Поцелуй смерти

– Ты потрясающий! – Из уголка ее глаза скатилась слезинка.

Он нашел в себе силы пробормотать:

– Не такой уж потрясающий, но на скорую руку сойдет.

Сам он обмяк, удерживаясь на руках, чтобы не рухнуть на нее всем весом. Тяжело дыша, как скаковая лошадь, покрывшись потом, Адам пытался успокоить бешеное биение сердца.

Уитни запустила пальцы в его волосы на затылке и прошептала:

– Не смейся. А еще я без ума от тебя.

Эшли ждала Престона на стоянке «Доктора Джокса», когда, наконец, личный тренер припарковал свой «камри» как можно дальше от здания. Эшли знала эту теорию. Люди не пользуются всеми возможностями повседневных нагрузок. Поднимайся по лестнице, а не на лифте. Иди быстро, а не медленно. Паркуйся как можно дальше от пункта назначения.

– Эй, ты рано! – крикнул Престон, вытащив свое крупное тело из машины и закинув на мощное плечо рюкзак.

Эшли сидела в «мерседесе» цвета «голубой металлик» с откидным верхом. Она провела на стоянке уже более двадцати минут в размышлениях.

– Давай прокатимся. У меня сейчас нет сил заниматься.

Престон остановился у «мерседеса» с озадаченным выражением лица и бросил рюкзак на небольшую полочку позади пассажирского сидения двухместного автомобиля.

– Ладно, но мне нужно следить за временем. После тебя идет Арнольд Уилкотт. Он никогда не опаздывает.

Престон прыгнул на сидение и пристегнулся, и Эшли сдала назад и резко тронулась с места.

– Помедленней, а то штраф заработаешь.

Эшли недостаточно хорошо владела голосом, чтобы возразить. Она хотела закричать, ударить хоть что–нибудь, сломать. Но понимала, что этим ничему не поможет. Она терпеть не могла выходить из себя. Словно снова идешь по подиуму на конкурсе красоты и позволяешь судьям решать свою судьбу. После смерти матери Эшли думала, что эта жизнь осталась у нее позади… не тут–то было.

– Ты чем–то расстроена? – спросил Престон.

– Да, немного. – Она постаралась скрыть злость в голосе, но тяжесть всего случившегося словно прижимала ее к земле.

– Хочешь поговорить?

Эшли въехала на стоянку с видом на гавань и выключила двигатель.

– Мне очень жаль. Я все время сваливаю на тебя свои проблемы.

Престон сдвинул солнечные очки на макушку:

– Я не против.

Эшли понимала, что он имел в виду. Иногда ей казалось, что он заботится о ней больше, чем Райан. Конечно, муж решал глобальные проблемы, а Престон наслаждался свободной от стрессов жизнью личного тренера.

Она подняла руку:

– Помнишь мое кольцо?

– Ты его нашла. Отлично! Будь осто…

– Я никогда его и не теряла. После того как я уехала от тебя вчера, искала его повсюду. Даже пошла в агентство по сбору мусора, обслуживающее наш район. Везде ноль.

Глаза Престона сузились, и Эшли стало интересно, уж не догадался ли он, что она собирается рассказать ему. Что она вела себя как идиотка? Неужели другие видят истинное лицо Райана?

– Знаешь, что с ним случилось? – спросила Эшли.

Брок ждал продолжения. Когда его не последовало, он подтолкнул ее:

– Что?

– Угадай. Скажи, что думаешь.

Секунду он изучал ее, и Эшли увидела искреннее сострадание в его глазах.

– Ты нашла его… я не знаю… ты забыла, куда его положила. В другой ящик или что–то еще.

Эшли покачала головой, замечая краем глаза, как ее волосы волнами ниспадают на плечи.

Престон бросил на нее вопросительный взгляд:

– Твой муж нашел его, положил куда–нибудь и забыл сказать.

– Теплее.

Он наклонился к ней:

– К чему эти игры?

Эшли посмотрела на него секунду и спросила себя о том же. Это не шутка. Престон был ее лучшим, единственным другом. Почему не рассказать ему все начистоту?

Он столь ласково дотронулся до ее плеча, что на глаза чуть не навернулись слезы.

– Скажи мне, что случилось.

– Райан забрал кольцо, – ответила она, с горечью произнося каждое слово. – Он продал бриллиант, даже не сказав мне, и вставил на его место поддельный камень.

Эшли вытянула руку перед лицом друга.

– Разве это так уж плохо, если ему действительно нужны деньги?

– Я не возражала бы, если бы он сказал мне. Но этот негодяй заставил меня на карачках дважды проползти по всему дому в поисках “потерянного” кольца. Затем оно волшебным образом появилось под комодом. – Эшли испустила еле сдерживаемый, мучительный вздох. – Я всю ночь не могла уснуть. Вспоминала, как тщательно я искала в гардеробной. Кольца там не было, а Райан без труда «нашел» его, как только я отвернулась.

– До меня начинает доходить.

– Я стала думать о неоплаченных счетах и что нашла в его кабинете и поняла, что он продал бриллиант.

– Разве у него нет другого способа достать деньги?

– Нет. Он на все взял кредиты.

Престон закатил глаза:

– Но вы же собираетесь купить новый дом.

– Он сказал, что планирует продлить кредит на дом и использовать его вместе с земельным участком, чтобы купить недвижимость. Просмотрев записи, я начинаю сомневаться, что банк пошел бы на это. Думаю, Райан просто морочил мне голову.

Престон взял ее за руку и изучил кольцо:

– Ты уверена, что это не подделка? Выглядит как настоящее.

– Сегодня утром я сходила в ломбард, чтобы узнать, сколько за него можно выручить. Я не собиралась его закладывать, просто подумала, что это самый быстрый способ проверить мои подозрения.

– Умно.

– Мне не дали и цента, потому что это фальшивка. – Эшли расплакалась: – Почему Райан не рассказал мне?

– Он не думал, что ты поймешь, и растерялся.

– Я знаю, что у нас туго с деньгами из–за новой практики и все такое, но почему он не мог обсудить это со мной? На этом ведь строятся отношения.

Престон согласно кивнул:

– Может быть, из–за того, что ему не повезло с первым браком. Вот почему ему неловко обсуждать с тобой свои проблемы.

– Возможно. Трудно сказать. Он никогда не упоминает Уитни, только в случае крайней необходимости.

– Почему бы тебе просто ни пойти и спросить Райана о кольце?

Она колебалась, не желая признавать правду.

– Я боюсь.

– Чего именно? Он же не ударит тебя или сделает нечто подобное?

– Нет, нет. Конечно, нет! – заверила Эшли Престона, но в глубине сознания всплыло, что сказала Уитни в ту ночь. У Райана ведь взрывной характер. Видимо, он сделал что–то с бывшей женой.

– Ладно, тогда типа поговори с ним.

– Я боюсь разрушить наши отношения. Мы никогда не дрались и не ссорились. По крайней мере, до того как я взяла собаку. Райан так на меня разозлился.

Престон помолчал и ответил:

– По–моему, если ты не поговоришь с ним, то отношения разрушатся в любом случае.

В его словах была большая доля истины. У Эшли до сих пор не было опыта длительных отношений, и она не могла вспомнить, чтобы и ее родители обсуждали хоть что–нибудь, кроме бесконечных участий в конкурсах красоты. Неудивительно, что отец бросил их. В подростковом возрасте она этого не понимала, но теперь выросла. Брак не может быть здоровым без взаимопонимания.

Слишком поздно она осознала, что должна была позвонить отцу после внезапной кончины матери. Бейкерсфилд ведь всего в паре часов езды к северу отсюда, и Эшли легко могла до него добраться. Она не позвонила, поскольку считала, что отцу все равно. Теперь же видела ситуацию в другом свете. Она знала, что ее родители любили друг друга, но мать была одержима идей, что дочь выиграет конкурс красоты. Отец понял, насколько несбыточна эта мечта, и как мало Эшли получит от титула, который обязана выиграть.

Она хотела поговорить с Райаном, но сегодня они собрались идти на светский прием вместе с Нэнсом Уолтером и его женой. Райан был полон решимости произвести впечатление на главного хирурга с нового места работы и попросил Эшли выглядеть эффектно. Если все пойдет гладко, то, может быть, позже Райан будет в настроении серьезно все обсудить. Она остановила себя. Почему их совместная жизнь так сильно должна зависеть от его настроения?

– Если бы я только могла хоть как–то помочь Райану. Ну, понимаешь, поговорить по душам и предложить, как решить проблему с деньгами.

– Решение очевидно: эту женщину, Уитни, нужно убрать из твоей жизни.

Престон был прав, и она это знала. Эшли сочувствовала Уитни. Та потеряла Райана, почти потеряла свою собаку, а затем пожар уничтожил все остальное. Но это не повод губить другим жизнь.

Эшли тут же приняла решение, надеясь, что позже не пожалеет. У Райана и так достаточно забот. Она могла бы сама со всем разобраться

Глава 27

Припарковав машину на стоянке для посетителей за офисом коронера, Адам огляделся вокруг: не следует ли кто за ним. Когда сегодня утром он уезжал из дома, то тщательно осмотрел улицу, нет ли каких–то незнакомых машин, припаркованных поблизости.

Пусто.

Не то чтобы он думал, что кто–то сел ему на хвост, просто не мог перестать беспокоиться об Уитни. Никаких причин для тревоги, уговаривал он себя. Кто бы ни бросил бомбу, он охотился на Миранду. И все же Уитни постоянно присутствовала в мыслях Адама.

С той ночи, когда взорвалась бомба, он беспокоился, что кто–то мог бы по ошибке принять Уитни за ее кузину. Сейчас его охватила еще большая тревога, и он не знал почему. Ладно, возможно знал. Ночь любви спустила с курка мужские инстинкты. Чувство защитника. Когда тебе не безразлична женщина, хочется ее защитить.

За такой короткий промежуток времени Уитни стала очень много для него значить. Раньше он бы недоумевал по тому поводу, но, побывав лицом к лицу со смертью и выжив, знал, как мгновенно может измениться жизнь. Его больше не удивляло, что можно так вот быстро влюбиться.

Адам вошел в здание и спустился вниз на этаж, где был офис Саманты Уотерсон. Сегодня утром он получил сообщение, что ассистентка коронера хотела с ним увидеться.

– Привет, – поздоровалась Саманта, когда он появился на пороге.

– И тебе привет, – Адам улыбнулся при виде этой рыжули. – Получил твое сообщение.

Она жестом пригласила его сесть на стул рядом со своим рабочим столом.

– Я получила отчет по токсикологии на твоего дядю. Ничего из ряда вон выходящего.

На секунду Адам беспомощно уставился на нее. У него не укладывалось в голове. Он ведь был так уверен, что токсикологический анализ что–нибудь выявит.

– Ничего?

– Ничего. Следы ибупрофена. И все. В девяноста восьми процентах всех токсикологических экспертиз выявляют аспирин или тайленол. Это самые распространенные в Америке лекарства.

Адам вспомнил о визите Куинтена Фоли. Они имели дело с опытными людьми, которые не остановятся ни перед чем, чтобы получить то, что желают. Ни одной причины, почему они захотели бы убить дядю, Адам не знал, но, с другой стороны, он не знал и всех фактов.

– Есть ли что–нибудь такое, что не могла бы выявить токсикологическая экспертиза? – спросил он.

– Конечно. Таких вещей полно. Рогипнол, к примеру.

– Наркотик насильников?

– Да. Он разлагается в организме за двадцать четыре часа. Если жертву не проверить немедленно, то почти невозможно доказать в суде, что обвиняемый незаметно подсунул женщине наркотик.

– Как рогипнол мог бы фигурировать в смерти дяди?

– Жертвы впадают в ступор и не помнят ничего. Если ему дали этот наркотик, а затем принудили к сильной физической нагрузке, то сердце могло не выдержать.

– Не уверен… кому–то пришлось бы раскопать, что в семье у наших мужчин были проблемы с сердцем. Даже если это стало кому–то известно, то гарантии, что сработает, нет. – Он покачал головой. – Что–нибудь еще?

– Множество модных наркотиков, то есть с измененной химической формулой. Помнишь заменители стероидов, разработанные, чтобы обойти запрет на стероиды в бейсболе? – спросила Саманта, и Адам кивнул. – Так же как эти модные стероиды, существует ряд наркотиков, которые могут ускользнуть от токсикологов. В этом случае самым первым приходит на ум кураре.

– Это то дерьмо, что индейцы в Амазонии наносят на наконечники своих копий?

– Точно. Он продается фармацевтическими компаниями под различными именами. По большей части помогает, когда врач оперирует легкие. Наркотик парализует их, чтобы обездвижить на время операции. Если твоему дяде дали сверхдозу, все его внутренние органы могли отключиться. А этот процесс мог бы сымитировать сердечный приступ.

Кэлвин Хантер участвовал в опасных операциях, связанных с оружием. Учитывая, с кем приходилось иметь дело, эти люди не захотели бы себя обнаружить в ходе расследования. Они наверняка бы использовали нечто, не оставляющее следов.

– Полагаю, это тупик, – с искренним сожалением в голосе сказал Адам.

– Есть еще одна возможность, – заявила Саманта.

Он не поверил своему счастью:

– Какая?

– Доктор Альфонс Таггарт из Стэнфорда работает над новыми тестами, специально разработанными, чтобы выявить лекарства, которые не показывают нынешние экспертизы. В этом случае я бы послала ему срезы печени. Кураре в любой форме воздействует на печень. Я не заметила никаких воспалений, и экспертиза ничего не показала, но, может, доктор Таггарт сумеет что–то найти. Есть какая–то вероятность.

– Спасибо, я твой должник, – поблагодарил знакомую Адам.

К тому времени, когда Уитни вернулась домой, уже наступил полдень. Она набрала код сигнализации и вошла в дом в сопровождении собак. По дороге она заезжала в «Дог дива». Хозяин салона, Дэниел, дал ей имена двух женщин, работающих собачьими консьержами в этом районе.

Она поговорила с одной из них. Лилин Фостер казалась подходящей. Жила по соседству, и у нее была превосходная репутация. Мисс Фостер могла бы забрать себе несколько собак, но не всех. Придется разделить клиентов Миранды.

