Поездка в Испанию

ГЛАВА ПЯТАЯ

Не одна Рейчел пребывала в такой глубокой задумчивости, что даже не услышала, как вошел Винсент, — Кармен тоже. Увидев дядю, она вскочила и принялась собирать фотографии. Но он успел завладеть одной и отправить ее во внутренний карман пиджака. Рейчел встревожилась, да и Кармен бросила на нее испуганный взгляд: все, теперь у полиции есть фотография Брайана, его разыщут...

Несколько быстрых шагов — и Винсент уже предупредительно открыл для них двери. Мгновенное, незаметное движение — осторожно, чтобы не разбудить дочку, Кармен одной рукой выдвинула ящик изящного бюро розового дерева, опустила туда отобранные ею фотографии, а другой положила остальные обратно в сумочку Рейчел. Молниеносный обмен заговорщицкими взглядами скрепил невидимые узы, связавшие молодых женщин. Рейчел важно, с непроницаемым видом прошествовала мимо Винсента, взиравшего на нее покровительственно, и чуть повернула голову в сторону Кармен. Прекрасные ее черты хранили выражение спокойной непреклонности. Красота ее, несомненно, скрывает незаурядную силу характера, по-своему не меньшую, чем у дяди. В конце концов, Кармен тоже де Рьяно... Следуя за ней вниз по лестнице в элегантную гостиную, Рейчел опять все время ощущала на себе взгляд Винсента. Можно представить, какие бурные между ним и племянницей происходят столкновения — он ведь теперь ее попечитель. Но они привязаны друг к другу, это чувствуется.

Рейчел вдруг сделалось грустно при мысли о том, что вот Брайан вошел в их жизнь, изменил ее привычный ход — и принес им лишь боль и страдания: оставил обожающую его женщину и ни в чем не повинного ребенка, а девочке так нужна любовь обоих родителей. А еще всплыло почему-то в памяти красивое загорелое лицо Винсента, как он прижимался в порыве нежности к щечке Луизы. И на какой-то момент представилось, что Луиза — их ребенок, ее и Винсента. Она поймала себя на странной мысли — они живут вместе, не разлучаются... Что она будет чувствовать долгими, теплыми андалузскими ночами, когда его объятия...

— Сеньорита Эллис?

Горячий румянец залил ее щеки.

— Д-да? — пробормотала Рейчел, заметив любопытный взгляд Кармен.

Винсент отодвинул ей стул и ждет, чтобы она села... О Боже, сколько же времени он стоял, наблюдая за ней, пока она предавалась сокровенным мечтаниям — о нем! — которым никогда не суждено сбыться?! Избегая его глаз, она пробормотала благодарность и устроилась на стуле в стиле рококо, с обивкой дамасского шелка, расписанной восточным орнаментом. Зеркально отполированная поверхность причудливо изогнутого деревянного стола, изысканный комод у стены, где сидела Кармен, инкрустированный слоновой костью, — все в великолепном особняке де Рьяно как в настоящем музее...

— Вы обратили внимание на этот комодик в мавританском стиле. Единственная вещь здесь, в доме, к которой я привязан. — Винсент уселся за противоположным концом стола, напротив Кармен и гостьи, и заметил ее восхищение.

— Да, он просто изумителен!

— Видела бы ты виллу дяди! — воскликнула Кармен. — Она стоит на вершине горы, и я чувствую себя там принцессой во дворце султана, взирающей на мир с недосягаемой высоты.

— Мисс Эллис ее видела, правда немного, по крайней мере патио, — опередил он Рейчел.

Она снова мучительно покраснела. Единственное, что отчетливо помнилось, — вилла прекрасна. Гораздо живее сохранилось в памяти, в самих нервах ощущение его мощного тела, когда он нес ее, обессилевшую от жары, на веранду.

Изумленная Кармен, широко раскрыв черные глаза, так и застыла с полной ложкой холодного фруктового супа (кто-то из прислуги успел принести его и поставить так бесшумно, что они и не заметили).

