Поиски

Глава 1. Перемены

Когда Эдингер вошел в кабинет Повелителя, Элизабет там уже не было. Кстати, выяснилась одна немного неприятная деталь: здесь не действовало заклинание Маярта. Чтобы понять это понадобилось несколько фраз и недоуменных непонимающих взглядов. Дальше объясняться пришлось с помощью знаков, живо напомнив девушке общение глухонемых. «Ладно, завтра разберемся», — махнул на это рукой Таамир и отправил учительницу Мишеля отдыхать.

После кабинета дракона, обставленного хоть и дорогой мебелью, но довольно таки просто для царствующей особы, Элизабет подспудно приготовилась увидеть коридоры с мраморными статуями и фамильными портретами в позолоченных рамах или гобелены, вытканные шелковой нитью и почему-то факелы, воткнутые в стены. Да все что угодно, во дворцах ей бывать еще не приходилось. Но выйдя вслед за улыбчивой служанкой из королевских апартаментов, девушка замерла от изумления, решив, что попала в прекрасную волшебную сказку.

Кетрин осторожно потянула пораженную Элизабет за собой по высокому и широкому тоннелю с немногочисленными двустворчатыми ослепительно бело-золотыми дверями, между которыми прямо из пола росли огромные цветущие кустарники, заходящие на потолок. Шаги глушила пушистая дорожка, напоминавшая садовую тропинку, и казалось, что ты идешь по тенистой аллее парка, освещенной невидимым солнцем. Его яркие лучи то тут, то там искрящимися тонкими копьями пробивали частую резную листву, рисуя под ногами вычурные узоры из теней. Волосы перебирал слабый теплый ветерок, разносящий повсюду еле уловимый нежный запах цветов.

«Как во дворце эльфов! — восхищенно подумала девушка, — Вот бы всех этих ролевиков сюда с их жалкими потугами на прекрасное. Скольких бы из них пришлось хоронить после приступов зависти, страшно подумать!».

Возле нужной двери Кетрин придержала за рукав размечтавшуюся учительницу, и они вошли в просторную приемную без окон, обитую нежно-синим шелком с белыми цветочками на тоненьких веточках.

Приемная Таамира была отделана в темных тонах и имела более строгий вид в отличие от этой комнаты, несущей на себе явный отпечаток женской личности. Кетрин распахнула противоположную дверь, игнорируя еще одну малозаметную боковую, ведущую в комнату личной прислуги.

А вот следующее помещение, выдержанное в серовато-голубых тонах, более походило на кабинет, и, как оказалось, ею и было. Огромный, по меркам скромной земной учительницы, стол слева у окна, несколько стульев, пустые книжные шкафы из светлого дерева, занимающие почти все стены, напротив окна в глубине комнаты — диван под картиной с морским пейзажем, а перед ним низкий столик с креслами. «Любят здесь изящную мебель в викторианском стиле или это рококо? — не смогла определить Элизабет, — Надо будет полазить по инету».

Но служанка уже зажгла в просторной гостиной одну из хрустальных люстр с многочисленными длинными подвесками и присела в реверансе.

— Как красиво! — восхищенно ахнула гостья.

Стены с ореховыми деревянными панелями, обитые шелком с красными цветами среди яркой нежной зелени, пурпурно-желтый ковер и мебель медового цвета создавали ощущение уютного гнездышка. Слева — два окна, а между ними обеденный стол в окружении стульев. Напротив него камин, настоящий, а не жалкая имитация. Возле него так приятно будет посидеть морозным вечером.

О том, что морозов здесь не бывает, Элизабет еще предстояло узнать, но промозглая погода, с успехом заменяющая зиму, вполне располагала к сидению у камина с бокалом горячего вина.

И, боже мой, здесь был эркер! Уютный, отгороженный от остальной гостиной полукругом нитяных штор. Она всю жизнь мечтала о нем!

Девушка, глаза которой уже начали слипаться, решила, что спать она будет вот на этом диване, а по утрам ее будет будить солнце, заглядывающее в эркер, в котором она будет пить кофе с булочками после разминки. Осталось определить, куда ей складывать вещи, потому что шкафов девушка не заметила. Может быть, они встроенные?

Но Кетрин, которой надоело ждать, пока чужестранка осмотрится, потянула ее куда-то мимо облюбованного дивана. Служанка свернула налево и Элизабет увидела лестницу на второй этаж. Боже мой! Так это еще не все? Она же здесь заблудится!

Девушки прошли под арку, поднялись по карминовой дорожке и наконец-то попали в вожделенную спальню.

В глубине, слева от еще одного эркера, стояла огромная кровать под прозрачным персиковым пологом в тон стенам. Огромное зеркало, туалетный столик с пуфиком, узкий комод. Если бы Элизабет видела спальню Таамира, то поняла, что они являются зеркальным отражением друг друга, с той лишь разницей, что обставлены соответственно вкусам хозяев.

— Класс! — восхитилась Элизабет, видевшая такую роскошь только в фильмах про позднее средневековье.

А они в ней живут. А теперь и она будет здесь жить! Как королева! Невероятно! Никогда бы не подумала, что ей может так повезти! Девушка не знала, что Таамир, желая, чтобы учительница находилась ближе к Мишелю, не мелочась, отвел ей апартаменты своей старшей сестры, давно уже вышедшей замуж и поэтому во дворце не жившей. Обычно разные гувернеры и иже с ними жили намного скромнее в другом крыле дворца вместе с прочей челядью.

Кетрин, знаком показав, чтобы чужеземка следовала за ней, прошла через спальню и приоткрыла дверь в ванную.

— Здесь купаются, — пояснила она, не надеясь, что ее поймут, — а здесь — туалет.

Служанка провела Элизабет в соседнюю комнату.

— Да здесь в футбол можно играть! — удивленно воскликнула она и смутилась.

Ей вдруг показалась, что она ведет себя, как провинциалка, впервые попавшая в город и теперь озирающаяся вокруг себя с широко открытым ртом, который и в самом деле оказался открыт. Вот незадача!

— Скоро подойдет Ваша постоянная прислуга, а мне пора возвращаться, извините, леди, — Кетрин посчитала свои обязанности выполненными и присела в реверансе, собираясь уходить, — Приятных снов, леди.

Оставшись одна, Элизабет дала эмоциям волю. Класс! Класс! Класс!!! Она тихонько, чтобы окончательно не опозориться, протянула тоненькое «И-и-и!», прижав кулачки к груди и от радости попрыгав на месте. Еще раз класс!!! Надо осмотреться лучше. Так, что тут у нас?

Девушка провела рукой по стене туалета. Не кафель, а как будто сплошная зеленая стеклянная стена, за которой застыли причудливые золотые узоры. Необычно, но пойдет. Здесь же раковина и в самом деле похожая на морскую раковину с сияющим золотом краном. Большое зеркало, стеклянные разноцветные полочки. А вот закрытое подобие унитаза девушку озадачило. Повертевшись перед ним, она так и не разобралась с устройством. Никаких кнопочек, приспособлений, даже простейших механизмов и прочего. Ладно, наверное, сегодня не приспичит, а завтра можно будет у кого-нибудь спросить.

Второй на очереди была ванная, поразившая новоиспеченную учительницу своим оформлением. Небольшой бассейн в полу находился в огромном аквариуме! Там, за стеклянной стеной было настоящее подводное царство: среди водорослей и кораллов плавали (плавали!) диковинные разноцветные рыбы. Элизабет, осторожно ступая по прозрачному полу, подошла к стене и постучала по ней пальцем, но ее желание общаться оставили без внимания.

— Глупые рыбины! — девушка показала им кончик языка, не подозревая, что разговаривает с заклинанием иллюзии. Очень качественной, кстати.

По-хозяйски обойдя свои владения еще раз, все перетрогав и устав восторгаться, Элизабет упала на мягкую кровать и раскинула руки. Все-таки здорово, что она ответила на это глупое сообщение. А вдруг это сон? Пощипав себя за все мягкие места и пошипев от боли, несостоявшийся финансист пришла к выводу, что действительность имеет место быть.

А если это сон, то надо успеть помыться, пока он не кончился. Сказано — сделано: раз — и вещи полетели на кушетку в ванной, два — Элизабет с визгом прыгнула в горячую воду, забыв снять очки.

«Надо было пощупать сначала!», — хватая ртом воздух и протирая запотевшие стекла, подумала она. Так, чем тут моют голову? Методом проб и ошибок, среди которых оказалась бутылочка с ароматным маслом, девушка нашла нечто пенящееся.

И в это время в дверь ванной постучали и сразу же вошли, не дав, как следует испугаться и завизжать.

Мици, так представилась миловидная служанка, быстро и совершенно невозмутимо разобралась с батареей всевозможных склянок, баночек и бутылочек и помогла Элизабет принять ванну, предварительно высыпав в бассейн лепестки цветов и какие-то синие кристаллики, окрасившие воду почему-то в золотистый цвет.

Пока, уже одетая в пушистый розовый халат, девушка сушила волосы полотенцем, Мици прикоснулась рукой к стене, вода расступилась, и появилось огромное, от пола до потолка, зеркало, в котором Элизабет увидела себя: распаренную, с красными пятнами на лице, прозрачными после горячей ванны глазами за толстыми стеклами очков. Бесподобно!

Она снова почувствовала себя нескладной деревенщиной рядом с этой стройной румяной прислугой с густыми светло-каштановыми волосами, заплетенными в длинную косу. Плотно облегающее платье выгодно подчеркивало полную грудь, тонкую талию и крутые бедра. Такие фигуры нравятся мужчинам. Есть за что подержаться, так говорили они, с жалостью или пренебрежением смотря на Элизабет, которой, кроме интеллекта, похвастаться было нечем. Разве что отсутствием этой самой фигуры. Ну и пусть, она родит ребенка и будет жить для него, единственного родного человечка, который будет любить ее просто так, а не за что-то.

Подбодренная этими мыслями Элизабет, расхрабрилась и знаками попросила объяснить ей устройство унитаза. Боже мой, надо было просто поднять крышку, а потом дернуть за шнур! И зачем тогда все это золото, если здесь такой примитив!

Ничего, она привыкнет, заработает на пластическую операцию, сделает себе великолепную грудь и вообще станет красавицей. Засыпала она с мечтами, о том, как здешний король, оценив по достоинству ее ум и красоту, влюбится в нее и сделает предложение.

Но какой мужчина, просто мечта! Красивый, благородный, умный, высокий, сильный. А какие у него густые черные волосы! А как он заботится о сыне! Мальчику, наверно, очень одиноко без матери. Она будет его любить, как собственного ребенка! Она уже его любит. О том, что здесь вместо обручальных колец могут носить что-то другое, например, браслеты, она не подумала. А кольца у дракона не было, только перстень и то на среднем пальце, как в насмешку.

Мишель шагнул в полутемную спальню, освещенную лишь одиноким ночником и замер. Темнота жила, двигалась, надвигалась на него, угрожая ему отовсюду. Сразу стало холодно и совсем расхотелось спать. Эдингер, забрав плащ, уже ушел, и без него сделалось совсем неуютно и одиноко.

— Давай устраивать твоего зверя, — Таамир легонько подтолкнул его в спину и включил люстру.

Яркий свет залил комнату, разгоняя тени и страх, и мальчик, оглядевшись, осторожно поставил домик со спящим котенком на пол. Вместе они определили ему место в просторном простенке между кроватью и эркером. О том, что здесь находится панель, закрывающая потайной ход, дракон умолчал. Сейчас она закрыта с обеих сторон, и даже если кто-нибудь воспользуется ею, то на выходе его ждет сюрприз в виде рассерженного кота. Своеобразный оповещатель, хмыкнул Таамир.

