Похищенная пришельцем

— Арох, все в порядке, правда!

Но было ясно, что мы просто должны это доказать.

Мы стали взаимодействовать. Болтать. Женщины представляли себя и своих мужчин. Мы призывали к порядку: сначала задавались серьезные вопросы, а затем обсуждались проблемы и происходил обмен знаниями, так как терапия могла подождать.

Вскоре мой желудок заурчал. Арох, стоящий рядом, сразу напрягся.

— Это был всего лишь мой желудок, — уточнила я. — Я не собираюсь ни на кого нападать, — пошутила я.

— Знаю, — ответил Арох. Он оглянулся на Дохрэйна, видимо пытаясь намекнуть, что нам нужна еда. Бедный парень. Он был нашей сучкой.

— Эмммм, — протянула я, подходя к женщине по имени Элла. Она была хорошей девчонкой и нравилась мне. — Привет, — поздоровалась я.

— Я голодна, — пожаловалась Элла.

Бэт тоже подошла к нам и устало улыбнулась, неохотно передавая сверток с малышом одному из парней. Каждый из них хотел по очереди укачивать младенца.

— Эй, голодная, — сказала Бет. — А я уставшая.

— Отлично, — пробормотала девушка по имени Грэйс. — Это похоже на гребаный состав гномов¹³. Знакомьтесь, Стерва, — она постучала большим пальцем по своей груди, — Властная, — она указала на меня головой, как будто я была властной? Я только организовывала! — Голодная, Плаксивая, — Грэйс жестом указала на Бэт, продолжая, — а вон это Распутница…

Бет ахнула и прямо перед атакой издала дикое рычание:

— Считай, что ты мертва!

Но Бэт так и не добралась до своей цели. Дохрэйн обернул руки вокруг Стервы и убрал ее с зоны досягаемости. Арох обнял меня и утянул от поднявшегося гвалта, чтобы нас не зацепили в начинающейся драке.

Я заметила многозначительные взгляды самцов над своей головой. Несмотря на протесты, они ожидали этого. Потому что знали, что женщины не могут мирно общаться.

— Мы утверждали, что «мы лучше». Говорили, что «мы можем поладить». А парни доказали свою правоту за… — Я посмотрела на свои космические часы, которые Дохрэйн раздобыл для меня, из-за чего Арох наградил его испепеляющим взглядом, но не потому, что завидовал мне. Часы развлекали меня целый день, — какой-то всплеск и штуки в виде крысы, что бы ни значила эта мера времени. Отличная работа, дамы.

— Пошла на хрен, — пробормотала Грэйс.

А знаете, что? С этого момента я буду называть ее только Стервой. И, эй, она сама себя так обозначила.

Арох напрягся, и я услышала, как он щелкнул хвостом. Я повернулась в объятиях моего пришельца и схватилась за его рога.

— Все в порядке, детка. Она просто вспыльчива. Здесь нет никакого сексуального подтекста.

— Вспыльчива? — Он не отрывал от нее своих прищуренных глаз.

— Мы не все счастливо влюблены в своих пришельцев. — Ее тон был едким. — Особенно если некоторые из этих парней имеют жабры и если эти придурки, несмотря ни на что, ласкают тебя всю ночь, — проворчала она.

Именно тогда я обратила внимание на энергичного инопланетянина недалеко от Стервы, который наклонил голову ярко-желтого цвета, как и его горло. А там располагались жабры.

Оу.

Он отвернулся, но не смог заставить себя отойти от женщины.

— Бедняга, — прошептала я.

— Анеарк. Амфибии, которые тоже ценят самок. Они нежны с ними, — пробормотал Арох. — Она опозорила его. — Голос у моего пришельца был грустный.

Инопланетянин с кожей, которая напоминала твердую блестящую оболочку, шагнул вперед. Он наклонился и что-то прошептал Стерве, которая в ответ завизжала:

— Черт возьми, нет! Убирайся!

Анеарк резко развернулся и потянулся к самцу, а из его ладоней вырвались оранжевые молнии.

— Нежно?! — с визгом обратилась я к Ароху, когда парень, в которого стреляли, упал на землю, неуклюже плюхнувшись.

Арох вздохнул, его дыхание овеяло волосы за моим ухом.

— Я говорил о женщинах.

Однако мое внимание уже сосредоточилось на звуках рыданий, доносящихся с другой стороны.

— Это не Земля! Я же говорила тебе, мне нужно домой, мне нужно срочно вернуться домой, ты не понимаешь! Мои де…

— Не могли бы вы как-то заглушить ее, — проворчала Стерва.

Бэт издала звук, который заставил ее парней насторожиться. Даже я не знала, что человек мог так рычать.

— Ты можешь заткнуться?

Новоприбывший пришелец, выглядевший немного изнуренным, укачивал невероятно обезумевшую женщину. Он был высок, но не настолько крупный, как ракхии. Но опять же, кто это был?

Я пробежалась ладонью по предплечью Ароха, успокаивая себя и утешая его. Ему не нравилось видеть женщину в беде. Боже, он был великолепен.

Арох сплел наши пальцы, и я уже открыла рот, но новый пришелец опередил меня:

— Моя пара плачет. Я должен выяснить, что причиняет ей боль. Вы можете мне помочь?

Предприимчивая… квинта¹⁴ Бэт? Как называется группа из пяти жеребцов? Конюшня? Ха. Я хихикнула, и новый пришелец резко взглянул на меня, а его лицо помрачнело еще больше.

Краем глаза я заметила, что даже Арох смотрел так, будто у меня выросла еще одна рука.

— Нет, извини, это не над тобой, клянусь, просто я.… не вовремя. Забудь, пожалуйста.

Предприимчивая конюшня Бэт оживились от очевидного отчаяния этого инопланетянина, выхватили космический кредитный считыватель и решительно ограбили этого милого, обеспокоенного мужчину в обмен на переводчик. Они прижали отвратительно выглядящий пистолет с гаджетом к уху женщины, заставляя ее хныкать.

А затем кричать.

Знаете, наверное, это была худшая часть дня. Услышав первые звуки установки переводчика, я поняла, что мои нервы были на пределе. Словно кролик под прицелом ружья. Однако, я почувствовал себя немного лучше.

А слышать то, как кричит его девушка? Видимо, это было большое «нельзя», — этот парень был не единственным, кто плохо реагировал на боль своей женщины — так как мужчина взвыл и повернулся… угрожающе покрываясь пятнами.

То есть, я могла только предположить, что это было угрожающе, ведь Арох быстро оттащил меня, словно мужчина мог испускать ядовитый газ.

Я прижалась к боку Ароха… нахрен, видимо парень действительно мог источать токсины. Я закрыла нос и рот рукой. На всякий случай.

Я почувствовала себя глупо и практически убрала руку ото рта, но затем Арох еще крепче прижал меня. О черт…

Но ребята Бэт были профессионалами и приноровились успокаивать раздраженных пришельцев еще после первой установки инъекции с переводчиком.

— Говори женщина. Скажи своей паре, что ты в порядке.

Ее голос звучал немного истерично.

— Мой кто?

Ее самец глубоко вздохнул, и его пятна стали исчезать прямо на наших глазах. Мужчина сосредоточил внимание на свертке в своих руках.

— Ты в порядке, пара?

— Я-я-ты-мой…

Пришелец повернул голову к ребятам Бэт.

— Переводчик, кажется, неисправен, а значит, вы зря причинили боль моей паре при его установке. Я недоволен.

Пятна опять начали появляться…

Бэт шагнула вперед и щелкнула пальцами.

— Милая, скажи ему, что ты в порядке.

Женщина моргнула и произнесла:

— Я в порядке.

Бэт посмотрела на пришельца.

— Переводчики работают. — Она указала на скопление женщин. — Много счастливых клиентов.

— Говори за себя, — заявила Стерва, потирая за ухом.

Бэт проигнорировала ее, повернувшись к женщине.

— Итак. Ты в порядке?

Женщина неуверенно кивнула. Бэт сделала маленький, почти незаметный, вздох с облегчением.

— Замечательно. Сделай глубокий вдох и скажи своему мужчине, что тебя пугает.

В этот момент раздался крик ребенка, и конюшня передали несчастную маленькую девочку ее матери.

Эта новая женщина стала выглядеть опустошённой.

— Я должна вернуться домой… мои дети нуждаются во мне!

Все. Замерли.

И она разрыдалась.

Глава 31

ЭНДЖИ

— Птенцы? Одни!

— Котята, сами по себе…

— Если мы соберем поисковый отряд…

Разговоры на разных языках вспыхнули вокруг нас после того, как новая женщина, Тара, рассказала свою историю.

Это было похоже на прицельный выстрел огнемета в баллон с пропаном. Большой хренов бум.

Пришельцы не могли смириться с тем, что дети осиротели на «чужой» планете. Но также мужчины с заявленными женщинами боялись, что когда корабль пересечет Галактики и достигнет таинственной голубой планеты, с которой мы все родом, то их пары захотят вернуться домой, чтобы остаться там.

Это вызвало небольшой переполох.

А инопланетяне, у которых не было своей женщины? Они выстраивались в очередь на задание, желая быть полезными, если вам так угодно считать. Но у меня было предчувствие, что если у этих парней появится шанс, то на обратном пути корабль будет забит плененными безбилетниками.

Я стояла в стороне. И все еще пыталась осмыслить последствия.

Корабль, отправляющийся на Землю. Возможность вернуться домой.

Чувства, бурлящие внутри меня, было нетрудно понять. Хотела ли я жить с инопланетянами всю оставшуюся жизнь? Нет! Здесь было страшно, и я скучала по дому… это просто какое-то безумие. Если бы я вернулась, то сделала бы все возможное, чтобы притвориться, будто это было очень, очень плохим сном.

Но…

На моей талии лежали мужские ладони, а к спине прижималось теплое сильное мускулистое тело. Он обнимал меня. Защищал меня. Был предан мне.

Я пристрастилась к привязанности, обожанию, защите и восхищению, которые исходили от моего пришельца.

И он был моим.

Бесспорно, мой уход принесет Ароху столько же боли, как если бы его бросила мать.

Было неправильно даже думать об этом, но… найду ли я когда-либо нечто подобное дома?

Не найду.

Дома у меня никогда не было ничего даже отдаленно похожего на ту фантастику, которая произошла с Арохом — очевидно, что я имела в виду как с мужчиной, а не как с инопланетянином.

И что я буду делать, когда мне придется вернуться к прохладному безразличию в отношениях? Посредственный секс? Я отрицательно покачала головой. Слишком хорошее определение. Ужасный секс. Плохой секс. Изменяющие ублюдки бойфренды. Эмоционально отсутствующие бойфренды. Невнимательные бойфренды. Я стиснула зубы. Ох, эти парни. А еще был бойфренд, который, я была практически уверена, воровал у меня. Каким-то странным образом, клянусь, у меня пропадали деньги. Я так и не смогла это доказать. Но когда я поумнела и стала присматриваться к этому парню, то он решил, что «мы» — это слишком много работы.

Я разочаровалась в партнерских отношениях задолго до того, как меня похитили и отправили в мир пришельцев. А сейчас? Мне была невыносима мысль, отправиться куда-то… без… Ароха.

Смогла бы я вернуться к работе, чтобы вновь иметь дело с безумными клиентами, требующими привоз их овощечисток на следующий день, ведь в противном случае они оформят возврат изделия, запросив компенсацию за доставленный дискомфорт и мучения?

Мучения. Мучения. Да они понятия не имели, что такое мучения. Даже не представляли.

Я сошла бы с ума. Мне захотелось бы встряхнуть всех этих людей. Или сделать еще чего хуже. В итоге я могла превратиться в безумную леди, которая носила тапочки и балахон с цветочным принтом. Я постоянно указывала бы на странные фигуры в небе, заявляя, что вскоре за мной явятся инопланетяне… и я действительно гадала бы до конца жизни, случится ли это.

Ассимиляции¹⁵ в обществе. Притворятся нормальной. Я уже чувствовала, как кричит мой разум.

Если бы на Земле узнали о существовании инопланетной жизни, то я бы оказалась в центре внимания… если бы, конечно, правительство не схватило меня и не стало ставить на мне опыты всю оставшуюся жизнь, как в тех жутких сценариях телешоу и книг. Я действительно представляла, как это произойдет. Трудно было в чем-то винить правительство. Это была бы грандиозная новость. Но иглы, психоаналитики, врачи. Я не могла обманывать себя — если я вернусь домой, то меня в любом случае трахнут. Для меня не существовало никакого «возвращения к нормальной жизни».

Не когда-либо снова.

Или я могла… могла остаться.

Я сжала ладони Ароха под моей грудью, и наши пальцы переплелись. Спокойно… вот так спокойно. Как будто ничего не произошло.

Все может сложиться по-другому.

Я могла остаться с ним и принять все.

Стала бы преступником вместе с моим пришельцем, без малейшего понятия как сложится наше будущее.

Но меня бы все равно любили. Желали… в абсолютно любом смысле этого слова. Арох был готов умереть, чтобы защитить меня. Он будет любить меня вечно.

Я взглянула на Ароха, пытаясь оценить его настроение. Он был очень напряжен, а после того, как Тара поделилась действительно важными подробностями, то из его ноздрей с каждым выдохом начал клубиться дым.

— Эй. — Я притронулась к одному из шипов на его запястье. Они то прижимались к коже, то вновь расправлялись. Не очень хороший знак.

Арох посмотрел на меня, выдохнув клубы дыма в мое лицо. Я начала размахивать руками одновременно с Арохом, и наши ладони столкнулись, заставляя моего пришельца выругаться.

— Пожалуйста, прости меня Энджи!

Я удивленно моргнула.

— Все в порядке.…

Арох схватил меня за обе руки, вынуждая посмотреть в его напряженный взгляд. И вскоре я узнала причины этого, когда он воскликнул:

— Ты не можешь оставить меня!

В моей груди вспыхнула боль из-за агонии, отразившейся на лице Ароха.

Его челюсть напряглась, подбородок приподнялся, а затем на меня повалило еще больше дыма, когда Арох низко и яростно заявил:

— Я не позволю тебе уйти.

— Эээ….

— Я никогда тебя не отпущу.

— Арох…

Он закрыл глаза и издал мучительный стон, зародившийся где-то глубоко в груди.

— Если ты должна вернуться на эту свою Землю, то я останусь с тобой.

— Ты не…!

