Поездка в Испанию

ГЛАВА ВТОРАЯ

Рейчел затрясла головой и стала пятиться от него, пока не уперлась спиной в колонну.

— Нет, нет! — шептала она. Ее брат, такой тонкий, такой чувствительный, примерный сын — пока отец не оставил семью, опустошив их жизнь. — Это невозможно! Здесь какая-то ошибка.

— Боюсь, что нет.

Должно быть, он заметил, что ей плохо, раньше, чем она сама, — вся кровь отхлынула у нее от лица. Она вновь почувствовала, как ее усаживают на один из плетеных стульев, которые, кажется, стояли вокруг стола. Нелепо, но она благодарна сеньору де Рьяно за поддержку.

Брайан... скрывается?.. Она никак не могла это осознать и только молча подняла на хозяина дома измученные темно-лиловые в этот момент глаза. Сердце ее стучало где-то в горле.

— Но не мог же он... он же не убил...

Сеньор де Рьяно встал неподалеку, скрестив руки на груди. Зловещая, жуткая тишина. Наконец он произнес:

— Нет, это — нет.

— Слава Богу! — воскликнула Рейчел, пытаясь удержать слезы, а они все катились по ее побледневшим щекам. — Так это вы... пострадавший? Что мой брат сделал вам?

— Не только мне, — то ли прорычал, то ли прошипел он со сдержанной угрозой.

Но Рейчел каким-то шестым чувством угадала в самом его тоне след глубоко личной потери — то самое, что и ее выбросило из обычной жизненной колеи и привело сюда.

Он стоял у края веранды, упершись загорелой рукой в арку; уходящее за горизонт солнце обрисовывало силуэт его мощного тела на фоне горного пейзажа, оживленного могучими дубами, прекрасными ореховыми и каштановыми деревьями. Молчание его яснее всяких слов предвещало — сейчас она услышит нечто ужасное.

— Год назад — вопреки своему неукоснительному правилу — я нанял вашего брата на завод в Джабуго, предоставив ему жилье. Он и еще один иностранец, швед, который тогда же устроился на работу, жили вместе. В их обязанности входила упаковка и отправка продукции.

Рейчел, неподвижно застывшая на краешке стула, помертвела, боясь услышать дальнейшее.

— Вашего брата порекомендовал тот самый аббат — как человека честного и трудолюбивого, заслуживающего куда большего вознаграждения, чем могла предоставить церковь. Аббат — друг нашей семьи с тех пор, как я себя помню, с моих мальчишеских лет, и я считал для себя честью оказать ему услугу. Но что касается вашего брата — тут, я думаю, даже мудрый аббат обманулся.

У Рейчел оборвалось сердце: что же, что именно сделал Брайан?

— Через несколько недель он и этот швед принялись красть ветчину и продавать ее через европейский черный рынок по непомерной цене. Сначала люди, которые занимались перевозкой, подумали, что неправильно посчитали, допустили ошибку. Но через некоторое время провели инвентаризацию и обнаружили большую недостачу. Двадцать тысяч долларов, если быть точным.

Рейчел задохнулась от такой цифры.

— Пять месяцев спустя шведа поймали с поличным и арестовали. Полиция проследила его денежные переводы на счет в швейцарском банке.

— А Брайан? — сдавленным от волнения голосом спросила Рейчел.

— В день, когда забрали его дружка, ваш брат не вышел на работу, и с тех пор его след простыл. Шесть месяцев назад.

«Господи Боже!» — только и пронеслось у нее в голове.

— Швед во всем сознался, с самого начала указав на вашего брата.

Не в состоянии дольше выносить все это, Рейчел вскочила на ноги.

— Это совсем не похоже на моего Брайана — того, которого я знаю и люблю! Ведь его не схватили за руку, вы располагаете только словом другого человека. Я не верю, что мой брат замешан в этом деле! Аббат не ошибся!

Хозяин дома смотрел на нее безжалостно.

— Ваш брат имел с вами контакт? Убеждал вас в своей невиновности?

