Поцелуй на берегу

2

— Когда-то давным-давно, перед самым началом войны Севера с Югом, ваша прапрабабка, тогда еще очаровательная девушка по имени Берта, моя тезка, на одном из балов в Новом Орлеане познакомилась с потомком ирландского рода Патриком Халлом.

Берт откинулся на спинку дивана и чуть прикрыл глаза, словно вспоминая те события.

Вокруг них звучала тихая музыка. Глубокие ковры и высокие спинки диванов глушили все посторонние звуки, отчего хотелось сидеть до утра и откровенничать. На просторном овальном столе блестело серебро приборов, красное вино было разлито по бокалам. Голос Берта был глуховат и уютен.

Да, он был прав! — мысленно усмехнулась Николь. Обстановка располагает к пространным речам в манере позапрошлого века… Берт словно книжку читает наизусть.

— Оба были молоды, красивы и благородны, и, как и следовало ожидать, между ними возникло чувство. Через некоторое время, поняв, что друг без друга они не смогут прожить ни дня, молодые люди пришли к родителям Берты просить благословения на брак. Но, пожалуй, счастье Ромео и Джульетты было более вероятно, чем старый полковник в отставке, отец Берты, согласился бы на такой брак.

Дело в том, что семья Патрика жила довольно далеко от Орлеана и к тому же была бедной, как многие эмигранты… Патрик был ирландцем по происхождению, а отец Берты — англичанином, причем довольно богатым. И хотя обе семьи много лет были гражданами Америки, все равно, если вы знаете историю, англичане вечно относятся к ирландцам свысока, а последние считают представителей Британии угнетателями и мучителями своего народа…

Полковник, разумеется, отказал им, причем в самой категоричной форме, и перед молодыми людьми встал выбор: либо предать свою любовь и расстаться, либо воспротивиться родительскому слову и уйти из дому. Но им не на что было бы жить, а отец Берты, разумеется, пригрозил оставить дочь без гроша, если она обвенчается тайно… Словом, история могла закончиться очень быстро и, возможно, в чем-то даже лучше, чем получилось в реальности, если бы не война.

На этом месте Лили и Николь, словно по навязанному Бертом сценарию, почему-то переглянулись.

— Да, мои милые леди, началась война между Севером и Югом. Обе семьи принадлежали к числу истинных благородных южан, и Патрик вместе с тысячами других молодых людей ушел на фронт. Конечно, сначала они с Бертой вели нежную переписку, а потом Патрик пропал. Берта ждала и очень переживала, что ее возлюбленного могли убить. Позже начала искать его, писала командиру части, в которой служил ее жених, но не получала ответа, а потом случилось то, чего она никак не ждала…

Лили резко втянула воздух, а Николь замерла. Несмотря на едкие мысленные комментарии к его рассказу, ее захватила эта история. Да и Берт профессионально умел держать внимание слушателей.

— А потом отец объявил ей, что она выходит замуж. Он очень боялся, что дочь дождется своего Патрика или, что еще хуже, поедет его искать, как поступали тогда некоторые верные невесты, умудряясь выкупать возлюбленных даже из плена…

В общем, отец сказал, что ей надо выйти замуж. Женихом оказался сосед, недавно вернувшийся из Африки, разбогатевший на торговле во время войны. Он не пошел на фронт, как все, придумав себе какую-то болезнь, все время прятался, скрывал свой возраст… в общем, люди не уважали его и считали скользким, двуличным типом. К тому же он был уже немолодой, брюзгливый и капризный вдовец, так что наша бедная Берта пришла в ужас, услышав о решении отца. Во-первых, потому что не представляла жизни рядом с таким чудовищем, а во-вторых, потому что нянька успела сообщить ей, будто бы этот Салливан довел свою первую жену до самоубийства. В общем, точно неизвестно, что там была за история с его первой женой, зато хорошо известно, что было со второй.

Несмотря на мольбы своей дочери, полковник посадил ее под домашний арест до самой свадьбы. В церкви их обвенчали, и Салливан взял фамилию жены, он сказал, что ему так удобнее, а Берте было все равно. Через день после венчания она сбежала на север искать Патрика.

