Поцелуй смерти

Хорошо, может быть и не просто улечься. На ум пришел горячий потный секс. Адам почти чувствовал, как она лежит под ним, чувствовал, как входит в ее мягкое, податливое тело.

Он хотел женщину – она была нужна ему невыносимо. «Но не всякая», – подумал Адам. Он почти погиб, и этот опыт изменил его взгляды на жизнь.

Когда–то он считал, что на поиск спутницы жизни, создание семьи у него еще много лет впереди. Смерть отца в весьма раннем возрасте стала предвестником грядущего. Но Адам не внял предупреждению, что жизнь слишком коротка. Ему самому пришлось оказаться на пороге смерти, чтобы понять, насколько хрупкая штука жизнь. Кончина дяди Кэлвина лишь укрепила понимание этого.

– Очисть мозги от секса, – бормотал Адам себе под нос. Иначе так и будет ходить с набухшим членом в штанах, с прямым, точно железная пика, с которым ушел от Уитни. Только эрекции ему не хватало в караулке.

Он позвонил Бучу на командный пост:

– Мне нужен наш пин–код для «Всеобщей слежки».

– Что–то случилось? – спросил Буч с ноткой любопытства в голосе.

– Не–а. Просто скучно. Хочу проверить одного парня.

Начальник охраны назвал Адаму ряд букв и цифр, который позволит получить доступ к базе частной компании. Эту базу данных использовали многие охранные фирмы и некоторые небольшие отделы полиции. Во «Всеобщей слежке» хранилась информация из отдела транспортных средств, коммунальных компаний, служб кабельного телевидения и отчетности по кредитным картам. Система также использовалась для определения текущего адреса человека, его места работы, кредитной истории и многой другой предположительно конфиденциальной информации.

Услуги «Всеобщей слежки» стоили дорого, но для охранных служб они окупали себя при необходимости найти кого–либо. До того как Адаму пришлось уехать в Ирак, «Хайтек» была готова предоставлять различные услуги по безопасности. Но теперь фирма, казалось, занималась лишь караульной службой. Интересно, почему они до сих пор платят за «Всеобщую слежку»?

Войдя в систему, Адам набрал «Престон Блок». В следующую секунду выскочила стандартная информация.

Адрес: 1297 Терстон–плейс, блок 4B

Место работы: «Фитнесс–центр доктора Джокса»

Автомобиль: Камри 1992 (синий)

Лицензия: HWZ943

Адам просканировал кредитную историю. Одна кредитная карта. Блок вносит минимальный платеж каждый месяц и средства на счет, составляющий примерно половину максимального. Типично. Большинство американцев имеют здоровенный баланс и платят по минимуму каждый месяц[2].

На его расчетном счете в «Бэнк оф Америка» почти пятьсот долларов. Сберегательного счета нет. Ничего удивительного. Америка превратилась в нацию должников, а не вкладчиков.

Адам прокрутил вниз страницу. Ах ты черт! У Престона Блока закрытая запись о преступлении[3]. За что? В редких случаях запечатанная запись скрывала серьезное преступление, например, изнасилование или убийство. Однако в данном случае такая вероятность слишком мала. Скорее всего, Блок был осужден за мелкую кражу или «позаимствовал» чей–нибудь автомобиль.

Адам откинулся на спинку кресла и посмотрел на экран. Кажется, парень простой работяга. Ничего необычного, за исключением того, что он оказался на пробежке и наткнулся на потерявшегося золотистого ретривера.

Так что же беспокоит Адама?

Он вышел из «Всеобщей слежки» и забил «Престон Блок» в Гугле. У парня есть веб–сайт. Интересно. Адам зашел на страницу и увидел фотографию Блока, на которой он выглядел еще более накаченным, чем сегодня ночью. Он смазал мускулы маслом, как это делают штангисты, и выглядел очень эффектно на экране.

Блок рекламирует свои услуги в качестве личного тренера. «Или я к вам, или вы ко мне!»

Каков парнишка! Адам прощелкал серию фотографий, на которых был изображен Блок за работой в «Фитнесс–центре доктора Джокса». Большинство клиентов Блока оказались здоровыми, прелестными женщинами – с трудом верилось, что им нужен тренер. Но это только по мнению Адама.

Он утомился смотреть на всех этих крошек, с которых тренировал Блок, чем и зарабатывал себе на жизнь. Адам снова начал думать о сексуальном теле Уитни. Но вернулся на главное меню и заставил себя не думать о ней.

И тут его точно громом поразило. Теперь Адам знал, что его беспокоило в истории Престона Блока. Ладно, ладно, какой ненормальный отправится на пробежку почти в три тридцать утра? Это первая странность.

Но дело не в этом. В рассказе Блока есть нестыковка.

В качестве детектива убойного отдела Хантер провел достаточно времени на улицах огромного Сан–Диего, чтобы запомнить большинство магазинов, особенно расположенных у главных транспортных магистралей.

На Харборсайд нет никакого «Стоп–н–Гоу». Зачем Блоку лгать, где он купил поводок?

________________________________________________________________________________

[1] Популярная в Америке кличка для собак, в переводе с латыни означающая «Я доверяю». Причина популярности клички заключается в том, что так звали собаку Авраама Линкольна. Одним из самых известных собак в мире является Фидо, который 15 лет (1943–1958) ждал своего хозяина, не вернувшегося с войны. Каждый день пес встречал автобус, когда–то привозивший хозяина с работы. В конце 1957 года в Борго–сан–Лоренцо на площади Данте знаменитому псу был поставлен бронзовый монумент с надписью на постаменте: «Фидо. Образец преданности».

[2] Здесь описана типичная схема оплаты долга по кредитной карте – ежемесячный взнос минимального платежа (всего 2–10% от суммы задолжности плюс комиссия и проценты). Такая форма оплаты выгодна кредитным организациям, так как должнику приходится выплачивать свой долг не один год, а должники по большой части предпочитают платить по–минимуму, не понимая, что кредитные организации используют их в своих целях (поощряя держать огромный баланс). Например, если у вас на балансе кредитной карты $10.000 и с вас берут 13.10 процентов, и вы каждый раз осуществляете только минимальный платеж, то выплата займет 27 лет, и в конченом счете вы заплатите $21.271.

[3] В Америке лицо, совершившее преступление в несовершеннолетнем возрасте, может подать заявление в суд о закрытии записи о судимости. Это означает, что теперь документы находятся в закрытом доступе и фактически перестают существовать, а лицо признается несудимым.

Глава 13

Уитни бросила взгляд на свое отражение в высоких стеклянных дверях небоскреба в Марина–Дистрикт, где находилась контора Бродерика Бэбкока. В бледно–розовой двойке и темно–синих брюках вид у нее не казался достаточно деловым для визита к адвокату по уголовным делам. Ну что ж, это лучшее, что она смогла найти.

Прежде чем наведаться в деловой центр города, Уитни выгуляла собак, которые срочно в этом нуждались. Потом позвонила Райану, чтобы извиниться и сообщить ему, что Лекси нашлась, но он уже уехал. Уитни чуть не подавилась, извиняясь перед Эшли, но как–то умудрилась проделать это. Та была «совершенно взволнована», услышав, что Лекси вернулась. Уитни попросила Эшли немедленно связаться с Райаном, поскольку не хотела, чтобы бывший муж терял время, обзванивая лаборатории в поисках собаки.

Открывая высокие двери и входя в необъятный вестибюль с мраморным полом, Уитни отметила про себя, что враждебность, которую она чувствовала по отношению к Райану и его новой жене, сменилась чувством облегчения. Уитни хотелось оставить позади развод. Прошлой ночью, лежа в постели с пристроившимися рядом собаками, она осознала, как сильно ей хочется начать все с начала. Она твердила себе, что не стоит рассматривать Адама Хантера в качестве действующего лица в этой новой жизни. «Выкинь его из головы», – упорно продолжала уговаривать себя Уитни. А в следующую же минуту незвано–непрошено, она поклялась бы Господом, в памяти всплывал его образ.

Уитни проверила висевший на стене список и нашла, что офис Бродерика Бэбкока располагался в пентхаузе. В который раз молча перебрав в памяти, что будет говорить адвокату, она поднялась в лифте в контору юриста. Еще одни стеклянные двери вели в большую приемную, обставленную мебелью цвета венге в стиле минимализма. В приемной не было никого, за исключением сидевшей за письменным столом женщины в летах.

Уитни вошла, и женщина с волосами пронзительно голубого цвета и в сером деловом костюме ее встретила улыбкой:

– Чем могу помочь?

– Меня зовут Уитни Маршалл. – Она предполагала, что фамилия «Маршалл» покажется женщине знакомой. Очевидно, что этого не произошло. Секретарь терпеливо ждала продолжения. – У меня имеется соглашение о разводе, и мне хотелось бы, чтобы какой–нибудь адвокат посмотрел его.

Уитни встала перед столом.

– У нас тут контора по уголовным делам, – вежливо ответила женщина. – Я бы рекомендовала…

– Вообще–то, мне бы хотелось увидеть кого–нибудь именно отсюда, – настаивала Уитни. – Понимаете, раз уж моя кузина, она мне скорее как сестра, в свадебном путешествии с мистером Бэбкоком, я подумала…

– Ваша кузина?

– Они в свадебном путешествии. Знаете, где–то на Фиджи.

Может, адвокат не сообщил о женитьбе своему персоналу? Женщина казалась озадаченной, но улыбалась. Предположительно, свадьбу скрывали от клиентов. Хотя Уитни думала, что персонал–то в курсе дела, но, возможно, она выдала информацию, придя сюда и выболтав секрет.

– В свадебном? – переспросила секретарь таким тоном, словно сроду не слышала этого слова.

– Да. Я подумала, что, может, другой адвокат из вашей фирмы мог бы быстро просмотреть бумаги. – Она помахала документом, который захватила с собой.

– Как, вы сказали, вас зовут?

– Уитни. Уитни Маршалл. А кузину Миранда Маршалл, сейчас Миранда Бэбкок.

– Понимаю. – Служащая поднялась, сказав: – Подождите здесь. Я скоро.

Женщина исчезла за двойными дверями, должно быть, ведущими во внутренние кабинеты. Уитни глубоко вздохнула и уставилась в окно на замечательную панораму бухты Сан–Диего. Глядя на медленно идущий к судоверфи авианосец, в который раз мысленно репетировала, что скажет адвокату. Ей нужно разузнать, как придется оплатить услуги. Это самое важное, она ведь почти без гроша.

Открылась дверь, и секретарь сказала:

– Пожалуйста, следуйте за мной.

Уитни пошла за ней по длинному коридору, мельком увидев несколько людей, сосредоточенно работавших за столами в различных кабинетах. В конце коридора перед ней предстал огромный офис, а за ним мерцающая голубая гладь залива. Должно быть, кабинет принадлежит старшему партнеру. Не стоило беспокоить адвоката такого высокого уровня ради ее простого соглашения. Почему бы не привлечь одного из рядовых сотрудников для того, чтобы просмотреть документ?

Прежде чем Уитни успела предложить это сделать, секретарь вошла в офис и объявила:

– Уитни Маршалл, сэр.

Из–за стеклянного письменного стола размером с бильярдный стол встал высокий черноволосый мужчина с седыми висками. Карие глаза как бы предостерегали, что ничто не ускользнет от его внимания. Они также свидетельствовали, что этому человеку неведомо слово «компромисс». Во что она влипла?

– Спасибо, Карен, – с улыбкой поблагодарил он секретаря.

Уитни немного расслабилась, когда женщина закрыла дверь. Мужчины, которые добры к своим подчиненным, в основном добры со всеми. Ведь так?

Он протянул ей через стол руку:

– Бродерик Бэбкок.

У нее зашумело в голове, словно со свистом пронесся воющий ветер. Рот открылся, словно сам по себе, и она хрипло произнесла «Уитни Маршалл». С трудом умудрилась протянуть вялую руку, которую хозяин кабинета пожал.

– Садитесь, прошу вас.

Адвокат махнул рукой в сторону кресла по другую сторону его стола.

Она упала на сидение, резко втянув воздух, пытаясь осознать слова, которые только что услышала. Как может быть перед ней Бродерик Бэбкок? Что вообще происходит?

Со всей серьезностью тот пытливо окинул ее уверенным взглядом, потом соизволил улыбнуться:

– Люди выдумывают множество трюков, чтобы попасть ко мне, зная, что я не берусь за дела, когда загружен ими сверх меры, но этот предлог побил все. Поэтому я попросил Карен дать мне на вас взглянуть. Хочу посмотреть в глаза личности, состряпавшей такую нелепую историю.

«Скотти, забери меня отсюда(Цитата и сериала «Стар трек» – Прим.пер.)», – все, что она смогла подумать. Миранда, видимо, сыграла с ней какой–то трюк или что–то подобное.

– Я не состряпала никакую историю, – ответила Уитни слабым тоненьким голоском, словно застенчивая сестричка Минни Маус. – Я и в самом деле думала… Неважно. – Уитни встала с наибольшим достоинством, которое могла изобразить. – Моя кузина, должно быть, сыграла со мной шутку. Очевидно, я ошиблась. Простите, что отняла у вас время.

– Сядьте и расскажите, что случилось. – Он показал на стопки бумаг, разбросанных по всему столу. – Мне не помешает хорошенько посмеяться.

Уитни не составило труда понять, как этот адвокат управлял судом присяжных. Говорил он убедительным тоном, не допускающим возражений. Она снова опустилась в кресло.

– Кузина заверила меня, что отправляется на Фиджи в свадебное путешествие. До недавнего времени мы редко виделись с ней, поэтому я не встречалась с ее предполагаемым новоиспеченным мужем, Риком Бэбкоком.

– А вот это ее первая ошибка. Я использую имя Бродерик только в профессиональном плане, потому что длинные имена производят впечатления на людей, особенно присяжных. Друзья зовут меня просто Род.

Впервые Уитни осенило, что Миранда никогда не встречалась с адвокатом. Только незнакомые могли подумать, что «Бродерик» сокращается до «Рик», но лишь друзья знали, что его зовут Род.

– Продолжайте, – потребовал он.

