Пленница любви

Глава 6

Иден прекрасно провела следующий час. Гарет сидел на пуфике у ее ног, восхищаясь ее красотой и уплетая сандвичи с огурцами. Лейф выпил несколько чашек чаю и довольно много курил. Шелковое кимоно пробудило в нем воспоминания о далеких странах, которые он посетил по делам фирмы, и Лейф с удовольствием поделился ими. Иден хотела бы, чтобы этот час длился вечно.

Но вскоре Лейф взглянул на часы и затушил сигарету.

— Мне пора идти переодеваться в вечерний костюм. — Он поднялся из глубокого кресла и посмотрел на Иден. — Я не стану тебя торопить, если ты хочешь остаться наедине с Гаретом подольше. Я знаю, вы всю неделю почти не виделись.

— Понятливый парень, — отозвался Гарет, прежде чем Иден успела возразить. — Да, пожалуйста, оставь Иден со мной.

— Я сообщу тете, что ты с Гаретом, и он подбросит тебя до дому, — сказал Лейф, направляясь из студии.

Он ушел, плотно закрыв за собой дверь. Иден показалось, что в комнате стало холодно без него. Она встала с дивана, но Гарет схватил ее за руки и улыбнулся ей. Иден заставила себя улыбнуться в ответ. Голубоватый дым от сигарет Лейфа все еще наполнял комнату туманом. Руки, державшие Иден, были тонкими и хрупкими, без бронзового загара, без грубых мозолей, заработанных на шахте и при рубке деревьев.

— Лейф дымил сегодня как паровоз, — заметил Гарет. — Тебе не кажется, что это из-за свадьбы?

— Похоже, — согласилась Иден. — Почти все мужчины нервничают перед приближающимся венчанием.

— Интересно, а мы станем так переживать? Ты не хочешь атласных платьев, фотографов и всего этого шика, да, Иден?

В горле Иден застрял комок. Гарет поднес ее руки к своему лицу, и она с трудом смогла скрыть предательские слезы.

— Скажи, что выйдешь за меня, — с мольбой в голосе попросил он. — Я… я не могу ни на чем сосредоточиться, я все время думаю о тебе. Я хочу быть с тобой в каком-нибудь романтичном месте. Я хочу надеть обручальное кольцо на твой палец. Даже репетиции потеряли для меня всякий смысл. Твой образ встает передо мной каждый раз, как я сажусь за пианино, твой голос постоянно звучит в моих ушах. Есть только ты, ты, Иден!

Он прижал пальцы Иден к своим губам, горячо поцеловал ее ладони, потом запястья, в венах которых так сильно билась кровь.

— Любовь пугает тебя? — прошептал он.

Любовь была для Иден мукой!

— Она пугает меня. — Гарет изучал ее побледневшее лицо, в его глазах светилось желание. — Меня ужасает, что один человек может стать для другого целым миром. Может пробуждать жизнь одной улыбкой и ввергать в бездны лишь нахмурившись.

— Я часто хмурюсь? — Иден пыталась говорить спокойно и осторожно отодвигалась от него. Она была счастлива, что Гарет может испытывать такие чувства, и одновременно боялась их. Гарет торопил ее, заставлял Иден чувствовать себя обязанной ответить на его любовь.

— Ты не хмуришься, любовь моя, — ответил он и как верный раб встал перед Иден на колени. — Но иногда мне кажется, что ты отдаляешься от меня. Ты — словно бесплотный дух, а я пытаюсь догнать тебя, коснуться, постичь тебя.

Он протянул руку, прикоснулся к ней и в следующий миг вскочил, стараясь обнять напуганную девушку. Ее стройное тело и шелковистая кожа пробудили в нем древний инстинкт. Гарет страстно прижался к губам Иден. Она пыталась бороться, но было слишком поздно остужать его пыл. И Иден обхватила Гарета за шею и подчинилась, позволила своему телу расслабиться и поплыла по волнам страсти Гарета.

