Почти леди

Глава 21

Они мало разговаривали на следующий день, когда скакали по гористой местности, поросшей оливковыми деревьями. Глубокая синева Лионского залива сверкала далеко внизу, а горячий сухой воздух Прованса был наполнен запахом трав. Они миновали маленькие деревушки с белыми домиками, красные крыши которых сверкали под пристальным глазом солнца, и виноградники, за которыми тщательно ухаживали высохшие, загорелые дочерна крестьяне, сутулые от своей тяжелой работы.

Они начали спускаться к побережью, когда день уже клонился к закату. Мег знала, что ей нужно придумать выход из этого положения, такой, где ей не понадобилась бы помощь Козимо, но в голову ничего не приходило. Он был ей нужен, чтобы вернуться домой.

Козимо ощущал ее усталость, видел по опущенным плечам, по повороту голову. К своему удивлению, он и понятия не имел, как разрушить возведенную Мег стену, но все еще не был готов сдаться, даже после ее яростного отказа прошлым вечером. Козимо знал, что у него остался всего один реальный шанс убедить ее присоединиться к нему. И он не может позволить себе упустить этот шанс.

В сумерки они остановились на ночь в крошечной гостинице на краю горного массива. Утром они спустятся к Касси и продолжат путь к Тулону по побережью.

Мег почти упала со своей измученной кобылы. У них и раньше бывали трудные дни, но этот, кажется, был самым плохим из всех.

Козимо инстинктивно протянул руку, чтобы поддержать ее, но девушка оттолкнула его и заставила свои колени выпрямиться.

– Со мной все в порядке, – резко сказала она. – Но моя лошадь измотана.

– Я позабочусь о лошадях. Иди в дом, – ответил Козимо. Голос у него был ровный, без всякого выражения.

Мег, пошатываясь, направилась к двери и ухватилась за дверной косяк, прежде чем войти в низкое строение. Свет был сумрачный, и понадобилось некоторое время, пока ее глаза привыкли. Она оказалась в квадратной комнате с полом из темно-красной плитки, с простым длинным дощатым столом и скамьями по обе стороны. Воздух был пропитан запахом вина и крепкого табака.

Пожилая женщина появилась откуда-то сзади и задала вопрос, который Мег смогла лишь угадать. Говор в этой местности был еще труднее, чем ей пришлось слышать в других местах.

– Две комнаты, мадам, – сказала Мег, не уверенная, что в этом месте есть две спальни.

Как она и опасалась, женщина решительно покачала головой и подняла один палец.

– Одна комната. Шесть су, – заявила она категорически.

Ну, значит, Козимо будет спать в сарае, решила Мег. Она кивнула в знак согласия.

– Обед? – неуверенно спросила она. Женщина кивнула и исчезла в задней части дома.

Мег села на скамью, стянула свои кожаные перчатки для верховой езды и отколола шпильки, удерживающие шляпу. Ее одежда была в пыли, и перо на шляпе утратило весь свой задор. Почти как и его владелица, подумала Мег. Она чувствовала песок даже на языке.

Появился маленький мальчик с медным кувшином, который он поставил на стол, серьезно глядя на нее огромными карими глазами. Он не предложил ей ни бокала, ни чашки и сразу исчез.

Мег поднесла кувшин к губам и сделала большой глоток приятного легкого красного вина. Оно смыло вкус пыли, и ее язык опять приобрел нормальный размер. Вошел Козимо, склонив голову под низкой притолокой. Он быстро огляделся и прошел к скамье.

– Лошади, похоже, устроились лучше, – заметил он, взяв кувшин и отпив из него так же жадно, как Мег. – Они нас покормят?

– Хозяйка сказала «да», – ответила Мег. Она резко встала. – Пойду посмотрю, можно ли смыть эту пыль. – Девушка прошла в глубь комнаты, где увидела приоткрытую дверь. Она распахнула ее и вышла в кухню. Над кухней была тонкая крыша, но стен не было, и женщина жарила на открытом огне что-то, пахнущее восхитительно.