– Миранда говорила очень убедительно. Она освободила свое жилье и позволила мне его занять. Видите ли, я развожусь. Ну, я фактически разведена, но…

– Или вы разведены, или нет. Это как с беременностью. Вы или беременны, или нет. – Шутливо заметил он, заставив Уитни невольно улыбнуться, но сейчас ее скорее одолевало желание кого–нибудь придушить, а именно Миранду.

– Думаю, я разведена. – Она подкрепила слова жестом, махнув документом, который держала в левой руке. – Я подписала арбитражное соглашение несколько месяцев назад, а тут внезапно заявился мой бывший муж. Он объявил, что оно незаконно, поскольку нужно подписать документ в присутствии нотариуса.

– Что ж, все правильно.

– Мне немного.. – она чуть не сказала «подозрительно», но поправилась, – не по себе, поскольку этот документ кажется на вид длиннее оригинала. Вот почему я решила обратиться к адвокату, чтобы он просмотрел бумаги. Сюда я пришла, потому что попалась на проделку Миранды.

Он покачал головой и произнес:

– Арбитраж. Обхохочешься. Третейским судейством обычно занимаются студенты–юристы, которым не хватает монет на бары. Люди думают, что экономят деньги. А потом большая часть народу идет к адвокатам, вот как вы.

Уитни слабо улыбнулась:

– Простите, что побеспокоила вас. Я найду другого адвоката, чтобы просмотреть эти бумаги.

– Никакого беспокойства, – тут же заверил ее он. – Оставьте мне соглашение. Я дам кому–нибудь его просмотреть и верну вам.

Уитни поколебалась:

– Я пришла сюда, потому что поверила рассказам Миранды. Думала, что смогу договориться в плане оплаты, потому что мы вроде теперь, ну понимаете… родственники.

Он снова хохотнул, и она невольно улыбнулась в ответ. Она бы могла поклясться, что он держал в кулаке большую часть жюри присяжных.

– Я не возьму с вас платы. Наверно, дело не стоит и выеденного яйца. Просто оставьте бумаги. – Он протянул руку, и Уитни вручила ему документ. Бумага слегка помялась от того, что она крепко сжимала ее. – Я заинтересовался вашей кузиной, и почему она выдумала такую дикую историю. Расскажите мне о ней.

Уитни не знала, с чего начать. Обман Миранды выбил ее из колеи. Времени на обдумывание не было.

– Миранда Маршалл. Я с ней знаком?

– Возможно. Она моего возраста, тридцать два, ближе к тридцать трем. Мы двоюродные сестры и очень внешне похожи. Зеленоглазые блондинки. Одной комплекции.

– Я никогда прежде вас не видел. Уж поверьте, у меня хорошая память на лица.

Она ему поверила. Бродерик Бэбкок, наверно, держал в голове целую юридическую библиотеку.

– Где ваша кузина работает?

– Она владеет – владела – фирмой «Обслуживание домашних питомцев Маршалл». Прогулки с собаками и служба присмотра за ними. Большей частью за собаками, но есть и несколько кошек.

Адвокат откинулся в кресле и нахмурился:

– У меня нет собаки. Не могу себе представить, где же мы пересекались.

– Может, она просто все выдумала. Вы хорошо известны. И…

– И все же странно. Надеюсь, она не разнесла эту новость по всему городу. Я развожусь…

– Наверняка не разнесла, – поспешно заверила его Уитни. – Миранда предупредила меня, чтобы я никому не рассказывала. Она заявила, якобы вы хотите сохранить все в секрете, чтобы ваши клиенты не знали, что вы уехали из города.

– Ваша кузина, случаем, не на учете у психиатра?

– Конечно, нет, – заверила его Уитни. Но вдруг поняла, как мало она в действительности знает о Миранде.

Райан вышел из «Ле Бистро», весь с ног до головы обливаясь потом. Этот хрен, Доменик Корис, держал его за яйца и знал об этом. Иного пути вылезти из этих неприятностей, кроме как позволить Корису творить, что он хочет, не было.

Райан сел в «порше» и проверил послания на сотовом телефоне. Мобильник стоял на вибраторе, и Райан знал, что пока он беседовал с индейцем, пришло несколько звонков. Три сообщения оставила Эшли. Звонил также Уолтер Нэнс, глава группы хирургов, в которую вступил Райан.

Черт!

Что он скажет Уолтеру? За новое здание Райан не внес свою долю. И в ближайшее время возможности достать денег у него не появится.

Прошлой ночью Госпожа Удача выразила ему свое презрение. Он покинул Эшли в надежде собрать достаточно монет на игровых автоматах в казино, чтобы поиграть за столами в кости. Но спустил все.

Райан нажал быстрый набор, и после второго гудка ответила Эшли.

– Как дела, малыш?

– Лекси вернулась к Уитни. Она звонила, чтобы извинится за свое вчерашнее истеричное поведение.

– Надеюсь, с тобой все хорошо, учитывая…

– Конечно. Я была с ней очень мила. Она настаивала, чтобы я позвонила тебе. Не хочет, дескать, чтобы ты звонил по лабораториям, когда Лекси уже дома.

– Спасибо за это. Послушай, милая. Мне нужно идти. У меня встреча с Уолтером.

Он нажал отбой и подавил вздох. При нормальных обстоятельствах он бы запилил Эшли за то, что ее подруга украла Лекси, но он уже почти подошел к тому, чтобы признаться, что они без гроша.

Разорены!

Он даже представить не мог, как справится его жена, если он признается, какие размеры приняла его страсть к азартным играм. Эшли старалась не подавать виду, но так и не смогла скрыть от него, как счастлива, что оставила работу в центре косметической хирургии. Всю жизнь Эшли была стеснена в средствах. Она рассчитывала на него, что он обеспечит ей уровень жизни, достойный такой красавицы, как его малышка.

Склонившись над рулевым колесом, Райан уставился в стену здания. Он понимал, что жена любила именно его. Однако и его финансовое положение, и статус врача значили для нее очень много. Она заслуживала самого лучшего, и он собирался дать ей это. Неважно, каким путем.

Уже миновало время ланча, когда Престон Блок появился в гимнастическом зале. По словам сидевшего за стойкой администратора молодого хлыща, Блок все утро посещал клиентов на дому.

– Блок, – позвал Адам, когда качок захлопнул дверцу своей машины.

Тот повернулся и посмотрел, кто его зовет. Блок попытался улыбнуться, но не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что парень не удивился, увидев Адама.

– Эй, как собака?

Адам подошел поближе, чтобы взглянуть в глаза Блока:

– Лекси дома, где ей и положено быть.

Тот переложил из одной руки в другую рюкзак.

– Вознаграждения я действительно не хочу. Я…

– Я пришел не из–за награды. Хочу знать правду. Вы ведь не бегали, когда нашли Лекси?

– Конечно, я был на пробежке.

– Не вешайте лапшу. В Харборсайд нет никакого супермаркета. Вы купили поводок не там. Зачем вы украли собаку?

– Мужик, вы ее потеряли. Я ее нашел, как и говорил.

Адам внимательно смотрел на Престона Блока, чьи слова повисли, как лассо в воздухе. Вранье похоже на тараканов: стоит увидеть одного, как тут же рядом окажутся другие. Прошла минута, прежде чем Адам сказал:

– Я проверил Джейка Конавея в «Бумеранге». Прошлой ночью вы там никому не помогали.

Если Блок и удивился, что Адам знаком с владельцем паршивой забегаловки, то виду не подал. Он пожал плечами, как бы говоря: «Ну и что?»

Адаму очень хотелось вогнать кулак в глотку этого придурка. Вместо того добавил:

– До призыва на войну в Ирак, я работал детективом департамента полиции Сан–Диего.

Вот это заявление что–то расшевелило в голове Блока. Его ноздри чуть расширились, явный признак озабоченности. Адам не упомянул, что больше не имеет отношения к органам правопорядка. Пусть Блок думает, что он собирается снова вернуться на работу в полицию.

– А сейчас выбирайте, – как бы между прочим обронил он. – Можете рассказать мне правду, или вам предстоит ощутить на своей шкуре, что такое глубокое копание в вашей личной жизни. Я уверен, что вам не захочется оглядываться в зеркало заднего вида всякий раз, когда придется садиться в машину. Думаю, вы не хотите покуривать травку и размышлять, а не арестуют ли вас? И не захотите опаздывать к клиентам, потому что вас за что–то остановил дорожный патруль.

– Это преследование. Я подам на вас заявление.

– У вас приводы в полицию, когда вы были подростком, о чем есть соответствующие записи. Возможно, вашим клиентам не так уж понравится иметь с вами дело, если они получат копии этих записей?

Адам блефовал. Почти невозможно получить копии таких записей.

– О, черт! – Блок посмотрел на вход в зал, словно ждал, что кто–нибудь выйдет и придет ему на помощь. Затем глубоко вздохнул, раздув ноздри на этот раз шире: – Я не собирался нанести какой–то вред. Я ведь вернул собаку?

– Зачем вы вообще брали ее? – отчеканил слова Адам.

Блок провел похожей на лопату ладонью по волосам:

– Это был мой план – только мой. Тогда это казалось хорошей мыслью. Она не имеет с этим ничего общего.

– Она? Вы имеете в виду Эшли Фордем?

Глядя на фото хорошеньких женщин, выставленных на сайте Блока, Адам подумал о новой жене Райана, но фитнесс–клуб «Доктор Фокс» находился слишком далеко от места, где они жили, поэтому Адам не был уверен, есть ли тут связь.

– Ага. Послушай, мужик… Эшли хотела этот новый дом. Очень расстроилась. Ей бы осесть. Полноценная жизнь – вот, что ей нужно. А то одна квартира за другой, то один город, то другой.

– Трагедия, конечно, но при чем тут собака?

– Я работал с Эшли три года, с тех пор как она перебралась сюда, чтобы попытать счастья в конкурсе на звание «Мисс Сан–Диего». Мы стали близкими друзьями. Я единственный, кто пришел на похороны ее матери. И мы праздновали вместе, когда док вручил ей это чертово кольцо.

Адам готов был поклясться, что Блока «переполняла радость» по случаю помолвки Эшли. Любому придурку видно невооруженным глазом, что парень с ума сходил по сексбомбочке, на которой женился Фордем.

– Ладно, приятель, я уловил суть. Так какое отношение ваша дружба имеет к ретриверу?

– Я думал, мы сможем использовать собаку в качестве рычага, чтобы убедить упрямую бабу подписать кое–какие документы. Тогда кредитная история дока станет чистой, и они смогут купить новый дом. Эшли говорила, что бывшая уже согласилась на соглашение, но сейчас отказалась подписать документы.

Адам мысленно дал себе тычка за то, что сам не догадался. Он прогнал Фордема, когда тот силой пытался заставить Уитни поставить ее подпись.

– А с чего вдруг вы решили вернуть собаку среди ночи? Не похоже на запланированное действие.

Блок потупил глаза, сказав понуро:

– Док понял, что за исчезновением собаки стоит Эшли…

– Фордем ничего не знал?

– Черт, да нет же. Он пришел в ярость, когда обнаружил, что она натворила. И стал настаивать, чтобы ее подружка вернула собаку.

– Подружка? Он о вас не знает?

– Не–а. Он бы не понял нашу дружбу. – На лицо Престона набежала туча. – Послушайте, собака вернулась. В целости и сохранности. Верно? Не говорите никому, что на самом деле случилось. Это только расстроит брак Эшли.

– Считаю, что Уитни заслуживает знать правду.

– Ну и в чем смысл? – возразил Блок. – Ей нужно было с самого начала сделать, что от нее требовалось. Подписать соглашение и отчалить. Спорим на что угодно, Уитни не поверит, что ее бывший не замешан в этом деле. Да она воспользуется случаем, чтобы еще больше вставлять палки в колеса. Эшли заслуживает немного счастья.

Адам бы не удивился, если бы Блок оказался прав. Утром Уитни встречается с адвокатом. Она предполагает, что адвокат одобрит документ, тогда она подпишет бумаги и вернет их бывшему мужу. Станет ли она так поступать, если узнает, что личный тренер Эшли умышленно забрал Лекси? Наверняка решит, что Райан здесь причастен.

Ладно, хорошо. Адам хотел, чтобы Уитни преодолела этот этап жизни и стала двигаться дальше. Если уж быть честным самим с собой, то он должен признать, что хочет, чтобы она полностью порвала с прошлым. Он верил, что Престон говорит правду. Бывший муж Уитни не брал Лекси. Уитни получила собаку назад. Подробности ей знать ни к чему.

«Оставь все как есть», – сказал себе Адам.

Глава 14

– Представить не могу, с чего бы Миранде говорить, что она выходит замуж за Рода Бэбкока. А вы что думаете?

Уитни сидела в галерее у Триш Боурейтер и поглощала салат. К Триш она пришла сразу после посещения адвоката и еще раз погуляла с Бренди, пока его хозяйка заказывала обед. Лекси и остальных собачек надежно заперли в коттедже.

Ведя ретривера по дорожке, Уитни постоянно спрашивала себя: почему? Зачем? У Миранды какие–то неприятности? Она сбежала от какого–нибудь жестокого дружка? Долгов?

Уитни исключила последнюю возможность. Никаких настойчивых телефонных звонков или околачивавшихся поблизости сборщиков долгов. Правда, они еще могут появиться, но Уитни в этом сильно сомневалась.

Что же такого страшного могло произойти, что Миранда не смогла поделиться с ближайшей родственницей? А она ведь излила душу кузине и в подробностях поведала об измене мужа. Миранда сроду не упоминала ни о каких проблемах и, казалось, очень радовалась предстоящей “свадьбе”.

Конечно, теперь Уитни понимала, почему двоюродная сестра никогда не показывала своего “жениха” и хотела сохранить медовый месяц в тайне. Если бы не ссора с Райаном и исчезновение Лекси, то Уитни никогда бы не зашла к Бродерику Бэбкоку. Она бы не хватилась кузины по крайней мере еще две недели. Миранде нужно было выиграть время?

Триш с минуту погоняла вилкой листья латука в курином салате «Цезарь» и ответила:

– Даже предположить не могу, зачем вашей двоюродной сестре придумывать такую странную историю, а потом исчезать. Уверены, что она забрала всю одежду?