— Нет! О нет! — горячо воскликнула она. — К великому моему сожалению, нет! Вы мне не верите. Знали бы вы Брайана! Он слишком горд — ни за что не признается, что попал в беду! — Она вдруг вспомнила — он звонил домой в последний раз тогда... — Знаете, он, должно быть, уже уехал из Севильи, когда позвонил нам с матерью... сказал: скорее всего, мы его какое-то время не услышим. — И закончила безнадежным, упавшим голосом: — У мамы было скверное предчувствие, а я... я не хотела ему верить. Я должна, должна отыскать его и убедить — пусть расскажет властям всю правду. Где же он может быть?

Сеньор де Рьяно приложил большой палец к губам, будто боялся проговориться о чем-то.

— Скорее всего, он еще в Испании.

— Почему вы так решили?

— Когда человек задумывает что-то плохое, его упорству можно иной раз только удивляться, — последовал ответ. Рейчел снова вспылила:

— Что же, что он задумал — кроме намерения оправдаться в том, чего не совершал? Послушайте, сеньор, я отлично понимаю — ситуация не из легких. Но уверена: если Брайан в чем и виноват, так только в том, что не собрался с духом все объяснить — боялся, что его поймут превратно и он пострадает за другого. Он в чужой стране и не знает ваших законов. Будь вы на его месте, и притом без средств, — как бы вы поступили?

Он воззрился на нее с нескрываемой иронией.

— Вы случайно не на адвоката учитесь? Рейчел порядком устала от его бесчеловечных насмешек.

— Не думаю, что юриспруденция уж настолько меня занимает, сеньор.

— А могу я поинтересоваться — что вас занимает?

Он еще и в душу ей влезает! Да ему-то какое дело?!

— Моя работа не из тех, что носят громкие названия. Но меня она вполне устраивает.

— Просветите же меня, рог favor[7].

— Что ж, пожалуйста. Я няня в отеле.

Судя по неподдельному интересу, каким загорелись его глаза, он ожидал чего угодно, только не этого.

Как изменилось выражение его лица — он словно опять оценивает ее. Вот еще! Он заходил взад-вперед по кафельному полу, будто решая сложную проблему; потом внезапно остановился и задал неожиданный вопрос:

— У вас есть диплом?

— Разумеется. Иначе меня не приняли бы на работу в «Кеннеди плаза».

Неплохо она поставила его на место! Могла бы сделать и так, чтобы он прекратил относиться к ней свысока. Интересно, как бы он отреагировал, расскажи она о той ужасной сцене со Стэфаном, после которой осталась без работы... Но нет, пожалуй, не стоит его испытывать. И она только пообещала сдержанно:

— Я... я зарабатываю не очень много, но даю вам слово, пока Брайан не появится, ежемесячно выплачивать его предполагаемый долг. — С этими словами Рейчел стала спускаться по ступенькам, ведущим в сад.

Теперь у нее лишь одна задача — вернуться в Севилью и поговорить с полицией. Вопрос сеньора де Рьяно заставил ее замереть:

— Думаете, деньгами можно искупить его грехи?

Рейчел резко обернулась — правильно ли она его поняла?

— Какие грехи? Неужели... еще что-то?

В сгущающихся сумерках его высокая фигура казалась почти фантастической. «Темнокожий восточный принц...» — невольно мелькнуло в голове у Рейчел.

— Только ваш брат, сам, сможет вам все объяснить. — Он замолчал.

В наступившей тишине Рейчел отчетливо слышала стрекотание сверчков, ощущала одурманивающий аромат роз.

— Ночь надвигается. Я поеду вслед за вами в Кармону на своей машине — так вы будете в безопасности.

Рейчел вовсе не желала быть в долгу у сеньора де Рьяно — пусть не беспокоится напрасно. Но все же... он не такой, как другие мужчины — очень многие. Ему не откажешь в том, чем они не обладают, — в подлинной, а не мнимой уверенности в себе, истинном рыцарстве, при всей видимой сложности и противоречивости его натуры. Спорить с ним женщине — вряд ли это разумно. И она покорно согласилась:

— Как скажете, сеньор, — и поспешила вдоль тщательно ухоженной дороги, пролегавшей в роскошном саду, к своей машине, припаркованной неподалеку от виллы.