— А я и не знала, что вы были в Аракене. — Она переводила лукавый, искрящийся взгляд с Рейчел на дядю и обратно.

— Да, аббат из монастыря близ Рабиды мне сказал, — Рейчел уже попробовала персиковый компот, замечательно вкусный, — что твой дядя может помочь в поисках Брайана.

— А нашла ты дядю Винсента. — Кармен сразу потемнела лицом и как будто стала старше.

— И как раз вовремя — сеньорита была близка к обмороку, — добродушно заметил Винсент, разливая в бокалы красное вино. — Так что я очень пригодился.

К величайшей досаде Рейчел, ей опять стало жарко, хотя в столовой веяло приятной прохладой. Винсент упомянул об инциденте, который она безуспешно старалась забыть.

— Ты была больна?

Непритворное участие Кармен тронуло Рейчел.

— О нет, нет, просто страшно хотелось пить.

— И есть, — с удовольствием присовокупил Винсент — ему эта тема явно доставляла удовольствие, — Вот я и попросил Шэром приготовить баранину по особому рецепту, как только умеет она. Блюдо просто тает во рту, как вы, американцы, говорите.

Рейчел взглянуть на него боялась и сосредоточилась исключительно на Кармен: та, едва пригубив вина, серьезно, со вниманием изучала их обоих.

— Баранина — это его пунктик, — доверительно поведала Кармен, будто дядя и не сидел рядом. — Только ее одну и ел бы. Хорошо еще, что Шэром — единственная здесь, кто его не страшится. А то бы каждый день ей заказывал, по особому ли рецепту или нет.

Кармен права, в этом она уже успела убедиться на собственном опыте. Но тут как раз внесли блюдо, и она воспользовалась этим обстоятельством, чтобы деликатно промолчать.

Винсент не преувеличил — баранина с аспарагусом оказалась чистейшей амброзией. Рейчел наслаждалась каждым чудесно хрустящим кусочком, запивая бесподобным вином — ее любимый фруктовый вкус. Но когда хозяин вознамерился снова наполнить ее бокал, она накрыла его ладошкой. Не хватало еще, чтобы ее потянуло вздремнуть после обеда. Инстинкт подсказывал: «Будь бдительна, держи себя под контролем!» Близость этого мужчины и так пьянит ее сильнее, чем пряное, самое пряное вино.

Блеск его глаз лучше всяких слов подтверждал: он прекрасно понимает, почему она отвергла второй бокал. Довольный, видимо, своей проницательностью, он приложил к уголкам губ белоснежную салфетку, откинулся на спинку стула и обратился к племяннице:

— Дорогая, перед десертом я хотел бы кое-что объявить.

Лицо молодой женщины, заметила Рейчел, утратило оживление, она выпрямилась и замерла на своем стуле.

— Доктор говорит, давление у тебя нормализовалось, можно путешествовать. Я решил пойти тебе навстречу и позволить навестить крестных в Кордове. Сам тебя и отвезу, прямо сегодня.

— Дядя! — Радостный крик Кармен отозвался во всей гостиной.

«Сейчас бросится ему на шею», — подумала Рейчел. Однако он тут же предупредил ее порыв, разрушив, как видно, некоторые радужные надежды.

— А еще доктор считает — тебе нужно отдохнуть от ребенка. Хотя бы несколько дней, возможно неделю, иметь полноценный сон, заняться собой, встретиться с друзьями, куда-то выйти. В общем, не быть привязанной к расписанию Луизы. Все это пойдет тебе только на пользу, и ты совсем поправишься, забудешь о долгом заточении. — Винсент де Рьяно помолчал немного и продолжал: — А что касается Луизы... Я попросил мисс Эллис пожить в доме и позаботиться о Луизе в твое отсутствие. Это временное решение для всех нас. Сама мисс Эллис надеется, что полиция найдет ее брата до того, как она вернется в Штаты. У меня есть важные дела в Марокко, мне придется туда поехать. Зная, что Луиза в надежных руках своей тети, я буду вполне спокоен. И ты, я думаю, тоже.