Позже выяснилось, что отец получил от Салливана немалую сумму за дочь. Вся эта свадьба затевалась лишь затем, чтобы он мог скрыться от правосудия за свои прошлые делишки…

Итак, Берта уехала на поиски своего возлюбленного. Она решила найти его во что бы то ни стало, живым или мертвым. Несколько месяцев ушло на поиски, она долго колесила по стране, что очень опасно для молоденькой девушки, но однажды они с возлюбленным все-таки встретились.

Однако встреча не обрадовала ее: Патрик был нищ, оборван и к тому же сильно болен. Он сказал, что был в плену, потерял документы и теперь его отовсюду гонят и считают дезертиром… В общем, не стану подробно описывать его печальные похождения, а заодно и опущу трудный путь домой, когда Берта решила отвезти его к матери. Когда они добрались до небольшого городка, где жила его семья, судьба наконец подарила им недолгое счастье. Берта ничего не сказала о своем насильственном замужестве, чтобы не расстраивать любимого, тем более что фамилия у нее осталась та же. Проведя пару месяцев под крышей родного дома со своей, как он думал, женой и немного поправив здоровье, Патрик снова ушел на фронт.

В это время Берта, узнав, что носит под сердцем дитя — плод их искренней и честной любви, решила посоветоваться с матерью Патрика и рассказала о своем официальном замужестве. Она хотела забыть об этом браке и остаться у них навсегда, чтобы родить и воспитать ребенка. Но мать Патрика, не любившая англичан, не приняла новость и выгнала девушку из дому. Берта была вынуждена вернуться к отцу. Тут я снова должен повторить эту фразу: неизвестно, чем закончилась бы эта история…

Да, неизвестно, как сложилась бы судьба малютки, но в один прекрасный день… а вы понимаете, что для Берты он был прекрасный… мистер Салливан умер, оставив ей в наследство дом в Виргинии, где шла война, и кучу долгов.

Через несколько месяцев Берта разрешилась от беремени и родила чудесного малыша — вашего прадеда, Николь, и в тот же день потеряла своего отца. Полковник так и не смог простить дочери непослушания, до самого конца ненавидел ее и «проклятого ирландского ублюдка», которого она носила во чреве. А после его смерти стало известно, что он не завещал ей ничего из своего огромного состояния, поделив наследство между старшими сыновьями. Потомком одного из них как раз являюсь я…

Берта не обиделась на отца, ей нужно было совсем немного: кров над головой и небольшое количество денег, чтобы не умереть с голоду, а братья никогда не забывали помогать ей.

Прошло два года, малыш подрастал, и однажды в конце войны Берта узнала, что ее любимого Патрика нет больше в живых. Она долго плакала и горевала, а потом решила всю свою жизнь посвятить сыну.

У нее было много шансов выйти замуж, и очень выгодно выйти, но она отказывала всем, потому что очень любила своего настоящего мужа. Настоящим она называла не того, с кем ее венчали, а того, с кем соединила ее сама судьба…

И надо сказать, что ваш прадедушка не ударил в грязь лицом: вырос прекрасным делягой и сумел поправить дела своего «папочки» в Виргинии. Никто из соседей и друзей так и не узнал, что настоящим отцом Патрика-младшего был вовсе не мистер Салливан… — Берт Голдфилд закурил и надолго замолчал.

Николь вспоминала. Да, она действительно в детстве слышала историю о том, что кто-то кого-то оставил без наследства, но потом ее прадед сильно разбогател в начале прошлого века на строительстве домов в Нью-Йорке, правда, в тридцатых, в годы Великой Депрессии, застрелился, потеряв большую часть денег, но, видимо, успел что-то спрятать, потому что ее семья никогда не бедствовала.

— Хм, — вырвалось у нее.

Берт Голдфилд посмотрел на своих собеседниц. Николь показалось даже, что в глазах его поблескивают слезы.

