Погоня за призраком

Глава 12

Тем же вечером Джесон побывал у Ричарда Мейтленда. Удобно откинувшись в мягком кресле, неторопливо потягивая великолепную мадеру, он рассказал своему другу обо всех обстоятельствах нападения на Гвинет.

— Ей чертовски повезло, — сказал Джесон. — Пуля застряла в мягких тканях и не причинила большого вреда. Разумеется, рана будет болеть, но доктор говорит, что через пару-тройку дней боль утихнет и Гвинет пойдет на поправку. Правда, в постели ей придется пролежать еще довольно долго.

— Я надеюсь, ты отвез ее не на Мун-стрит?

— Конечно, нет. Я поместил Гвинет в таком месте, где никому и в голову не придет искать ее. Кроме того, рядом с ней постоянно находится Брэндон и подруга Гвинет, некая Джуди Дадли.

— Ну, что ж… По-моему, ты все сделал правильно.

Наверное, только сейчас Джесон начинал по-настощему верить в то, что нападение на Гвинет было не случайным. Довольно долго он колебался и был готов вслед за Брэндоном и самой Гвинет поверить в то, что преступник просто вломился в ее дом по ошибке, а значит, после всего, что случилось той ночью, они больше никогда не услышат об этом омерзительном Гарри. Однако, поговорив с Ричардом Мейтлендом, Джесон начал понимать, что не все в этом деле так просто, как может показаться на первый взгляд.

Нет, Джесон не напрасно решился потревожить своего друга. Кроме того, ниточка от нападения на Гвинет тянулась к той вечеринке в доме Сэквилла, на которой присутствовал один из министров кабинета лрда Ливерпуля, а это уже непосредственно входило в круг интересов Особого отдела. Кроме министра, на этой оргии были замечены также несколько депутатов парламента и двое судей. А еще в тот вечер в доме Сэквилла побывал некий Джонни Роуленд, чей труп обнаружили позже на черной лестнице. Поначалу Ричарду показалось, что раскрыть это убийство можно буквалько за несколько дней, но, выслушав Джесона до конца, он переменил свое мнение. Дело усложнялось.

Дружба между Джесоном и Ричардом не была слишком тесной, они были знакомы едва ли больше года. Кроме того, Ричард был довольно замкнутым человеком — то ли в силу привычки, появившейся из-за секретной работы, то ли просто потому, что был скуп на слова, как и всякий шотландец.

То, что Ричард по характеру настоящий шотландец, Джесон понял буквально с первого взгляда, и, возможно, они так никогда и не сблизились бы, но неожиданно у них обнаружилось общее увлечение — альпинизм. В отличие от тенниса или гольфа, любителей взбираться по отвесным скалам не так уж много, и потому альпинизм стал той ниточкой, которая связала новых знакомых. Вскоре они сделали несколько совместных вылазок в горы, благодаря которым Джесон смог лучше узнать и оценить Ричарда — не знающего страха и сомнений, волевого, уравновешенного и спокойного.

Ричард подошел к камину, добавил в огонь несколько совков угля. Дождавшись, когда его друг вернется в свое кресло, Джесон спросил:

— А что мне делать с полицейскими? Должен ли я обратиться к ним?

— Хотим мы того или нет, но нам все равно придется связаться с ними. Это необходимо сделать, чтобы они не совали свой нос в расследование, которое будет вести наш Особый отдел. Впрочем, оставь полицейских мне, я сам все сделаю.

Они немного помолчали, а затем Джесон сказал:

— Все это так странно…

— Что именно?

— То, что наши пути так тесно переплелись, а в центре событий оказалась Гвинет.

— Быть может, она и не попала в центр событий, — покачал головой Ричард и попросил, поднося к губам бокал с мадерой: — Расскажи мне о ней.

— Право, не знаю даже, с чего начать, — пожал плечами Джесон.

— А ты начни с самого начала, — посоветовал Ричард.

— Хорошо. Итак, когда Гвинет осталась сиротой, ее привезли в Хэддоу…

И Джесон рассказал другу всю историю жизни Гвинет, включая загадочную историю с наследством.

