Поезд до станции детство

Глава 28 Спасение

— Вот! Наденьте это, — Люба поспешно протянула Ивану с Захаром по черному плащу с глубокими капюшонами. — Такие носят наши слуги, что заняты на самой грязной работе. Черная ведьма не может смотреть на их безумные лица. Так вы станете похожими на них. И никто не заподозрит побега.

— Да уж, там есть, на что не хотеть смотреть, — пробормотал Захар, облачаясь в плащ. — Картина еще та!

— А почему они такие? — поинтересовался Иван. Он уже полностью пришел в себя и даже проникся материнской защитой.

— Это те, кто живет на поверхности, кто не успел вовремя окопаться, попав сюда, — пояснил Захар. — Не переживай, тебе такое не грозит. Ты происходишь из рода, у которого иммунитет к губительному воздуху. Как и я, собственно.

— Нужно поторапливаться, — прервала разговор Люба, — времени у нас совсем мало!

Когда черные плащи скрыли их фигуры и лица, Люба велела Ивану занять место между ней и Захаром. Что произошло дальше, Иван так и не понял — перед его глазами что-то промелькнуло, и он оказался на поверхности, посреди большого двора.

Несмотря на то что капюшон жутко мешал, любопытство брало верх. Иван не удержался, чтобы не выглянуть и не окинуть взглядом двор. Увиденное заставило застыть его от изумления! Они находились рядом с огромным сооружением, достаточно бесформенным, но настолько экзотическим, что какое-то время он не мог оторвать от него взгляда.

Посреди мрачной сырости высился черный блестящий дом, без окон и дверей. Он был выполнен из того же материала, что и камера, в которой держали Ивана. Глянцевые поверхности соединялись между собой под различными углами, отчего дом напоминал гигантский минерал, выросший прямо из земли.

Иван не заметил, как отстал от матери и Захара, настолько зрелище захватило его. Очнулся он только, когда услышал рядом злобный шепот, больше похожий на шипение змеи:

— С ума сошел? Чего встал как вкопанный?! Это тебе не цирк-шапито, а ты не зритель. Топай быстрее, если хочешь остаться живым, — из-под капюшона с возмущением выглядывали глаза Захара. Иван заметил, что Люба ушла достаточно далеко. Она беспокойно топталась на месте, ожидая, когда они присоединятся.

— Промедление опасно, — с укором произнесла она, когда они догнали ее. — С минуты на минуту вернется черная ведьма.

— Я просто никогда в жизни не видел ничего подобного! — пытался оправдаться Иван. — Из чего все тут сделано?

— Этот мир можно заставить работать на себя, чего и добилась черная ведьма. Тут есть много умельцев, делающих поразительные вещи, — скороговоркой объясняла Люба, торопливо шагая в сторону калитки, устроенной в таком же черном заборе.

Иван не мог заставить себя смотреть под ноги и бросал любопытные взгляды по сторонам. Он заметил во дворе несколько человеческих фигур, в таких же черных плащах. Они двигались, как запрограммированные, размеренным шагом, поворачивая строго под прямым углом. Кто-то что-то переносил с места на место, кто-то чистил огромные емкости, предназначенные неизвестно для чего. У одного существа, натирающего забор возле калитки, капюшон съехал с головы, и Иван рассмотрел лицо. Впрочем, лицом это трудно было назвать. На землисто-серой поверхности выделялись темные глазницы. Безумные вытаращенные глаза постоянно вращались. Из уголка безвольно приоткрытого рта капала слюна. Она медленно стекала по подбородку и впитывалась в плащ, оставляя на нем белесые следы. Бесформенный язык, неестественно распухший, не помещался во рту и вываливался наружу. Он противно колыхался в такт движениям бедняги.

«Да уж! Такого я еще не видел», — подумал Иван, не отрывая взгляда от серого лица. Краем глаза он заметил, что Захар с Любой брезгливо отвернулись. «Ничего удивительного, что черная ведьма прячет их под плащами. Зрелище не для слабонервных».

Они уже почти приблизились к калитке, когда во дворе произошли перемены. Фигуры в черном замерли на местах, кто где находился, низко опустили головы, полностью скрывая лица капюшонами.

— Не успели! — услышал он голос матери. — Сюда идет черная ведьма!