«Мне придется... поехать», — четко выделила Рейчел из всей его речи. Но почему у нее такое чувство потери, словно все вокруг опустело?

Как реагирует Кармен? О, да у нее глаза полны слез.

— Но, дядя, мои крестные просто умоляли меня привезти Луизу. И... и мне хочется показать ее не только им, а... а всем... — И она спрятала лицо в ладонях.

Странное выражение появилось в глазах Винсента — Рейчел не поняла его.

— Не в этот раз, дорогая. — Подчеркнутая властность в его голосе свидетельствовала: эта тема не подлежит обсуждению.

Надо поддержать Кармен, успокоить. Пришло ей время вмешаться, решила Рейчел.

— Кармен, — начала она нетвердым голосом, — я люблю Луизу как свое собственное дитя. Она часть Брайана, а значит, и меня. Клянусь, я позабочусь о ней так, что ты останешься довольна. Ты... ты звони в любое время дня и ночи. Я приложу трубку к ушку Луизы, и ты поговоришь с ней, для нее ты будешь рядом.

Темная головка поднялась, Кармен смотрела Рейчел прямо в лицо.

— О, правда? Ты так сделаешь?

Винсент взглянул на Рейчел сквозь густую кайму темных ресниц. Благодарность его она уловила, но что-то еще читалось в его глазах, она не могла определить что и почувствовала знакомое уже волнение.

— Ну конечно, Кармен, не беспокойся. — Рейчел наконец оторвала взор от Винсента. — Будь Луиза моей, я чувствовала бы то же, оставляя ее. Но я много работала с детьми, чтобы убедиться — даже самой преданной, причем вполне здоровой маме необходим иногда небольшой отдых от всех забот. Дети — прелесть, но они так много требуют сил, и душевных и физических.

Кармен, казалось, размышляла над словами Рейчел, потом отодвинулась от стола, встала и повернулась лицом к дяде, полная решимости.

— Я поеду к крестным, дядя, сегодня. Но если ты думаешь, что я снова стану встречаться с Раймундо, ты меня совсем не знаешь. Я люблю Брайана и всегда буду любить только его! — И она выбежала вон.

— Не принимайте это близко к сердцу, мисс Эллис.

Он что, прочитал ее мысли? Она как раз изготовилась броситься вслед за Кармен, хоть у нее и нет ни малейшего права вмешиваться.

— Прогресс налицо, и этим я обязан вам. Вы замечательно обращались с ней. — Глаза его скользили по ее лицу; он выпил свое вино.

Сомнительный этот комплимент и взволновал ее, и возмутил. Что же она, намеренно манипулировала чувствами Кармен, по его мнению?

— Я была в высшей степени искренна, сеньор.

— Я и не сомневался, — последовал мягкий ответ. — Да и Кармен тоже, иначе не согласилась бы.

Появилась служанка, сервировать стол для десерта, и они замолчали. Когда она ушла, Рейчел задала вопрос, не выходивший у нее из головы:

— Этот Раймундо... он живет в Кордове? Кроме лаконичного «si», ничего не последовало, и Рейчел осмелела:

— Не выйдет. Кармен слишком любит Брайана, чтобы даже посмотреть на другого мужчину, сеньор. Таковы женщины.

— А вы уверены, что мужчины этим отличаются от женщин? — холодно откликнулся он.

В один миг разговор их повернул в очень личное русло, и такое опасное... Рейчел отложила вилку, — думал ли он сейчас о своей свадьбе? Ведь ей предшествовала, это ясно, настоящая, глубокая любовь. Естественно, что чувства его до сих пор обострены во всем, что касается памяти Леоноры. Обескураженная этой мыслью, она сочла необходимым объясниться:

— Я только имела в виду...