— Ты любишь меня! — закричал он. — О, Иден, иногда мне казалось… но нет, ты не лгала в моих объятиях, не смогла бы ответить на мой поцелуй, если бы я был тебе безразличен.

Иден знала, что это не так.

Любовь к Лейфу сделала ее уязвимой… Она не сумела устоять перед физическим влечением к молодому красивому юноше, который так искренне ее любил.

Иден вырвалась из его рук и отошла в сторону. Ее губы пылали от поцелуя.

Гарет в замешательстве провел рукой по волосам, убирая челку с сияющих глаз.

— Извини, что все случилось вот так, Иден, но я не мог по-другому признаться тебе. Я хочу, чтобы мы поженились, и скоро.

— Гарет. — Она с трудом произнесла его имя. — П-пожалуйста, дай мне еще немного времени…

От неожиданности он пошатнулся:

— Как ты можешь целовать меня так и просить подождать?

Иден уже была готова поддаться на его уговоры, но Гарет слишком сильно ей нравился. Она должна быть честной с ним.

— Брак — это навсегда, Гарет. Я не хочу, чтобы мы совершили ошибку, до конца не разобравшись в своих чувствах.

— Я знаю, что я чувствую к тебе, Иден. — Его голос сорвался. — Ты хочешь сказать, что… не испытываешь того же ко мне?

— Я… ты мне нравишься, Гарет…

— Боже мой, Иден, я сейчас сойду с ума!

Иден не выдержала:

— Гарет, ты хоть понимаешь, как сильно женщины отличаются от мужчин? Мы тоже можем потерять голову… Но, Гарет, я же не безразлична к тебе.

— Но я погибаю без тебя. Я постоянно думаю о тебе. Что мне с этим делать?!

Они стояли друг против друга в тишине в полутемной комнате. Наконец Гарет тихо сказал:

— Может, есть кто-то еще?

Его прямой взгляд шокировал ее. Иден отвернулась и присела на кресло, в котором несколько минут назад Лейф курил и рассказывал им о Японии.

— Ты единственный мужчина, с которым я встречаюсь, — тихо ответила она.

— Сейчас да. Но мне начинает казаться, что в твоей жизни был еще один мужчина, — задумчиво произнес Гарет. — Может, этот молодой доктор? Когда бы мы ни сталкивались с ним, ты… ну, вела себя с ним неестественно.

— Тони нужна Гейл, не я!

Иден тут же прикусила губу. Ее слова прозвучали так, будто она была влюблена в Тони Грегга и ревновала его к сестре. Выйти из затруднения помог стук в дверь музыкальной студии. На пороге стоял Донован.

— Куда мне подать ужин, в эту комнату или в столовую на первом этаже?

— Внизу, если можно, — сказала Иден, встала и направилась к двери, шурша шелковыми складками кимоно.

Гарет медленно последовал за ней.

Лейф заранее приказал подать к ужину шампанское. Но даже оно не смогло прогнать напряжение, словно витавшее над столом.

По дороге домой Гарет молчал. Когда они подъехали к воротам дома Эллисов, он взял Иден за руки.

— Не позволяй тому, что мы сегодня наговорили друг другу, встать между нами, — умоляюще сказал он. — Какая мука любить тебя и не быть рядом с тобой! Но я не вынесу, если потеряю тебя навсегда.

— Гарет! — Иден наклонилась и поцеловала его в щеку. — Дай мне время. Это все, что я прошу.

Она вышла из машины и направилась к дому. Из-за всех переживаний ее ноги стали будто ватными и плохо слушались хозяйку. Дом казался пустым. Гейл ушла с Лейфом, тетя Сью и дядя Гарри были членами клуба «Кому за сорок» и отправились туда на весь вечер.

Иден приготовила себе какао, поставила чашку на поднос, положила пару бисквитов и пошла наверх.