Тут Мишель заметил еще две двери и спросил, куда они ведут.

— В библиотеку и пустые покои, там давно никто не живет, — неохотно ответил дракон.

Это была комната Сантилли. После его первого побега Таамир приказал освободить одно из помещений библиотеки и переделать его под жилое, установив на окна мощную магическую защиту. Но с тех пор, как ашурт сбежал последний раз, комнатами никто не пользовался, и они стояли нежилыми. Упрямый демон категорически отказывался даже заходить туда, однако дракон до сих пор тешил себя надеждой, что прежний жилец когда-нибудь вернется. Может, мальчик согласится? Но пока им придется спать вместе, чему Ин Чу почему-то абсолютно не был рад. Впервые за всю жизнь дракона не будоражило общество красивого мальчика.

Они по очереди ополоснулись в ванной, и Таамир выдал Мишелю свою теплую пижаму, подвернув рукава и штанины. Оказывается у него и такая была.

— Ладно, давай ложиться, — решительно сказал Повелитель, не всю же ночь стоять перед постелью, и взял Мишеля за плечо.

Тот неожиданно резко вырвался из его рук.

— Я не буду с Вами спать, милорд, — твердо произнес он, привычно опустив глаза.

— Хорошо, — покладисто согласился Таамир, — давай просто поговорим. Хотя бы о том, — опередил он закономерный вопрос, — что мы будем делать завтра.

Они с удобствами расположились на кровати, по крайней мере дракон надеялся, что это так и есть. Мишель сидел, скрестив ноги и завернувшись в одеяло, а Ин Чу с наслаждением растянулся на простынях, заложив руки за голову. Странно, нигде не бегал, а тело гудело так, как будто он прошел пешком от крепости до своего дворца, а вот сна ни в одном глазу. Ради спокойствия мальчика, сегодня дракон тоже надел черную шелковую пижаму, хотя обычно он спал обнаженным. Так удобнее. Он вообще любил черный цвет, считая его благородным.

Вместе они, не спеша, набросали план на завтра, потом, увлекшись, и на послезавтра. Распорядок получался плотный: иностранный язык, история, география и прочие науки, фехтование, танцы. Оказалось, что Мишель никогда не ездил верхом. Еще с утра должен был прийти портной. Надо было познакомить мальчика с дворцом, его правилами и обитателями.

И гарем разогнать, дополнил про себя Таамир. На черта он ему вообще сдался?

— Мишель, я совсем ничего про тебя не знаю, — признался дракон, задумчиво глядя на мальчика, — что ты любишь, кроме книг, кем хочешь стать, чем заниматься?

Вернувшийся некоторое время внимательно смотрел на него, пытаясь понять, правду говорит Таамир или нет. Потом, пожав плечами, нехотя ответил:

— Я хотел стать ученым, чтобы путешествовать и писать книги, как Габроли.

— И что же тебе помешало?

— Паж не может поступить в университет, потому что у него нет на это денег и рекомендательных писем, — грустно улыбнувшись, ответил Мишель.

А ведь это шанс подружиться с ним, понял дракон.

— Хорошо, давай мы с тобой заключим договор. Я помогу тебе стать тем, кем ты хочешь, взамен на…, - Таамир замолчал.

А взамен на что? На дружбу? На любовь? На благосклонный взгляд? Что ты хочешь купить, дракон? Ничего, ничего я не хочу покупать! Я хочу, чтобы мне это подарили! Я всю жизнь мечтал о таком подарке и, судя по глазам мальчика, я опять все испортил.

— Сам решай, что ты хочешь от меня.

— Не правильно, — возразил Мишель, — что ты хочешь от меня?

— То, что я хочу, по договору не получить. Потому что это не продать и не купить, — Таамир дернул уголком губ, — Да к дьяволу договор! — Мишель испуганно посмотрел не рассерженного дракона, — Малыш, — Таамир порывисто сел и взял его за плечи, требовательно глядя в глаза, — стань тем, кем ты хочешь, а я помогу. Просто помогу. Так можно?

Мишель кивнул, ничего не понимая.

— Тогда спать, — привычно приказал дракон и пошел выключать свет.

На камине остался гореть ночник в виде лилии.

К дьяволу и черту все договоры! Неужели хотя бы раз в жизни он не может позволить себе сделать что-то хорошее только потому, что так хочется? Он и так делал то, что хотел, с горечью подумал Таамир, устраиваясь на подушке. Хотел — воевал, хотел — убивал или миловал, хотел — пил, хотел — брал силой понравившуюся вещь ли или такого вот мальчишку.

Сна не было, вместо него в голову приходили мысли о прожитой пустой жизни. Что же он сделал за два тысячелетия? «Я правил страной, — оправдывал себя дракон, — сделал ее сильной и непобедимой. Подданные живут спокойно и богато. У них сытая безмятежная жизнь. Большие чистые города. Сильный флот. Даже война шла не на их территории».

«Но как я это делал?». Правитель и должен быть жестким, так учил его отец. Отец, который запретил ему иметь друзей. Отец, который никого никогда не любил и сыну не разрешал. Все правильно, он король. Король не может иметь привязанности. Его долг править и принимать решения для блага страны. А что такое благо? Он спросил у своих подданных, чего они хотят? «А зачем спрашивать? — сам себе отвечал дракон, — если выполнять все капризы, то наступит хаос». Что же он делал не так?

Того же Сантилли любят и уважают, а ведь он еще совсем мальчишка. Ашуртов боготворят, чуть не на руках носят, а его боятся. Почему? Герцог знает каждого своего дэма, каждого человека по имени. Но этого не достаточно! Дракон впервые увидел Санти на домашнем празднике, а не в бою, увидел, как его воины относятся к нему, как беспрекословно подчиняются. Даже своевольный йёвалли. Но в их глазах не было страха, как в глазах его подданных. Если с их герцогом что-то случится…. Они же любого порвут в клочья. А кто будет оплакивать его, Таамира? Выберут другого короля и будут жить дальше. Забудут.

Нет, карать он старался справедливо, скрупулезно вникая в дела. Теперь. После одного очень содержательного разговора с Эдингером, ему начала претить слава тирана, как у отца.

Таамир снова и снова прокручивал в голове вечер у ашуртов. Герцог не заигрывал с дэмами, не старался понравиться. Но с каким уважением они все на него смотрели! А ведь Сантилли крут и суров. Ничего не понимаю!

Дракон заворочался на подушке. Да, действительно, тяжелая ночь. И раньше приходила в голову подобная чушь, но дракон гнал ее прочь. Возраст, что ли? Да какой, к дьяволу, возраст! Вон, Найири старше его в два раза, а угрызения совести его не мучают. Еще и девушек успел потискать за спиной сына. Старый…. А Андерс — дурак, не смотря на то, что правитель он непревзойденный. А все равно дурак! Такого парня проморгать!

Как ловко он тогда разделался с ними! Остыв через несколько дней после злополучной стычки с демонами, Повелитель Ин Чу со скрипом, но вынужден был признать, что не ожидал такого оригинального, но действенного решения ситуации. Мальчишка показал внушительные клыки, и теперь с ним придется считаться, особенно после впечатляющей демонстрации силы в бою с низшими.

За мыслями Таамир не заметил, как постепенно в спальне наступила давящая тишина. Мишель лежал тихо, как мышка, весь сжавшись и свернувшись калачиком, почти не дыша. Дракон нащупал под одеялом руку мальчика, и тот незамедлительно в нее вцепился, и дракон сразу весь подобрался.

— Что случилось, малыш? — негромко спросил он.

— Они шепчут, — прошептал Мишель.

— Кто шепчет? — по спине Ин Чу пробежал неприятный холодок. С потусторонними сущностями он дел никогда не имел.

— Тени, — тихо ответил мальчик, — шепчут и шепчут.

— Иди сюда, — Таамир решительно притянул Мишеля, которого начала бить крупная дрожь, сел, пристроил его на колени и прижал к себе, стараясь успокоить. Рубашка на спине вернувшегося была мокрой от пота.

Мальчик крепко обхватил его руками. Теперь дракон не казался ему таким уж ужасным. Те, кто звали его из темноты, были намного страшнее.

— Они хотят, чтобы я… убил тебя, — услышал Таамир тихий шепот, — Просят твоей крови. Я не могу. Не хочу убивать!

Как же я не заметил! Ничего, справимся, подбодрил себя король.

— Давай я включу свет, и тени разбегутся. Хорошо?

Повелитель старался произносить слова хладнокровно и уверенно, но что-то в его голосе выдало таящийся на дне души страх. Мишель чувствовал, что Таамир тоже боится. Может быть, в другое время это его и обрадовало бы. Трусливый дракон! Но не сейчас. Сейчас мальчику нужна была защита.

Ин Чу постарался разжать его руки, но не тут-то было, Мишель намертво вцепился в него.

«Он горло тебе порвет. И ты ничего не сможешь сделать», — вспомнились слова Сантилли. Чертов ашурт опять оказался прав, а глупый дракон снова его не послушал. Да мальчишка убьет его только от страха, даже не заметив этого. Таамир еще раз попытался осторожно разжать ставшие железными пальцы. Результат вышел прямо противоположный: по коже побежали тонкие теплые струйки крови.

— Малыш, разожми руки, пожалуйста, иначе я не смогу тебе помочь, — стремясь говорить спокойно, попросил Таамир.

Мишель поднял на него черные глаза и сразу их опустил, уткнувшись ему в шею холодным лицом. Дракон не сразу понял, что они не поменяли цвет, как показалось ему вначале. Зрачки попросту расширились, полностью закрывая радужку, но смотреть в них было страшно. Таамир, мгновенно покрывшийся крупными мурашками, осознал, что еще немного, и он впадет в панику.

— Сейчас, малыш, я что-нибудь придумаю, — ласково сказал он и мысленно позвал охрану в приемной. Хорошо, что он додумался поинтересоваться, кто же сегодня дежурит. В противном случае пришлось бы звать Эдингера. А пока он добежит…. Про Санти Таамир совершенно забыл. Как и про порталы.

Через несколько мгновений в спальне зажегся свет, и Мишель немного расслабился, разжимая пальцы.

Так они и сидели, обнявшись. Таамир поглаживал мальчика по спине и голове, перебирая волосы и тихо утешая. Страх отступил, но далеко не ушел, затаившись и выжидая удобного момента. До дракона явственно дошло, что он может не пережить эту ночь, если Мишель и дальше будет так бояться. Чем он может его подбодрить, кроме ненужных глупых слов? Он не умеет, как Эдингер рассказывать истории, не умеет так расположить к себе, как Сантилли. Что он вообще умеет, кроме того, что издавать указы и приказывать? О, да, он прекрасно умеет ломать жизнь мальчишкам, но испуганному до смерти Мишелю не велишь успокоиться. Тут нужно что-то другое.

— Малыш, посмотри на меня, — попросил дракон, осторожно беря мальчика за подбородок.

Тот послушно поднял голову, и Таамир вздохнул с облегчением, даже не пытаясь этого скрыть.

— Всегда смотри прямо в глаза своему страху, — твердо сказал он, — Никогда их не опускай.

— Как сейчас? — спросил Мишель.

— Как сейчас, — подтвердил дракон, поняв, что он имеет в виду.

— Ты тоже сейчас смотришь в глаза своему страху? — неожиданно спросил вернувшийся.

— Да, — сознался дракон, — Я боюсь. Безумно боюсь, что не смогу тебе помочь, и ты повиснешь между жизнью и смертью, став потусторонним чудовищем. Я не хочу этого. Если бы я умер, и это бы хоть как-то помогло…. Но если ты убьешь меня, это проблемы не решит, только усугубит ее. Ты понимаешь меня, малыш?