– Ладно, парни, посидите пока, – сказала Уитни Лекси и Да Винчи. Дэбби Саттон, хозяйка Мэдди, забрала ее. Уитни осталась с тремя собаками. На звук голоса Уитни на кухню принесся Джаспер. Видимо, прятался в любимом месте под кофейным столиком.

Она вернулась в комнату горничной и стала рассматривать одежду, которую кто–то для нее оставил. Есть ли среди вещей что–нибудь подходящее, чтобы надеть на выставку Владимира вечером?

– Ты самая большая бестолочь, – бормотала Уитни под нос. Она понятия не имела, что надевают на презентацию. Если не сможет ничего найти, придется потратить на платье деньги, которые у нее совсем не лишние.

Перебирая вещи, она вспоминала прошлую ночь. Господи помилуй! Адам не только настоящий мужчина, он еще и любовник, о котором можно только мечтать.

«Пусть все останется на физическом уровне, не позволяй себе влюбляться», – предостерегла себя Уитни.

Она нашла малиновый сарафан из натурального шифона. На одном плече ткань держалась ярко–зеленой бабочкой, оставляя другое плечо голым. Уитни разгладила платье, более внимательно осмотрела его и решила: не сказать, что слишком модно, но сойдет.

Она попыталась представить, что подумает Адам. Для Райана она так старалась выглядеть красивой. А он всегда искал недостатки. Уитни знала, что Адам сильно критиковать не будет. Ему нравилось на ней все. И все же она решительно была настроена выглядеть как можно лучше.

Уитни надеялась, что другу Триш не понадобится присмотр за домом. Она прекрасно живет здесь с Адамом.

«Может, это не такая и хорошая идея», – думала Уитни. Сможет ли она учиться, когда он поблизости? Не слишком ли скоро начались новые отношения?

Ладно, молча согласилась Уитни, у нее всегда были именно отношения. Никогда она не занималась случайным сексом. То, что произошло прошлой ночью, означает какие–то обязательства – для нее, по крайней мере. Но после всех лет, проведенных с Райаном, которые закончились разбитым браком, она не была уверена, что стоит делить жилье с Адамом. Наверно, держать небольшую дистанцию – идея хорошая.

Чтобы стать ветеринаром, нужно отказаться от многого, и это будет проверкой отношений. По дороге домой Уитни звякнула в больницу для животных, чтобы узнать, не предложат ли они другого кандидата, кому можно передать бизнес кузины. У них нашлось несколько предложений. И раз уж Уитни оказалась там, то ее привлекли помочь с джекахуахуа.

Скрещивание терьера Джека Рассела и чихуахуа дало удивительную уникальную собаку. Так называемые дизайнерские собаки стали популярны. Заводчики сводили вместе разные типы чистокровных пород, вроде лабрадоров и пуделей, чтобы получить лабрадуделя. Голден ретриверов скрещивали тоже с пуделями и получали щенков голдендуделя. Положительные характеристики лабов и голденов в сочетании с шерстью пуделей привлекали людей, у которых имелась аллергия на собачью шерсть, но им хотелось легко тренируемых покладистых животных. А вот джекахуахуа Уитни была в новинку, и она не знала, зачем скрестили эти породы.

У джекахуахуа было защемление анальной железы, причинявшее сильную боль. Уитни чуть не покусали, пока они с ветеринаром смогли облегчить мучения собачки. Уитни не возражала. Просто находиться в клинике и набираться опыта – это так волнующе, пусть и пришлось заняться даже такой вульгарной процедурой, как исправление анальной железы. Путь не будет легким, но стать ветеринаром – это мечта. Уитни слишком долго томилась в какой–то тесной кабинке, вводя данные в компьютер, когда ей стоило заниматься тем, что любила.

– Не отодвигай мечты из–за мужчины, – вслух произнесла она. Если другу Триш нужно смотреть за домом, то Уитни охотно возьмется за это дело.

Она гладила малиновое платье, когда вспомнила о фотографиях Миранды, сделанных в прошлом декабре. После бассейна Адам с Уитни сразу пошли в спальню. И продолжили любовные игры. Никто из них даже не вспомнил о снимках.

Погладив платье, она повесила его в своей комнате. Снимки все еще лежали на кухонной стойке. Уитни захватила их и отправилась в кабинет в сопровождении собак. Там взяла увеличительное стекло из верхнего ящика письменного стола. И поближе рассмотрела фото, особенно тщательно изучая зонтик, замеченный Адамом.

Это был сделанный из высушенных пальмовых листьев зонт в стиле талапа. Сверху – буквы синим цветом. Слова нечеткие, но Уитни разобрала «Корона». Популярное мексиканское пиво. Может, фото сделано в Мексике?

Тогда бы объяснилось палящее солнце в декабре, когда здесь шли дожди. Был ли дождь в тот день? Адам обещал узнать на сайте метеорологической службы.

Уитни развернула стул и включила компьютер Адама. Быстрая проверка сайта подтвердила, что память не подвела. Дожди шли далеко на юге в Энсенаде, Мексике, которые находились в часе езды от Сан–Диего.

Значит, Миранда отдыхала не там, хотя туда легко добраться. Но она могла взять дешевый билет до Кабо–Сан–Лукаса на самом конце полуострова в Нижнюю Калифорнию. Далеко на юге не было дождей. Или поехать в любое из мест в Мексике. В сторону солнечных пляжей Мексики из Сан–Диего летало много недорогих рейсов. Среди самых популярных – в Акапулько и Пуэрто–Валларта, но и другие места исключать нельзя.

– Что за беда! – вслух сказала Уитни. Рядом дремали собаки, но при звуке ее голоса Лекси подняла голову. Уитни отвлеклась, чтобы погладить ее.

Где была Миранда в декабре – могло быть очень важным. Если теория Адама правильна, то кузина могла вернуться в то солнечное место. Но почему не всплыло ее имя при проверке паспорта? Уитни пытливо всматривалась в фото.

Что думала Миранда?

Несколько минут Уитни изучала снимок. На зонтике еще было кое–что написано. Рядом с «Корона» шли еще маленькие буквы. Вот похоже на «де». Нет. Там еще одна буква. «Л». Второе слово – «дел».

Может, это совсем не название марки пива. Уитни в школе три года учила испанский. «Корона» по–испански означает корона. Поэтому на каждой бутылке пива красовалась маленькая корона.

Третье слово расплывчато. Очевидно, бриз трепал пальмовые листья, и они закрыли часть букв. В увеличительном стекле имелось еще одно встроенное стеклышко с еще большим увеличением. Уитни навела его на третье слово. «Мар», наконец решила она.

«Корона дел Мар». Морская Корона.

Ладно, допустим, «Морская Корона». Что это – курорт или ресторан? Нет, наверно, не ресторан, решила Уитни. Зонтик над пляжным стулом. И никакого признака еды.

Уитни снова вошла в компьютер. Никаких ссылок на курорт в Мексике с таким названием не выдало. Она попытала Гугл и получила около семидесяти ссылок. Одна указывала на пляж в Южной Калифорнии, другая – на фирму–изготовителя купальников.

Уитни старательно проверила, каждую, чтобы посмотреть, есть ли возможные ссылки. Уже на пятьдесят третьей она открыла «Корону дел Мар», дорогой район застроек на Мексикан–Ривьера, юге Канкуна. «Виллы» находились в тропическом заповеднике, называемом Майякоба, и стоимость их начиналась с миллиона долларов.

Миранда не могла там находиться. У нее не было таких денег.

Поглаживая Лекси, Уитни еще подумала.

– Не пойдет, – сказала она Лекси. – Так ведь, девочка? Если только Миранда не приехала с кучей наркоденег.

С бокалом шампанского в руках Адам стоял рядом с Уитни. Домой он возвратился поздно, напрочь забыв про это открытие выставки. Они спешно собрались в галерею. Им повезло: нашлось свободное место для парковки дальше по улице. Им не пришлось ждать нанятого на вечер дежурившего у входа парковщика и терять время на этом.

– Вон там Род Бэбкок, – сказала Уитни Адаму приглушенным голосом. – Рядом с высокой блондинкой. Это Триш Боурейтер, владелица галереи.

– Давай попробуем подобраться поближе к ним, чтобы поговорить. Будто бы невзначай, – предложил Адам. – Нам нужно захватить Бэбкока врасплох.

Адаму никогда не доводилось бывать на открытии выставки. Он ждал много разодетых людей, но не настолько много. Или этот русский – великий живописец, или владелица галереи имеет внушительный список клиентов, готовых собраться на бесплатное шампанское и закуски.

Адам положил ладонь на спину Уитни и повел вперед. Он не выпускал ее из виду. Когда она пританцовывая вышла из комнаты горничной в розовом изящном платье, льнувшем к ее телу, как мокрый шелк, неодолимо захотелось утащить ее наверх и бросить на свою кровать.

– Ты произведешь фурор, – сказал Адам. И ничуть не погрешил против правды.

Все парни в этом месте таращили глаза на его спутницу. Ладно, хорошо, не все. В галерее было так чертовски тесно, что Уитни видели лишь те, кто близко стоял. И этим все было мало. Черт возьми, он не оставит ее наедине с тем скользким типом, адвокатом.

– Это, должно быть, Владимир, – сказала Адаму через плечо Уитни.

Он предположил, что она имеет в виду коротышку с седой эспаньолкой и пучками белых волос, зачесанными на лысую пулевидную голову и едва ее прикрывавшими. Его имя связывалось с образом молодого, стройного парня, но воображение Адама предприняло полет явно не в том направлении.

– Я уехал сюда пять, чуть не шесть лет, – говорил Владимир, когда они протолкались к адвокату и блондинке.

Адам решил, что русский живет здесь почти шесть лет. Английский его невнятный, но кто такой Адам, чтобы судить. Живи он в России, то сомнительно, что смог бы говорить лучше по–русски через пять лет.

– Уитни, вот вы где, – воскликнула Триш Боурейтер. Мгновение владелица галереи изучала Адама, потом улыбнулась адвокату.

На Бродерике Бэбкоке был черный свитер и бежевый спортивный пиджак, явно не ширпотреб. На шоколадно–коричневых брюках отглажены острые, как лезвие ножа, стрелки. Адвокат выглядел подтянутым, с черными волосами лишь чуть тронутыми сединой на висках. Адаму пришлось признать, что Бэбкок мог бы сразу победить в кастинге на роль высокопрофессионального адвоката.

– Уитни в восхищении от вашей работы, – объявила Триш русскому художнику. – Правда, Уитни?

– Очень впечатляюще.

Звучало убедительно, но как–то она призналась Адаму, что находит необъятные полотна Владимира странными.

– Выглядите великолепно, – отпустил комплимент Бэбкок. Его оценивающий взгляд, брошенный на Уитни, вызвал у Адама желание подбить адвокату оба глаза.

Уитни представила своего спутника Бэбкоку, и тот удостоил его коротким взглядом. А сам не сводил глаз с Уитни. Триш продолжала улыбаться, но сквозь зубы. Адам готов был поспорить на что угодно, что владелица галереи сама положила глаз на адвоката.

– Триш! Триш! – позвала какая–то горластая перечница с гирляндой жемчугов на шее.

– Идемте. – Триш схватила за руку Владимира. – У Жералдин Девор уже есть две ваши картины. Она до смерти хочет познакомиться с вами.

Адам следил за адвокатом, пока тот и Уитни смотрели, как Триш тащит Владимира сквозь толпу. Они оба улыбались, чуть ли не смеялись. Бэбкок скосил взгляд налево на ложбинку между грудей Уитни.

– Давай выйдем, подышим свежим воздухом, – предложил Адам своей спутнице.

– Отличная идея, – заглотил наживку адвокат.

Проложить путь сквозь толпу у трио заняло несколько минут. По дороге симпатичные обряженные в ковбойские костюмы девушки наперебой предлагали им всевозможные закуски от фирмы–поставщика продуктов «Ликуид Ковбой». Адам заметил, что открытие выставки устроено с серьезным размахом. Скучающие мужья опрокидывали мартини. Женщины выставляли свои драгоценности. И лишь несколько человек смотрело картины.

Проспект–авеню шла по отвесному берегу над океаном. Снаружи с Тихого океана дул теплый бриз, принося с собой запах моря. По тротуару прогуливалось несколько гостей, но здесь уже толпа не мешала разговорам.

Уитни начала беседу первой:

– Род помогает мне разобраться с собственностью. Я пришла к нему из–за Миранды.

Адам пристально взглянул адвокату в глаза:

– Они очень похожи, вы не находите?

– Как я уже говорил, – отпил виски Бэбкок, – я никогда не встречал ту женщину.

– Правда? – как можно правдоподобнее изобразил удивление Адам. – Джаред Кабрал говорил, что вы регулярно посещали «Шафран Блу».

Выражение лица Бэбкока не изменилось, но глаза чуть сузились:

– Джаред вам ничего такого не говорил. Легче заставить говорить мертвеца.

Истинная правда. Адам просто решил проверить реакцию Бэбкока.

– Ладно, Кабрал мне не говорил. Давайте просто скажем, что кто–то упомянул, что вы регулярно бывали в «Шафран Блу».

– Верно. Бывал… в прошедшем времени. Я давно не хожу в клуб. – Бэбкок повернулся к Уитни: – Как это связано с вашей кузиной?

– Вы должны были знать Миранду. Она там работала. Знаете, в задней комнате.

В лице Бэбкока ничего не дрогнуло. Он, заполняя паузу, отпил виски, потом сказал:

– Вы никогда не упоминали об этом. Вы сказали, что ваша кузина выгуливает собак.

– Так и есть. Но Миранда еще танцевала в «Шафран Блу». Я узнала об этом уже после того, как приходила к вам в офис.

– Вы могли бы сказать мне на ланче.

Уитни одарила его извиняющейся улыбкой:

– Да вылетело из головы из–за пожара и всего прочего, потом Триш к нам подошла. Я забыла. Извините.

– Я приходил в клуб от случая к случаю. – Бэбкок ничуть не встревожился. Адам должен отдать парню должное. Он чертовски хорош. – Вы сказали, что ваша кузина на вас очень похожа. Я не помню…

– А имя Малышка Кэт звучит знакомо? – спросил Адам.

Бэбкок уставился на Уитни:

– Конечно, сейчас я вижу сходство. Но у Кэт волосы были как вороново крыло. Никогда бы не подумал, что она блондинка.