— Нет! — Арох немного сжал мои руки… Нежно. Поспешно. — Я буду с тобой. Я должен быть с тобой. Энджи, я не могу расстаться с тобой. Я не хочу расставаться с тобой.

Арох смотрел мне в глаза, умоляюще.

— Это уничтожит меня.

Я вывернула запястья так, чтобы сжать его большие пальцы, и давила до тех пор, пока с его лица не исчезла дикость.

— Знаешь что, здоровяк? Я практически всецело, по уши влюблена в тебя.

Теперь Арох издавал дребезжащий звук, отдаленно напоминающий барабанную дробь. На днях он поделился со мной, что это называется «мурлыканьем». Арох был очень горд, что мог «успокоить меня этим», но у меня не хватило духу рассказать ему, что это было страшнее, чем любое мурлыканье, которое я когда-либо слышала. В тот момент я догадалась, что он пытается утешить себя так же, как и меня.

— Странное заявление, — заметил он. Затем, как будто ему требовалось дополнительное подтверждение, Арох осторожно продолжил: — Сделала это…

— Арох. Не будь идиотом. Я тоже не хочу оставлять тебя. — Я подняла его ладонь и поцеловала ее. — И не собираюсь этого делать.

Мой пришелец практически задушил меня в своих объятиях.

Глава 32

ЭНДЖИ

Приземлился еще один корабль. Это были братья Ароха, которые, наконец-то, добрались до собрания. Они напомнили мне о том, как человеческая семья собирается вместе, и каждый хочет первым выйти из машины. Несмотря на то, что пассажиры в восторге от прибытия на встречу, каждый все равно ворчит по поводу долгой поездки, поэтому вам приходится предоставлять им немного личного пространства, прежде чем начать общение.

Чудовищно крупный брат Ароха, Задеон, зарычал.

Вот дерьмо.

Впрочем, это было не важно.

Ведь они привезли еду. Еду, которая нам нравилась. Это было важное событие… грандиозное. Ранее другие мужчины пытались уговорить нас, людей, поесть и были удивлены, — или разочарованы — выяснив, насколько «придирчивыми» мы были… даже сильнее, нежели груфалы в обычной жизни.

К счастью для меня, Арох решил, что эта черта «весьма ценное качество».

Ага. Я была полностью испорчена такого рода восприятием моих «ценных качеств».

Ребята поставили стол с едой и даже установили достаточно большую палатку, которая вмещала всех женщин и укрывала от солнца.

Изначально при размещении палатки возникли некоторые разногласия, перерастающие в горячий спор, который братья начали решать, бодаясь рогами. Шум был оглушительным… и более чем действовал мне на нервы.

Я пролила напиток на свою грудь.

— Прекратите!

Выглядя расстроенными, братья бросали на нас робкие взгляды. Парни напоминали маленьких мальчиков, а не гигантских неповоротливых инопланетян.

Чтобы компенсировать это, Арох стал рукой выбирать мне еду.

И это было прекрасно. В конце концов, именно так мы начинали взаимодействовать. Конечно, я не знала, какой сейчас испробую вкус. В данный момент я указывала на синий шарик в ладони моего пришельца. Арох пытался предложить мне один раньше, но я не чувствовала себя достаточно смелой… пока Арох не надкусил его и не заставил выглядеть особенно хорошо.

— Что это такое?

Еда была на полпути в его рот, но Арох остановился, а затем толкнул кусочек в мой рот.

— Ммм, — задумчиво протянула я, жуя. Затем я заметила, что многие из инопланетных парней уставились на нас.

Я сглотнула.

— Что случилось?

— Он дал тебе свою еду.

— Ты видел, как он делится со мной едой множество раз, — заметила я, обращаясь к Дохрэйну, который тоже странно пялился на нас.

— Конечно, я видел, как он кормил тебя. Но не делился своей порцией. Это… — Дохрэйн нахмурил брови. — Обычно ракхии относятся ко всему, что связанно с их едой, очень агрессивно и собственнически. Для представителей расы Ароха специально предоставляют широкое место на общественных мероприятиях и там, где подают еду.

— Он делится со мной.

И да, я сказала это немного самодовольно.

— Я безоговорочно делюсь со своей Энджи, — согласился Арох, низко прогрохотав у моего уха.

— Это признак чрезвычайной привязанности в его культуре, — продолжил Дохрэйн, демонстрируя свою эрудированную сторону. — Я читал, что даже спаренные пары не всегда делятся. И точно знаю, что на службе ракхии не делятся с груфалой, впрочем, при нормальных обстоятельствах она не приняла бы пищу ни от кого, кроме своих хобсов.

Я ощутила странный трепет, осознав, что мой пришелец открыто показывает, насколько сильно заботится обо мне.

Позже Арох рассказал, как подслушал разговор хобсов, которые обсуждали, что для пищеварения груфал полезно ходить после полноценного обеда. Я подтвердила, что это относится и к людям… поэтому мы вышли погулять. Арох прижимал меня к своему бедру, а я вытянула руку настолько далеко, что, как предполагалось, должна была обхватить его спину… если бы смогла дотянуться. Повсюду раздавалось дружеское общение, приятное и тихое, но вскоре мы наткнулись на разговор группы, которую возглавляла Стерва.

— Значит, хобсы — это по большей части домохозяйки. А что тогда весь день делают груфалы?

— Все, что она захочет, — медленно ответил хобс.

— Конечно.

Эта реплика заставила ее закатить глаза.

— Многие женщины концентрируются на дизайне…

Стерва усмехнулась… некоторые женщины зашикали на нее… в то время как остальные, казалось, с ней согласились.

— Дизайн кораблей и оружия, высококачественное планирование модернизации флота, изучение противовирусных методов обработки, которые будут использоваться в соглашениях с другими планетами…

— Подожди, что?

— Серьезно?

Хобс окинул взглядом наши ошеломленные лица. Затем он достал планшет и в качестве дальнейших примеров привел профессии матерей своих друзей хобсов.

— Мой. Мозг. Взорван, — пробормотала я, покачиваясь на пятках. — Речь только обо мне или все остальные тоже ожидали увидеть пустоголовых любящих блестки кукол?

— А что плохого в блестках?

Кейт обошла остальных женщин, чтобы посмотреть мне в глаза, и подняла руку.

— Вот, я тоже люблю.

— Вместо этого у нас есть долбаные физики-ядерщики, конструкторы оружия, шеф-повара, гуру сельского хозяйства и декан… подожди, ты упоминал школу. Притом ты говорил так, будто она единственная, точка. Но ведь хобсы ходят в несколько школ, верно?

Хобс покачал головой.

— Нет. Только одна.

— Одна школа на целую планету? Как такое возможно?

— Она весьма привилегированна.

— Ага, только для мужчин.

Он гордо кивнул.

— Груфала может посетить любое количество уроков, чтобы определиться с желаемой профессией. Но только самые лучшие хобсы подходят для изучения обслуживания.

— Что ты имеешь в виду? А что происходит с хобсами, которые не подходят? Кто решает…

— Ух… нам придется вернуться к этому через минуту. Я до сих пор заполняю свой «список достижений». Кто-нибудь еще чувствует себя сейчас очень, очень неполноценной? — Стерва огляделась, и я подняла руку.

Арох толкнул ее вниз, нахмурившись.

Кейт пожала плечами.

— Я микробиолог.

— Эй, круто! Я морской биолог.

Я уставилась на них.

— Черт. Кто-нибудь еще зарабатывал на жизнь своими ногами?

Стерва приподняла бровь.

— Это эвфемизм?

Бэт захихикала.

— А разве сейчас это имеет значение? Да даже если с несколькими парнями? Просто спрашиваю. Ты ведь прекрасно все понимаешь. Потому что я точно поняла, — самодовольно заявила она. Не без основания. Вокруг Бэт крутились ее, э-э, владельцы-легендарных-длинных-ног, и, поверьте, я слышала ее рассказы. Подробные рассказы. Обо всех, то есть абсолютно всех. Обо всей конюшне.

Я начала хихикать.

— Что?

— Я придумала термин для твоих горячих парней, — пробормотала я.

— Да ну? Я называю их красавчиками.

— А я думала, что ты называешь их жеребцами! Поэтому решила, что это твоя конюшня.

Бэт выплюнула свой напиток, обрызгав Стерву.

— У меня есть вопрос к человеческой группе, — вмешался Дохрэйн, и мы затихли. Немного. — Правда ли, что обычно у людей нет ни крыльев, ни когтей?

— Правда. У нас их никогда и не было.

— Тогда какие у вас есть биологические защитные или адаптивные черты?

— Ммм… на самом деле у нас нет какой-то биологической защиты. Не от природы.

Пришельцы замолчали, и стало очень, очень тихо.

— Как они обеспечивают себе безопасность? — прошептал один.

— Должно быть, это нежная планета.

Вспомнив обо всех укусах скорпионов, ос, змей, атаках диких и домашних животных, не говоря уже о простых нападениях людей на людей, я ответила на этот вопрос:

— Реально нееееет.

Стерва противно скривила лицо.

— Постарайся так не делать.

— Она права, — неохотно добавила Бэт. — Наши женщины схожи с вашими в том, что мы сильно отличаемся от мужчин в физическом плане. В большинстве мест одинокие женщины никогда не будут в безопасности, а в некоторых странах женщины живут с семьей или с друзьями, которые служат компанией и защитой.

— Эти друзья состоят из мужчин? — зловеще спросил один из парней Бэт.

— Нет. На нашей планете женщин больше, чем мужчин, поэтому одинокие женщины, как правило, собираются вместе, чтобы посочувствовать друг другу… в нехватке партнера.

Воздух стал потрескивать. Я взглянула на электро-парня Стервы и подумала, что, может, это он дает ей некую подзарядку.

Я окинула взглядом лица вокруг нас. Неверие, надежда, жадность.

— Есть еще женщины, нуждающиеся в партнерах?

— Где находится эта планета? — требовательно спросил другой. Этот парень, видимо, опоздал на вечеринку, потому что я была практически уверена, что в противном случае он бы уже записался на миссию по спасению детей Тары.

Одно слово: столпотворение.

Да уж. Они оооочень сильно желали кое-что забрать с маленькой планеты Земля.

К тому времени, как все успокоились, я почувствовала себя немного опустошенной. Я поднесла ладонь к своему горлу и надавила на него ребром, смотря в пристальный чуткий взгляд Ароха.

— Устала? — тихо спросил он.

Я улыбнулась моему пришельцу.

— Ммм-хмм. Немного.

Арох взял меня за руку, отвел в тень палатки и растянулся на большом валуне.

Он похлопал себя по груди в области сердца.

Я легла на Ароха сверху и даже немного задремала. Но чьи-то вздохи заставили меня вернуться в сознание.

— Как змеи! Фу! Откуда ты вообще знаешь?

— Потому что я видела. Они даже не стали ждать, чтобы отвести ее в другое место… как только они заплатили за девушку, а аукционист вытащил ее наружу, то инопланетяне сразу повалили ее на землю и… они… прямо там!

— Шшш! Заткнись, смотри, она плачет!

— О, черт, я не думала, что она слышит нас, понимаешь? Она просто лежала там весь день и пялилась на всех, понимаешь? Мне было плохо…

Я с трудом поднялась, — эй, полный живот немного замедлял меня — Арох тоже быстро и грациозно подскочил, встав позади меня, и мы оба направились к месту, где свернулась в позу эмбриона девушка. Брат Ароха очень осторожно посадил ее туда днем, свив гнездо из каких-то гелевых подушек, которые принес с корабля. Он не отходил от нее целый день.

И она не двигалась, не говорила и не проявляла никакого интереса к происходящему вокруг.

Но сейчас девушка тихо всхлипывала. Сплетники застыли, им было стыдно. Глупые коровы! Неужели они не могли отойти дальше, чтобы обсудить ее изнасилование?

Очень мрачный, очень огромный, очень страшный брат Ароха одарил сплетниц убийственным взглядом, который, возможно, свидетельствовал, что не все ракхии были «неспособны» вредить женщина, — то есть, если какая-то женщина причиняет вред его женщине — и ринулся вниз, сгребая сгорбившуюся девушку в свои объятия. Задеон был удивительно нежным, когда привлек ее к своей груди. Он подошел к углу палатки и тихо заговорил со своей девушкой, пока по ее щекам не перестали катиться слезы.

У Ароха было странное выражение лица. Я подумала, это из-за его брата, но тут он резко поднял глаза.

Мгновение спустя небо потемнело.

Я тоже начала поднимать взгляд и чуть не споткнулась, когда Арох издал приглушенный сигнал тревоги.

— Что это? — выдохнула я.

Неожиданно Арох обхватил меня руками, поднял и побежал куда-то вместе со мной. Он направлялся к кораблю, и, оглянувшись через плечо, я увидела, как другие мужчины хватают женщин и бегут в свои транспортные средства. Короче говоря, среди паники, охватившей мой разум, я все же пришла к мысли, что разгар подобного хаоса — это хорошее время, чтобы схватить не защищённую близстоящую женщину, но опять же, какой мужчина отошел бы достаточно далеко от своей девушки, чтобы это произошло?

Слава Богу, это не про меня. Я обхватила руками шею Ароха и крепко ее сжала. Мы почти добрались до трапа, когда тот резко втянулся в корабль и исчез. В этот момент нас догнал Дохрэйн.

— Что за…

— Они взлетают, — прохрипел Дохрэйн.

— Эти…!

Арох медленно провел по мне рукой, начиная от затылка и вдоль позвоночника. Решительно. Практически смиренно.

— Они ждали столько, сколько могли. У них есть детеныш и собственная самка, которых нужно защищать. — Арох вместе со мной развернулся. — Мои братья успели сбежать?

Дохрэйн встал так, что коснулся спиной Ароха. Они искали любой признак братьев Ароха.

— Я вижу одного крупного… и одного с раненой женщиной. Она… О нет…

— Творец… — выдохнул Арох так тихо, что я еле его услышала.

— Что? Что происходит? — Я потянула за один из его шипов, чтобы привлечь внимание.

Позади я услышала тихое шипение и почувствовала странную рябь… подобное я уже ощущала в течение дня, когда чей-то корабль спокойно совершал посадку.

Дохрэйн резко развернулся и вместе с Арохом начал смотреть на то, что было позади меня. Со страхом я вытянула шею, чтобы оглянуться.

Корабль был не похож ни на один из тех, что я видела. Неудивительно, что небо потемнело — это был огромный чудовищный корабль, я могла с уверенностью рассуждать о его габаритах, так как сегодня уже не раз видела мощные транспортные средства.