Мишель кивнул.

Что сегодня сказал Найири? Жизнь за жизнь. Один добровольно уходит, чтобы другой жил. Обмен. Тогда пустота не сможет проникнуть в их мир, потому что свободная ниша будет занята.

И тут Таамир отчетливо понял, как он устал. Устал от этого бесцельного никому ненужного существования без друзей и любимых. Как же ему хочется их иметь! Чтобы было к кому прийти и поплакаться в жилетку, завалиться без приглашения в гости, где тебе будут рады, поболтать о пустяках или устроить веселую пирушку. У него никогда этого не было и никогда не будет. Он обречен на одиночество, потому что не знает, как заводить друзей. Не умеет. И никогда не научится уже.

Этот мальчик имеет на жизнь намного больше прав, чем он. Он должен жить, чтобы выучиться и стать тем, кем он хочет. Чтобы путешествовать и писать интересные книги о разных странах, а еще лучше, о неизведанных мирах. И все будут читать и удивляться и узнавать новое. А что сделает король Таамир? Издаст указ, чтобы хоть кто-нибудь стал его другом? Назначит в приказном порядке. Дракон усмехнулся. Назначаю такого-то стать моим приятелем. Бред!

Повелитель принял решение. Хоть что-то полезное за всю свою никчемную жизнь он сделает.

— Малыш, ты мне хоть немного веришь? — спросил Ин Чу.

Мальчик, подумав, кивнул, и Таамир собрал всю свою жизненную энергию. «Живи, малыш!».

— Это не поцелуй. Так надо, — дракон наклонился к разом напрягшемуся Мишелю и начал вдыхать в него жизнь, делясь щедро, без остатка, ничего себе не оставляя, осторожно, но крепко держа его за подбородок и не давая вырваться. Мальчик сначала хотевший отпрянуть, постепенно расслабился и начал губами ловить дыхание дракона.

Таамиру не хватило воздуха, он остановился, чтобы сделать еще один вдох и не смог. Голова закружилась.

— Сейчас, малыш, — прошептал он.

Дракона повело. Мишель испуганно отшатнулся от повалившегося на него Повелителя, оттолкнул его, и Таамир послушно и безвольно упал на подушки, раскинув ослабевшие руки. Он еще что-то пытался шептать побелевшими губами, но глаза уже неподвижно смотрели в потолок.

Откуда-то издалека донесся пронзительный крик Мишеля:

— Милорд!

Мальчик, не замечая окровавленных пальцев, попытался привести его в чувство, похлопав по щекам. А когда это не помогло, сорвался с места и бросился за помощью, по пути запутавшись в одеяле. Он упал с кровати, ощутимо ударившись лицом о пол. Ковер смягчил удар, но из носа все равно побежала кровь. Не обращая на нее внимания, Мишель буквально скатился вниз по лестнице, вытирая выступившие от боли слезы.

Он переполошил стажу своим видом и криком «Милорд умирает». Почти сразу появившийся Эдингер мгновенно оценил ситуацию и вызвал Сантилли и Маярта. Спальня наполнилась народом. Мишеля усадили на стул и заставили запрокинуть голову, Ласайента обтер ему лицо мокрым полотенцем. Злой как черт полуодетый Сантилли ругался, насильно вливая в Таамира энергию, стараясь восстановить баланс. Маярт что-то шептал над снадобьем, которое по каплям стали вливать дракону в рот. Потом появился заспанный Сах Ир и тоже стал помогать герцогу. Но все было бесполезно. Все, что они делали, пропадало в пустоте. Дракон не хотел жить. Он уходил.

— Сах, подстрахуй, — сквозь зубы попросил Санти, — попробую его уговорить, пока не стало поздно.

Герцог положил пальцы Таамиру на виски и закрыл глаза, погружаясь в холодную темноту дороги смерти. Он уже был там не так давно и ничего не успел забыть. Да такое и не забудешь. Он догнал дракона почти у края.

— Далеко собрался? — язвительно спросил герцог, разворачивая Таамира к себе лицом, — Я еще за бывшими любовниками не бегал.

— Не бегай, — безразлично отозвался Таамир, без труда освобождая руку, но Санти снова схватил его за ледяные пальцы.

— Не буду, — зло отозвался он, — Ты о мальчишке подумал?

— Он будет жить, — пожал плечами Ин Чу, — и никто теперь не будет его пугать своим присутствием, так что он сможет вздохнуть спокойно. Как и ты, — Таамир скривил рот в безрадостной слабой улыбке.

— Играем в благородство? — съязвил Его Светлость.

— Да плевал я на благородство! — все-таки взорвался дракон, — Ты меня еще жизни будешь учить, щенок!

— А надо! Дуракам никогда не поздно поднабраться полезного. И спасибо за щенка, давно мечтал!

Они стояли у границы и ругались, как два мальчишки, не поделившие игрушку. Таамир не на шутку разозлился, но Сантилли было трудно запугать, он видел Повелителя и в большем гневе. Прооравшись и высказав друг другу все, что у них накопилось за последнее время, они остановились, тяжело переводя дыхание. Герцог за время бурной ссоры постепенно отступал назад, уводя дракона от грани. Таамир не сразу, но оценил маневр.

— Умный мальчик, да? — с угрозой спросил он, наступая на Сантилли.

— Умнее некоторых, — огрызнулся тот, делая несколько шагов назад, но стараясь сильно не отрываться, — Ответь мне, многомудрый старый хрыч, как мальчишка будет жить с мыслью о том, что стал причиной твоей смерти?

Таамир словно на стену налетел. С силой провел по лицу ладонями. Идиот! Старый идиот!

— Как мне смотреть ему в глаза? — с неожиданной болью спросил он, — Как?!

— Мне же ты как-то смотришь и даже не морщишься, — невесело усмехнулся Сантилли.

— Ты уже вырос, а он еще ребенок, — не подумав, возразил дракон.

— О, значит, об меня можно ноги вытирать? — неподдельно удивился герцог, — Надо же, какая честь служить твоей половой тряпкой!

— Санти, — Таамир шагнул к нему, — Видишь. Я не прошу забыть, — дракон потер виски, — Глупости говорю. Я не умею просить прощение. Черт, я совсем запутался.

— Возвращайся, Тай, — тихо сказал Сантилли, — он ждет, а у нас здесь кончается время. Сейчас ты уйдешь, и что я ему скажу?

Дракон вздрогнул. Так его называла Это, но никогда — герцог.

— Не надо, — дракон отрицательно покачал головой, — Я все испортил. Забудь.

— Ты идешь или нет? — требовательно спросил герцог, с тревогой глядя на Таамира, который начинал терять нить рассуждений. «Ласти, прости меня!». Герцог шагнул к дракону и прижался губами к его губам, вливая силы для возвращения. Они стояли на дороге смерти и целовались. Страстно, жарко, как в первый и последний раз.

— Ты ведь не вернешься ко мне? — глядя в глаза ашурта, спросил Таамир.

— Тебя ждут и это не твое королевство и министры, — герцог через силу улыбнулся, — Там твоя жизнь, Тай. Не надо ее бросать. Никогда. Давай руку.

— Боги, моя голова! — простонал Сантилли и повалился дракону на грудь, прижимая руки к вискам, — Таамир здесь?

— Да, — облегченно выдохнул Маярт.

Бледный и уставший Сах Ир убрал руки с плеч герцога.

— Тогда я его сейчас убью, только очухаюсь немного и убью, — невнятно произнес герцог.

— Милорд! — Мишель сорвался со стула и бросился к ним, — Не надо, милорд!

— С чего вдруг такая забота? — с трудом поднимая тяжелую голову, иронично спросил Санти.

— Он хороший, он не такой, как был! — горячо возразил мальчик, убирая со лба дракона мокрые от пота волосы и только сейчас замечая кровь на своих руках.

Мишель с удивлением уставился на них, но потом вспомнил про свой разбитый нос и успокоился.

— Только он об этом еще не знает, — усмехнулся ашурт, — Маярт, сделай что-нибудь с моей головой, пока она совсем не развалилась.

Пока маг колдовал над герцогом, а Эдингер отпаивал Повелителя заранее приготовленным снадобьем, Мишель сидел рядом со своим бывшим мучителем и держал его за руку. Совершенно обыкновенный мальчишка, полный жизни и чувств.

— Ты ненормальный, — сообщил пришедшему в себя дракону Сантилли, — Но везучий.

— Дуракам всегда везет, — усмехнулся Таамир.

— Ты признал это? — герцог изобразил удивление, — Я поражен до глубины души! Но щенка я тебе припомню при случае.

— Кто бы сомневался, — вернул усмешку дракон, — Заходи как-нибудь, поболтать об этом со старым хрычом, — многозначительно добавил он.

Но герцог уже открыл портал, не забыв хлопнуть по плечу Ласайенту, сидевшего на стуле с окровавленным мокрым полотенцем в руках. Ревности у него не было, а только лишь недоумение по поводу происходящего. Почему всегда высокомерный и эгоистичный Таамир так поступил? Зачем Сантилли, рискуя собой, возвратил того, кого так сильно ненавидел? Не понять, но надо.

Но ашурт не был бы самим собой, если бы ушел не попрощавшись. Драконы, ухмыляясь, посмотрели на согнутую в локте руку герцога с вызывающе торчащим средним пальцем.

— Вот гаденыш, — улыбнулся Таамир и без перехода добавил, — Кого бы съесть? Я голодный, как тысяча демонов.

Все облегченно засмеялись. Маярт и Сах Ир, распрощавшись, тоже покинули дворец и отправились досыпать. Ночка определенно удалась.

После сытного ужина прямо в постели, дракон и Мишель лежали в полумраке спальни, соприкасаясь головами, и шептались, как два самых обычных подростка.

— Мы с тобой похожи на заговорщиков, — улыбнувшись, сообщил Таамир.

Мишель прыснул от смеха. Темнота больше не пугала, не звала разными голосами, и мальчик был безгранично признателен дракону за это.

Они рассказывали друг другу о своей жизни, делились наболевшим, и обоим становилось легко и свободно от этого. Здорово, что есть кто-то, кому можно поведать о неудачах и ошибках, а не только победах и успехах. О своих мечтах, не боясь, что их высмеют, о том, как в детстве хотелось иметь друга, хоть какого, но тебе не разрешали.

— Хочешь, я буду твоим другом? — прошептал Мишель.

Дракон провел рукой по шелковистым волосам мальчика и почувствовал, как тот снова напрягся.

— Неприятно? — спросил дракон, убирая руку.

Мальчик, закусив губу и опустив глаза, кивнул.

— Ты забыл, — укорил его Таамир, — Не опускай глаза, — он вздохнул, помолчав, и добавил, — Я не могу дать тебе Слово, что не буду прикасаться к тебе, потому что тогда я не смогу тебя обнять, чтобы утешить, погладить по голове или элементарно пожать руку.

Мишель внимательно его слушал.

— Но я дам Слово, что не буду домогаться тебя. Никогда. Только если ты сам захочешь, но это вряд ли. Ведь так?

Мишель неопределенно пожал плечами, удивив этим дракона. У него есть надежда? Пусть слабая, но есть? И почему его совсем не интересуют женщины? Скольких бы проблем удалось избежать. А вот это вряд ли, возразил он себе. Тогда вместо мальчиков были бы девочки. По сути ничего бы не изменилось. Он-то остался бы прежним… скотом, добавил про себя дракон. Циничным эгоистом. Но этот мальчик, такой пока хрупкий и нежный…

— Таамир, — неожиданно назвал его по имени Мишель, заставив вздрогнуть, — когда я вырасту и стану мужчиной, ты найдешь другого?