Она подняла голову навстречу посетительнице и, когда ее спросили насчет воды, показала на двор за кухней. Колодца там не было, но стояла бочка, полная дождевой воды, из которой Мег, насколько возможно, сполоснула лицо и руки, после чего вернулась на кухню, чтобы спросить, где находится спальня.

Женщина снова позвала мальчика. Со смущенной улыбкой он жестом велел Мег следовать за ним. Не заходя в главное здание, они пересекли двор и вошли в сарай. Она была приятно удивлена. На сеновале было гораздо чище и пахло лучше, чем во многих спальнях, которые им предлагали во время путешествия. Соломенный матрац казался свежим, простыни, хотя и грубые, были чистые и пахли солнцем. Круглое окно без стекла выходило во двор. Масляная лампа стояла на деревянной полке у стены.

– Мерси, – поблагодарила она мальчика с улыбкой, и, поняв это как разрешение удалиться, тот быстро спустился по лестнице.

Мег расстегнула жакет и бросила его на постель. Блузка на ней была не очень свежая, но единственная чистая лежала в саквояже, притороченном к вьючной лошади, и Козимо, похоже, не принес его в гостиницу. Она расстегнула манжеты и закатала рукава. Прохладный вечерний воздух приятно освежал голые руки. Девушка подняла волосы на затылке, подумав, как приятно было бы снова иметь короткую стрижку.

– Мег! – послышался голос Козимо у подножия лестницы. – Я принес твои вещи. – Сначала показалась его голова, потом он поставил на пол ее саквояж и только потом показался сам. Он огляделся.

– Мне доводилось видеть места и похуже, – лаконично прокомментировал капер. – Мадам подает на стол ужин. Не думаю, что ей понравится, если он остынет. – С этими словами он спустился по лестнице.

Мег подумала, не сменить ли ей блузку, но потом решила, что не стоит. Она может завтра начать день в чистой одежде. Мег пошла за Козимо в гостиницу и села перед тарелкой с дымящимися кусками мяса. Она все еще испытывала голод, но ела, не чувствуя вкуса, будто по обязанности.

Наконец Мег отодвинула тарелку и встала из-за стола.

– Как долго нам ехать завтра?

– Не больше, чем полдня, – ответил Козимо, не глядя на нее, накладывая красную смородину себе на тарелку и добавляя ложку сливочного сыра. – Лошадей нужно поберечь. Мы отправимся в путь не слишком рано и будем отдыхать через каждый час.

– Тогда спокойной ночи, – сказала Мег. – Мы не увидимся до утра. Думаю, мадам найдет, где тебе переночевать. – Она ушла.

Козимо постучал пальцами по краю стола. Будь он проклят, если отправится спать с лошадями, что казалось единственной возможностью, помимо сеновала.

Он открыл бутылку, принесенную хозяйкой, и вдохнул сильный аромат крепкого фруктового ликера. Вкус груши, подумал он, смакуя напиток. Огненный и нежный. Напоминает Мег. На губах появилась легкая ироничная улыбка.

Козимо выпил три маленьких стаканчика, прежде чем решил, что настало время сделать необходимое. Если он проиграет, то так тому и быть. Он погасил лампу, потом в слабом лунном свете, падающем в маленькое окно, прошел к двери. В доме было темно и тихо, но двор заливал серебристый свет.

Он посмотрел на круглое окошко сарая, но там света не было. Он пошел в конюшню, где оставил свой саквояж, наполнил бадью водой из бочки, разделся и смыл с себя дневную грязь, надел чистое белье, взял несколько вещей из саквояжа и потом тихо взобрался по лестнице на сеновал.

– Пожалуйста, уходи, – сказала Мег с соломенного матраца в тот миг, как его голова показалась над лестницей.