Уитни повернулась к Адаму:

– Должно быть, она носила парик.

– Когда вы видели ее в последний раз? – спросил Адам.

– Будет год и двадцать три дня, – сухо ответил Бэбкок.

– Откуда такая точность? – стало интересно Адаму.

– Как–то я понял, что слишком много провожу времени за картами. И на игре в гольф упомянул о том своему знакомому доктору. Он рассказал мне, что несколько пациентов, которые стали хроническими игроками, заработали болезнь Паркинсона, хотя прежде у них проблем со здоровьем не было. Он предложил мне встретиться с врачом, который лечит таких пациентов от игровой зависимости. Лечение блокирует ту же часть мозга, которая отвечает и за болезнь Паркинсона. Я попробовал, и таблетки сработали. Вот почему я точно знаю, сколько прошло времени. Больше я не играю.

– Тогда вы последний раз видели Миранду… Кэт? – спросила Уитни.

– Да. Обычно я давал ей на чай, когда выигрывал. Считается хорошей приметой давать на чай девушкам. – Он допил остатки скотча. – Если задуматься, то последние несколько месяцев Кэт не вертелась поблизости. Она уволилась или еще что.

Адам ждал, что Уитни спросит, не сталкивался ли Бэбкок в задней комнате с Райаном Фордэмом. Тут к тротуару подъехал синий «бентли», и парковщик поспешил открыть пассажирскую дверцу. Справа от бампера был серебристый «порше». Из спортивной машины вышла шикарная блондинка в черном платье–футляре, которое сидело на ней, как татуировка.

Глава 28

Уитни заметила, что за ее плечом что–то привлекло внимание Адама, но не захотела показаться невежливой и оборачиваться. Сейчас важнее получить ответы у адвоката.

– Вы случайно не встречали Райана Фордема, когда играли в дальней комнате?

– Вашего бывшего? – спросил Род. – Нет, не встречал. Я узнал его имя из документов, которые вы мне дали, и запомнил. Кроме того, в отдельной комнате как раз и собираются для того, чтобы оказаться в кругу знакомых.

– Я понимаю. Просто подумала, что он играл там.

Краем глаза она заметила, что Адам все еще смотрит ей за спину. Лучше бы он обращал больше внимания на разговор. Уитни считала, что Род говорит правду, но в прошлом ее уже не раз водили за нос.

– Он мог начать после того, как я бросил азартные игры.

– Возможно.

«Все это не имеет значения», – решила она.

Оказалось, что Миранда ушла из клуба еще до того, как Род Бэбкок бросил карты, и кузина вряд ли сталкивалась с Райаном.

– Видите ли, – добавил Род, – азартные игры могут вызвать привыкание. Бросив их, нельзя и думать о возвращении. Я редко разговариваю с игроками. Конечно, сталкиваюсь с некоторыми из них то тут то там. Но по большей части избегаю. Я ведь мог все проиграть, но, к счастью, не пошел по нисходящей и не отправил под откос свою жизнь.

Уитни подумала о Райане. Последний год он был одержим добыванием денег. В то время она думала, что муж получил причитающееся денежное вознаграждение после нескольких лет оплаты за обучение. Теперь же понимала, что его мотивировала игра. Не опустился ли он на самое дно? Не потому ли Райан слетел с катушек в тот день?

Что только отчаяние ни делает с людьми. Может Райан… Стоп! Этот мужчина уже не ее проблема. Пусть Эшли разбирается с игроманией мужа.

– Уолт, привет! Давно не виделись. – Род помахал мужчине, стоявшему за спиной Уитни.

– Род, что ты здесь делаешь? Не знал, что ты интересуешься искусством.

Уитни повернулась к высокому, стройному человеку, подошедшему пожать руку адвокату. И тут узнала до боли знакомый голос, раздавшийся сзади. Этот глубокий баритон она слышала тысячи раз. Уитни посмотрела на всплывающие на поверхность пузырьки шампанского в ее бокале, и в животе что–то сжалось.

Не может быть.

Жаркая волна гнева поползла по шее, и Уитни ближе подвинулась к Адаму. Она почувствовала, как он положил руку ей на талию, когда Род знакомил их с Уолтером Нэнсом и его женой Эмили. Уитни никогда не видела хирурга, убедившего Райана присоединиться к своей группе, но имя его запомнила прекрасно.

Райан подошел к их узкому кружку, обнимая свою красавицу–жену. До этого Уитни видела Эшли только два раза. В первый раз соперница сидела в машине, когда уже бывшими супругами они с Райаном вышла из арбитражного суда. Во второй – когда Уитни ворвалась в дом, требуя вернуть Лекси, и так волновалась о своей собаке, что едва рассмотрела женщину, ради которой Райан ее бросил.

Сегодня на Эшли нельзя было не обратить внимания – бывшая королева красоты оделась в черное шелковое платье–футляр от известного дизайнера. Каждая прекрасная черточка очаровательного создания излучала ауру самообладания и уверенности в себе. Приличный слой искусно нанесенной косметики увеличивал яркие голубые глаза, а губы делал мягче и полнее. Уитни же воспользовалась одной только помадой. После пожара ничего из вещей не осталось. Она хоть и купила самое необходимое, но не косметику. В любом случае косметика Уитни не помогла бы.

Райан увидел бывшую жену и заморгал, будто столкнулся с привидением. Обычно он пускал в ход обаяние, словно оно всегда было наготове. Улыбка снова появилась на его лице, но Уитни знала бывшего мужа достаточно хорошо, чтобы заметить кипящую под маской спокойствия ярость. Очевидно, он не хотел больше встречаться с бывшей, как и она с ним.

– Это Райан и Эшли Фордем, – представил их Уолт.

– А это Уитни Маршалл и Адам Хантер, – ответил Род, как будто никогда не слышал о Райане.

– Великолепное платье, – отметил хирург.

Уитни ощутила странную пустоту, но не успела слегка улыбнуться в ответ на комплимент, как Райан заявил присутствующим:

– Оно и должно быть великолепным. Ведь я купил его для Эшли.

«Боже, только не это», – подумала Уитни со страхом, от которого застыла кровь в жилах. Ей словно дали под дых. Возникло безумное желание прыгнуть на Эшли и выцарапать ей глаза, но уже в следующую секунду захотелось с воплем убежать подальше.

– П–правда? – заикаясь, вымолвил Уолт.

– Уитни – моя бывшая жена, – пояснил Райан с усмешкой, которая, должно быть, всем показалась неискренней. Гости нервно оглянулись и пригубили напитки. – Ее дом сгорел. Эшли поделилась с ней старьем. Да, дорогая?

«Кто–нибудь, спасите меня».

Уитни молила о спасении, но никто ее не услышал. Как могло случиться, что она стоит здесь в платье королевы красоты? Есть ли в мире хоть капля справедливости? Уитни никогда бы не подумала, что из всех людей на планете именно Эшли отдаст ей одежду. Это что, карма такая? Как они смогли столкнуться с Райаном и его потрясающей красивой молодой женой, да еще когда на Уитни платье, от которого отказалась эта женщина?

Голубые глаза Эшли расширились, как только она взглянула на бывшую соперницу.

– Я хотела помочь. Должно быть, страшно остаться без всего. Я…

– Умереть страшнее, – прервала ее Уитни.

Ее глубоко возмутил лицемерный тон этой женщины.

– Мы опаздываем на ужин. – Адам подтолкнул Уитни. – Рад был со всеми познакомиться.

Она нашла в себе силы попрощаться с Родом, на Эшли же даже не взглянула.

– Ты в порядке? – спросил Адам, ведя Уитни по тротуару к машине.

– Лучше некуда. – Слезы жгли. Она была благодарна, что сейчас слишком темно и Адам ничего не заметит.

Он без промедления повернул ключ в дверце и распахнул ее. Ощущая за спиной шум из галереи, Уитни как можно быстрее забралась в машину и в отчаянии упала на сиденье. Адам сел на место водителя и повернулся к ней:

– О, детка, ну что тут скажешь?

Она приказала себе не плакать. Слезами горю не поможешь. Что всегда говорила ее мама? Благодари судьбу. Сидевший рядом мужчина первым пришел ей на ум. Затем Лекси и собачки, которые спаслись, потому что были с Уитни во время пожара.

Пожара.

Точно фотовспышка, выстрелившая в голове, перед мысленным взором вспыхнул огонь. Можно было потерять жизнь, они все избежали ада. Вот что действительно важно.

В груди продолжало расти напряжение, и внезапно Уитни слышала собственный смех, немного неестественный, может быть, чуть истеричный. Она еле сдержала это бульканье.

«Возьми себя в руки», – сказала она себе.

– Что смешного? – настоятельно спросил Адам.

– Ничего. Совсем ничего. Какая же я глупая. Я могла быть мертва к этому моменту. Обуглится до хрустящей корочки. Почему дурацкое платье так меня расстроило?

Адам обхватил ее подбородок теплой ладонью:

– Потому что владелицей этого платья оказалась женщина, что принесла тебе столько боли. Эшли должна была оставить записку или хоть что–нибудь еще.

– Ты прав, но я постараюсь ее понять. Она хотела помочь. Не знаю почему, но она это сделала. Может быть, пожалела меня из–за исчезновения Лекси, понимая, что собака – все, что у меня осталось.

Адам не ответил, просто опустил руку и откинулся на спинку. В полумраке машины Уитни не могла сказать, о чем он думает.

– Спасибо, что вытащил меня оттуда, – тихо произнесла она. – Это не самое худшее, что когда–либо случалось со мной. Наверняка в один прекрасный день я оглянусь назад и рассмеюсь, что сегодня хотела убежать и спрятаться.

Он положил руку ей на плечо и притянул к себе. Его взгляд так возбуждал, что по телу Уитни прошла дрожь. Теплое прикосновение губ делало ее счастливой. Она ответила на поцелуй Адама с отчаянной страстью.

Он отодвинулся на долю дюйма и прошептал на ухо:

– Может, это и платье Эшли, но создано оно для тебя. Давай не будем терять времени. Я отвезу тебя на ужин в «Чайв». Будем праздновать.

– Что именно?

Губы Адама коснулись ее виска, и он прошептал:

– Начало наших отношений.

Эшли была пленена огромными полотнами и влюбилась в создавшего их невысокого человека, пусть даже он все время пялился на ее грудь. Но Райан вел себя как первосортная сволочь. О, со всеми остальными он обходился дружелюбно, но под фасадом скрывался смертоносный холод, направленный прямо на жену.

Ну и что с того, что она отдала его бывшей тряпки, которые больше не носит? Она и так украла самое главное в жизни Уитни – Райана. Эшли было жаль эту женщину, и мучила совесть за все содеянное. Правда, Уитни, похоже, очаровала красавчика Адама, но каким бы великолепным он ни был, Адам Хантер не шел ни в какое сравнение с успешным пластическим хирургом.

Наконец, Уолтер Нэнс решил, что настало время уезжать. Пришлось ждать в очереди на парковку свой автомобиль. Эмили продолжала болтать о новом доме, который они строили, и что одна из картин Владимира “просто создана для их гостиной”. Эшли старалась вежливо слушать собеседницу, но не переставала думать, что скажет ей Райан, когда они останутся наедине.

– Эшли неважно себя чувствует, – сказал Райан коллеге, когда служащий подогнал «бентли» хирурга. – Мы пропустим ужин.

– Вы в порядке? – спросила Эмили. – Вы как–то молчаливы.

– Я–я в порядке.

Эшли взглянула через плечо. Муж не мог найти лучшего момента, чтобы сделать сие заявление. Ожидая свои машины, в очереди стояло немало народу, готового обсудить ее здоровье. Чета Нэнсов попрощалась и села в свой автомобиль.

Эшли молча ждала. «Порше» Райана стоял прямо за «бентли». Они получили машину, и Райан уехал со стоянки, даже не оставив чаевых. Эшли продолжала ждать. Она не сделала ничего неправильного. Зачем отменять планы на вечер?

– Я купил это платье для тебя, – сказал наконец муж через несколько минут, проведенных в напряжении. – Я взял его в бутике, где продаются вещи в единственном экземпляре. Брошь в форме бабочки стоит уйму денег.

– Прости. Я не знала. Я надевала его и подумала…

Она не сказала, насколько не любит это платье. Если бы это не был подарок Райана, она бы вообще его не надела. Просто Эшли предпочитала черный. Блондинкам этот сложный цвет шел лучше всего.

И могла бы также заметить, что это платье недостаточно элегантно для подобного вечера, но промолчала. Она знала, что у Уитни ничего не осталось из одежды. И малиновый наряд так чудесно на ней смотрелся.

– Я удивилась, увидев Уитни на приеме.

Райан так сильно хлопнул ладонью по приборной панели, что Эшли вздрогнула.

– Кого это заботит? Дело не в этом.

Эшли не спросила в чем дело. Она боялась вымолвить и слово. Райан бывал в дурном настроении, но никогда еще так на нее не сердился. Она вспомнила, что именно Уитни сказала, когда пришла в их дом в поисках Лекси. Райан же не поднимал на нее руку?

– Эта мерзкая сука ради выкупа удерживает мою собственность, обошедшуюся мне в чертову кучу денег, а ты отдаешь ей особое платье, которое я купил специально для тебя.

Райан уже сорвался на крик и прибавил газу. «Порше», точно ракета, помчался вдоль шоссе в сторону дома, который всегда напоминал Эшли об Уитни.

– Ты все еще не поняла? – Муж уже просто заходился в крике. – Уитни – наша проблема, но ты помогла ей. Ты хоть представляешь, как мы близки к банкротству из–за этой стервы?

Банкротству? Эшли знала, что финансовое положение у них шаткое, но не может же быть все так плохо? Она повторила как робот:

– Уитни – проблема. Большая проблема.

Райан молчал, пока не заехал на подъездную аллею их дома.

– Вылезай! Я проедусь. Мне нужно подумать.

Едва Эшли закрыла дверцу машины, как Райан дал задний ход, развернул машину и исчез вниз по улице. Эшли замерла на секунду. Чутье подсказывало ей: нужно проследить за мужем.

Она бросилась в дом, сорвала ключи от своей машины с крюка, висевшего у двери гаража, и, забежав туда, запрыгнула в «ягуар». Затем просто пролетела по улице и резко повернула направо, решив, что Райан отправится на шоссе, чтобы разогнать машину.