Трап коснулся земли, и раздался топот множества, множества ног.

— Арох…

— Шшш, — успокаивающе прошипел он и снова начал гладить меня. Его голос выдавал напряжение.

— Кажется не все смогли преодолеть блокировку, — пробормотал Дохрэйн.

— Что за блокировка?

Встревоженный взгляд встретился с моими глазами.

— Протокол. Они блокируют все корабли для задержания, поэтому требуются отличные навыки, чтобы освободить корабль и вовремя….

— Вовремя… — Я сделала вращательное движение рукой. Дохрэйн посмотрел на меня со странным выражением на лице, но затем встряхнул головой.

— Вовремя уйти.

— От кого? Кто они такие?

За моей спиной громко рявкнул голос, заставивший меня дернуться в объятия Ароха. Мой пришелец сосредоточился и попытался замурлыкать для меня, но было очевидно, что Арох был слишком напряжен, чтобы уделить этому все свое внимание.

— АККУРАТНО ПОЛОЖИТЕ ГРУФАЛ НА ЗЕМЛЮ. НЕ ПЫТАЙТЕСЬ ОТОМСТИТЬ, ИЛИ МЫ БУДЕМ ВЫНУЖДЕНЫ ПРИМЕНИТЬ СИЛУ.

Арох посмотрел на меня. Его глаза были грустными и замученными… Я почувствовала страх.

— Не опускай меня, — взмолилась я.

— Я должен, — произнес он срывающимся голосом. — Энджи, не сопротивляйся. Они не причинят тебе вреда.

Я не волновалась за себя… хотя должна была, то есть, дело не в том, что я общалась с милыми пришельцами, а затем встретила очень, очень страшных, просто я больше переживала за Ароха. И Дохрэйна.

Я огляделась, но Дохрэйн пропал! Нет, — мое сердце немного успокоилось — вот он, но хобс отошел, а его тело дрожало, пока он безумно жестикулировал, осуждающе отталкивая руки и выглядя еще более злым, чем обычно.

Но толпа инопланетян игнорировала его.

Они пришли за нами.

Я цеплялась за руки Ароха, и даже когда мои ноги коснулись земли, я все равно его не отпустила. Думаю, ему пришлось бы силой отгонять меня.

Оказалось, я ошибалась.

На мое плечо приземлилась чья-то ладонь.

— Прин…

Арох сошел с ума. Он раздулся, словно кобра, а его хвост обернулся вокруг запястья парня, посмевшего ко мне прикоснуться. Следующее, что я помню — Арох обнажил острые клыки, с которых капала слюна, а нападавшие оттолкнули от меня Ароха и навалились на него, прижимая к Земле и разделяя нас.

Я закричала.

Арох взревел и отбросил мужчин, стремясь встать на ноги.

— Энджи, не кричи! — завопил Дохрэйн. — Прекрати. Немедленно!

Они ткнули какой-то черной палкой в спину Ароха. Он начал светиться, как бизнес центр Рокфеллера на Рождество. Арох реально на мгновение вспыхнул, а затем рухнул на землю.

— Нет! — вскрикнула я, и Арох вновь ожил, возобновив сопротивление. Я хотела побежать к нему, сделать что-то, даже не понимая что. Впрочем, если им удалось повалить Ароха, то у меня не было шансов, но вдруг я оказалась в чьих-то руках. — Отпустите меня! Черт, отпустите меня! — Я снова закричала, выражая всю злость и страх.

Арох проревел в ответ и, наконец, поднялся на ноги.

Нападающие вновь ткнули в него палкой.

Мне зажали рукой рот, а в мое ухо зашипел Дохрэйн:

— Закрой рот. Каждый раз, когда он слышит тебя, то возобновляет борьбу. Если Арох сумеет успокоиться, то у нас появится шанс. А если Арох продолжит сопротивление, то они убьют его прямо у тебя на глазах.

Меня затрясло. Я чуть не задохнулась от того, как Дохрэйн зажимал мне рот. На самом деле, я думаю, что это была паническая атака. Мои легкие сводило судорогой, а перед глазами плясали черные пятна. Я не была уверена, произошло ли это из-за нехватки кислорода или это была та странная вещь, которая случается с вашей сетчаткой после того, как вы посмотрели на вспышку. Сколько раз нужно было моргнуть, чтобы пятно перед глазами в форме вашего инопланетного любовника исчезло?

Им удалось начать тащить Ароха к кораблю. Дохрэйн все еще обнимал меня, пока нас окружали. Я практически не обращала внимание на шум, который издавали другие пришельцы, имевшие дело с подобными атаками. Но мое внимание было приковано к Ароху, так как его рога бороздили землю, пока нападающие тащили его за невероятно чувствительный хвост, принявший на себя весь вес тела. Это причиняло Ароху боль, и я ненавидела их за это.

— Принцесса? — Неожиданно почтительный голос, наконец, заставил мой взгляд оторваться от двери, за которой исчез Арох.

Дохрэйн убрал руку с моего лица. Но не отошел от меня, и я была очень, очень рада, что хобс находился за моей спиной. Потому что нас окружали большие мускулистые мужчины.

Они были хобсами. Их было очень много.

— Вы не пострадали? — спросил говоривший.

Я почувствовала, как у меня отвисла челюсть.

— Не пострадала ли я?

— Нет, — быстро за меня ответил Дохрэйн. — Она беспокоится за своего ракхии.

Выражение лица хобса похолодело.

— Его поведение невероятно беспокоит.

— Он волновался за меня!

— Он напал на хобса.

— Этот парень схватил меня…

Дохрэйн ущипнула меня, заставляя подпрыгнуть. Этот проныра только что ущипнул меня…

На Ароха набросились все хобсы, и если бы я была на месте Дохрэйна, то беспокоилась бы о травмах Ароха.

Дохрэйн погладил мое бедро ладонью, типа «никто не видел, что что-то было», и произнес:

— Зачем вы задержали нашего стража?

— Еще раз, он напал на хобса. И не прикидывайся дурачком, сын Дохартай. Этот ракхии ведет себя как спаренный мужчина.

— Едва ли, — возразил он и впился пальцами в мою кожу, предупреждая меня держать рот на замке. — Он вел себя как страж, защищающий свою принцессу. Признание в подобном — это позор для хобса, но ты даже не можешь представить, какой стресс перенес этот ракхии, защищая эту женщину. Благодаря его быстрой реакции в последние несколько дней перед нами стоит целая и невредимая принцесса. А теперь. Освободите его. Нам нужно многое обсудить по поводу аукциона груфал.

— Мы обязательно это обсудим. — Хобс уставился на Дохрэйна. — Но его реакция была не просто защитной. Мне не нравится твоя попытка сбить меня с толку. Будь уверен, я поговорю по этому поводу с твоей матерью, а также о твоей роли в маскировке всех этих кораблей.

Я стояла довольно близко, поэтому заметила, насколько сильно натянулась кожа вокруг глаз Дохрэйна.

— Меньшего я и не ожидал, девятый отец.

Девятый… отец? Это был один из… Я посмотрела на мужчину, принимая во внимание его сердитое лицо и задаваясь вопросом, может, это был не просто данная-ситуация-расстраивает-меня взгляд, а и-это-моя-родня взгляд. Отец Дохрэйна? Там было еще восемь мужчин? У матери Дохрэйна было девять парней? Девять! Дохрэйну больше не стоило одергивать меня, я не смогла бы вымолвить ни слова, даже если бы захотела.

Девятый отец постучал по чему-то в своем ухе, и стало ясно, что остальные готовы отвести правонарушителей на корабль. Хобсы начали затаскивать пришельцев на корабль. Я с удивлением обнаружила, что вместо того, чтобы следовать за покорившимися существами, нас загнали в отдельный вход.

На самом деле это был более приятный и приветливый трап, с блестящими перилами и каменными вставками. Дохрэйн наклонился и зашептал:

— Мне нужно прикрыть тебе глаза?

— Ты издеваешься надо мной, да?

Дохрэйн внимательно следил за мной, оценивая уровень моего влечения к полированным вставкам из минералов, а ведь моего парня только что избили и разлучили нас.

— Думаю, я справлюсь.

Он кивнул.

Вокруг начали собираться другие «груфалы». Затем мимо нас прошел Девятый, поприветствовав вежливым кивком, но напрочь игнорируя сына.

Когда мы последовали за ним, то я обратилась к Дохрэйну:

— Это твой отец? — Я раскрыл рот, широко распахнув глаза. — В чем его проблема?

Хобс вздохнул.

— Он всегда хотел иметь дочь.

Глава 33

ЭНДЖИ

— И что дальше? — спросила я Дохрэйна.

Сначала хобсы хотели разделить нас, чтобы между нами не возникло конфликтов. Я приказала им оставить всех женщин вместе, и… до сих пор хобсы просто ходили за нами по пятам. Но когда я приказала освободить наших парней, хобсы не выполнили указания.

Ведь тогда, черт подери, нам бы слишком повезло.

Мы расхаживали возле очень удобно выглядящих стульев. А вернее, если быть точной, расхаживала только я. Дохрэйн схватил меня за руку, чтобы остановить, когда какой-то хобс, казалось, слишком заинтересовался моим беспокойством.

Дохрэйн потянул меня на себя, вынуждая встать перед ним так, чтобы мои ноги оказались между его, пока сам мужчина прислонялся к стене. Я прищурила глаза, окидывая Дохрэйна взглядом.

— Не ругай меня, — предупредил он тихим голосом.

Я еще сильнее прищурила глаза, покосившись в сторону.

— Ты серьезно? — прошипела я.

Дохрэйн наклонялся до тех пор, пока его губы не коснулись моих. Он не закрыл глаза, как и я, на самом деле я бы отклонилась назад, но Дохрэйн схватил меня за затылок, чтобы удержать на месте.

Я заморгала, фокусируя взгляд.

Прямо у моих губ Дохрэйн прошептал:

— Я должен вести себя как твой хобс. Если тебя посчитают одинокой, то все эти хобсы нападут.

— Чтобы изнасиловать меня? — с ужасом выдохнула я.

— Нет! — ошеломленно выпалил Дохрэйн, его твердая нижняя губа заскользила по моему подбородку, пока он пытался сформировать следующую фразу. — Нет, никогда. Они будут унижаться, пытаясь ухаживать за тобой. А нам сейчас нужно сосредоточиться на освобождении Ароха. Поняла?

— Ага, — подтвердила я. Дохрэйн сощурил глаза прежде, чем поцеловать меня. На этот раз по-настоящему.

Я прикусила его губу.

Не сильно, но Дохрэйн все равно быстро отстранился, а когда он улыбнулся, то в моем сердце что-то вспыхнуло, совсем немного. Дохрэйн сложил крылья… я даже не заметила, как он расправил их! Хотя они располагались ко мне слишком близко. Вот черт.

Для всех это, вероятно, выглядело как успокаивающая, ласковая встреча любовников. Я огляделась, неловко отметив голодные взгляды всех хобсов.

— Эй, — позвал кто-то, и я обернулась.

— Ох, черт, — простонала я. — Разве я слишком много просила, когда желала, чтобы твой пришелец увез тебя далеко-далеко?

Стерва подарила мне… ну, стервозную улыбку.

— Я тоже скучала по тебе, детка. — Она пробежалась взглядом по Дохрэйну, а затем резко сосредоточила внимание на мне. Ее глаза были серьезными. Когда она не была такой противной, то могла выглядеть довольно симпатичной. — Тебе нужно пойти и проверить Плаксу.

Девушка брата Ароха больше не проявляла кататонию¹⁶, и да, она перестала кричать. Ноооооо она начала царапать свои руки. Упс.

— Эй! Святое дерьмо, остановись! Тебе не нужно причинять себе боль, — предостерегла я, отталкивая ее руки. — Я же сказала, не подходите! — зарычала я на подбирающихся хобсов, желающих посмотреть, что же маленькая «груфала» сделала с собой.

Девятый подошел к Дохрэйну, причем так близко ко мне, что я уже была готова пробить горло каждому мудаку с крыльями.

Кроме Дохрэйна. Возможно. Я бы приберегла его напоследок, чтобы понять, что я чувствую после того, как доберусь до всех остальных.

— Я заметил, что на «твоей» женщине совершенно нет твоей пыльцы.

Надо отметить, его отец заявил это самодовольно. Задница.

Пытаясь оттянуть руку Плаксы с окровавленными ногтями, я уставилась на Девятого.

— Знаешь, а это было грубо. В последний раз когда он «опылял меня», я умоляла об оргазме, пока не потеряла сознание. Не то, чтобы сейчас было подходящее время, но спасибо за любопытство. — Исключая отягчающее нападение, я прошипела: — Трахни! Меня!

Не те слова, подруга.

Неправильные слова.

Девятый выпятил грудь, окинул меня хмурым взглядом, который был гораздо хуже, чем у Дохрэйна, и усмехнулся.

— Я нахожусь на службе…

Я подняла окровавленную руку Плаксы, чтобы остановить его.

— Да, да… трудности перевода, ладно? Я хотела сказать — отвали. Уйди. Ты раздражаешь меня, а сейчас мне необходимо все внимание моего хобса, либо я превращусь в стерву, ясно? Поверь, ты этого не захочешь.

— Эй…

Не отрывая взгляд от хобса, я обратилась к Стерве:

— Что?

— Кажется, ты начинаешь мне нравиться.

— Как и ты мне.

Девятый ушел. В бешенстве умчался прочь в стиле злодея я-еще-не-сказал-последнее-слово. Осталось лишь добавить в мой список бед еще одну задачу. Проблема № 944 на данный момент в процессе решения.

— Они убили его, — всхлипнула Плакса.

Дохрэйн опустился перед Плаксой на колени и заправил прядь ее волос за ухо, не обращая внимания на вздрагивание девушки и задумчиво наблюдая за ней.

— Сомневаюсь. — Он медленно гладил ее по спине, повторяя движение до тех пор, пока она не расслабилась. Немного.

Плакса сделала дрожащий вдох.

— Честно?

Дохрэйн кивнул.

— Эти ублюдки могут выдержать гораздо большее напряжение тока… — он замолчал, когда уловил мой взгляд.

Я прошипела:

— Какого хрена, мужик?

Дохрэйн широко раскрыл глаза и покачал головой.