– Тебе придется простить меня, дорогая, но больше здесь спать негде, – холодно сказал Козимо. – А я не собираюсь делить ложе с лошадями. От вьючной лошади так воняет!

Мег повернулась на бок, натягивая покрывало до плеч.

– Пожалуйста, уходи, – повторила она.

Козимо не обратил внимания на ее просьбу, вместо этого он быстро соорудил себе из сена ложе под окном. Он накрыл эту постель своим широким дождевиком, из остальной одежды соорудил подушку и улегся, накрывшись дорожным плащом. Он уснул сразу же, дышал глубоко и ровно, изредка всхрапывая.

Мег уже достаточно долго находилась рядом с капером, чтобы различать, когда он лишь притворяется спящим. Сейчас он действительно спал. До его прихода она долго лежала без сна, напряженная, как натянутая струна, ожидая, когда же выяснится, где он будет спать. И теперь, несмотря на ужасную усталость, она никак не могла уснуть.

Мег проснулась несколько часов спустя, едва за окном немного посветлело. Она чувствовала себя по-прежнему усталой, но более спокойной. В какой-то момент в течение этой ужасной ночи она смирилась с неизбежным – такую мысль она уже допускала и раньше.

Козимо всегда просыпался на рассвете. Не важно, когда он лег, и Мег, опершись на локоть, ждала, когда сено зашевелится.

Он проснулся, перевернулся на спину, закинул руки за голову и сильно потянулся, потом повернулся к ней. И Мег поняла, что с момента пробуждения он чувствовал ее внимательный взгляд. Конечно, он ведь наемный убийца. Странно, как он вообще позволил себе уснуть. Он ведь всегда начеку – это она уже давно заметила.

– Ты все равно это сделаешь, да? – спросила она. – Без меня?

– Да, конечно, – ответил капер.

– Ты воспользуешься пистолетом или ножом? – Вопрос прозвучал очень непринужденно.

– Я предпочел бы нож, меньше шума и надежнее, – спокойно ответил он. – Но если мне не удастся подойти достаточно близко к нему, то придется стрелять.

– Ты сможешь подойти достаточно близко? – Мег слегка наклонилась вперед, задавая этот вопрос; простыня соскользнула с груди, отчетливо видной под тонкой батистовой рубашкой. – Но тогда тебе не удастся скрыться.

– Тебе нечего волноваться, Мег. Твоей безопасности ничто не грозит. Я приму все меры, так что, если я не смогу забрать тебя, то ты все равно сможешь встретиться с «Мэри Роуз». У них есть мой приказ доставить тебя назад в Англию.

– Меня беспокоит не моя безопасность, – без всякого выражения сказала она. – Мне отвратительно то, что ты сделал со мной. Но я люблю тебя. Я не хочу видеть твою смерть.

Это заявление обескуражило Козимо. У него перехватило дыхание не столько от того, что она сказала, сколько от собственных чувств, вырвавшихся на волю от одного этого слова, слова, которое он никогда не употреблял... никогда не чувствовал необходимости употребить. Любви не было места в его миссии. Таким делам эмоции мешать не должны. Но Мег отворила дверь – какую-то дверь в нем, которую он теперь уже не мог закрыть.

Он не двинулся с места, ибо любое движение могло нарушить очень тонкую связь между ними.

– Любовь – это не то, что должно влиять на подобное решение, Мег, – сказал он. – Если ты станешь моим партнером в этом деле, то должна отказаться от всяких эмоций.

– Как сделал ты. – Она насмешливо скривила губы. – Да, Козимо, я понимаю это. Если мне следует заманить мужчину в смертельную ловушку, то я не могу ничего чувствовать. Ты лучше расскажи, как это нужно делать. – Она резко откинула простыню и встала. – Вчера ты не рассказывал мне подробно о своих планах, но я полагаю, что они у тебя отработаны до мелочей.

