Поединок с собой

6

Утро начиналось чудесно. Почему-то мысль что сын проводит время со старым другом, а не с Крисом, подействовала на Марджори тонизирующе. Впервые за последнее время вдохновение вернулось к ней, и молодая женщина работала с упоением.

Пока вдруг часа в три дня не поняла, что зверски проголодалась. А в холодильнике, как назло, хоть шаром покати. Последние дни Майкл по большей части ел у отца, и кормить его надо было только завтраком. Поэтому Марджори почти перестала покупать продукты. К тому у нее начисто пропал аппетит. Теперь же, похоже, изголодавшийся организм решил взять свое.

Сбегать в магазин и приготовить поесть? Или наскоро перекусить в какой-нибудь закусочной? Поколебавшись, Марджори остановилась на втором варианте. Не хотелось терять время. А ужин Майклу она и попозже успеет приготовить…

Выйдя на солнцепек, молодая женщина быстрым шагом направилась к ближайшему ресторанчику. Заправляло им семейство Теодороса, соседа Марджори, и там всегда можно было съесть какое-нибудь недорогое, но вкусное блюдо греческой кухни.

А в голове меж тем так и роились творческие замыслы. Задумавшись о работе, молодая женщина шла, не глядя по сторонам. На Корфу, где лихачей мало, разве что кто-нибудь из заезжих туристов превысит скорость, можно было и расслабиться.

На беду Марджори, как раз такой заезжий турист ей и попался. По правде говоря, виновата была она сама — слишком уж задумалась. Но когда из-за угла дома с ревом выскочил автомобиль, перепуганная насмерть Марджори только и успела отпрыгнуть в сторону, краем глаза заметив Криса, который под руку с ослепительно красивой женщиной как раз заходил в ресторан.

Прыжок спас ее, но лишь отчасти. Крылом автомобиль больно задел ее по бедру, отбросив точно тряпичную куклу. И Марджори распростерлась на камнях мостовой.

— Мардж! Мардж! Ты жива? С тобой все в порядке?

Идиотский вопрос! Разумеется, с ней не все в порядке! Он же своими глазами видел, как силен был удар. Ужасное зрелище так и стояло перед мысленным взором Криса. Взметнувшееся вверх тело, беспомощно раскинутые руки… И вот Марджори безжизненно лежит на камнях.

— Беги внутрь! Вызови врача! Скорее! — крикнул он Лайзе, а сам бросился к молодой женщине.

Рядом с ней заламывал руки незадачливый водитель.

— Я не видел!.. Она же сама сошла на дорогу!.. Что же делать?..

Убить гада мало! — подумал Крис. Но сейчас ему было не до разборок с водителем. Жива ли Марджори? Кажется, пошевелилась… Да-да, точно. Молодая женщина чуть приподняла голову. Взгляд ее был расплывчатым, по лицу текла кровь.

— Только не шевелись! Лежи смирно.

Упав на колени рядом с раненой, Крис неуклюже подложил ей руку под голову, второй пытаясь удержать Марджори на месте, не дать ей двигаться. Вдруг что-нибудь сломано?

Но молодая женщина не оставляла попыток приподняться. Она явно находилась в шоковом состоянии и плохо понимала, что с ней произошло.

— Не волнуйся. Сейчас все будет хорошо. Лайза уже звонит врачу.

— Лайза… — непонимающе пробормотала Марджори.

— Мой агент, — объяснил Крис и тут же обругал себя: ну не глупо ли в такой момент говорить о Лайзе!

Вокруг уже начала собираться толпа. Из ресторанчика высыпало все шумное семейство Теодороса, из бакалейной лавки выскочил толстяк Сандрос, из зеленной — остроглазая Лугареция.

Марджори обвела собравшихся все тем же недоуменным, расфокусированным взглядом. Затем глаза ее закатились, и она потеряла сознание.

В голову словно налили расплавленного чугуна. Мысли путались, ужасно болели глаза. Пошевелить хотя бы пальцем казалось такой же непосильной задачей, как, скажем, переплыть Эгейское море. Преодолевая слабость и головокружение, Марджори все же приподняла голову и огляделась. Похоже, она находилась в больнице, и в отдельной палате…

Нет, тут что-то не так. Даже в таком состоянии, в каком она сейчас находилась, Марджори понимала, что отдельная палата ей не по средствам.