Все воскресенье Иден не покидала усталость и непонятная слабость, а на следующее утро она начала чихать и кашлять и не смогла даже встать с постели. Тете Сью хватило одного взгляда на пылающее лицо племянницы, чтобы побежать звонить доктору.

Но через полчаса в их гостиной появился не старый доктор Грегг, а его сын Тони. Он как затравленный зверек озирался по сторонам, входя в дом, и тетя Сью успокаивающе положила руку ему на плечо.

— Гейл поехала в Лондон, мой мальчик, — сказала она.

— Мне пришлось прийти вместо отца, миссис Эллис. Он слег в постель с летним гриппом, который сейчас разгуливает по всему Лоутону.

— О боже! — Тетя Сью не на шутку забеспокоилась. — Моя бедная Иден, наверное, тоже его подхватила. Она без конца чихает и не может даже толком сказать, что с ней творится.

Иден на самом деле заболела гриппом, но Тони обещал поставить ее на ноги к субботе — великому дню, как он заметил с горькой иронией.

Всю неделю дом Эллисов наполняли предпраздничный шум и суета. Иден старалась радоваться этому всеобщему предсвадебному возбуждению и веселой трескотне, доносившейся из гостиной. Она убедила себя, что это именно грипп ввел ее в состояние депрессии.

Когда в очередной раз пришел Тони, Иден уверила его в том, что ей уже намного лучше и через пару часов она сможет встать с кровати.

— Бедняжка, тебе, наверное, трудно оставаться в своей комнате, когда внизу такая беготня из-за свадьбы. О, почтальон звонит в дверь. Он, наверно, доставил коробки со свадебными платьями!

Тетя Сью принесла платья в комнату Иден, чтобы показать их больной. Белое платье сверкало сквозь пластик упаковки как свежий иней, сердцеобразное декольте блестело, усыпанное крохотными бисерными лилиями, длинная пышная юбка была похожа на охапку снега.

— Вот это платье! — Тони криво улыбнулся. — Гейл будет выглядеть в нем на миллион.

Лежа в кровати, Иден видела, как исказилось его лицо. Тони подошел к окну и невидящими глазами посмотрел вниз.

— Скажи мне, Иден. — Его голос звучал глухо. — Гейл выходит за Шеридана из-за роскоши и светской жизни, которую он может ей дать?

Иден решила, что Тони и так слишком много страдал.

— Ни одна женщина не выйдет замуж только по этой причине, Тони. Прежде всего Гейл — женщина. Она должна любить и быть любима.

Лучи летнего солнца озаряли голову Тони, но, когда он обернулся и посмотрел на Иден, его глаза были почти черными от горя.

— Гейл всегда хотела денег, она всегда хотела стать кем-то, — сказал он. — Ты просто сохраняешь верность сестре, утверждая, будто она любит Шеридана. Но я знаю, Иден, чувствую сердцем, что Гейл втягивает меня, Шеридана и себя в настоящий ад, рассчитывая, что этот парень ее любит.

— Он любит ее, Тони. — Произнося это, Иден испытывала нестерпимую боль. — Я думаю, в этом одна из трагедий жизни: мы любим тех, кто не любит нас.

Она сменила болезненную для них обоих тему разговора и спросила Тони, можно ли ей пойти следующим вечером на первый концерт Гарета.

— Мы поедем в машине Лейфа, — добавила Иден, видя, что Тони колеблется. — Гарет хочет, чтобы я приехала, мне бы не хотелось его разочаровывать.

— Папа посоветовал бы провести еще денек дома… Но если ты хорошо себя чувствуешь и не станешь слишком волноваться, тогда, я думаю, порядок.

— Как твой отец, Тони?

— Неплохо. Он обычно работает на износ, так что когда заболевает, на выздоровление требуется много времени. Я оставил его греться на солнышке в саду. Надеюсь, когда вернусь с работы, застану его там же. Отдых сейчас самое лучшее лекарство для отца. Кстати, у меня есть крем, он поможет вылечить твою простуду на губах. — Тони порылся в сумке, но так и не смог найти тюбик. — Я, наверное, оставил его на столе. Обязательно привезу его тебе.

