Под шепот океана

5

Кэт нарочно нарядилась в какое-то невнятного цвета платье, которое держала, очевидно, именно для таких случаев — когда нужно было остаться незамеченной. По правде говоря, с ее темпераментом и манерами незамеченной остаться было проблематично, но, по крайней мере, она как бы сигнализировала окружающим мужчинам: меня нет. Мелисса была Тому старшей сестрой, так что Дженна оказалась принцессой на этом вечере.

Как и следовало ожидать, то и дело возникали неловкости, каких трудно избежать в общении людям, которые некогда были очень близки, а потом расстались на долгое время, тем более тем, которые знали друг друга детьми, а встретились уже взрослыми. И тем не менее Том был все так же мил, как и раньше, у него сформировалось блестящее чувство юмора, и теперь он много шутил и рассказывал забавные случаи из жизни, чтобы снять некоторое напряжение, повисшее в атмосфере. Девушки хохотали.

Они покатались на русских горках — Мелисса и Кэт визжали от души, Дженна мужественно держала себя в руках, потому что рядом с ней сидел Том и на особенно крутых виражах сжимал ее ладонь и вопил от восторга и страха. Как раньше. Потом Том затащил всех на колесо обозрения — всех, кроме Кэт, которая в последний момент дала задний ход, сославшись на перепады давления, скачки солнечной активности и прочие вещи, усиливающие ее врожденный страх высоты. Они объелись сладким попкорном и восполнили недостаток детского веселья за много-много лет.

Дженна то и дело ловила на себе взгляды Тома — будто бы ничего не значащие… но слишком долгие. Это она задолго настраивалась на встречу с ним, а он — нет, для него все произошло внезапно, он, может, и не вспоминал о ней последние десять лет, если только изредка — а тут обнаружил вместо длинноногой и немного нескладной подруги-подростка молодую симпатичную женщину.

Через пару часов, когда тонкий ледок был сломан, Том уже сам молчал большую часть времени и явно смущался. Кэт при всяком удобном случае подмигивала Дженне, а Мелисса показывала знак «V».

И только Дженне было как-то не по себе.

Все ее иллюзии насчет прекрасного принца, который явится из далеких краев и спасет ее из мрака одиночества и безответной любви, таяли, как дым ментоловых сигарет: запах еще остается, а ничего уже не видно. Ей, конечно, очень бы хотелось, чтобы Том оказался именно Им, но… обманывать себя было бесполезно. Том был когда-то славным мальчишкой и вырос классным парнем, но Дженну не оставляло чувство, что что-то не так. Приятно было вспомнить то хорошее из детства, что их связывало, но она пошла своей дорогой, а Том — своей, она о его внутреннем мире ничего не знала и видела перед собой только бывшего друга — и чужого, незнакомого мужчину, к которому ничего особенного не чувствовала.

Дженна знала, что, если расскажет об этом Мелиссе и Кэт, они ее убьют. Особенно Кэт, которая всегда ждет мгновенных результатов от своих усилий — и даже желаний.

После парка поехали в открытое кафе на побережье Коконат-гроув с романтическим названием «Жемчужная лагуна». Кэт и Мелисса для приличия выпили по чашке кофе, а потом сослались на страшную занятость, на то, что Лисси завтра рано вставать на работу, а у Кэт разболелась голова «от переживаний за них, когда они катались на этом чертовом колесе», взяли такси и уехали.

Дженна и Том остались один на один с напутствием «не скучать и продолжить этот отличный вечер». Том окончательно зажался. Дженна почувствовала себя так, будто сидит раздетая на жестоком морозе, а встать и уйти уже не может.

— По-моему, — она решила пойти ва-банк, — эти две интриганки задумали нас свести.

Нехорошо, конечно, так поступать с ближайшими подругами, но ведь это чистая правда.

Почти.

— У меня тоже такое ощущение. — Том улыбнулся, покраснел и принялся протирать салфеткой очки.

Господи, какой же он еще ребенок! Будь она лет на пять, а то и семь моложе, все было бы о'кей. А так… Дженна, увидев этот его румянец, ощутила себя еще на десяток лет старше.

— Но мы ведь и сами с усами, да, Том? И не позволим никому вмешиваться в наши дела?

— А я был бы не против, — усмехнулся Том.

— Спасибо. Считаю это за комплимент. Но давай-ка лучше выпьем чего-нибудь за нашу старую дружбу, и ты мне расскажешь, чем живешь.

Вечер закончился на очень хорошей ноте — по крайней мере, для Тома. Он, может, и хотел бы чего-нибудь другого, но сохранить спокойные, теплые отношения, вместо того чтобы что-то из себя строить, доказывать женщине, что ты ее достоин и все прочее, — тоже неплохо.