– Да, – согласился капер. Ему не нравился ее тон, но только ее участие поможет им остаться в живых и успешно выполнить задание. Он молча смотрел на Мег. Она стояла неподвижно, скрестив на груди руки, как бы защищаясь.

– Ты должна понимать, – медленно сказал капер, засовывая руки в карманы панталон, – что в конце ты лично участвовать в деле не будешь. Ты ничего не увидишь...

Мег снова скривила губы:

– Ты думаешь, мне нужно видеть последствия, чтобы признать свое участие в этом деле?

Он вынул руки из карманов и протянул ладонями вперед, как бы защищаясь:

– Некоторые люди так и считали бы. Но я уже понял, что ты не такая. Хорошо, тогда перейдем к деталям.

Мрачная, Мег собирала вещи. Она открыла ему свое сердце, а он в ответ и глазом не моргнул. Но теперь это не имело никакого значения, больше уже ничего не имело значения.

Она вышла во двор, где Козимо стоял, держа лошадей под уздцы.

– Они выглядят отдохнувшими, – заметила Мег, укладывая свой саквояж в корзину на спине вьючной лошади.

– Пару часов они выдержат, – сказал Козимо. – Мы не спеша спустимся к берегу и потом до конца дня будем отдыхать. – Он бросил на нее острый, оценивающий взгляд. – Не похоже, что ты сможешь сегодня выдержать больше.

– Я плохо спала, – с намеком сказала Мег, беря кобылу под уздцы.

– Да, – согласился он, – но с сегодняшнего дня мы будем лучше заботиться о тебе.

Мег вздернула голову:

– Никаких «мы».

Он поджал губы, и когда заговорил, голос был жестким.

– Мег, с этого момента и до тех пор пока все не закончится, есть только мы. Мы – партнеры. Все, что касается тебя, касается и меня, и наоборот. Понимаешь? Если не понимаешь, то здесь все и закончится.

Она встретила его взгляд так же твердо. Она понимала, о чем он говорил. Их жизни зависели от их партнерства. Разве не поэтому Мег согласилась присоединиться к нему? Она не могла отказать, если это грозило ему смертью.

– Конечно, я понимаю.

– Тогда позволь мне помочь тебе сесть на лошадь. – Он поддержал ее ногу, когда она садилась в седло, и теперь она почувствовала, что он отдалился от нее. Его манеры были сдержанны, голос ровен, и Мег была рада этой дистанции между ними.

Козимо сел на лошадь и взял поводья вьючной лошади. Он бросил взгляд на Мег, такой короткий, что она не смогла понять его. А ему хотелось обнять ее, поцелуями убрать суровую морщинку со лба, холодность взгляда, напряженность рта. Мег не знала, как страстно хотелось Козимо утешить ее и придать ей силы и как трудно было ему признать, что она ничего такого и не приняла бы от него.

Однако выбора у него не было. Оставалось только смириться с барьером, который она воздвигла между ними, и держать дистанцию. И еще сделать все возможное, чтобы Мег осталась целой и невредимой после двух ближайших недель.

Ровно столько времени было у них. Она должна завлечь Наполеона на фатальное для него рандеву, и Козимо не мог позволить себе сделать хоть один неправильный шаг.

На следующий день они добрались до маленькой рыбачьей деревушки. Козимо направился по дороге к коттеджу, стоявшему несколько в стороне. Он спешился и постучал в дверь. Ему открыла молодая женщина с суровым лицом, прямым взглядом и каштановыми волосами, заплетенными в длинную толстую косу. Она была одета в юбку, по деревенскому обычаю подоткнутую до бедер, и в блузку с рукавами, закатанными по локти, открывавшими сильные, загорелые руки.

Лицо женщины просветлело при виде Козимо, и она обняла его, с губ ее сорвался восторженный поток приветствий. Она очень привлекательная женщина, заметила Мег, оставаясь сидеть верхом на своей кобыле. Казалось, что и Козимо считал так же, судя по тому, как он ответил на объятие. Наконец они перестали обниматься, и он повернулся к Мег.

