По щелчку

Глава 10

– Выбрала что-нибудь? – поинтересовался Тео, когда к нашему столику подошёл улыбчивый официант.

– Да, я буду ризотто с тыквой, шалфеем и крошкой из пармезана. И, пожалуйста, травяной чай. Что-нибудь с мятой, если у вас есть.

– Чай? Уверена? – Тео вскинул брови. – У них впечатляющая винная карта и чертовски хорошее домашнее вино. Пожалуй, лучшее, что я пробовал.

– Я не пью алкоголь, – отрезала я. – Я буду чай.

Официант слегка улыбнулся, записывая заказ, а Тео, всё ещё разглядывая меня, сказал:

– Мне стейк с фермерскими овощами и… – Он задумался, не отрывая от меня глаз, – тоже чай. Чёрный, с бергамотом.

Официант записал его заказ, одобрительно кивнув.

– Конечно, мистер Маршалл. Наш чай с бергамотом подаётся с апельсином или лимоном. Что предпочитаете?

– Апельсин. Спасибо.

Забрав меню, официант оставил нас одних. Я огляделась по сторонам, чтобы не встречаться с Маршаллом взглядом.

Мы сидели за уединённым столиком у окна. В зале играла ненавязчивая музыка, а вокруг царило спокойствие, несмотря на то, что ресторан был полон гостей. Интерьер был современным, с акцентом на натуральные материалы, а мягкая мебель ореховых оттенков. Большие живые растения и стильные освежающие акценты из камня и меди добавляли этому месту элегантность и особый шарм.

Всё здесь напоминало о связи с землёй: стены украшали картины с изображениями природы, а мягкий плеск воды, доносящийся от маленьких фонтанчиков по периметру ресторана, создавал атмосферу умиротворения и уюта.

– Как тебе тут? – спросил Тео, положив подбородок на сцепленные пальцы.

– Нравится, – коротко ответила я и посмотрела ему в глаза. – Часто здесь бываешь?

– Да.

– Один?

Он улыбнулся:

– Ты первая девушка, которую я привёл в ресторан, Ханна.

– В этот или вообще?

Тео тяжело вздохнул.

– За этот год, – и тут же перевёл тему. – Значит, ты не пьёшь алкоголь?

Я кивнула:

– Уже восемь лет.

Тео вскинул брови и одобрительно поджал губы.

– Похвально. Это… как-то связано с твоими родителями? – осторожно спросил он, и я молча кивнула, хотя это была не единственная причина. – Сколько тебе было лет, когда их не стало?

– Восемнадцать.

Взгляд Тео смягчился:

– Чёрт, Ханна, ты была совсем ребёнком…

– Не надо жалеть меня, – резко прервала я, стараясь скрыть ту волну эмоций, что захлестнула меня от его слов. Я не заслуживала ни жалости, ни сострадания, потому что сама была во всём виновата.

– Пожалуйста, давай сменим тему, – тихо попросила я, уткнувшись взглядом в стол.

К счастью, нам принесли чай, а вскоре и блюда, и я с облегчением заняла рот горячей едой. И очень вкусной едой.

– Потрясающе, – простонала я, смакуя очередной кусок тыквы в сыре. – Язык проглотишь.

Глаза Тео игриво сверкнули:

– Намного вкуснее, чем химозные чипсы, правда?

– О господи, впервые за два года я захотела поесть чипсов и именно в этот момент в моей жизни появился ты – помешанный на здоровье и экологии чудик! – Я закатила глаза. – И вообще, не твоё дело, чем я питаюсь у себя дома.

Он рассмеялся.

– Я не помешанный и не чудик. Просто переживаю за твоё здоровье, Птичка. В них ведь нет ничего полезного – сплошные ароматизаторы, глутаматы натрия и трансжиры.

– А сигареты и виски, которые ты употребляешь, содержат канцерогены, токсичные вещества и ещё миллион ядов. Хочешь дальше продолжить разговор про вредность чипсов, умник?