Эшли нажала на газ и увидела «порше». Можно ли заметить слежку? Вряд ли. Беглого взгляда в зеркало заднего вида хватило, чтобы понять, что в такой темноте трудно определить марку автомобиля за спиной. Пока она не врежется в бампер «порше», Райану не обнаружить ее присутствие.

Он гнал на север, точно пуля, но Эшли не отставала. Райан немного сбавил скорость, перестроился, и Эшли поняла, что он выезжает с шоссе. Может быть, он собирается развернуться и вернуться домой. О, боже! Придется вертеться как уж на сковородке, объясняя свое отсутствие.

«Не паникуй», – сказала себе Эшли. Она может выйти из дома, если захочет. Она перестроилась и сбавила скорость, чтобы от цели отделяла пара машин. На съезде с автомагистрали Райан повернул направо… и не вернулся на шоссе, чтобы поехать домой.

Куда это он направился?

И тут Эшли вспомнила времена, когда Райан тайком выбирался к ней по ночам. Всего лишь крошечная вспышка вины загорелась глубоко внутри. Эшли не обращала внимания на этот обман, хотя знала, что лучше подождать и не встречаться с ним, пока он не подаст заявление на раздельное проживание. Она знала, что лучше, но так сильно любила Райана, что не смогла устоять.

Улица была освещена ярче, чем шоссе. Пришлось притормозить, чтобы муж не обнаружил слежки. Он проехал еще несколько кварталов и повернул к казино «Алварда».

Эшли припарковалась через дорогу и выключила фары. Райан вышел из машины, запер ее и поспешил к казино, даже не взглянув в сторону «ягуара».

Если они так близко к банкротству, почему муж пошел играть?

«Может, и не играть», – поправила она себя. В казино прекрасное кафе с низкими ценами. Райан отменил ужин, но, возможно, сам проголодался.

И ему нужно подумать.

Ей тоже хотелось все обдумать. Она сидела в «яго» и ждала, пока Райан поест и выйдет на улицу. Как бы Эшли ни боялась еще одной ссоры, она знала, что не может отложить разговор с Райаном о финансах.

Прошел час. Эшли провела это время, думая об отце.

«Вспоминал ли он когда–нибудь о маме?» – спрашивала она себя.

Рассказали ли ему о безвременной кончине бывшей жены? Эшли сомневалась. Они так много переезжали в поисках неуловимого титула красоты, что ее мать потеряла связь со всеми своими друзьями. Да и членов семьи, которые могли бы рассказать отцу, не осталось.

Эшли откинула голову на спинку сиденья, не переставая думать об отце, и посмотрела на часы. А что если он снова женился? Ее мать была красавицей, заменить ее нелегко. Но важнее то, что внутри, а не снаружи. Уж отец–то знал об этом.

Возможно, он нашел женщину, которая смогла его осчастливить, чего не удалось ее матери. Нет, не удалось. В каком–то смысле маму никогда это и не волновало. Как бы Эшли ни обижал отказ отца остаться с ними и путешествовать по стране, она понимала причину его решения.

Если бы они успокоились и прекратили бороться за титул первой красавицы, Эшли бы смогла окончить школу без переездов. Смогла бы завести друзей. Она горько улыбнулся в темноте. Теперь ее единственным другом является личный тренер, но она ведь платит ему. Разве не жалкий факт?

После почти полутора часов ожидания Эшли вышла из машины и направилась на поиски Райана. Если им придется говорить за столиком в казино, пусть так и будет.

Она вошла в кафе, игнорируя пристальные взгляды мужчин; те уже не один год таращили на нее глаза, и Эшли привыкла ко вниманию. В кафе Райана не было. Официантка направила ее в ресторан на втором этаже. Там было намного лучше: зал оказался темнее по сравнению с ярко освещенным казино. Эшли различала звуки игровых автоматов и гул толпы.

Райана не оказалось ни в ресторане, ни в смежной гостиной. Со второго этажа Эшли смогла рассмотреть игроков внизу, но не увидела мужа. Где он может быть? Машину бы он не бросил.

Тогда она поняла, что, должно быть, разминулась с ним. Он вышел из одной двери, а она зашла в другую. Без сомнения, он будет ждать ее дома, взбешенный сильнее, чем когда–либо.

Она бросилась к «яго», но затем сказала себе не торопиться. И что с того, что он вернулся домой, а ее нет? Поездка на машине – не преступление.

Эшли подошла к месту, где Райан припарковал свой автомобиль. Приметный серебристый «порше» по–прежнему стоял на месте. Как она могла пропустить мужа? Правда, казино немаленькое, но она проверила каждый стол, каждый игровой автомат и не заметила темно–русую голову Райана среди игроков.

Эшли вернулась внутрь и медленно прошлась по зданию. Мужа нигде не было видно. Странно. Действительно странно. Затем ей бросился в глаза знак в стороне, рекламирующий техасский холдем в соседней комнате.

Завернув за угол, Эшли увидела небольшое помещение с зажженной надписью над дверью. Вывеска мигала, показывая руки, державшие покерные карты. Через открытые двойные двери Эшли увидела комнату, полную мужчин, сидевших за круглым столом. Райан расположился к ней спиной, но Эшли без сомнений его узнала.

Она уже хотела войти внутрь, но ее остановила хостесса, одетая как танцовщица хулы.

– Мэм, здесь ставки по тысяче долларов.

Эшли тут же отпрянула. Тысяча долларов? О чем только Райан думает? Без сомнения, он играет на деньги, которые выручил от продажи ее кольца. Эшли медленно пошла обратно к своему автомобилю.

«Все упирается в Уитни», – напомнила она себе.

Глава 29

– Я чересчур объелась, – пожаловалась Уитни Адаму. – То шоколадное суфле было явно лишним.

– Это первое шоколадное суфле, которое я когда–либо заказывал. Когда мотался по Ираку, то обещал себе, что при первой же возможности угощусь именно таким в ресторане. Как–то я его отведал, и мне понравилось, его заказывал один человек.

Уитни предположила, что он имеет в виду какую–то женщину, но не стала расспрашивать. Ужин получился идеальным. Она никогда не бывала в «Чайв». Изысканный ресторан располагался в самом известном историческом здании Района Газовых Фонарей. Старая «Ройял пай компани» перестроила кирпичный склад в прекрасный ресторан в минималистском стиле, где подавали потрясающие блюда.

Уитни и Адам лениво наслаждались едой и беседовали о Роде Бэбкоке. И пришли к выводу, что адвокат вряд ли может им помочь разрешить загадку исчезновения Миранды. Адам похвалил Уитни за то, что она разобрала надпись на зонтике. Хотя и сомневался, что Миранда спряталась на этом дорогом курорте, но допускал небольшую вероятность, что кузина где–то в районе Канкуна. В этом Адам не сомневался. Должно быть, она уехала в Мексику по поддельному паспорту. Или могла сделать крюк и пересечь границу Мексики, а там вылететь из мексиканского аэропорта.

– Сколько раз мне хотелось, чтобы холмы оснастили тротуарами, – сказала Уитни Адаму. – Мы бы брали Лекси на долгие прогулки. После всего, что я съела, хорошо бы прийти в себя.

– Мы можем погулять по тропе.

Он въехал на подъездную дорогу к дому дяди.

– Я немного боюсь. С пожара я как на иголках. Раньше вот даже не раздумывала бы и прогулялась по тропинке. С фонариком нетрудно видеть, куда идешь.

Собаки, кроме Джаспера, ждали их внутри под дверью. Джаспер примчался из гостиной, услышав, как их приветствуют Лекси и Да Винчи. Без сомнения, спал снова под кофейным столиком.

Раздался звонок сотового Адама.

– Кто бы это мог быть в такой час?

Разговор за кофе в ресторане затянулся почти до одиннадцати. За полчаса они доехали до Торрей–Пайнс. Уитни решила, что время проведено с пользой: они так быстро влюбились, что им нужно дать себе возможность узнать друг друга получше.

Уитни выпустила собак на боковой дворик, не спуская с них глаз. После исчезновения Лекси она не хотела больше рисковать. По разговору Адама было понятно, что на работе что–то произошло.

– Не хочется тебе говорить, но меня вызывают на центральный пункт, – закрывая телефон, сообщил он.

– Какая–то проблема?

– Не знаю, что там случилось. Тайлер настаивает, что я ему нужен. Пока я был за морем, он со всем разбирался в одиночку. Надо ему помочь…

– Конечно, помоги. Мы тут сами справимся.

Адам пошел было к двери, потом замешкался.

– Не ходи гулять одна. Может, это мое воображение, но мне показалось, что я видел, как кто–то сидел в машине на улице. Далековато, чтобы наблюдать за домом, но кто знает? Я еще раз взгляну, когда буду выезжать. И позвоню из машины, сообщу, что увидел, но хочу, чтобы до моего возвращения ты включила сигнализацию.

Уитни подошла и легко поцеловала его в щеку. Адам обнял ее и накрыл ртом податливые губы. Она собиралась лишь легко коснуться его щеки, но прикосновение переросло в поцелуй, полный страсти. Адам с нежностью сжал ладонями попку Уитни, продолжая целовать, прижимая к твердому, наполненному желанием телу. Наконец он отстранился.

– Эй, если я не остановлюсь, то придется послать к черту Тайлера.

– Нет–нет! Ты ему нужен, иначе он бы так поздно не звонил.

– Верно. – Адам провел большим пальцем по ее влажной нижней губе. – Постараюсь побыстрей.

И уехал. Уитни включила сигнализацию, секунду постояла на кухне. Может, подняться наверх в его комнату? Или забраться в свою постель? Идти наверх показалось бесцеремонным, поэтому выбор пал на комнату горничной.

Уитни поймала свое отражение в зеркале. Охо–хо. Чертово платье. Она стянула его через голову и бросила на пол. Потом нашла сумку с вещами Эшли и принялась паковать их для Армии спасения, когда зазвонил телефон.

– Это я, – сказал Адам. – Должно быть, мне пригрезилось. Никакой машины нет.

– Отлично. Я тебя жду.

Она повесила трубку и закончила паковать тряпки. Сотовый лежал на тумбочке рядом с кроватью. Уитни не брала его с собой, потому что ее единственная дамская сумка была слишком большой и выглядела неуклюже. На дисплее высветилось сообщение голосовой почты.

– Это Бетти Спирин, – раздался голос, когда Уитни нажала кнопку. – Моя дочь попала в аварию. Мне нужно уехать немедленно в Лос–Анджелес. Грей сыт. Нужно, чтобы вы выгуляли его вечером и первым делом с утра. Позвоню вам завтра и скажу, что случилось.

Голос женщины звучал почти истерично. Можно было лишь представить, насколько та обезумела, услышав, что дочь попала в аварию. Уитни не работала с этим питомцем, но вспомнила, что Миранда говорила о таксе по кличке Грей Пупон. Собака числилась на постоянном присмотре, поэтому кузина оставила ключ от дома хозяев таксы. Ключ находился в связке на дне сумочки.

Уитни обратилась к «Блэкберри» и нашла дополнительную информацию. Точно, вспомнила. Такса обитала в кондоминиуме недалеко отсюда. Посмотрев на часы, Уитни увидела: только что миновала полночь. Сообщение оставили в начале шестого. Бедное животное срочно нуждалось в прогулке.

Уитни переоделась в джинсы и футболку, думая о том, что Адам не хотел, чтобы она покидала жилище, но выбора не было: хозяина дома, по крайней мере, еще час не будет, а к тому времени с таксой может произойти несчастье. Уитни подумала было позвонить Адаму, но потом решила оставить пару строк. Если повезет, она вернется до его приезда.

Не успел Адам закрыть телефон, как тот снова зазвонил.

– Да? – ответил Хантер, ожидая, что звонит Уитни. Вместо нее оказался Макс Дивер. – Малость поздновато для работы.

Макс засмеялся.

– В Цюрихе как раз открываются банки. Торговцы бриллиантами заняты делами в Антверпене. Лондон устанавливает цену на золото. В Париже…

– Ладно, ладно. Я все понял. Где–то утро, а у кого–то всегда пять часов (намек на «Алису в стране чудес» – Прим.пер.).

– Верно, но насчет открытия банков в Цюрихе я не шучу. Там наблюдался еще один перевод денежных средств.

Адам застонал:

– Вы шутите.

– Нет, но вы должны прыгать от радости. Этот перевод оплатил все долги по всей вашей собственности, которой вы владели совместно с дядей.

До Адама не сразу дошло сообщение Дивера.

– Что за черт?

– Понятия не имею. Деньги пришли с номерного счета.

– Это один из счетов дяди?

– Может, из тех, что я просмотрел, когда делал проверку.

Адам въехал на парковку «Хайтек» и остановил машину.

– И что вы думаете об этом?

– Никаких зацепок, никаких. Думал, может, у вас какие идеи.

– А не мог дядя что–нибудь учредить, перед тем как умер? Знаете, дал какие–нибудь распоряжения банкам переводить деньги по определенным датам. Черт, да любая компания, работающая с кредитными картами, была бы счастлива загрести деньги с любого текущего счета по определенным датам.

– Возможно, – допустил Дивер. – Я просто хотел предупредить вас.

Адам поблагодарил парня, отключился и посидел в машине, задумавшись. Сначала, как гром с ясного неба, известие, что дядя сделал Адама совладельцем своей собственности. Потом новость, что собственность обременена долгами. Кэлвин, должно быть, знал, что у племянника нет достаточно средств, чтобы выплачивать кредиты. Может, перед смертью дядя составил график платежей?

– Что случилось? – спросил Адам Тейлора, когда вошел на центральный пост, примыкавший к офисам «Хайтек».

Тайлер сидел рядом с Бучем у компьютерного терминала. Красные огоньки показывали на экране посты, где все еще работали охранники. Большинство в полночь закрывалось, лишь несколько оставалось открытыми до полвторого ночи.

Тайлер встал:

– Давай пройдем ко мне в офис.

Когда Адам услышал голос партнера по телефону, у него словно сработало шестое чувство. Поэтому когда они вошли в офис, он ничуть не удивился, увидев сидевшего там Куинтена Фоли.