— Я прекрасно понимаю, что вы имели в виду, сеньорита. Но будьте осторожны, когда принимаете... — тут он прервался, умышленно или нет, — поведение вашего отца и брата как стандарт и под него подгоняете всех мужчин.

Забавно, но этот урок она вынесла совсем с другой стороны, от Стэфана, замечание ее в его стиле. Как быстро она от него отдалилась... С тех пор как приехала в Испанию, она больше не ощущала этой тупой боли, что угнетала ее после разрыва, — лишь здоровое чувство удовлетворения, что чуть не связала свою жизнь с таким человеком.

А теперь она опасается оставаться наедине с мужчиной, в два дня изменившим ее внутреннюю жизнь до неузнаваемости. И, поблагодарив за обед, Рейчел стала подниматься из-за стола. Сильная, твердая ладонь накрыла ее руку, не давая уйти, посылая жаркую волну ее телу. У нее нет надежды, что от Винсента укрылось ее состояние. Попытаться ускользнуть? Тогда она наверняка узнает полную силу его длинных, красивых, загорелых пальцев — они победят ее и заставят молить о пощаде...

— Со стороны можно подумать — вы от меня бежите, — усмехнулся Винсент, отпуская ее. — Но ведь это не так, вы приняли предложение остаться в моем доме на такой почетной роли — быть няней для моей племянницы.

— Это правда, мне не терпится с ней побыть, узнать поближе, — заторопилась Рейчел, не столько из чувства самообороны, сколько из-за подозрения, что Винсент не вполне ей доверяет в том, что касается Брайана.

— Прежде чем вы исчезнете, я хотел бы обсудить условия вашей работы. Во-первых, я вовсе не жду, чтобы вы были на посту двадцать четыре часа в сутки. Когда Луиза уложена на ночь, вы можете делать что пожелаете. Если вам понадобится пройтись по магазинам или просто посмотреть город, Фелипэ в вашем распоряжении.

— Спасибо, сеньор, — пробормотала Рейчел, едва дыша, — но я в Испании буду не больше недели, мне ничего не понадобится.

— Как угодно, но на какой-нибудь непредвиденный случай — просто все переводите на мой счет, а я потом вычту из вашего жалованья. Согласны?

— Да, конечно. — Она кивнула, не поднимая головы.

— Фелипэ знает, как меня найти, и сам вызывает врача для Луизы при малейшей необходимости. Mi casa es su casa, senorita. Чувствуйте себя как дома. Когда буду выезжать, попрошу Марию показать вам вашу комнату — она рядом с комнатой Кармен, и вы сможете услышать Луизу ночью, если что. Может быть, вы хотите что-нибудь сказать?

— Только одно: мне нужно будет звонить в Штаты, а отсюда, я знаю, дешевле. Если вы не против, я попрошу оператора после каждого звонка сообщать мне счет, а в конце оплачу.

Он вдруг встал из-за стола и как бы навис над ней своим мощным телом.

— Я бы взял у вас деньги прямо сейчас. К сожалению, срочные дела не позволяют мне пойти с вами за вашим кошельком. Мы уладим этот жизненно важный вопрос, когда я вернусь.

Кажется, она высказалась несколько нетактично и обидела Винсента, судя по его сарказму. Но ведь вовсе не хотела... Ему явно не доводилось иметь дело с женщинами независимыми и чтобы они не искали в нем финансовой поддержки, а стремились сами за все платить.

— Сеньор Рьяно! — Рейчел бросилась за ним, горя желанием объясниться.

Не успела — он уже вышел; тут же в дверях появилась Мария, проводить Рейчел наверх, в ее комнату. Пришлось взять себя в руки и спокойно последовать за ней. Так вот оно, ее обиталище на последующее недолгое время: легкая, удобная элегантная мебель, все обито переливающейся, в голубых и золотых тонах, парчой; тишина, покой, свежий воздух и прелестный свет... Удивительно везде в этом доме умелое сочетание богатства и роскоши с изысканным вкусом. Но в чувствах ее такая путаница, что лучше не анализировать.