Тео демонстративно поднял кружку с чаем:

– Видишь, я встал на путь исправления.

– Серьёзно, алкоголь я ещё могу понять, но сигареты? Ты не вяжешься у меня с образом курильщика.

– Так уж вышло, что курить я начал раньше, чем увлёкся темой здоровья, – признался Тео. – Намного раньше. Ещё в школе.

– Да ты тот ещё бунтарь. Почему не бросишь?

Он усмехнулся.

– Всегда, когда бросаю, в жизни случается какая-то жопа, – просто ответил он, и я усмехнулась. – Поэтому решил оставить попытки.

– Чем ты занимался после того, как закончил Гарвард? – спросила я, доедая своё блюдо. – И на кого ты учился, кстати?

– Мы уже на интервью?

Я смутилась:

– Нет, извини. Просто интересно. Можешь не отвечать.

Он улыбнулся и расслабленно откинулся на спинку кресла.

– Всё нормально, это не секрет. Вообще-то я никогда не хотел быть управленцем и тем более становиться главой компании. Мне больше нравится создавать. В Гарварде я изучал дизайн, архитектуру и урбанистику, углубляясь в тонкости проектирования пространств. Всегда считал это самым настоящим искусством.

Это было… неожиданно. Его уверенность, сила – всё в нем говорило о человеке, который знает, как управлять, планировать, решать проблемы и направлять других. И совсем не вязалось с образом молодого создателя, о котором он только что рассказал.

– Выглядишь удивлённой.

– Потому что я правда удивлена. Ты так гармонично смотришься в своей роли властного управленца, будто был рождён для того, чтобы возглавить компанию.

– Нет, мне пришлось таким стать, иначе не было бы никакой компании. Я не мог разрушить то, что мой отец строил всю свою жизнь. Поэтому иногда приходится принимать ту роль, которая выпадает, даже если она не совсем твоя.

Я задумалась. Всё, что я знала о нём до сегодняшнего момента, казалось идеально подходящим образу харизматичного лидера. Но его признание показало мне частичку другого Тео – юного, амбициозного, живого, горящего идеей создания чего-то нового. Он был обычным человеком, который так же, как и все мы, мечтал и строил планы на своё будущее, не подозревая, что оно, к сожалению, уже было предопределено кем-то свыше.

Теперь он просто играл вынужденную роль, пытаясь соответствовать ожиданиям других. Возможно, правление ещё не до конца поглотило его, и на самом деле он не такой жёсткий и властный, каким кажется на первый взгляд.

– Эко-отели – твоя идея или твоего отца?

– Только моя. Отец никогда не поддерживал мои… стремления. – Он нахмурился, будто не хотел этим делиться, но всё же продолжил: – Я начал задумываться об устойчивости, о том, как наши решения влияют на окружающий мир, после выпуска из университета. Я много путешествовал и видел, как старинные здания и современные проекты могут гармонично уживаться с природой. Эти контрасты очень вдохновили меня. Чем глубже я погружался в эту тему, тем больше понимал, что инновации и экологичность – не просто тренд, как ты сказала, а необходимость. Когда я встал во главе компании, я провёл ребрендинг всех наших отелей. Так роскошные отели Marshall Heights стали минималистичными эко-отелями Marshall Eco Luxe. Я самостоятельно разрабатывал концепцию, стиль и внешний вид каждого из них. Это было нелегко и долго, но я горжусь тем, что сделал.

– Это правда восхищает, – улыбнулась я. – Можно будет обсудить это на интервью?

– Да, можно, – кивнул Тео. – Ну а ты почему захотела повышение в отдел со звёздами? Хочешь пробиться к ним в тусовку? Настолько оторва?

Хочу уничтожить одного не менее влиятельного человека, а для этого мне нужны связи.