К тому времени, когда Рейчел выезжала из ворот в сторону Севильи, южная ночь уже полностью вступила в свои права. Не хотелось признавать, но в душе она чувствовала облегчение, видя в зеркальце черный лимузин сеньора де Рьяно, следующий за ней по пустынной горной дороге. Не совсем еще оправившись от потрясения, вызванного столь неожиданной новостью о Брайане, она чуть не пропустила поворот на Кармону — и опять выручил сеньор де Рьяно: подал ей знак, помигав фарами.

Теперь ей очевидно — сеньор рассказал ей не всю историю Брайана. Но намеренно он это сделал или нет — она терялась в догадках. Он ведь заинтересован, чтобы справедливость поскорее восторжествовала. И все же это жестоко с его стороны. Хотя... если бы мстительное чувство взяло в нем верх, разве он проявил бы сострадание, когда с ней случился солнечный удар? Он сам избавил ее от палящего солнца, дал ей возможность отдохнуть, прийти в себя на своей вилле — и всколыхнул в ней целую бурю эмоций. До сих пор воспоминания об этом вызывают дрожь в ее теле. Вряд ли так повел бы себя человек, сосредоточенный на мыслях о возмездии.

А его последнее замечание... У Рейчел мурашки побежали по спине от овладевшего вдруг ею жуткого чувства — Брайан в куда более скверном положении, чем обрисовал сеньор. Что-то ее знобит, хотя ночь теплая, — ей сегодня порядком досталось...

Вот и отель «Король дон Педро»: какие массивные, больше, наверное, метра толщиной, стены укрывают его от внешнего мира. От вида этих мрачных старинных стен ее тревога только усилилась. Она вспомнила, что прочла в рекламном проспекте: отель построен среди руин Альказар де Арриба, королевского дворца, ставшего убежищем для католиков, сражавшихся за короля в последней битве с маврами.

У испанцев своеобразное отношение к жизни. А ведь сеньор де Рьяно — богатый и, видимо, знатный испанский дворянин. Можно представить себе, что он способен на самые невообразимые поступки, на неудержимую страстность, будь то на войне... или в любви. Не поздоровится тем, кто столь неразумен, что решится навлечь на себя гнев сеньора — потомка закаленных в многовековых придворных интригах рыцарей.

Ну и разошлась она, однако, создавая в мыслях некий романтический, почти роковой образ...

Рейчел встряхнула головой, решительно избавляясь от наваждения, и въехала на стоянку отеля. Автомобиль сеньора де Рьяно, видела она, последовал за ней и остановился рядом. Она выключила зажигание — и тут же поняла, что ей от сеньора не избавиться: вышел из машины, направляется к ней… конечно, поможет выйти.

— Совершенно излишне было сопровождать меня. — Произнеся это почти воинственным тоном, она заперла дверцу.

— Интересно, что бы вы делали одна. Вас преследовали в машине трое, от самой Аракены. Отстали всего несколько километров назад, обнаружив, что вас эскортируют. — Глаза его метали молнии, он поймал ее ошеломленный взгляд. — Рог Dios![8] Вы что, не понимаете?

— Н-нет. — Рейчел слышала бешеный стук собственного сердца: он стоит к ней так близко, что она не в состоянии соображать.

— Давайте войдем внутрь, а то вы опять упадете в обморок, и опять мне на руки.

Кровь бросилась ей в лицо.

— Вовсе я не падала в обморок... вам на руки. И вообще... обойдусь без вашей помощи, сеньор.

Но он не слушал, а крепко сжал ее локоть. Она изо всех сил старалась не чувствовать его прикосновения, пока они шли по дорожке к входу, выполненному в мавританском стиле, оставляя позади лабиринты узких, мощенных булыжником улочек с белоснежными игрушечными домиками.

— А я вот убежден — не обойдетесь. Тем более что вы намерены расплачиваться за вашего братца, пока он изволит прятаться. Так что в моих интересах печься о вашей безопасности, пока вы в моей стране.

Рейчел бесил его покровительственный тон: с какой стати он так беспокоится о ней, если твердо уверен, что ее брат именно тот человек, которому он обязан своими неприятностями? В его поведении, она это подспудно ощущает, есть какие-то скрытые мотивы — не просто традиционным испанским рыцарством вызвано его непрошеное внимание. Но представить себе, что она окажется без его помощи, уже не в ее силах.

