Пока не наступит завтра (Любовный венок)

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Кара понимала, что поселиться в Риверглене – значит сделать еще один крутой поворот на ухабистом жизненном пути. «О Господи, как бы я хотела знать, кто правит повозкой», – говорила про себя Кара. Она вспоминала свой разговор с Инез о том, что Бог держит поводья в своих руках. Девушка встряхнула последнее платье, повесив его в шкаф, стоявший у стены.

Клей тихо спал в колыбельке из красного дерева, которая принадлежала еще Дейку и его брату. Грабители не забрали ее во время войны, потому что она хранилась на чердаке. Кара поставила колыбельку у высоких окон комнаты, чтобы туда попадал утренний свет. Подоткнув малышу одеяло, девушка поспешила вниз, чтобы поговорить с Дейком.

Увидев Минну Блекли, которая ждала их на веранде, Кара была неприятно поражена. Впрочем, Минна отнеслась к ее приезду не лучше: это было видно по ее лицу.

Кара не ожидала увидеть Минну в Риверглене: она не знала, что та живет под крышей Дейка Рида. Уже жалея, что согласилась поехать в Декейтер, Кара решила изменить свои планы и уехать, как только представится возможность. А что касается Клея, то в душе она уже все решила.

Она возьмет его с собой.

Если ей больно оставлять Дейка, если ее сердце разрывается от предстоящей разлуки – пусть так. Она не останется под одной крышей с этой женщиной, которая объявила, что состоит в определенных отношениях с братом своего жениха. Кара спустилась по широкой лестнице, все еще поражаясь размерам дома. Она помедлила, держась рукой за перила и глядя на тридцатифутовую лестницу, уходящую вверх к куполообразному потолку. Дейк объяснил ей, что большую часть мебели и ковров они потеряли. Но, несмотря на потери, это был не дом. Это настоящий дворец.

В коридоре раздались звуки голосов. Она пошла по направлению к ним и остановилась у комнаты в конце холла. Дверь открыта. Минна была там. Слышен ее хорошо поставленный голос, в котором явно чувствовались властные нотки. Кара остановилась в дверях и увидела Дейка, сидевшего у широкого письменного стола. Минна стояла у него за спиной и указывала на листок, лежавший на столе. Когда девушка вошла в комнату, они одновременно взглянули на нее.

Глаза Дейка приветливо светились, хотя он выглядел усталым. Минна улыбалась, но Кара, хоть убей, не могла понять, что скрывалось за ее взглядом.

– Заходи, Кара, и садись.

Дейк указал на кресло с прямой спинкой, стоящее напротив, у стола. Он так ей улыбнулся, что еще неделю назад ее сердце растаяло бы.

– Мы через минуту закончим.

Он снова обратился к бумаге.

Минна улыбнулась.

– Вам, может быть, полезно это послушать, мисс Джеймс. Раз уж вы решили стать деловой женщиной.

Она чопорно поправила юбку и расправила отделанные кружевами манжеты черного шелкового платья. Ей шел вдовий наряд: черный цвет удачно контрастировал с ее бледным лицом. Видя привлекательную женщину, наклонявшуюся через плечо Рида, Кара еще больше расстроилась.

Минна обратилась к нему:

– Послушай, Дейк. Это – копия контракта, который один из местных плантаторов подписал с ... – она помедлила, как будто подбирая подходящее слово, – с невольниками, получившими свободу. Ты мог бы подписать такой же.

Кара наблюдала, как Дейк внимательно читал бумагу. Ее взгляд упал на его руки, лежавшие на столе. Пальцы были длинные и тонкие. Несколько шрамов портили кожу. Это были руки мужчины, который в свое время немало поработал. Руки, которыми он будет обустраивать свои земли, и ласкать ее. Она подвинулась в кресле и попыталась вслушаться в то, о чем они говорили.

– Тут записано, что землевладелец обеспечивает «определенную зарплату, питание, жилье, одежду и моральный надзор. Все это работник получит, если будет проявлять послушание, хорошо и честно работать в течение года, исполнять то, что укажет землевладелец».

– Хорошо, – сказала Минна, наклоняясь к документу и почти касаясь Дейка грудью.

Кара принялась постукивать ногой. Минна как будто не замечала ее. Дейк тщательно изучал документ, не обращая внимания на близость Минны.