– Нет, я не оторва, просто это интереснее, чем писать про еду, моду и остальное. Лично для меня, – расплывчато ответила я. – В детстве мы ведь все мечтали поближе познакомиться со своими кумирами.

– Я нет, – пожал плечами Тео. – Мне плевать на них.

«Ну конечно, ты ведь и сам из "элитных"», – чуть не сказала я, но вовремя прикусила язык. Вместо этого я без задней мысли поинтересовалась:

– А твоя мама чем занимается?

Черты лица Тео тут же стали жёстче, и я поняла, что ненароком сунула нос туда, куда не следовало.

– Моя мать уже три года страдает от депрессии, – холодно ответил он. – И мы не будем затрагивать эту тему на интервью.

– Разумеется, – кивнула я, и внутри у меня всё болезненно сжалось.

Три года. Это очень долгий срок. Наверное, что-то сильно гложет её, раз она всё ещё не может выйти из этого состояния.

Я невольно испытала сострадание к его матери, прекрасно понимая, как тяжело переживается утрата близких. Я сама прошла через глубокую двухлетнюю депрессию после смерти родителей, едва не лишив себя жизни. Но мне помогли: разговоры с замечательным чутким психологом университета, переезд в квартиру и новая цель.

У нашего столика появился официант и забрал пустые тарелки.

– Желаете что-то на десерт? – любезно поинтересовался он, прервав возникшую неловкую тишину, и Маршалл чуть заметно хмыкнул, а я еле сдержалась, чтобы не закатить глаза. – Могу предложить наше фирменное кремовое мороженое. Оно точно не оставит вас равнодушными.

– Ты любишь мороженое? – спросил Тео, и я кивнула. – Какое?

– Клубничное.

– Два клубничных, пожалуйста. И счёт. Как всегда, наличными.

– Конечно, сэр, – кивнул официант и испарился.

– Значит, тоже любишь клубничное мороженое? – с улыбкой поинтересовалась я.

– Нет, заказал, потому что ты его любишь. На самом деле я не ел сладкое уже шесть лет.

– Почему?

– Сахар вреден для мужского здоровья и… фигуры. – Он нахмурился и вообще отвечал так, будто эти слова (очень глупые слова) принадлежали не ему. – Не будем об этом. Лучше расскажи мне, как тебе пингвинчик Рико. Понравился?

– Рико? – Я вскинула брови. – Ты что, назвал его как пингвина из «Мадагаскара17»?

– Да. – Он улыбнулся. – Я его купил и имел полное право дать ему имя. Ну так что, понравился?

– Я его ещё не пробовала, – ответила я и спряталась за кружкой, невольно зардевшись.

– Я не разбираюсь в ваших женских игрушках, но девушка-продавец в секс-шопе довольно агрессивно заявила мне, что этот пингвин «не просто игрушка, а ключ к неизведанным граням удово-ольствия», – томно протянул он, и я громко расхохоталась, откинув голову назад.

– Ой. – Я смущённо прикрыла рот рукой, совершенно забыв, где нахожусь. Не переношу чёртовы рестораны, где даже посмеяться нормально нельзя.

Но Тео, кажется, это ничуть не смутило. Он широко улыбнулся мне и сказал:

– Не стесняйся показывать эмоции, Птичка. Я обожаю твой искренний смех, а гогот ещё больше.

И я снова рассмеялась, но уже не так громко. Ответить не успела, потому что нам принесли мороженое, украшенное свежими ягодами и листиком мяты.

С удовольствием облизывая маленькую ложку с десертом, я не сразу заметила, что Маршалл смотрит на меня, не отрываясь.

– Что? – спросила я, вновь смутившись. – Я опять что-то не так сделала?

– Я хочу тебя, Ханна, – просто сказал он, и от его прямолинейного ответа я чуть не подавилась. – У меня стоит на тебя весь вечер, я даже в туалет не могу сходить.

– Прости..? – обескураженно произнесла я, растеряв весь свой словарный запас.