— Мне кажется, вы еще потому так себя чувствуете, что просто давно ничего не ели, — шепнул он ей на ухо, увлекая ее за собой через сводчатый холл к бару с бронзовыми светильниками и деревянным потолком.

Простой наряд — спортивная рубашка с короткими рукавами и рабочие брюки, — казалось, ничуть его не смущал, а, напротив, добавлял ему привлекательности. Ни одна женщина, молодая или не очень, — а их здесь много, как заметила Рейчел, — не оставляла его без внимания.

Ей невольно пришло в голову, что далеко не каждый мужчина, всю жизнь пользуясь подобной популярностью у женщин, в состоянии хранить верность той, которую любит. Судя по тому немногому, что она знает, сеньор не женат, хотя, как ей приходилось читать, испанские мужчины женятся в основном довольно рано. Ну а если и женат — любит ли жену так, что не замечает никого вокруг, или, вооруженный своей неотразимой притягательностью, давно уже не придает своему браку значения?.. Однако о чем это она опять думает?.. Ей-то, собственно, какое дело до личной жизни сеньора де Рьяно?

— Знаете, я, пожалуй, слишком расстроена, чтобы есть. Пойду лучше сразу к себе, — заупрямилась Рейчел.

Но он уже ее не слушал, а подозвал официанта. Приветствовав сеньора, будто перед ним явилась особа королевской фамилии, тот ринулся к нему мимо других посетителей. Почтительная улыбка, поток загадочных испанских фраз, несколько восхищенных взглядов на Рейчел — и он поспешил к бару выполнять заказ.

— Вы вполне можете позволить себе расслабиться, сеньорита. — И де Рьяно галантно пододвинул ей стул. — Вы и так сегодня сделали больше, чем нужно.

— Это что же — предостережение? — не выдержала Рейчел; на них, кажется, уже смотрят с интересом.

— Понимайте как хотите, — последовал бесстрастный ответ, напомнивший ей, что сеньор еще не все рассказал.

Рейчел ничего не оставалось, как проглотить эту пилюлю, — устраивать сцены ей вовсе не свойственно. Официант между тем принес полное блюдо морских деликатесов, и у нее просто слюнки потекли, хоть она и уверяла, что не голодна.

— Если вам интересно, это называется tapas. Надеюсь, вы здесь найдете что-нибудь, что вам понравится, а я пока пойду позвоню в полицию. Надо их предупредить, что вы у нас и жаждете помочь.

Прежде чем уйти, он секунду поколебался. У Рейчел возникло впечатление, что он упомянул полицию умышленно — посмотреть, как она отреагирует. Может быть, он думает, она попытается его остановить, ибо у нее есть что скрывать, — в таком случае его ждет разочарование. И она бессознательно улыбнулась при этой мысли. Он заметил ее улыбку, взглянул на нее с каким-то непонятным выражением и своим крупным пружинистым шагом вышел из зала.

Размышления Рейчел нарушил официант, вернувшийся с полным графином ледяного сока, похожего на тот, что она пила на вилле.

— iBuen provecho, senorila![9] Отведайте вот это.

Рейчел поблагодарила и осторожно отпила: вкус необычный — что-то вроде смеси лимона и банана, с капелькой алкоголя, никогда не пробовала ничего подобного. Отдав должное необычному напитку, она подцепила креветку — буквально тает во рту, придется взять еще одну и еще...

— Рад, что вы последовали моему совету, — раздался у нее за спиной низкий мужской голос.

Аппетита как не бывало, она подняла глаза на де Рьяно, взволнованная близостью его сильного, стройного тела.

— Что, полиция напала на след Брайана? Черные глаза пронзили ее как кинжалом.

— Нет, и в настоящее время им от вас ничего не надо, кроме как знать, где вы остановились. Я сказал, где вас можно найти. Естественно, они поинтересуются датой вашего вылета обратно в Штаты.