– Но это предполагает такой же контроль за трудом работника, как и при рабстве, – через некоторое время произнес он. – В контракте умело обходится вопрос о размере оплаты труда, не указано, какую пищу, жилье и одежду получит работник. Каким образом будет осуществляться «моральный надзор»?

– Кто, как не мы, позаботится об этих людях? – спорила Минна. – Их всегда кормили и одевали – как детей. Некоторые из них – самые старые – помнят еще, как они были дикарями в Африке. Все знают, что эти люди не могут сами заботиться о себе.

– Они и не смогут, если их не научить.

– Ты несколько лет не был дома, Дейк. Янки пытались внедрить свои идеи, но ты должен признать, что мы лучше знаем, что полезнее для освобожденных невольников. Они не станут работать, если не применять силу. Посмотри, как они сейчас ведут себя!

Кара поняла, что Минна употребляет выражение «освобожденные невольники» только для того, чтобы успокоить Дейка.

– Я не был на Юге со времен освобождения, но я достаточно много читал об этом. «Ревю» сообщала, что освобожденные невольники около Виксбурга в этом году работали лучше, чем при рабстве.

– Это пропаганда янки.

Рид отложил контракт.

– Я собираюсь поделить с ними третью часть доходов от урожая, провизии и домашнего скота. Пока что они могут жить в хижинах в поселке, но вообще-то, надо строить им дома. Позже работники смогут рассчитывать на большую часть доходов. Они смогут работать только на себя и покупать земельные участки. Но поначалу мы, конечно, снабдим их необходимым инвентарем.

Каре показалось, что его план хорошо обдуман. Но по лицу Минны было похоже, что Дейк потерял рассудок.

Минна, немного помолчав, сказала:

– Похоже, ты ночами не спишь, раздумывая, как бы напороться на неприятности, Дейк Рид. Ни один местный плантатор не примет этого плана. Кажется, тебе хочется ввязаться в неприятности с Ку-Клукс-Кланом.

– Кажется, я все еще в Америке, и я, черт возьми, имею право подписывать с работниками, которых нанимаю, любые контракты. А если Шелби и его шайка головорезов захотят выступить в открытую, что ж – пусть!

– Шелби?

– Черт возьми, да ты прекрасно знаешь, чем он занимается, Минна. Думаю, он знает, кто убил Берка. Может, он сам это и сделал.

– Не могу поверить, что ты обвиняешь Шелби Гилмора.

– У тебя есть какие-то другие подозрения?

Минна покачала головой.

– Нет. – Слезы слепили ей глаза, и она заморгала. – Извини, что я потеряла контроль над собой. Я так расстроена. Я просто не могу себе представить, кто это сделал.

Он подошел к ней и взял ее за руку – естественным и непринужденным движением.

– Мне очень жаль, Минна. Ты столько всего вынесла, а Берка больше нет. Обещаю тебе, что я найду его убийцу, и, кто бы он ни был, преступник за это заплатит.

Дейк отпустил ее руку, повернулся к письменному столу и просмотрел остальные листки.

– А это что?

Минна пожала плечами.

– Я нашла это среди других бумаг Берка. Я не знаю, что это такое. Там, кажется, упоминается о вкладе в компанию Ранкина и Гилмора в Ливерпуле.

Потеряв терпение, Кара встала и принялась ходить по комнате. Слушая их разговор, она поняла, как мало знает о всяких контрактах, бизнесе и тому подобных делах. Она умела делать кукол, но не представляла себе, как оформлять необходимые бумаги.

– Это может быть следствием депрессии Берка, – сказал Дейк, разглядывая печать в нижней части документа.

Кара повернулась к нему, чтобы понять, о чем он говорит.

– Что «это»?

Минна подошла ближе и почти оперлась на плечо молодого человека. Кара стояла, испытывая желание выдрать у Минны клок волос.

– Похоже, отец вложил существенную сумму денег в. ливерпульский банк перед концом войны, – заинтересованно проговорил Дейк. – Это означает лишь одно: отец знал, что Конфедерация обречена. И, как бы про себя, добавил: – Очевидно, именно об этом говорил Элайджа. Отец был верен Конфедерации, но хотел обезопасить себя на случай поражения. Когда Берк это понял, это, должно быть, доконало его.