– Я знаю, что ты тоже меня хочешь, – уверенно заявил Маршалл и облизал свою ложку. – Поэтому просто ответь мне: когда?

Я сглотнула, наблюдая, как кончик его языка скользит по гладкой выпуклой части металла, и тут же отвела взгляд:

– Я… не думаю, что это хорошая идея.

Он резко подался вперёд:

– Почему? Мы молоды, красивы и мы без ума друг от друга. Я не разочарую тебя, уж поверь.

– Не сомневаюсь, – пролепетала я, чувствуя, как пересохло во рту. Он правда сказал, что без ума от меня? – Давай… поговорим об этом после интервью. Ты уже знаешь, когда планируешь приехать к нам?

Тео нахмурился:

– Завтра.

– Так скоро? – опешила я. – Ты серьёзно?

– Если от секса с тобой меня отделяет лишь грёбаное интервью, то мы проведём его как можно скорее. Завтра в 11:00 будет удобно? У меня есть свободное время до 15:00.

– Н-наверное, – выдохнула я, вдруг заволновавшись. – Мне… мне нужно будет сначала сообщить Эрику. Чтобы всё подготовить.

Он кивнул:

– Значит, завтра в 11:00 я буду у вас. А вечером приеду к тебе.

– Тео, я не хочу ничего усложнять…

– Просто секс, Ханна. – Он облизнул свои порочные губы. – Наиграемся друг с другом и разбежимся. По рукам?

Я проглотила неприятный комок в горле и слабо улыбнулась.

– И как долго ты собираешься… играть?

– Пока нам обоим это не надоест, – ответил он и протянул мне ладонь. – Ты согласна?

Я раздумывала несколько секунд и поняла, что у меня нет выбора. Я сама безумно его хотела.

– Ладно, по рукам, – согласилась я и пожала его ладонь.

– Пообещай, что не влюбишься в меня, Ханна, – заявил Маршалл, задержав мою руку в своей и вперив в меня серьёзный взгляд чёрных глаз. – Чтобы потом не плакать и не считать меня моральным уродом.

Я мысленно усмехнулась его самоуверенности, но кивнула:

– Обещаю. И ты пообещай.

Он улыбнулся:

– Обещаю.

И мы расцепили руки так быстро, будто нас ударило током.

– Тебе повезло, Маршалл, – сказала я, переводя дыхание и потирая полыхающую ладонь. – В любом случае, если что-то пойдёт не так, моих слёз ты не увидишь. С тех пор, как мои родители умерли, из этих чёртовых глаз не вытекло ни одной слезинки.

– Ты пережила глубокую утрату, детка, – мягко произнёс Тео и, вновь взяв меня за руку, вдруг поцеловал мои пальцы. – Моя мать тоже не плачет вот уже три года. Джеймс сказал, что потеря близких может стать сильным эмоциональным потрясением, и организм, защищаясь, начинает блокировать эмоции, в том числе слёзы, пытаясь сохранить контроль над собой. Но поймите, слёзы не делают вас уязвимыми или слабыми. Наоборот, они помогают освободиться от боли и дают силы двигаться дальше.

– Если бы ты только знал, как я мечтаю о них, – прошептала я, сжимая его пальцы. – Но всё, на что я способна – вот на это. – Я обвела рукой своё лицо, которое в этот момент наверняка страшно покраснело вместе с глазами.

В носу неприятно щипало, горло сводило до боли, но слёз не было уже восемь лет, и иногда я ощущала себя настоящей бесчувственной тварью, которая даже не может по-человечески оплакать потерю собственных родителей.

– Поехали домой. – Тео достал бумажник и положил деньги в маленькую кожаную папку. – Ты должна расслабиться.

Я рассмеялась:

– Планируешь довести меня до слёз?

– Планирую, – мягко улыбнулся он и, поднявшись на ноги, подошёл ко мне и помог встать из-за стола. – Есть пара вариантов.

– Это не сработает, но поехали.