– Надеюсь, что не оторвал тебя от чего–то важного, – властным повелительным тоном заявил Куинтен.

– Не считая моей девушки.

Очевидно, что отцу Тайлера было наплевать на Уитни. Адам не задумываясь вышел бы прямо за дверь, если бы не старый друг, который тяжело трудился, пока Адам воевал за океаном.

– Мне нужно с тобой поговорить.

Пожав плечами, Тайлер извиняющее улыбнулся. Адам на него не сердился. Каково тому было расти с таким отцом, как Куинтен Фоли? Адаму повезло. С ним всегда был рядом любящий отец. Прошло уже три года с его смерти, а в сердце все еще тлела тоска по нему.

Адам вытащил стул.

– Вы не могли обсудить это по телефону?

– Ты же знаешь моего отца, – обратился к нему Тайлер с ноткой сарказма. – Телефоны могут прослушиваться. Кто–нибудь с подходящим оборудованием мог подслушать разговоры по сотовому.

– Ладно. Я здесь. Вперед.

Куинтен Фоли хмуро взглянул на сына.

– Я хочу поговорить с Адамом с глазу на глаз.

– Отлично. Меня тоже ждет девушка.

И ушел, хлопнув дверью.

– У меня есть кое–какие соображения насчет диска, который у меня пропал.

Адам слишком разозлился, чтобы задавать вопросы. Как может человек смешивать своего сына с дерьмом? Почему Тайлер терпит это?

– Кэлвин мог перевести информацию в другой формат, – сказал Фоли. – Вот почему мы не можем найти диск.

– Например?

– Другой тип диска. Или, может, твой дядя замаскировал диск под книгу. Или сунул в какое–нибудь необычное место, вроде морозильника.

– В морозильнике не было ничего, кроме мороженого. Я его съел.

– Возможно, замаскировал под музыкальный диск для плеера в машине.

Адам выругался себе под нос. Он не проверил диски в машине. Когда Фоли первый раз пришел искать диск, то Адам сказал ему, что пропали кое–какие записи о финансах дяди. И не сказал, что, наверно, это была единственная информация, включавшая банковский код. Фоли знал только, что племянник его партнера искал распечатки. Адам не доверял отцу Тайлера настолько, чтобы рассказать правду. Эту информацию он не доверил никому, даже Уитни.

– Ты не искал диски в аудиосистеме около бассейна? – О, черт. Еще один прокол. Адам не включал музыку на улице и не знал, где там аудиоплеер, установленный для вечеров c барбекю и купания в бассейне. – Уверен, что информация где–то в доме или машине. Может быть только в этих местах.

Адам на секунду задумался.

– А что насчет самолета, который арендовал Кэлвин, или виллы на Сиросе?

– Мы проверяли. Там ничего нет. – На губах Фоли играла холодная улыбка. – Мы хотели бы обыскать дом твоего дяди.

Мысли в голове Адама крутились со страшной скоростью. Кто обыскивал самолет и виллу?

– Это и мой дом тоже. Можете проверить по бумагам. У нас совместная собственность.

– Я проверил. Вот поэтому–то и прошу разрешить специалистам обыскать дом прямо с утра.

– К чему такая спешка?

– Информация нужна мне сейчас, – ответил Фоли, но что–то в том, как он это сказал, вызвало у Адама подозрения.

Он открыл было рот, чтобы послать старого вояку к черту. По дороге сюда Адам решил взять Уитни в Канкун. Большая вероятность, что там они найдут Миранду. Если же нет, то небольшой отпуск им не повредит. Зачем усложнять себе жизнь. Поиски так необходимого банковского счета зашли в тупик. Так почему бы не позволить профи попытаться что–то сделать?

– Ладно, – медленно ответил Адам, словно неохотно соглашаясь. – Только в моем присутствии.

– Не думаю, что это такая уж хорошая идея. Я…

– Тогда об обыске и речи не идет.

– Ладно, хорошо. Первым делом с утра. Моим парням понадобится не больше часа–двух.

Из соседней комнаты Тайлер слышал каждое слово. Он как раз проверил новое устройство. Дорогущую ручку, снабженную микрофоном размером с шарик в стержне авторучки. Микрофон ловил все в радиусе десяти футов и передавал на записывающее устройство размером с колоду карт. Приемник был такой мощный, что мог находиться на расстоянии полумили от ручки.

Что такого важного для отца было на том диске? Почему Адам настаивает на своем присутствии? Может, хочет удостовериться, что люди отца ничего не изымут? Это не имеет смысла. Профессионалов у отца нельзя приравнивать к обычным ворам. Что–то тут не увязывается.

И вдруг в голове сложились кусочки головоломки. Должно быть, отец имел дела с Кэлвином Хантером. Тайлер задумался. Речь может идти только о торговле оружием. Отец считался консультантом, но, должно быть, это просто для прикрытия.

Тайлер ничего не мог поделать, но в голове засела мысль, не спрятаны ли где–то в доме Кэлвина Хантера деньги. Это бы объяснило настойчивость Адама. Диск лишь обеспечивал предлог для поиска. В конце концов, на рынке оружия отец работал с частными военизированными формированиями, точно так же как и с иностранными правительствами. Как и Кэлвин Хантер. Им могли платить «мимо кассы» золотом или бриллиантами.

Тайлер покрутил идею вмешаться и самому поискать. Ведь он был когда–то детективом. Но нет. Если Адам обыскал дом, диск – или что там еще – найти будет нелегко.

Тайлер услышал, как мужчины встали, и выключил приемник, нажав крошечную кнопку на фальшивой колоде карт. Потом выскочил с черного хода и побежал к машине. Когда Адам и отец Тайлера вышли из здания, он уже уехал со стоянки.

Все это дерьмо, связанное с отцом, вынуждало Тайлера думать о деньгах. Больших деньгах. Его отец мог прожить еще лет двадцать, а то и тридцать.

Тайлер зарабатывал приличные деньги, но Холли достойна лучшего. Он улыбнулся про себя, вспомнив слова Адама. У того есть женщина, которая ему интересна. Надо как можно скорее сообщить новость Холли.

Набрав номер сотового, Тайлер сразу попал на голосовую почту. Он солгал, сказав, что Холли ждет его. Они пообедали, а после она заявила, что у нее женские недомогания и уехала домой. Тайлер прихватил букет цветов и коробку конфет. И поехал к Холли, в Коронадо, но ее там не было.

Где, твою мать, она может быть? Почему солгала? Не могла же Холли завести другого парня? Она столько ночей провела с ним, Тайлером.

Нужно подарить ей что–нибудь с огромным бриллиантом. Когда они назначат дату свадьбы, Тайлеру станет спокойнее. И тогда даже отношения с отцом не испортят ему настроение.

Глава 30

– Привет, прелесть.

К Уитни стремглав бросилась такса, махая хвостиком.

– Это ты у нас Грей?

Уитни опустилась на колени и протянула руки. Песик подпрыгнул и лизнул ее в подбородок.

Подхватив собаку на руки, Уитни встала и включила несколько ламп.

– Давай–ка посмотрим, не натворил ли ты дел, которые нужно срочно убрать. – И, осмотрев небольшую чистую квартиру, похвалила таксу: – Хороший мальчик. Ты ничего не учинил. Давай погуляем.

Квартира находилась в хорошем жилом комплексе недалеко от Скриппс. Бетти Спирин работала в Скриппсонском институте океанографии, если Уитни правильно расслышала. Она прошла по тротуару, освещенному слабыми фонариками, стоявшими тут и там среди растительности, обрамлявшей аллею. Разве не светила луна, когда они с Адамом покидали ресторан? Ох, света бы побольше, но в начале лета по вечерам с моря неторопливо наплывали облака, потом по утрам опускался туман, который любители пляжей называли «июньский мрак».

Запись в «Блекберри» говорила «на задах», что значило: лучшее место для прогулок Грея – позади комплекса. Уитни туда и направилась, решив, что общий двор должен быть позади района жилых домов. Как только собачья няня с питомцем сошли с пешеходной дорожки, Грей поднял лапку над низеньким кустиком.

– Тебе, бедненькому, очень нужно было погулять, – понизив голос, сказала Уитни. В этот час окна в домах почти не светились, и она не хотела тревожить жителей.

Грей закончил свои дела и поскреб лапами траву. Уитни повела таксу к задним дворам: более серьезные дела песику, наверно, еще предстоят. Она оставила сумку в квартире, поэтому дважды проверила карманы – не забыла ли пластиковые пакеты.

Подходя к задней площадке, Уитни замедлила шаг. Для безопасности жилой комплекс был освещен, но отойди на пару метров – и не видно ни зги. Уитни посмотрела вверх: на небе ни звездочки.

Грей устремился вперед. Очевидно, пес бывал здесь неоднократно и знал дорогу. Уитни кольнуло какое–то дурное предчувствие. Боже, какая она запуганная! У нее просто разыгрались нервы после пожара.

Когда Уитни уезжала из дома, то все высматривала машину, которую Адам видел несколькими минутами раньше, но та исчезла. По какой–то причине это беспокоило, хотя почему – неизвестно. Люди ведь всё время приезжают и уезжают. По дороге Уитни то и дело смотрела в зеркало заднего вида. Отметила для себя несколько машин, но ни одна не последовала за ней.

Пуганая ворона куста боится, решила Уитни. Вот Адам замкнулся в себе после того, как его чуть не убили. И оттаивает только сейчас. Неудивительно, что у нее нервы сдают. Кто–то хотел смерти Миранды, и этот человек где–то еще существует.

– Грей, как ты, мальчик?

Из темноты появился высокий мужчина.

Уитни чуть не подпрыгнула на месте, но постаралась успокоиться. Это же просто пожилой человек прогуливает свою собаку.

– Где Бетти? – спросил он.

Сосед вывел погулять золотистого ретривера, которого несведущие люди могли бы перепутать с Лекси. Но за этой собакой не очень хорошо ухаживали. Между подушечек лап торчали пучки шерсти. А это табу для владельцев голденов. Шерсть собирала грязь, которая потом неслась в дом.

– Бетти скоро вернется, – сказала мужчине Уитни, хотя понятия не имела, когда собирается вернуться хозяйка Грея. Миранда предупреждала, что не надо делиться никакой информацией с посторонними людьми. Владельцам собак не нравится, когда кто–то знает, что они уезжают. Район не криминальный, но осторожность не повредит.

– Ладно. – Хозяин ретривера глянул на Уитни. – Вы не Миранда. Хотя на секунду я вас за нее принял.

– Я ее кузина, Уитни Маршал. Клиенты Миранды перешли ко мне.

– Правда? Я только вот видел ее неделю назад. Мы побеседовали, как обычно. Она не говорила, что оставляет бизнес.

«Вы и половины всего не знаете», – хотелось закричать Уитни.

– Да, все вышло неожиданно.

– Ну, будьте осторожны вон там. – Он указал на темный участок позади них. – Там меняют плитку в бассейне. Какой–то рабочий повредил электролинию. Темно, хоть глаз выколи.

– Спасибо. У меня с собой фонарик. – Уитни вытащила его из кармана. – Спокойной ночи.

Собеседник пожелал ей спокойной ночи и в сопровождении ретривера не спеша пошел в противоположном направлении. Уитни зажгла фонарик, осветивший землю узким лучом. Позади здания тянулся ряд парковочных мест с надписью «Для гостей». Сама Уитни припарковалась на улице, поэтому место парковки взяла на заметку на будущее. Поведя лучом фонарика, она осветила огороженный бассейн и примыкавшую полосу зеленых насаждений.

Грей рванул в кусты. Явно песик бывало здесь часто, чтобы знать, куда ему нужно. Он тащил Уитни по асфальтовой дороге к газону.

Неожиданно зажглись фары дальнего света, ослепив ее. Водитель дал газу, и машина рванула вперед, взорвав тишину ревом мотора. Прямо на Уитни. Ей оставалось только мгновение на раздумья. Она кинулась в сторону, дернув поводок и потащив за собой Грея.

Оказавшись после тротуара на мягкой земле, Уитни потеряла равновесие. Она заскользила на влажной траве, споткнулась, качнулась в сторону, уронила фонарик, потом оглянулась назад. Света хватало только, чтобы разглядеть еле различимую в темноте громадину. Водитель бросил машину в сторону, завизжали шины. Уитни услышала собственный крик, осознав, что преследователь сменил направление и мчится прямо на нее.

Если бы она не неслась как ветер, то машина сбила бы ее в одно мгновение. Впереди и справа ровный газон, где Уитни полностью уязвима. Справа от нее большой бассейн, окруженный кованым забором.

В ушах отдавался бешеный пульс. Уитни поняла, что у нее отличные шансы стать сбитым на дороге оленем. На грани полнейшей паники мириады вариантов в долю секунды пронеслись в голове. Путь для спасения только один: добраться до забора, что шел вокруг бассейна, до того, как машина собьет ее. Уитни принялась молиться.

Осталось только уповать на Господа.

Таща за собой собаку, она рванула вперед, работая руками и ногами быстрее поршневого механизма. Ночной воздух огласили визги Грея, которому было больно. Уитни попыталась отпустить поводок, чтобы освободить таксу, но ремень был намотан на ладонь и затянулся.

Главное – добраться до забора. Давай–давай–давай.

Позади слышался рев мотора: машина почти наезжала на пятки. Уитни не успевала забраться на забор, но бросилась к нему, понимая, что это ее единственный шанс. Она заехала коленом в железный прут. Ногу пронзила боль, и Уитни закричала. Схватившись за прутья, она умудрилась повиснуть на высоте нескольких футов над землей. Так, упираясь теннисными туфлями, и карабкалась.

Она схватилась за верхнюю перекладину, хотя ей выворачивало запястья. Бедняжка Грей повис на поводке, лишним весом оттягивая руку и выворачивая плечо Уитни. Ужасный визг песика говорил ей, что шея у него не зажата. Уитни пока была жива, но мучилась от боли и ничем не могла помочь собачке. Сердце колотилось в груди, как пойманная в клетку птица.

Не отпускай. Не отпускай.

Позади горели фары машины и освещали сухой бассейн с собранной в стопки по краям плиткой. Сердце колотилось. Уитни думала, сколько она еще продержится на заборе, пока не выдержат мышцы. И попыталась посмотреть через плечо.