– Да. Я помогала упаковывать чемоданы. Книги, канцелярские принадлежности и – не знаю, что там еще, хлам какой–то, – она сложила в гараж. – Уитни задумалась: – И еще взяла с собой ноутбук.

– Если она взяла всю одежду и компьютер, то планировала куда–нибудь переехать. Она же уехала на своей машине?

– Да.

Уитни вспомнила, как двоюродная сестра в сумерках отъезжает от дома на своем «вольво».

– У Миранды должны остаться платежи за машину и счета по кредитной карте. Думаю, их можно проверить по Интернету, но я не знаю как.

Уитни медленно кивнула, подумав, что Адам должен знать, как отследить Миранду. Может ли она навязаться ему еще раз?

– Только не взваливайте на себя проблемы Миранды, – предупредила Триш.

– Вы считаете, она бы со мной поделилась?

– Не обязательно. По вашим словам, вы двое не были близки долгое время. Может быть, она просто не хотела втягивать вас в свои неприятности.

– Все возможно, – признала Уитни и вспомнила, что чувствовала прошлой ночью, лежа в постели с собаками. Кроме Лекси в ее жизни почти ничего не осталось. Близость с Мирандой была так необходима, но теперь это казалось невозможным.

– А что собой представляет Род Бэбкок? – спросила Триш, неожиданно меняя тему.

– Он немолод. Где–то лет сорока пяти.

Произнеся это, Уитни поняла, что Триш примерно столько же, и понадеялась, что не обидела ее. Когда Род и Триш улыбались, от уголков их глаз расходились морщинки.

– Привлекательный. Действительно умный. Как мило, что он согласился проверить для меня бумаги, – поспешила продолжить Уитни.

– Судя по моему опыту, мужчины, особенно юристы, ничего не делают бесплатно.

После пережитого ужаса с бывшим мужем Триш явно перестала доверять всем представителям противоположного пола. Возможно, именно поэтому она никогда так и не вышла замуж. Конечно, дело не в ее внешности – Триш поразительно привлекательна.

Та встала, подошла к своему столу и вернулась с несколькими конвертами.

– Вот несколько приглашений на мою следующую выставку. Открытие состоится в пятницу вечером. Вам понравились работы Владимира. Приходите, познакомитесь с ним на открытии.

– Здорово, – сказала Уитни. Русский художник, известный только по имени, нарисовал злобный глаз, который как–то раз породил у Уитни ассоциации с Адамом. Огромное око наблюдало за ней и сейчас.

Триш вручила ей конверты:

– Приводите с собой друга и передайте приглашение Роду Бэбкоку. Я бы хотела встретиться с ним. Уверена, он может позволить себе работу Владимира.

– Постараюсь, – ответила Уитни. – Но не думаю, что снова его увижу. Кто–нибудь из его персонала…

– Вы его увидите. Попомните мои слова.

Тайлер вернулся в офис почти под вечер. Шерри передала Адаму, что его партнер отправился на “проверку” нескольких ассоциаций домовладельцев.

– Эй, Адам. – Тайлер просунул голову в кабинет друга: – Ты хотел меня видеть?

Тот оторвался от экрана монитора: проводил анализ средств безопасности.

– Проходи и закрой дверь.

– Ой–ой–ой. Как серьезно звучит. – Тайлер выполнил указание и сел в кресло, стоявшее у письменного стола. – Что–то случилось?

– Вчера вечером охранник в «Оушн Хейтс» самолично покинул пост. Я…

– Я знаю. Прости. Такое редко случается.

– Может, организуем охрану по вызову?

Тайлер неуверенно улыбнулся:

– Трудно спланировать на эту смену, но я что–нибудь придумаю.

– Хорошо. – Адам не задавал больше вопросов. Охранный бизнес – дитя Тайлера, именно он развивал его и разбирался со счетами. – Ты оказался прав насчет корпоративной безопасности. Нам нужно гораздо больше средств.

– Может быть, позже, – ответил Тайлер без всякого интереса.

– У меня другая идея. Мы могли бы попробовать прямо сейчас.

– Ладно, выкладывай.

– После одиннадцатого сентября защита зданий и офисов превратилась в огромный бизнес, так ведь? Я не имею в виду безопасность персонала. Я говорю о создании целой системы охранительных преград. Бетонные ограждения, к примеру.

– Понял. Мы узнаем, есть ли у кого–нибудь на складе нечто подобное. – Тайлер медленно кивнул. – Мы могли бы двигаться в этом направлении.

– Я нашел компанию на севере, производящую шлагбаумы. Примерно такие мы используем для охраны летних кинотеатров и автостоянок, но только у нас они из легковесных материалов, а эти ребята используют арматурную сталь. Они могут остановить пятитонный грузовик, двигающийся со скоростью семьдесят миль в час. Никто не сможет просто влететь на полной скорости и взорвать здание.

– Это и правда впечатляет, – задумался Тайлер. – Но если шлагбаумы настолько тяжелые, то и мотор, который их поднимает, должен быть мощнее. Значит, нужно менять имеющиеся двигатели и покупать новые. Я не уверен, что ассоциации домовладельцев…

– Я думал о местных предприятиях и военных объектах, а не о частных домах.

– Разве у военных нет своих подрядчиков?

– Да, но многие переключились на Ирак. Здесь теперь серьезная нехватка, – ответил Адам. – Думаю, нужно начать с преграждающих столбов.

– Что это?

– Цементные столбы до колена, мешающие автомобилям или грузовикам подъехать слишком близко к зданию. Как раз недавно разработали столбы нового типа, которые можно убирать, если кому–то необходимо получить доступ к зданию, чтобы въехать, выехать или перенести крупные предметы мебели или техники.

– Ясно. Теперь понятно, что ты имеешь в виду.

– Я прямо сейчас приступлю к тому, чтобы оформить разрешения, и займусь учетом слабых мест в системе безопасности. Может, твой отец нас проконсультирует?

Тайлер откашлялся и ответил:

– Уверен, он согласится. Мы сегодня завтракали вместе, и он упомянул твоего дядю. Кажется, они в прошлом году встречались в Стамбуле. Компьютер у отца не работал, и он сохранил кое–какие деловые материалы на ноутбуке твоего дяди, поэтому хотел бы получить их, но я сказал, что компьютер украли. Есть ли шанс, что где–нибудь лежит резервный диск?

– Вряд ли. Я проверил весь софт, который грабители не забрали. А забрали они почти все. Остались, кажется, только установочные диски, Квикбукс да Эксель.

– Ты можешь еще раз поискать?

В голосе Тайлера звучала еле заметная тревога. Адам знал, что у друга с отцом не самые лучшие отношения. По–видимому, факт кражи огорчил Куинтена Фоли, и он давит на сына.

– Без проблем. Я проверю его кабинет сегодня вечером… – Адам подумал об Уитни, – …или завтра. И дам знать.

– Хорошо. Я…

Их прервал звонок на мобильный Адама. Тот взял трубку.

– Вас хочет видеть Макс Дивер, – сказала Шерри. – Говорит, это важно.

– Спасибо. Пригласи его в мой кабинет. – Адам повесил трубку: – Мне надо переговорить с этим парнем. Отложим наш разговор на завтра.

Тайлер кивнул и молча покинул кабинет. В комнату вошел судебный бухгалтер, нанятый адвокатом, который отвечал за имущество Кэлвина Хантера.

– Надеюсь, вы не против, что я зашел без приглашения. У меня клиент в соседнем «Хэлстром Билдинг».

– Ни в коем случае. – Адам указал Диверу на только что освободившееся место. – Что случилось?

Дивер сел в кресло с каменным выражением лица:

– Я все еще гоняюсь за оффшорными счетами вашего дяди по всему свету. Это первоклассное мошенничество. Лучшее, что я видел за всю свою карьеру. Наверное, ему помогал профессионал.

– Правда?

– Вполне возможно. Большинство людей, возящих собак по выставкам, не…

– Помните, мой дядя до выхода в отставку служил в разведке. Он мог узнать об этих маневрах на службе.

– Возможно. – Дивер заерзал на кресле. – Меня беспокоит кое–что другое. Вчера некое лицо сняло двадцать пять тысяч долларов с одного из оффшорных счетов, которые мне удалось найти на Каймановых островах.

– Как такое могло произойти? Я думал, что для этого нужно знать номер счета и пароль.

– Вы правы. Без этого никак. Кто–то знает номер счета. И его специальный пароль. – Дивер слегка наклонился вперед и заговорил еще серьезнее: – Насколько я могу судить, счет на Кайманах – последний в обманной цепи. Его сложнее найти, чем иголку в стоге сена. Ваш дядя сознательно переводил все свои деньги по кругу, чтобы стало почти невозможным обнаружить их местоположение.

– Тем не менее кто–то нашел их.

Адам посмотрел в окно на океан в отдалении. Вечерний свет отражался от водной глади точно в зеркале с милю длиной.

– Я не могу найти ни один из номеров счетов. Кажется, их нет. Конечно же, грабители их вынесли. Номера счетов и пароли могли находиться в украденном компьютере.

– Возможно, но это не очень разумный шаг для бывшего разведчика. Люди, как правило, записывают пароли и прячут где–нибудь. С такой огромной и разнообразной собственностью номера доступа могут быть записаны в шифре или чем–то подобным.

– Снявший деньги точно знал, где находится пароль.

– Это единственное разумное объяснение, и если это была проверка, как я подозреваю, то теперь он знает, что пароль верен.

– Я могу что–нибудь сделать, чтобы этот человек не смог снять еще больше денег?

– Вы могли бы обратиться в банк. Вы наследник дяди, и служащие банка могли бы заморозить счет, но это маловероятно. Секретными счетами часто пользуются бизнесмены, пожелавшие остаться неизвестными. Банковские учреждения уважают их волю.

Адам задумался.

– Кажется, я где–то читал, что тайными партнерами, владеющими швейцарскими счетами, часто являются террористические группы.

– Совершенно верно. Законные организациям или физические лица вносят деньги на швейцарские счета, а потом эти средства снимает бог знает кто. Вот почему швейцарцы попали под такой контроль. Учитывая это, я сомневаюсь, что деньги вашего дяди окажутся в Швейцарии. Слишком много посторонних глаз. Он перевел свою наличность оттуда в несколько других банков на Мальдивских островах и в Панаме. За этими странами федералы, разыскивающие источники финансирования террористов, следят не так пристально.

Адам поблагодарил Дивера за потраченное время, и судебный бухгалтер покинул офис. Дядя Кэлвин был скрытным человеком. Адам не мог себе представить, чтобы дядя мог доверить кому–либо такую важную информацию. Код, должно быть, в украденном компьютере. Вор или группа воров залезли в дом ради кода. Это как раз объясняет, почему вынесли только компьютер.

Адам решил поговорить с Куинтеном Фоли. Он может знать что–нибудь полезное. Если нет, то держатель кода может очистить оставшиеся дядины активы. Тогда у Адама останутся лишь счета покойного и немного наличности на их оплату. Еще чуть–чуть и он, Адам, останется на мели.

Глава 15

Уитни проверила сотовый, потом положила его в карман.

– Сроду раньше не пыталась звонить заранее, – заявила она Адаму.

– Уж поверь мне. Так и надо. Я всегда так делаю.

Они наблюдали заход солнца с патио у дома Адама. Он позвонил по дороге домой, когда ехал с работы, предупредил, что купил стейки, чтобы пожарить на гриле, и все что надо для салата.

– Будущая клиентка позвонила, чтобы убедиться, что я сегодня вечером буду дома и смогу обсудить с ней, как ухаживать за ее собакой. Это будет моя первая клиентка, с которой договариваюсь лично я.

Адам закончил разжигать мангал и повернулся к Уитни:

– А что за собака?

– Пудель. Думаю, что владелица иностранка. Она зовет Фиону пу–делл.

– Большой или карликовый?

Адам налил себе и Уитни по бокалу пино нуар.

– Я не спросила. Полагаю, карликовый, потому что их вокруг так много развелось, но, может, и обычный пудель. Должно быть, она узнала мое имя от какого–то клиента, но не сказала от кого.

– Ты виделась с адвокатом?

Тон Адама звучал несколько покровительственно. Она подумала, не давит ли он на нее волей–неволей.

– Да. Бродерик Бэбкок просматривает бумаги.

– Вы встретились с самим Бэбкоком? А как же свадебное путешествие?

– Никакой свадьбы нет. Миранда соврала, – вздохнула Уитни.

Его глаза недоверчиво распахнулись, потом сузились после того, как она подробно объяснила, что случилось в офисе адвоката.

– Бэбкок даже не знаком с твоей кузиной?

– Полагаю, Миранда прочла о нем или увидела его по телевизору. Он же местная знаменитость, – помотала головой Уитни.

– Да, наверно, – откликнулся Адам, но по голосу было ясно, что он не так уж и убежден.

– Интересно, куда она делась? Может, что–то с ней случилось? Возможно, Миранда в опасности…

– Когда люди вот так исчезают, то обычно они бегут от кого–то или от чего–то.

– У меня нет никакой зацепки, что с ней произошло. Я здесь только несколько дней. Когда я появилась, и мне нужно было где–то остановиться, Миранда спросила, не хочу ли я взять на себя ее бизнес. И объявила, что уезжает, потому что выходит замуж.

– А как насчет других ее родственников? Может, она у них?

– Нет. Я единственная ее родственница, не считая нескольких далеких кузин. Ее родители погибли в автокатастрофе. Если бы мама не забрала Миранду к нам, то ее отправили бы под чужую опеку.

Адам тронул Уитни за плечо. Она почувствовала эту теплую и вселяющую надежду ладонь.

– Чертовски трудно исчезнуть без следа. Я подозреваю, что твою кузину легко отследить. – Он поднялся. – Пока разогревается гриль, поднимусь–ка в кабинет. У меня там компьютер, посмотрю, может, смогу что–то найти.

Уитни проследовала за ним вверх по широкой витой лестнице. Рядом с ними быстро–быстро взбегал Джаспер. После прошлой ночи она не спускала Лекси, Мэдди и Да Винчи с поводков. Ей приходилось ждать на каждой ступеньке, пока маленькие собаки карабкались вверх, не успевая за Лекси.

В обшитом деревянными панелями кабинете Адам подошел к лэптопу, стоявшему открытым на столе. На экране светился скринсейвер с разбивающимися волнами. Джаспер тут же запрыгнул к Адаму на колени. Уитни устроилась в кресле рядом с письменным столом, а собаки сгрудились у ее ног.