Минна выпрямилась, не скрывая своего гнева.

– Ты хочешь сказать, Берк знал, что у него есть деньги спасти Риверглен, но согласился потерять его из-за какой-то дурацкой верности Конфедерации?

– Минна, эта дурацкая верность стоила ему ног и унесла больше жизней, чем мы можем сосчитать. – Дейк отложил все бумаги, кроме банковского документа. – Я не удивлен, что он принял такое решение.

Минна хмуро смотрела на бумаги, задыхаясь от злости.

– Если бы он не умер, мы никогда не узнали бы этого. Он не говорил об этих документах, даже когда возникла угроза Риверглену. Как он мог, Дейк? Как он мог это сделать?!

Минна и Дейк замолчали так надолго, что Кара решилась заговорить:

– Я бы хотела поговорить с тобой, Дейк. Если ты сможешь уделить мне минутку.

Дейк посмотрел на нее. Его лицо изменилось: исчезло выражение озабоченности. Взгляд Рида был теперь полон тепла. Девушке даже стало стыдно зато, что она собиралась наговорить ему.

Мысли Минны были далеко. Она уставилась на Кару с таким видом, словно хотела пригвоздить ее к месту, но затем подобрала юбки, обошла стол и вышла из комнаты. В дверях она спросила:

– А где же маленький Клейтон?

– Он спит в кроватке.

– Пойду посмотрю, все ли там в порядке.

– Я уверена, что все хорошо, – сказала Кара. – Ему надо поспать.

– Все равно. Не следует оставлять ребенка одного, без присмотра. Уж я-то знаю: ведь я помогала маме Дейка ухаживать за малышами в поселке. Ребенок может задохнуться или застрять в прутьях кроватки, или ...

– Спасибо, Минна, – перебил ее Дейк. – Мы это запомним.

Кара подождала, пока шаги Минны стихнут в коридоре, а затем заговорила:

– Дейк, я...

Рид·встал и обошел стол. Не говоря ни слова, он взял ее за руки. Она хотела уйти, но не смогла сдвинуться с. места. Кара пообещала себе, что не даст ему больше целовать себя, но не сдержала обещания. Она стояла не двигаясь; их дыхание слил ось в одно, и был лишь слышен неистовый стук ее сердца.

– Я говорил тебе, как я рад, что ты здесь? – прошептал Дейк.

Она подошла ближе, позволяя себе ощутить всю сладость его объятий. Кара обняла его за шею и прижалась к нему. Глухой стон вырвался из его груди. Девушка почувствовала силу Дейка. А когда он прижал ее к бедрам, она поняла, как велико его возбуждение.

Поцелуй становился глубже, они прерывисто дышали, их языки ласкали друг друга. Рид шагнул вперед, подталкивая Кару к книжным полкам. Она выпрямилась и прильнула к нему. Ей хотелось еще. Дейк дышал все быстрее и быстрее. Ее сердце бешено колотилось.

Девушка на секунду отстранилась от Дейка, чтобы перевести дыхание. Она дрожала.

– Я не могу остановить тебя, потому что не могу остановиться сама.

Рид нежно поводил носом около ее уха.

– Ты же знаешь, что хочешь меня так же сильно, как и я тебя, Кара, – прошептал он ей в ухо. По ее телу пробежали мурашки. – Я хоть признаю это.

– Иногда людям хочется того, чего не должно хотеться, – шепнула она.

Он погладил ее шею, а затем взял в руки ее лицо. Кара закрыла глаза.

– Я просто пьян от желания, Кара.

Она усмехнулась, открыла глаза и увидела, что он улыбается ей.

– Пьян от желания?

Он закинул голову назад и громко рассмеялся – впервые за последние дни.

– Я просто хотел убедиться, что ты слушаешь меня.

Смех, как ничто другое, отрезвил их. Дейк снова поцеловал ее: на этот раз коротким, но глубоким по целуем, обещающим большее. Потом он отступил назад, все еще сжимая своими пальцами ее руки, как бы не желая отпустить Кару.

Она поняла, как редко он по-настоящему смеялся. Кара проклинала войну, разруху и причиняемую ими боль. Внезапно девушка осознала, как важно было то, что она отвлекла его от всех неприятностей, от всего, что он встретил в Риверглене, от разграбленной плантации, убийства его брата, от горя, которое темными кругами легло вокруг его глаз.