— Смотри не перетрудись, Тони. — Иден, знала, что с болезнью отца на него свалилось много работы.

— Я могу позволить себе потратить полчаса, чтобы привезти тебе крем. — Тони грустно улыбнулся. — Гейл хотела бы, чтобы ее подружки выглядели в субботу наилучшим образом.

После ухода Тони Иден сползла с постели и, подойдя к туалетному столику, взяла в руки зеркало. Она смотрела на свое осунувшееся лицо, поражаясь переменам, произошедшим с ней после встречи с Лейфом. Не наступи она на ту проклятую корочку льда, машина Лейфа проехала бы мимо и Иден спокойно пошла бы домой.

Грустно вздохнув, Иден оделась и причесалась. Она спустилась по лестнице и, привлеченная аппетитным ароматом, вошла в кухню. Тетя Сью испекла яблочный пирог и теперь жарила колбаски.

— Привет, милая. — Она радостно улыбнулась племяннице. — Тони сказал, что ты скоро поправишься.

Иден устало села за стол и позволила тете позаботиться о ней. Гейл уехала с Лейфом в Лондон. Их пригласили сняться в телевизионном шоу.

— Я бы умерла от испуга, если бы меня снимали на камеру и атаковали бесчисленными вопросами. — Тетя Сью поставила пирог на стол и принялась обсыпать его сахарной пудрой. — Но я уверена, что твоя сестра может выкрутиться из любой ситуации не моргнув глазом.

— У Гейл есть безотказное оружие — красота. — Иден улыбнулась. — Если бы она поехала в Лондон работать моделью, я не сомневаюсь, что имела бы сногсшибательный успех.

— Ох, это прекрасное создание такое же ленивое, как устрица. Модельный бизнес — тяжелый труд. Ей больше нравилось работать в «Моник». Ей всегда удавалось для самых избалованных клиентов подобрать одежду по вкусу. К тому же в Лоутоне Гейл была моделью номер один. А в Лондоне у нее нашлись бы соперницы.

Иден развеселило столь ироничное отношение тети к поступкам Гейл. Сестра однажды призналась ей, что намерена заполучить то, что хочет, не работая моделью в Лондоне.

— Я слышу, в кабинете звонит телефон. — Тетя Сью прервала размышления Иден. — Будь умницей, сбегай и ответь.

Звонил Гарет. Услышав голос Иден, он вскрикнул от радости.

— Я так беспокоился о тебе, милая, — сказал он. — Я хотел увидеться с тобой, но тетя Сью решила, что я заражусь гриппом и не смогу выступать с концертом. Тебе уже лучше? Придешь завтра со всеми?

— Я чувствую себя хорошо. И уж конечно, ничто не сможет помешать мне попасть на твой концерт, — уверила она Гарета.

— Чудесно! Я знаю, я смогу играть, если ты подбодришь меня.

— Ты много готовился?

— Я репетировал как проклятый. Ведь я не только должен показать Лейфу, на что способен, — вся моя будущая карьера зависит от первого выступления. Наше с тобой будущее, я надеюсь.

Иден похолодела, но, к ее счастью, Гарет заговорил о съемках на телевидении:

— Лейф не очень-то любит такие вещи, но в связи со свадьбой это неизбежно. Честно говоря, он неплохо смотрится на экране. А уж твоей сестре это, безусловно, понравится.

Иден прикусила губу, зная, что Гарет считал Гейл охотницей за деньгами.

— Ты нервничаешь перед завтрашним событием?

— Ну да. Немного. Я рад, что ты будешь рядом, Иден.

— Я обязательно приду, — пообещала она.

Просмотр телепередач не был любимым занятием семейства Эллисов. Тетя Сью предпочитала вязать и шить. Дядя Гарри любил почитать на ночь хорошую книгу, а Иден давно надоели перерывы на рекламу и скучные однообразные шоу.