— Я... я еще не знаю. — Рейчел никак не могла обрести прежнее равновесие. — У меня билет с открытой датой, я ведь не знала, сколько времени Брайан сможет провести со мной. — Она глубоко вздохнула и, делая над собой усилие, чтобы оставаться спокойной, выписала несколько чеков, всего на сумму двести пятьдесят долларов. — Это первый взнос. — И подумала при этом: «Мама, мама, знала бы ты, как быстро испаряется небольшая сумма, которую ты завещала мне и Брайану».

Старательно избегая испытующего взгляда сеньора, Рейчел отодвинула стул и встала. Он все-таки ей не доверяет, и потому ее мрачное предчувствие относительно Брайана усиливается. Какая ирония — она вылетела в Испанию, готовясь к встрече в монастыре, а вместо этого ей уготована дорога прямо в чистилище.

— Благодарю вас за... те сведения, что я от вас получила. — Рейчел чувствовала, что от нее все еще чего-то ждут. Так или иначе, а ей неприятно сознавать свою зависимость от этого человека. — Если Брайан объявится, я немедленно дам знать и вам, и полиции. Adios, sefior[10].

Она не отошла и на несколько шагов, как услышала:

— Buenas noches, senorita[11].

Он ответил ей на своем языке, и ей почему-то почудилась в этом скрытая угроза. Скорее, преодолеть длинный, как в замке, коридор — и она в своем номере, где из окон открывается такой красивый вид. Добраться до низкой, широкой кровати — и упасть на нее лицом вниз, дав наконец волю рыданиям, рвущимся наружу. Ни разу в жизни она еще не чувствовала себя столь одинокой — даже после смерти матери. Тогда, в поисках опоры и утешения, она больше времени стала проводить со Стэфаном — до той жуткой сцены в номере отеля, когда проявилась вся его непорядочность.

С самого начала знакомства Стэфан настаивал, чтобы она ему отдалась. Рейчел, как могла, сопротивлялась, говорила, что хочет подождать до свадьбы, до того, как найдется брат, чтобы отвести ее к венцу. Сперва он как будто соглашался с ее доводами, но время шло, и он становился все более требовательным, невыносимым. После одной особенно отвратительной ссоры по поводу Брайана Рейчел решила больше не испытывать его терпение, пойти навстречу его желанию. Собрав все свое мужество, она подговорила горничную тайком проводить ее к нему в комнату: Стэфан придет с работы — и она встретит его, пусть будет неожиданность, праздник... Но «сюрприз» ждал ее саму: она застала Стэфана в постели с молоденькой няней, на чьем попечении были дети гостившего в отеле дипломата. А тут еще, как на грех, потерялся, ненадолго правда, его пятилетний мальчик. Рейчел, вне себя выбежав из апартаментов Стэфана, устремилась к стоянке автомобилей позади отеля, желая поскорее уехать куда-нибудь подальше, — и там, среди машин, обнаружила мальчугана.

Иначе вся эта история стоила бы отелю разбирательства в судебном порядке.

Излив душу своей лучшей подруге Лиз и оправившись от первого шока и боли, причиненной предательством, Рейчел начала осознавать, какое, собственно, жалкое создание ее жених. Взять хотя бы его первую реакцию при ее появлении — обыкновенное раздражение, что она осмелилась явиться к нему без зова. Ни слез, ни раскаяния, ни просьб о прощении... Не вяжется как-то с его порядком надоевшими заверениями в вечной любви...

На следующий день он, правда, пришел к ней каяться, но ничего уже нельзя было исправить. Рейчел и слушать его не захотела. Тогда он принялся умолять Лиз урезонить ее — не помогло. Стал терроризировать звонками, посланиями на автоответчике, угрожая уволить, поставить ей в вину небрежность других нянь, если она откажется поговорить с ним.

Но тактика запугивания никак не трогала Рейчел — все ее чувства к нему оказались убиты. Без колебаний она бросила работу и стала готовиться к отлету в Испанию. Вообще-то она собиралась скопить немного денег для поездки, но теперь поддалась своему единственному желанию — найти Брайана. Любимый брат, родной человек — все, что осталось в ее жизни, — пропал, исчез бесследно... Но что бы она ни воображала о его судьбе, пусть самое ужасное, и в мыслях не могла представить Брайана в положении человека, скрывающегося от полиции. Если уж полиция его не может найти, что она-то в состоянии сделать? Только глубже чувствует теперь свое одиночество и бессилие. Пожалуй, надо вернуться в Нью-Йорк, и останется лишь молить Бога, чтобы Брайан позвонил или написал письмо. А что, если он пытался связаться с ней, пока она отсутствовала?