– Мег, это Люсиль. Она присмотрит за тобой, пока я не вернусь.

– Как мило, – пробормотала Мег, спешиваясь. Вскоре Козимо удалился. Он сжал руки Мег крепко и сердечно.

– Я вернусь не позже чем через три дня. Не выходи из коттеджа, просто отдыхай и постарайся не думать ни о чем, кроме нашего дела. Сможешь?

– Могу попытаться, – сказала она, не отвечая на его пожатие, и он отпустил ее руки.

– Мег, я...

Она перебила его:

– Не нужно ничего говорить, Козимо. Просто иди. Я хочу, чтобы с этим было покончено как можно скорее.

Он вскочил на своего коня, взял поводья кобылы и вьючной лошади. И ускакал, не обернувшись.

Через три дня он вернулся, правя элегантным ландо, запряженным парой гнедых.

Мег смотрела на него, не веря своим глазам. Он был одет в ливрею кучера, на седых, гладких волосах сидела шляпа с двумя углами, от этого он выглядел благообразным старшим слугой. Он соскочил с козел и увидел, как она давится от смеха. На его лице появилась довольная ухмылка.

– Как вы считаете, мадам? Могу я сойти за мажордома?

Мег попыталась снова обрести свой холодный официальный вид, но ей это не удалось. В последние дни она говорила себе, что ощущение пустоты, которое она испытывала, не имеет никакого отношения к отсутствию человека, бывшего на протяжении месяца ее постоянным товарищем, но сейчас, увидев его, она поняла бессмысленность такого самообмана. Ей недоставало Козимо больше, чем она могла ожидать в данных обстоятельствах, и теперь эта знакомая ухмылка и светлые, как бы промытые морской водой голубые глаза лишали ее стойкости.

– Да, – сказала она, – можешь.

– Хорошо. А теперь нам нужно преобразить тебя в богатую овдовевшую графиню. – Он заглянул в ландо и вытащил оттуда саквояж. – Парикмахер позаботится вечером о твоей прическе, но в Тулоне ты должна появиться в самом элегантном виде.

Он отнес саквояж в коттедж.

– А где Люсиль?

– Она отправилась на рыбную ловлю с мужчинами, – сказала Мег, следуя за ним.

– Значит, тебе придется иметь дело со мной, – заявил Козимо, направляясь в заднюю комнату, где спала Мег. – Снимай одежду. – Это была деловая инструкция, Мег так и поняла.

Козимо положил саквояж на постель и открыл его. Он достал оттуда нижнюю рубашку, шелковую нижнюю юбку, шелковые чулки с кружевными подвязками, платье из Дамаска в зеленую и розовую полоску, изящные туфельки из тонкой кожи и очаровательную кремовую соломенную шляпку с бархатными лентами цвета слоновой кости.

Мег сбросила костюм Анатоля. Ее нагота перед Козимо воспринималась так же естественно, как всегда, что немного удивило ее, пока она не поняла, что он, кажется, даже не заметил этого, – так был занят предстоящим делом. Он подавал ей предметы одежды по очереди, сосредоточенно нахмурив брови, потом быстро и ловко застегнул платье на спине и отступил назад, оглядывая девушку.

– Все хорошо, – с удовлетворением заявил капер, какбудто специально для тебя сделано. – Волосы приведи в порядок сама. – Он протянул ей гребень. – Под шляпой их не будет особенно видно, а вечером Поль приложит к ним свою руку.

– Кто это – Поль? – Мег провела гребнем по спутанным, разной длины волосам.

– Прекрасный парикмахер. У тебя сегодня назначено на шесть вечера. А завтра ты будешь готова принять своих первых, будем надеяться, любопытных гостей. – Он протянул ей соломенную шляпку.

В маленькой комнате было зеркало из полированного олова, дающее довольно смутное изображение, но Мег уже привыкла к нему. Она поправила шляпку, расположила локоны вдоль ушей и заявила, что собой довольна.