Кара вспомнила Поплар-Блафф, его заботу о ней, когда она так в нем нуждалась. Теперь она нужна ему. И сейчас не время говорить, что она собирается уехать.

Девушка подняла голову и улыбнулась.

– Дождь перестал. Почему бы тебе не прогуляться со мной? Покажи мне Риверглен, который ты так любишь.

– Ты просто уводишь меня из дома.

– Ты прав. На мой взгляд, тут слишком много людей. – Она помедлила, вспомнив о ребенке, спавшем наверху. – Я почти забыла о Клее. Я принесу его.

– Минна посмотрит за ним. Или Патси.

– Я не думала ...

Он указал·рукой на бумаги, лежавшие на столе.

– Мне нужно уйти отсюда. Пожалуйста, пойдем со мной.

Если бы он спорил, Кара могла отказаться. Но он просто просил, и это подействовало. В эту минуту он знал, что она ни в чем ему не откажет.

– Хорошо. – Она притворно вздохнула. – Думаю, бессмысленно просить тебя держать руки при себе, не так ли?

– Если ты этого хочешь.

На этот раз пришла ее очередь быть честной.

– Я не знаю, чего хочу.

Он повернул ее к себе лицом.

– Думаю, ты знаешь. Я просто хочу понять, когда ты, наконец, признаешься себе в этом.

И, как будто чувствуя неловкость, Дейк добавил:

– Переоденься во что-нибудь более удобное.

Вместо того чтобы сразу уйти, она взяла его за руки и вскинула голову еще для одного быстрого поцелуя.

– Я буду готова через мгновение, – пообещала Кара.

– Я зайду в твою комнату через пять минут. Хочу перед уходом увидеть Клея.

Кара поспешила к себе, чтобы переодеться. Она пыталась убедить себя, что ей просто хочется увести Дейка от грустных размышлений. Говорила сама себе, что вовсе не его поцелуй сломил ее сопротивление.

На старой мельнице пшеницу не мололи уже несколько лет. Но течение реки все равно заставляло мельничное колесо медленно вращаться. Дейк и Кара сели около поросшего мхом каменного фундамента деревянной мельницы. Солнце ласково светило, легкий ветерок кружил высохшие листья, которые медленно падали на землю. Кара поймала пестрый желто-оранжевый листок. Положив его на свою серую шерстяную юбку, она стала пальцем водить по его прожилкам.

Они ушли от дома дальше, чем собирались, и с каждым шагом Дейк все более расслаблялся. Девушка убедила себя, что Клей оставлен в хороших руках:

Минна раздражала Кару, но, очевидно, она просто ревновала, вот и все. К тому же в доме оставалась Патси и две другие девушки; они только что пришли с просьбой принять их на работу, и Минна неохотно поддалась решению Дейка выполнить их просьбу.

– Тебе лучше? – спросила девушка, отбросив лист. Легкий ветерок шевелил его волосы, и темная прядь упала на лоб Рида.

– А кто сказал, что мне было плохо?

Девушка вздернула подбородок.

– Я сказала. Я достаточно много времени провела в твоем обществе, чтобы чувствовать твое настроение.

– Ты считаешь, что я – человек настроения?

– Нет. Не больше, чем другие люди. Но я знаю, что ты выходишь из себя, когда что-то не ладится. Ты не раздражаешься тирадами и не беснуешься, но я же вижу. И, признайся, ты не выносишь, когда начинается какая-то неразбериха. Я знаю, что ты во что бы то ни стало сохранишь свою куртку в чистоте, – сказала Кара, дотрагиваясь до шва на его плече. – И ты ненавидишь мятую одежду. Ты все всегда делаешь вовремя, ты аккуратен и очень точен.

– Мадам, вы становитесь знатоком Дейка Рида. И что вы намереваетесь сделать с этими сведениями?

– Думаю, они не многого стоят, – произнесла девушка, пожимая плечами.

– Для меня – да.

Он взял ее руку и поцеловал ладонь.

Кара закрыла глаза, и ее голова откинулась назад – на каменный фундамент мельницы. Он был прав. Она хорошо его изучила. Слишком хорошо, чтобы думать, что их отношения – случайные.