Медленно и осторожно, стараясь не расплескать дремлющую в висках боль, она продолжила осматриваться. Одна нога была приподнята и покоилась на подушке, обе руки в бинтах, голова, судя по ощущениям, тоже перевязана…

— Очнулась?.. Ну наконец-то!

Марджори резко, слишком резко для своего болезненного состояния, повернула голову и сдавленно ахнула от боли в сведенной судорогой шее. И ахнула снова, но уже не от боли. Рядом с кроватью небритый, бледный и с черными тенями под глазами стоял Крис.

— Что… ты тут делаешь?

— Смотрю за тобой.

— Лучше не надо. — Марджори как никогда в жизни хотелось, чтобы он оставил ее в покое. Она понимала, что ведет себя глупо, как капризный ребенок, но ничего не могла с собой поделать. — Уходи.

— Я думал, ты захочешь узнать, как Майкл.

— Майкл! Что с Майклом? — Она попыталась снова приподняться, но рука Криса легла ей на плечо, удерживая на месте.

— С ним все в порядке. Просто ты даже в бессознательном состоянии звала его, вот я и решил, что ты будешь о нем беспокоиться и когда очнешься. Поэтому счел за лучшее остаться и сказать тебе, что с ним все хорошо.

— Спасибо. Где он?

— У Янни. Родители Янни за ним присмотрят. А завтра он приедет тебя проведать. Ты ведь сейчас не на Корфу, а в Афинах. Врач сказал, что тебя надо перевезти на материк — тут больницы лучше. А на летном поле, тебя ведь везли вертолетом, мы столкнулись с Фрэнком. — Глаза Криса потемнели. — Он настоял на том, чтобы тоже сопровождать тебя в больницу. Ждал, пока тебя обследовали. Но ты так долго была без сознания, что он уехал. Обещал поговорить с Майклом и в следующий раз привезти его с собой.

Поняв, что с сыном все хорошо, Марджори вздохнула с облегчением. Но мысли тут же вернулись к ее собственному незавидному положению.

— Что со мной?

— Всего понемногу, но можно считать, что ты еще легко отделалась. Как говорят врачи, множественные ушибы по всему телу. Трещина в ребре. Вывих плеча, но его уже вправили. И самое серьезное — сильное сотрясение мозга. Доктор Мессидис сказал, что могут быть осложнения на глаза. Тебе месяца два, а то и больше следует вести как можно более тихий и размеренный образ жизни. Никакого напряжения на глаза, никакой концентрации на каких-то мелких деталях. И особенно… — тут Крис замялся, — особенно, учитывая твой род занятий, никакой лепки.

— Никакой лепки? — повторила Марджори, силясь осознать смысл этих слов, но не веря, что все это происходит с ней на самом деде, а не в страшном сне. — Но… это невозможно! Моя выставка! Мне необходимо доделать работы!

— Забудь, — посоветовал Крис. — Во-первых, ты просто не сможешь сейчас этим заниматься. А во-вторых, если сможешь, слишком велик риск. Ты же не хочешь ослепнуть?

— Но выставка…

— Не волнуйся из-за нее.

— Легко тебе говорить… — с горечью начала молодая женщина, но в это мгновение в палату вплыла медсестра.

— Чудесно, дорогая моя. Очнулись, — профессиональной улыбкой приветствовала она Марджори. — И как мы себя чувствуем?

— Прескверно, — пробормотала Марджори.

— Болеутоляющее перестает действовать? Надо принять еще таблеточку. — Медсестра поднесла к губам пациентки стакан с водой и лекарство. — А теперь вам надо побольше спать и ни о чем не думать. Ваш муж обо всем позаботится.

Муж! Марджори поперхнулась и закашлялась.

— Ой, бедняжечка. Тяжело глотать, да? Не торопитесь. Запейте водичкой. Вот так, маленькими глоточками.

Медсестра явно не поняла, отчего Марджори поперхнулась.

— Он… мне… не муж, — не отдышавшись толком, выдавила молодая женщина, пронзая нахала испепеляющим взглядом.