– В работе мы используем «Тотальную слежку». Это служба, которая собирает персональную информацию вроде истории использования кредитных карт, банковских счетов, судебных записей и регистрации в отделе транспортных средств. Давай посмотрим, что имеется на Миранду Маршалл. У нее есть второе имя?

– Лейтон. – Уитни вспомнила девичью фамилию матери Миранды, которую той дали. – Разве эта информация не является частной?

– Ей полагается быть таковой, но в наш компьютерный век, по сути, нет ничего полностью конфиденциального. Парни из «Тотальной слежки» занялись этим бизнесом, мотаясь каждый день по залам заседаний суда и записывая информацию, которая является публичным достоянием. В компьютеры не вводятся каждый день судебные приговоры по делам о вождении в нетрезвом виде и даже решения о тюремном заключении. Повсюду неукомплектованность кадрами, и пройдут недели, прежде чем сотрудники введут такую информацию. «Тотальная слежка» собирает такого рода записи и продает свои услуги. Это дорого, но стало сейчас очень популярным. Большое число некрупных полицейских департаментов пользуются услугами фирмы, потому что у полиции нет рабочей силы отслеживать всю поступающую информацию.

– Поняла.

Уитни стало любопытно, а какую информацию эти люди имеют на нее?

– Ладно. Вот на экране отсортированная информация на твою кузину. – Он взглянул на Уитни. – У нее две кредитные карты и обе погашены. В течение трех недель никакой активности. – Он коснулся еще клавиши и нахмурился.

– Что такое?

– Она закрыла неделю назад текущий счет в «Уэллс–Фарго энд Ко» (Финансово–банковская компания и один из крупнейших в США коммерческих банков – Прим.пер.) и изъяла триста двадцать семь долларов. Оплатила взносы за машину и закрыла два кредитных счета в супермаркетах «Нордстом» и «Мейси».

– Итак, у Миранды осталось немного наличных и две кредитные карты.

– Похоже на то. Но картами она не пользуется. Просуществовать какое–то время на три сотни долларов где угодно затруднительно.

– У нее, возможно, с собой больше денег. – Уитни пыталась вспомнить, что точно говорила ей Миранда. – Некоторые клиенты платили ей наличными. Она дала мне совет предлагать новым клиентам скидку за расплату наличными.

– Если вы получаете деньги на руки и не заявляете о них, то утаиваете прибыль от налоговой, а это незаконно, – заметил Адам.

– Знаю, но это значит, что она могла иметь больше наличных, чем сняла со счета в банке, – ответила Уитни, покачав головой. Кузина всегда знала все трюки. – Вопрос в том, где Миранда? И почему она так исчезла?

– Из того, что ты мне рассказала, подозреваю, что она это планировала заранее. Твоя кузина достаточно умелая, знает, что нельзя пользоваться кредитными карточками.

– Думаю, об этом знают все. Просто посмотри телевизор. Как только кто–то исчезает, полиция смотрит, не пользовались ли кредитками эти люди.

– Верно. Наверно, лучше всего отследить твою кузину, если сосредоточить поиски на машине. Ты удивишься, узнав, сколько штрафных квитанций получают беглецы за парковку в неположенном месте. Или их останавливают за невключенные габаритные огни или за мелкие нарушения ПДД. Информация попадает в систему и опа! – мы уже знаем, где они.

– Если ничего не случилось, мы никогда ее не найдем.

– Наверно, но лично я сомневаюсь, – покачал головой Адам. – Исчезнуть труднее, чем ты думаешь. – Он нажал несколько клавиш. – Проверю базу дорожного патруля. Там собирают всю информацию от местных властей для Министерства национальной безопасности. После одиннадцатого сентября правоохранительные органы стали очень интересоваться всеми видами транспорта, которые могут использовать террористы, особенно в Сан–Диего, поскольку город в приграничной зоне. – Адам присвистнул: – Будь я проклят! Прямо в точку!

Уитни вскочила и посмотрела на экран поверх его плеча. И увидела номер машины, а рядом надпись: «местоположение – автостоянка с паркоматом в Линдбер–Фильд».

– Машина Миранды на стоянке в аэропорту. Она оставила ее у счетчика, а платеж истек. У нее есть друзья, к которым она могла бы улететь?

Уитни медленно покачала головой:

– Друзья? Не знаю. Она жила здесь безвыездно с пятнадцати лет, можно предположить, что друзья у нее все местные.

Адам взял телефон, набрал номер и обратился после нескольких гудков:

– Гас? Это Адам Хантер.

Уитни подождала, пока он выслушал, что говорил Гас. Потом Адам сказал:

– Сделай одолжение. Можешь проверить списки охраны в Линдбере и посмотреть, не садилась ли в самолет Миранда Лейтон Маршалл? Если найдешь ее имя, дай знать, куда она улетела.

Голос Адама приобрел хриплую нотку, которая для Уитни прозвучала весьма интригующе. Несмотря на всю серьезность ситуации, она не могла не вспомнить прошлую ночь. Ей снова хотелось оказаться в его объятиях. «Не торопи события, – напомнила она себе. – Притормози». Ее жизнь и так усложнилась с пропажей Миранды.

Адам послушал секунду, потом сказал:

– Нет. Я не потерял подружку. – Он подмигнул Уитни, и она не смогла удержаться от ответной улыбки. – Семья Миранды беспокоится о ней. Я обещал им проверить. – Он снова выслушал. – Спасибо, Гас. – Адам продиктовал свой телефонный номер и повесил трубку.

– Как думаешь, она покинула страну? – спросила Уитни.

– Есть вероятность, раз уж у нее нет друзей или родственников, к которым она могла уехать. – Он выключил компьютер, спустил Джаспера на пол и встал. – Если она покупала билет, то ей пришлось показывать водительские права или паспорт. Отметка будет. Гас ее найдет. Он полицейский, который работает с органами национальной безопасности.

– Не могу представить, куда она могла деться, – расстроено поделилась Уитни.

Адам обнял ее за плечи и повел из комнаты:

– Мангал разогрелся. Стейки ждут. Все равно, пока Гас проверяет, мы ничего не можем сделать. Он нам перезвонит.

Уитни старалась не запутаться ногами в поводках, на которых вела трех собак.

– Сколько это займет времени, как ты думаешь?

– Гас сказал, вечером у него найдется время. Он проверяет информацию, которая приходит с мексиканской границы о всех пересечениях. Сегодня информация поступает медленно, потому что на юге Тихуаны дождь.

Уитни крошила в кухне салат. Нехитрое дело. Адам купил латук, помидоры и огурцы. А также кусок сыра с голубой плесенью. Жирноватая пища, но, видимо, после Ирака калорий он не считал.

Она вспомнила, как он упорно смотрел на нее, когда сидел за компьютером или разговаривал с другом. Когда она впервые увидела Адама, он казался таким… мужественным, стоиком. И таким неприступным, словно никому не позволил бы до себя дотронуться. Ему не хотелось утруждать себя мыслями или чувствами. Сейчас, мало–помалу, он возвращался к нормальной жизни.

Так что с ним случилось?

Уитни вдруг захотелось узнать о нем все. Ее чувства еще не отошли от раны, нанесенной Райаном. Тому она не задавала лишний раз вопросы. Просто влюбилась и поверила, что любовь сможет преодолеть причуды натуры бывшего мужа.

В постели Райан был хорош, но эмоционально отстранен, словно каких–то чувств ему недоставало. Нарезая огурцы, Уитни про себя улыбалась: «эмоционально отстранен» – это она услышала в каком–то ток–шоу и сразу поняла, что характеристика как нельзя лучше подходит ее мужу.

Он никогда с ней не делился своими мыслями и переживаниями. Кроме жалоб на трудности в учебе или нытья, как его изматывали дежурства в больнице, Райан о себе мало рассказывал. И был ли он другим с Эшли, Уитни даже не интересовало.

Ей больше нет дела до Райана Фордема.

Было бы облегчением вычеркнуть его из своей жизни, решила она. Как только Род Бэбкок даст добро, она тут же подпишет документы и закроет эту несчастливую главу в своей жизни. Она улыбнулась в душе и покрошила в салат сыр.

Потом вывела собак и привязала их к столбику ворот. Так они будут поблизости, пока Адам с Уитни будут трапезничать.

– Не думаю, что тебе нужно держать их на привязи, – сказал Адам, стоя у мангала и следя за стейками . – Мы можем и так за ними присматривать.

Она направилась обратно в кухню, чтобы принести салат.

– Я слишком нервничаю, чтобы испытывать судьбу, – бросила Уитни через плечо.

Из кухни она вернулась с салатом и тарелками. Расставила их и разложила салат. Типичная мужская кормежка: огромный кусок мяса и сбоку горстка салата. Уитни могла биться об заклад, что не будь ее здесь, Адам бы о салате даже не подумал.

Он принес обжигающие стейки. От аромата у нее заурчало в животе, а все собаки выстроились в ожидании, стуча хвостами.

– Думаю, получился средне прожаренный. Попробуй и скажи, готово ли, пока я не затушил огонь.

Уитни попробовала свой кусок мяса. Немного сыроват, но она заявила:

– Идеально. Давай есть.

Адам сел, тут же разрезал бифштекс и взял кусочек. Она почти слышала его удовлетворенный вздох.

– Сдается мне, что в Ираке кормили не ахти.

– Так и есть. – Он отпил глоток пино нуар. – Как ни старайся, а накормить сотни солдат нелегко. И уж точно ничего похожего на домашнюю кухню.

– Твоя мать хорошо готовила?

Он покачал головой:

– Моя мать умерла, когда мне было семь. У нее был рак груди. Врачи ничего не могли сделать. Я помню только, как она давала мне хлопья на завтрак. После ее смерти отец старался изо всех сил, но домашняя еда сводилась по большей части к макаронам с сыром и разогретым в микроволновке готовым обедам. А твоя мать? Она любила готовить?

– Да, – ответила улыбаясь Уитни. – Мы готовили по выходным. Видишь ли, мама жила одна. Отец ушел от нас, когда мне было меньше года.

– Ты когда–нибудь слышала о нем?

– Нет. Никогда.

– И не пыталась связаться?

– Нет. Я так понимаю, что если ему тогда не было дела до нас, то сейчас тем более.

На мгновение Адам замолчал, и несколько минут разговор между ними не вязался.

– Что насчет Миранды? – наконец, спросил Адам.

Уитни заколебалась: ей не хотелось сознаваться, что она так долго игнорировала свою единственную родственницу.

– Я уехала в Лос–Анджелесский университет, а у Миранды не хватило баллов для Чикагского университета. Она пошла в местный колледж, здесь в Сан–Диего. Первые два года я приезжала на День благодарения, Рождество и весенние каникулы. Тогда мы и виделись. – На секунду взгляд Уитни затуманился от воспоминаний. – Знаешь, чем старше мы становились, тем все больше были внешне похожими. Люди считали, что мы родные сестры. И предполагали, что мы близки, как сестры, но это не соответствовало действительности.

– У Миранды были с тобой общие друзья или парни, с которыми вы встречались?

– Нет. У нее была собственная квартира. Маленькое местечко около Мишен–Бэй. Я по–настоящему ей завидовала, поскольку жила в общаге, где толком ни поучиться, ни подумать.

– Как она смогла позволить себе жилье?

– У родителей имелась страховка. Миранда получила миллион долларов, когда ей исполнилось восемнадцать.

– Огромная сумма для такого возраста, – присвистнул Адам.

– Мама хотела сохранить ее для Миранды, но та настаивала, что сама может это сделать.

Адам прожевал стейк и задумчиво посмотрел на нее:

– Не похоже, что у твоей кузины что–то осталось.

Уитни заерзала на стуле.

– Когда мама заболела раком, страховка не могла покрыть полностью лечение. Миранда позаботилась обо всем. Я пыталась вернуть ей долг, но она отказалась его принять. Настойчиво твердила, что мама как никто заслужила каждый потраченный на нее цент. – И, почувствовав укол совести, добавила: – Вот почему я должна помочь Миранде сейчас. Если бы мы проводили больше времени вместе, когда я вернулась сюда, она бы не исчезла, ни словом не поделившись, что у нее не так.

– Как давно ты вернулась?

– Чуть больше года назад. Я звонила Миранде. Мы говорили, что надо бы встретиться, но все время что–то мешало. Один раз я попыталась: пригласила ее на обед, но у нее уже были планы. Потом я не перезвонила, она тоже.

Адам разрезал оставшийся кусок стейка на мелкие кусочки. Явно приготовил для Джаспера.

– Тебе не показалось это странным?

– Не особенно. Миранда и Райан не ладили. – Это признание всколыхнуло слишком много воспоминаний, причем не очень хороших. – Думаю, Миранда видела в Райане то, что не разглядела я. Мне следовало бы ее расспросить, обратить внимание на то, что она о нем думала.

Глава 16

Положив ноги на перила балкона своей квартиры, Тайлер откинулся на спинку кресла и, отхлебнув пива, залюбовался огнями гавани. Легкий бриз доносил запах соленого океана и мягко, словно кошачьей лапкой, касался лица. Боже, как же Тайлер любил это место.

Он повернул голову и пристально посмотрел на Холли. Кажется, она весь вечер думала о чем–то своем. А хотелось, чтобы она почаще делилась своими мыслями.

– Может, поедим, а затем заскочим в какой–нибудь клуб? – предложил он, подумав, что его девушка заскучала. Близкое расположение лучших ресторанов и зажигательных клубных сцен – самое замечательное, что есть в здешней жизни.

Холли покачала головой, и ее шелковистые каштановые волосы рассыпались по обнаженным плечами.

– Нет. Давай где–нибудь перекусим, а потом вернемся, посмотрим фильм.

– Куда хочешь пойти?

– Как насчет «Вок–н–ролл»?

– Звучит неплохо, – согласился он, хотя не особо любил это тайское кафе с аквариумами во всю стену и модным суши–баром.

Холли встала и поправила подол платья с улыбкой, превращавшей поглощение тайской еды в стоящее занятие.

– Пойду захвачу шаль. Я немного замерзла.