— Глупости, — неподдельно возмутился дракон, — Я очень хочу, чтобы ты стал сильным и ловким воином. Путешественнику необходимо быть мужественным человеком со стальными мускулами. Помимо знаний.

Мишель улыбнулся. О боги, эти очаровательные ямочки на щеках, жаль, если с возрастом они пропадут. Ну и пусть. Он прижал мальчишку к себе и поцеловал в макушку. Он до этого времени никогда так не делал.

— Таким, как Санти?

Его тоже поразила мускулатура герцога? Умеет ашурт, не прилагая никаких видимых усилий, нравится всем. Этот талант у него в крови.

— Расскажи мне о демонах. О Сантилли. Какой он?

Мальчик, не подозревая, ударил по незащищенному месту. Ашурт так и останется незаживающей раной, вечно кровоточащей и саднящей. И ничего уже не исправить. Так больно!

— Это истинный демон огня. Гордый, стремительный и жестокий.

— Нет! — вырвалось у Мишеля.

Дракон усмехнулся.

— Малыш, я знаю его с шести лет. Он — пламя, которое может обогреть и обласкать или сжечь дотла. Неистовый, целеустремленный и свободолюбивый. Его не подчинить, только сделать послушным на время, но потом это будет огненный шквал. Он никогда не будет рабом. Никогда.

Жаль, что дракон это понял так поздно.

— Рядом с ним можно согреться холодным днем. Он прекрасный и верный друг и лютый враг. Изобретательный, как на пакости и хулиганство, так и на озорство… хорошее, — дракон не смог подобрать нужное слово, — Фантазии у него бездна. Он очень талантлив. Даже слишком.

— Ты его любил? — проницательно заметил Мишель, положив голову на сложенные на груди дракона руки и блестя глазами.

— Да, — не стал отпираться Таамир, — любил. Я так думаю.

— Почему?

— Потому что иногда мне хочется его придушить, — серьезно ответил дракон и решительно добавил, — Давай спать.

— Не хочу! — улыбнувшись, произнес Мишель, — И ты не хочешь. Расскажи мне еще про него. Как вы познакомились?

— На приеме, — обреченно вздохнул Таамир, — когда отец первый раз вывел сына в свет.

— И что он там сделал?

— Ничего, как ни странно. Найири с него глаз не спускал. Очень воспитанный и обаятельный мальчик. Высокий и ловкий, гибкий, как кот. Он всем понравился тогда.

Дракон замолчал.

— А потом? Что было потом, — поторопил его Мишель.

— Потом была война. Очень жестокая. У него убили беременную жену, и Санти как будто обезумел. Его стали звать Кровавым герцогом. Спустя сорок лет Эдингер случайно встретил его в одном кабаке пьяного и абсолютно невменяемого и привез сюда.

— Почему сюда, а не домой?

Боги, малыш, зачем ты спрашиваешь?

— Потому что до этого он жил у меня. Двадцать четыре года. Я украл его у отца после того приема, — нехотя признался дракон, — Да, я знаю, я тварь, каких мало. Я пытался его подчинить, и мне казалось, что у меня получилось, но Санти лишь терпеливо ждал удобного момента. А потом непостижимым образом сбежал, украл наложницу у Эдингера и женился на ней. А через год ее убили. Не я, — Таамир отрицательно покачал головой на безмолвный вопрос Мишеля, — но втайне радовался этому. Надеялся, что он вернется. А когда увидел его, повзрослевшего, седого, с мертвыми глазами — разочаровался, — лицо дракона дрогнуло, — Но… как-то так получилось, что он остался. Мы часто ссорились, потом мирились. Я ревновал его безумно. Ко всем. А потом появился Лас. Сантилли стал заходить реже, потом совсем перестал. И чтобы привязать его к себе, наложил Печать послушания, — Ин Чу помолчал и уже тише добавил, — Но ашурты никогда не были рабами. И Санти мне этого никогда не простит. А недавно мы расстались, — горькая усмешка искривила красивые губы, — Пришлось расстаться. Я чуть не потерял Эдингера и не погиб сам. И почти убил Санти. Хорошо, что у меня ничего не вышло. Никогда не ревнуй, малыш. Ревность туманит разум и убивает любовь.

— И что теперь? — осторожно спросил Мишель, внимательно слушающий дракона.

— Теперь Санти с другим. Или с другой. Это как посмотреть.

Видя недоумение на лице мальчика, Таамир пояснил:

— Йёвалли могут менять пол. Лас родился девочкой, но в 16 лет поссорился с отцом и сбежал из дома. Они с герцогом встретились и с тех пор вместе.

Мишель удивленно хмыкнул. Ему не верилось, что этот высокий сильный парень был девчонкой. И, немного помедлив, он все-таки поинтересовался:

— Они любят друг друга?

— Очень, — Таамир постарался подавить вздох, но это плохо получилось.

— Отпусти его, — неожиданно по-взрослому попросил Мишель, — Пусть он будет счастлив.

Мальчик прав, придется забыть ашурта, как бы тяжело это не было. Дракону пришлось признать, что ничего уже не исправить. Вода утекла, и в одну и ту же реку дважды не войти. Было горько и почему-то легко от этой мысли. Пусть он уходит, и никогда больше не тревожит ни своими шальными глазами, ни ироничными улыбками, ни запахом волос и кожи, ни шутками, за которые иногда его хочется прибить. Та жизнь кончилась, их дороги разошлись, и от этой развилки они пойдут уже порознь каждый своим путем. Но, дракон очень надеялся, что теперь у него будет попутчик. Настоящий. Тот, что предложил ему свою дружбу, в которую Таамир поверил, как ребенок, и которой обрадовался.

— Хорошо, невероятно замечательно, что ты вернулся! — прошептал он, — Что бы я без тебя делал?

Мишель положил голову ему на плечо, устраиваясь удобнее, и затих.

— Я боюсь боли, — тихо произнес он, — Тогда было очень больно. И унизительно, — он тяжело прерывисто вздохнул.

— Прости, малыш, — прошептал Таамир, — Прости меня, если сможешь.

Мишель кивнул и спросил:

— Ты же научишь меня защищаться?

Зашедший по обыкновению с утренним докладом Эдингер сначала подобрал челюсть, потом опустил брови, забыв про круглые глаза. Он торопливо сдал назад, едва успев поймать опрокинутый им стул, так и забытый с ночи. Осторожно поставил его и поспешно ретировался в кабинет, стараясь ступать тихо. Там он медленно опустился в кресло и постарался трезво оценить ситуацию.

В принципе ничего нового он не увидел. Смятая постель — это в порядке вещей после бурной ночи. Но то, что оба спят, крепко обнявшись — это что-то новенькое. Нонсенс. И рожи у обоих умиротворенные. Чем они тут занимались? Вообще-то идиотский вопрос. Но тогда почему в одежде?

Эдингер почесал нос, потом бровь, растер лоб. Зато проснулся окончательно, нашел он положительный момент и усмехнулся. Подружились, черти, да еще как! А он-то вчера чуть голову не сломал.

Но как он убегал из спальни! Эдингер представил себя со стороны, и тут на советника напал смех. Он щекотал его пухленькими мягкими пальчиками, заставляя хихикать, как будто он устроил самую лучшую шалость в его жизни, даже не ожидая, что она получится. Дракон постучал костяшки пальцев по губам, с трудом сдерживаясь, чтобы не рассмеяться в голос.

Он еще немного посидел, посмеиваясь над собой, но, постепенно успокоившись, откинулся в кресле и привычно принялся размышлять.

Таамир вчера накачал мальчишку под завязку своей жизненной силой. Смотреть на паренька было больно, ярко сияющая аура слепила глаза не хуже солнца. Что он передал ему? Не дай боги, склонность к жестокости и высокомерие! Если просто свои чувства и желания, это еще куда ни шло. Результаты уже не замедлили сказаться. Но если в мальчике проснутся гены отца — чернокнижника, то это несколько хуже. Дракон два часа потратил на поиски в библиотеке, разбудив посреди ночи библиотекаря. То, что он нашел, не очень радовало.

Отец Мишеля был пришельцем из другого мира. Его еще мальчишкой привез из одного путешествия маркиз Шулес Дичал рода Луа из дома Дэи Вэ. Где демон его откопал, осталось неизвестным. Он вырастил талантливого чужеземца-человека как собственного сына, передав ему свой титул к огромному неудовольствию родни маркиза. Мальчик обладал невероятной силой, превосходя многих из дома Дэи Вэ. В книге писалось, что целые полчища потусторонних сущностей служили ему.

Де Кабрера был нелюдимым и замкнутым, но очень целеустремленным и работоспособным человеком. После гибели Шулеса в стычке с одним их домов в родовом замке Дичал хозяином стал Васко Дичал де Кабрера. Летопись говорила, что приемный сын жестоко отомстил убийцам своего опекуна, которого любил, как родного отца. Угу, написать и я могу что угодно, подумал Эдингер, хотя это может быть и правдой. И что нам это дает? Пока ничего.

Позднее маг женился на дочери графа Горье Ерине, а потом, из очередного странствия, привез с прежней родины беременную любовницу. Очень миловидную молодую женщину, портрет которой, как ни странно, тоже был в книге. Мишель и впрямь очень походил на мать, но вот волосы и глазки у нас папины, а что у нас является зеркалом души? Правильно. Но Мишель не похож по характеру на отца. Может, сказывается то, что воспитанием сына занималась только мать. Недаром же мальчик постоянно упоминает только ее. Хотя, что-то есть, друзей себе он завести так и не смог, предпочитая одиночество. Но сам по себе мальчик мягок и смешлив и очень любознателен. А вот это отлично, а вот это замечательно.

Эдингер снова растер лоб, будто помогая мыслям.

Но сын таланты отца не унаследовал, а больше детей маг завести не успел, потому что трагически погиб в собственной лаборатории во время эксперимента, не дожив до восьмидесяти лет, хотя на портрете он выглядит лишь на сорок. Маги…. Ерина почти сразу выгнала любовницу мужа и бастарда. А вскоре замок подвергся осаде со стороны безутешных родственников, но защитники оказались упрямы, и крепость в результате была разрушена. Так что скажем женушке спасибо, она спасла мальчика. Вопрос, для чего?

Пальцы дракона отбили стремительную дробь по ручке кресла.

Ничего в этом мире не происходит зря, в это Эдингер верил свято. Странно звучит по отношению к дракону, но это так. Мальчик встречается с Таамиром, тот его насилует, мальчика выгоняют и он умирает, чтобы вернуться через много веков и… и что? Что?! Игры богов, дьявол их побери! Ничего не понять!

— Топаешь, как стадо баранов, — Таамир от души хлопнул друга по плечу.

Король, уже умытый и одетый, неслышно зашел в кабинет и сумел застать увлекшегося рассуждениями Эдингера врасплох.

— Светлого утра, чтоб тебя! — произнес он, не вставая, — Вижу, ты с пользой провел время?

Лицо у Повелителя сияло, как начищенная золотая монета. Таким советник не видел его еще ни разу. Таамир опустился в соседнее кресло и блаженно прикрыл глаза, улыбаясь своим мыслям. Эдингер с удивлением поймал себя на том, что начинает ему завидовать.

— Одежду для Мишеля принесли? — не открывая глаз, спросил король.

— На стуле, — коротко ответил Эдингер.

— Как там наша новенькая?

— Все-то ты помнишь. Обо всех позаботишься, отец наш родной, — проворчал дракон, — Сейчас пошлю кого-нибудь узнать.

Таамир благодушно улыбнулся и потянулся от души.

— Скажи, пусть завтрак принесут на четверых, — попросил он.