Дейк провел языком по ее ладони. Девушку пронзила дрожь.

– Открой глаза, Кара!

Она сделала, как он просил. Он подвинулся, чтобы прижать ее к себе. Темные волосы упали ему на лицо. Девушка в ожидании приподняла голову, ее губы приоткрылись. Она услышала его стон, прежде чем он впился в нее губами.

Камни за ее спиной были холодными несмотря па теплое солнце. Они кололи ей спину, но Кара, растворившись в объятиях Дейка, почти не замечала этого. Оторвавшись от нее, он мягко предложил:

– Кара, ляг.

Все оказалось довольно просто. Она подчинилась, и Дейк помог ей устроиться на теплой, поросшей травой, земле. Когда он снял свою куртку из оленьей кожи, она не смогла сдержать улыбки. А когда он аккуратно свернул ее и отложил в сторону, она почти рассмеялась.

Он погладил пальцами ее губы, а потом откинул тяжелые кудри с ее лица.

– Я люблю твои волосы, – сказал он ей. – Их ничем не удержишь – как и тебя.

Ее пальцы дрожали, когда она подняла руку, чтобы дотронуться до его губ. Его рот был теплым. Она запустила пальцы в его волосы и притянула его к себе: их губы встретились. Приоткрыв рот, она млела от его поцелуя, но лишь до того мгновения, когда его губы вдруг стали жесткими. Они впивались в ее рот. Желание медленной, пульсирующей болью поднималось внутри нее.

Девушка выгнулась и стонала, когда он ласкал ее грудь. Она была готова отдать себя ему – так же, как она доверилась ему во время путешествия. Ее чувственность пробудил их первый давний поцелуй в Поплар-Блаффе. И в глубине души она давно знала, что случится то, что происходило сейчас.

Он гладил и ласкал ее грудь сквозь плотную шерстяную ткань лифа. Кара не противилась, подчиняясь растущему возбуждению. Она воспламенялась от его прикосновений, как сухая степная трава от огня. Она потянула его рубашку и вытащила ее из брюк, глубоко вздохнула и дотронулась до его кожи. Кара погладила его плоский живот, пощекотала слегка ребра и услышала, как участилось его дыхание, когда она коснулась его сосков.

Его губы ласкали ее шею, он водил по ней языком. Закрытый лиф ее платья не давал ему зайти дальше. Дотянувшись до ее спины, он принялся расстегивать ряд маленьких пуговок.

Кара обвила руками его шею и приподнялась, чтобы ему легче было справиться с пуговицами. Но вот он ловко расстегнул их и, не раздумывая, стянул платье с ее плеч и груди до пояса. Он целовал ее груди сквозь тонкий муслин сорочки – сначала одну, потом – другую. Она почувствовала, как напряглись и стали твердыми ее соски, и тело девушки содрогнулось. Кара схватила Дейка за пояс, пронзенная неистовым желанием, которое охватило все ее тело.

Ее руки скользили по застежке его пояса, а Дейк развязал тесемки ее сорочки и обнажил ее грудь, которую он принялся нежно целовать и покусывать. Кара вскрикнула. Ее ноги инстинктивно раздвинулись, а голова металась из стороны в сторону.

– Дейк, – прошептала она. – О, Дейк!

Она чувствовала его теплое дыхание.

– Тебе нравится? – прошептал он.

Дейк стал лизать ее соски, отчего Кара низко застонала. Тогда Рид поднял юбки и поставил колено между ее ногами. Не раздумывая, слепо следуя инстинкту, она прижалась к его бедру, обхватила его ногами, корчилась и терлась своим самым сокровенным местом о его ногу до тех пор, пока где-то глубоко внутри нее не вспыхнул огонь, который медленно распространился по всему ее телу. Наслаждение было так велико, что она неосознанно несколько раз выкрикнула имя Дейка.

Она прильнула к нему, прижала его к груди, неистово вцепилась в него, а потом постепенно успокоилась. Окончательно придя в себя, Кара открыла глаза и увидела Дейка, который, опершись на локти над ней, внимательно всматривался в ее лицо.

– Тебе было бы еще приятнее, если бы я вошел в тебя, Кара, любовь моя.