Пока она ходила в спальню, достать шаль из шкафа, которым пользовалась, когда бывала здесь, Тайлер закрыл стеклянные раздвижные двери на балконе. Зазвенел телефон, и он снял его с пояса. Только бы не Буч с командного поста: не хотелось говорить Холли, что снова придется подменять неявившегося охранника.

Тайлер сказал Бучу нанять несколько парней, разрешив допустить незначительные нарушения в проверке анкетных данных. Он также уполномочил Шерри платить им за вызов в ночную смену. Определитель номера высветил “заблокирован”, и Тайлер понял, что это не командный центр.

– Ты говорил с Адамом о резервной копии диска?

Как всегда, отца интересует только бизнес. Никаких расспросов о том, как поживает сын или как идут дела. Никаких вопросов, а не помешал ли звонок.

– Я говорил с Адамом, – негромко произнес Тайлер. Он не хотел, чтобы Холли услышала разговор. Может быть, это просто разыгравшееся воображение, но после возвращения Адама Тайлер не чувствовал себя комфортно в ее присутствии, как в прежние времена. Он уже почти ожидал услышать от нее, что между ними все кончено. Они вместе уже более двух лет. У него не было серьезных оснований полагать, что она оставит его, но эта мысль не давала покоя. – Он сказал, что грабители вынесли почти все, но он поищет…

– Я позвоню ему и предложу помочь с поисками. У тебя есть его номер? Кэлвина Хантера нет в телефонной книге. Зная Кэлвина, не сложно предположить, что он не зарегистрировал телефон.

Холли вышла из спальни с перекинутой через руку ярко–розовым палантином. Она заново подкрасила губы и надушилась духами, подаренными ей Тайлером на день рождения.

– Дома у меня лежит номер его мобильного, – соврал он. – Но я сейчас с Холли на полдороге в ресторан. Позвоню позже.

– Позже? Я хотел отправиться к нему сегодня же вечером.

О боже ж мой. Пропавшая информация, должно быть, очень важна. Обычно, приехав в город, по вечерам Куинтен Фоли отправлялся со своими друзьями в офицерский клуб.

– Сомневаюсь, что он дома. – Тайлер умышленно не использовал имя Адама. Холли теперь стояла рядом и ждала, когда они отправятся на поздний ужин. – У него есть подруга.

Огромная натяжка. Адам упоминал женщину, жившую в коттедже за дядиным домом. И в тот момент что–то в голосе друга удивило Тайлера.

– Все в порядке. Сообщи его номер, как только вернешься домой.

По слабому щелчку, последовавшему за шумом статических помех, Тайлер понял, что отец повесил трубку.

– Кто это? – спросила Холли.

– Мой отец. Он приехал в город на время.

Тайлер не упомянул о завтраке с отцом. Родители Холли жили к северу от Сан–Диего в Ньюпорт–Бич. Они часто приглашали Тайлера и Холли на ужин или барбекю на террасе своего дома, расположенного на острове Линда. Тайлера смущало, что его отец объявился в городе, но так и не удосужился пригласить их куда–нибудь, хоть сын и дал понять, что серьезно относится к Холли.

– У кого есть девушка?

Они уже были в прихожей, и Тайлер придерживал для Холли дверь квартиры. Он не видел разницы между ложью и умалчиванием правды от отца. Ублюдок это заслужил. Холли же значила для него слишком много. Кроме того, даже лучше, если она будет считать, что Адам встречается с кем–то другим.

– У Адама.

Сработало словно детонатор при ударе. Тайлер увидел искру света, внезапно вспыхнувшую в карих глазах Холли.

– Правда? Он же только что вернулся.

– Ты же знаешь Адама. Он шустрый малый насчет девушек.

Холли молчала, пока спускались в лифте до первого этажа.

– Может, нам провести вечер вместе с Адамом и его новой девушкой? Давай пригласим их на ужин. Я приготовлю лазанью. Он ее любит.

– Хорошо, – ответил Тайлер без особого энтузиазма. Ему совсем не хотелось видеть Адама рядом с Холли.

Райан сидел за кухонным столом и смотрел, как Эшли ополаскивает тарелки и расставляет их в посудомоечной машине. Уже десятый час, немного поздно для ужина, но Райан встречался с Нэнсом Уолтером, обсуждал новое оборудование для центра пластической хирургии, который они собирались открыть в ближайшее время. На этот раз он обошел стороной денежный вопрос, но спрашивал себя, как долго это будет продолжаться.

– Когда мы обедали дома, мама всегда делала шведские фрикадельки, – рассказывала ему Эшли. – Вот где я узнала, как их готовить.

Котлеты из гамбургеров катались в животе, как мячи для гольфа.

– Нам нужно чаще обедать дома, – сказал Райан. – Какое–то время.

Эшли посмотрела на него расширенными от удивления голубыми глазами:

– Хорошо. Уитни оставила несколько поваренных книг в шкафу. Я попробую новые рецепты. Мама мало чему меня научила. В основном мы ели фастфуд.

Райан улыбнулся и заметил, что Эшли не спросила о причине такого решения, и ему стало еще труднее перевести разговор на финансовую тему.

– Пока Уитни не подпишет документы, у нас негусто с деньгами.

Эшли закрыла посудомоечную машину и нажала кнопку пуска.

– Я тут подумала… Может быть, нам продать этот дом и арендовать жилье, пока не сможем позволить себе купить домик, как тот понравившийся нам в Коронадо.

Он попытался не выдать своих эмоций. Именно это он был уже почти готов предложить. Не то чтобы продажа этого места, особенно после погашения кредитов, принесет им много денег, но по крайней мере освободит его от огромных ежемесячных выплат.

– Тебе не особо нравится этот дом? – спросил Райан.

Эшли села ему на колени и погладила шею:

– Все нормально, но пока ты разбираешься с новой практикой и подготовкой, я бы хотела избавить тебя от лишнего стресса.

– Тогда я куплю любой дом, что ты захочешь. – Райан поцеловал Эшли и несколько минут покачал на руках. – Я завтра позвоню риэлтору.

– Я сама. У тебя много дел.

Он посмотрел ей прямо в глаза и увидел, как сильно она его любит и хочет помочь.

– Мне нужно лично заключить сделку. Не хочу платить какому–то дебильному риэлтору полную комиссию. Как–то раз я оплатил…

– Я обо всем позабочусь. Нам с мамой приходилось заключать много сделок, когда речь шла об одежде и все такое, так что я умею торговаться.

– Ладно, – медленно произнес он.

Когда они познакомились, Эшли была отличной продавщицей в клинике пластической хирургии. Это означало умение продать так, что клиент сроду бы не сообразил, что ему вообще что–то «продали». У нее могло получиться.

Райан позволили Эшли увлечь его в спальню. Он очень устал. Играл в казино до рассвета. Он планировал рассказать жене об азартных играх, когда упомянул о продаже дома. Но сейчас не время. Если ему улыбнется удача, жизнь войдет в нужное русло.

– А твоя подруга без проблем вернула Лекси Уитни? – раздеваясь в гардеробной, спросил Райан. На мгновение он подумал, что Эшли не услышала вопроса. Она ушла в гардеробную, расположенную напротив.

– Да. Уитни решила, что собака сбежала.

Райану было попросту наплевать, что подумала бывшая. Он хотел, чтобы их брак испарился, как будто никогда и не существовал.

– Не думаю, что новая клиентка позвонит.

Было почти одиннадцать тридцать вечера. После ужина Адам и Уитни сели поболтать и посмотреть «Без ума от дворняг» на канале «Планета животных». Следующими в программе стояли «Питомцы–хищники». Как бы его ни привлекала Уитни, Адам не думал, что сможет высидеть еще одну подобную передачу.

– Уже слишком поздно, но, наверное, она позвонит завтра.

Уитни кивнула. Она выглядела растерянной. Вероятно, она еще беспокоилась о двоюродной сестре. Он должен был признать, что исчезновение после выдумки такой замысловатой истории больше смахивало на весьма эксцентричную выходку. Адам работал в правоохранительных органах с самого окончания колледжа, но никогда еще не сталкивался с таким странным исчезновением.

Не похоже, что оно произошло внезапно. О таких случаях часто слышишь. Женщина выходит за молоком и исчезает. Здесь же что–то другое. Скорее всего, свое исчезновение Миранда планировала заранее.

Зачем?

Словно по команде зазвонил мобильный. Гас, наконец, связался с Адамом.

– Нашел что–нибудь?

– Да. Миранда Маршалл в самолет не садилась.

– Она не села в самолет, – повторил Адам, чтобы слышала Уитни. – Но ее машина осталась на стоянке аэропорта.

– Возможны две, даже три версии, – ответил Гас. – Она могла оставить там машину, чтобы заставить кого–то подумать, что улетела. Вполне возможно, что она назвала на регистрации другое имя и села на самолет.

– Это две возможности. Какая третья?

Секундное молчание.

– Есть шанс, что остался еще один набор ключей от машины?

До него дошло, и Адам прикрыл трубку:

– В доме есть еще один комплект ключей от машины твоей двоюродной сестры?

Уитни выпрямилась:

– Думаю, да. В кухонном ящике лежит несколько комплектов ключей. Думаю, один из них точно от ее «вольво». А зачем?

Он не ответил ей. А снова обратился к Гасу:

– У нас есть ключи. Спасибо за помощь. Я….

– Секунду. Есть еще кое–что.

Адам уже несколько лет не работал с Гасом, но сразу же уловил тревогу в голосе друга.

– Что еще?

– После того, как я прогнал имя Маршалл через систему и получил ноль, то порасспрашивал ребят в отделе.

Адам выслушал, что его друг узнал о кузине Уитни, взял мысленно на заметку несколько деталей, поблагодарил за хлопоты и повесил трубку.

– Что происходит?

Он посмотрел на Уитни задумчивым взглядом, не зная, как подобрать слова.

– Гас думает, что я должен проверить багажник автомобиля Миранды. Он описал мне место. – Адам наклонился поближе: – Видишь ли, жертв убийства довольно часто прячут в багажниках собственных автомобилей.

Уитни с минуту молча смотрела на Адама:

– Почему ты решил, что кто–то ее убил?

– Это всего лишь предположение. Ее имени нет в списках прошедших регистрацию на рейс. Если она попала в неприятности, то ее могли и убить.

– О боже, – прошептала Уитни сдавленным голосом. – Почему она не поделилась со мной? Я бы все сделала, чтобы помочь.

Адам обнял ее за плечи и привлек себе:

– Не спеши с выводами. Это полицейская работа. Мы отрабатываем версии.

Она выскользнула из его объятия и вскочила на ноги:

– Давай сразу проверим. Я прямо сейчас поищу ключи.

– Хорошо, – согласился он, хоть и считал, что уже поздно. – Есть еще кое–что.

Уитни должно быть уловила тревожные нотки в его голосе.

– Что? Скажи мне!

– Ребята из нравов сообщили Гасу, что знают твою двоюродную сестру. Миранду никогда не арестовывали, но ее видели несколько раз на выходе из «Шафран Блу». Это ночной клуб.

Уитни озадаченно свела брови:

– Она никогда не упоминала, что работала там официанткой.

– Она и не обслуживала столики. Миранда работала стриптизершей.

Глава 17

Уитни стояла рядом с Адамом и пристально смотрела на багажник «вольво» Миранды.

– Ничего не чую, – почти шепотом произнес Адам.

Они приехали в международный аэропорт города Сан–Диего, Линдберг–Филд, на «Тойоте Рав» Адама. Найти на разлинованной стоянке машину Миранды оказалось нетрудно. Они припарковались позади ее автомобиля и вышли из внедорожника.

– Не чуешь чего?

– Мертвого тела…

– Ладно. Поняла.

Стоило ей представить, что Миранду запихнули в багажник, как в желудке образовался противный ком. Боже, только бы ее там не было, молча молилась Уитни, пока наблюдала, как Адам вставляет в багажник ключ, найденный в кухонном столе в коттедже. По ее шее бегали мурашки.

Крышка откинулась.

Уитни собралась с духом и заглянула внутрь:

– Пусто.

Слава Богу. И решила, что, должно быть, Миранда где–то пребывает во здравии.

– Чувствуешь себя лучше? – спросил Адам.

Уитни кое–как кивнула и немного подалась к нему. Она вдруг ощутила такое просветление в голове. Облегчение или страх? И то и другое. Она испытывала облегчение, что Миранды не оказалось в багажнике, но после того как обнаружилось, что кузина работала стриптизершей, тревога Уитни возросла. Неужели это работа ввергла Миранду в такие неприятности, что та солгала единственной родственнице и сбежала?

Неожиданно Уитни вспомнила, как вела себя Миранда тем вечером, когда уезжала. Она так крепко ее обняла… словно говорила «прощай навсегда». Что–то в «свадебной» истории кузины беспокоило Уитни с самого начала. В тот момент она приписывала дурные предчувствия своему отношению к жениху, который не желал встречаться с единственной родственницей своей невесты. Сейчас Уитни задумалась, не уловила ли она подспудные намеки на то, что кузина лгала.

– Как ты? – спросил Адам.

На мгновение его спутница замешкалась с ответом, в зеленых глазах мелькнула нерешительность. Потом она собралась и кивнула:

– Все хорошо. Просто беспокоюсь о Миранде и все.

Он обнял ее одной рукой и притянул поближе. Что–то шевельнулось в сердце и пронзило ее до кончиков ногтей. Ей страстно захотелось прислонить голову к его плечу, но Уитни поборола это желание. Будь сильной, приказала она себе. Ты уже достаточно нахлебалась. Не стоит так быстро привязываться к другому мужчине.

Адам ласково положил ладонь ей на затылок. И все ее тело запылало. Несмотря на массу проблем, которые причинил ей Райан, несмотря на голос разума, уговаривающий ее не спешить, несмотря на все, она хотела Адама Хантера. Куда уж проще?

Его рот коснулся ее губ, и те открылись ему навстречу. Одну ладонь он запустил ей в волосы, другой проложил путь пониже спины, притягивая все ближе и ближе, пока ее податливое тело не прильнуло к нему.

Оттолкни его, приказывала Уитни своему телу, но не в силах была сопротивляться искушению. Адам провел по ее губам кончиком языка. Она ответила на поцелуй, попробовав его на вкус своим языком. Столь интимное соприкосновение наполнило все тело чистейшим наслаждением, пульс понесся вскачь, отдавшись в самых интимных, чувствительных уголках тела.