— Ты меня пугаешь своей всеобъемлющей добротой, — пошутил Эдингер.

— Светлого дня.

Советник с интересом оглянулся. В дверях, завернувшись в халат Таамира, стоял сонный всклокоченный Мишель, щуря глаза от утреннего света. Повелитель сразу поднялся и, забрав одежду, легко подхватил его одной рукой. Тот удивленно вскрикнул, распахивая глаза, но почти сразу рассмеялся. В это время из глубины комнат раздалось требовательное «мяу», мальчик нетерпеливо похлопал дракона по плечам, и тот, смеясь, поспешил на зов проснувшегося котенка, а Эдингер, изумленно качая головой, пошел отдавать необходимые распоряжения.

Через полчаса в эркере гостиной собрались все четверо: Таамир, Мишель, Эдингер и Элизабет, чувствующая себя явно не в своей тарелке. Вчерашний восторг ушел вместе с выветрившемся вином и ночными мечтами, и сейчас девушка боялась поднять глаза на свой идеал, как назло сидящий напротив нее.

Мишель, смущенно улыбаясь, косил глазами на всех по очереди. Таамир думал, куда и как пристроить свой гарем. Эдингер мысленно переговаривался с Тоньесом, покупавшим телефоны и заодно раскрутивший Ин Чу на компьютеры, пару ноутбуков и планшетов. А что мелочиться?

К концу завтрака в гостиную ввалился невыспавшийся Сантилли, которого подняли ни свет, ни заря для похода в магазин за техникой после насыщенной на события ночи. Хвала богам, что еще сохранились здравомыслящие демоны! Эджен, переглянувшись с таким же, как брат, сонным Ласом, недоуменно спросила:

— А через инет уже заказы не принимают?

Муж, чертыхнувшись, пошел «раскочегаривать железяку». За час они выбрали все, что требовалось и даже больше. Оставалось дождаться доставку, а герцога отправили осмотреться на месте и заодно передать Элизабет браслет-переводчик, подготовленный утром свежим и до отвращения бодрым Маяртом. Выпил больше всех, бегал не меньше, спал еще меньше, а выглядел так, будто всю ночь дрых, как младенец. Его Светлость начал понимать, за что некоторые не любят магов.

— Светлого дня, — буркнул герцог и плюхнулся на стул рядом с Элизабет, испуганно на него посмотревшей. Она почти не притронулась к еде, боясь выглядеть деревенщиной. Ничего не понимала в разговоре и вообще не знала, как себя вести в компании таких аристократов, как Ин Чу. Герцогу в отличие от Элизабет было глубочайше наплевать, как его воспримут, и поэтому он, поставив локти на стол, тяжело уронив в ладони голову.

— Выглядишь, будто на тебе черти пахали всю ночь, — посочувствовал Эдингер.

— Я даже пальцем не буду показывать, кому этим обязан, — огрызнулся Санти, — а вот попинал бы с бо-альшим удовольствием и от души.

Мишель, принявший его слова на свой счет, мигом потерял аппетит и осторожно положил вилку на тарелку.

Таамир, заметивший это, холодно спросил ашурта:

— Я так понимаю, это был выпад в мою сторону?

— А ты видишь здесь других претендентов? — удивленно ответил герцог, поднимая голову и пристраивая ее на переплетенных пальцах.

— Я поступил так, как посчитал нужным, — возразил дракон, с раздражением глядя на него.

Элизабет захотелось тихо выскользнуть, чтобы не присутствовать при ссоре, и она уже начала подниматься, бормоча слова благодарности, когда Сантилли бесцеремонно усадил ее обратно.

— Леди, тысяча извинений за мое бестактное поведение, — по-английски произнес он, доставая из внутреннего кармана куртки, очень похожей на те, что носят в земных мирах, широкий чеканный браслет с продолговатым изумрудом, — Тяжелая ночь, — ашурт одарил Таамира «любящим» взглядом и защелкнул переводчик на запястье опешившей девушки.

— Мне другое интересно, — задумчиво произнес Эдингер, — Вы когда-нибудь перестанете гавкаться? Почему-то хочется нормального общения.

Последние фразы Элизабет поняла, потому что Сантилли нажал на камень, активировав заклинание.

— Ой! — невольно вырвалось у нее.

Мишель помимо воли улыбнулся, глядя на зажавшую ладошкой рот девушку. Герцог объяснил, как пользоваться браслетом, напоследок посоветовав не злоупотреблять им, чтобы быстрее выучить язык, и снова нахохлился, как встрепанный воробей.

— Ты завтракать будешь? — спросил Таамир, чтобы хоть как-то разрядить обстановку.

— Изображаешь радушного хозяина? — криво усмехнулся Сантилли.

— Ваша Светлость встала сегодня сразу с двух левых ног, — невозмутимо констатировал Эдингер, наливая себе вина, и вопросительно показал ашурту глазами на бутылку.

Мишель смешливо посмотрел на советника, закусив губу.

Герцог кивнул. Голова не болела, но выпить хотелось, а еще лучше напиться. Настроение у него было ниже нижнего уровня, валяясь где-то на дне в глубокой отключке.

А мальчик сегодня намного раскованнее, чем вчера, машинально отметил Сантилли, отпивая вино.

— Ты как? — поинтересовался он у него.

— Отлично, — открыто улыбнулся ему Мишель и посмотрел на Таамира.

И не боится, с облегчением подумал ашурт. Может, и прав был дракон, когда так поступил? Настроение вяло подняло голову, поводя вокруг себя мутными глазами, увидело Повелителя и снова уронило ее в грязь. Стало еще хуже.

«Теперь подстелешь мальчишку под себя? Новая игрушка, куча впечатлений» — съязвил Сантилли. Но терпение не было добродетелью Таамира.

— Прекрати! — неожиданно для всех прикрикнул тот, стукнув по столу ладонью, — Не твое дело!

Вздрогнули все, даже Эдингер, быстро понявший, что имеет в виду суверен.

Мишель испуганно переводил глаза с одного на другого, совершенно не понимая реакции дракона. Ведь Сантилли задал нормальный вопрос, как он должен был отвечать?

— Я не так сказал? — растерянно спросил он.

— Ты не причем, — Таамир легонько сжал его пальцы, — Мы с герцогом вернулись к одной наболевшей теме. Леди, извиняюсь, что заставил Вас пережить неприятный момент.

Элизабет испуганно замотала головой, волосы, собранные в высокий конский хвост метнулись из стороны в сторону.

— Ты сегодня на диете? — невинно поинтересовался Сантилли, мигом найдя себе новую жертву, — Совсем ничего не ешь. Бережешь фигуру? — ашурт небрежно пробежался глазами по девушке.

— Его Светлость воистину неотразим, когда у него плохое настроение, — заметил Эдингер, — Скажите ему несколько ласковых слов, леди, — дракон интонацией выделил «ласковых», намекая на обратный смысл, — Не бойтесь, не убьет. Он или оттает или замолчит, — Эдингер подчеркнул последнее слово.

— Или ответит, — невозмутимо продолжил Санти.

— Это не смертельно, — проворчал Таамир.

— Леди, извините за неделикатный вопрос, но для чего Вы носите это? — поинтересовался Эдингер, уводя разговор в более нейтральное русло и посылая усмехнувшемуся герцогу совет придержать язык за зубами.

Элизабет объяснила удивленным драконам, что очки ей необходимы по причине плохого зрения, она без них ничего не видит, вернее, видит, но очень размыто.

Таамир недоуменно хмыкнул и попросил Мишеля передать, чтобы пригласили Бьерна.

— Это придворный маг, — пояснил он Элизабет.

Как только мальчик закрыл за собой дверь, дракон, не обращая внимания на девушку, набросился на Сантилли:

— Ты зачем пришел? Гадости говорить?

Сантилли с вызовом посмотрел на него:

— Так да или нет?

— Я ответил, не твое дело! — яростно произнес Таамир.

— Значит, да, — герцог откинулся на стуле.

— И что? — ядовито поинтересовался дракон, — Ревнуешь?

Элизабет принялась покрываться красными пятнами, начиная догадываться, о чем идет речь.

— А когда он тебе надоест…,- начал Санти.

— Не надоест, — отрезал Повелитель и неожиданно успокоился, осознав, насколько бессмысленным является их спор, — Мы не о том говорим, Санти. И не так, — устало закончил он, — Он не просто моя очередная блажь.

Дракон отрицательно покачал головой, посмотрел на сжавшуюся Элизабет, начавшую жалеть о своем согласии, и резко сменил тему, потому что в открытую дверь вошел Мишель:

— Леди не хочет внести изменения в свою прическу?

Девушка совсем растерялась:

— А что не так?

— Все, — как ни в чем не бывало, категорично ответил вместо дракона Сантилли, — Она тебя абсолютно не красит. Например, что-нибудь… такое, — он неопределенно покрутил кистью руки и бросил вопросительный взгляд на согласно кивнувшего Таамира.

Мишель с интересом прислушался к мирной беседе.

— Вот если бы они были волнистые, — нерешительно предложил он.

— Озадачь Бьерна, — посоветовал Сантилли.

Эдингер иногда поражался герцогу, в присутствии Таамира страдающего резкими перепадами настроения, капризами, высокомерием и такими вот наглыми выходками. Вчера на празднике, да и вообще в жизни дракон за ашуртом ничего подобного не замечал. Всегда выдержанный, ироничный, но никогда нахальный и бесцеремонный, как сейчас.

«Тебя не сильно заносит на поворотах?» — спросил Эдингер у Его Светлости. Его Светлость криво усмехнулся, не поворачивая головы. Он бы с удовольствием придержал свой язык, но слова срывались с него прежде, чем он успевал их поймать.

«Может, вообще, молчать?» — огрызнулся он.

«Было бы неплохо, — невозмутимо ответил дракон, — Ладно, Таамир. У вас война. А мы-то причем?» — в мысленном голосе дракона отчетливо прозвучала обида.

Герцог поставил локти на стол и сердито уткнулся носом в сцепленные в замок пальцы. Повелитель неодобрительно посмотрел на него, но замечание делать не стал. У Санти для него доброе слово не задержится.

— Светлого дня, — помяни мага, а он уже тут как тут.

Бьерн был высоким крепким сорокалетним мужчиной с язвительным изгибом тонких губ, горбатым носом и короткой стрижкой, подчеркивающей высокие скулы слегка упитанного лица. Одевался он всегда изысканно и только в темные цвета, говорил высокомерно даже с Таамиром, совершенно его не боясь. Для человека это было несколько нестандартное поведение. Люди на Повелителя глаза боялись поднять, а маг вообще их не опускал, всегда вызывающе смотря на всех, даже на короля, которого часто злило такое поведение подданного. Но маг он был сильный, ответственный, делал все быстро и качественно, и, что еще очень ценил дракон, никогда не ломался, набивая себе цену. А то, что слова цедит сквозь зубы, так, может, это у него манера разговора такая?

— Ваше Величество? — и все, а зачем зря воздух сотрясать?

Дракон недовольно поджал губы, но промолчал. Этого горбатого и могила не исправит. Ну, хорошо, как ты к нам, так и мы к тебе.

— Бьерн, посмотри, можно ли что-нибудь сделать у леди с глазами, — Таамир одарил мага подлинным королевским взглядом, ни мало его не смутившим.

Придворный не торопясь прошествовал к девушке.

Сантилли, не меняя позы, бросил косой взгляд исподлобья на человека. Они терпеть не могли друг друга. Маг Санти за то, что тот путался с драконом, Санти его за высокомерие и снисходительность в разговорах с ним.