Ее ослепил свет фар, но она догадывалась, что машина не двигалась. С каждым вздохом уходили силы. Пальцы уже онемели. Уитни закрыла глаза и силой воли приказывала себе держаться, представляя, что случится, если она упадет на землю.

– Что происходит? – закричал близко какой–то мужчина.

– Помогите! – откликнулась Уитни. – Помогите!

Машина перевалила через тротуар и с ревом, выпуская дым из выхлопной трубы, на скорости пересекла зеленые насаждения. В темноте задние огни казались двумя дьявольскими глазами, напомнившими Уитни злобное око на картине Владимира. Глаза мигнули в темноте и исчезли через несколько секунд.

Уитни отпустила забор и свалилась на землю.

Завернув за угол кондоминиума, Адам тут же наткнулся на полицейскую машину с включенными мигалками.

Только он подошел к двери и прочел записку Уитни, как зазвонил телефон. Какой–то пожилой, судя по голосу, человек сказал, что произошел несчастный случай, но Уитни серьезно не пострадала. Лишь только Адам услышал это, как все раздражение, что она посмела покинуть виллу, забылось.

Он оставил машину на первом попавшемся свободном месте и помчался к группе людей, стоявших у полицейской машины и «скорой помощи». Уитни сидела на краю тротуара, прижимая к себе таксу, словно вместе с собакой держала и себя. Врач обрабатывал царапину на коленке пострадавшей. Травма не выглядела серьезной.

Адам повернулся к незнакомому ему полицейскому:

– Что случилось?

Уитни посмотрела на Адама с пустым выражением на лице, словно они совсем не знакомы. Наконец, она открыла было рот, но не смогла произнести ни слова. И отвела взгляд. Адам сел рядом с ней на тротуар, осторожно обнял за плечи.

– С тобой все хорошо?

Она медленно кивнула и посмотрела ему в глаза. Когда он оставил Уитни, она искрилась от счастья, сейчас же не могла связать двух слов.

Адаму ответил пожилой человек с ретривером на поводке:

– Кто–то пытался напугать ее. Ее преследовали на машине. Чья–то хулиганская выходка.

У Адама кровь вскипела в жилах. Он не поверил такому объяснению. И спросил полицейского:

– С чего вы решили, что это простое хулиганство?

– У нас было несколько случаев, когда машины наезжали на зеленую полосу, – ответил за полицейского мужчина. – Всю траву помяли. Когда закончат бассейн, мы приведем в порядок газон и положим валуны, чтобы оградить от хулиганов.

– В этот район уже второй раз вызывают, – подтвердил полицейский, который писал отчет.

– Кого–нибудь еще преследовали? – спросил Адам.

– Нет, но, наверно, у них не было такой возможности. – Полицейский захлопнул блокнот. – Другой случай произошел на рассвете.

– Из машины доносился громкий рэп и разбудил одного из соседей, живущих поблизости, – добавил старик. – Он и вызвал полицию.

Медик встал.

– Я не думаю, что вам нужно накладывать швы, – обратился он к Уитни. – Просто глубокая царапина. Хотя, наверно, у вас порядочные синяки.

– С–спасибо, с–спасибо … за… – дрожащим голосом выдавила Уитни и замолкла.

Врач отошел, присоединившись к своему напарнику. Полицейский обратился к Адаму:

– У вашей знакомой шок. Вам бы лучше отвезти ее домой.

– Дайте горячий чай с молоком, – посоветовал мужчина с собакой. – Или коньяк.

– Хотелось бы пообещать, что мы поймаем этого хулигана, но сомневаюсь, – сказал полицейский Уитни. – Нет описания машины или еще каких примет.

– Я же говорю вам, было слишком темно. – Мужчина показал темную местность позади них. – У меня еще нормальное зрение, а не могу сказать, какой марки машина. Слышал только визг шин, потом крик. И побежал. Но я уже не так быстро бегаю, как в молодости. Видел только очертания кузова и все.

– Вы не смогли даже цвет определить, кроме того, что он не светлый, – уточнил офицер. – И пострадавшая тоже.

Адам наклонился к Уитни и спросил:

– Ты что–нибудь видела? Большая машина вроде внедорожника или маленькая?

Распахнув глаза с расширенными зрачками, она смотрела на него остекленевшим взглядом. Уитни не плакала, но на лице отражались шок и отчаянные усилия совладать с нервами.

– В–все случилось так быстро. М–мне кажется, среднего размера. Не похоже на внедорожник, но если честно, то я не уверена.

Тогда это показалось здравой идеей. Парамедики решили, что не требуется везти Уитни в пункт первой помощи. Адаму хотелось увезти ее с места происшествия, забрать домой. Сейчас же, когда Уитни сидела на краю постели, он не был так в этом уверен.

Уитни настояла на том, чтобы взять таксу с собой, словно боялась отпустить песика. По дороге в машине не проронила ни слова. Когда Адам повел ее вверх на второй этаж, она подчинилась, как робот.

Шок.

Адам часто видел такое в Ираке. После взрыва бомбы, унесшей жизнь его товарищей и чуть не убившей его, он сам испытал такое. Он не мог ничего сделать для Уитни. Помогут только время и сон. Адам судил по своему опыту.

– Ты уверена, что все в порядке? – спросил он. – Что с твоим плечом? Ты как–то его бережешь.

Она отпустила таксу и укуталась в простыни. Да Винчи и Джаспер уже вертелись у изголовья кровати, и Грей присоединился к ним. Лекси на полу озабочено смотрела на хозяйку, отражая на морде те же чувства, что и Адам.

Уитни прислонилась к подушке, которую он принес для нее, пока она переодевалась в ванной в его футболку.

– Все хорошо. Плечо побаливает, потому что Грей оттянул его.

– Не хочешь рассказать?

Он ничего не знал, кроме того, что услышал на месте происшествия.

Уитни потянулась к краю кровати и погладила таксу.

– Знаешь, что в собаках самое замечательное? – И не стала дожидаться ответа. – Они прощают тебе все, что угодно.

Ее слова показались немного не к месту, и Адам подумал, не ударила ли она голову во время этого так называемого мелкого хулиганства.

– Даже самый обиженный пес будет лизать руку хозяина при первой же возможности. Казалось, собаки должны кусаться или убегать. Но нет. Они все прощают. – Уитни погладила Грея по головке, и песик ткнулся мордочкой ей в ладонь. – Я чуть не убила эту собачку. А он даже меня не знает, но только мы упали на землю, как он тут же принялся лизать мне лицо, чтобы удостовериться, что я в порядке.

Упали на землю? Где она была в таком случае? Адам присел на кровать. Изо всех сил сдерживая гнев и страх в голосе, попросил:

– Расскажи, что случилось.

Адам внимательно слушал ее рассказ о внезапно, словно ниоткуда, появившейся машине. Словно наяву видел, как автомобиль умышленно изменил направление, свернул вправо и поехал прямо на Уитни. Картина, как Уитни висит на заборе со свешивавшейся с руки таксой, поневоле вызвала улыбку, несмотря на всю серьезность ситуации.

– Отличная реакция, – похвалил он Уитни. – Быстрые рефлексы. Иначе ты могла бы погибнуть.

– Вряд ли бы это случилось. – Она снова откинулась на подушку. – Мистер Фишер – ну, тот мужчина с ретривером – сказал, что это шалость. Может, он и прав.

– С чего ты так решила? Мне кажется, машина наехала умышленно. Если нет, то все равно это чертовски опасно.

– Когда я оглянулась, то машина стояла в нескольких футах от меня. И не стала наезжать на забор, хотя легко можно было ударить меня по ногам.

Адам должен был признать, что это странно.

– Может, он не хотел повредить машину.

– А может, я чересчур перетрусила. Даже если это шалость, то весьма опасная. Меня могли случайно убить. Водитель должен был опомниться и остановиться, прежде чем сбить кого–нибудь.

Адам не знал, что и думать. Чутье детектива предупреждало его, что когда один и тот же человек дважды оказывается на волосок от смерти, такое не может быть случайным совпадением.

– Может, кто–то принимает тебя за Миранду? – сказал он, думая вслух.

– Сомневаюсь. Поджог получил широкую огласку, все уже в курсе, что Миранды нет в городе.

– Преступники часто кажутся умниками, но большинство из них тупицы. Как–то, помнится, расследовали мы одно дело. О серии ограблений банков. Банки начали снабжать перевозимые деньги склянкой несмываемых чернил, которая взрывалась, как только вор сдирал бумажную обертку на пачке банкнот. Мы тогда разозлились, что пресса разузнала о трюке и раззвонила о нем. Все кому не лень узнали об этом. И что ты думаешь? Несколько дней спустя ограбили банк. И мы поймали парня, покрытого чернилами. Он не читал газет.

– Думаешь, кто–то верит, что я Миранда?

– Это единственное имеет смысл.

– Возможно, и так. Мистер Фишер поначалу меня тоже принял за Миранду.

Адам поразмышлял несколько минут над этим, но не нашел лучшего объяснения. Обознались или это было мелкое хулиганство?

– Послушай, я в душ. Почему бы тебе не вздремнуть? Завтра мы посмотрим, что решила полиция. Они снимут слепок со следа шин на газоне. Тогда можно узнать марку машины. Если повезет, то это поможет.

Он наклонился и легко поцеловал Уитни в губы. Адаму хотелось крепко прижать ее к себе, чтобы удостовериться, что с его женщиной все хорошо. Но Уитни и так сильно досталось, и он не рискнул: вдруг ей станет больно?

Уитни натянула одеяло до подбородка, и Адам выключил свет. Он постоял в душе под струей теплой воды, ощущая беспомощность вроде той, что чувствовал, когда появился на вилле дяди в Греции. Он терпеть не мог терять уверенность в том, что может помочь Уитни.

Как только завтра люди Куинтена Фоли обыщут дом, они с Уитни уедут в Канкун. Если Миранда не работала в каком–нибудь магазине в «Корона–дел–Мар», Адам верил, что найдет ее в Канкуне. Она прольет свет на это…

– Вот же черт! – выругался он вслух и бросился из–под душа, обернул вокруг талии полотенце и, выскочив из ванной, побежал в темную спальню. Он уже спустился в холл и подошел к кабинету дяди, когда увидел, что за ним идет Лекси.

– Иди охраняй Уитни, – приказал Адам, а потом понял, что та идет за собакой.

– В чем дело? – спросила Уитни, распахнув глаза.

Адам схватил со стены фотографию дяди.

– Меня сейчас только осенило. На бейсболке дяди что–то написано.

Адам выдвинул средний ящик стола и достал увеличительное стекло.

– Ты думаешь..?

Он внимательно рассматривал эмблему.

– Будь я проклят. «Корона–дел–Мар». – Он посмотрел на Уитни, думая вслух: – Сколько ты хочешь поставить на то, что в прошлом декабре в Канкун Миранду возил дядя Кэлвин?

– Но ее паспорт…

– Таможенники смотрели, но не поставили штемпель, поскольку особой необходимости в том нет. Аэропорты для частных самолетов работают по–другому.

– Думаешь, у них была связь?

Он шлепнул себя по лбу.

– Хорошо, что я больше не служу в полиции. Меня бы точно сослали в патрульные выписывать штрафные квитанции за неправильную парковку. Мне сразу нужно было разработать версию романтических отношений.

– А я так не думаю. Разница в возрасте…

– И что? Подумаешь, двадцать лет. Мой дядя хорошо выглядел, к тому же был богат. Не впервые женщины закрывают глаза на возраст, если мужчина при деньгах.

Глава 31

Райан брился и рассматривал при этом свое лицо в зеркале. Где, черт возьми, Эшли? Он вернулся домой почти на рассвете. И думал, что она спит, но стало ясно: жена даже не прикоснулась к постели. Он провалялся без сна – не давали покоя мысли.

Он готов признать, что перегнул палку с Эшли. Бедная малышка ничего не могла с собой поделать, коли у нее золотое сердце. Она не хотела, чтобы Уитни страдала. Эшли и понятия не имела, в какие неприятности попал он по вине бывшей.

– Погоди! – воскликнул Райан, обращаясь к своему отражению. – Вот оно что.

Накануне вечером он заявил Эшли, что они на грани банкротства. Она, должно быть, подумала, что виновата в неприятностях. Она так любила его, что могла попытаться единолично решить их проблемы. Могла отправиться занять у знакомых деньги.

В разгар–то ночи?

Райан нанес одеколон после бритья, подарок Эшли.

– Она по мне с ума сходит, – снова громко сказал он. – А ночь провела у подруги.

Это имело смысл. Наверно, он такое заслужил, но жена понятия не имеет, как на него давят. И все из–за Уитни.

Райан прошел в гардеробную и стал одеваться. Потом огляделся вокруг. Сколько Эшли планирует провести времени у подруги? Он прошел в ее гардеробную, но не смог определить, что она взяла. У нее чертова уйма тряпок.

Потом забрел в ванную комнату и проверил туалетный столик, где Эшли хранила косметику.

– О, черт!

Что женщины делают со всем этим дерьмом? Вряд ли он определит, взяла ли она чего.

Неважно, решил Райан. Надо одеться. Впереди адский день. Вечером Эшли будет ждать его, как обычно, дома. Хоть это и нелегко, но он простит ее.

Он любил Эшли так сильно, что временами испытывал боль. Его мучило, что он не мог дать жене всего, что она хотела, и не был успешным врачом, в которого она верила, когда они только встретились. Ему нужна была ее любовь как воздух, как ничто в мире.

Адам смотрел в иллюминатор самолета на аквамариновую воду. Она была такой чистой, что можно различить на дне рифы. Океан за Калифорнией и на западном побережье Мексики был темно–синего цвета. На востоке Мексики море поблизости от Карибских островов имело сине–зеленый оттенок. Судя по пляжам внизу, в Канкуне можно наслаждаться тем же белым, как сахар, песком.

Адам посмотрел направо и увидел, что Уитни все еще спит. Неудивительно. Они проговорили почти до рассвета, затем ей пришлось встать и съездить выгулять собаку клиентки, умудриться позаботиться о своих псах, еще купить кое–что для путешествия. Он же отправил с ней охранника из «Хайтек», на всякий случай.

Все сложилось, как нельзя лучше. Пока она отсутствовала, команда Фоли прочесала дом.

Ничего не нашли.