— И чем же… закончилась эта прекрасная история? — дрожащим голосом произнесла Лили.

— История закончилась тем, что много-много лет спустя ваш покорный слуга услышал ее от прабабки — дочери одного из тех, к кому отошло наследство полковника. Прабабка моя была шустрая и любила собирать предания и легенды старинных родов. Конечно, большинство этих историй были чистой воды сплетни, но иногда попадалась и по-настоящему ценная информация.

И вот я, возмущенный несправедливостью судьбы и покоренный кротостью и чистотой помыслов великолепной Берты, приехал к вам из Нового Орлеана, чтобы отдать то, что по праву принадлежит вашей семье. А это, поверьте мне, немало.

Николь с недоумением уставилась на него:

— А вам-то что за дело?

— Просто я хочу восстановить справедливость. Вы ведь знаете, что грехи отцов падут на детей?

— Знаю. Только не верю в это утверждение.

— И абсолютно напрасно! — Он провел ладонью по блестящим волосам, и Николь показалось, что в этот момент он переигрывает.

Неприятный холодок снова пробежал по ее лопаткам: да кто он такой на самом деле?

— Послушайте, мистер Голдфилд…

— А вы знаете, что у меня двойная фамилия?

— Да что вы?! — не очень вежливо отозвалась Николь и тут же получила пинок под столом от Лили.

— Да-да. Обычно я называю себя Бертом Голдфилдом, но в документах моя семья записана еще и как Мерисвейл. Полковник Мерисвейл, чью фамилию носила благородная Берта, и ее сын, ваш прадед, и ваша бабушка по матери — Николь.

Он сделал выразительную паузу, и Николь нахмурилась.

— Бабушка?.. Вот черт!

Девичья фамилия ее бабки по материнской линии, в честь которой назвали Николь, и правда была Мерисвейл.

— Получается, что моя бабушка приходилась…

— Она была дочерью того самого Патрика-младшего. И моей троюродной бабкой.

— Ой-ой. Я сейчас запутаюсь. А как же так вышло, что и вы?.. Ничего не понимаю!

— Нет, в этом нет ничего сложного. Раньше было принято заключать браки между родственниками. Особенно не очень близкими… Фамилия рода потерялась в поколениях, но, думаю, если порасспросить вашу бабушку и тезку — Николь Мерисвейл, то она…

— Она ничего не скажет. Она умерла три года назад.

— Жаль. — Берт с искренним разочарованием покачал головой. — А мама?

— Ну, мама, может быть, что-то и знает. Только я так и не поняла: вам-то что за дело?

— А мне… Скажем так: у меня есть на то свои причины. Помните, я сейчас упомянул про грехи отцов?

— Ну.

— Так вот, если сами они не смогли исправить их, то обязательно нужно, чтобы в роду нашелся человек, который возьмет на себя эту миссию. Иначе род погибнет.

— Чушь! — воскликнула Николь.

— Прекрасно! — простонала Лили, уезжая на локте по столу куда-то далеко-далеко. Мистер Голдфилд-Мерисвейл ей очень нравился. Прежде всего своей родословной.

— Ну так что? — торжественно проговорил тот, словно ждал вердикта Николь.

— А что я должна вам сказать? Благословить вас на оформление наследства? Это вопрос не ко мне.

— Разумеется. Поэтому я хочу, чтобы вы познакомили меня со своими родителями как можно скорее. Особенно с мамой.

— Хорошо, познакомлю. — Николь пожала плечами. — Это все, зачем вы приходили?

— Да. То есть нет! Конечно, я хотел бы… познакомиться и с вами поближе. — Он многозначительно улыбнулся. — Мы же все-таки дальние… очень дальние родственники! — Лили шумно вздохнула, и Берт повернулся к ней. — И, разумеется, с вашей очаровательной подругой! Меня интересует все, что имеет отношение к вашей семье.

— А почему вы сразу не пошли к моим родителям? — упрямо продолжала Николь.

Берт задумался.