Она пробежалась руками по сильным мышцам, по спине и плечам, наслаждаясь этим ощущением. Древесный запах, оставшийся после бритья, наполнил легкие Уитни, когда она припала к Адаму. Ей не стоило продолжать это безумие, но не хватало силы воли остановиться.

Как давно она не целовала мужчину с такой страстью? Она и вспомнить не могла, когда это происходило в последний раз. Не думай о Райане, предостерегла она себя. Живи моментом.

При шуме мотора они неохотно отстранились друг от друга. Из–за угла выехала патрульная полицейская машина. Уитни освободилась из объятий Адама, немного смутившись.

– Что–то не так? – спросил подъехавший полицейский.

Аэропорт закрывали на ночь. Линдберг–Филд располагался около жилых кварталов, поэтому из–за контроля за уровнем шума после полуночи полеты прекращались. В этот час стоянки были безлюдны. Конечно же, их с Адамом появление выглядело подозрительно, подумала Уитни.

– Нет. Мы просто ищем ее сотовый, – Адам положил руку Уитни на плечо. – Его здесь нет. Должно быть, моя подруга оставила его в другом месте.

– Ясно, – сказал полицейский, но в тоне его слышалось сомнение.

Уитни с Адамом сели во внедорожник. Хлопок двери разбудил собак. Лекси увидела патрульного. И решила, что она сторожевая собака. Ее лай возбудил остальных, и секундой позже все собаки присоединились к ретриверу.

– Нет. Фу!

Строгого тона оказалось достаточно, чтобы замолчала Лекси, но остальные продолжали лаять.

– Фу! – повернулся Адам.

Собаки перестали лаять. Джаспер смиренно лег. Уитни сомневалась, что его хозяин до этого момента хоть раз повышал голос на песика. Адам завел машину и медленно выехал со стоянки. Патрульная машина ехала за ними, пока их автомобиль не миновал платежную будку.

Уитни подождала, пока они не выехали на простор трассы, потом решилась:

– Почему бы нам не поехать в «Шафран Блу»? Может, другие девушки или менеджер что–нибудь знают о Миранде.

– Не стоит. Сейчас девушки слишком заняты и не смогут выкроить для тебя время. Большинство людей не знают этого, но стриптизерши работают только за чаевые.

– Правда? Я понятия не имела. Я думала…

Она никогда особенно не задумывалась о стриптизершах, пока не обнаружила, чем занимается Миранда. В голове у Уитни возникла картина: обшарпанный бар, полный дыма, и распутные мужики. Вульгарные женщины с начесанными волосами и силиконовыми грудями выставляли напоказ свои телеса на сцене под ослепительными прожекторами.

– Забудь свои представления. Это дорогой клуб, один вход стоит сотню долларов. Случается, полиция получает звонки из «Шафран Блу». Обычно драка на парковке. Джаред Кабрал не терпит дебоширов. Его вышибалы выкидывают их при первом же признаке неприятностей.

– Джаред Кабрал – владелец клуба?

Адам повернул с Ла–Джолла–Паркуэй на Торрей–Пайнз–роуд.

– Да. Кабрал владеет восьмью клубами, последнее, что я слышал. В Южной Калифорнии, Аризоне и Вегасе. Все обслуживают дорогую клиентуру. В Вегасе легальный игорный клуб. В других большую часть вечеров в приватной комнате ведется нелегальная игра по высоким ставкам.

– Нелегальная игра и бои. Полагаю, там и наркотики водятся поблизости.

– Несомненно, но Кабрал ведет нелегальную деятельность вне пределов клубов, потому его не арестовывают.

Уитни пробрала дрожь.

– Не могу представить, с чего бы Миранде там работать. У нее же была куча денег по страховке.

– Не будь так в этом уверена. Если бы деньги лежали в банке или в брокерской фирме в США, то они бы засветились в отчете «Тотальной Слежки».

Уитни облизнула пересохшие губы и попыталась прояснить мозги. Как она могла так потерять связь с Мирандой?

– Сколько там прошло? Почти четырнадцать лет, с тех пор как Миранда получила деньги? – Адам не дождался ответа. – Она могла потратиться на учебу, съем жилья, курорты, украшения, одежду и всякую ерунду.

– Я так не думаю. Когда она посещала колледж, то чтобы заплатить за квартиру, Миранда работала неполный рабочий день. Она мне рассказала, когда оплатила мамины медицинские счета. И вела себя так, словно у нее имелась еще большая часть денег. – Уитни на мгновение задумалась: – Маме она дала меньше пяти тысяч долларов.

– И уж точно не потратила на дорогую машину. Этот «вольво» выпустили в конце восьмидесятых.

– И одежды она много не покупала. Я помогала ей упаковывать вещи. У нее имелось несколько хороших вещей, но ничего экстравагантного.

– Ты не знаешь, как долго она жила в коттедже?

– Около двух лет. Мы разговаривали на Рождество и день рождения, поэтому я знаю, когда она переехала из маленькой квартиры в Мишен–Бэй. Она не платила за коттедж, если заботилась о Джаспере, когда твой дядя уезжал. – Уитни еще помолчала, вспоминая. – Знаешь, Миранда всегда была бережливой. Не похоже, что она промотала деньги, полученные по страховке.

Их разговор прервали раздавшиеся позади сирены. Адам прижался к тротуару, а уснувшие было собаки вскочили, чтобы посмотреть на пронесшиеся мимо пожарные машины.

Когда мимо проехал последний пожарный тягач, Адам спросил:

– А по натуре Миранде подходила работа стриптизерши?

– Вряд ли, – Уитни заметно вздохнула. – Видимо, я не знала ее так хорошо, как думала. Все возможно. Она могла растратить страховые деньги.

Адам отъехал от тротуара:

– Завтра повидаюсь с Кабралом. Вдруг он сможет пролить свет на исчезновение твоей кузины.

Они в молчании подъезжали к своей улице. Впереди над деревьями Уитни увидела оранжевый отсвет, освещавший небо.

– Похоже, горит чей–то дом, – озабоченно заметил Адам.

Уитни знала, что в Сан–Диего пожары представляли собой реальную угрозу. В последние годы начинавшиеся на покрытых кустарником холмах пожары не на шутку бушевали и уничтожили много домов. Сейчас начало лета, и холмы все еще зеленые. Кажется, для пожара пора слишком ранняя, но все может случиться.

Адам вдруг резко затормозил, когда они завернули за угол. Дорогу блокировали пожарные и полицейские машины, мигая красными и голубыми огнями. Вокруг расстилался дым, и потому трудно было определить, что горело. Где–то близко к холмам. Если не их дом, то соседский.

Подняв руку, их остановил полицейский. Адам опустил стекло. В салон повалил теплый дым.

– Вы живете на этой улице, сэр?

– Да. Мы из дома двести шестьдесят пять.

– Горит домик позади вашего дома. Вы не в курсе, там кто–то был?

Был? В груди Уитни тяжело застучало сердце. Вдруг стало трудно дышать, и лишь одна мысль осталась в голове: слава богу, они взяли собак с собой. Вещи? Черт с ними!

– В коттедже никого нет. – Адам мотнул головой в сторону Уитни. – Она живет там одна.

– Припаркуйте машину, – попросил полицейский.

– В голове не укладывается, – воскликнула Уитни. – Слава Богу, что я взяла собак с собой.

Они остановились, выскочили из машины и проследовали за офицером по улице. Густой едкий дым стоял в воздухе. Пожарники в ярко–желтых костюмах загораживали обзор. Что там дальше подъездной дорожки, Уитни разглядеть не могла. Адам взял ее за руку, и они пошли вперед.

– Хантер, – позвал его какой–то мужчина в штатском. Он явно был из полиции и знал Адама.

– Что случилось?

К ним подошел этот человек в спортивной куртке и рубашке поло:

– Это ты здесь живешь?

– Да, – ответил Адам. – А ты тут какими судьбами?

Уитни почувствовала, как неуловимо изменился его тон. И выражение лица. Что–то, связанное с этим мужчиной, расстроило Адама.

– Соседи доложили о взрыве.

– О взрыве?

Слово потрясло Уитни, мысленно она проматывала представшую ранее перед ее глазами сцену.

– А вы кто? – спросил мужчина.

– У… Уитни Маршалл. Я живу в том коттедже.

– Я Дадли Ромберг из отдела по расследованию тяжких преступлений. – Он секунду рассматривал ее, потом спросил: – Вы знаете кого–нибудь, кто хотел бы убить вас?

– Нет. Конечно нет, – с трудом выговорила она, внутри у нее все перевернулось.

– Кто–то швырнул самодельную бомбу в окно спальни. Это вызвало пожар.

– Господи! Зачем кому–то это понадобилось?

Она поймала взгляд Адама. И в мгновение ее осенило. Миранда. Бомба предназначалась ее кузине. Эта мысль вкупе с открытием, что Миранда работала стриптизершей, совсем сбила Уитни с толку.

– С чего ты решил, что в ход пустили самодельную бомбу? – спросил Адам.

– Разбили окно. Первый приехавший пожарный наряд вызвал офицера запаса Уэллса. С Военно–морского центра ликвидации боеприпасов на военно–воздушной базе в Мирамаре. Он сейчас здесь.

– Давай поговорим с ним, – предложил Адам Уитни.

Адам подвел ее к высокому крупному мужчине с по–военному остриженными свинцово–седыми волосами. Он стоял спиной к ним, глядя на пожар. Языки пламени уже не были такими высокими, как когда они только подъехали, но коттедж все еще пылал.

– Офицер Уэллс, – позвал Адам, и мужчина повернулся к ним.

– Придется провести расследование взрыва, чтобы подтвердить мое заключение. Первые свидетели сделали поляроидные снимки места происшествия. – Он дал Адаму три фотографии.

Уитни взглянула на них поверх его плеча. Снимки были сделаны, когда горела задняя часть коттеджа. Спереди, там, где сейчас дымились руины, пожара не было. На черно–белом фото ясно различалось разбитое окно.

– Видите, снаружи нет разбитого стекла, – указал Адаму на следующий снимок Уэллс. – Заметили почтовый ящик?

Уитни увидела, что почтовый ящик переломило надвое.

– Самодельную бомбу из трубы сделать ничего не стоит, – объяснил Уэллс. – В Интернете полно инструкций. Нужна просто длинная трубка, взрывчатое вещество и источник энергии, обычно девятивольтовая батарейка, и заглушки на концах. Заглушки вылетают, когда срабатывает бомба. Выстреливают как из винтовки. Какая–то из заглушек ударилась в почтовый ящик. Один из пожарных был достаточно бдителен, чтобы это заметить: ящик и отсутствие на земле стекла, как это обычно происходит, если пожар начинается изнутри, когда лопаются стекла от огня.

Тут подошел Дадли Ромберг.

– Где вы были, когда начался пожар? – спросил он Уитни.

– В аэропорту, – ответила та.

– Вам повезло, – медленно покачал головой полицейский. – Окажись вы в доме, вас уже не было бы в живых. Оказывается, бомбу начинили шрапнелью. Если бы вас не достал огонь, то прикончила бы шрапнель.

Похожие бомбы в Ираке уложили массу народа.

– Точно, – сильно помрачнел Адам.

– Не уезжайте никуда, – предупредил Ромберг. – Мне нужно с вами побеседовать.

И отошел прочь. Адам подождал с секунду, потом произнес:

– Теперь мы знаем, почему Миранда дала деру из города. Она серьезно влипла в какое–то дерьмо. Кто–то хотел ее убить.

– Представить не могу, почему. – От страха сильно стучало сердце. – По крайней мере, собаки были с нами. Никто не пострадал. Ведь только это по–настоящему имеет значение?

Адам обнял Уитни за плечи:

– Ты права. Именно это самое главное, но нам нужно выяснить, что происходит, пока еще что–нибудь не случилось. Не говори Ромбергу, что Миранда работала в «Шафран Блу».

– Почему?

– Я хочу первым поговорить с Джаредом Кабралом.

– А разве Ромберг не узнает? Твоему другу нужно только поспрашивать в участке.

– Верно, только нужен он там, как в телеге пятое колесо. В участке его зовут Никчемный Дадли. Ему понадобится время, чтобы расспросить, знали ли копы твою кузину. А я пока первым поговорю с Кабралом.

Глава 18

Уитни сидела в кресле и смотрела, как Адам провожает Ромберга до двери дядиного дома. Следователь допросил ее: задал вопросы о кузине. Поскольку Уитни жила в коттедже меньше недели, расследование сосредоточили на Миранде. Уитни решила умолчать о «Шафран Блу». Ее немного мучило раскаяние из–за того, что скрывает такие сведения, но Адам уже так сильно помог ей, и поэтому она доверилась ему.

Она наклонилась погладить Лекси. Приторный запах дыма и суета пожарных напугали собак, особенно Да Винчи. Чихуахуа прижался к Джасперу, лежавшему на диване рядом с Мэдди. По крайней мере, все питомцы в безопасности.

Исчезновение Лекси побудило Уитни держать всех собак при себе. Если бы не это, они оказались бы в доме и погибли при пожаре. Она не могла представить судьбы хуже, чем у беспомощных животных, пойманных огнем в ловушку.

«А Миранда?» – спросила себя Уитни. Бросившего самодельную бомбу не трогало, насколько ужасная смерть могла ждать Миранду. Как же та влипла в ситуацию, которая могла привести к таким страшным последствиям?

Закрыв дверь за детективом, Адам вернулся в гостиную.

– Мне очень жаль, – сказала ему Уитни.

– Не вини себя. Виновата твоя сестра, а не ты. – Он упал на диван, на котором сидел во время допроса Уитни. Да Винчи сразу же вскочил на свои короткие лапки и тревожно осмотрелся. Не заметив ничего угрожающего, он снова лег и прижался к Джасперу.

– Никогда бы не подумала, что у Миранды такие большие неприятности. – Уитни теребила край шорт. Она занималась этим с тех пор, как села в кресло, и теперь приказала себе остановиться.

– Я хочу, чтобы ты была очень осторожна, – сказал ей Адам. – Ты ведь очень похожа на двоюродную сестру? Вас могли перепутать.