— Прости. — Он заморгал, словно робот, пытаясь осмыслить суть утешительных слов. — Скорее всего, он подчинился из-за шока. Но прежде чем произойдет казнь, он обязательно предстанет перед судом.

Плакса закричала сильнее, я ударила Дохрэйна по плечу, а Стерва усмехнулась. Усмехнулась, черт возьми.

— Он мне тоже нравится!

— Отлично. Вы двое можете произвести на свет восхитительно убогих детей. — Я хлопнула в ладоши.

Плакса зарыдала настолько сильно, что начала задыхаться. Дохрэйн притянул девушку к своей груди, гладя ее по волосам и мурлыча. Он выглядел так, будто проглотил целый пакет лимонов, — что нас очень веселило — но Дохрэйн мурлыкал, как герой. Еще несколько женщин подползли ближе, поэтому Дохрэйн поудобнее разместил Плаксу в своих объятиях и откинулся немного назад. А мы как бы… ну, после этого мы обвились вокруг него, засыпая от его милого мурлыканья. Другие хобсы смотрели на Дохрэйна так, будто он являлся гребаным дудочником¹⁷ кисок.

Может, так и было? Я лежала за спиной Дохрэйна, его крылья были плотно сложены между нами, поэтому на меня не могла попасть никакая пыльца. И я была там не одна. Дохрэйн являлся довольно массивным, гораздо больше человеческих парней. Я чувствовала возле себя еще, как минимум, двух женщин, которые тоже прикасались к Дохрэйну. Потому что он дарил утешение.

Бедный Дохрэйн принял всех этих женщин, которые не были заинтересованы в трахе с ним.

— На Земле ты был бы «сучкой для обнимашек».

— Ярлык «друг», — добавила Стерва.

Я выглянула из-за плеча Дохрэйна, заметив, что его вечно сварливое выражение лица не изменилось.

— Это значит…

— Я понял, — проворчал он. Тем не менее, Дохрэйн не оставил наши задницы без защиты. Любой женщине понравился бы парень, который всегда прикроет ее спину. Я надеялась, очень сильно, что Дохрэйн встретит замечательную девушку. Потому что под этой кислой миной скрывался реально отличный парень.

Пристально глядя на Дохрэйна, но обращаясь ко мне, Стерва произнесла:

— А как по мне, то я бы очень хотела услышать определение. Давай, Эндж.

— Сучка для обнимашек — это парень, который подходит для того, чтобы обниматься, целоваться, прикасаться, но он никогда не получит секса. Разве ты никогда не слышала это выражение?

— Нет, слышала, но хотела посмотреть на Дохрэйна, когда это услышит он. — Она злобно усмехнулась.

Я покачала головой и потянулась к плечу Дохрэйна, но громкое фырканье заставило нас всех подпрыгнуть.

Это была Плакса.

Да чтоб я сдохла!

Мы все потрясенно уставились на девушку в объятиях Дохрэйна, когда она снова фыркнула, а затем рассмеялась. По ее щекам все еще катились слезы, дрожащие от силы ее смеха.

— Кажется, из-за нас у нее срыв.

Задыхаясь, Плакса схватила Дохрэйна за запястье.

— Спасибо. За все. — Она стрельнула в него взглядом. — Ты… наш спаситель. — Плакса сглотнула, и все следы юмора исчезли так же быстро, как и появились. — Я очень тебе признательна.

Дохрэйн дернулся, чувствуя себя неловко из-за ее похвалы.

Хорошее настроение улетучилось. Мы молчали до конца поездки.

Глава 34

ЭНДЖИ

Выходя из корабля, Дохрэйн высоко поднял крылья и наполовину их расправил, прикрывая нас словно лебедь с выводком лебедят. Он высокомерно смотрел на каждого хобса, который пытался приблизиться, — а их было много — и, если честно, я вообще не могла упрекнуть его за эту позицию. Никто из нас не стал бы терпеть приставания.

Хобсы не позволили нам остаться, чтобы посмотреть, как они выводят наших мужчин. Дохрэйн действительно пытался заступиться за нас, но, видимо, другие хобсы понимали, что мы отреагируем слишком эмоционально, если увидим, как наружу вытаскивают наших связанных мужчин.

— Я не оставлю его! — закричала я.

Дохрэйн схватил меня за запястье.

— Сейчас ты ничего не можешь для него сделать. И, честно говоря, несмотря на то, что ты думаешь иначе, это действительно к лучшему. — Он перебил меня, когда я начала протестовать. — Если он увидит тебя, если почувствует твой запах, то его инстинкты возьмут верх над чувствами, и тогда хобсам вновь придется его ослабить. Ты не хочешь этого.

Нет. Мне этого не хотелось. Но оставить Ароха было предательством. Я пыталась, действительно пыталась смириться с этим. Но не смогла.

— Они убьют его? — прошептала я. Мой голос сорвался. Мне пришлось сморгнуть набегающие горячие слезы.

— Нет, — быстро проговорил Дохрэйн.

Из меня вырвался выдох, а колени чуть не подкосились от облегчения. Но затем Дохрэйн добавил:

— По крайней мере, до суда, — пробормотал он под нос.

— Что? Ты серьезно?

Это было странно, но перед фразой, которую я собиралась выкрикнуть, сначала прозвучал всхлип, и только затем я смогла полностью выговорить слова. Обычно так кричала Плакса.

Дохрэйн потер свое лицо ладонью. Затем он потянулся вперед и схватил Плаксу, — которая, по моему мнению, и это важно отметить, на этот раз едва дернулась и через мгновение охотно ринулась в его объятия — потом меня, Стерву и других девочек, пока мы не оказались в одной куче. Все были прижаты к Дохрэйну, наши лица практически соприкасались.

— Послушайте меня. Совет будет решать исход каждого дела. Скандалы не впечатлят их, истерики не изменят их мнение. Это в любом случае произойдет. На данный момент в интересах заключенных мужчин, чтобы мы ушли.

— Но…

Дохрэйн стиснул челюсть.

— Сейчас я вынужден настаивать. Мы уходим немедленно.

— Дохрэйн?

Дохрэйн посмотрел на кого-то поверх наших голов. Когда он выдохнул, то слегка обнажил клыки.

Мы тоже повернулись. Хобс, обращавшийся к нему, источал полнейшее недоверие.

— Ты… ты ведь не служишь всем этим груфалам?

Мне не понравился его тон. Нисколько. Хобс постоянно ошивался рядом с тех пор, как нас захватили. А сейчас все, кто покинул корабль, а их было очень много, тоже толпились возле нас, очень заинтересованные в ответе.

Стерва качнула бедром.

— Черт побери. Дохрэйн настоящий мужчина.

Говоривший пригладил свои непокорные волнистые волосы, симпатичный пробор которых хорошо бы послужил ему на Земле.

— Женщины, несомненно, вы хотели бы добавить мужчин…

— У нас есть мужчины, — выпалила я и ткнула пальцем в сторону огромного корабля. — Все остальные наши мужчины были украдены и заперты…

Дохрэйн потянул меня за заднюю часть рубашки, притом так, что этого не увидел никто, кроме девочек. Он начал уводить нас, так как группа хобсов, мельтешащих вокруг, увеличилась до тревожного количества. Возможно, Дохрэйна тревожило не столько их количество, сколько хищные выражения их лиц.

Вдруг один хобс вытащил бриллиант.

И началось какое-то безумие из драгоценных камней.

Сверкающие, блестящие камни внезапно окружили нас, но Дохрэйн, который заставлял нас двигаться довольно быстро, в защитном жесте расправил над нами свои крылья, частично закрывая наши глаза… впрочем, он был довольно осторожен, чтобы не задеть нас когтями.

— Впечатляющий размах крыльев, — подразнила Стерва. Я почувствовала, как мое лицо скривилось. Она… флиртовала?

При ответе его голос звучал грубо… и хрипло.

— Спасибо.

Одна из женщин ахнула.

— Посмотрите, какой он большой! — Она указала пальцем на камень. — Посмотрите на этот кристалл! Должно быть, его диаметр около шести дюймов!

— Должна признать. Это круче фоток члена в любой день.

*****

— Где?

Это был Дохрэйн. В принципе, говорил только он.

Девятый посмотрел на него, а затем окинул нас всех взглядом.

— Все эти женщины… вместе… без скандалов, это… невероятно. Но… если они против жить в комнатах с другими хобсами, тогда пусть остаются здесь. — Он потер свой лоб. — Помещение, конечно, не подходит для принцесс, но если они настаивают на том, чтобы остаться вместе, — казалось, Девятый подавился на последних двух словах, — с тобой, то могут присвоить себе эту комнату. Если только они смогут контролировать свои порывы ссориться и бросать друг другу вызов.

Дохрэйн лишь поклонился.

Девятый со злостью посмотрел на хобса, выражая недовольство любым поступком Дохрэйна.

— Если они захотят разделиться, помни, холостяков у нас в избытке, при условии, конечно, что ты не будешь против…

— Буду, — твердо заявил Дохрэйн.

А мы просто молчали. В природе Девятого было непосредственное обращение к принцессе, но мы быстро выяснили, что Дохрэйн лучше ориентировался что и кому можно говорить. Поэтому мы пришли к выводу, что нам лучше молчать.

Ладно, в действительности меня просто тошнило от всех этих хитростей и жеманств.

Что-что, а я была вполне, черт возьми, уверена, что подобное обращение с груфалами не одобрялось.

Я надменно фыркнула, но Дохрэйн, будто мог читать мои мысли, бросил на меня предупреждающий взгляд краем глаза.

Кстати, это требовало мастерства.

Вокруг нас толпились хобсы, глядевшие как…

Как будто мы вернулись в этот проклятый аукционный загон. Слишком напряженно. Было ясно, что они понятия не имели, как с нами со всеми поступить. Повсюду раздавались шепотки и такие слова, как «крылья», но никто не проявил наглость, выйдя и напрямую о нашем «уродстве». Полагаю, хобсы надеялись, что мы начнем собирать гаремы, поэтому никто не хотел нас злить.

— Они не будут бросать друг другу вызов, — пообещал Дохрэйн. — Но тебе следовало бы освободить их самцов…

— Не хочу больше ничего слышать по этому поводу. Суд свершится на восходе солнца. Я должен вернуться к твоей матери. — И даже не сказав: «эй, я рад, что ты вернулся целым и невредимым», он повернулся и ушел.

— Какой холодный ублюдок, — заметила я.

Дохрэйн стал выглядеть еще мрачнее.

— Вы будете просто пялиться на нас? — воскликнула Стерва. Мисс Конгениальность¹⁸. Но на этот раз мне пришлось с ней согласиться. На самом деле, это было невероятно. — Если не собираетесь нам помогать, то можете уходить!

И к нашему удивлению?

Хобсы сделали это.

Дохрэйн, наконец, посмотрел на нас сверху вниз и, медленно оглядывая каждую, тяжело вздохнул, пробежавшись рукой по своим волосам. Его крылья опустились, волочась по полу.

— Тяжелая ситуация.

— Совершенно очевидно! Что мы будем делать?

— Я боюсь оставлять вас. Если я уйду, то как только выйду за дверь, вас начнут преследовать. Но эти хобсы не помогут вам вернуть ваших мужчин. Мой отец тоже не заинтересован в помощи, хотя и имеет огромное влияние. Хотел бы я передать сообщение своей матери.

Раздался тревожный стук в дверь.

Когда Дохрэйн подошел к двери, то его теория о наших шансах остаться незамеченными подтвердилась. Как только хобс открыл ее, то в дверном проеме появилось множество голов, смотревших на нас с выражением надежды на лицах.

— Мы принесли одеяла!

Дохрэйн схватил стопки ткани и захлопнул дверь, едва не разбив несколько носов.

Снова раздался стук.

Доставили подушки.

Затем еду.

А потом еще и воду.

— Они разделили между собой каждый припас?

Дохрэйн расстроенно застонал.

— Чтобы предоставить вам шанс передумать и впустить их? Так и есть.

Дохрэйн вернулся к нам.

— Завтра я доберусь до нее. Попытаюсь заступиться.

— Что мы будем делать до тех пор?

Он грустно посмотрел на нас.

— Постараемся немного поспать.

Дохрэйн опустился на пол и уже собирался растянуться на спине, но передумал. Вместо этого он перевернулся на живот и расправил крылья.

— Залезайте на них. Если вы будете осторожны, то это не повредит крыльям. Зато прикосновения помогут вам успокоиться.

Мы аккуратно легли вокруг Дохрэйна, чтобы не задеть заднюю часть его крыльев. Для чего-то настолько тонкого, от крыльев исходило удивительное тепло.

Но я не могла уснуть. И не думаю, что кто-то мог.

Каждый раз, когда я закрывала глаза, то слышала крики Ароха.

Глава 35

АРОХ

Без моей Энджи я чувствовал себя обезумевшим, вялым и взволнованным. Я знал, что эти симптомы будут только ухудшаться. Или не будут.

Потому что вскоре я умру.

Совет перечислял мои преступления. Одного обвинения в образовании связи с груфалой было достаточно, чтобы лишить меня головы, но вчера вечером я в гневе ранил хобсов, поэтому весь увесистый список увечий также был приписан к моим преступлениям. Стыд от каждого произнесенного имени опалял меня. Но в тот момент у меня не было выбора. Ведь они забрали мою женщину. Мои мышцы начали дергаться, так как я еще сильнее разволновался. Но я попытался не обращать внимания на инстинкты и расслабиться.

Меня не удивило, когда ракхии, сидевшие сбоку от Совета, вмешались в разбирательство, требуя доказательств моей связи с груфалой. Если бы я лишь навредил хобсу, то понес бы просто суровое наказание. Однако обвинение в образовании связи — тяжелый проступок, который не только влечет мою смерть, но и гарантирует моей семье штраф, наказание и уничтожение.

Я высоко оценил доскональное изучение дела Советом. Ведь если бы обвинение было несправедливым, то я был бы весьма признателен за их внимание к деталям и к справедливости. Но я боялся, что будет дальше.

— Приведите его груфалу, — приказала женщина из Совета.

Моя Энджи. Я ничего не мог с собой поделать. Металл заскрипел и заскрежетал, когда я попытался поднять голову, отчаянно выискивая глазами Энджи. Лучи восходящих солнц окрасили все в Колизее в нежный розово-золотистый цвет.

А вот и моя Энджи. Она шла перед стражами. Я почувствовал, как кандалы вонзились в мои чешуйки, когда мое тело потянулось к ней.