Дженна была рада, что ей удалось выйти из затруднительной ситуации, не ранив при этом чувств Тома, и что они, возможно, еще будут «в одной команде». И в то же время ей было мучительно больно оттого, что она не смогла. Ее одиночество осталось с ней.

И тяга к Моргану — тоже.

Эту самую тягу Дженна особенно остро ощутила на следующий день.

Понедельник начинался как обычно: много суеты, много мелких поручений, мало результатов — результаты будут потом. Дженна впервые пришла в офис в платье. Платье было очень простого покроя, мягкого серо-голубого оттенка, с тонким пояском. Кэт уверяла ее, что это точь-в-точь модель от Кристиана Диора из весенней коллекции этого года, и без нее Дженне просто жизни не будет. Дженна ощущала себя в нем совсем другой: все-таки платье — это платье, это вещь для истинной женщины, а не для особи вида «офисный планктон», каковой она долгое время себя представляла. И, что самое важное, делала она это не для того, чтобы привлечь внимание Моргана к своей «женскости» — ни в коем случае. Морган — та страница, которую нужно перевернуть, хотя сейчас и не хватает сил. Она делала это для себя. Пусть пока еще не очень любимой, что уж тут кривить душой, но… единственной. Вспомнился рекламный слоган салона красоты, который она посещала: «Ты у себя одна».

Вот Дженна и одела себя, единственную, в изумительно изысканное платье и была этим весьма довольна.

Что было еще более ново для Дженны, она явилась на работу не за сорок пять, а за пять минут до прихода Моргана. Не то чтобы ей не хотелось последовать старой привычке, нет. Она, можно сказать, насильно удерживала себя дома, долго-долго принимала душ, неспешно сушила волосы в щадящем режиме, готовила настоящий завтрак и даже заставила себя посмотреть утренний выпуск новостей.

Ну какого черта ей перерабатывать каждый день почти по часу — и это минимум, есть же еще вечерние заседания и тому подобное… Нет. Человек должен жить так, чтобы быть счастливым. И Дженна решила ограничить свое неоплачиваемое пребывание на работе, чтобы восстановить справедливость. Она уже столько отдала этой компании и лично Моргану… Может, хватит все время давать, получая взамен жалкие крохи? Она же не рог изобилия, в конце концов. И у нее в душе тоже есть дно. И на прошлой неделе она его почти увидела.

Метаморфозы ее образа не прошли незамеченными.

Войдя в приемную, где Дженна только что повесила в шкаф свой легкий плащик — утра были еще прохладными — включила чайник и компьютер, Морган скользнул по ней взглядом, сказал: «Здравствуй, Дженна!» — и посмотрел на нее еще раз, более внимательно.

— Как прошли выходные, Дженна? — осторожно, будто прощупывая почву, спросил Морган.

— Спасибо, мистер Фримен, все хорошо. Подать вам чаю?

— Да, пожалуйста. И… ты прекрасно выглядишь.

— И снова спасибо, мистер Фримен, — улыбнулась она.

Он еще пару секунд смотрел на нее, потом будто опомнился, отвел взгляд и прошел в кабинет.

Впервые в жизни он сделал комплимент чему-то, что не было напрямую связано с ее работой. Если раньше она слышала только «молодец, Дженна» и «отлично сработано, Дженна», то теперь… Что это было? Что-то вроде «ты прелесть, Дженна», как говорит Джимми? Конечно, не исключено, что ему просто не нравится, когда женщина одета строго и по-деловому, и он решил поощрить ее имидж-инициативу, но маловероятно. Ладно, стоит ли забивать этим голову? Все равно мотивы его поведения — это его личное дело, а личные дела Моргана ее не касаются. Дженна достала из шкафчика банку с чаем и посуду. Вот это уже — ее дело.

День прошел как обычно — так бывает с абсолютным большинством рабочих дней крупной компании. Скучать Дженне было некогда, но выбиваться из сил ей тоже не пришлось: проблемы поступали по мере решения предыдущей, а не сваливались разом.

Вечером проходило масштабное совещание по направлениям развития компании. Морган лично докладывал о состоянии дел в отделе, блистал новыми идеями и был великолепен как всегда. Дженна, включив диктофон, рисовала на последней странице ежедневника розу ветров. Конечно, протокол этого заседания будет оформлять Кэтлин, первый помощник исполнительного директора, ответственный за канцелярию, но записать слова Моргана непременно нужно: часто какие-то ценные мысли приходят ему в голову прямо в процессе разговора, доклада или в пылу спора, и их обязательно нужно запечатлеть для истории. Писать от руки Дженне не хотелось не из лености, а из принципа: она больше не считала своим долгом ловить каждое его слово. Работа есть работа, и она ее выполнит, но не более того. Все. Хватит идолопоклонничества. Шабаш.