Как только она это произнесла, калитка с силой распахнулась, и в проеме показалась черная фигура, ярко-зеленые глаза которой остановились в аккурат на Иване. Рядом с ней стояла еще одна ведьма в прямом смысле слова: сгорбленная, сморщенная старуха с торчащими во все стороны седыми лохмами. Ее лицо было сплошь покрыто бородавками, а из-под бровей выглядывали маленькие злые глаза, больше похожие на буравчики.

— Так, что это у нас тут? — насмешливо произнесла черная ведьма. — Так ты мне помогаешь? — она перевела взгляд на Любу. — И ты здесь? — посмотрела на Захара. — Идейный червяк! — ее губы презрительно скривились.

— Он мой сын! — с вызовом ответила Люба, загораживая собой Ивана. Захар тоже вступил вперед и встал рядом. — Я не могу позволить тебе убить его! Он должен вернуться в свой мир!

— А кто его звал сюда? Зачем он покинул человеческий мир? — голос черной ведьмы звучал на удивление спокойно. — Я не прикладывала к этому усилий. Но раз уж он тут, то должен умереть! И ты знаешь об этом не хуже меня. В темном мире нет места живым!

— Ты должна отпустить его! — Люба смело смотрела в глаза черной ведьмы. Голос ее звучал уверенно и неестественно звонко. — Его жизненный цикл еще не закончен! Так или иначе он окажется тут, но не раньше, чем умрет своей смертью!

— Ты мне угрожаешь? — повысила голос черная ведьма. Старуха рядом противно захихикала и затряслась костлявым телом. — Никто не смеет угрожать мне! — она подняла руки, собираясь произнести заклятие. Чистильщик забора еще сильнее сгорбился под своим черным плащом и заметно задрожал.

— Постой! — вскричала Люба. — Помнишь, ты обещала мне услугу, за то, что я добровольно покинула мир живых молодой, а не превратилась в такую же старуху, как все те, что тебя окружают?

Черная ведьма опустила руки и с любопытством уставилась на нее.

— Да, я никогда не отказываюсь от своих слов, — медленно произнесла она.

— Так пусть этой услугой будет мой сын. Отпусти его. А я за это еще преданнее буду служить тебе.

— Но ему все равно не выбраться из Оазиса жизни. Глупая, как ты не понимаешь, что через какое-то время он опять вернется сюда.

— Я должна сделать все, чтобы помочь сыну! — голос Любы звучал грустно. — Позволь ему уйти сейчас, а что будет дальше, время покажет.

На лице черной ведьмы отразилась борьба, которую она вела сейчас сама с собой. Желание убить пересиливало, но и нарушить данное Любе обещание она не могла.

— Будь по-твоему, — наконец с усилием произнесла она. — Надеюсь, он вскоре вернется, — ведьма зло усмехнулась и посмотрела на Захара. — А ты!.. Если бы не заслуги твоей матери, я бы стерла тебя в порошок и разметала бы по мертвой земле. Еще раз ты позволишь себе переступить границы моего владения, кара свершится. Повторяю, скажи спасибо матери, что я прощаю тебя на первый раз.

— Уф! Спасибо, матушка! — пробормотал Захар, когда черная ведьма в сопровождение старухи прошествовали мимо, и они благополучно оказались по другую сторону ворот.

Люба выглядела задумчивой и грустной. Иван заметил ее подавленность и приобнял за плечи, заглядывая в глаза:

— Что с тобой?

— Какие у тебя все-таки удивительные глаза, — улыбнулась она, погладив его по щеке. — Они никого не могут оставить равнодушными, — улыбка снова сошла с ее губ, уступая место грусти. — Черная ведьма права! Если ты не найдешь способ вернуться в мир живых, то вскоре снова окажешься тут. Этот мир тебя притянет. И я уже ничем не смогу помочь.

— Не переживай так сильно, — философски изрек Иван, с улыбкой глядя на мать. — Больше всего мне сейчас хочется жить и… любить. Но если случится так, как ты говоришь, то по крайней мере мы будем вместе.

— Расскажи мне про Пану, — через какое-то время попросила Люба. — Ты ведь любишь ее, я правильно догадалась?

— Пана… Она замечательная! — лицо Ивана посветлело. — Я никогда раньше не встречал таких. Она очень наивная и мудрая одновременно. И еще… очень красивая! Интересно, как у нее дела? Скучает она хоть немного по мне?