Они просмотрели каждую книгу, каждый диск CD и DVD, каждую фотографию на предмет скрытого текста, простучали панели – нет ли тайников, использовали специальное устройство, чтобы просветить кладку.

Тоже ничего.

Если Кэлвин Хантер спрятал диск в доме, то спецам так же не повезло, как и Адаму. Когда они закончили с домом, внутри и снаружи, то проверили «лексус» Хантера.

Пусто.

Другая часть команды попутно проверяла поврежденное содержание гаража, где Миранда хранила свои вещи.

Ничего.

Адам поспорил бы, что они останутся ни с чем, потому что диска там не было. Он стоял за то, что диск находился у Миранды. Сейчас, обдумывая ситуацию, Адам пришел к выводу, что это точно имело смысл. Она разыграла фальшивое ограбление и удрала с компьютером и диском или дисками.

Информация на дисках стоила кучу денег. Не в первый раз возникала мысль, уж не Миранда ли убила его дядю. Если у них был роман, то дядя мог ей довериться. У нее был бы доступ в дом, к машине и компьютеру.

Рядом с Адамом потянулась и зевнула Уитни.

– Мы уже почти на месте?

– Да. Можешь полюбоваться на пляжи внизу. – И отодвинулся, чтобы она могла посмотреть в окно.

– Ух ты! Какой белый песок. Ничего общего с Акапулько или Пуэрто–Рико. Там пляжи обычные, такие как в Калифорнии.

Он кивнул в знак согласия, думая при этом, как любит Уитни. Ему нужно разгрести этот беспорядок, прежде чем что–то с ней случится. Адам попытался сложить головоломку, но части не стыковались. Ключ был у Миранды.

Прошлым вечером, после того как они обнаружили, что его дядя тоже бывал в «Корона–дел–Мар», Адам все прокручивал в голове, пытаясь решить, как много сказать Уитни. Он бы рассказал ей все, только она все еще не оправилась от случая с машиной.

В конце концов, он решил не усложнять дело, объясняя, что его дядя участвовал с Куинтеном Фоли в некоторых секретных правительственных сделках. Что он знает точно? Черт, на самом деле, почти ничего.

Адам вернулся в прошлое, когда последний раз виделся с Кэлвином Хантером. Дядя беспокоился, что кто–то собирается его убить. Он отказался вдаваться в детали, но Адам чувствовал, что смерть родственника связана с пропавшим диском.

Какое еще тут может быть объяснение?

Самолет уже какое–то время медленно шел на снижение. Сейчас он резко пошел вниз на посадку. На горизонте простиралось бесконечное голубое море.

– Что будем делать сначала? – спросила Уитни.

Адаму хотелось завлечь ее в какой–нибудь домик, где морской бриз охлаждал бы их обнаженные тела, пока они любили друг друга, но пришлось напомнить себе, что дело – прежде всего. У них потом будет еще уйма времени.

– Возьмем по «маргарите» и отправимся поплавать.

– А серьезно? – залилась она смехом.

– Зарегистрируемся в отеле. Переоденемся, потом поедем в «Корона–дел–Мар» выпить чего–нибудь. В час коктейлей выходят все жители, которые могли бы встречаться с твоей кузиной.

– Думаешь, Миранда здесь?

Прошлой ночью они обсуждали это, но Уитни тогда была немного не в себе.

– Трудно сказать. Если ее здесь нет, то, может, кто–то узнает ее по фотографии. Канкун не такой уж большой. Нужно проверить «Корона–дел–Мар». Потом мы покажем снимки, которые ты сделала, в супермаркете и в местах, где приезжие делают покупки. Если Миранда тут живет, то где–то закупается продуктами. Она не может все время питаться в ресторанах.

Было около десяти, когда Райан проверил часы, висевшие на стене за бассейном. Устройство показывало температуру и время. Температуру Райану не требовалось проверять. Он сам мог сказать, что было примерно градусов семьдесят пять (около 24 по Цельсию – Прим.пер.), хотя было темно, и, как обычно по вечерам, температура снижалась.

Где, черт возьми, Эшли?

Он уже был готов простить ее, но сейчас сильно разозлился. Он пришел в пустой дом, в холодильнике ничего, кроме обезжиренного йогурта и творога. Потом отправился поплавать, чтобы взбодриться, ожидая Эшли с минуту на минуту. Райан находился дома три проклятых часа, когда решил ей позвонить. И наткнулся на голосовую почту.

Эшли сейчас влипла. Намекни на раздельное проживание, сказал он себе. Это в высшей степени оскорбило бы ее. Ведь так?

Райан признался себе, что больше он уже ни в чем не уверен, как когда–то. Его мир в стадии становления. Верно, ему пришлось в середине пути внести правки и переключиться с хирургии на косметическую хирургию, но даже теперь все идет своим чередом.

Проблемы начались с Уитни.

– Святые угодники!

Он вслух выругался и вскочил на ноги. Неужели Эшли отправилась на встречу с его бывшей? Возможно. Эшли дала Уитни свое платье, что послужило этим дурацким поводом.

Райан повесил полотенце на голое плечо и вошел внутрь. У Эшли нет офиса. Да и на кой черт он ей был бы нужен? Ей хватало закутка в кухне, чтобы держать несколько вещей, вроде чековой книжки и календаря.

Он включил свет и обыскал закуток. Нашел немногое. Брошюры туров на Гавайи. Каталоги универмага «Нордстом». Складная папка с возвратными чеками, сложенными по дате.

Райан порылся в этом хламе, выискивая телефонную книжку – жена держала номера телефонов в маленьком кожаной записной книжке – и решил, что, должно быть, она в сумочке Эшли. Он не хотел унижаться, звоня подруге, которая помогла умыкнуть Лесли, но если Эшли не появится через час, он позвонит.

Единственная подруга, которую упоминала жена – ее персональный тренер. Они дружили, когда Райан встретил Эшли. Он никогда не встречался с этой женщиной, потому что она жила на другом конце города и большую часть времени работала в гимнастическом зале. Если задуматься, то он даже имя ее не знал.

Что насчет гимнастического зала? Райан мог бы позвонить и поинтересоваться, нет ли там Эшли. Черт! Она не говорила ему название этого зала. Ну, или, может, говорила, а он забыл. Она как–то упоминала, что платила подруге наличными. Та женщина не могла позволить себе еще и налоги. Твою мать, вы только подумайте! А кто мог себе позволить? Ему придется просить своего бухгалтера внести записи попозже в этом году.

Не найдя ничего лучшего, Райан просмотрел возвратные чеки. Маникюр. Педикюр. Бутик. Ничего экстравагантного, но все же это деньги, которых у них не было. Эшли этого не знает, напомнил он себе.

«Доктор Фокс». На этом чеке Райан задержался. В строке–памятке значилось, что Эшли покупала витамины. Должно быть, это и есть тот гимнастический зал, где работала персональный тренер Эшли. Райан набрал номер с чека и позвонил. Он бы туда поехал, но большинство залов работает до десяти. Ему нужен просто номер.

– Я друг Эшли Фордем, – сказал он молодому, судя по голосу, парню, ответившему на звонок. – Она рекомендовала мне какого–то тренера, который у вас работает. Не могу ли я узнать ее номер?

Райан не хотел, чтобы ходили слухи, что он следит за женой. Он сам не понял, почему ему было не все равно. Личная гордость, должно быть, догадался он. Не каждый парень женат на королеве красоты. Нет смысла казаться ревнивым, когда этого и в помине нет.

– Ее номер? – повторил, как попугай, парнишка.

– Да. Эшли нравятся занятия у этого тренера. – Райан услышал, как парень фыркнул, словно зажал рот.

– Погодите минуту, – сказал парень. – Я поговорю с управляющим.

Райан подождал, на секунду почувствовав раздражение. Неужели такое уж большое дело? Он бы сам туда съездил, но пришлось бы пересечь половину города.

– С вами говорит Эл Шнайдер. Чем могу помочь?

Райан повторил выдумку. Молчание.

– Тренер все еще работает?

– А вы ведь мистер Фордем?

Райан начал было отрицать, но потом понял, что парень, должно быть, увидел номер на определителе:

– Да. Эшли совето…

– Этот тренер не принимает новых клиентов.

Управляющий повесил трубку, прежде чем Райан успел что–нибудь спросить. Что за черт? Он чуть не вдарил по кнопке повторного набора, но вовремя опомнился. Что происходит?

Почему тренер, которая так нуждается в деньгах, что рискует схлопотать неприятности с Внутренней налоговой службой, не хочет брать новых клиентов? Секунду Райан думал над этим. Все чеки оплачивал он. И вспомнил, что жаловался Эшли на количество звонков с домашнего телефона. Не то чтобы это стоило дорого, у них выгодные тарифы. Но он знал, что сам много по телефону не говорит.

Вернувшись в кабинет, Райан пролистал растущую гору счетов в столе, пока не нашел телефонный счет за последний месяц. Уже третий месяц подряд он пропускает оплату. Райан проверил местные звонки. Несколько звонков в старый офис, пока новая группа формировалась и приступала к работе. Другие он помнил смутно. Его служба. Уолтер Нэнс.

Один номер повторялся несколько раз. Райану показалось, что номер попадался и в прежних счетах, но уверенности не было. Он их выкинул, иначе мог бы проверить.

Включив компьютер, Райан плюхнулся в кресло. В доме было прохладно, и он расправил полотенце на плечах, чтобы согреться. Через несколько минут он открыл телефонно–адресную книгу Сан–Диего и нашел номер. Тот был зарегистрирован на какого–то Престона Блока, адрес на другом конце города.

Блок мог быть отцом тренерши или родственником. Райан запомнил адрес. Ему нужно лично поговорить с Эшли.

Понадобилось больше полчаса, чтобы добраться до указанного адреса. Двухэтажное здание, похожее на бункер, у бассейна с мутной водой. Это место было новым еще в семидесятых. Насколько Райан мог разглядеть в темноте, тогда дом и красился в последний раз. В точности, где мог жить тренер, нуждающийся в деньгах.

Райан нашел список жильцов, где напротив номера квартиры 2Б стояли фамилии Блок–Свансон. Секунду Райан замешкался, проигрывая в уме, что скажет. Он не хотел признаваться, как сильно скучает по Эшли. Он хотел сказать, что звонил ее отец.

Возможно ли такое? Сейчас Райан сетовал, что не задавал ей много вопросов. Он знал, что Эшли страдала от трагической и одинокой смерти матери. Отец жены жил в каком–то захудалом городке в центральном штате, но не приехал на похороны. Сказала ли Эшли отцу о своем замужестве? Райан не помнил, чтобы она упоминала об этом.

Не придумав ничего лучше в качестве предлога, он поднялся по лестнице – перед квартирой 2Б стояла облезлая пальма – и решительно постучал.

Внутри работал телевизор. Но секундой позже дверь распахнулась. На него уставился серфер сложением с большой шкаф.

– Я ищу тренера Эшли Фордем.

– Престон вышел. Нынче он работает вечерами.

Он? Он? Но личный тренер Эшли – женщина. Разве не это ему сказала жена? Райан моргнул и попытался точно припомнить, что говорила Эшли. Первый раз она упомянула про тренера, когда они были в постели, и он наслаждался каждым дюймом ее совершенного тела.

«Я занимаюсь с тренером пять раз в неделю».

Улыбка парня испарилась.

– Кто вы такой?

– Доктор Фордем. Муж Эшли. – И, не удержавшись, добавил: – Я ее ищу.

– Ее здесь нет.

Райан повернулся и, ни слова не говоря, ушел. Из всех сценариев, которые он прокручивал в голове, он и представить не мог, чтобы Эшли – его Эшли – связалась с другим мужчиной. Накатили головокружение и слабость.

Он медленно шел, а в голове крутилась лишь одна мысль. Эшли изменяет ему. Он так любил ее, так сильно.

Он дал ей все, разве не так?

Нет, молча поправил он себя. Были вещи, которые она хотела, вроде дома в Коронадо–Кис, а у Райана не было денег, чтобы купить его. Эшли провела всю жизнь на чемоданах. И заслужила собственный дом. Не будь Уитни такой сукой, этого бы никогда не случилось.

Глава 32

– Какая красота! Я не ожидала, что здесь так шикарно, – воскликнула Уитни.

– Почему бы и нет? Цены на здешнюю недвижимость начинаются с миллиона баксов.

Они сидели в баре под названием «Фрио–Фрио» ( в переводе с испанского – «Круто–Круто» ), расположенном в районе Корона–дел–Мар, успев перед этим заселиться в отель Канкуна, переодеться и арендовать «мазду», на которой сюда и приехали.

Влажность была такая, что пока Уитни дошла от оснащенного кондиционерами отеля до машины, ее короткий сарафан успел прилипнуть к ногам. На пляжах Мексики, зимой весьма популярных, ряды туристов заметно редеют в это время года, когда температура зашкаливает. Выбранный Адамом отель тоже стоял полупустым, равно как и бар в этом фешенебельном квартале.

– Тебе не кажется, что для Миранды здесь слишком… изысканно? – спросила Уитни.

– Но это не значит, что она не может тут работать. Чаевые здесь наверняка щедрые. С Канкуном не сравнить. Если она приезжала сюда в прошлом декабре, то вполне могла подыскать себе работу.

– Наверное, ты прав. Может, расспросим официантку?

К ним, с двумя «маргаритами» в руках, приближалась женщина в яркой кораллово–лазурной тропической расцветки юбке с запахом. У Уитни были с собой фото Миранды, которые накануне утром она обработала в графическом редакторе. Прототипом служил снимок двоюродной сестры, сделанный в декабре прошлого года на пляже. На первом фото Миранда была блондинкой, на втором Уитни превратила свою кузину в брюнетку.

– Давай попробуем. Покажи ей сначала блондинку.

Улыбаясь, официантка поставила перед ними напитки, и Уитни показала ей фотографию:

– В ваш бар не заходила моя сестра? Посмотрите: вам знакома эта девушка?

– Де–ва–шка?

Поняв, что официантка владеет английским недостаточно, чтобы понять вопрос, Уитни повторила медленно и раздельно:

– Вы – ее – знаете?

Кинув взгляд на фото, та покачала головой. Уитни быстро вытащила второе фото:

– А эту видели?

На второй фотографии темные глаза женщины задержались подольше:

– Не видеть.