Она кивнула:

– Когда ты планируешь сходить в «Шафран Блу»? Мне нужно перенести несколько прогулок, чтобы пойти с тобой.

Адам покачал головой:

– Я пойду один. С Кабралом нелегко вести разговор. Его нервирует общество полицейских: он уверен, что они ищут предлог разорить его. И не без оснований. Он не будет откровенничать перед женщиной.

Уитни хотела возразить, и тут ее как громом ударило:

– У меня ничего не осталось, кроме одежды. Наверное, с утра первым делом нужно пройтись по магазинам. К счастью, вся информацию по клиентам хранится в моем «блэкберри», а я всегда держу его в сумочке. – Еще одна волна реальности накрыла ее: – Мой джип…

– Пожар начался в спальне, именно туда бросили самодельную бомбу. Потом огонь перекинулся назад, к навесу и гаражу, а затем поднялся ветер и перебросил пламя в сторону передней части дома. Если огонь и не уничтожил твой внедорожник, то тот неслабо пострадал от дыма и воды. Больше узнаем утром, когда достаточно рассветет.

Уитни посмотрела на Адама и моргнула – мысли ее вдруг сосредоточенно заработали. Она думала о Миранде и все гадала, кто мог желать ей смерти, и совсем забыла о собственном бедственном положении. А ведь у нее теперь ни дома, ни машины.

Ничего.

Внезапно просторная гостиная показалось слишком тесной. Стены наступали на нее со всех сторон. Уитни пыталась дышать, но легкие отказывались наполняться воздухом. Голова взорвалась болью, в висках запульсировало.

Должно быть, на лице ее отразилось смятение. Адам поднялся на ноги, подошел к ней и молча обнял. Уитни попыталась отстраниться, но его объятия лишь стали крепче. Потом он приложил ладонь к ее лицу, ласково провел по щеке пальцем. Другой рукой Адам успокаивающе погладил Уитни по спине.

– Ни о чем не переживай. – Он прижался щекой к макушке Уитни. – Мы справимся. Я помогу тебе.

Адам казался таким сильным, таким заботливым, а Уитни чувствовала себя такой потерянной. Поэтомуа позволила себе насладиться моментом, предложенным утешением.

Ах, как же заманчиво устроиться в его объятиях и позволить ему взвалить все на себя.

– Почему? Ты едва меня знаешь, – спросила она.

– Я знаю все, что мне нужно знать. Увидев, как горит твой дом, ты беспокоилась не за себя. Ты больше волновалась о собаках.

Уитни не знала, что сказать. Она всегда любила животных и, увидев пламя, почувствовала облегчение: собаки были в безопасности. Она не знала, как смогла бы посмотреть в глаза их хозяевам, сообщая, что их домашние питомцы сгорели заживо.

– Можешь жить здесь, сколько захочешь, – предложил Адам. – Комната для горничной за кухней. У собак будет своя комната, там никто тебе мешать не будет.

Уитни чуть не ответила, что не может остаться, но спросила себя, куда еще может пойти? К кому она может обратиться? Только не к Райану. Можно было бы к Триш Боурейтер, но их дружба, если отношения между ними можно так назвать, еще только зарождалась и не проверена временем. Просить Триш о помощи – неудобно.

– Спасибо, – сдавленно прошептала Уитни.

Подведя к дивану, Адам усадил ее рядом с собой со словами:

– Побывав на грани смерти и выжив, люди меняются. Начинаешь по–другому смотреть на мир.

Конечно, Адам прав, но пока он не произнес этих слов, Уитни не понимала, какому большому риску подвергла свою жизнь. Взрыв вызвал сильный шок, но она могла думать лишь о Миранде и собаках. Теперь до нее начало доходить. Ее чуть не убил человек, решивший расправиться с ее двоюродной сестрой.

Не приди она сюда на барбекю, то оказалась бы в коттедже, в спальне, куда бросили бомбу. И погибла бы. Настала запоздалая реакция: ее спокойствие начало давать трещину.

– Почему Миранда не предупредила меня?

– Скорее всего, она не понимала, что ее действия приведут к таким смертельным последствиям, – успокаивающе произнес Адам, обнимая Уитни.

Уже минуту она пыталась успокоиться. После развода нервы у нее совсем разболтались. Как только она узнала, что единственный близкий человек предал ее, в душе сразу же что–то разбилось на миллион осколков.

«Такое известие ничем не подсластишь», – решила Уитни.

– Миранда должна была знать. Какой бы счастливой она ни казалась, что–то заставило ее исчезнуть без следа. Она должна была меня предупредить.

В голове не укладывалось. На глазах выступили горячие горькие слезы. Уитни потеряла контроль над собой. Слезы она сумела сдержать, но ее тело начало дрожать так сильно, что пришлось сжать голые колени руками, чтобы они не тряслись.

– Постарайся не расстраиваться, – сказал Адам. – Все наладится. Время лечит. Я знаю. – Он сжал ее плечи, но Уитни не стало от этого легче. – Я знаю, через что ты проходишь.

– Откуда? Не хочу быть неблагодарной, но я только что потеряла все, что имела. Не то чтобы дело в этом. Я чуть не умерла. – Адам не ответил. Она боролась со слезами, а затем с минуту пыталась выровнять дыхание. – Мне очень жаль. Я не хотела показаться неблагодарной. Не знаю, что делала бы без тебя.

Адам посмотрел на нее. Его лицо потемнело от эмоций, которые Уитни не смогла расшифровать. Он почти ничего не рассказывал о себе и редко выказывал чувства. Она понятия не имела, что творится в его душе.

– У нас гораздо больше общего, чем ты думаешь. Мой дядя был моим последним родственником. По крайней мере, у тебя осталась двоюродная сестра.

В данный момент, честно сказать, Уитни вовсе не считала, что это плюс. Родственники ведь защищают друг друга? Миранда должна была что–нибудь сказать, сделать, чтобы Уитни смогла хотя бы сама себя защитить.

– Я уже встречался со смертью, и куда ближе, чем ты.

Его тон мгновенно отрезвил ее. Таким сосредоточенным, таким серьезным она никогда Адама не видела и ждала от него продолжения, но он замолчал.

– Правда? – спросила Уитни. – Когда?

Она посмотрела ему в глаза, но Адам не ответил. По его непроницаемому лицу было понятно, что он не хочет это обсуждать.

Наконец, Адам откашлялся и заговорил:

– Я был в Ираке, служил в подразделении Национальной гвардии. Я знал этих ребят много лет. Мы были военнослужащими запаса и никогда и не думали, что можем очутиться в зоне боевых действий.

В его голосе звучало так много эмоций, что Уитни поняла: до этого разговора знала Адама Хантера только поверхностно. С того момента как он напал на нее, Уитни относилась к нему, основываясь исключительно на собственных впечатлениях, но не на фактах. У Адама была сила и глубина, о которой она даже не подозревала.

– Наше подразделение охраняло контрольно–пропускные пункты между Багдадом и аэропортом. Пять миль ада. Каждый террорист или политическая группировка хотели либо контролировать дорогу, либо подорвать ее. Большую часть времени я работал с Эдом и Майком. Мы обыскивали подвижной состав и проверяли документы проезжающих на первом посту безопасности от аэропорта. Мы обладали специальными знаниями и опытом, нам продлили срок службы. И до возвращения домой оставалась всего десять дней, когда тем утром мы подъехали к «зеленой зоне»…

– Это безопасный район вокруг штаб–квартиры США?

– Относительно безопасный. Мы трое сидели в бронированном автомобиле при въезде на контрольно–пропускной пункт. К нам подошла женщина с ребенком на руках. Было заметно, что малыш болен. У него раскраснелось лицо, и он громко плакал. Мать протянула к нам ребенка…

Уитни ждала продолжения истории. Она почти боялась услышать слова Адама.

Он отвел глаза и направил свой взгляд через гостиную на пейзаж, висевший на стене.

– Такое случалось каждый день, – наконец тихо произнес Адам. – Невинные гражданские, дети и даже младенцы получали ранения в результате терактов. У них там отвратительные больницы, поэтому люди часто приходили к нам за помощью. Майк отмахнулся от нее, и в тот момент у меня возникло… предчувствие.

Уитни ждала в гробовом молчании, уже догадываясь, что именно он ей скажет.

Адам снова повернулся к ней:

– Я знал. Понятия не имею как, но в тот момент я понял, что она собирается нас убить.

Уитни попыталась представить себе, как это должно быть ужасно, но не смогла. До сегодняшнего дня ее единственным столкновением со смертью была борьба матери с раком. Уитни заранее все знала. Смерть не пришла внезапно.

– Я понимал, что мы покойники. Мы не успели бы выйти из транспорта. Черт, у меня даже не было шанса открыть рот и предупредить товарищей.

В каждом слове чувствовалась невыносимая боль. Уитни вдруг стало стыдно за себя. Ее столкновение со смертью – ничто по сравнению с его опытом.

– Я до сих пор не могу в это поверить. Женщина спрятала бомбу под одежду. Она знала, что так убьет себя и ребенка.

Уитни не могла представить подобного. Какая мать может лишить жизни свое дитя?

– Она взорвала бомбу в тот момент, как я закричал: “Ложись!” Вспышка света, взрыв, от которого у меня заложило уши, а затем мир стал черным, точно сам ад.

Уитни не знала, что сказать. Очевидно, что он выжил. А друзья?

– Я очнулся через неделю в полевом госпитале. У меня было очень сильное сотрясение мозга. Еще неделю я не мог поднять голову. Она чертовки болела. В ушах стоял адский звон. Медсестрам приходилось кричать, чтобы я их услышал. – Он пожал плечами. – Моим друзьям так не повезло. Их разорвало на куски.

Неприкрытые чувства в его голосе подсказывали Уитни, как глубоко он ощущал эту потерю. Ее слова не вернут его друзей, не облегчат ситуацию. Через несколько секунд она с трудом прошептала:

– Это должно быть ужасно.

– Не так ужасно для меня, как для их семей. Видишь ли, у Майка была беременная жена. У Эда – супруга и трое детей.

Уитни попыталась представить себе, что пришлось пережить их семьям, но не смогла. Да, она потеряла мать, но не в раннем возрасте. Рак медленно пожирал жизненные силы матери два страшных года. У Уитни было достаточно времени, чтобы смириться с неизбежным.

– Прости за мое нытье. Мой опыт даже близко…

– Смерть есть смерть. Как я уже сказал, познать, что ты чуть не умер, – такой опыт что–то меняет в твоей голове.

– Да, но ты был ранен. Ты чувствовал боль физически.

– Невелика разница.

Секунду она помолчала, прежде чем сказать:

– Когда моя мама умерла, я узнала что–то очень важное. В жизни есть вещи, которые деньги не могут заменить. Даже больше, в жизни есть вещи, которые никакими деньгами не заменишь. Я бы все отдала, что имела и даже надеялась приобрести, чтобы спасти маму. Но это не имело никакого значения. В любом случае она умерла.

– Сочувствую, милая, – он взял Уитни за руку.

– Уверена, ты извлек тот же урок. Деньги – это еще не все. Увидев пожар, первым делом я подумала о том, что собаки живы. И лишь чуть позже я поняла, что кто–то желал Миранде смерти.

Несколько минут они сидели в тишине. Разговор немного успокоил Уитни и помог осознать, что некоторые проходят через гораздо худшее. Не только Адам, решила она, но тысячи и тысячи людей, которых она даже не знала. Люди по всему миру сталкиваются со смертью и выживают. Уитни знала, что Адам страдает от чувства вины, но не могла придумать, что сказать или сделать, чтобы облегчить его боль.

Он поднялся на ноги, и Уитни позволила ему помочь ей встать.

– Давай поищем постельное белье и устроим тебя в комнате горничной.

Поднявшись за ним по лестнице и подойдя к платяному шкафу, стоявшему в коридоре, Уитни отметила, как аккуратно сложены постельное белье и полотенца. «Военная подготовка», – решила она и заинтересовалась, что собой представлял бывший хозяин дома.

– Может, поспишь в одной из моих футболок? – предложил Адам.

Казалось слишком интимным, но у нее не было выбора. Она вынуждена носить, что придется, пока не сможет купить новую одежду.

– Спасибо.

Она ждала в коридоре, пока Адам ходил в спальню. Холодный нос коснулся ноги Уитни, и она поняла, что Лекси пошла за хозяйкой наверх. Остальные собачки стояли прямо за ретривером, и Уитни не смогла сдержать улыбки.

Адам вернулся и вручил синюю футболку:

– Постарайся отдохнуть.

– Спасибо, я… – Ее голос затих, как только их пальцы соприкоснулись. Уитни бессознательно сделала шаг назад.

Что с ней случилось? Она целовалась с этим мужчиной, по–настоящему целовалась. Почему же сейчас все кажется гораздо интимнее? Потому что она наедине с ним в большом изолированном доме, решила Уитни. И дело не только в этом: она будет спать в футболке, которую Адам носил десятки раз. Ткань была мягкой на ощупь, и Уитни представила, как футболка касается его тела. Неожиданно сердце заколотилось как бешеное.

Глаза Адама заблестели, когда он посмотрел на Уитни, зрачки расширилась, и он произнес:

– Я бы хотел найти что–нибудь получше, но…

– Нет, нет. Все нормально, правда. – Дрожь от предчувствия пробежала по ее спине. Воздух между ними словно накалился. Глубоко внутри нее разлился жар, а сердце глухо забилось в груди.

Адам протянул руку и коснулся щеки Уитни. Такой простой жест, но теплые и чуть шершавые пальцы возбуждали невероятно. Она с трудом удержалась, чтобы не бросить футболку на пол и не кинуться в его крепкие объятия.

– Адам, – страстно прошептала Уитни его имя.

Он посмотрел на нее: его глаза потемнели от желания. Их тела были всего в нескольких дюймах друг от друга. Она на расстоянии чувствовала тепло его твердого как камень тела. Требуется такая малость, осознала Уитни. Ей нужно лишь сделать шаг навстречу.

Она глубоко вздохнула, намереваясь приоткрыть губы для поцелуя. Но остатки дыма сохранились в воздухе, и этот запах напоминал ей, что случилось сегодня вечером. Она неловко отошла в сторону.