— Ты не уверен в ее чувствах? — Люба внимательно разглядывала сына. — И ей ты еще не открылся?

— Да, понимаешь…. Я понял-то, что люблю ее только тут, когда уже почти умер. Меня словно осенило, и так захотелось жить. Никогда еще я так не любил. Все, что я испытывал раньше, было не больше, чем увлечение…

Захар, до это молчавший и внимательно прислушивающийся к их разговору, перебил его:

— Я слышал от твоих друзей про какую-то Пану. Если это та, про которую ты говоришь, то она в светлом мире.

— Ее туда тоже силой забрали? — заволновался Иван.

— Не переживай. У вас хорошие друзья, — грустно произнес Захар. — Ее тоже отправились спасать, только вот кто, я тебе не скажу, не знаю.

— Бедняжка… она тоже меченая, — Люба с грустью смотрела на сына. — Светлый мир — это призрачная мечта для каждого из нас. Но выбраться оттуда не легче, чем отсюда. Заведенный порядок суров, — она сокрушенно вздохнула. — Дай бог, не побоюсь этого слова, чтобы у вас получилось избавиться от проклятия, и эти два мира больше не притянули вас.

— Если бы только знать, как это сделать, — уныло проговорил Иван.

Тем временем они уже почти дошли до землянки Ады.

— Дальше я не пойду, — Люба остановилась метрах в десяти от входа. — Не рады мне там будут. Ада и такие, как она, не принимают вассалов черной ведьмы, как нас называют. Поэтому давай простимся здесь, — она заметно волновалась и прятала глаза, чтобы скрыть слезы.

— Но я хотел познакомить тебя с друзьями, — расстроился Иван.

— Не стоит, — грустно улыбнулась она, — не стоит мне их видеть. Иначе… иначе прощание будет еще тяжелее.

— Неужели мы вот так расстанемся, и я никогда больше тебя не увижу? Мама… — Иван с трудом произнес это слово. Слезы душили его, разрушая все мифы о том, что мужчины не плачут. — Мама… — рыдания вырвались из его груди, и он припал к крепкому женскому плечу. Она тоже плакала, перестав стесняться, крепко обнимая сына.

— Спасибо тебе! Спасибо, что ты попал в Оазис жизни, и у меня появилась возможность встретиться с тобой, — всхлипывала Люба, в попытке утешить его. — Тебе пришлось страдать тут, но я все равно рада, что мы встретились. Теперь я знаю, какой ты стал замечательный, повзрослев. А ты, я надеюсь, хоть иногда… будешь вспоминать свою непутевую мать, которая тебя любила больше жизни и будет любить всегда… Все, идите, — твердо произнесла она после короткой паузы, в течение которой крепко обнимала сына. Она оторвала от себя Ивана, по щекам которого, не останавливаясь, текли слезы. Развязала фартук и вытерла им его лицо.

Иван держал мать за плечи и все смотрел и смотрел на ставшее внезапно самым родным лицо. Он хотел запомнить каждую его черточку, малейший изгиб. Мысль, что они вновь должны расстаться, убивала. Слезы постоянно наполняли глаза и переливались через край. А Люба их вытирала и вытирала, а сама кусала губы, чтобы тоже не расплакаться.

Захар деликатно отошел в сторону и не смотрел на прощающихся мать с сыном. Он терпеливо поджидал Ивана возле входа в Адово жилище. Первый заметил, как распахнулся люк, и выбежала Алина. Не обращая на него внимания, она рванула в сторону Ивана.

— Иван! — радостно закричала она, бросаясь ему на шею. — Как замечательно! Как я рада тебя видеть! — она никак не хотела его отпускать, продолжая тискать.

— Ну перестань, глупенькая, — приговаривал он, пытаясь высвободиться из объятий. — Я в порядке… Все хорошо! Я хочу познакомить тебя кое с кем, — он наконец-то разомкнул ее руки и оглянулся. — А… а где она?!

— Она ушла, — ответил Захар.

— Как ушла? — Иван растерянно смотрел на него.

— Да кто ушел? — спросила Алина. — Ах, та женщина, что была рядом с тобой?

— Это не просто женщина, — тихо промолвил Иван. — Это была моя мать.

— Мать? — только и смогла вымолвить Алина.

— Она спасла нас и вывела из дома черной ведьмы, — Иван грустно смотрел на нее.