На секунду она пропала из поля моего зрения, и на какое-то мгновение мое сердце замерло, а цепи, удерживающие меня, издали отвратительный визг, ведь я ринулся вперед… но затем Энджи вновь предстала перед моим взором. Я понял, что она обхитрила стражей и побежала ко мне.

— Энджи… любовь моя, нет! — Но мои слова были заглушены железным намордником, плотно прилегающим к лицу, чтобы я не мог извергать пламя.

Толпа ахнула, когда Энджи перепрыгнула через барьер, отделяющий места для сидения от пола арены. Близко, так близко…

Охранник схватил ее и бросил в мягкую грязь.

И я потерял рассудок.

Вероятность успешного побега и шансы того, что я смогу вырвать Энджи из рук стражей хобсов, были настолько бесконечно маловероятны, что я даже не желал задумываться над этим. Можно было с уверенностью сказать, что у меня никогда не получилось бы это, не говоря уже о том, чтобы вырваться из Колизея и улететь с этой планеты.

Этого бы никогда не случилось. Но не обошлось и без событий, которые вскоре произошли.

Прозвучал грохот, такой громкий, что заставил замолчать кричащую толпу. Этот звук эхом отразился от камней, настолько резкий, что мой разум вернулся, а тело почувствовало каждую рану на шкуре, кровоточащую из-за моих усилий. Все повернулись, чтобы посмотреть на происходящее, все, кроме меня, потому что цепи удерживали мою голову на одном месте.

Раздался стук множества сапог, и мое тело напряглось. Я не мог защитить Энджи, не говоря уже о себе.

Потом послышался звон, и цепи упали с моей шеи, еще один звон, и я смог повернуться, чтобы увидеть своего брата.

Вооруженный боевым топором, Задеон освобождал меня, в то время как другие заключенные мужчины карабкались по стенам арены. Самцы, которые, увидев своих самок, больше не могли здраво мыслить и просто сходили с ума. Совет был в панике, хобсы устремились к советницам, окружая своих принцесс, чтобы защитить. Но нужно было не защищать, а убегать. Сейчас это был единственный безопасный вариант.

Моя шея затекла, в этот момент топор опустился на широкую железную петлю, которая фиксировала нижнюю часть моего лица. Я подвигал челюстью из стороны в сторону, как только тяжелый кусок металла упал.

Остались последние кандалы, которые крепили меня к каменному столбу, но именно в этот момент маленькая самка Задеона закричала. Она была напугана. Без сомнения, такое столпотворение мужчин вызвало у нее панику, тем более существовал шанс пострадать физически. Женщину могли просто растоптать, или еще чего хуже при ближнем бое. Я видел, как изменился мой брат, его чешуя сразу потемнела, а глаза заволокло безумием из-за желания добраться до своей пары.

Это была кровавая бойня.

И тут я услышал ее крики.

— Неееет! Отпустите меня!

Энджи.

Энджи!

Последняя длинная металлическая полоска, удерживающая меня на месте, внезапно оборвалась, как будто это была нить.

Я раздирал все, что было передо мной, а когда кто-то хватал меня, и этот запах был незнакомый и мужской, то я кусал, вводя яд и уничтожая до тех пор, пока мои чешуйки не стали скользкими от крови.

Обезумев, я боролся, чтобы добраться до своей женщины, моей Энджи… ничто не могло удержать меня от нее. Рана на голове, бешеная боль в роге, я извергал пламя, но с очень ограниченной зоной охвата… я не хотел, чтобы Энджи загорелась.

Она была близка. Я чувствовал ее запах. Ее ужас.

Я стал бороться усерднее.

Большинство хобсов были достаточно мудры, чтобы просто отпустить человеческих женщин и уйти с дороги. А те, кто не улетел, были убиты.

Вдруг она оказалась в моих объятиях. Моя Энджи.

Я обнюхал ее, облизал кожу, проверил на наличие травм и замурлыкал, когда пришел к выводу, что Энджи цела и невредима.

Мне потребовалось время, чтобы успокоиться. Когда я пришел в себя и вновь смог говорить, то высказал то, что меня беспокоило, впрочем, на самом деле, я начал обретать контроль над собой только тогда, когда уже стал произносить слова:

— Почему Дохрэйн не с тобой? — выдохнул я. Я чувствовал вкус крови, крови, которая не принадлежала мне. Я позволил слюне наполнить мой рот, пытаясь смыть вкус ржавчины и ужаснувшись, что я прикасался к коже моей Энджи со всем этим во рту. Я повернул ее, проверяя, не оставил ли на ней мазков.

Энджи схватилась за мою руку, но не стала сопротивляться. Однако, Энджи одарила меня тем взглядом, который появлялся, когда она считала, что меня было «слишком много».

— Он старался заставить Совет выслушать его. Но они отказались! Сейчас он ищет свою мать.

Интонация и акцент, которые Энджи сделала на последнем слове, в сочетании с ее странным движением пальцев, заставили меня с особой внимательностью следить за всем, что она пыталась мне донести.

— Он надеется, что она выслушает его, а затем поговорит с отцом, с тем, кто заседает в Совете, который на самом деле ненавидит Дохрэйна. Рэйн сказал, что я буду практически в безопасности, пока ты не придешь за мной.

— Практически в безопасности? — разозлился я. Я старался не обращать внимания на то, как Энджи с оттенком нежности сокращала имя Дохрэйна. Едва заметной нежностью. Он проводил с ней часы. Я заставил себя не представлять, как Дохрэйн утешал Энджи. Позже я всегда мог его убить. А сейчас мне нужно было подумать. Я наклонил голову.

— И откуда он знал, что мне каким-то образом удастся избежать казни и добраться до тебя прежде, чем тебе причинят вред…? Ведь я еле избавился от железных оков, удерживающих меня у каменного столба, — бушевал я. — Дохрэйн слишком сильно рисковал.

Энджи слабо улыбнулась.

— Я не говорила, что он приложил руку к освобождению других парней, но также не утверждала обратного…

Уже не в первый раз я почувствовал маленький, совсем крохотный всплеск благодарности к этому хмурому хобсу.

Я отнес Энджи на пол арены, который выглядел спокойным и тихим по сравнению с войной, разгорающейся на трибунах.

Сбежать в гладиаторскую яму ради безопасности? Именно к таким решениям я привык.

Вскоре к нам присоединились другие мужчины, пытающиеся уберечь своих людей от опасности. Я заметил, что у многих до сих пор с запястий свисали наручники, от которых тянулись маленькие цепочки, такие же, как и у меня. Взглянув на Задеона, я отметил, что у него не было таких наручников.

Дохрэйн сделал правильный выбор, рискуя многим, чтобы освободить одного из нас. Мой брат — сила, с которой нужно считаться.

Его женщина сейчас была в безопасности, но он все еще находился в ярости. Он ломал сиденья, разрывал трупы и орал, как психопат. Было бы лучше, если бы человеческая женщина поговорила с ним, но она не могла произнести ни слова. Вместо этого самка кричала и билась в истерике, когда Задеон впервые добрался до нее, и это очень сильно ухудшило ситуацию. Сейчас она свернулась в клубок, закрыв уши ладонями и уткнувшись лицом в колени. Женщина странно раскачивалась и издавала звуки, которые волновали всех нас. Тела стражников, которые напугали ее, были разорваны возле нее, из-за чего женщину покрывала кровь.

Мы могли лишь наблюдать. Ни один мужчина не позволял своей женщине приблизиться к Задеону, чтобы утешить его травмированную самку. Время от времени я разговаривал с братом, и постепенно он начал приходить в себя.

Но даже я не решался подойти к нему, чтобы помочь вернуть здравомыслие. Некоторые вещи лучше всего делать издалека.

В этот момент я заметил Дохрэйна. Скрестив руки на груди, он стоял, прислонившись к колонне, на краю арены. Дохрэйн тоже наблюдал за нами.

Без каких-либо прикрас я признался себе, что Дохрэйн — хороший хобс. Не знаю, почему он помогал нам, но я был в долгу перед ним. Как и все мы.

Когда женщина моего брата начала задыхаться от собственных слез, то это, наконец, вырвало Задеона из лап ярости. Он сразу стал делать все возможное, чтобы утешить самку, на этот раз присев рядом и не пытаясь прикоснуться к ней до тех пор, пока она не позволит ему приблизиться.

А когда женщина все же разрешила ему обнять себя? Задеон поднял ее на ноги.

Он с облегчением раскачивался, склонив голову и прижимая самку к себе.

Краем глаза я заметил, как Дохрэйн начал двигаться.

И на арену вышел легион хобсов, защищающих свою груфалу.

Она, как казалось, была реальной груфалой, как я ее и представлял. Разница между этой женщиной и моей Энджи была настолько очевидна, что рассмешила меня.

Вот только это не был повод для смеха.

Полные губы груфалы были плотно сжаты, пока она окидывала взглядом развернувшееся зрелище.

— Какая бессмысленная разрушительная резня, — произнесла она голосом, полным такого презрения, такого холода, что даже наши кости замерзли.

Глава 36

ЭНДЖИ

Все поклонились.

В случае хобсов и ракхии, конечно, это имело смысл… но именно толпа остальных разновидностей инопланетян, проявляющих уважение, заставила меня действительно почувствовать весомость власти этой женщины. Люди же… мы просто смотрели друг на друга. А что еще нам делать?

Вдруг, если мы поклонимся, то что-нибудь пропустим? Либо, если не поклонимся, то оскорбим груфалу или даже совершим преступление?

Арох не толкал меня вниз ладонью, прижатой между моими лопатками, или чем-то еще, но какие здесь были правила?

Я решила обойтись официальным кивком. Краем глаза я заметила, что остальные женщины поступили также.

Потрясающее создание слегка кивнуло, а затем развернулось, чтобы окинуть взглядом месиво на трибунах. Кошмар. Груфала обозначила это одним словом:

— Резня.

Так и было, — действительно так — но, похоже, я слишком долго наблюдала за всем происходящим… Я посмотрела на часы: два сражающихся животных, похожих на жирафа и тигра, и еще какие-то символы, которые я не смогла понять. Да уж, и это было то время, в течение которого я была свидетелем бойни.

Я оттолкнула непрошенные мысли и сосредоточила внимание на том, что видела перед собой.

Я имею в виду хобсов, а не тела и кровь.

Более безопасное и чистое дело, с которым нужно было разобраться.

Дохрэйн разговаривал с этой женщиной.

Как я поняла, это была его мать.

И если это его мать, то…

У Девятого не было микрочипа на плече, потому что он занимал всего лишь девятое место в ее жизни.

Девятый всегда был брюзгой, потому что ему приходилось делить груфалу с тринадцатью другими хобсами.

Мои бедра рефлекторно сжались. Как она вообще может ходить? Она принимает по одному в день? А может по двое в день, чтобы убедиться, что все получат толику внимания в течение недели? О, черт… здесь вообще семь дней считаются неделей? Или вот еще вопрос: почему я зациклилась на сексуальной жизни матери Дохрэйна?

Арох пробежался ладонью по моей спине, не имея понятия, о чем я думаю. Он был просто потрясающим. Мой гладиатор ракхии.

Говоря о… у матери Дохрэйна тоже был один неповоротливый ракхии, но — какой неожиданный сюрприз — он стоял ооооочень далеко в стороне, а его и груфалу разделяла толпа хобсов. Парень явно испытывал неловкость, избегая взглядов стоящих рядом ракхий и всех остальных. Возможно, он ощущал чувство вины перед своими товарищами.

Мне казалось, что подобная жизнь была очень одинокой, ведь женщина, во имя которой ты готов рискнуть своей жизнью, обращалась с тобой, как с кем-то из низшего класса, ведь ее больше-дюжины-хобсы постоянно отталкивали тебя и тоже относились, как к низшему классу, ведь у тебя не было надежды продвинуться к положению, которое означало для груфалы нечто большее, чем… второстепенные мускулы? Парню приходится мирно сосуществовать с Девятым? Жизнь. Дерьмо.

И у него, и у его соотечественников, и у всех остальных, тем более сейчас большинство нажили себе дофига неприятностей.

Груфала повернулась и посмотрела на нас. Она медленно скрестила руки на груди.

Я вздрогнула.

Мы все ошибались. Здесь точно не было пустоголовой безмозглой Барби. Эта женщина казалась умной, проницательной, расчетливой. Пугающей.

Не говоря уже о том, что она была невероятной красоткой.

Это кое-что прояснило: хобсам понравились люди только потому, что они находились в отчаянии. По сравнению с этой супермоделью, мы были лишь оборванными маленькими изгоями, потерпевшими кораблекрушение.

Девятый, наверное, превосходно управлялся с расческой, потому что волосы груфалы были фантастическими.

Невероятно красивые, великолепные локоны.

А я даже не приняла сегодня душ.

Я сразу почувствовала себя в невыгодном положении.

Во всех отношениях.

Девятый направился к груфале, полностью игнорируя присутствие сына, будто его и вовсе не существовало. Остальные хобсы расступились перед ним, даже не получив предварительное предупреждение. В руках Девятый держал экран ССГ. Он показал ей что-то и зашептал, а она ответила… даже не взглянув на экран. Когда груфала закончила, то Девятый передал всем ее слова.

Я посмотрела на Ароха, сосредоточив внимание на его подбородке и крепкой челюсти. Он, должно быть, почувствовал, что я пялюсь на него, потому что опустил взгляд, встретившись со мной глазами, в которых я заметила вспышку веселья.

— Груфалы редко разговаривают с кем-то напрямую. Вспыльчивые женщины.

— Точно, — пробубнила я.

Мать Дохрэйна вновь стала нас рассматривать. Ее взгляд был внимательным, проницательным и холодным. Из-за подобного пристального внимания я ощутила, как на моем затылке приподнялись волосы. Я больше не чувствовала движение груди Ароха, ведь он задержал дыхание.

— Похоже, произошло массовое недопонимание, — начала она.

— Черт, ты думаешь?

Ах. Стерва.

Некоторые женщины зашикали на нее, без сомнения опасаясь того, что может сделать разъяренная груфала, обладающая такой властью. Дохрэйн, на данный момент стоявший за своей матерью, покачал головой.

Груфала сощурила глаза.

— Люди, — задумчиво произнесла она. — Крошечные, беззащитные инопланетяне. Но вам все же удалось принести столько бед…

Ворчание.

Груфала наклонила голову, но на этот раз у Стервы получилось промолчать.