– Ключи от «Рава» лежат на кухне. Бери его… – сказал Адам, поняв ее жест.

– Я не могу. Я…

– Все нормально. Я возьму дядину машину. Ты ведь должна работать?

Она кивнула. Сейчас ей нужны деньги, и уход за собаками – лучший способ их получить.

– Спасибо.

– Ты можешь помочь мне, если завтра с утра отвезешь Джаспера к заводчику. Я положу адрес и номер телефона рядом с ключами.

Уитни повернулась, чтобы уйти:

– Позвони мне, как только поговоришь с Джаредом Кабралом. Я хочу знать, что он расскажет о Миранде.

Глава 19

Эшли попыталась сосредоточиться на растяжке ног, но мысли миссис Фордем витали далеко от тренировки.

– Давай выпьем сока и поговорим, – предложила она Престону.

– Ладно, – пожал тот массивными плечами и последовал за ней в соковый бар.

Она заказала, как обычно, гранатовый, а Престон попросил «Редлайн».

– Что это?

– Новый напиток. Как «Редбулл», только круче.

От «Редбулла» у Эшли возникала нервная возбудимость, но на Престона, казалось, не действовал сильный впрыск кофеина. Они взяли напитки и вышли на свежий воздух. У Эшли не было возможности обсудить провал плана с похищением собаки. Тренажеры стояли слишком близко друг к другу, был риск, что кто–то мог подслушать разговор.

Она устроилась у дерева за столиком под навесом от солнца.

– Прости за тот вечер. Райан как–то узнал, что я тут замешана.

– Ты мне уже говорила, когда звонила по телефону и просила вернуть дворнягу.

Резкий тон свидетельствовал, что приятель сердит на Эшли.

– Я тебя расстроила. Извини. – Эшли не хотела, чтобы он таил на нее обиду из–за этой истории. Ей как никогда нужны друзья.

Престон залпом выпил «Редлайн»:

– Не обвиняй себя. Это была моя идея. Я просто не учел, что вмешаются копы.

– Копы? О чем ты говоришь?

– Адам Хантер – коп. Он уже побывал здесь вчера с утра.

Эшли выслушала рассказ Престона о визите Адама.

– Он согласился не говорить Уитни, что за исчезновением собаки стоишь ты. Так она ни в чем не станет обвинять твоего мужа.

– Почему ты мне не позвонил?

Вчера выпал один из двух дней в неделю, когда Эшли не тренировалась с Престоном. Когда она участвовала в конкурсах, то работала каждый день по несколько часов. После смерти матери Эшли позволяла себе делать то, что хотела.

– Я попытался позвонить на сотовый, но попал на голосовую почту. И не хотел оставлять сообщение на случай…

Слова повисли в воздухе. Она знала, что он хочет сказать: на случай, если его сообщение услышит Райан. Она ничего не могла с собой поделать, ее тронуло, как Престон всегда старается помочь ей.

– Думаешь, Адам Хантер сдержит слово?

Она не хотела, чтобы Райан обнаружил, что ее «подружка» на самом деле мужчина. Тут нет ничего такого, но муж чересчур щепетилен, когда дело касается ее.

– Думаю, да. Потом я увидел новости по телевизору. И ждал, что полиция постучится к нам обоим в двери.

– Что?

Разинув рот, она уставилась на него, явно не понимая о чем речь.

– Ты не захватила утренние новости?

– Нет. Обычно я включаю телевизор, когда одеваюсь, но только не сегодня.

Когда она проснулась, Райан уже ушел. Идти в офис, где он вел прием, пока не открылась новая клиника, ему было еще рано. Эшли понятия не имела, куда он отправился спозаранку, но его отсутствие дало ей повод пошарить в его столе.

На дне ящика она нашла светло–желтую папку с надписью на обложке «Доменик Корис». Внутри имена и телефонные номера. Эшли не смогла определить, что они значат.

Потом она стала одеваться и не смогла найти кольцо. Она думала, что положила его на шкатулку с драгоценностями прошлым вечером, но его там не оказалось. Возможно, оставила на подоконнике, когда готовила ужин. Эшли так нервничала, когда готовила фрикадельки по рецепту покойной матери, что могла и забыть. И так и уехала из дома, не найдя кольца. Когда приедет, то пороется в мусоре.

– Кто–то взорвал коттедж, где жила бывшая Райана.

До нее не сразу дошло, что он сказал.

– Ужас какой! Кто–нибудь пострадал?

– Репортер сказал, что никого не было дома, несмотря на поздний вечер.

– Уитни, наверно, была с Адамом.

– С чего ты так решила?

Как она могла объяснить мужчине свою женскую интуицию? Им неведомы предчувствия, как это водится у женщин.

– Уж поверь. Женщины такие вещи знают. Когда они приходили к нам, я сразу определила, что Адам по ней сохнет.

– Да без разницы. – Престон смял пустую банку и бросил ее через все патио в мусорный бак. – Полиция может выйти на контакт с нами.

– Зачем? Мы–то тут при чем?

– Они допросят Уитни. Она расскажет им о разводе и исчезновении Лекси. А полиция свяжет все концы.

– Наверно, ты прав, – согласилась Эшли. – Что нам сказать им?

– Говори правду. Они так или иначе докопаются. Я говорил с Хантером. Он связан с…

Сотовый Эшли разразился вступительными тактами песни «Гордая Мэри». Эшли не сразу нашла телефон: пришлось порыться в сумке. И опять она вспомнила об отце. Хорошо ли он живет? Вспоминает ли когда о ней?

– Алло.

– Эшли? Это Уитни Маршалл. Райан с тобой?

Эшли хватило секунды вспомнить, что она использовала переадресовку звонка. Уитни думает, что звонит им домой.

– Нет. Он на работе.

Уитни на секунду замолчала.

– Я звоню сюда, потому что на работе сказали, что его сегодня не будет.

– О, да, я и забыла. – Абсолютная ложь. Почему Райан не в офисе? Может, встречается с этим Домеником Корисом?

– Можешь кое–что передать от меня? У нас был пожар сегодня ночью. Меня допрашивала полиция. Мне пришлось сказать, что утрясаю имущественные вопросы после развода. Они могут прийти, чтобы поговорить с Райаном. Скажи ему, что это обычная процедура. – Уитни помолчала и добавила: – Мне не хочется доставлять вам лишние хлопоты.

– Как Лекси?

Эшли так потрясло то, что сказал Престон о взрыве, что она напрочь забыла о собаке.

– Хорошо. Она со мной.

– Хорошо, просто отлично. – Эшли не удержалась и спросила: – Много сгорело? Ущерб большой?

– Да. Коттедж полностью сгорел.

– Мне жаль, – искренне посочувствовала Эшли. Она не могла себе представить, как можно потерять все. Пропажа ее кольца – такая мелочь по сравнению с этим. – У тебя есть, где остановиться? – И в ту же секунду пожалела, что спросила, посчитав за надоедливое вмешательство, потому быстро добавила: – На случай, если Райану понадобится тебя найти.

– Я остановилась в комнате для горничной в главном доме, пока смогу подыскать себе квартиру. У Райана есть мой сотовый, если ему нужно меня найти.

Заверив Уитни, что все передаст мужу и захлопнув крышку сотового, Эшли объяснила Престону, который вопросительно смотрел на нее, почему звонила бывшая мужа.

– О полиции мы точно услышим. Не так уж много в окрестности взрывают самодельных бомб. Копы будут в восторге.

В голосе Престона звучала тревога. Эшли никогда не видела его таким мрачным. Он всегда был настроен оптимистично. До нее вдруг дошло, что она часто жаловалась ему на свои проблемы, а редко спрашивала о его делах.

– Что–то не так?

– Не совсем. Просто не люблю, когда в мои дела сует нос полиция.

Она почувствовала, что за этим что–то кроется.

– Что тебя расстраивает? Скажи. Может, я смогу помочь.

Он покачался на ножках стула:

– Когда я был подростком, то попал как–то в передрягу. Взял у соседа машину покататься. Меня арестовали, и с тех пор я терпеть не могу полицейских.

У Эшли возникло подозрение, что он не все рассказал. Ах, мужчины. Удивительные создания.

Адам ждал на стоянке у «Шафран Блу». Этот так называемый клуб для джентльменов стоял открытым семь дней в неделю почти пятьдесят лет. Джаред Кабрал приобрел деньги самым старым способом: он их унаследовал. Его отец, Саймон Кабрал, завел стрип–клуб еще в далекие пятидесятые, когда голые груди и обнаженные женщины считались табу.

Хитрый старик умудрялся держать клуб несмотря на то, что по меньшей мере разок в месяц в первые годы существования заведения владельца арестовывали. Трудоголик, у которого, казалось, не было никакой личной жизни, греб деньги лопатой и делал вложения в еще большее число клубов. Никто не знал, что, оказывается, у Саймона есть семья, пока его не сразил сердечный приступ сразу же после того, как он отпраздновал пятидесятилетие.

И тогда состоялось явление Джареда Кабрала. Когда умер его отец, ему было восемнадцать. У парня не имелось опыта в бизнесе ночных клубах, не говоря уже о стрип–клубах и их особых проблемах… Да и неважно. Яблоко от яблони недалеко упало. Джаред вступил в права наследования и набрал обороты.

Пареньку понадобился год, чтобы ознакомиться с наследством. Пропахшие табачным дымом темные и промозглые клубы, в которых выступали известные стриптизерши, чьи лучшие дни миновали, требовали больших перемен. Новый владелец избавился от вывесок «топлесс» и ярких неоновых огней. Он переоборудовал клубы, придав им современный вид, что включало в себя оклеивание уборных обоями с рекламой презервативов. Он также нанял «экзотических танцовщиц», источавших сексуальную энергию, которая завораживала мужчин. Клубы переживали бум, и можно было почти услышать, как старик из могилы аплодирует.

Изменения привлекли новую, более молодую клиентуру, готовую тратить деньги на простую выпивку и на модные энергетические напитки вроде «Пимп Джус». Клиенты приносили хорошие чаевые, постоянно предлагая танцовщицам деньги с «доставкой на дом». Несомненно, вокруг клубов буйно процветала и торговля наркотиками, но на поверку все наркотики оказывались связаны со стоянками. Приплести к ним Джареда Кабрала полиции никогда не удавалось.

Про «Шафран Блу» ходили слухи, что каждую ночь в задних комнатах там по–крупному играют в покер. Действуя по наводке, полиция регулярно проводила рейды, но находила игроков, ставящих на кон зубочистки. Адам не думал, что дело того стоило. В Сан–Диего достаточно криминала и без таких попыток поймать людей, ведущих нелегальную игру, особенно со всеми этим узаконенным игровым бизнесом в индейских казино.

Расследуя одно убийство несколько лет назад, он выяснил, что Джаред появляется в клубе сразу после открытия и остается там до закрытия. Адам откинулся на сиденье серебристого «Лексуса». Машина была дядина. Адам взял ее из гаража несмотря на то, что она являлась частью наследства и все еще не прошла через процедуру утверждения завещания.

Мысли вернулись к прошлому вечеру. Черт возьми, Уитни чуть не убили вчера из–за кузины. Адам подозревал, что ответ может быть где–то здесь. Миранда, должно быть, растратила полученные по страховке деньги и нуждалась в наличных, которые приносил стриптиз. Она встретила кого–то или увидела что–то и стала помехой.

Адам не хотел, чтобы от ошибок кузины страдала Уитни. На нее и так достаточно всего свалилось, по его мнению. Опустошительный развод. Когда эта идиотка, вторая жена Райана, привела в исполнение безумную схему кражи собаки, Уитни чуть сама с ума не сошла.

Его мучили угрызения совести. Ему следовало бы на самом деле рассказать Уитни, кто стоит за исчезновением ее ретривера. Затем он убедил себя, что у нее сейчас и так голова занята заботами, чтобы добавлять ей еще одну. В любом случае, дело прошлое, и это наименьшая из ее проблем.

Он вспомнил, как Уитни вела себя прошлым вечером. Она охотно дала себя обнять и позволила утешить. Все тело Адама напряглось от желания увести ее к себе, но он был не настолько глуп. Она пребывала в шоке от пожара, чтобы соображать, что делает.

А он сам–то соображает, что делает?

Адаму стоит быть честным самим с собой. После Ирака он не мог на себя полагаться. Он приказывал себе держаться подальше от Уитни, пока не будет уверен, что она больше не тоскует по своему бывшему мужу. О, чтоб тебя. Да это, черт возьми, почти невозможно, когда она теперь живет рядом в доме.

И как ему теперь отправляться в постель, когда она так близко спит? Прошлой ночью он долго не мог сомкнуть глаз, представляя Уитни обнаженной. Ее теплое тело и нежная грудь под его любимой футболкой.

Он втянул воздух сквозь стиснутые зубы. Признай, приятель. Ты по–настоящему влип. Как ты можешь жить с ней в одном доме и не прикасаться к ней?

Он с болью повернул время вспять к прошлой ночи. Он бы сбежал вниз в комнату Уитни. Снял бы с нее поношенную футболку и обнажил гладкую сливочную кожу и полные груди. Даже простая мысль о ее ничем не прикрытом теле обожгла его пах.

Адам мог почти почувствовать, как Уитни прижимается к нему. Как плавится рядом ее теплое тело. Почти. Он остановил себя. Сейчас ему нужно заниматься расследованием и быть собранным. Что в первую очередь вдалбливали новичкам–полицейским? Эмоции в сторону.

Кабрал свернул на почти пустую стоянку на красном, как губная помада, «феррари» с персональными номерными знаками в виде надписи КАБРАЛ1. Владелец клуба припарковался на зарезервированном около входа месте, открыл дверь спортивной машины и вылез из–за руля. Адам долго вглядывался, прежде чем удостовериться, что это именно Джаред Кабрал.

С тех пор как Адам видел его в последний раз, парень сменил прическу. Сейчас у него был пышный «маллет» – прическа, добавлявшая дюйма четыре его тонкой высокой фигуре. Джинсы и рубашку поло, сохранившиеся в памяти Адама, сменили камуфляжные брюки и куртка. Не та чертова форма, которую носили они в Ираке. Этот прикид выдумал какой–то идиот дизайнер, так представляя себе экипировку для пустыни.