— Прости, я не знала…

— Ничего… Я думал познакомить вас с ней, но она не захотела. Решила оставить все, как есть.

— Я даже не разглядела ее, — Алина готова была заплакать от огорчения.

— Зато я запомнил ее на всю жизнь! — голос Ивана немного окреп. — Ее образ настолько отчетливо впечатался в память, что я попробую написать ее портрет сразу же, как только мы вернемся.

Захар грубовато окликнул их, напомнив, что ядовитый воздух опасен для Алины.

— Ада! Старуха! — закричал он с лестницы, пытаясь разогнать атмосферу унылости. — Почему не встречаешь гостей?

— Ее нет, — смеясь, ответила Алина. Она не могла долго печалиться из-за матери Ивана. Счастье, что последний нашелся, переполняло ее. — Кирилла она тоже забрала с собой. Ада решила запастись дровами, наверное, на половину вечности и выбрала себе безотказного помощника. Она использует его, как вьючного мула, нагружает с головой и гонит домой.

В пещере их поджидал улыбающийся Михаил. Он заранее почувствовал приближение Захара и Ивана и сообщил об этом Алине, вот она и выскочила на поверхность встречать их.

— Ну, привет, пропащий! — Михаил протянул руку Ивану. Тот недоверчиво уставился на нее. — Не бойся, здесь я не опасен.

— Тогда и тебе привет, — Иван пожал протянутую руку и в следующее мгновение уже оказался в медвежьих объятьях Михаила, тискающих и похлопывающих. — Э-э-э, парень, поаккуратнее, раздавишь, — смеялся он. — Я не такой крепкий, как это кажется на первый взгляд.

— Извини, перестарался. В кои то веки делаю то, о чем мог только мечтать, — с этими словами он притянул к себе Алину, молча стоявшую рядом и наблюдающую за встречей друзей. — Я могу дотронуться до любимых и дорогих мне людей, — никто из счастливой троицы не заметил, каким несчастным в этот момент выглядел Захар, не имеющий сил отвести взгляда от Алины.

Вскоре вернулись Ада с Кириллом, вернее, с горой веток. Как он только умудрялся их все удерживать?

— А-а-а, вернулись, — проскрипела старуха, ведя своего добровольного и несчастного помощника в закуток.

Кирилл не смог даже кивком поприветствовать Ивана, пока не освободился от ноши. Затем он первым делом сунул кусочек корня в рот, и снова начались объятья и бурные приветствия, которые Иван выдержал с честью.

— Ну-ка, ну-ка, милок, дайка я посмотрю на тебя как следует, — произнесла баба Ада, расталкивая их и пробираясь к Ивану. Она развернула его лицом к факелу и впилась в него внимательным взглядом. — Вот, значит, какой ты — сын колдуньи и потомок черной ведьмы! Да-а-а, — покачала она головой, — как же ты таким уродился-то у них? Тебе прямая дорога в светлый мир, а спасают тебя из темного… Не место тебе здесь, не место. Не сможет твоя душа прижиться здесь даже после смерти, — вынесла она вердикт.

Пришло время отправляться в обратный путь. Не стоило дольше задерживаться в темном мире.

— А как там Пана? — робко поинтересовался Иван. — Удалось ее вырвать из светлого мира?

— Думаю, что Андрей и Таня сделают все для этого возможное, — ответил ему Кирилл.

Алина подошла к Аде, копошащейся в своем закутке.

— Прощайте, бабушка, — обратилась она, — и спасибо вам за все, — с этими словами она обняла растерявшуюся ведьму и поцеловала в морщинистую щеку.

— Да уж, — проскрипела та, — меня и при жизни-то никто не обнимал и не целовал, а тут… — губы ее задрожали. — Спасибо тебе, девушка.

— Это вам спасибо за все — что приютили и помогли спасти нашего друга.

— Не стоит благодарить меня. Пустое это все, — проворчала старая женщина.

— Я даже не представляю, чем мы можем отплатить за вашу доброту? — Алина растерянно развела руками.

— Отблагодарить, говоришь? — усмехнулась Ада. — Ну, если ты иногда будешь вспоминать меня добрым словом во время твоей долгой и, надеюсь, счастливой жизни, то… и на том спасибо, — она быстро смахнула одинокую скупую слезу, набежавшую в уголок глаза. — А еще можете оставить мне корень жизни, вам ведь он уже будет без надобности.