— Вчера нам сообщили о несанкционированной посадке. Когда наши оборонительные силовики занялись этим вопросом, то обнаружили не один корабль, а десятки… они были замаскированы и скрыты от системы. Мы готовились к худшему. Чего мы не ожидали, так это нападения верных ракхии.

Ее глаза, казалось, пронзали каждого из них, пока она позволяла медленно прочувствовать всю тяжесть предательства. Я ощутила, как напряглись мышцы Ароха, поэтому нашла его руку, скользнув вниз ладонью, и сплела наши пальцы.

— Не говоря уже о нашем виде.

На этот раз груфала сосредоточила внимание на Криспине. Бинты, покрывавшие его плечи, превратились в кровавое, грязное месиво. Криспин опустил взгляд, но его зубы были обнажены, и вместо того, чтобы пялиться на землю со стыдом, он смотрел на женщину в своих руках. Как будто он сделает это снова. Ради нее.

— За исключением одного корабля, остальные имели полное разрешение на посадку и получили маскирующий код доступа от доверенного члена нашего общества.

Голова Девятого поворачивалась так медленно, что прошло еще десять жутких секунд, прежде чем он сосредоточил внимание на Дохрэйне.

— Представьте себе шок наших силовиков, когда они приземлились и встретили связанных мужчин, из-за чего стражам пришлось действовать силой, чтобы подчинить их. Значит, люди могут вызвать инстинкт и запускать процесс образования пары у такого разнообразного количества рас… как странно.

Груфала постучала когтями по когтям другой руки, а выражение ее лица стало прямо-таки хищным.

Ой-ой. У меня было плохое предчувствие насчет того, куда она клонит.

— Давно мы не встречали новые расы. Ваше прибытие вызывает так много вопросов и…, — она оглянулась на Криспина, который крепко сжимал свою женщину и рычал, будто не мог остановиться, — возможностей. — Груфала облизала пухлую обиженно выпяченную нижнюю губу. — Поэтому мы предлагаем следующее. Инопланетяне, которым было позволено приземлиться на нашей планете убили наших хобсов. Это преступление карается смертью. Ракхии, напавшие на хобсов. Это преступление карается смертью. Криспин, — груфала цокнула языком, а на ее лице мелькнуло выражение жалости, — мне сообщили, что ты ранил троих и задушил Эгарда, своего родного птенца. — Ее идеальные брови красиво приподнялись, пока она разглядывала сломленное, сердитое месиво, совсем не похожее на того милого мальчика, которого я встретила несколько дней назад. — Карается смертной казнью.

Теперь на ее лице было осуждение, достойное всего мира.

— В свете последних событий мы готовы предложить необычайное… соглашение, — она сказала это с легким намеком на хищное возбуждение и с большим нетерпением. — Сходство между людьми и нашим видом довольно любопытно.

Мой желудок скрутило.

Ее шаги были слишком элегантны, чтобы их можно было назвать ходьбой. Груфала старалась не подходить слишком близко… но не могла оставаться на месте, проявляя нетерпение.

— Так пусть люди решают сами. Позвольте нам изучить вас, и мы простим тяжкие преступления ваших избранников. — Когда никто не подпрыгнул от счастья в ответ на это предложение, груфала равнодушно пожала плечами и продолжила, так как знала, что ей в любом случае придется озвучить эту угрозу: — Не хотите идти на компромисс? Мы всегда можем исследовать вас насильно. Но тогда нам, к сожалению, придется усыпить этих воинов и разрушить их фамилии на целую вечность. — Ее зубы выглядели такими острыми, что создавалось впечатление, будто ее губы приподняты в полуулыбке.

— А что значит, ах, «изучить»?

Арох настолько сильно притянул меня к себе, что впился острыми когтями в мою плоть.

— Энджи, нет, — прошипел он. Его хвост громко щелкнул, когда Арох взмахнул им в волнении. Быстро окинув всех взглядом, я заметила, что мужчины взвешивали свои шансы на защиту. Прямо сейчас.

Я быстро пролепетала:

— Иглы… скальпели?

Груфала наклонила голову, размышляя.

Арох зарычал.

— Я…

Арох зажал рукой мой рот, и в нас сразу впился изучающий взгляд груфалы… как будто мы были ее собственным документальным фильмом во плоти.

— Им не нужны ни иглы, ни какие-либо процедуры, — небрежно произнес Дохрэйн, спокойно прерывая диалог, если вам так будет угодно, и направляясь к… Стерве?

Груфала сморщила нос в отвращении.

— Кто знает?

Девятый заскользил ладонью по спине между ее сложенными крыльями. И она коротко ему улыбнулась. Охренеть. У нее есть сердце.

Стерва наблюдала, как Дохрэйн шел ей на встречу. Но теперь она не выражала прохлады, не отстранялась. Когда он вторгся в ее личное пространство, то немного наклонился, чтобы… потереться щекой о ее плечо.

Стерва улыбнулась.

Охренеть. У нее тоже есть сердце.

Вау. Теперь я все поняла. Для ясности, я слишком многое повидала за последнее время, так что это о чем-то да говорило. Вперед, Дохрэйн.

Груфала тоже наблюдала за ними… заинтригованно смотрела на реакцию своего сына. Ее тон стал менее ледяным, когда она произнесла:

— Некоторых процедур нельзя избежать, но мы можем прийти к согласию сделать это как можно более гуманным способом без какого-либо длительного вреда…

— Нет! — вмешался Арох.

— Арох, — предупредила я тем яростно-серьезным шепотом, который был достаточно громким, чтобы быть услышанным, но, надеюсь, его все-таки не уловили. — Мы должны это сделать. Я не могу позволить им убить тебя!

Его рука прижалась к моим губам настолько сильно, что у меня больше не было возможности говорить.

— Как я полагаю, — медленно произнесла груфала, — мы могли бы отказаться от некоторых процедур. Уверяю вас, мы приложим все усилия для того, чтобы наши подопытные были в безопасности и здоровы.

Мне удалось впиться зубами в ладонь у основания его указательного пальца… единственная плоть, которую я могла укусить, поверьте мне. Другой рукой Арох стиснул мое бедро, но все же ослабил хватку на моих губах настолько, что я перестала кусать его и спросила:

— И их пары, верно?

Однако груфала соизволила кивнуть.

— Было бы очень интересно понаблюдать за длительной разлукой и разрушением связи, когда от одного забирают пару, но…

Вокруг нас раздалось рычание, бульканье и шипение.

— Но ясно, что это слишком обременительно для связанных пар и, откровенно говоря, слишком опасно. Мы сделаем все, что в наших силах, чтобы не травмировать ни субъекта, ни связанного с ним мужчину.

— Как долго?

Груфала постучала когтем по кончику своего милого маленького носика.

— Ммм. Какова продолжительность срока человеческой беременности?

— Период беременности? Девять месяцев.

— Период беременности? Месяцы? — Она опустила руку и посмотрела на меня так, будто каждое мое слово давало ей новые идеи. Новые идеи, которые, как я надеялась, не были связаны с иглами, наложением швов или скальпелями.

Я пожала плечами, словно она меня не пугала. Врунишка, врунишка — в огне трусишки.

— Ага, мы должны претерпеть некоторые изменения.

— Как интригующе.

— Что ты будешь делать с детьми?

А этот вопрос исходил от Стервы. Которая позволила своей руке вцепиться в Дохрэйна. Ура Дохрэйну!

Когда он ухмыльнулся мне, а Стерва дружелюбно показала средний палец, то я поняла, что произнесла это вслух.

Ох, а как груфала оглянулась и впилась в нас взглядом. Нам нужно брать с них деньги, чтобы они могли следить за нашим «естественным взаимодействием». Словно плата за вход в зоопарк.

— Было бы очень полезно изучить ваших малышей, и, если у вас будут дети, я могу обещать, что мы не причиним им вреда.

Я оглядела нашу группу. Все женщины смотрели на меня. Я подняла плечи в самом медленном пожатии.

В ответ я получила несколько кивков.

А что еще обсуждать? Я не заметила ни одного отказа.

— Ладно, — выпалила я. — Договорились.

— Энджи, иголки… — тихо и обеспокоенно пробормотал Арох.

Я вздрогнула, но лишь похлопала его по руке.

— Никогда не сомневайся в том, что я люблю тебя, здоровяк.

Вот тогда Криспин разозлился.

— Ты не причинишь ей вреда! — зарычал он. Груфала бросила на него ледяной раздраженный взгляд.

— Это сократит или, возможно, даже сведет на нет цель исследований. Добровольное участие твоей женщины во всех тестах будет считаться компенсацией за жизни, которые ты забрал. — Затем ее глаза остановились на его плечах. Если бы Снежная королева была способна проявить искреннее сочувствие — или жалость — тогда это было бы так. — Для всех вас будут созданы условия. И ни один из хобсов, связанных с людьми, не будет ночевать в лежбищах.

Криспин вроде как… успокоился. В этот момент его девушка зашевелилась. Она выглядела довольной, когда Криспин обнимал ее, но сейчас девушка изменила положение тела так, что ее ноги оказались на земле. Она обхватила ладонью его щеку и что-то шептала до тех пор, пока Криспин не сосредоточил на ней все свое внимание.

Затем девушка посмотрела на груфалу с такой злостью, что если бы я была на месте этой груфалы, то почувствовала бы угрозу. И если бы за мной не стоял целый батальон мужчин.

Но на груфалу это никак не повлияло, поэтому она просто взглянула на пару и обратилась ко всем нам с очередной речью:

— Сейчас вы спокойно пройдете со мной через эти ворота. А затем мы отвезем вас туда, где вы будете…

Содержаться. Заключаться. В клетке. Под наблюдением.

— …Пребывать, — закончила она.

У нас не было вариантов, кроме как следовать ее приказу… поэтому мы зашагали вперед.

Глава 37

ЭНДЖИ

— Ты лучший, — пробормотала я, стараясь подбодрить моего мрачного, очень липкого пришельца. Ну, липкий — не совсем подходящее слово. Но я превратилась одновременно в его одеяло безопасности и камень беспокойства.

Прямо сейчас, по настоянию Ароха, он лежал на спине на кровати, а я растянулась на нем. Я пыталась возразить, ведь для его шеи была неудобна такая позиция из-за рогов, но Арох просто уложил меня на свою грудь и очень крепко обнял.

Было ясно, он нуждался в этом. Да и я тоже.

Было ощущение, будто прошло несколько недель с тех пор, как мы попали в плен.

Здесь было не так уж и плохо, как могло бы быть. В некотором смысле даже хорошо. Но некоторые дни были странными, как сегодня. Сначала хобсы разделили нас, проверяя, как долго вытерпит Арох, — а также его выносливость, я имею в виду здравомыслие — прежде чем сорвется.

С каждым днем терпение становилось все короче.

Он ненавидел эти тесты даже больше, чем я. Со своей стороны я очень сильно беспокоилась о нем, потому что Арох плохо выглядел к тому времени, как добирался до меня. Хотелось бы отдать должное слову груфалы. Хобсы действительно не причиняли мне вреда.

Но сегодня… Какой странный сегодня был день. Меня поместили в имитацию лесной чащи у озера и приказали «вести себя естественно». На берегу было много палок, веток и мягких, похожих на тростник, штук. Некоторые из них все еще стояли, но многие были срублены и уложены в аккуратные связки и стопки. Вода была теплой, чистой и достаточно прозрачной, чтобы разглядеть дно, но, честно говоря, я немного боялась туда войти. Что, если у хобсов был какой-нибудь ужасный морской монстр, который должен был всплыть и укусить меня, а они хотели посмотреть, как человек отреагирует на это?

Нет, спасибо.

Я шла вдоль песчаного берега, наслаждаясь теплом от больших ультрафиолетовых ламп и все ближе подступая к связкам… штук. Осмотрев их, я начала подбирать и помогать тому, кто организовал эти стопки, ведь одна выглядела так, будто случайно упала. Положив связку обратно в кучу, я задалась вопросом, какова цель этого конкретного упражнения.

В этот момент в помещение ворвался Арох.

Задыхаясь и истекая кровью из-за того, что он изо всех сил пытался вырваться, — снова — Арох сосредоточился на том, как я сидела — скрестив ноги перед собой — и еще сильнее забеспокоился. Он бросился ко мне и начал наклоняться, будто собираясь подхватить меня на руки, но, видимо, у него появилась идея получше, потому что Арох присел рядом, контролируя, чтобы между нами было небольшое расстояние.

— А где мои обнимашки? — воскликнула я, раскинув руки и посмотрев не него изумленным взглядом. На самом деле я обожала потребность в прикосновениях моего пришельца. Что за ерунда происходит?

Его глаза пробежались по моим вытянутым рукам… а затем Арох посмотрел на землю, и его ноздри затрепетали.

— Что? — возмутилась я.

Арох медленно наклонился вперед. Неуверенно, будто что-то проверяя, пока вторгался в мое личное пространство… но он так и не прикоснулся ко мне.

— Арох, какого черта? — Я покачала головой, глядя на него. — Что ты делаешь?

Арох снова посмотрел на землю, прежде чем заговорить:

— Как ты себя чувствуешь?

— Я чувствую, что мой мужчина ведет себя странно, вот что я чувствую. Что происходит?

— Ты… не хочешь напасть на меня?

Я сощурила глаза, впиваясь в него взглядом.

Он напрягся.

— Хватит глупостей, обними меня! — Я сделала первый шаг, поднявшись и схватив его за рога.

Он с удовольствием обхватил мое тело руками и поднял голову, чтобы посмотреть на меня. Его глаза мгновение блуждали по моему лицу, а затем Арох уткнулся носом в мою шею.

И лизнул.

Я завизжала.

Он издал этот хриплый урчащий гул, который часто использовал, и снова лизнул. Арох лизал и лизал меня, а я пыталась с этим смириться. Дома кто-то смотрел футбол, кто-то ковырялся в двигателях, кто-то играл в видеоигры… мой же парень любил лизать меня.

У каждого должно быть хобби.

Затем он немного расслабил объятия и посмотрел вниз.

— Что тебя так заинтересовало в этой грязи? — спросила я в полном недоумении.

Его глаза встретились с моими.

— Тебе нужно больше грязи?

— Я… — Я была практически уверена, что мои скошенные глаза и опущенная челюсть придавали лицу выражение «детка, ты сумасшедший», но на случай, если Арох неправильно меня понял, я произнесла: — Ладно. Давай начнем все сначала. Почему ты спрашиваешь меня об этом?

