.

Сорок семь, сорок восемь, сорок девя…

Не обращаю внимания, когда объявляют очередное имя. Тем более одновременно с этим Мирантор принимается кашлять. Откашлявшись, он поворачивается ко мне:

— У меня для тебя сюрприз, дочка. Я решил, ты будешь рада увидеть знакомое лицо, — Император лукаво подмигивает и кивает в сторону зала.

Что?

При виде мужского силуэта в другом конце зала меня бросает в жар. Сон, в котором я живу все последние дни, словно рукой снимает.

Мне плохо. Мне душно. Я забываю, как дышать. Хочется развернуться и бежать без оглядки, но ноги будто к полу приросли.

Быстрым уверенным шагом, впечатывая в пол начищенные до блеска сапоги, по проходу мимо людей идёт высокий широкоплечий мужчина в чёрном генеральском мундире. Его длинные чёрные волосы ниспадают назад. Взгляд янтарных глаз с вертикальным зрачком смотрит прямо… на меня.

— Райгон, — выдыхаю я и с такой силой сжимаю спинку императорского кресла, что под ногтями крошится позолота.