— Эту головоломку мне очень хочется решить, — сказал он в конце. — Вот только как мне узнать имя этого таинственного благодетеля?

— Действуй, как я, — посоветовал ему Ричард. — Ищи ниточки, а затем старайся сплести их вместе. Встретится на ниточке узелок — попытайся его развязать, — он немного помолчал, думая о чем-то своем, и добавил: — Этот Гарри начинает все больше и больше интересовать меня. Смелый парень, странный парень этот наш Гарри. Так ты говоришь, он и не пытался скрыть свое лицо?

— Он вообще ничего не пытался скрыть.

— И никто ничего не заподозрил. А наш Гарри, показав свое личико днем, возвращается в дом той же ночью, причем опять в открытую. Что это? Безрассудство или тонкий расчет?

— Что ты собираешься предпринять, Ричард?

— Пока еще точно не знаю. Наверное, для начала лучше всего будет отправиться на Саттон-Роу и осмотреть место преступления. Как ты считаешь?

— Отлично! — ответил Джесон.

Ричард подошел к двери кабинета, распахнул ее и громко крикнул:

— Харпер!

Сорокалетний Харпер появился на пороге в ту же секунду. Подобранный, готовый к схватке, со сжатыми кулаками, он напомнил Джесону профессионального боксера. С первого взгляда было ясно, что с таким охранником можно чувствовать себя в полной безопасности. Молчаливый, немногословный Ричард казался рядом с Харпером настоящим болтуном. Харпер говорил так редко и так скупо, что порой его можно было принять за немого.

— Ты все слышал? — спросил его Ричард.

Харпер молча кивнул.

— Возьми двоих людей и отправляйся к тому дому. Будь осторожен. Не спугни Гарри, если тот вздумает вернуться.

— А полицейские?

— Харпер, — спокойно ответил Ричард, — неужели ты не сможешь с ними разобраться? Придумай что-нибудь.

Харпер криво усмехнулся и молча исчез.

— Ты позволяешь своим подчиненным подслушивать свои разговоры? — удивленно спросил Джесон.

— Это ты о Харпере? Но он, между прочим, не мой подчиненный. Его ко мне приставил сам премьер-министр, лорд Ливерпуль, вот так, не больше и не меньше. Правда-правда, Джесон, я не шучу, — Ричард немного помедлил и добавил: — Но признаюсь тебе честно, этот Харпер — просто золото, только не передавай ему этого, хорошо?

Друзья улыбнулись друг другу и направились к выходу.

— Между прочим, — сказал на ходу Ричард, — ты все время называешь свою кузину Гвинет или Гвин. А как ее фамилия?

— Бэрри. Миссис Найджел Бэрри.

— Миссис Найджел Бэрри, — медленно повторил Ричард. — Мне кажется, я уже слышал это имя.

Он вдруг резко остановился посреди лестницы и воскликнул:

— Ну конечно! Я знаю ее! Лиссабон, лето тысяча восемьсот девятого. Мой первый бой и мое первое ранение. Ведь это именно твоя кузина выходила меня после той раны. Она добровольно пошла тогда медицинской сестрой в военный лазарет. Помню, мы все, как один, были влюблены в нее, — покачал он головой и грустно добавил: — Гвинет Бэрри. Жаль только, с мужем ей не повезло. Ну а теперь поедем посмотрим, нет ли чего-нибудь странного в ее доме или рядом.

Двери дома на Саттон-Роу были заперты, и ничто не говорило о том, что их пытались вскрыть. Попав внутрь дома и пройдя на кухню, Джесон обнаружил, что все здесь осталось по-прежнему — окровавленные обрывки платья Гвинет, осколки разбитой посуды на полу и опрокинутые в пылу схватки стулья.

— Сюда заезжал Брэндон, взял одежду для Гвин, но на кухне все осталось нетронутым, — сказал Джесон.