Настала очередь прощания с Захаром. Мужчины крепко пожали ему руку со словами благодарности за оказанную помощь. А Алина и его одарила поцелуем. Он немного задержал ее руку в своей.

— Не выйдешь на минутку на поверхность? — робко предложил он. — Я хочу сказать тебе несколько слов наедине…

— Конечно! — ответила Алина и поймала обеспокоенный взгляд Михаила. — Я скоро вернусь, — успокоила она его.

— Я решил, что ты должна знать, что я испытываю… по отношению к тебе, — заговорил Захар, когда они оказались на поверхности. — Никогда, даже в своей земной жизни, я не встречал таких девушек, — он быстро прижал руку к губам Алины, пытающейся заговорить. — Не говори ничего. Просто послушай. Просто знай, что есть человек, вернее, существо, — горько усмехнулся он, — которое будет помнить тебя вечно… Ты покорила меня с первого взгляда, и отныне мое сердце принадлежит тебе. И оно, сердце, радо, что теперь находится в надежном месте. Воспоминания о встрече с тобой, о тебе… будут скрашивать мое существование здесь.

— Захар, — голос Алины звучал печально.

— Я не для того сказал все это, чтобы услышать ответ, — вновь перебил он ее. — Просто… хотел, чтобы ты знала. И еще! — Он усмехнулся. — Если ты не против, то иногда, очень редко, я буду навещать тебя во сне. Там мы сможем немного поговорить, как старые приятели.

— Конечно! — улыбнулась Алина. — Я с радостью буду с тобой общаться. Послушай, — воскликнула она, осененная внезапной мыслью, — если ты можешь навещать меня во сне, то почему бы и матери Ивана не делать так же?

— Увы, это преимущества вольной жизни, — грустно улыбнулся он. — Черная ведьма не позволит ей этого, а она находится в полной ее власти. Я же нет. Я сам по себе и никому не подчиняюсь. Поэтому я могу иногда тебе сниться. И еще у меня есть одна просьба, — он выжидательно смотрел на Алину.

— Конечно…

— Можно я поцелую тебя? — она в замешательстве уставилась на него. — Всего один поцелуй на пороге вечности! Я поэтому и попросил тебя выйти со мной, ну, отчасти поэтому.

— Даже не знаю… — начала было говорить Алина, но Захар так быстро прижался к ее губам, что она не успела отреагировать. А потом решила ответить на поцелуй, ведь, это было то единственное, чем она могла его отблагодарить, и чего он не мог не попросить.

— Спасибо! — прошептал он, оторвавшись от ее губ и еще какое-то время удерживая ее лицо в ладонях. — Ты не представляешь, как много это значит для меня… Прощай!

Он развернулся и углубился в мертвый лес, не обернувшись и не помахав ей на прощание.

«О-о-о! А трава-то куда лучше, чем жесткий и искусственный шезлонг! Она так приятно холодит кожу. Мягкая, как перина, и пахнет замечательно, свежестью! — Виктор от наслаждения закрыл глаза, нежась в ненавязчивых солнечных лучах. — И зачем я только городил все это? Цивилизации видите ли ему захотелось! А цивилизация — это что? Да ничего, пустой звон, если рядом нет ни единой живой души… Она только действует на нервы».

Сад полностью вернул свой былой облик. От бассейна, супермаркета и фонтана не осталось и следа. Новомодный особняк вновь уступил место уютному коттеджику. Лишь огромное солнце, как молчаливый свидетель всех превращений, неизменно занимало весь небосвод.

Виктор тихо радовался. Он молчаливо бродил по дому, поглаживая потрескавшиеся от времени перила, трогая затертые корешки книг, вдыхая запах обжитости, представляя себе, что крутом, в каждой комнате его друзья, которые просто заняты и не могут составить компанию ему — бездельнику.

Он вышел в сад и в первый момент чуть не задохнулся терпкими испарениями зелени и цветов. А когда грудь начала вздыматься равномерно, поборов эмоциональный взрыв, довольная улыбка появилась на губах — улыбка удовлетворения. Он растянулся на траве и начал как обычно вести мысленную беседу с самим собой, к которым он так привык в последнее время. Только в отличие от предыдущих дней эта беседа была наполнена спокойствием, а не раздражением, готовым перерасти в бешенство.