Медсестра удивленно посмотрела на нее, а потом — уже обвиняюще — на Криса. Тот пожал плечами с видом одновременно и непроницаемым, и упрямым. Что бы он ни наговорил врачам, в больнице его явно считали близким больной человеком. Сейчас в его глазах читался вызов и твердое намерение остаться в палате любой ценой.

Похоже, медсестра решила не связываться.

— Налить еще водички? — снова обратилась она к Марджори.

— Нет. Спасибо, — ответила молодая женщина, справившись с желанием закатить истерику. За что и была вознаграждена ласковым похлопыванием по руке.

— Ну вот, так-то лучше. Не волнуйтесь, вам это вредно. Муж не муж, но он о вас позаботится. Если вам что-нибудь понадобится, нажмите вот эту кнопку.

Медсестра вышла. И Марджори с Крисом снова остались наедине.

— Убирайся, — через минуту произнесла молодая женщина, однако в голосе ее уже не было прежней уверенности.

Крис даже не потрудился ответить. Лишь придвинул кресло, в котором сидел, ближе к кровати, опустился в него и устало вытянул ноги. Вид у него был до предела измученный. Взъерошенные волосы, темнеющая на щеках щетина. Одет он был в те же светлые брюки и светло-коричневую рубашку навыпуск, в каких она видела его на ступеньках ресторана.

— Сколько сейчас времени? — вяло поинтересовалась Марджори, когда стало окончательно ясно, что Крис уходить не намерен. Жалюзи на окнах палаты были опущены, и понять, светло ли на улице, было нельзя.

— Около десяти.

— Неужели я была без сознания… часов семь?

— Девятнадцать. Сейчас десять часов утра.

Марджори потрясенно уставилась на него.

— Неужели я здесь со вчерашнего дня?

Крис кивнул.

— Именно.

— И ты был тут…

— С того момента, как тебя привезли.

Неудивительно, что он выглядит так, будто тоже стал жертвой аварии. А уж какой вид у нее самой, Марджори даже думать не хотелось.

— Тебе надо поехать домой.

— Поеду. — Однако с места Крис не тронулся.

— Ты хотя бы снял себе номер в отеле?

— Мне он не понадобился. Мне разрешили остаться здесь.

Неужели он провел возле ее постели всю ночь? Марджори вдруг ощутила, что ее сердце сжалось от какого-то непонятного чувства. И очень захотелось плакать.

— Ну и глупо, — проглотив слезы, заявила она. — Вовсе ни к чему было тут сидеть.

— Я обещал Майклу, что буду с тобой.

Что она могла возразить? Марджори устало покачала головой. И тут же поморщилась от боли в висках и глазах. Однако таблетка, похоже, начинала действовать. Веки отяжелели, мысли сбивались и путались.

— Поспи. — Голос Криса донесся словно откуда-то издалека. — Медсестра сказала, что тебе надо побольше отдыхать.

— Ты… — Она силилась открыть глаза, но темная пелена обволакивала ее все сильнее. — Ты вовсе не должен…

— За меня не волнуйся.

Это было последнее, что услышала Марджори.

Крис не зря советовал ей не волноваться. Сам он наволновался столько, что не на двоих, на десятерых хватило бы. Какой бы «удачной возможности» для сближения с матерью своего сына он ни поджидал, но только не такой. Вид Марджори, попадающей под машину, чуть не свел его в могилу. А при воспоминании о ее мертвенно-белом, залитом кровью лице у него все так и переворачивалось внутри.

Он не отходил от нее, ни пока ее везли в машине «скорой помощи», ни в вертолете, ни здесь, в больнице. Но когда Марджори осматривали врачи, Крис тоже не мог присесть.

В отчаянии вышагивал он по коридору, проклиная себя за бездействие и нерешительность. Почему, ну почему он не настоял на своем с самого начала? Да в первый же день надо было, вооружившись брачной лицензией, тащить эту упрямицу к мировому судье — и дело с концом. Отец и Ларри именно так и поступили бы. А он? Растяпа! Тряпка!

Хорошо говорить: нельзя давить на людей, всегда надо позволять им решать за себя. Отличный принцип! Особенно когда дело касается безразличных тебе людей.