— Сеньорита Эллис, телефон. С вами хочет поговорить patrono[17].

Звонок Рейчел слышала, думала, Кармен хочет узнать перед сном, как Луиза. И уж чего она меньше всего ожидала — это услышать голос сеньора де Рьяно. Он не появлялся уже четыре дня, с тех пор как отвез Кармен в Кордову.

— Спасибо, Мария.

У нее даже похолодело внутри, так она взволновалась при упоминании его имени. Протянула служанке пустую бутылочку, уложила Луизу на ночь, укрыв легким одеяльцем, поцеловала и объяснила Марии: укладывать ребенка на спинку — проверенный способ дать ему поперхнуться.

Теперь можно подойти к телефону, он рядом с постелью Кармен; негнущимися пальцами она подняла трубку и, к своему ужасу, выговорила «да» так, будто ей не хватало воздуху.

— Рейчел? — Очаровательный легкий акцент, с которым он произнес ее имя, перевернул ей сердце. — Не возражаете, что я вас так называю? В конце концов, мы родственники. — От прежнего его раздражения не осталось и следа.

— Нет. Конечно, нет, сеньор. — В горле у нее пересохло, она тщетно пыталась смочить губы.

— Тогда, может быть, попробуете называть меня Винсентом? Verdad?[18]

Она не сразу нашлась что ответить.

— Д-да, теперь я тоже... я, разумеется...

— Ну, скажем, после завтрашнего вечера вам уже не придется делать для этого таких усилий?

— Завтрашний вечер? — У Рейчел перехватило дыхание. — Я... я не понимаю.

— Сейчас поймете. Вы ведь впервые в Испании?

— Да, впервые. — Рука ее крепко вцепилась в трубку.

— Вот и прекрасно. Я, как хозяин, хотел бы пригласить вас на вечер фламенко — знаете, тот самый, благодаря которому Севилья известна всему миру.

Ей понадобились все душевные силы, чтобы унять внезапную дрожь во всем теле и не выдать своего состояния.

— Вы наняли меня смотреть за Луизой, сеньор. Я обещала Кармен, что буду с ней неотлучно — и день и ночь.

— А вот с этим обещанием вы несколько поспешили, pequena[19].

Pequena? Это испанское слово ей незнакомо.

— Мария ведь в какой-то мере заменяла Луизе няню с самого рождения. Как-нибудь уж посмотрит за ней несколько часов. — Он помолчал немного. — Даже наши беспощадные испанские законы требуют работникам по найму предоставлять выходной день.

— Да, но если Кармен... — Ему-то вольно шутить, а она не сдержит слова!

— Когда и если моя племянница позвонит, — не дал он ей договорить, — Мария с ней побеседует. И вообще... обо всем позаботится. Что касается меня, я пока в Рабате по делам, но скоро вернусь, чтобы вас сопровождать. Будьте готовы, ужин в половине восьмого. Да, вы, возможно, не взяли с собой вечернее платье. Так вам пришлют завтра утром несколько, на выбор. Надеюсь, что-нибудь понравится. Buenas noches, Рейчел.

— Сеньор? Винсент? — тщетно кричала в трубку разъяренная Рейчел. — Подождите!..

Все, короткие гудки... Но она даже трубку не сразу положила, еще не понимая в горячке, что ей не оставили выбора. Идти куда-то с Винсентом де Рьяно? Абсолютно нелепая идея. Куда, ради всего святого?! Да он же, в сущности, ее работодатель. Ко всему прочему она еще его должник, обязана выплатить долги Брайана... Рейчел закрыла глаза. А что, если это своего рода испытание? Для сестры человека, к которому он так относится... Не движет ли и ею алчность, как ее братом; не рада ли и она любой возможности заполучить все, что к ней свободно плывет?..

Но даже если и нет у сеньора никаких скрытых мотивов в этой затее с вечерними платьями, неужели он хоть на минуту подумал, что она из тех презренных женщин, кто принимает такие подарки от мужчин? Может, в его кругу это и в порядке вещей, но она, слава Богу, к нему не принадлежит.