Они прошли по всему дому, методично осматривая все комнаты, все шкафы и ящики. Когда было закончено с последним из них, Ричард заметил, задумчиво почесывая кончик носа:

— Ты обратил внимание на то, что во всем доме нет ни одной вещи, напоминающей о ее покойном муже? Ни портрета, ни трубки, ни часов.

— У Гвин сохранился его пистолет.

Разговор они вели в спальне Марка. Джесон посмотрел на разворошенную постель, поднял с пола оброненного оловянного солдатика и принялся машинально крутить его в пальцах. Ему вдруг вспомнились слова Гарри, пересказанные ему Гвинет. Тот угрожал убить их обоих — и Гвинет, и Марка, — причем независимо от того, отдаст она ему портрет или нет.

— Гарри — убийца, а не грабитель, — сказал Джесон, стискивая в ладони оловянного солдатика. — Возможно, он хотел получить тот портрет, но все-таки самой главной его целью было убить Гвин. Именно за этим он и явился.

— Да, боюсь, что ты прав, — согласился Ричард. — А это значит, что Гарри не успокоится и предпримет новую попытку. Впрочем, об этом, я думаю, ты и сам уже догадался.

— Тем тревожнее слышать твои слова.

— Мне необходимо поговорить с Гвинет, — задумчиво произнес Ричард.

— Тогда поторопись. Как только Гвин немного окрепнет, я перевезу ее в Хэддоу.

— Что ж, если понадобится, я приеду в Хэддоу, чтобы поговорить с ней. А ты, Джесон, порасспроси ее еще раз. Может, она вспомнит что-нибудь новое. В нашем деле иногда самая мелкая деталь может стать решающей. Поговори с ней о том, не замечала ли она в последнее время чего-нибудь необычного. Может быть, какие-то вещи, пусть самые незначительные на первый взгляд, пропадали из дома или лежали не на своих местах… Должен же где-то найтись этот чертов портрет!

— Я обо всем расспрошу Гвин и сумею объяснить ей, насколько все это серьезно.

— Отлично. С осмотром закончено. Пойдем?

— Ты можешь идти, а мне еще нужно забрать кое-что из вещей, которые понадобятся Гвин и Марку в Хэддоу.

— Лучше поручи это Харперу. Если он захочет своровать мост через Темзу, он сворует его так, что никто ничего и не заподозрит. Я хочу сказать…

— Я понимаю, что ты хочешь сказать, — перебил его Джесон. — Ты хочешь подстраховаться на случай, если за домом кто-то наблюдает. Боишься, что я выведу преступника на Гвин. Не волнуйся, я этого не допущу.

— Ну, что ж, — рассмеялся Ричард, — в таком случае, когда тебе понадобятся деньги, приходи ко мне. Без работы не останешься.

На следующее утро сержант Харпер вошел в кабинет своего начальника с подносом в руках, поставил его на стол и молча разлил по чашкам дымящийся кофе. Молчал и полковник Мейтленд. Он сосредоточенно просматривал лежащие перед ним бумаги, время от времени делая в них пометки остро отточенным карандашом. Харпер вдруг вспомнил те времена, когда они с Ричардом Мейтлендом были еще зелеными юнцами и, едва получив свои первые офицерские нашивки, были брошены в самое пекло.

«Как же изменился Ричард за эти годы, — подумал Харпер, наморщив лоб. — Вы только полюбуйтесь на него! Большим начальником стал и работает, нужно признать, как вол. А как выдастся у него свободная минутка, так сразу летит в горы, карабкаться по голым камням. Бедняга, так и живет без семьи».

У Харпера семейная жизнь тоже не сложилась, и он знал, что такое быть старым холостяком. Знал, потому и не желал такой судьбы своему полковнику.

«Ведь он еще очень хорош собой, — продолжал рассуждать Харпер. — И не старый, ему всего тридцать с небольшим. Неужели так и не найдется женщина, которая полюбит его? Нет, обязательно должна найтись».

Ричард потянулся, отбросил в сторону карандаш и спросил, метнув быстрый взгляд на Харпера:

— О чем задумался, Харпер? Признавайся.

— Вы говорили, что это дело будет простым.

— Да, я так полагал.