Совещание, как водится, затянулось до начала девятого, но Дженна была рада: могло быть и хуже, не раз они расходились только после десяти. Дженна шла по коридору и пыталась здраво рассудить: предвидится ли у нее завтра время, когда она сможет перепечатать доклад Моргана, или все-таки придется брать работу на дом… Взять себе задание на вечер было очень соблазнительно: иначе пришлось бы строить какие-то, планы, что-то придумывать, чтобы не бездельничать в тоске и одиночестве. Но именно поэтому Дженна решила быть стойкой.

Она почувствовала, что Морган сзади. Опять это проклятое чутье! Надо будет что-то делать. Негоже независимой, свободной женщине так реагировать на чье-то приближение.

— Дженна, позволь, пожалуйста… — Он мягко положил руку ей на плечо, чтобы отстранить ее с дороги.

Он давно так не делал. Было что-то подобное в самом начале их знакомства — кажется, он как-то одобрительно похлопал ее по плечу, — но потом Дженна всем своим поведением продемонстрировала, что нарушение телесных границ в их общении недопустимо, и Морган принял эту игру.

А теперь… Он не нарочно — просто задумался. Дженна перехватила его рассеянный взгляд. Видимо, у нее в этот момент было очень выразительное лицо, потому что Морган запнулся на полушаге. Еще бы не быть ему, лицу, выразительным, когда по ней от простого, совершенно лишенного чувственного подтекста прикосновения прошла жаркая волна, сердце застучало, как сумасшедшее, и едва не подкосились ноги. Всего пару секунд она ощущала его руку на своем плече. Так мало. Так невозможно мало… и хотелось бы растянуть это ощущение на часы и годы.

Морган будто привел в действие спусковой механизм, долго дремавший в ней. Дженна и не знала, что можно чего-то желать так сильно. Чего-то… Кого-то. Она задрожала, как в лихорадке. А что, если он заметит?

Нет, не заметит. Человек может заметить только то, что вписывается в его картину мира. Все остальное он попросту пропустит мимо сознания.

В картине мира Моргана Фримена Дженна Маккалистер — отличный ассистент, ответственный сотрудник в юбке. Кто угодно, но только не женщина.

— Извини, — зачем-то сказал Морган.

Единственная реакция, которую Дженна могла изобразить сейчас, это улыбка. Морган обогнал ее. Дженна подождала, пока он скроется из виду, развернулась и пошла в дамскую комнату.

В зеркале посреди уныло-пустого интерьера в тонах холодного кафеля отражалось ее пылающее лицо. Никакой макияж не мог спрятать краски на ее щеках и яркого, с сумасшедшинкой блеска в глазах. Дженна долго держала руки под струей ледяной воды, потом высушила их бумажным полотенцем и приложила к горящим щекам. Безумие какое-то… Ну почему — он? Почему? Почему тех же чувств и ощущений не мог вызвать в ней, к примеру, Том? Отличный парень Том, с которым у нее могло бы что-то получиться. Неужели ей теперь вот так и мучиться до конца жизни только оттого, что у нее нет и не может быть Моргана Фримена?

Нет. Все дело в затянувшемся одиночестве. Она же здоровая молодая женщина, ей нужен мужчина, а у нее так давно никого не было. Во всем виноват голод тела. Попытка с Томом не прошла, но это не значит, что не стоит попытать счастья еще раз. Чтобы ощутить себя женщиной не в романтико-эстетическом смысле.

Дженна пальцами взбила волосы, оправила платье, подмигнула своему отражению — мол, не падай духом, — и пошла в приемную.

Морган уже ушел. Не попрощался. Странно, на него не похоже. Ну да ладно. Имеет право. Может, это сегодня у его благоверной день рождения…

Но ее, Дженны, это точно не касается.

— Так, и что это все значит? — Кэт, вне всяких сомнений, была настроена решительно.

— Что именно? — осторожно уточнила Дженна. — Мне не следовало звонить тебе так поздно?

— Нет! Ты же прекрасно знаешь, о чем я говорю!

Дженна помолчала.

— И не прикидывайся немой! Я хочу знать в подробностях, что произошло!

— С кем? Когда? Ты меня точно ни с кем не перепутала?

— Джен, не увиливай от ответа и ответственности! Ты и Том, — провозгласила Кэт тоном судьи, оглашающего приговор. — Почему вы до сих пор не вместе? Мелисса сказала, что он вернулся домой через час после нее и был очень невесел.

— Он слишком молоденький, Кэт, может, в этом дело… Хотя я не вижу причин, по которым оправдываться перед тобой! — опомнилась Дженна.