С сеньором де Рьяно частично расплатилась, и теперь оставаться в этом дорогом отеле еще на одну ночь ей не по средствам. Да и какой смысл находиться в Испании, домой, домой и срочно искать новую работу! Встречаться с сеньором де Рьяно больше незачем, ничто не помешает ей улететь. Так Рейчел себя убеждала, но образ его настойчиво витал в ее сознании. Она все пыталась представить его лицо, когда он спокоен и молнии гнева не сверкают в глубине черных глаз. Приходится признать: с той минуты, как она его увидела, сердце ее бьется в учащенном ритме. Вот и сейчас она никак не уснет, даже представить невозможно — неужели удастся забыться сном, а потом...

И все же уснула. Легкий стук в дверь, голос горничной — и она мгновенно очнулась и, оторвав голову от подушки, поморщилась: ох, заснула в одежде — кажется, впервые в жизни, — блузка и юбка, конечно, помялись.

— Девять часов, сеньорита Эллис. — Горничная произнесла это по-английски, с невыносимым акцентом. — Я принесла вам завтрак, если желаете.

Ну и ну, долго же она спала! Рейчел вскочила и поспешила в ванную, привести себя в порядок.

— Да, благодарю вас. Пожалуйста, оставьте поднос вон там, на столе.

Через час выписываться — едва-едва хватит времени совершить свой туалет и сообразить, что делать дальше. Мыть и сушить волосы не получится, слишком долго: она только приняла душ, за несколько минут расчесала светлые, серебристо-золотые волосы и заколола их в хвост. Вот так, другие прически делать некогда, зато отлично смотрятся мамины жемчужные серьги.

Свою первую встречу с Брайаном она представляла в монастыре и специально для нее приобрела очень простое, отлично сшитое белое платье из тонкого хлопка, с короткими рукавами, синими кантами и витым сине-золотым пояском, подчеркивавшим ее тонкую гибкую талию. Подобрала к этому наряду элегантные, плетенные из тонких кожаных ремешков белые открытые туфельки — дорогие, итальянские. Для нее важно было хорошо выглядеть — пусть Брайан гордится своей сестрой.

Бедный Брайан... Стоит ей подумать о его трагическом положении — и она не справляется со своими нервами, вплоть до дрожи в руках и спазмов в желудке, так что даже мысль о еде противна. Но с нее достаточно вчерашнего урока, когда она обрушилась на руки сеньору де Рьяно, — теперь она не выйдет натощак. Пора, однако, забыть о сеньоре, опять он у нее на уме. Лучше съесть вот эту намазанную маслом горячую булочку и нарезанный ломтиками сочный персик — вкусно, однако. И кофе прекрасный — крепкий, горячий. Если в представлении испанцев это и есть «завтрак для американских туристов» — тем лучше. Отпивая ароматный, сладкий напиток, она позвонила консьержу: когда ближайший рейс на Нью-Йорк? Несколько минут — и место для нее зарезервировано на двенадцать часов. Она сочла себя обязанной соединиться с полицией и оставить сведения о времени вылета и номере рейса. Вот и все ее дела здесь. Если еще вернуть взятую напрокат машину в аэропорт за час до вылета, у нее даже останется время осмотреть город.

Но сердце у нее почему-то не на месте, — это все оттого, конечно, что она рискует встретиться с сеньором де Рьяно. Хватит с нее его праведного гнева, больше она не желает подвергать себя такому испытанию. Кроме того, а вдруг сеньор прав и Брайан где-то здесь? Тогда ей, возможно, удастся... ну, как-нибудь случайно... напасть хоть на его след.

Боже, кого она обманывает? Слезы навернулись ей на глаза. Она не видела брата шесть лет. Он мог измениться до неузнаваемости... стать таким, как этот швед. Значит, сеньор прав и она просто наивная дурочка. Рейчел содрогнулась и поставила пустую чашку на поднос. Надо собрать вещи. К счастью, это несложно: у нее всего один чемодан и легкая дорожная сумочка для туалетных принадлежностей.