Она не поверила, не могла поверить ему. Ничего не могло быть прекраснее тех ощущений, которые она только что испытала. Дикое желание охватило ее теперь, когда она пережила неизведанное доселе наслаждение. Кара расстегнула последнюю пуговицу брюк и обнажила его талию, а затем принялась стягивать брюки с его бедер.

– Еще! – приказала она.

Кара лихорадочно исследовала его тело, ее руки гладили его упругие ягодицы, ноги, бедра. Помогая ей, он встал на одно колено. Тогда она сжала его руками и услышала стон Рида. Упоенная чувством собственной силы, Кара обхватила пальцами его член. Он был твердым, но бархатистым на ощупь. Она чувствовала, как он пульсирует в ее руке, и сама направила его.

– Дейк, сейчас!

Он грубо разорвал ее панталоны и, устроившись между ее ног, ворвался в нее, лишая ее невинности. Кара закричала, прижимая его к обнаженной груди, не замечая боли, отдаваясь целиком наслаждению, которое он дарил ей. Он входил все глубже и потом вдруг замер на месте. Лишь его грудь тяжело вздымалась.

Кара выгнулась, пустив его еще глубже, до самого основания, наслаждаясь напряжением, которое однажды уже довело ее до экстаза.

– Дейк, – шептала она, задыхаясь. – Дейк, пожалуйста!

Она не хотела ждать, физически не могла больше терпеть. Кара чувствовала, как его сотрясали конвульсии, когда он пытался задержать извержение. Вцепившись в его ягодицы, она еще выше приподняла бедра и почувствовала, как он взорвался внутри нее, снова и снова выкрикивая ее имя.

Она уткнулась лицом ему в шею, не в силах двигаться или говорить. Сделать это – значило разбить очарование этого волшебного момента, который связал их воедино на речном берегу. Кара чувствовала, как он медленно приходил в себя, все еще опираясь на локти над ней. Его дыхание постепенно восстанавливалось. Он целовал ее щеки, веки, мочки ушей, потом – губы.

Медленная улыбка, такая же медленная, как его южный акцент, расползлась на лице Дейка:

– Выходи за меня, Кара.

– Что?

Она отпустила его шею и в изумлении уставилась на него.

– Выходи за меня замуж. Будь моей женой. Мы вместе вырастим Клея, будем наблюдать, как из него вырастет мужчина. Черт, да у нас может быть куча собственных ребятишек, которые вырастут вместе с ним.

«Выходи за меня. Будь моей женой». – Она ждала, что он скажет: «Поцелуй меня, Кара. Давай снова займемся любовью». Но ей и в голову не приходило, что он прямо сейчас может сделать ей предложение.

Эта мысль просто потрясла девушку.

– Ну что? – спросил Дейк.

Она увидела, что он внимательно смотрит на нее в ожидании ответа.

– Не знаю, что и сказать ...

Перед ней вновь оказался суровый капитан Дейк Рид. Было ясно, что ее грубоватая честность оскорбила его.

– Ты все еще думаешь, что я спал с Минной?

Кара подумала о той женщине, которая осталась в Риверглене. Минна была холодной и прекрасной, но чего-то не хватало в их отношениях, когда она была вместе с Дейком. Там не было любви, только дружба.

– Нет. – Она отрицательно покачала головой. – Я знаю, что ты с ней не спал.

Он явно почувствовал облегчение.

– Я не из тех, кто скрывает правду, Кара. То, что случилось между нами сейчас, никогда не происходило у меня ни с одной из женщин.

Она заморгала.

– Ты хочешь сказать, что тоже был девственником?

Дейк снова поцеловал ее и рассмеялся.

– Да нет, я не такой лжец. Я пытаюсь тебе объяснить, что никогда прежде не испытывал ничего подобного. Как будто я нашел потерянную когда-то часть моего тела, но не знал до этого, что она у меня раньше была. Но теперь я ее нашел. Я не хочу терять тебя.

Он сел, притянул ее к себе и нежно убрал ей волосы с лица. Потом поднялся на колени, засунул рубашку в брюки, застегнул их и лишь затем стал помогать Каре надеть платье.

– Ну? – Он ждал какого-то ответа.

– Это было ... неправдоподобно.

– Я не выуживаю из тебя комплименты, Кара. Я жду ответа. Ты выйдешь за меня?

– Дейк ...

– Если ты снова хочешь предупредить меня, чтобы я в тебя не влюблялся, то уже слишком поздно.