Разговор этот взволновал ее, однако, больше, чем она могла себе признаться. Заглянуть еще раз к малышке, а потом — идти в свою комнату: надо позвонить Лиз (она как раз дома), сообщить, что планы ее изменились. А главное — узнать, нет ли вестей от Брайана. Верная Лиз — как хорошо, что они живут в одном доме, — помогает ей и в ее отсутствие: поливает цветы, слушает автоответчик. Лиз обещала держать ее в курсе всех дел и, как всегда, оказалась пунктуальна: подробно сообщила, что произошло после отъезда.

Стэфан ужасно разозлился, узнав, что Рейчел домой не вернулась, а, напротив, полна решимости найти работу, несмотря на чинимые им препоны. Какова была его реакция, когда он обнаружил в своем кабинете, в отеле, ее «документ об отставке»? Да он чуть с ума не сошел и тут же признался Лиз, что наговорил и натворил много глупостей, но все потому, что, убитый горем, не владел собой и не хотел потерять Рейчел. А потом вдруг пришел в ярость и пригрозил: поеду, мол, в Испанию и заберу беглянку домой.

Что греха таить, такое его поведение польстило самолюбию Рейчел, но сердца ее не тронуло. Стэфан вообще не способен на длительные, серьезные отношения — наверняка вот в этот момент ищет утешения у кого-нибудь на ложе страсти. Пока Лиз все ей излагала, в голове у Рейчел бродило: а что сейчас делает Винсент де Рьяно? Спит или нет? А если нет, то как он проводит время вдали от Севильи? Вот что занимает ее на самом деле. Больно ужалило ее одно предположение, что он тоже, возможно, пытается скрасить свое одиночество в объятиях другой женщины...

— Ох, я тебе так благодарна за все, Лиз! — спохватилась она, сообразив, что подруга уже все поведала и на другом конце провода тишина. — Обязательно еще буду звонить. Спокойной ночи, дорогая!

Все время, пока разговаривала, Рейчел прислушивалась к Луизе: по словам Кармен, девочка иногда просыпалась ночью и просилась на ручки. Нет, все тихо, она спокойно спит...

Итак, от Брайана ни слуху ни духу. А Лиз она ясно дала понять, что со Стэфаном у нее все кончено. Пора готовиться ко сну; у нее, кстати, в сумке две книжицы (сказали — «потрясающие романы»), купила в аэропорту почитать в дороге, отвлечься. На названия даже не посмотрела, все ее мысли захватила возможность встречи, после стольких лет, с Брайаном. Ну а теперь-то времени у нее сколько угодно. Что это за «самые свежие бестселлеры», как ее уверяли? Рассеянно пробежала первую главу маленького томика в яркой обложке — и решительно его захлопнула. Бесполезно, подобный сюжет ее не увлечет.

Черт побери Винсента де Рьяно — позвонил так поздно и вывел-таки ее из душевного равновесия! Черт побери непреодолимую силу, которая наполняет ее тело, все ее существо острым желанием хотя бы дотронуться до него, даже когда они самозабвенно и горячо пикируются!..

Ее просто в отчаяние приводит магическое воздействие этого человека. Вот он сейчас так далеко, в Северной Африке, а тембр его бархатного, низкого голоса отдается в ней, затрагивает каждый нерв, возбуждает, тревожит, как знойный ветер той африканской пустыни, которая там рядом с ним... А почему, из-за чего, собственно? Мало ли какие фантазии рождает женское воображение длинными, темными ночами! Неужели предательство Стэфана ее ничему не научило? Она — сестра Брайана Эллиса, а он — злейший враг де Рьяно. Винсент пригласил ее провести с ним вечер в Севилье... Что ж, удачный стратегический ход: ему несложно в такой обстановке нащупать ее слабые места и выудить информацию, которую, как он полагает, она иначе не выдаст — слишком глубоко запрятана. Только круглая дуреха может видеть за таким приглашением еще что-то.