Но он-то любит Марджори… Любит! Теперь Крис был искренен с собой. До сих пор он твердил, что прилетел на Корфу исключительно ради Майкла. И это было правдой. Майкл — его сын. Крис хотел быть рядом с ним. А Марджори? Он просто не позволял себе думать о ней.

А когда все же думал, то старался вызвать в себе гнев и досаду. Почему она так поступила с ним? Почему ей не хватило любви и доверия сообщить ему о своей беременности? А уж когда она отказалась от его предложения, Крис и подавно изо всех сил старался вытеснить ее из своего сердца.

Но ничего не вышло. Сердце отлично знало то, что никак не желал признавать разум: он приехал на Корфу в первую очередь именно из-за Марджори. Да, Майкл сыграл роль спускового крючка, но все же более глубинной причиной была она, Марджори.

Он успел сто раз передумать все это за долгие, полные мучительной тревоги часы. Часы, что просидел у ее постели, машинально отвечая на вопросы врачей и медсестер, отгоняя от двери палаты посетителей. В том числе и Фрэнка, который примчался, как только Марджори привезли в палату после осмотра. По счастью, операции не понадобилось.

Крис не хотел пускать Фрэнка. Но тот проявил необыкновенную настойчивость.

— Я должен ее видеть! Майкл захочет знать, как она!

Это был веский аргумент. Недовольно ворча, Крис согласился.

— Но только на несколько минут.

И он встал в изголовье кровати, всем своим видом демонстрируя Фрэнку, что уступать не намерен, что сам будет заботиться о Марджори.

Как ни странно, Фрэнк не сделал даже слабой попытки оспаривать у Криса этот почетный долг. Он несколько минут постоял в ногах кровати, бледный и встревоженный, а потом поднял глаза на Криса.

— Вы остаетесь? — Голос его звучал скорее утвердительно, чем вопросительно.

— Да.

— Завтра я привезу Майкла.

Крис хотел возразить. Но предложение Фрэнка было более чем разумным. Наверняка Марджори захочет увидеть своего сына.

— Хорошо.

Фрэнк кивнул и снова перевел взгляд на Марджори.

— Бедняжка! Не представляю, что будет, когда она поймет, что не успевает к выставке.

— Я как-нибудь это улажу.

Сразу же после ухода Фрэнка Крис позволил себе на пару минут покинуть Марджори и сбегал в регистратуру, откуда позвонил Лайзе. Свяжись с Джеком Брауном и выясни, что тут можно сделать, сказал он, обрисовав ситуацию. А вернувшись, снова сел у кровати Марджори.

Как же хотелось ему подержать ее за руку, вдохнуть в нее хоть частицу своей силы и энергии. Но Марджори с головы до ног была вся в бинтах, так что даже этой невинной радости на долю Крису не выпало.

Оставалось только смотреть на нее и сознавать, до чего же сильно он любит ее.

Врачи решили продержать ее в больнице неделю. Неделю! Это же просто смешно! Марджори так им и сказала. Всем. И врачам, и даже медсестре, которая разносила еду. Ведь в наши дни больных отсылают домой прежде, чем те успевают отойти от наркоза.

— Только не здесь, — ответил ей доктор Мессидис, заведующий отделением черепно-мозговых травм. — И не моих пациентов. Такое сотрясение мозга, как у вас, — дело нешуточное. Так что лежите смирно и не спорьте с врачами. Будете хорошо себя вести, может быть, выпишу вас на день раньше.

Выбора не было. Марджори лежала смирно и вела себя хорошо.

Но меньше всего на свете ей нужно было, чтобы распроклятый Крис Стоун безвылазно торчал в ее палате!

Она сказала это. Сказала ему. И всем врачам и медсестрам, что заходили в палату. И не уставала это повторять.

Однако никто не обратил на ее жалобы ни малейшего внимания. Даже подлый предатель Фрэнк. Он привез Майкла проведать ее, и молодая женщина попыталась уговорить его забрать Криса с собой.

— Он мне не нужен! Я не хочу, чтобы он оставался.

Но Фрэнк неопределенно пожал плечами.

— Он говорит, что останется.

Не больше толку было и от медсестер.

— Ах, милая, вы же сами знаете, что будете скучать без него, — сказала одна из них.

— Отослать такого красавчика прочь? Ну что вы, дорогуша, и не просите даже, — вторила ей другая.