Арох медленно потянулся к чему-то у моих ног. Я взглянула вниз, чтобы увидеть, как он нерешительно тянет тростник между нами.

Потом еще один.

И еще.

Хобсы сделали это. Толкнули его за грань. Арох потерял разум и сошел с ума. Отлично. Я вздохнула.

Потом я помогла ему.

Арох сел, когда мы сделали большой… шар дерьма. Ну… не в буквальном смысле из дерьма, но это было мерзко. Просто какое-то месиво из лесной грязи.

— Как ты себя чувствуешь сейчас?

— Уставшей. — Я пожала плечами. — Скучающей.

— Скучающей? — Арох выглядел так, словно не поверил мне.

Затем он заволновался. Запаниковал. И еще сильнее забеспокоился.

— Да, как думаешь, когда мы сможем вернуться в нашу комнату?

— Тебе нужен отдых? И ты хочешь спать в нашей комнате?

Я закусила свою верхнюю губу, продолжая наблюдать за Арохом. Тяжело.

Отношения — это сложная штука.

Особенно когда один из вас пришелец.

— Арох… сейчас я пытаюсь быть терпеливой. Но мне нужно, чтобы ты объяснил, что происходит.

Он резко кивнул головой.

Затем Арох нерешительно потянулся, чтобы поднять меня на руки. Вот тогда он отнес меня в постель и настоял на том, чтобы мы обнялись «как хобсы». Арох все время гладил мои бока, вынуждая меня немного извиваться на нем.

Недостаточно для того, что я хотела сделать, но достаточно, чтобы подогреть нас для того, что я собиралась сделать.

За нами следили. Я ненавидела эту часть. Большинство из нас это ненавидели.

Кроме Стервы, которую я, кстати, снова стала называть Грэйс, когда она вела себя хорошо.

Но так бывало не часто.

Грэйс обзывала нас трахающимися-под-одеялом и ставила в пример свои отношения с Дохрэйном, который слыл новой порно звездой. Электро-мальчик давно исчез. На самом деле он связал свою жизнь с другим человеком. Их симпатия была полностью взаимна, и они, наконец, смогли вздохнуть спокойно с обретением новой семейной жизни. По моему мнению, это было отлично для всех.

— Арох.

— Ммм?

Осознавая, что какая-то команда инопланетных ученых, несомненно, слушала и следила абсолютно за всем после последнего теста, я старалась осторожно подбирать слова:

— Какова была цель теста?

Иногда Арох не знал, а иногда догадывался. На этот раз, казалось, он все понял.

— Они проверяют твой интерес к гнездованию.

Он просунул руку между нами и медленно провел большим пальцем по моему животу. Ох. Оу.

— Когда люди живут…, — он дернул ухом, — в естественной среде обитания, то возникает ли у вас желание свить гнездо?

— Нет, — усмехнулась я.

Его рука замерла.

— Создать логово? — Он перевернулся, чтобы схватить одеяло и натянуть его на нас.

— Нет, Арох, я еще в здравом уме, — возразила я, с удовольствием прячась под одеяло… не потому, что оно мне было нужно, а потому, что я чувствовала себя хоть немного скрытой от наблюдающих за нами, словно под микроскопом, хобсов.

У меня появилось некое прозрение, когда Арох свернул еще одно одеяло и подложил его под мою спину в качестве подушки.

— Они что, снабдили нас всеми этими одеялами на случай, если я захочу создать «логово»?

Арох сделал паузу, чтобы посмотреть мне в глаза. Затем кивнул и схватил еще одно покрывало.

Я рассмеялась.

— Честно говоря, мне комфортно. Но мы так не поступаем, — пояснила я не только для своего суетливого пришельца, но и для невероятно любопытной и удивительно услужливой исследовательской группы, которая теперь управляла нашей жизнью.

Арох навострил уши, когда кто-то постучал в нашу дверь костяшками пальцев.

— Я хочу поговорить с вами.

Дохрэйн.

Арох ничего не ответил, поэтому я взглянула на него и заметила, что он с любопытством смотрит на меня. Наверное, ждал, когда я сойду с ума, чтобы «защитить свое логово». Пришельцы. Я пожала плечами.

— Да. Входи.

— Я разработал смесь ароматов для вас обоих.

Всегда только по делу, ну что за парень.

— У нас все отлично, спасибо, что спросил. И да, я тоже рада тебя видеть. — Я постоянно занималась с Дохрэйном, обучая его традициям обмениваться любезностями. И под «обучением» я имею в виду наши разговоры. Я очень строго оценивала все свои усилия. — Разработал, да? У тебя что, есть собственная химическая лаборатория?

— Да.

— Оу. — Я прочистила горло. — Круто! Эй, а где Грэйс?

— Я смог предоставить ей больше личного пространства, благодаря разработке нашей собственной химической смеси, — заявил Дохрэйн, шагая к нашему маленькому практичному прикроватному столику. Он почтительно потрогал линию, — буквальную, реальную линию — ту, которую Арох вырезал на полу своим ножом.

Это было то расстояние, на которое ко мне могли приближаться другие пришельцы, когда мы с ним находились в нашем «логове».

— Хоть мой инстинкт связи пары не так силен, как у ракхии, но он все еще остается неуправляемым по сравнению с обычным хобсом. — Дохрэйн поставил на стол два маленьких флакона. — Вот этот, — указал на зеленое вещество, — для тебя, — обратился он к Ароху. Затем взгляд Дохрэйна переместился на меня, и хобс выдвинул флакон с красной жидкостью на миллиметр вперед. — А этот для тебя. Перед тем, как расстаться, побрызгайтесь этим. — Дохрэйн бросил на Ароха строгий взгляд. — Это подавит твои инстинкты. До определенного момента.

— А как это повлияет на Энджи?

Дохрэйн приподнял крылья.

— Это концентрат твоей секреции. Для твоего спокойствия, когда ее нет рядом.

— Распылить его секрецию? Серьезно?

Дохрэйн сделал это движение крыльями — типа пожал плечами — еще раз.

— Это довольно эффективно отталкивает мужчин, уверяю тебя.

— Хочешь сказать, что от меня воняет?

Кажется, его губы дрогнули. Так и есть.

— Ха! — торжественно выпалила я, указывая на Дохрэйна пальцем. Он покачал головой, словно считая, что меня «слишком много». Я вновь села. — Итак, вау, спасибо. Это действительно круто.

Теперь моей целью в жизни стало делать комплименты. Потому что мне было приятно радовать Дохрэйна.

И очень нравилось заставлять этого парня краснеть. На самом деле, эти мелочи были важны для него. Как часто с такими родителями, как у Дохрэйна, парень получал что-то хорошее, как «отличная работа»? На самом деле, это было грустно.

Дохрэйн просто кивнул, а затем прохрипел:

— Тогда я оставлю вас.

Но перед тем, как он ушел, я все же решила его подколоть:

— Ди, это что, засос на шее?

Ни Грэйс, ни Дохрэйн не стеснялись своей не-конфиденциальной-личной-жизни, — к сожалению — но я все еще не была готова к полному откровению и открытости.

— Да, это то, что она называет человеческой версией укусов любви. Она оставила их на протяжении всего моего…

Я быстро вскинула руки.

— Этого достаточно, я все поняла. — Я кивнула… и что-то промелькнуло в моем разуме, но я не сумела быстро ухватить мысль. Я удивленно моргнула и тряхнула головой. — Спасибо. И, эй. Я рада за тебя.

Прежде чем повернуться, чтобы уйти, Дохрэйн улыбнулся… но не мне.

Ароху.

Когда дверь за хобсом захлопнулась, я посмотрела на Ароха, который, прищурившись, пялился на дверь так, будто погрузился в серьезные размышления.

— Для нас это открывает новые возможности. Почему ты не выглядишь счастливым?

Арох серьезно посмотрел на меня. Словно не в силах удержаться, он протянул руку и погладил мои волосы, медленно обвивая их вокруг запястья и пальцев, играя с ними.

— Я не хочу расставаться с тобой.

Я пробежалась ладонью по своей груди и улыбнулась.

— Ох, здоровяк. Дай мне нож.

Его лицо! Столько тревог…

— Зачем?

Глава 38

АРОХ

Она хитро улыбнулась мне.

Я заметил, что у нее было игривое настроение. Так как я доверял ей, то с большой неохотой потянулся к ножу и передал его Энджи рукояткой вперед.

Она подняла руку к своему затылку, взяла одну прядь волос, направляя лезвие на локон, и натянула ту так, чтобы видеть ее.

— Энджи, нет! — взревел я. А потом поморщился. Я понимал, что она не была груфалой, но меня до сих пор охватывало раскаяние, когда я пытался ей что-то запретить.

Было уже слишком поздно. Энджи отрезала локон от своей гривы.

Я издал встревоженный звук, из-за чего Энджи посмотрела на меня. Моя ладонь обхватила ее руку, и мы оба уставились на отрезанную прядь. Потом Энджи ухмыльнулась мне печальной улыбкой.

— Все хорошо. У меня есть план.

Энджи начала заплетать локон в косичку, делая из него браслет.

— Вот, — заявила она, прижимая к моей ладони прядь и переплетая мои и свои пальцы так, что теперь наши руки были соединены, а между ними находился браслет. — Для нашего одеяла.

Я посмотрел на нее.

— Ну, понимаешь… пришить к одеялу, если у нас когда-нибудь будут дети. Ты дашь свои чешуйки, а от меня будет эта прядь. Если мы вообще сможем завести детей.

Я был так тронут. Я стиснул маленькую веревочку в ладони, переполненный нежными чувствами к своей внимательной паре.

Моя решимость стала сильнее, чем когда-либо. Неважно, если у нас никогда не будет щенков. Наше будущее было так неопределенно, но это не имело значения. Энджи значила для меня все.

Я подался вперед, чтобы подарить ей долгий крепкий поцелуй.

Когда я, наконец, отпустил ее, Энджи тяжело дышала, а ее веки были полуприкрыты. Она хотела спариться, а я жил ради того, чтобы ей угождать.

Но я не мог перестать думать об одной незначительной детали. Я знал, что должен был… мне просто было необходимо узнать.

— Почему ты никогда не делала мне укусы любви?

Энджи отстранилась. И с удивлением моргнула, взглянув на меня.

— А можно? Твоя кожа отличается от… того, к чему я привыкла.

Я рассердился.

— Ты уже дарила кому-то раньше укусы любви?

Она стала заикаться:

— Ну… к-когда я была подростком… и иногда, когда слишком много выпивала… — Заметив выражение моего лица, Энджи быстро пришла в себя. — Забудь. Главное, что у нас дома это не считалось укусами любви. — Она сделала это странное движение пальцами. — А вернее, их не всегда делают из чувства любви… мы называем это пососи-укуси, либо более известное название — засосы. Только эту версию слова используют незрелые люди, потому что много молодых, озабоченных подростков оставляют засосы на видных местах во время тисканий, чтобы позже похвастаться своим трофеем. Зрелые люди находят подобную метку неловкой, поэтому даже если они ее ставят, то в скрытых местах, и только в этом случае засос считается чем-то сексуальным…

В ее объяснениях так много тревожной информации, что я не знал, на какую разозлился в первую очередь. Прежде чем я хоть что-то осознал, мое тело оказалось над Энджи, прижимая ее к кровати… я не прикасался к ней, просто упирался кулаками в простыни, но даже так я заметил, что немного напугал девушку. Я попытался отстраниться, но не смог.

Но мой гнев, вызванный неуверенностью, был погашен нежным, безобидным компьютеризованным голосом:

— Пожалуйста, поясните…

— Позже, — огрызнулась Энджи в ответ на любопытство исследовательской группы. Затем ее ладошки обхватили мое лицо. — Успокойся. Тебя это беспокоит? Арох, я не знала. Как я могла… Посмотри на меня.

И я посмотрел. Но не мог ни говорить, ни дышать, ни даже моргать. Я хотел злиться, но был заморожен, так как понимал, что никогда не причиню Энджи вреда. Я даже не мог оставить ее одну, чтобы разгромить какую-нибудь другую комнату. Я оказался заперт в жутком, замороженном, мучительном…

Подняв руки и схватив меня за рога, она начала трясти их.

— Хватит думать об этом и послушай меня. Я люблю тебя, идиот, люблю больше, чем когда-либо любила другого мужчину, определенно больше, намного больше, чем любого мужчину на Земле. Потому что ты потрясающий. Ты замечательно ко мне относишься. Замечательно со мной обращаешься. Ты самый лучший. Когда я была последний раз дома, то засосы не пользовались особой популярностью, но если они имеют значение здесь, если важны для тебя, Арох, то я сделаю это. Хорошо? Я буду целыми днями сосать твою шею, если это сделает тебя счастливым, обещаю.

Она провела ладошкой по моему носу. Я тяжело вздохнул, и из моих ноздрей повалил дым.

Энджи приоткрыла губы и втянула в себя дым.

Затем выдохнула.

И улыбнулась мне.

Она подняла голову, стараясь дотянуться до моей ключицы, и начала ласкать мою кожу, ее язычок заскользил по моим мелким, похожим на гальку, чешуйкам. Я протянул руку, обхватил ее шею и притянул Энджи к себе, чтобы ей было удобно. Она целовала, лизала, а затем присосалась к моему горлу, вынуждая меня застонать в матрас, в который я уткнулся лицом, и разместить одну руку рядом с ухом Энджи, чтобы не раздавить ее подо мной.

Она провела ногой по моему бедру, затем заскользила выше, обвела хвост, которым я старался не размахивать, но ничего не мог с собой поделать. Это… было такое чувство…

Я дважды нашел свое освобождение, а некоторое время назад Энджи тоже начала тереться об меня в поиске собственной кульминации, и с каждым движением ее укус становился все более диким. К этому времени я уже практически потерял рассудок.

Когда Энджи отстранилась, ее губы были припухшие, влажные и более темные, чем обычно. Еще красивее. Она тяжело дышала.

— Позволь мне на секунду полюбоваться моей работой, ммм. — Ее улыбка была очень широкой. — Тебе нужно это увидеть, здоровяк.

Я так быстро отскочил от нее, что Энджи рассмеялась, почти задыхаясь. Стена передо мной мгновенно превратилась в отражающую панель. Я был рад, что команда следила за нами и уловила этот подарок, который моя женщина даровала мне. Эту честь.