Слишком взволнованная, чтобы уснуть, Рейчел отбросила одеяло, накинула халат и прошла в соседнюю комнату. Именно сейчас ей так нужна эта золотоволосая кроха, с ее тепленьким тельцем, — она привнесет покой в ее растревоженную душу... Не успела Рейчел устроиться на стуле с сонной малышкой на руках, как Мария, тоже в халате, появилась откуда ни возьмись.

Брови ее, темные и круглые, поднялись в молчаливом удивлении, потом она прошептала:

— Что-нибудь случилось?

— Нет-нет, — потрясла головой Рейчел. — Просто захотелось ее подержать.

Пожилая женщина улыбнулась.

— Ты совсем как ее мама.

— Я люблю ее.

— Все в доме любят pequena.

— Объясни мне, что значит это слово.

— Nina. Малышка, — объяснила Мария.

«Малышка»... Винсент так назвал ее по телефону. Почему вдруг, что он имел в виду? А что бы ей хотелось, чтобы он имел в виду?..

Она вздрогнула невольно — и вмиг Луиза проснулась, сладко зевнула и открыла глазки. Такие чудные черные глазки, они напоминают ей другие очи, темные, сверкающие, чей внутренний огонь уже лизнул ее душу, обжег и грозит превратиться в адское пламя, осмелься она подойти чуть ближе...

— Малышка больше не спит. Пойду принесу бутылочку.

Погруженная в раздумья, Рейчел лишь повернула голову на звук голоса, поблагодарила и положила Луизу в постельку поменять пеленки. Все это время она пыталась убедить себя... но нет. Ей ясно теперь: пока она здесь, в доме Винсента де Рьяно, в его стране, ей не будет покоя. Найти бы способ узнать что-нибудь о Брайане, пока она не привязалась окончательно и бесповоротно к хозяину дома. Пожалуй, несправедливо, что Винсенту де Рьяно мгновенно удалось вытеснить из ее сознания Стэфана. А если снова съездить в Ла-Рабиду, в монастырь, поговорить с аббатом... Может быть, он расскажет что-нибудь о привычках Брайана, как он обычно проводил время; вспомнит какую-то деталь, и она наведет ее на след... Мысли побежали сами собой. Неплохая идея: Винсент в Марокко, ему все равно; Луиза спит с двенадцати до трех каждый день... Завтра в двенадцать она попросит Фелипэ отвезти ее в город, а обратно забрать — когда она позвонит, возьмет напрокат машину, навестит аббата и успеет домой до того, как проснется Луиза. Все разумно, рассчитано, а у нее еще один шанс узнать хоть что-нибудь.

Увы, даже самый продуманный план может не сработать.

На следующий день Рейчел попросила прислугу: если придет в ближайшее время от сеньора какая-нибудь посылка — не принимать. Весь домашний персонал расстроился донельзя. Мария, обескураженная, взмахнув руками, заявила: никто не возьмет на себя такую ответственность! Но что уж совсем обидно — в Ла-Рабиду она пропутешествовала напрасно. Аббат оказался в Мадриде по делам монастыря, никто из служителей с Брайаном знаком не был. Лучше ей приехать через неделю, не раньше, когда он вернется, — так ей посоветовали.

Рейчел вернулась в дом страшно подавленная, отказалась от чая и остаток дня решила провести с Луизой в саду позади дома — там ее настроение, надеялась она, изменится. Самое жаркое время дня позади; казалось, и малышка, посасывая из бутылочки, наслаждается прогулкой у Рейчел на руках, в освежающей тени пальм. Сама же няня, в мыслях о Винсенте и о Брайане, позабыла неприятности до того, что потеряла счет времени.