Но сегодняшним вечером все домочадцы уселись перед экраном телевизора посмотреть на Гейл и Лейфа. Иден расположилась прямо на полу, а тетя с дядей — позади нее на диване. Дядя Гарри, выпустив облако дыма из своей трубки, ободряюще положил теплую ладонь племяннице на плечо. Тетя Сью высказала надежду, что все соседи сейчас смотрят это шоу.

Сначала шли новости об ограблении банка, затем о политике и машинном заводе, и, наконец, ведущий объявил:

«А теперь перейдем к более радостным событиям. — Диктор позволил себе улыбнуться. — У нас есть интервью, взятое у одного из самых молодых деятелей бизнеса и прекрасной Золушки, намеревающейся в эту субботу стать его женой».

Через пару секунд они увидели Лейфа, высокого, уверенного в себе, в черном элегантном костюме. Он курил, свободно откинувшись на спинку стула, и отвечал на вопросы о предстоящей свадьбе и медовом месяце. Гейл сидела на диванчике, похожая на холодную статую в шелковых одеяниях. Ее черные волосы были уложены в прическу Джоконды, которая, безусловно, ей очень шла.

Репортер спросил, ей ли принадлежала идея отправиться в Вест-Индию на медовый месяц. Гейл очаровательно улыбнулась и подняла на него сияющие глаза.

«Если бы наш медовый месяц планировал мой жених, — она усмехнулась, — мы бы провели его в зале для совещаний на очередном собрании».

За кадром раздался взрыв смеха.

«Остроумна настолько, насколько красива», — прокомментировал репортер.

Дядя Гарри от души расхохотался и выключил телевизор. У тети Сью от негодования пылали щеки.

— Гейл перешла все границы! — воскликнула она возмущенно. — С улыбкой говорить такие вещи! Когда тысячи людей смотрят и слушают!

— Лейфу, кажется, понравилась шутка. — Дядя Гарри потрепал Иден по голове. — Что ты думаешь по поводу своей остроумно-красивой сестры, крошка?

Иден улыбнулась:

— Гейл может справиться с чем угодно. Она держалась великолепно. Уверенная в себе, с длинными ногами и располагающей улыбкой.

— М-м-м… — Дядя Гарри сделал глубокую затяжку. — Завтра я заставлю своих работников вытянуть мне ноги подлиннее.

Через полчаса «звезды» телеэкрана очутились в гостиной, принеся с собой запах коктейлей отеля «Савой» и эхо светских бесед. Гейл надеялась приехать домой пораньше, чтобы успеть увидеть себя по телевизору. Она очень расстроилась, поняв, что опоздала. Иден удалось умиротворить сестру, заявив, что та выглядела просто потрясающе.

— Твое платье просто великолепно, а уж ноги!.. Репортер был очарован тобой.

— А как насчет меня? — Лейф усмехнулся и уселся на диван, предварительно смахнув с него все подушки. — Обо мне разве не упоминали? Я же жених!

— Ты тоже выглядел потрясающе. — Иден заметила, что его костюм на самом деле не черный, а красновато-коричневый. Дорогая ткань обтягивала широкие плечи.

Лейф усадил Иден перед собой.

— Ты выглядишь измученной. Как ты себя чувствуешь, дитя?

— Почти как раньше. Спасибо за корзину с фруктами. Ты прислал их столько, что хватило бы на десятерых. Так что я, объевшись, лежала в постели.

— А завтрашний концерт? Ты сможешь поехать с нами?

— Мой врач разрешил. Я разговаривала с Гаретом по телефону и пообещала прийти.

— Он здорово обрадовался, да?

Она улыбнулась, и дальше разговор пошел в том же ключе, пока на пороге не появилась тетя Сью с подносом чая. Лейф с благодарностью принял чашку и два куска яблочного пирога. Гейл отправилась наверх переодеваться.