— Теперь думаете иначе?

— Даже и не знаю, что тебе ответить на это. Возможно, мы столкнулись не с одним делом, а с целой цепочкой, которую придется распутать. Должен сказать, что меня очень интересует этот Гарри. Примечательная личность. Серийный убийца.

— Вы так считаете?

— Все указывает на это, — ответил Ричард, откидываясь на спинку кресла и с наслаждением разминая затекшие мускулы. — Впрочем, даже если окажется, что между убийством слуги и покушением на миссис Бэрри нет никакой связи, наш Особый отдел должен будет заняться поисками Гарри. Не можем же мы допустить, чтобы по улицам Лондона разгуливал такой преступник!

Харпер медленно кивнул. Он думал сейчас о другом убийце и о другом преступлении.

— Что будем делать? — спросил он.

— Начнем сначала, — ответил Ричард. — Прежде всего я хочу знать всю подноготную этого убитого, Джонни Роуленда. Нужно выявить всех хозяев, у которых он работал, всех его знакомых, друзей, родственников, если они у него имеются. Кроме того, я хочу еще раз внимательно просмотреть список гостей, которые были в тот вечер в доме Сэквилла. Кто знает, искал ли там этот несчастный Джонни миссис Бэрри или кого-то другого. Это нужно понять. Пошли туда Лэндо-на и лорда Айвена, пусть займутся этим. Обрисуй им суть дела, но при этом не раскрывай имя миссис Бэрри. Ею я займусь сам.

— Хорошо, — кивнул головой Харпер и добавил с усмешкой: — Впрочем, я сомневаюсь, что наш лорд способен запомнить даже собственное имя.

Ричард коротко рассмеялся в ответ. Он знал, что Харпер недолюбливает лорда Айвена, считая его ни на что не годным юнцом.

— Тем более, — сказал Ричард. — Устроим ему настоящую проверку.

Харпер только молча пожал плечами в ответ.

Спустя десять минут лорд Айвен и Лэндон спускались по лестнице, и лорд Айвен спросил своего напарника:

— Как ты считаешь, Лэндон, почему это вдруг наш шеф взялся за такую мелочовку, как убийство какого-то слуги?

«Где уж тебе понять, — подумал Лэндон. — Ты же туп как пробка, мой милый лорд, и если бы твой папаша не был личным другом нынешнего премьер-министра, не видать тебе Особого отдела, как своих ушей. Да, послал мне господь напарника!»

— Наверное, потому, — ответил он вслух на вопрос лорда Айвена, — что за этим убийством наш шеф рассмотрел что-то очень важное. Быть может, понятное пока только ему одному.

— А как же нам понять, что мы ищем?

— Нам ничего понимать не нужно. Будем просто исполнять, что приказано. Задание, по-моему, ясное — установить, не был ли связан Роуленд с кем-то из гостей, перечисленных в списке Сэквилла. Что ты вздыхаешь?

— Ерунда какая-то. Идиотское задание.

— Понимаю, — все с той же улыбочкой откликнулся Лэндон. — Поступая сюда, в Особый отдел, ты воображал, что будешь каждый день ловить изменников и шпионов, верно?

— Ну, что-то в этом духе, — согласился лорд Айвен. — Взять хотя бы тот заговор против лорда Ливерпуля, который наш шеф раскрыл в прошлом году вместе с этой гориллой, своим телохранителем.

Он резко замолчал, увидев поднимавшегося им навстречу Харпера, и вздохнул, когда тот скрылся за поворотом лестничной площадки.

— О, господи, сделай так, чтобы Харпер не расслышал моих последних слов.

— На твоем месте я бы держал язык за зубами, — заметил Лэндон, — и не забывал о том, что служу в Особом отделе.

— А в Особом отделе предателей в живых не оставляют, — уныло продолжил лорд Айвен. — Или это просто шутка, как ты считаешь, Лэндон?

— Я считаю, что лучше всего никогда не узнать, шутка это или нет. А теперь давай к делу. Когда приедем в дом Сэквилла, начни опрашивать слуг, а я займусь хозяином.