— Не глупите, милочка, — сурово отрезала третья, по всей видимости, старшая медсестра. — Без него вы бы оказались в общей палате, а не в отдельной. Посмотрите, как он о вас заботится! Чуть ли не пылинки сдувает! Обо мне бы кто так заботился, уж я бы выкаблучиваться не стала!

— Послушай, Крис, тебе надо хотя бы переодеться, душ принять, — в отчаянии пустилась Марджори на обходные маневры.

— Я уже принял душ. Вон там. — Он кивнул на дверь ванной комнаты. — А Лайза привезла мне чистую одежду.

— Как мило с ее стороны, — хмуро пробурчала молодая женщина.

Крис усмехнулся.

— Вот видишь, чистые джинсы, свежая рубашка. Лайза мне даже бритвенные принадлежности принесла, так что я смогу побриться, пока ты будешь спать.

Теперь Марджори заметила, что он действительно переоделся и как-то весь посвежел. А отросшая щетина лишь придавала ему еще более лихой и сногсшибательный вид. По сравнению с ним молодая женщина чувствовала себя безобразной ведьмой.

— Лайза очень хочет с тобой познакомиться.

— Что?

— Она зайдет попозже. С самого утра не смогла — у нее деловая встреча. А когда все уладит, непременно заглянет.

— Ей вовсе не обязательно меня навещать, — торопливо произнесла Марджори. — С какой стати ей вообще со мной знакомиться?

— Я ей о тебе рассказывал, — загадочно ответил Крис.

Марджори даже не хотела задумываться над тем, что это могло значить. Тем более что и возможности такой ей не представилось. В эту самую минуту дверь отворилась и в палату вошла роскошная блондинка, в которой Марджори сразу узнала спутницу Криса.

Но она была не одна. Следом за ней шел респектабельного вида мужчина лет сорока, с бородкой и в очках. Увидев Марджори, он всплеснул руками и воскликнул:

— Боже мой, Марджори! Бедняжечка! Когда Лайза мне рассказала, я просто ушам не поверил!

Марджори обомлела. Неужели агент Криса рассказала Джеку о несчастном случае, произошедшем с ней?

— Джек! Как вы… вы… — Не договорив, Марджори метнула на Криса убийственный взгляд, затем, собравшись с силами, заставила себя продолжить: — Я хотела вам позвонить. Понимаете, я так много не доделала…

— Не волнуйся. — Джек успокаивающе похлопал ее по плечу — невывихнутому. — Тебе сейчас надо отдыхать. Набираться сил. Бедняжечка! Даже руки, и те забинтованы!

— Со мной очень скоро все будет в порядке. — Хотя насчет «очень скоро» Марджори все-таки сомневалась. — Боюсь только, теперь я все равно не успею к выставке, как обещала.

Вот он, решающий миг. Теперь все в руках судьбы. Если Джек решит разорвать контракт, тут уж ничего не поделаешь.

— Ничего-ничего, — отозвался тот, легкомысленно помахивая рукой в воздухе.

Марджори растерянно заморгала.

— Н-ничего?

Во время их последнего разговора Джек был настроен отнюдь не так оптимистично.

— Вы вправду думаете, что выставка может состояться?

— Ну разумеется! — успокоил ее Джек. — Все уже обговорено и улажено. — Он одарил благодушной улыбкой сначала Марджори, потом Криса. — Так будет даже лучше. Получится изумительная композиция. «Море и берег». Да туда толпами народ повалит.

— Что? — Марджори попыталась приподняться, но со стоном упала обратно на подушку, в ужасе глядя на своего агента. — О чем вы вообще говорите?

— О предложении Криса. Ты же понимаешь, что одних твоих работ недостаточно. Ты не закончила и половины того, о чем мы договаривались. Так что Крис любезно вызвался заполнить пробелы в экспозиции экземплярами из своей коллекции. Представляю, как замечательно все будет смотреться.

Марджори перевела взгляд на Криса. Впервые за все время ее пребывания в больнице на лице у него отразилась легкая неуверенность. И неудивительно, он прекрасно знал, что сейчас последует.

— Мне не надо, чтобы Крис меня выручал! — заявила молодая женщина.

— Ну как же, дорогая моя, — урезонивающе произнес Джек. — Иначе ничего не выйдет.