— Леди, повернитесь и снимите это сооружение, — просьба больше смахивала на распоряжение, — Какими судьбами? — между делом поинтересовался маг у ашурта, забирая у девушки очки и небрежно ложа их в карман коричневого с искорками камзола с золотым шитьем по краю.

Не иначе заклинанием цвет подправил.

— Не поверишь, дела, — сарказм герцога можно было намазывать толстым слоем на хлеб вместо масла.

Маг коротко посмотрел на Мишеля, но, напоровшись как на копье на тяжелый взгляд короля, решил палку не перегибать и промолчал, положив холеные пальцы Элизабет на глаза.

Пышные кружева щекотали щеки девушки, пальцы мужчины постепенно нагревались, и от них шло ласковое тепло, проникая куда-то в самую глубину глазного яблока. Больше ничего не происходило, и она стала вполуха прислушиваться к неторопливой беседе за столом.

Как оказалось, Сантилли и в самом деле не просто так зашел. Таамир и герцог встали и пошли определять место для компьютера. Элизабет стало интересно, куда и как они будут его подключать, если она сегодня не нашла ни одной розетки, чтобы подзарядить свой старенький телефон.

Герцог на мгновение замер на пороге своей бывшей комнаты. Окинул взглядом желто-зеленую комнату с вычурной мебелью. Как он ее ненавидел все эти годы! Ничего не изменилось кроме защиты на окнах. Ее больше не было, но тюрьма так и осталась тюрьмой, только жилец поменяется. Ашурта сменит смешливый мальчишка. Пока еще смешливый. Стало горько и тоскливо. Неужели ничего нельзя сделать?

— Сам не хочешь на его место? — негромко спросил он неслышно подошедшего сзади дракона.

— Я его не тронул, — так же тихо отозвался дракон, — Не смог.

Сантилли удивленно оглянулся. Таамир отрешенно глядел в окно эркера через его плечо.

— Не смотри так на меня, — ответил он, не поворачивая головы, — Есть много способов сделать жизнь друг друга приятнее помимо этого.

Дракон помолчал, потом все-таки посмотрел ашурту в глаза.

— Я буду скучать без тебя. Прости, если сможешь.

А вот этого Сантилли никак не ожидал и в первое мгновение растерялся. Неужели путешествие по дороге смерти все же что-то сдвинуло в этом непрошибаемом эгоистичном властолюбце?

Но Таамир не дал ему ответить, перейдя к делу.

— И куда вы будете ставить… как их? — спросил он, проходя в комнату и оглядывая ее.

— Сделай здесь ремонт, — проигнорировал вопрос герцог, — Мальчику придется дышать моей ненавистью. Сам понимаешь, не желательно.

Повелитель кивнул, соглашаясь, и вышел.

Санти в последний раз окинул помещение взглядом и решительно затворил за собой дверь. Этой жизни у него больше никогда не будет. Он уже свободен. Как бы еще избавиться от воспоминаний?

Вдвоем они быстро определили место для рабочего стола Мишеля. В эркере спальни, окнами выходящего в парк. Много света, воздуха и никто никому не будет мешать. Справа можно поставить шкаф для книг из бывшей комнаты ашурта.

Чем же дракон взял его, еще вчера шарахавшегося от короля, как от чумного? Не этим же новым способом сделать жизнь приятнее? Ашурт горько усмехнулся.

Пока все дожидались Тоньеса с Ласом, слуги быстро перенесли и установили шкаф для нового фаворита, слухи о котором с быстротой молнии уже начали распространяться по дворцу.

Элизабет, привыкшая смотреть на мир через толстые линзы, удивленно хлопала глазами, осматривая апартаменты Таамира, как будто впервые их увидела.

Планировкой просторное помещение напоминало гостиную девушки, но на этом сходство и заканчивалось. Темные панели, пурпур и золото на шелке стен, белые нитяные шторы эркера и окон перемежаются с темно-красными из шелкового бархата, на потолке — эпическая битва из жизни драконов, на полу — насыщенно-красный с бледно-розовым узором ковер. Несколько массивная мебель цвета нежной фуксии с крупным геральдическим рисунком, несколько диванных подушек на тон темнее. Помпезная гостиная производила величественное впечатление, но Элизабет не понравилась и она незамедлительно обозвала ее про себя «залом заседаний».

Пока Элизабет осматривалась, у Сантилли проснулась совесть, протерла глаза и увидела учительницу. Бедная девушка, и что он набросился на нее? Без очков она стала намного миловидней, особенно после того, как Бьерн, небрежно рассыпав ее волосы по плечам, разворошил их руками и, пропустив прямые пряди сквозь пальцы, заставил их завиться в пушистые кудри. Мишель с восторгом наблюдал за ним, открыв рот, заработав этим сто очков снисходительного обращения мага.

Настроение герцога, наконец-то определилось и начало потихоньку выкарабкиваться наверх, пошатываясь на тоненьких неверных ножках.

«Заснул? — пришел мысленный вопрос от Тоньеса, — Мы тут уже паркет роем».

Герцог мысленно чертыхнулся и открыл портал, забыв предупредить остальных. Да, бессонная ночь определенно сказывалась. На фоне взлохмаченной не хуже брата Эджен в коротких шортах, зато длинной просторной футболке демоны с коробками определенно потерялись. Демонесса босой ногой подтолкнула оставшуюся упаковку и, непринужденно положив руки на бедра, проследила, как та скользит сквозь портал к драконам. Потом махнула всем рукой и отправилась досыпать, грациозно потягиваясь на ходу.

Элизабет с завистью проводила отшлифованную поколениями и каждодневными тренировками фигуру Эджен. Сантилли обвел всех по очереди глазами и громко откашлялся, приведя драконов и людей в чувство. Таамир и Эдингер разом захлопнули рты, маг живо убрал оценивающее выражение с лица, придав ему безразличный вид, Элизабет с сожалением перевела глаза на Тоньеса, единственная из всех не забывшая вежливо поздороваться. Умничка, про себя похвалил ее герцог. Один Мишель остался стоять с восторженным выражением лица.

— Там все по-другому! Тай, это невероятно! — мальчик даже не пытался скрыть восхищение и случайно проговорился. Похоже, что демонессу он даже не заметил. Подумаешь, незначительная деталь обстановки.

— Не быть тебе шпионом, — сглаживая неловкую паузу, с сожалением констатировал Сантилли.

— И что? — не понял Мишель, — Зато я буду ученым-путешественником. Вырасту, научусь бороться, как Тай, и положу его на лопатки, — мальчик победно посмотрел на короля, попрыгав на месте от избытка эмоций.

Повелитель неожиданно смутился, а до Эдингера запоздало дошло, чем новые друзья занимались ночью на самом деле. Борьбой! Ненормальные.

Санти коротко глянул на Таамира, уже сумевшего замаскировать смущение высокомерием, и подхватил коробку с монитором у Ласа. Понятно, чем дракон взял мальчишку.

— Пошли железяку устанавливать, путешественник, — улыбаясь, произнес Тоньес, — Бет, поможешь?

Девушка кивнула, торопливо поднимаясь, и пушистые волосы упали на лицо.

— Ты бы приставил к леди кого-нибудь из своих… хм… наложниц. Пусть они введут ее в курс дела, так сказать, — снисходительно посоветовал Бьерн советнику и, пренебрежительно искривив губы, проскользил по нескладной фигуре Элизабет глазами.

Так откровенно оценивающе, как гусыню или рабыню на базаре, ее ни разу не разглядывали. Это оказалось до того унизительно, что девушка забыла про робость и стеснительность.

— Как вы недавно нам всем продемонстрировали, внешность легко поддается коррекции, — холодно ответила она, — в отличие от манер.

Элизабет, независимо подняв голову, прошла мимо мага в спальню. Эдингер за ее спиной беззвучно похлопал в ладони и иронично поклонился Бьерну. Человек пренебрежительно фыркнул в ответ. Что взять с плебейки?

— Знакомься с моим будущим министром финансов, — усмехнулся Таамир, — Не дай боги обрежет денежный поток, на что будешь жить?

— В парикмахеры пойду, — ехидно ответил маг, следуя за девушкой. Ему стало интересно, что такое принесли демоны. Смотришь, и ему пригодится.

— У тебя сегодня паломничество? — весело посмотрев на короля, спросил Эдингер, натолкнув того на интересную мысль.

— А ведь это…. А ну стой, — Повелитель махнул рукой другу, — Иди сюда, советовать будешь, успеешь еще насмотреться.

Драконы, оставшись в гостиной, заспорили о переделке бывшей комнаты ашурта, черкая один лист бумаги за другим.

Мишель, пристроившийся на стуле, и Бьерн, небрежно развалившийся на угловом диване, с любопытством наблюдали, как демоны достают из упаковок непонятные приспособления. Маг попытался по внешнему виду определить их назначение, но вскоре бросил бесполезные попытки. Долговязая нескладная девица тем временем сноровисто распаковывала и раскладывала на новом письменном столе необычные детали и черные шнуры с наконечниками разной формы.

Как она его! Ладно, милая, сочтемся. Маг, не сказать, чтобы был злопамятным, но обиды просто так не прощал, предпочитая выставлять недоброжелателя на всеобщее посмешище, оставляя яд и кинжал на самый крайний случай. Но пока дальше словесных дуэлей не шло. А эта деревенщина сумела его, главного мага, представить перед всеми неотесанным мужланом. И Бьерн, иногда косо поглядывая на нее, стал, не спеша, набрасывать план мести.

Элизабет и Тоньес собрали монитор и соединили его с системным блоком, причем шнур с вилкой демон небрежно отбросил в сторону. Девушка ожидала, что маг сейчас, сделав пару пассов, заставит компьютер включиться, но тот продолжал сидеть, закинув ногу на ногу и пренебрежительно поглядывая на них.

— Куда это пристроить? — между тем спросил Санти, держа в руках небольшой черный брусок, который все это время вертел в руках, внимательно следя за действиями зятя и Элизабет.

Бьерн понял, что видит довольно таки мощный накопитель. И зачем он им? Тоньес повернул системник и показал разъем. Герцог аккуратно притер брусок, подергал, проверяя, и удовлетворенно кивнул.

— Ну, демоны, включаем? — спросил Тоньес.

Мишель с волнением смотрел, как загорается экран и начал испытывать разочарование. Все было не так, как с телефоном. Там были красивые движущиеся картинки, а тут нечто абстрактное и непонятное.

— Сейчас прогрузится и заработает, — успокоила расстроенного мальчика Элизабет.

Маг недоуменно нахмурил брови, чем они его собираются грузить? Ослиным дерьмом?

— Ласти, твой выход, — усмехнулся Сантилли.

Бьерн недовольно покосился на ашурта. Что Повелитель нашел в этом нахальном демоне? Всех достоинств — смазливая рожа и болтливый язык.

Принц, все это время просидевший с планшетом в интернете, нехотя оторвал глаза от экрана.

— Заходи, все работает, — пожал он плечами и снова уткнулся обратно.

Мишель, мгновенно сориентировавшийся по интересам, перебежал к йёвалли и пристроился на подлокотнике кресла, где он сидел. Принц сразу вышел из обсуждений и перешел на киносайт. Пробежал глазами по новинкам, выбрав фильм, ткнул пальцем в экран и уступил мальчику место.

— Здесь драконы! — радостный крик Мишеля застал драконов врасплох, — У них тоже есть драконы!

Ин Чу поднялись в спальню с твердым намерением разобраться в происходящем и застали там забавную картину. Радостный и одновременно удивленный Мишель держал в руках белую доску, а стоящий позади него маг, смешно оттопырив нижнюю губу, недоверчиво смотрел на нее.