Иден уселась на софе, подобрав под себя ноги, и слушала, как Лейф обсуждал с дядей Гарри непонятные ей вопросы большого бизнеса. Краткие мгновения она могла наслаждаться присутствием Лейфа в доме, тайно страдая от его близости. Плохо было мечтать о мужчине Гейл, но как ей заставить свое сердце не биться сильнее при каждом упоминании его имени? Как похоронить свои чувства, когда Иден была готова не задумываясь умереть при одном его взгляде, одном звуке низкого голоса?

Когда Гейл вошла в гостиную в обтягивающих золотистых брюках и черном топе, Лейф поднялся:

— У меня еще много дел, так что мне пора.

— Бедняжка. — Гейл подошла к нему и поправила галстук. — Я прослежу, чтобы ты забыл все свои дела, когда после свадьбы мы отправимся на солнечный остров.

Иден беспокойно шевельнулась на софе, услышав, как Гейл говорит о медовом месяце, который скоро проведет с Лейфом…

— Спокойной ночи, фея. — Лейф улыбнулся Иден. — Я передам Гарету, что ты его любишь.

— Да, пожалуйста. — Каким-то образом Иден умудрилась изобразить на лице нежную улыбку. Затем комната опустела. Тетя Сью начала суетиться около дивана, укладывая подушки на место.

Гейл проводила Лейфа, а вернувшись, позвала Иден на кухню поболтать наедине, пока она будет ужинать.

— Я рада, что тебе лучше, сладкая моя, — заговорила она. — Между прочим, я очень рассчитываю на твою поддержку в субботу.

Иден посмотрела на сестру:

— Как мило с твоей стороны, что ты возлагаешь на меня такие надежды.

— Мы всегда были вместе. И если тебя не будет рядом со мной… ну, в общем, это неправильно. Ты тихое, незаметное дитя, но я скучаю, когда тебя нет поблизости.

Иден подняла чашку с чаем, но тут же поставила обратно: ее руки тряслись. Она поняла, почему Гейл завела этот разговор. С понедельника Тони часто бывал в их доме. Суббота приближалась. Блистательное шоу Гейл скрывало… самый настоящий страх. Вскоре Гейл придется сделать ответственный шаг, который навсегда разлучит ее с молодым доктором.

— Ты просто ребенок! — фыркнула Гейл. — Если следовать твоим убеждениям, придется сказать, что в субботу состоится не бракосочетание, а узаконенная покупка.

— У меня очень отсталые взгляды. — Иден сжала кулаки и горячо воскликнула: — Для меня любовь — самое главное!

— Ты такая же беззащитная, как только что вылупившийся цыпленок. — Гейл отодвинула в сторону тарелку с недоеденным ужином и погладила свой изумруд. — Я часто хочу быть такой же, как ты. Но я реалистка, а не романтик. Я не представляю, как можно быть счастливой, если ты не окружена роскошью и людьми вроде Лейфа. Я стала слишком избалованной. Как любимый кот, который требует свежую рыбу и самые жирные сливки.

Она задумчиво поднялась и подошла к окну. Вдруг словно тень пробежала по ее лбу.

— Тони в саду с дядей Гарри! — вскрикнула она. — Я не знала, что он приедет! А ты?

— Он, наверное, принес мне специальный крем для губ.

— Мне кажется, я не видела его много лет. — Гейл приподняла занавеску и прильнула к окну. — Как он осунулся! Да еще этот ужасный твидовый пиджак с кожаными заплатками на локтях!

Повисла неловкая пауза.

— Пойду поздороваюсь с ним.

— Нет, Гейл! — Слова против воли сорвались с губ Иден. — Прошу, оставь его в покое. Незачем сыпать соль на еще не зажившие раны.

Гейл повернулась к сестре. Ее лицо побледнело, возле глаз, еще недавно ярко блестевших, залегли морщинки.