Когда официантка отошла от стола, Адам сказал:

– Может, Миранда сюда и не заходила. Трудно ожидать, что нам повезет с первого раза.

– Ты прав.

Уитни гнала от себя мысль о том, что вся их поездка – пустая затея, предпочитая рассматривать ее как реальный шанс. После ужасных событий вчерашней ночи ей представлялось, что им крайне нужно как можно скорее найти Миранду.

Уитни еще не вполне отошла от вчерашнего ночного потрясения, но теперь оцепенение сменилось чередой бесчисленных вопросов. Она пока не могла понять, приняли ли ее за Миранду и, значит, следили прямо от дома, или это был просто опасный розыгрыш. Но зацикливаться на этой мысли не хотелось. Иначе захлестнет страх.

Они сидели, потягивая коктейли, и смотрели на океан. Солнце уже скользнуло за горизонт, оставив на воде мерцающие золотисто–алые дорожки. Обстановка была весьма романтической.

Не будь ситуация столь напряженной, Уитни оценила бы эту атмосферу по достоинству. Нужно, чтобы все утряслось, и тогда можно будет разобраться в своих чувствах к Адаму. Он мировой парень, никто не спорит, и прошлой ночью и после пожара был единственным, кто ее поддержал.

Уитни говорила себе, что не стоит торопить события, что лишь время и расстояние излечат ее от Райана и его предательства, однако обстоятельства лишили ее такой роскоши. Ситуация свела их с Адамом слишком близко. Их явно влечет друг к другу, но если то, что, кажется, зарождается между ними – лишь химия, игра гормонов, то Уитни следовало бы относиться к этому попроще. А ее чувство оказалось куда глубже и серьезнее.

Между тем она заметила, как за спиной у Адама официантка о чем–то говорит с барменом, постоянно поглядывая в ее сторону. Молодой бармен вышел из–за бамбуковой стойки и двинулся к их столику.

Уитни понизила голос:

– Похоже, наша официантка сообщила бармену, что мы кого–то ищем.

– Буэнос ночес, – поздоровался темноволосый мужчина, подойдя к столу.

По–испански пожелав доброго вечера бармену, они похвалили его отличные коктейли.

–“Cuervo Gold,”– прозвучало в ответ, и Уитни решила, что бармен имеет в виду дорогой сорт текилы, придававший коктейлю мягкий, но весьма характерный привкус. – Ищете кого–то? – спросил мужчина.

– Mi hermana, – ответила Уитни, что по–испански означало «мою сестру». Конечно, это не совсем правда, но звучит более достоверно.

Отодвинув стул, бармен присел за их столик. Уитни попыталась поймать взгляд Адама, но тот не отрывал глаз от молодого человека.

– Можете не оттачивать на мне свой испанский для туристов, – заметил бармен, – я кубинец, из Майами. Владею английским в совершенстве. Здесь я просто подрабатываю в сезон, а на следующей неделе возвращаюсь в Штаты.

Улыбнувшись парню, Уитни прикинула, какую часть правды ему можно открыть. Теперь, после пожара и инцидента с машиной, она не склонна была кому–либо доверять. В голове мгновенно возникла импровизация.

– Моя мама очень больна, – она доверительно наклонилась к бармену, – у нее рак. Они с сестрой не…

Адам мгновенно подхватил:

– Они уже три года не общаются друг с другом. Мы считаем, что ее сестра находится в здешних краях, но где именно – не знаем.

– Мы хотели бы найти ее и вернуть домой, пока еще не поздно, – добавив в голос дрожи, Уитни протянула бармену фотографию Миранды–блондинки.

Тот пожал плечами.

– Она похожа на множество других блондинок, чьи родители здесь обосновались. – Бармен задержал взгляд на фотографии. – Да, видно, что вы сестры.

Изобразив улыбку, Уитни вытащила второе фото:

– Она могла покрасить волосы.

Бармен оторвался от фото и посмотрел на Уитни:

– Нет, я ее не видел, но не все ведь заходят в этот бар. – С этими словами парень поднялся: – Простите, что не сумел вам помочь.

Они поблагодарили бармена, и тот поспешил к себе за стойку, чтобы обслужить вошедшую пару. Уитни пригубила коктейль:

– Ну, что будем делать дальше?

– Думаю, сегодня вечером надо проверить все окрестные магазины: вдруг да кто–нибудь ее опознает. Потом поужинаем и пораньше ляжем спать. А завтра наведаемся в коммерческое представительство и наведем справки там: они регистрируют всех, кто приезжает на этот курорт с целью приобретения недвижимости. Может, Миранду узнают там.

Потом они поболтали о Лайлин Фостер, новой консьержке для животных, которую Уитни попросила позаботиться о клиентах в свое отсутствие. Дэниел дал этой женщине отличную рекомендацию, но Уитни не любила передоверять свои обязанности первому встречному. Может, поначалу ей и ни к чему будет придраться, но ведь Лекси уже однажды сбежала.

– Надеюсь, Лекси больше не попытается улизнуть, – сказала она Адаму.

– Уверен, этого не случится.

– Хотела бы я разделить твой оптимизм.

– Слушай, я должен…

Адама прервал подошедший бармен:

– Знаете, я тут подумал… Может, это ничего и не значит, но…

– Но что? – спросил Адам.

– Позвольте еще раз взглянуть на фото. Там, где та пташка с черными волосами.

Протянув ему фотографию, Уитни велела себе не питать преждевременных надежд.

Прищурившись, бармен поглядел на фото, потом сказал:

– Она немного напоминает Кортни Хэмптон, но наверняка сказать не берусь. У Кортни рыжие короткие волосы.

Вот оно! Уитни едва не завизжала от восторга. Волосы у Миранды песочного оттенка, а светлые корни гораздо удобнее скрыть под озорной короткой стрижкой, что нынче так популярны.

– Кортни живет на другом конце улицы. Они с мужем приезжали сюда на прошлое Рождество, присмотреть себе дом, и недавно купили здесь виллу.

Уитни задохнулась от разочарования. Нет, это не Миранда. Она не может быть здесь вместе с мужем.

– Ее муж умер. От инфаркта, – бармен покачал головой. – Ничего удивительного. Этот мужик был намного старше Кортни.

УИТНИ С АДАМОМ СТОЯЛИ У ДВЕРЕЙ коттеджа, принадлежащего вдове по имени Кортни Хэмптон. Дом располагался в тупике, на берегу уединенной бухточки. Очевидно, владельцы соседних домов разъехались на жаркий сезон, поскольку во всем квартале свет горел только в этом доме.

Позвонив в дверь, Адам прошептал Уитни на ухо:

– Запомни, что я тебе скажу. Поначалу старайся говорить как можно меньше. Зачастую подозреваемые быстрее себя выдают, если их просто не прерывать.

Целую минуту не было слышно ни единого звука. Потом за арочной дверью раздались приглушенные шаги.

– Кто там?

Уитни сразу узнала голос Миранды и с воодушевлением кивнула Адаму. Он улыбнулся.

– Миранда, это я, Уитни.

Мертвая тишина. На мгновение Уитни показалось, что кузина не собирается открывать. Затем дверь распахнулась. Медно–рыжие волосы стоявшей перед ними женщины были коротко подстрижены в стиле «пикси», но это, без сомнения, была Миранда Маршалл.

– Уитни, я… я…

Не дожидаясь приглашения, Уитни вошла в дом в сопровождении Адама. На лицо Миранды легла тень неясных эмоций. Тысяча вопросов роилась в голове у Уитни, но она промолчала, ожидая, что скажет кузина.

– Ч–что ты здесь делаешь? – спросила Миранда.

Не отвечая, Уитни огляделась. Интерьер дома был выдержан в стиле Ки–Уэст: сразу за дверью начиналась жилая зона, обставленная удобными плетеными стульями и располагающей к отдыху кушеткой. Ни картин на стенах, ни безделушек на пристенных столиках. Единственный намек на домашний уют – витавший в воздухе запах корицы, который, вероятно, шел от свечей, мерцавших на журнальном столике.

Уитни повернулась к кузине и широко улыбнулась, храня выжидательное молчание.

– Почему ты здесь? – повторила та – Ведь не прошло еще и двух недель.

Уитни сообразила, что Миранда имеет в виду свой двухнедельный «медовый месяц». Очевидно, она считала, что ее никто не хватится как минимум еще две недели.

– Своего рода медовый месяц, да?

Уловив в голосе Уитни явную иронию, Миранда слегка нахмурилась.

– Знаю, ты, должно быть, обеспокоена, но я все могу объяснить.

– Не дай мне прервать тебя (Перефразировала цитату из песни Don’t let me stop – а song – Прим.пер.).

– Может, лучше присядем? – предложил Адам.

– Кто вы такой? – спросила Миранда.

– Адам Хантер.

Она выдохнула с явным облегчением.

– Племянник Кэлвина. Ну конечно.

Миранда пригласила их в просторную комнату с окнами, выходившими на бухту. Солнце уже село, но света было еще достаточно, чтобы оценить великолепие пейзажа. Уитни знала, что Миранда здесь по своей воле, и все равно не могла избавиться от ощущения одиночества и оторванности, разлитого вокруг. И постаралась подавить в себе сочувствие к кузине, решив сначала разузнать побольше.Ведь из–за нее Уитни потеряла все свое имущество и чудом осталась в живых.

Миранда села на стул, а Уитни с Адамом – на диван. Молчание затягивалось.

Наконец, Миранда заговорила:

– Не хотелось тебе лгать, но… я должна была тебя защитить.

От чего? Уитни готова была закричать, но Адам сжал ее руку, напоминая, что кузине надо дать выговориться.

– Понимаешь, я и предположить не могла, что ты окажешься у меня на пороге в поисках пристанища. Я уже тогда планировала уехать. Мне надо было покинуть город. – Она обвела рукой вокруг: – Мы планировали сюда переехать. Все было уже устроено, оставались лишь последние детали, а тут, откуда ни возьмись, появились вы.

Выпалив все это на одном дыхании, Миранда замолчала. Повисла неловкая пауза. Через открытые двери Уитни слышала, как прибой накатывает на песчаный берег.

– Мы? – подтолкнул ее к продолжению Адам.

Внимательно взглянув на него, Миранда продолжила:

– Мы с вашим дядей были вместе больше двух лет и планировали переехать сюда после… – она помедлила, – после того, как Кэл покончит со своим судейством на собачьих выставках.

Уитни ждала, не добавит ли Миранда еще чего–нибудь, но в комнате слышался лишь шум прибоя, добавлявшего нотку соли в пропахшую корицей комнату. Искоса взглянув на Адама, Уитни заметила, что тот изучает Миранду.

Наконец Уитни почувствовала, что больше не в состоянии выносить это напряжение.

– С чего бы кто–то мог так сильно желать твоей смерти, чтобы бросить в твой дом самодельную бомбу и едва не прикончить меня?

Густые ресницы, что отбрасывали тень на щеки Миранды, взлетели вверх.

– Что? Кто–то…

– Ты слышала, что я сказала. Кто–то взорвал твой коттедж. Слава богу, меня тогда в доме не было.

Миранда с ужасом воззрилась на Уитни:

– Что? Не могу себе представить… – Вскочив, она ринулась к открытым дверям, ведущим во внутренний дворик, на мгновение замерла, глядя на море, потом медленно вернулась на место. – Я… я виновата… так виновата. Я и подумать не могла, что до этого дойдет. – Она нахмурилась. – И так скоро. Я не ожидала, что все случится так скоро.

– Почему бы вам все не объяснить? – с сочувствием спросил Адам.

Должно быть, вошел в роль хорошего копа, решила Уитни. Адам производил впечатление постороннего, непричастного к событиям человека. Она готова была накричать на свою кузину за то, что та не предупредила о грозящих неприятностях.

– Это долгая история. Даже не знаю, с чего начать.

– У нас вся ночь впереди, – Адам взглянул на Уитни. – Уитни едва не погибла. Она потеряла все, что имела…

– Лекси погибла?

Уитни покачала головой:

– Нет. Собаки были со мной, но бомба вызвала пожар, из–за которого я осталась в чем была.

– О господи! – Миранда на миг прикрыла глаза, потом обратилась к Адаму: – Я узнала вашего дядю как следует, лишь прожив в коттедже некоторое время. По большей части Кэл находился за рубежом, судействовал на собачьих выставках. Но постепенно мы начали проводить вместе все больше и больше времени. И полюбили друг друга.

Уитни попыталась представить себе влюбленную Миранду: за ней вечно волочились мужчины, но она всегда казалась старше и умнее своих кавалеров. Кузина никогда не относилась к ним серьезно, поэтому Уитни вполне могла представить, что Маринду увлек зрелый, искушенный в жизни мужчина.

– Кэл не хотел, чтобы я так много работала. Он начал давать мне деньги.

– Мы знаем, что вы работали стриптизершей в «Шафран Блу», – сказал ей Адам.

Миранда перевела взгляд на Уитни. Через загар пробился румянец стыда.

– Да, я некоторое время занималась стриптизом, – сконфуженно признала она.

– А дяде это не нравилось. Я прав?

Тень улыбки мелькнула на лице Миранды:

– Да. Кэл был несколько старомоден. Он настоял на том, чтобы я прекратила это занятие.

– В начале каждого месяца он выдавал вам по три тысячи долларов наличными, так?

Интересно, как Адам узнал об этом? В душу Уитни закралось какое–то тревожное чувство.

Миранда кивнула:

– Да. И этого вполне хватало, хотя в «Шафран Блу» я зарабатывала больше.

– А что ты сделала со страховкой, которую получила после смерти родителей? – спросила Уитни.

– Большую часть денег я инвестировала в фондовую биржу. Тогда высоко котировались акции технологических компаний, и я посчитала, что смогу сорвать большой куш. Поначалу так оно и было – на бумаге. А потом я потеряла все, до последнего пенни. К счастью, кое–что было отложено на жизнь, потому я и смогла помочь твоей маме, когда ей понадобились деньги. Но на это ушло последнее.

Уитни почувствовала угрызения совести. Оказывается, она совсем не знала кузину, потому что никогда бы не подумала, что такая женщина, как Миранда, способна на рискованную биржевую игру. Но ошиблась. И до глубины души трогало то, что кузина отдала последние деньги, чтобы помочь матери Уитни.