Эдингер хмыкнул. Наверняка что-то вроде того, что они видели у Ласайенты вчера на празднике, только больше. Но откуда там драконы?

— Я потом покажу, как это делается, — сказала Элизабет, вставляя установочный диск.

— Не забирай у ребенка сказку, — посоветовал ей Тоньес, — устанавливай программы, не отвлекайся. Нам еще тебе комп собирать.

— У меня есть, — возразила девушка.

— Это старье? — пренебрежительно проговорил граф, — Оно держится даже не на честном слове, а на неограниченном самолюбии. Его в музее пора за деньги показывать.

Девушка обиженно надула губы. На что хватило денег, то и купила.

«Что-то ты сегодня разговорился, милый» — неожиданно неприязненно подумал Сантилли.

Тоньес начал распаковывать телефоны, передавая их Санти, сидящему боком на столе. Тот несколько мгновений держал его в руках, потом аппарат скользил к Ласу, который вставлял в него сим-карты и вбивал номера в телефонную книгу. Вскоре к нему присоединился Тоньес.

(От автора. Если кого-то удивит то, как сотовые телефоны будут работать в мире драконов и демонов, поясняю, что кроме вышеперечисленных там живут еще и маги, которым не составит особого труда установить где-нибудь на шпиле башенки приемо-передающие кристаллы. Работать будут так, что люди обзавидуются).

Сантилли тем временем достал две толстые доски, сложенные пополам, вытащил из них по прямоугольному бруску, каждый из которых подержал в руках, а затем вставил обратно.

Бьерн с удивлением понял, что демон аккуратно заряжает непонятные устройства энергией. Говорили, что ашурты что-то там такое у себя стали делать, но он не верил. Теперь маг наглядно убедился в обратном. Человек покосился на девушку, сидящую за компьютером. Если это такая нужная вещь, надо будет озадачить Повелителя. Окно в другой мир никогда не помешает. Надо, надо. Но сначала он убедится в нужности вещи.

— Кто так сражается с драконами? — возмутился Эдингер, — он же сейчас сожрет этого дурака.

— Понимаешь ли, это кино, фильм, — и, видя непонимание на лицах собеседников, Тоньес пояснил, — Это сказка. На самом деле они никогда не видели драконов.

— А это что? — Таамир кивнул на экран, где рыцарь в латах вопреки логике начинал одерживать верх.

— Компьютерная графика. Все нарисовано. Элизабет, найди, как это делается, — Тоньес отчаялся объяснить понятно.

— Так это неправда? — расстроено спросил Мишель.

— Это сказка, — Санти посмотрел на него, — Ты любишь сказки?

Мальчик кивнул.

— Но ты же знаешь, что ничего такого на самом деле не было, но все равно слушаешь. Ведь так? — ашурт отложил последний телефон и устроился удобнее, облокотившись на колено и не обращая внимания на сердитый взгляд Таамира. Дракон терпеть не мог эту его привычку.

— В чем смысл сказки, юный отрок? — улыбнувшись, спросил Санти.

Мишель на мгновение задумался.

— Может быть в том, чтобы мы что-то не делали? — неуверенно спросил он, — Неправильное. Нет?

— Не совсем так, — задумчиво ответил герцог, — Это поверхностное.

Ну-ну, с иронией подумал маг, давай, открой нам сакральные тайны.

— Конечно, в каждой сказке свой смысл. Многие учат нас мужеству, отваге, благородству, уважению к старшим.

— Разве это поверхностное? — удивился Мишель.

— Это, так сказать, первый смысл. Для того чтобы понять самую глубину сказки, надо знать историю, понимать мировоззрение, символику древнего мира. Многие сказки повествуют о том, что происходило сотни лет назад. Не такие, как сейчас, условия жизни, быт, верования, представления об устройстве вселенной. Тогда люди жили иначе и по-другому воспринимали мир.

— Как? — жадно спросил Мишель.

— Тебе разжевать и в рот положить, как маленькому? — лукаво улыбнулся Сантилли, — Или попробуешь сам узнать?

Смазливый и болтливый? Как он умело, несколькими фразами разжег любопытство мальчишки. Теперь тот перероет всю библиотеку, пытаясь дойти до сути, и между делом выучит историю. Хитер ашурт. Своего ученичка, что ли, ему отправить? Бьерн хмыкнул и уже по-новому посмотрел на герцога. Да, демон вырос, пусть немного, но поумнел. А, может, нахватался верхушек и туманит им головы? Не стал же он объяснять подробнее. Но в любом случае надо быть с ним внимательнее. Нельзя недооценивать противника.

— У меня все, — доложилась Элизабет, убирая диски, — остальное скачаю с интернета. Скорость у него здесь бешенная.

Маг зашел в тупик. Потом сообразил, что, скорее всего, это у них такие выражения. Жаргон, так сказать. Но разобраться надо. Что там за зверь у них бегает с бешеной скоростью?

Демоны, захватив оставшиеся коробки, направились к Элизабет, чтобы установить второй компьютер. Таамир, направлявшийся в гарем, облегченно махнул рукой Мишелю, оставшемуся досматривать фильм. Даже отсутствие перевода его не испугало, настолько был интересен и захватывающ сюжет.

— Ха! — удивленно выдохнул Сантилли, выходя в коридор, — У тебя перемены?

Таамир нахмурил брови:

— Бьерн, объясни. Не помню, чтобы я разрешал что-то подобное.

— У Вашей сестры скоро день рождения, — пояснил маг.

— И что? При чем здесь коридор? — рассердился Ин Чу, — Что за дрянь вы здесь понатыкали?

— По-моему, очень красиво, — робко возразила Элизабет.

Демоны слаженно хмыкнули.

— Ваша сестра попросила, Ваше Величество, мы не смогли отказать миледи в ее просьбе, — высокомерно ответил маг, поджав губы.

О да, мы обиделись, раздраженно подумал Таамир.

— После дня рождения выкорчуй здесь все и верни первозданный вид, — приказал он, — Мне он больше нравился. У себя в покоях пусть хоть что разводит, но чтобы по моему дворцу это не расползалось!

Таамир сердито развернулся и ушел. Эдингер поспешил вслед за ним. Хоть бы не обошелся с мальчишками круче, чем всегда.

— Жаль, если такая красота пропадет, — растерянно глядя в спину драконов, сказала Элизабет.

Вот в чем Бьерн не нуждался, так это в утешения нескладной дылды. Он хмуро покосился на девушку и отправился по своим делам, про себя ругая Повелителя, его сестру и вздорный характер драконов. Не могут договориться между собой, а ему отдувайся. Они столько бились с этим заклинанием, а теперь через неделю придется все убирать.

С гаремом, вопреки опасениям Эдингера, Таамир разобрался быстро и четко. Он и до этого проводил обновления, заменяя стареньких на новеньких. Но одно дело, небрежно махнув рукой, приказать убрать этого и этого и забыть про них, а другое, узнать, чего же хотят бывшие рабы и выполнить их желания. Мальчишки, ошалевшие от такой щедрости, не веря своему счастью, почти все как один попросились в оруженосцы.

Гарем свой Таамир любил почти так же, как герцог свой гарнизон, то есть гонял до седьмого пота. Но если Сантилли учил убивать и выживать, делая ставку на ловкость и выносливость, помимо мастерства и силы, то дракону нужны были гибкие мускулистые тела, которые приятно было сжать в объятиях. Разница чувствительная, согласитесь.

Эдингер вызвал начальника дворцовой стражи и здорово озадачил его. Но Герхард быстро сориентировался, невозмутимо кивнул и приказал мальчишкам собираться. Сначала он их отошлет в дальний гарнизон, а, когда уляжется шумиха, вызванная очередным капризом Повелителя, призовет новобранцев к присяге и раскидает по местам службы. Никто и не догадается, кто носит за ним копье или меч.

Будущие оруженосцы бросились собирать вещи. Осталось четверо. Троих рабов, глядящих на него фальшиво преданными глазами, Таамир без долгих размышлений подарил. Красивые обученные мальчики пользовались спросом. Но последний, Анри, продолжал безразлично сидеть у стены, обхватив колени и опустив голову.

Самый старший. Самый умный из всех. Его, десятилетнего горца, подарили на день рождения Таамира. Ловкий, выносливый, гибкий, гордый, он чем-то напоминал Сантилли, и дракон, памятуя, чем кончилось укрощение ашурта, не стал его ломать. Постепенно приручая, он смог добиться от мальчика не просто привязанности — Анри преклонялся перед ним, боготворил его так неистово и страстно, как могут только горцы, иногда забавляя этим Таамира, но в последнее время все чаще раздражая.

— Подойди — приказал Таамир юноше.

Тот безропотно приблизился и остановился, глядя куда-то поверх головы сидящего в кресле Таамира.

— Куда ты хочешь? — спросил король.

Оставлять его во дворце нельзя ни в коем случае. Мишель его не примет, так же как и Анри не примет вернувшегося.

— Мне все равно, — равнодушно ответил тот.

— Лжешь, — уверенно сказал Эдингер.

— Да, лгу! — неожиданно запальчиво воскликнул горец и в упор посмотрел на Таамира, — Но Вы….

Горло перехватило, он замолчал, сжав зубы и отвернувшись.

Ах, так! Гордые! Таамир зло сбросил со своего плеча руку Эдингера, попытавшегося его успокоить, и заходил по комнате.

— Мне придется куда-то тебя отправлять в любом случае, — стараясь сохранить спокойствие, произнес дракон.

— Гарнизон крепости на рубеже, — ответил Анри, глядя в окно.

— Они не берут людей, — возразил советник.

— Если Вы попросите, Вас послушают, — горец опустил голову и с горечью проронил, — Я знаю, что вырос. Я знаю, что будет. И мне все равно. Лучше бы меня убили тогда.

— Они закрыли портал и уничтожили всех низших демонов, — Таамир наконец-то понял, чего хочет Анри. Умереть.

— Господин, — юноша опустился на пол, не сводя с него глаз, — Господин! Не отсылайте меня, — с мукой произнес он, прижимая руки к груди, — Я буду молчать. Я ничего не попрошу, господин, только не отсылайте меня, — он на коленях подполз к Таамиру и схватил его за ноги, умоляюще заглядывая в его лицо, — Только видеть Вас, господин.

Ин Чу ненавидел, когда перед вот так ним начинали унижаться, выпрашивая милость или снисхождение, и с трудом подавил желание пнуть раба. Без разницы, дракон ты, демон или человек, но гордость и чувство достоинства у тебя должно быть при любых обстоятельствах! Ашурт, что бы ни случилось, никогда бы не стал целовать ему ноги, сдох бы, но не стал.

Таамир поморщился и резким движением ноги сбросил руки юноши. Еще месяц назад он бы плюнул на его чувства, но сейчас что-то не давало это сделать. Нет, Таамир не захлебывался от жалости, не имел такой привычки. Мальчишка больше раздражал своим раболепием, чем вызывал сочувствие. Конечно, зло подумалось Таамиру, здесь на всем готовом, а там придется немало побегать. Но, с другой стороны, может быть, ему на самом деле плохо, но в любом случае это не повод ползать на коленях.

— Мальчик, я могу взять тебя к себе, но сначала надо, чтобы ты прошел подготовку, — холодно сказал Эдингер, — Если хочешь стать кем-то значимым. И для начала прекрати истерику, ты понял?

Анри неожиданно успокоился. Дракон дал ему цель. Доказать свою любовь. Он кивнул. Он станет сильным, умелым. Он сможет. И его любимый оценит это по достоинству. И вернет его. Если так надо, он сможет.

Уже идя по коридору, Эдингер укоризненно сказал:

— И чтобы тебе не быть, как все? Меньше было бы проблем.