— Ну вообще-то… я решил… мне легче будет найти общий язык с вами. Мы оба молоды и…

— Ну что ж. — Николь встала, давая понять, что разговор окончен. — В любом случае, мне приятно было познакомиться с вами и чрезвычайно интересно выслушать историю моего рода. Оставьте свою визитку, я передам ее отцу. Потому что все равно все финансовые вопросы решает он.

Берт вынул из кармана три белых прямоугольника:

— Это — вам и вашему отцу, а это, — он с улыбкой повернулся к Лили, — это вам. Позвоните мне, если будет скучно.

— Да, непременно, — строго ответила за подругу Николь. Ей не терпелось выпроводить его и обсудить услышанное.

Но, кажется, Лили возымела на Голдфилда и заодно на этот вечер совсем другие планы. Она улыбнулась ему самой обольстительной улыбкой:

— О, но, я боюсь, мне начнет быть скучно прямо сейчас.

— Лили, мистер Голдфилд уходит.

— Да, конечно!

— Но, может быть…

— Нет! Ему пора домой! — ледяным голосом заключила Николь. — Да и нам тоже.

— Вот и иди! — обрадовалась Лили. — А мы с мистером Голдфилдом немного посидим… Здесь так уютно, не правда ли?

Николь подняла брови вверх:

— То есть как?

— А так! — просто ответила нахалка подруга и отвернулась, словно вопрос уже был закрыт.

Берт стоял в нерешительности. Видно было, что он не прочь остаться, но холодный прием Николь немного настораживал его. Было бы неосмотрительно с самого начала нарываться на ссору.

Тут хочется повторить его же волшебные слова: «неизвестно, чем закончилась бы эта история, если»… Если бы за соседним столиком не появилось знакомое лицо. Парень сел на диван, кивнул Николь и принялся, улыбаясь, разглядывать ее.

Она ничего не понимала. Кажется, этого человека она недавно видела, но где и кто он такой, не могла вспомнить. Широкие плечи, маленький хвостик темных волос на затылке, смокинг…

Лили между тем, пользуясь ее замешательством, уже усадила Берта обратно, они поднимали за что-то тост, а Николь все продолжала стоять, размышляя, как поступить.

Наконец незнакомец поднялся и подошел к ней.

— У вас что-то случилось?

— Нет. С чего вы взяли?

— Но просто вы стоите, и… мне показалось.

— А вы кто? — напрямик спросила она, потому что миндальничать уже больше не могла.

— Вы помните сегодняшнее утро?

— Утро?.. А! — Она улыбнулась своему «чудо-мастеру» по прическам. В смокинге он выглядел совсем иначе, чем в рваных джинсах и майке! — Э-э-э… Льюис?

Он кивнул:

— Люк.

— О. Я так и подумала. Но что вы тут делаете?

— То же, что и вы. Ужинаю.

Она недоверчиво осмотрела его.

— Но вы… вы ужинаете в самом дорогом ресторане.

Он рассмеялся:

— А вы не можете понять, откуда у меня столько денег?

Именно об этом она и подумала!

— Ну что вы. Вовсе нет.

— Вы знаете, есть у меня такая причуда. Иногда поужинать в свое удовольствие, даже если на это уходит… половина зарплаты.

— О.

— Да.

— Прекрасно.

Она не знала, что еще сказать.

Он кивнул куда-то вдаль, позади нее:

— Вы отдыхали с друзьями?

— Мы пока еще отдыхаем! — с нажимом сказала Николь и повернулась, чтобы напомнить Лили, что все-таки эта встреча с Бертом не совсем относится именно к ней, но…

Лицо ее вытянулось: за столиком никого не было, а подруга с «кузеном» уже выходили из зала. Лили обвивала рукой плечо Берта, а он придерживал ее за талию.

Глядя им вслед, обнявшимся совсем неподобающим для этого заведения образом, да и, что там говорить, для той высокопарной манеры, в которой Берт только что изъяснялся, Николь зло усмехнулась. И неожиданно задала себе вопрос: а почему, собственно, этот человек ничего не рассказал о себе самом?