Пройти по коридору к администратору, выписаться и оплатить счет — все, что ей остается.

Приятная девушка, сидящая за стойкой, мило улыбнулась Рейчел.

— Сеньор де Рьяно уже обо всем позаботился. Он просил сказать вам, что вы можете оставаться здесь сколько пожелаете.

Рейчел пришлось сделать над собой усилие, чтобы принять эту новость с должным хладнокровием. Она уверена — этот широкий жест продиктован не просто гостеприимной щедростью. Да как он смеет?..

— Как бы то ни было, я сейчас уезжаю и хотела бы взять свой паспорт.

— Конечно, сеньорита. — Очаровательное создание снова профессионально улыбнулось и не подало ни малейшего знака удивления.

Рейчел убрала паспорт в дорожную сумку, подняла чемодан и храбро вышла из дверей навстречу изнуряющему пеклу. Интересно, смогла бы она к такой жаре когда-нибудь привыкнуть? А впрочем, зачем привыкать — сейчас она покидает Алказар, а вечером уже будет дома, в Нью-Йорке. Что же все-таки подвигло сеньора заплатить за ее номер? Он ей ничего не должен, только почему-то всячески пытался заставить ее почувствовать себя виноватой.

Так она размышляла, пока вела машину, уже минут сорок пять, мимо нарядных, аккуратных белых особнячков с барочными фасадами, утопающих в зарослях бугенвиллей. Пора, однако, заглянуть в дорожную карту: стоит, пожалуй, повернуть в сторону вот этого популярного среди туристов места, потом к башне. Но тут ее спокойствие было нарушено — пришлось сбавить скорость и сосредоточить внимание на зеркале заднего вида: позади кто-то беспрестанно жал на клаксон. Только сейчас Рейчел заметила роскошный автомобиль «астин мартин лагонда» цвета «синий металлик» — кажется, он повторяет все ее повороты... Ну и пусть, не особо ее это трогает. Неожиданно какой-то грузовик буквально оттеснил ее с дороги, заставив свернуть с улицы. Сердце у нее оборвалось — синий «астин» поравнялся с ней...

Кто же там сидит — силилась она разглядеть. Увы, яркое солнце, отражаясь в тонированных стеклах, бьет в глаза — ничего не видно. Не мешкая ни секунды, Рейчел нырнула в первый же закоулок — авось преследователь проедет мимо. Но нет, нашел свободное пространство неподалеку, — стало быть, это не простое совпадение... И вдруг ее осенило: не Брайан ли за рулем этой вызывающе дорогой спортивной машины? Узнал как-нибудь вчера, что сестра его ищет?

Она вышла из машины, закрыла ее и стала ждать: что сделает водитель? Вот это да! Прямо к ней направляется сеньор де Рьяно... Все ее опасения вмиг разлетелись, ярость охватила все ее существо. Хочет с ней поговорить? Тогда почему бы не в фойе отеля, когда она выписывалась? Подумать только, следил за каждым ее шагом, преследовал от самой Кармоны — без сомнения, думал, что она выведет его на Брайана! Итак, он бросил ей перчатку... Что ж, это дает ей право поступить так же. Но он с ней не на равных — это нечестно.

Какой он сегодня... Рейчел бессознательно задержала дыхание. Вместо рабочих брюк и спортивной рубашки безукоризненный светлый костюм; его высокая, мощная фигура обрела неожиданную элегантность — небрежную, свойственную мужчинам, не знающим, что такое денежные проблемы, вполне в себе уверенным. Лишь черные, спадающие на лоб волосы напоминали ей теперь о силе его мужской натуры. О, она уже на себе ощутила, каков он на самом деле, уже поддалась исходящей от него вулканической силе, сама еще не осознавая, что именно это и влечет ее к нему вопреки враждебности между ними. Он подходит все ближе, а она... все больше робеет перед ним, И Рейчел сразу перешла в наступление;

— Вы что-то быстро сложили руки, сеньор! — Ее встревожило выражение его огненных глаз — бродят по ее лицу и телу, как будто она его приз, выигранный в тяжкой борьбе. — Еще полчаса — и вы вслед за мной вышли бы на Брайана.