— У тебя забыл спросить, — огрызнулся Повелитель.

Пока устанавливались программы, демоны решили перенести вещи Элизабет в новое жилье. Небольшая комнатка составляла резкий контраст с роскошным дворцом, и девушке стало стыдно за ее убожество.

— Главное — содержание, — утешил ее Тоньес, проводя пальцем по корешкам, — а содержание у нас на высоте. Санти, смотри, ты это искал? — он вытащил книгу.

— Мальчики, давайте сначала все сделаем….

Договорить ей не дали. Демоны переглянулись и рассмеялись.

— Что не так? — обиделась Элизабет.

— Бетти, милая, мальчиками нас может называть только тот, кто старше. А ты, извини, возрастом не вышла. Даже Ласти старше тебя.

Девушка растерялась:

— Но вы выглядите…

— Как хотим, так и выглядим, — пожал плечами Тоньес, — Таамир и Эдингер похожи на погодков, а разница в возрасте у них оч-чень большая в пользу короля. Я тоже старше Эдингера, а на вид моложе. Вот так, — он ободряюще улыбнулся девушке, — Привыкнешь.

— Лас, ты сегодня молчалив, как никогда, — переключился на йёвалли граф.

«Зато ты заливаешься соловьем! — ожесточенно подумал герцог, — Распустил хвост перед девчонкой, как павлин».

— Повода не было что-нибудь сказать, — рассеянно ответил принц, снимая куртку и ловко перекидывая ее через портал во дворец.

Управились они за полчаса. Вещей было немного, в основном книги. Старую одежду демоны, не слушая возмущений девушки, отнесли вниз и небрежно свалили у мусорного бака. Туда же хотели отправить и старенький бук, но Элизабет решительно воспротивилась.

— Там же куча информации! Как я ее восстанавливать буду? — возмущенно выговаривала она, пристраивая старичка рядом с его потомком в кабинете, и тут ее мысли несколько свернули в сторону, — Скажите, разве все это не похоже на пародию?

— Ты о чем? — не понял Сантилли.

— Вот вы волшебники, — девушка неуверенно оглядела демонов, — а таскаете у нас технику («волшебники» весело переглянулись), вместо того, чтобы создать что-то свое.

— Волшебное? — уточнил Тоньес, переходя порталом в земной мир и многозначительно глянув на нее. Бет значение взгляда истолковала по-своему и поспешила за оставшимися вещами.

— Лень, — герцог постарался быть серьезным и не улыбаться, — Зачем что-то придумывать, да, Тони? — Сантилли стал помогать Ласу складывать последние книги, — Мы возьмем у вас то, что нам нужно, усовершенствуем, подгоним под себя и будем использовать. А вы, — ашурт хитро посмотрел на недовольную девушку, — будете тащиться сзади. Такова жизнь, милая.

В голосе демона явно прослушивалась ирония, и Элизабет стало обидно.

— Но это несправедливо! — она от возмущения припечатала книгой покачнувшуюся стопку.

— И кто говорит о справедливости?! — Его Светлость сделал большие недоуменные глаза, — В свое время вы неплохо поживились за наш счет: использовали наши идеи и изобретения. Заметь, мы никого не упрекали, — герцог понес книги в кабинет.

— Никаких идей мы у вас не брали! — возмутилась Бет, машинально следуя за ним.

— Да? — искренне удивился Тоньес и многозначительно хмыкнул.

— Короткая жизнь — коротая память, — фальшиво посочувствовал Сантилли, сгружая ношу рядом со шкафом.

— Вы еще ковры-самолеты вспомните и сапоги-скороходы, — запальчиво высказалась девушка, начиная сердито расставлять книги на полки.

— С сапогами, да, ты права, как-то неудачно получилось, — Сантилли поморщился и почесал нос, — вечно в них кто-то куда-то с концами убегал.

— Да ну вас с вашими шуточками, — отмахнулась от демонов Элизабет и вернулась в бывшую комнату, чтобы забрать фотографии со стен.

Лас, не принимавший участия в веселом споре, снял с крючка нечто длинное в черном чехле и с недоумением покрутил его в руках. Сквозь ткань прощупывалось две палки.

— Что это? — просил он у Элизабет.

Та, смутившись и покраснев, быстро забрала странную вещь и буркнула:

— Это для айкидо.

— А подробнее, — сразу заинтересовался герцог, услышавший незнакомое слово.

— Это такой вид боевого искусства, — пояснил Тоньес, с интересом поглядев на девушку.

Сантилли протяжно присвистнул.

— Можно? — он вопросительно посмотрел на Элизабет и, не дожидаясь разрешения, расстегнул чехол и достал слегка изогнутый деревянный меч.

Ловко покрутил его в руках и вложил обратно, вытянув на свет палку.

— Это боккен, а это дзё, шест, — торопливо объяснила девушка, забирая его у герцога.

— И как успехи? — поинтересовался Тоньес.

— Нормально, — нехотя ответила Элизабет, застегнула чехол и прошмыгнула мимо графа в портал.

Демоны, значительно улыбаясь, переглянулись, и Лас одними губами произнес «Вау!».

Потом девушка спустилась вниз и отдала ключ хозяину, представляя его недоумение, когда он напрасно будет ждать ее у входа, чтобы как обычно пожаловаться на жизнь.

— В чем я теперь буду ходить? — расстроено спрашивала Элизабет, глядя на плоскую сумку с одеждой, одиноко стоящую на полу кабинета.

— Таамир все равно сделает то же самое. Сошьешь новую, по моде, — утешил ее Тоньес и, вспомнив, как девушка испугалась, увидев навороченный компьютер, добавил, — Дракон заплатит, как и за технику.

— Кстати, сколько это в пересчете? — спросил Сантилли, которому надоело молчать и злиться.

Тоньес задумался.

— Если считать доставку и установку….

Демоны хитро переглянулись. Санти поиграл бровями и проговорил:

— Думаю, как раз на кабриолет для Эджен выйдет.

Тоньес поморщился. Что-то новенькое, недовольно подумал герцог.

— Ладно, не будем наглеть, не дай боги, Таамир припомнит нам это. Половина машины нас устроит, — решил граф, и демоны ударили по рукам.

— А почему вы их называете драконами? Это династия? — запоздало спохватилась Элизабет.

— Потому что драконы. Как их по-другому назвать? — опередил шурина Тоньес.

— Можно летучими мышами, но тогда тебе понадобятся длинные ноги, — усмехнулся герцог.

— Зачем? — не поняла девушка.

— А затем, милая, что тебе после этого придется оч-чень быстро бегать. И не факт, что получится, — пояснил Сантилли, и демоны рассмеялись.

— А как называется ваша планета? — Элизабет вопросительно посмотрела на демонов.

— Наш мир? — переспросил Тоньес, — И'не Кей-Лайн, Жемчужина.

— Красиво, — Бет пошевелила губами, пробуя на вкус новые слова.

— Мягче произноси, — посоветовал Сантилли, — язык Ин Чу ласковый, в отличие от хозяев.

Интересно получается, подумал Лас, они не привыкли думать об их мире, как о планете. Граф сначала даже не понял, о чем спрашивает Бет. Забавно.

Демоны еще задержались, помогая расставлять книги и заодно посвящая ее в тонкости местной жизни. В это время заглянула Мици и доложила, что пришел портной.

— Передай Таамиру и Эдингеру, что мы вежливо попрощались и свалили в неизвестном направлении, — сказал Тоньес, открывая портал к себе.

— Мишелю пламенный привет, — Сантилли махнул рукой и потянул за собой Ласа, — мы отсыпаться, если дадут.

Элизабет тоже махнула на прощание и осталась наедине с новой жизнью в неизвестном для нее загадочном мире, где ничего не знают об электронике и электричестве, зато вовсю пользуются волшебством. Надо будет отучаться от привычки поправлять несуществующие очки и учить язык драконов, которые на них совсем не похожи, привыкать к дворцовым порядкам и к тому, что твой идеал оказался совершенно недосягаем. Король! Ну, почему он король, а не какой-нибудь заурядный магнат? Те женятся на таких вот золушках. Элизабет подавила тяжелый вздох и отдалась в руки портного, маленького круглого, но подвижного человечка, тут же принявшегося ее измерять и что-то невозмутимо набрасывать на бумаге.

В это время в дверь гостиной постучали, и вошел Эдингер, а вслед за ним впорхнула невероятная красавица в летящем наряде. Платье сильно напоминало готические, не раз виденные Элизабет на реставрации битв или турниров двенадцатого-четырнадцатого веков, когда ребята из различных клубов и обществ любителей средневековья, облачались в старинные одежды, брали в руки самодельное оружие и начинали разыгрывать из себя рыцарей.

Прекрасные дамы, облаченные по моде того времени, подбадривали своих избранников, бросая на истоптанный песок цветы и вышитые платочки. Это было и захватывающе и смешно одновременно, потому что некоторым «деткам», играющим в эти игры, было давно за тридцать или даже сорок. Элизабет брали на такие сборы в качестве воина-пехотинца, неплохо владеющего мечом. Да ей и самой было интересно окунуться в эпоху настоящего рыцарства.

«Настоящая эльфийка» — с завистью подумала Элизабет, рассматривая девушку в нежно-голубом шелковом платье с рукавами, похожими на крылья сказочной птицы.

При виде нескладной учительницы «эльфийка» сморщила хорошенький точеный носик и тяжело вздохнула.

— Милый, ты смерти моей хочешь? — она капризно надула полные губки, обходя вокруг Элизабет.

Эдингер, небрежно прислонившийся к косяку, предпочел отделаться мимолетной улыбкой.

— Живите, кто ж мешает, — буркнула Элизабет, начиная чувствовать себя полной дурой в своем дешевеньком костюме.

— Это не пойдет, — решительно отвергла красавица наряд чужестранки, игнорируя ее слова, — Нам лучше остановиться на чем-то, что носят йёвалли, но без таки. Или, еще лучше, ийет, но у нас их не любят. Поэтому сделаем так.

Девушка изящно опустилась на стул возле стола и поманила к себе портного:

— Коломан, голубь мой, составь мне компанию.

(От автора. Коломан в переводе — голубь. На самом деле наложница Эдингера очень дорожит портным, от которого зависит то, как она будет выглядеть).

Дракон усмехнулся и откланялся, предложив девушкам самим познакомиться. Ему здесь делать было нечего. Не маленькие, смогут договориться и без него.

— Разве у вас нет журналов мод? — спросила обиженная пренебрежительным отношением к себе Элизабет.

— Нет чего? — удивленно подняла тонкие брови «эльфийка».

Элизабет, вздохнув (как они здесь живут?), принесла планшет.

Все-таки интернет — классная вещь. Уже через несколько минут девушки были закадычными подружками, увлеченно обсуждая и выбирая наряды. Коломан скептически хмыкал за их спиной, делая быстрые наброски с экрана.

— Одеждой твои недостатки можно замаскировать, — говорила Джулиане, — но ведь это проблемы не решит. Тебе необходимо заниматься хотя бы по часу в день, а лучше по два. Первое время я буду помогать, но потом, извини, дела, — загадочно улыбнулась она, предоставив новенькой самой догадываться, какого рода дела у нее есть.

Портной удалился, пообещав к завтрашнему дню или даже сегодняшнему вечеру принести первые наряды. Есть, есть у него некоторые заготовочки. А пока госпоже доставят готовую более-менее подходящую одежду.

— В этом по дворцу не вздумай ходить, — предостерегла ее Джулиане, — до конца жизни не отмоешься. Тебе еще необходимо выучить наши танцы. Я могу порекомендовать тебе замечательного маэстро. Кроме этого….

Девушки углубились в составление расписания Элизабет.