— Уж лучше пусть ничего не выйдет!

Вместо ответа Джек лишь посмотрел на нее. Но каким взглядом! Марджори хватило нескольких секунд, чтобы осознать, каким глупым и инфантильным выглядит ее поведение. Сдавшись, она раздраженно пожала плечами.

— Не люблю быть кому-то обязанной, — все еще ворчливо пояснила молодая женщина. — Я хотела, чтобы это была моя персональная выставка.

— Но обстоятельства-то изменились. У тебя еще будет персональная выставка. Непременно будет. В свое время. А пока это лучшее решение.

Марджори впала в странное оцепенение. А Джек с Лайзой принялись со знанием дела обсуждать, как оформить экспозицию в целом, как уравновесить работы Марджори трофеями Криса и все такое прочее. Время от времени они советовались с ним. На Марджори же никто и внимания не обращал, точно ее и в палате не было.

Единственной, кто удостоил бедняжку сочувствия, была медсестра. Едва войдя в палату, она заметила, какое бледное и напряженное лицо у пациентки, но совершенно неправильно истолковала причины состояния Марджори.

— Вы только посмотрите! Утомили мою пациентку. Вам лучше уйти.

Джек с Лайзой возражать не стали.

— Конечно. Обсудим остальное за ланчем. Вовсе ни к чему обременять Марджори деталями.

— Ну, разумеется. — Лайза повернулась к молодой скульпторше. — Я так рада наконец познакомиться с вами, хотя и жаль, что произошло это при столь печальных обстоятельствах! Но вы не волнуйтесь. Мы обо все позаботимся.

Марджори окинула обоих агентов испытующим взглядом, затем перевела его на Криса.

— А ты что же не спешишь меня успокаивать? — саркастически поинтересовалась она.

Тот пожал плечами, но выдержал ее взгляд не дрогнув.

— Доверься мне.

Как можно довериться человеку, который ворвался в ее жизнь и перевернул все с ног на голову. А теперь еще эти разговоры о «семейной выставке». И думать смешно. Ну какая они семья?

Однако когда она резонно указала на это Крису, тот не менее резонно возразил:

— Мы могли бы стать семьей.

Марджори знала, что это его способ сказать ей, что предложение остается в силе. Только пожелай — и Крис женится на ней. Судя по всему, чувство долга у представителей семьи Стоун и впрямь не имеет границ.

Однако насколько далеко может зайти это самое чувство долга, молодая женщина поняла неделю спустя, когда ее выписали из больницы.

Конечно, напрасно было надеяться, что теперь Крис оставит ее в покое. И хотя в больницу за ней приехал Фрэнк, Крис буквально не отходил от нее. В кресле на колесах довез ее до машины, потом из машины до вертолета и из вертолета снова до машины. Марджори пробовала протестовать, но он лишь хмыкнул. Пришлось смириться.

— Где же Майкл? — еще в больнице спросила молодая женщина. Почему сын не встречает ее?

— Готовит дом к твоему приезду, — лаконично ответил Крис.

Что ж, может, и к лучшему, что Майкл не видит мамы в таком состоянии.

На Корфу, усадив ее на заднее сиденье машины, Крис захлопнул дверцу, а сам занял пассажирское место спереди. Фрэнк уселся за руль, и машина тронулась.

Опершись на заботливо приготовленные подушки, Марджори жадно всматривалась в пейзажи за окном, что за эти годы успели стать ей родными. Как же она истосковалась по ним! Как будто провела в больнице не неделю, а несколько лет.

— Эй, Фрэнк, ты пропустил поворот! Мой дом вон там!

Но Фрэнк продолжал вести машину по ухабистой дороге совсем в другую сторону.

И тут до Марджори дошло.

— О нет! — воскликнула она. — Ты, что везешь меня к Крису?

— Ты же не можешь в таком состоянии жить у себя, — возразил Фрэнк.

— Еще как могу! Останови машину! Фрэнк, черт тебя дери, ты меня слышишь?

Но он не остановил.

— Послушайте! Вы же не можете отвезти меня туда против моей воли! — завопила Марджори. — Это похищение! Я буду жаловаться в полицию.

Фрэнк поморщился. А Крис как ни в чем не бывало повернулся к ней.