Когда ей объявили, что сеньор вернулся из поездки и желает побеседовать с ней у себя в кабинете перед ужином, Рейчел запаниковала. Ей страшно остаться с ним наедине: она боится не только его притягательности, а еще и проницательности, власти его глаз. Не успев обдумать ответ, она импульсивно передала через прислугу свои извинения: она нужна Луизе и потому выходить не будет, останется и поужинает дома. До крайности изумленная служанка поспешила к хозяину с этой вестью, а Рейчел специально начала готовить все для купания Луизы. Кармен говорила — малышка обожает воду, плещется вовсю. Уж конечно, она и няню хорошенько искупает. Рейчел натянула любимую майку, шорты и заколола волосы в хвост. К тому же она втайне надеялась, что Винсент, если сюда заглянет, будет чрезвычайно шокирован таким нарядом — ведь испанская женщина в здравом уме и твердой памяти никогда в жизни так не облачится. Он, конечно, тут же отменит задуманный вечерний выход со спутницей, одетой подобным образом. Не прошло и пяти минут после этого мудрого решения, как за спиной у нее раздался низкий, глубокий голос:

— Уверен, что босс в «Малагуэнье» не позволил бы вам так одеться из страха, что вы вызовете смуту.

Ей бы не оборачиваться: Винсент стоял в дверном проеме ванной комнаты, заполняя собой все пространство. Боже, до чего он смугл и прекрасен в темно-синем вечернем костюме! Она с трудом взяла себя в руки, пытаясь сообразить, давно ли он вступил во владения Кармен и сколько уже времени наблюдает за ней. Вот уж никак не рассчитывала, что его глаза будут блуждать по изгибам ее тела, облепленным промокшей майкой, и обнаженным длинным, стройным ногам...

— Я закончу здесь, пока вы будете одеваться, — вымолвил Винсент как-то хрипло.

Она опомниться не успела, как он скинул пиджак, повесил на ручку двери и направился к ней с пушистым голубым полотенцем в руке. Ей оставалось лишь покориться, — избегая его взгляда, она подняла Луизу из ванны и передала в ожидающие руки дяди. Ничуть не заботясь о своей великолепной белой рубашке и синем, с серебристым отливом галстуке, он прижал девочку к груди и обернул полотенцем, напевая что-то по-испански и запечатлевая на ее шейке легкие поцелуи.

«Могу представить свои ощущения, если бы он так со мной...» — тихонько вздохнула Рейчел и, слишком поздно сообразив, что вздох ее, возможно, услышан, приготовилась ускользнуть. Но он встал на пути и устремил на нее такой взор, что она мгновенно почувствовала себя не в своей тарелке.

— Мария говорит, вы и не думали открывать пакеты из магазина.

— Да, она говорит правду. — Пусть сердце бешено колотится, но в этом она твердо будет стоять на своем. — Мне не нужны никакие вечерние платья, потому что я никуда с вами не пойду. Отношу это на счет вашей испанской крови. Своеобразное, скажем так, представление о чести, видимо, побуждает вас находить мне развлечения. Причем в то время, когда за Брайаном числится долг, а я взяла на себя ответственность за Луизу.

Произнесла эту длинную отповедь, перевела дыхание и с ужасом заметила, как улыбка медленно зреет в уголках его чувственного рта, — убийственная для нее улыбка, она делает его мужскую красоту совершенно неотразимой...

— Видите ли, я ведь здесь такой же работник, как Мария или Шэром. Удобно и естественно для меня, если вы будете относиться ко мне соответственно.

— Совершенно невозможно! — заявил он. — Вы — родная тетя Луизы, ваше положение совсем иное. Кстати, я, кажется, забыл упомянуть: шеф полиции и его жена — мои близкие друзья. Они присоединятся к нам за ужином, до начала представления. — Он будто не заметил, как широко раскрылись ее глаза от такого признания. — Я думал, вас обрадует возможность обсудить дела вашего брата. Эрнандо — умнейший человек, специалист своего дела и с радостью поможет вам разобраться во всем, что вас тревожит. А вашу преданность брату он сумеет оценить по достоинству — как и я.