«Для меня тоже поздно», – подумала она.

– Я тоже люблю тебя, – призналась Кара.

– Нам надо дождаться, пока я сниму с себя подозрение в убийстве Берка. Если мы захотим пожениться прямо сейчас или объявим о помолвке, алиби Минны полетит к черту. Я не смогу этого сделать: ведь она пожертвовала своей репутацией, чтобы меня спасти.

Кара встала на колени и стряхнула траву с платья.

– Нет, я не думаю, что ты можешь это сделать.

– Ей мы, конечно, скажем. Она все будет держать в секрете.

– Конечно. – Кара подумала о том, как Минна воспримет эту новость. – Есть только одна вещь ...

Он встал и отряхнул шляпой свои штаны.

– Какая?

– Мой кукольный магазин в Калифорнии.

– Почему бы не делать кукол здесь? Ты сможешь продавать их в Декейтере, отсылать в Монтгомери. Я не вижу в этом проблем.

Кара оперлась о каменное основание мельницы и встала.

– Проблема в том, что это не Калифорния. Я ведь туда собиралась, пока ты не появился в моей жизни и ...

– Сбил тебя с ног. – Он попытался снова взять ее за руки.

Кара протестующе подняла руку и отошла в сторону.

– Я много лет ждала, когда попаду туда, – произнесла девушка. – Я не рассчитывала, что полюблю тебя, но так уж случилось. К тому же у меня Клей на руках: о нем тоже надо позаботиться. Но разве ты не понимаешь, Дейк, что если я откажусь от своей мечты, если я не попаду в Калифорнию, как я узнаю, чего хочу на самом деле?

– Я люблю тебя. Ты любишь меня. – Он жестом показал на землю, на которой они только что занимались любовью. – То, что здесь произошло, не происходит каждый день. Между нами есть что-то особое, что-то сильное и настоящее. Но, черт побери, это значит для меня больше, чем воплощение мечты в жизнь.

– Отлично. Тогда ты не откажешься покинуть Риверглен и отправиться в Калифорнию вместе со мной. Мы можем пожениться там.

– Что?

– Ты все слышал. Уехать.

– Я не могу уехать отсюда.

Ох! – Она сложила на груди руки и принялась постукивать о землю носком туфли. – А почему нет?

– Во-первых, шериф распорядится арестовать меня, как только я покину графство. Во-вторых, я не могу уехать и оставить здесь все в таком хаосе.

– Продай его.

– Продать Риверглен?!

– Дейк, мне кажется, будто я разговариваю с попугаем. Продай Риверглен. Избавься от него.

Она посмотрела на реку: солнце уже начинало садиться. Потом ей в голову пришла замечательная мысль:

– Передай его Минне. Она была невестой твоего брата. Она любит это место, и ей некуда деться.

Некоторое время он молчал. Его молчание затянулось так надолго, что она заставила себя посмотреть на него. Увидев его глаза, Кара поняла, что зашла·слишком далеко. Дейк был холоден и жесток.

– Понятно. Ты просто недостаточно меня любишь, чтобы ради меня изменить свои планы, не так ли?

Вопрос оскорбил ее. Он что, не знал, что для нее значила мечта о Калифорнии? Его это не занимало? Теперь, когда она призналась, что любит его, он просто захотел, чтобы она забыла все годы, когда она жила в степи и мечтала уехать оттуда!

– Ясно, что это ты недостаточно любишь меня, чтобы уехать со мной!

Они стояли на расстоянии нескольких футов друг от друга.

Она была упряма, чтобы уступить хоть дюйм, и он знал это.

Он был слишком аккуратен и дисциплинирован, чтобы изменить свое решение, и она знала это.

– Мне не следовало приезжать сюда из Гадсдена, – проворчала она себе под нос. Ничего уже не изменить: что случилось, то случилось. По пролитому молоку не плачут. Любой дурак это знает.

– Ненни Джеймс говорила, что если ты разбил яйцо, надо подмести пол и выбросить скорлупки.

Сказав это, она подобрала юбку и направилась назад к дому по хлопковому полю.

Дейк засунул руки в карманы и смотрел, как она уходит. Ее светлые волосы развевались па ветру.

– Что, черт возьми, это означает? – закричал он.