— Хорошо. Тогда разворачиваемся и возвращаемся к вертолету. Полежишь еще немного в больнице.

— Отвези меня домой!

— Не могу. Врач сказал, что тебе нужен уход.

— Но обо мне есть кому позаботиться. Майкл…

— Майкл еще ребенок! — отрезал Крис. — А ты взрослый человек. Вот и веди себя, как подобает взрослым людям.

Марджори смерила его яростным взглядом. Да как он смеет так с ней разговаривать!

— Майкл — мой сын. И он прекрасно со всем справится.

— О да, — согласился Крис. — Наш сын — мальчик умный и ответственный. И уж конечно он будет из кожи вон лезть, лишь бы сделать все, что ты захочешь, потому что ты его мать и он жалеет тебя. Но, — он устремил на нее тяжелый взгляд, — я надеялся, что ты не такая эгоистка, чтобы взваливать на мальчика непосильную ношу.

Марджори открыла было рот, но… но сказать было нечего. Этот невыносимый человек опять оказался прав! И осознание этого нежных чувств к нему отнюдь не прибавило. Марджори ощутила себя загнанным зверем. Все владеющее ею отчаяние и злость нашли выражение в одном-единственном взгляде.

Но Крис не дрогнул.

— Сейчас Майкл у меня, готовит комнату к твоему приезду. Они с Деспиной столько сил потратили, переделывая мой кабинет в спальню, чтобы тебе не пришлось ползать вверх-вниз по лестнице…

— Ничего бы со мной не случилось, — хмуро оборвала его Марджори.

— Как только приедем, тебе следует прежде всего поблагодарить Майкла за старания. Пора бы начать вести себя как мать, а не как избалованный, капризный ребенок.

Это уже было чересчур!

— И ты еще называешь меня эгоисткой? — вознегодовала Марджори. — Да на себя погляди! Сначала ворвался в нашу жизнь и даже разрешения не спросил, потом к выставке моей примазался, а теперь насильно тащишь меня к себе…

— Ладно, валяй, спускай пар, — невозмутимо пожал плечами Крис. — Лучше выкричись сейчас, чем потом, на глазах у Майкла. Хватит и того, что ты закатываешь сцены при Фрэнке.

При Фрэнке? Боже, она начисто забыла про Фрэнка. А тот по-прежнему вел машину, тихий как мышь. Но, безусловно, ни единого слова их беседы не упустил.

— Фрэнк, а ты-то на чьей стороне? — воззвала к нему Марджори.

Конечно, он не мог повернуться к ней, но она видела отражение его лица в зеркале. Глаза у него были сочувственные и извиняющиеся.

— Крис просто старается помочь тебе, Мардж.

Брови молодой женщины взлетели вверх.

— Крис? С каких это пор вы стали приятелями? — На сей раз обвиняющий взгляд предназначался уже Фрэнку.

Тот неуютно заерзал на водительском месте.

— Мы… гмм… поговорили…

— Поговорили? И что, позволь узнать, он тебе наговорил? Что намерен следить за каждым моим шагом?

— Ага, — сухо подтвердил Крис.

Наглец! Марджори покраснела.

— Понимаешь, Мардж, врач сказал, что тебе вредно ходить по лестницам — может голова закружиться. И что за тобой непременно должен кто-нибудь приглядывать, а не то тебя так рано не выпишут. Ты же знаешь, что я не могу забрать тебя к себе — я постоянно в разъездах. Деспину просить тоже неудобно. У нее столько братьев и сестер, что сами еле помещаются.

— Ну да, понимаю, — пробормотала Марджори.

— Вот Крис и предложил, чтобы ты пожила у него.

— Исключительно по доброте душевной, — язвительно заметила она.

— Именно, — подтвердил Крис, оборачиваясь взглянуть на нее. В уголках его губ скорее угадывался, чем виделся намек на усмешку.

Глаза их встретились. И время словно остановилось. Воздух сгустился, насытился потрескивающим электричеством.

Будь Марджори здорова, сбежала бы без оглядки.

— Ты делаешь это исключительно ради Майкла, — сказала она Крису. — А не ради меня. Верно?

Он смотрел на нее все тем же непроницаемым взглядом.

— А ты как думаешь?