— А я — вижу! И не одну! Во-первых, я твоя подруга, а во-вторых, я столько нервов потратила на то, чтобы устроить твое личное счастье…

— Кэт, ты просто очень эмоциональная и открытая. Ты вообще тратишь много нервов. Безотносительно меня.

— Джен! Имей совесть!

А Дженна ведь предполагала, что так и будет. И готова была утешить подругу в ее огорчении. Но почему-то, когда Кэт начинала наступление, ей хотелось только спрятаться за высокой-высокой стеной, а лучше — в бомбоубежище, а еще лучше — перейти в контратаку и разгромить неприятеля, вторгшегося на ее личную территорию.

— У меня есть совесть, — Дженна вздохнула, — но, когда ты такая, мне хочется о ней забыть.

— Ладно. Я успокоилась. Выкладывай.

— Все дело во мне. Я к нему ничего не почувствовала как к мужчине. Понимаешь? Просто друг детства, который вырос в симпатичного, но чужого парня.

— Ясно. Искры не было?

— Не было.

— Ну… Тогда понятно. Хотя я бы на твоем месте присмотрелась к нему получше. Может, это только эффект первого свидания? Нервы там, мандраж, неуверенность в себе, еще что-нибудь…

— Нет, Кэт. Это значит, что я по каким-то причинам не воспринимаю его как мужчину. И не думаю, что стоит тратить силы и выискивать эти причины, а потом долго и трудно их преодолевать. Мне кажется, проще найти парня, с которым все в этом плане будет о'кей.

— Ну… не могу с тобой не согласиться. Несмотря на все глупости, которые ты время от времени совершаешь, ты умница.

— Кэтти, я хотела попросить тебя об услуге.

— О какой?

Дженна замялась.

— Ну?

— У тебя в числе знакомых наверняка найдется какой-нибудь очень маскулинный парень…

— Какой-какой?

— Мужественный… любвеобильный… мачо, одним словом.

Кэт потрясенно молчала. Дженна почувствовала себя совсем глупо. Никогда не думала, что ей придется просить познакомить ее с парнем, у которого репутация хорошего любовника.

— Понимаешь, — Дженна решила раскрыть карты, — я чувствую, что меняюсь внешне, а внутри еще не оттаяла до конца, еще не чувствую себя в полном смысле слова женщиной… Я очень давно ни с кем не встречалась, и…

— Все, хватит. Не говори мне больше ничего. Я сейчас покраснею.

— Так найдется или нет?

— Дай подумать. Я перезвоню.

Дженна пошла за стаканом молока с медом. Да, немного инфантильно, но она слишком распереживалась. Разговор с Кэт дался ей труднее, чем она предполагала. Она думала, что выскажет ей свою просьбу полушутя, они вместе похихикают над ситуацией, и Кэт поможет ей. Но ее сковало стеснение и страх… и недаром. Дженна относилась к тому сорту женщин, которые физическую близость воспринимают только как одну из сторон любви, ну в крайнем случае серьезных отношений.

Кэт перезвонила через десять минут.

— Есть, — объявила она. — Придумала.

— И?

— У нас есть один парень в финансовом отделе, главный аналитик, думаю, тебе стоит с ним познакомиться.

— Финансовый аналитик? — с сомнением переспросила Дженна.

Кэт могла бы еще профессора философии ей предложить…

— Да, очень умный. Но это не мешает ему быть заядлым сердцеедом. Уж во всяком случае, у него большой опыт. И обаяния не занимать.

— Хорошо. — Дженна была рада, что Кэт не очень настойчиво его рекламирует: наверное, обожглась на Томе и теперь опасается принимать слишком близко к сердцу личную жизнь Дженны.

— Я завтра заброшу удочки, думаю, он захочет с тобой познакомиться. Ты у нас все-таки натуральная блондинка, да еще с такими ногами…

— Кэт, не вгоняй меня в краску.

— А вот и буду. В отместку. Но знаешь, Джен, я отлично тебя понимаю. Признаться, я боялась, что после первой неудачи ты дашь задний ход, но ты молодчина, решила идти дальше намеченным путем, и… в общем, я тобой горжусь.

— Спасибо, Кэт. Ты золото, и я тебя обожаю.

— А я тебя. Хоть ты и странная. — Кэт усмехнулась.

Они обменялись еще парой ласковых колкостей и попрощались. Дженна еще немного побродила по дому, а потом легла спать. Сон, однако, не шел к ней. В памяти вновь и вновь прокручивался тот момент, когда они с Морганом оказались очень близко друг от друга. И если бы только в памяти… Само ее тело запечатлело это соприкосновение.

Хорошо, что Дженна никогда не запоминала своих снов, иначе утром ей пришлось бы хвататься за голову и краснеть.