– Тогда, миледи, в путь, – сказал Козимо, низко кланяясь, как и подобает слуге. – Если позволите... – Он открыл перед ней дверь и провел ее к ландо.

Капер задержал ее, положив ладонь ей на руку, когда она хотела подняться в экипаж.

– И еще одно, – спокойно сказал он. – С этого момента, Мег, ты начинаешь играть свою роль. Как только мы окажемся на дороге к городу, общаться будем исключительно как хозяйка и слуга.

– Думаю, я получу от этого огромное удовольствие, – сказала Мег, поднимаясь в ландо и усаживаясь. – Кстати, как тебя зовут, мажордом?

– Шарль, – ответил он, закрывая дверцу.

При других обстоятельствах ее резкий тон развеселил бы его, но не сейчас. Козимо отошел и взобрался на сиденье кучера.

По мере того как они продвигались по прибрежной дороге, движение становилось все более оживленным. Они обогнали отряд солдат и повозки маркитанток, полные припасов. Когда дорога повторила изгиб залива, перед ними показался Тулон. В заливе был целый лес мачт, флаги реяли на резком морском ветру.

У Мег сжался желудок, сердце забилось сильнее, пот собрался на затылке и в ямке под горлом. Она медленно, глубоко вздохнула, глядя в спину Козимо, направлявшего лошадей по все более узким улицам вдоль набережной. Ничто в его позе не говорило о напряжении. Экипаж свернул с набережной на мощенную булыжником улицу. Он въехал на тихую площадь за церковью и направился к высокому узкому дому из грубого камня. И сразу появился грум, чтобы принять лошадей, когда Козимо сошел с козел и открыл дверцу для Мег.

– Мадам, – с низким поклоном проговорил он.

– Спасибо, – небрежно поблагодарила она. Козимо пошел к главному входу, и дверь открылась, не успел он подойти к ней.

– Мадам Живерни, – объявил он, отодвигая в сторону девушку, открывшую дверь.

Она вошла в прохладный сумрачный холл с каменным полом и белыми оштукатуренными стенами. Небольшая группа слуг собралась у подножия лестницы в задней части холла.

– Мадам, позвольте представить вам вашу прислугу. – Мажордом представил экономку, повара, личную горничную и взмахнул рукой в сторону прочих слуг, которые будут вести ее хозяйство, причем ей не нужно будет даже обращаться к ним по именам.

Мег приветствовала каждого неопределенной улыбкой, хотя сразу отметила женщину, которую Козимо назначил ее личной камеристкой. Эстелла была молода и, когда делала реверанс, заметно волновалась. Козимо, очевидно, учел, что все недостатки неопытной горничной Мег сможет исправить. Она ведь привыкла сама заботиться о себе. И молодая девушка не будет задавать неудобных вопросов, если у нее будет возможность учиться своему делу с помощью доброй и понимающей хозяйки.

– Мажордом, модистки и портные оставили свои образцы, чтобы я могла выбрать? – спросила Мег, направляясь к лестнице.

– В ваших покоях, мадам, – ответил мажордом с легким поклоном. – И они подождут, сколько потребуется, чтобы сделать изменения, которые вы сочтете необходимыми.

Мег кивнула ему в знак благодарности и быстро поднялась по ступеням. Эстелла поспешила за ней.

– Вот сюда, мадам. – На верхней площадке лестницы Эстелла кинулась к двустворчатой двери, ведущей в просторную спальню, и распахнула ее. Двери на балкон также были открыты, оттуда вдали была видна часть залива.

– Надеюсь, мадам будет удобно здесь. – Она стояла в стороне, пока Мег осматривала комнату.

– Да, благодарю вас, Эстелла, – тепло сказала Мег. – А теперь давайте посмотрим, что нам предлагают портные, прежде чем придет Поль, чтобы сделать мне прическу.