Моя Энджи превратила мою кожу в масштабное, дерзкое полотно искусства. Мое рычание удовлетворения было таким глубоким и громким, что стены задрожали от эха.

Переливистый смех раздался у моих ушей, когда маленькие ручки Энджи обняли меня, и она довольно спросила:

— Тебе нравится?

Я посмотрел на нее, счастье охватило мою душу.

— Мне нравится, что ты выбрала меня, чтобы показать свою любовь и благосклонность. Спасибо, моя Энджи.

Ее щечки дернулись таким образом, что я пришел к выводу — она пыталась скрыть от меня истинную радость.

— Значит, когда я тебя разозлю…

Я сразу нахмурился.

— С чего бы мне злиться на тебя?

— Подожди, просто ответь на вопрос. Я могу загладить свою вину этим? Развеселить тебя? Заставить чувствовать себя более ценным? — Она указывала на один из засосов, на который потратила больше всего времени, и который сильнее всего изменил цвет. Это было безусловно прекрасно. Если меня кто-то увидит, то засосы не останутся незамеченными. Каждый будет знать, что мой человек потратил время, чтобы показать, насколько сильно любит меня. И этот факт делал засосы еще более великолепными.

Мой кивок был тверд и решителен. На что ее улыбка, наконец, вырвалась на свободу, и она была огромна.

— Ох, здоровяк. Если это все, что нужно, чтобы заставить тебя чувствовать так хорошо? Тогда у нас все получится.

Эпилог

ЭНДЖИ

Благодаря смеси Ди все немного упростилось. Ракхии переживали нелегкие времена. Они, наконец-то, добились равноправия… Эта революция не прошла всего за одну ночь, но, насколько я понимала, все менялось к лучшему. И, конечно, это была заслуга… ну? Наша. Потому что мы потрясающие.

Ароху больше не нужно было липнуть ко мне 24/7, но ему все равно это нравилось. И мне это нравилось. Большинство женщин одинаковы. Приятно быть центром в мире мужчины. Я так и не забеременела. Но больше всего меня удивляло чувство, которое я испытывала по этому поводу. Я была немного… расстроенной. Арох заявил, что я не должна об этом «беспокоиться», но мне было интересно, действительно ли он надеялся, что мы сможем, хм, произвести на свет гибрида. В любом случае выходя утром за дверь, Арох обронил, что сегодня его день щенка. Я поинтересовалась, был ли этот день значим там, откуда он родом, но Арох не совсем понял меня. Тогда я уточнила, празднуют ли этот день и дарят ли подарки. Мой пришелец выглядел так, будто хотел все объяснить мне, но спешил уйти, так как потратил свое утреннее время для «подготовки к работе», чтобы сделать со мной совсем другие вещи.

Таким образом, у меня появилась земная традиция, с которой нужно было познакомить Ароха: дарение подарков. Но у меня не было денег… Я решила, что мне придется импровизировать.

Когда я вошла в конференц-зал, то заметила много важных шишек.

Они собрали команду, которая будет защищать ресурсы Земли. И это не нефть, не золото, не алмазы, не продовольствие и не вода. Речь шла о женщинах.

Я ожидала, что меня выгонят. Я не должна была здесь находиться. Ведь я не была той женщиной, которую назначили в команду, не была той женщиной, к чьему мнению прислушивались и с которой делились важными знаниями о космическом полете на Землю… ну и о других вещах. Как я уже упоминала — это меня не касалось. Но пришельцы проявляли осторожность в ограничении или изменении мест нашего взаимодействия. Поэтому они позволяют нам «естественно» искать встреч друг с другом… не только с нашими мужчинами, но и с учеными, которые постоянно за нами следили.

В общем они впустили меня в комнату. Я помахала Келли и сообщила всем, что мне нужен Арох… я не спрашивала, просто потянула моего пришельца за руку.

И он последовал за мной.

Потому что Арох потрясающий.

Я не говорю, что он сделал это без вопросов, потому что это было не так.

— Энджи, тебе больно? Что случилось? Почему ты не отвечаешь? Думаю, мне нужно больше оудеклона…

Я рассмеялась, ведь Арох имел в виду одеколон, в котором он чуть не утонул, потому что утверждал, что спрей не работает и не успокаивает его… На самом деле Арох всегда переживал и интересовался, все ли со мной в порядке. Ох. По моему мнению, Арох отчасти боялся, что, если он слишком зациклится на мне, сойдет с ума и разгромит стены, чтобы добраться до меня. Поэтому я действительно чувствовала себя любимой, когда ему приходилось возвращаться по три или четыре раза в день, чтобы снова уйти. После того, как мы страстно целовались, конечно. Безусловно, Арох мог взять с собой спрей, но ему нужно было проверить меня. Из-за всего этого он решил, что я прервала его встречу потому, что нуждалась в нем.

Ну. Может быть, он не ошибся в этом.

Наконец-то! Пустой конференц-зал.

Я скривила губы, когда в углу замигал зеленый огонек. Слежка. Конечно. Разве у вас могут быть личные моменты?

Но я оттолкнула эти мысли. Грэйс была права. Нужно просто свыкнуться и принять это.

Не могу поверить, что я этого еще не делала. Раньше я не любила это, но с этим парнем… этот парень кусал, показывал клыки, делал дикий взгляд, издавал хрипящие звуки, пока сжимал кусок кожи зубами — это был его ремень. И это. Было. Горячо.

Я схватила его ладони и поднесла к своей голове. Арох сразу вцепился в нее, запутавшись пальцами в моих волосах.

Мне было так весело, что я подумывала делать это каждый день. Арох выглядел так, словно готов сорваться. Меня не очень беспокоили мои колени, а вот рот был слишком сильно раскрыт и серьезно устал, но это того стоило.

Я подмигнула Ароху и улыбнулась, все еще с открытым ртом.

Мой пришелец закрыл глаза и кончил.

Я встала и обхватила рукой его шею, чтобы подтянуть ближе к себе. Арох вел себя как зомби — податливый, но немного не в себе. И мне это чертовски нравилось.

Я укусила его за шею как вампир.

Арох пялился на меня так, будто я позвонила в колокольчик.

Я слегка поклонилась.

Черт возьми, я бы дала себе десять баллов.

Теперь он смотрел на меня, как на подарок с небес.

Был ли он счастлив? Кажется, я только что осчастливила его на весь световой год, а не только на день его рождения.

Миссия выполнена.

*****

АРОХ

Когда Энджи пришла ко мне, то сначала я сильно разволновался.

Поэтому, когда она начала тянуть, — безрезультатно — толкать и пихать меня, то я проследовал за ней, пока она вела нас в комнату.

Энджи прижала меня к стене и посмотрела с.… голодом.

Мои чешуйки странно напряглись по всему телу, а еще появилось такое чувство, будто мои рога скрутились на концах, которые словно натянулись. На самом деле это было невозможно, но я все равно провел рукой по одному из рогов, чтобы проверить.

Все нормально.

Энджи потянулась к моему костюму.

— Энджи? — спросил я, отмечая, что мой голос стал хриплым.

Она вытащила из петель мой пояс и поднесла тот к моему рту.

— Прикуси его, — проинструктировала она. Ее улыбка была такая широкая, хитрая и сексуальная, что у меня отвисла челюсть.

Она воспользовалась случаем, чтобы уверенно затолкать кожу между моих зубов. Когда ее руки стали стягивать с меня штаны, Энджи, приторно улыбнувшись и захлопав ресничками, пробормотала:

— Мы оба знаем, что ты склонен рычать, когда кончаешь, так что… кусай. — Она ухмыльнулась мне.

Я закусил ремень.

Энджи встала на колени у моих ног.

Мои глаза закатились, а колени подогнулись, но я вовремя взял себя в руки, чтобы не рухнуть на девушку.

Энджи массировала мои бедра и тискала мою задницу, мышцы которой были очень напряжены, а затем она стала ласкать мой ствол одной ладонью, посасывая и облизывая языком головку.

Когда я извергся, мое горло саднило, а мои зубы прокусили кусок кожи так, что мне пришлось сильно дернуть, чтобы освободить свою челюсть. Я обессиленно прислонился к стене. Энджи не сводила взгляда с моих глаз, водя языком по своей ладони.

Тщательно слизывая каждую каплю со своей кожи.

Я снова застонал.

Энджи встала, развернулась и подбежала к тому месту, где оставила свою сумочку. Затем она достала дезинфицирующую ткань, вытерла свои ладони и провела лоскутом по полу, где небольшое количество спермы вытекло из ее губ.

Энджи выглядела довольной собой, пока наклонялась и прихорашивалась. Если бы она только знала, что я чувствовал к ней в тот момент.

Моей женщине стоило бежать от меня.

Как только я снова смогу ходить, то обязательно приду за ней.

А вернее. Приду после нее.

Еще раз покопавшись в сумочке, она достала флаконы с веществом, которые изготовил Дохрэйн еще в нашем логове. Энджи обильно опрыскала каждого из нас.

«Пустая трата времени, потому что скоро она почувствует запах настоящего меня и вкус своего настоящего оргазма в моем рту, очень-очень скоро».

Энджи невозмутимо поправила свою прическу.

Затем она поднялась на цыпочки, обхватив меня за предплечья, и нежно поцеловала мой подбородок.

— Счастливого дня щенка. — Ее улыбка была такой яркой и трогательной.

Энджи практически дошла до двери, когда я догнал ее, обнимая миниатюрное тело.

— Женщина, ты для меня более ценна, чем любой подарок, который я мог бы заслужить или заработать за всю свою жизнь.

Когда Энджи заявила, что я должен вернуться на собрание, то я подчинился… но только после того, как она сама отвела меня туда. Энджи ушла, а мне стало интересно, выгляжу ли я хоть наполовину также потрясенно, удивлённо и.… как-то немного раздосадовано, как чувствовал себя.

Очевидно так и было, потому что другие мужчины начали спрашивать, сообщила ли мне Энджи о своей беременности. Меня захлестнуло теплом при мысли, что моя Энджи зачала… нет, беременна. Наполнена. Я опасно улыбнулся мужчинам в комнате.

— Она пришла, чтобы напомнить мне, что я невероятно, чрезвычайно благословлен. — Мой человек абсолютно неподражаем. — Ее слишком много, — добавил я нежно и использовал те движения пальцев, которые обычно делала Энджи. — А теперь мне пора вернуться к ней.

Они все закивали, а, и это не мое воображение, в их глазах отразилось понимание.

Впрочем, меня это не волновало.

Я был связан с самой лучшей, великолепной женщиной.

Кто бы мог подумать, что маленькая чужеземка, которую я украл у покупателей аукциона, полностью изменит мою жизнь?

А я говорил, что благословлен? На самом деле я где-то за пределами этого.

С неохотой я сосредоточил свое внимание — а вернее его большую часть — на тех, кто сидел за столом.

— Сообщите мне, в какой день моя женщина и я должны присоединиться к миссии на Земле, чтобы забрать детенышей и необходимые людям минералы. — Я сглотнул, и послевкусие от кожаного ремня заставило меня улыбнуться. — Мне нужно посетить моего человека.

Шагая по коридору, я потянулся за ремнем. Что я сделал, когда она позвала меня? Я последовал за ней. И всегда буду.

Я вытянул кожаный ремень из петель и проверил его. Он не причинял боли моему рту. Кожа была эластична, и даже со всеми новыми отверстиями она должна идеально подойти для приглушения криков Энджи.

Настала моя очередь.

КОНЕЦ первой книги!

(Вторая книга про Задеона и Келли)

Продолжение читайте в нашей группе https://vk.com/unreal_books.

Обсудить книгу и поблагодарить команду, работающую над переводом, можно

здесь: https://vk.com/topic-110120988_39667438.

Текст переведен исключительно с целью ознакомления, не для получения материальной выгоды. Любое коммерческое или иное использования кроме ознакомительного чтения запрещено. Публикация на других ресурсах осуществляется строго с согласия администрации группы. Выдавать тексты переводов или их фрагменты за сделанные вами запрещено. Создатели перевода не несут ответственности за распространение его в сети.

Заметки

[

←1

]

Гемипенис (лат. Hemipenis) — внешний парный копулятивный орган ящериц, змей и двуходок

[

←2

]

Австралийский опал — это камень, который играет всеми цветами радуги.

[

←3

]

Чапы (англ. сhaps), легины (англ. leggings) — кожаные ноговицы (гетры, гамаши), рабочая одежда ковбоя, которые надеваются поверх обычных штанов, чтобы защитить ноги всадника во время езды по зарослям чапараля (chaparral — заросли карликового дуба и можжевельника), от укусов лошади, от ушибов при падении, проч.

[

←4

]

«Паутина Шарлотты» (англ. Charlotte’s Web) — комедия режиссёра Гари Виника 2006 года. Фильм является экранизацией одноимённого романа Элвин Брукс Уайта.

[

←5

]

FML (аббревиатура Fuck my life) — это выражение (сленг, интернет-мэм), иногда используется в чате (еще реже Рунете) для описания очень трудной жизни.

[

←6

]

Написание «тик-так» в английском tick-tack. Tick в переводе означает клещ.

[

←7

]

Атари — приставка плейстейшн в 1982 году.

[

←8

]

Арнольд Шварценеггер

[

←9

]

Имеется в виду вид нубийских коз. Выведена была англо-нубийская порода коз британскими селекционерами. За основу ими были взяты азиатские, европейские и африканские разновидности. В результате кропотливой работы были получены очень выносливые, продуктивные, неприхотливые животные с необычным экстерьером.

[

←10

]

Поговорка на англ. языке

[

←11

]

Uber Technologies Inc. (У́бер) — американская международная частная компанияиз Сан-Франциско, создавшая одноимённое мобильное приложение для поиска, вызова и оплаты такси или частных водителей[3]. С помощью приложения Uber заказчик резервирует машину с водителем и отслеживает её перемещение к указанной точке.

[

←12

]

Драма 101 — интернет-курсы актерского мастерства.

[

←13

]

«Белосне́жка и семь гно́мов» (англ. Snow White and the Seven Dwarfs) — американский полнометражный музыкальный фэнтезийный мультипликационный фильм 1937 года производства студии «Walt Disney Productions», снятый по мотивам одноимённой сказки (1812) братьев Гримм[5]. Гномы: Умник, Ворчун, Весельчак, Соня, Скромник, Чихун, Простак.

[

←14

]

Кви́нта (лат. quinta — пятая) — музыкальный интервал шириной в пять ступеней, обозначается цифрой 5.