— Ты не можешь обойтись без мелодрамы?

— Ты знаешь, что причинила ему боль. — Иден тоже побледнела. — Если он увидит тебя…

Она не закончила фразу, потому что дверь в кухню резко распахнулась и на пороге появился Тони. Его волосы были небрежно зачесаны назад, глаза блеснули, когда он посмотрел на Гейл. Иден прекрасно понимала, что он сейчас чувствует: бешеный стук сердца, желание прикоснуться к любимому человеку и боязнь того, что пропасть между ними слишком велика.

— Привет, Гейл! — произнес Тони, затем запустил руку в карман и передал Иден маленькую коробочку. — Вот крем для губ, что я обещал тебе, Иден.

— Спасибо, Тони. — Приняв коробочку, она обернулась к сестре. Та знаками просила ее выйти из кухни, но Иден не подчинилась. — Не хочешь чашку чаю? Он свежезаваренный, — предложила она доктору.

Он стоял не двигаясь, будто вовсе не слышал Иден. Взгляд Тони был прикован к кольцу Гейл, сиявшему зелеными и белыми огнями. Пауза затянулась, нарастало напряжение. Гейл первой нарушила молчание.

— Тебе предложили чай, — сказала она. — Что, кошка съела твой язык?

Молча Тони смотрел в ее красивое лицо, потом вздрогнул, словно острая боль пронзила его тело.

— Да, — проговорил он. — Язык… и сердце. Спокойной ночи, Иден! — Он стремглав выбежал из кухни.

Сестры уставились друг на друга.

— Я устала, — сказала наконец Иден. — Я лучше пойду спать.

— Сладкая моя…

— Нет, хватит об этом, Гейл! Я насмотрелась на то, как ты мучаешь Тони.

— Но… как он смотрел на мое кольцо…

— А ты хотела, чтобы он восхищался им, как все остальные? Гейл, он любит тебя, а любовь не оставляет в сердце места для восторгов по поводу того, что твой любимый человек выходит замуж за другого.

— Ты говоришь словами любовного романа. Если Тони сейчас плохо, он сам это заслужил! Он отказался уехать из Лоутона! Ни один мужчина на свете не заставит меня жить в этой дыре! Я… я этого не вынесу, Иден.

— Но ты же выносила с тех самых пор, как умерли наши родители и мы переехали сюда, — напомнила Иден. — Лоутон не такой уж плохой город.

— Подслащиваешь пилюлю? Но что будет, когда я проглочу весь сахар?

— А он тебе так необходим?

— У меня нет выбора, моя романтичная младшая сестренка! Полет на Луну не может длиться вечно. Атмосфера наверху становится слишком разреженной.

— Какой ты стала циничной, Гейл.

— Я смотрю правде в глаза. Как Лейф. — Гейл нашла сигарету, закурила и принялась бродить взад и вперед по кухне, беспрестанно затягиваясь. — Он и я… мы оба знаем, что любовь — всего лишь романтический синоним желания.

— Это не так!

Гейл лукаво взглянула на сестру:

— Да ладно, милая. Неужели парочка крепких объятий Гарета не объяснила тебе, чего на самом деле мужчины хотят от женщин?

— Желание — только половина любви, — не сдавалась Иден. — Взаимопонимание, общая радость, готовность делить невзгоды — вот вторая половина!

— Как я рада за тебя… и Гарета. — Гейл ехидно усмехнулась. — Из твоего высокопарного заявления следует, что нам вскоре предстоит услышать о вашей помолвке. Лейф будет просто счастлив. Он питает к тебе и юному гению рояля прямо-таки отцовские чувства.

— Отцовские? — переспросила Иден. Она крепко стиснула коробочку с кремом, чуть не раздавив ее. — Мне пора спать, я очень устала. Спокойной ночи, Гейл.

— Иден, постарайся меня понять!

— Конечно. Я понимаю, Гейл. Тебе нужны бриллианты, а не любовь!