Покоренная судьбой (Windows User) читать бесплатно онлайн полную версию книги (ч. 3)

В особняке было тихо в это время ночи, так что я не стала включать свет. Мои органы чувств были настроены на каждый уголок моего дома. Даже с закрытыми глазами я бы нашла дорогу вниз по лестнице. На верхней площадке лестницы я, как всегда, потрогала небольшой бугорок на перилах и провела по нему большим пальцем медленными кругами, прежде чем спуститься по лестнице. Мои родители, братья и я жили в восточном крыле особняка, в то время как мои дяди и их семьи занимали другие части дома. Только Адамо, его жена и их сын жили в собственном доме.

Я вышла на обширный задний двор, мой взгляд скользнул к небольшому домику, приютившемуся справа от здания, в котором располагалась моя балетная студия. Папа построил ее для меня вскоре после того, как я начала заниматься танцами в детстве.

В окнах мерцали маленькие огоньки. Сегодня я была не одна. После короткого мгновения разочарования от того, что у меня не было возможности танцевать в одиночестве, я пошла в сторону своей балетной студии. Им было еще рано возвращаться. Они часто задерживались в моей балетной студии, когда возвращались с вечерних занятий, чтобы успокоиться перед сном.

Через стеклянную дверь я увидела Алессио, Невио и Массимо, сидящих в темноте на полу в моей балетной комнате. Я открыла дверь и потянулась к выключателю, но потом опустила пальцы, не включив его. В такие ночи лучше было не включать свет. Я знала, что это такое, но было проще не видеть этого.

Сияние сигарет отбрасывало тени на их лица, превращая их красивые черты в пугающие гримасы, отражающие их истинную сущность. Я часто лежала без сна, беспокоясь о них, когда они уходили в ночь — больше того, я беспокоился о людях, которые их встретят.

Невио повернул голову в мою сторону, и на мгновение в его глазах мелькнул взгляд, который он обращал только на других. Лунный свет сегодня был жесток, открывая правду, которую я предпочла бы не видеть. Медведь издал низкий рык позади меня и мурашки пробежали по моей коже.

На лице Невио появилась улыбка. Это была не совсем та улыбка, которую он носил днем, но она была достаточно близка, чтобы я расслабилась.

— Опять балет допоздна?

Я кивнула и на цыпочках направился к ним. Медведь шел позади меня, его когти щелкали по деревянному полу.

Массимо лежал, растянувшись на полу, сигарета свисала из уголка его рта, а его глаза следили за моей собакой.

— Ты еще не избавилась от этого психованного зверя?

Я опустилась между ног Невио, и он обхватил меня рукой. Клыки Медведя сверкнули.

— В один прекрасный день эта собака разорвет тебе лицо, — пробормотал Массимо.

Невио наклонился вперед и посмотрел прямо в глаза Медведю. Сначала рычание Медведя стало громче, но потом он остановился, зажал хвост между задними лапами и рысью побежал в угол комнаты.

Алессио мрачно усмехнулся и глубоко затянулся сигаретой. Под ароматом дыма чувствовалась едва уловимая нотка крови. Окна были открыты, поэтому я знала, что это должно быть плохо.

Невио усмехнулся.

— Хороший выбор, пес. Я снял больше лиц, чем ты.

— Это не смешно, — тихо сказал я.

— Он не шутил, — сказал Алессио.

Невио положил свой подбородок мне на макушку.

— Почему ты спасаешь этих ненормальных существ?

— По той же причине, по которой она беспокоится о нас, — сказал Массимо, протягивая мне сигарету, но я покачала головой.

— В один прекрасный день мы переманим тебя на темную сторону, — сказал он, пожав плечами.

Алессио опустил голову на мои голени.

— Ты переоцениваешь наши силы.

Невио с усмешкой покачал головой.

— Не слушай этих засранцев. Оставайся там, где ты есть. Ты принадлежишь свету.

Мои пальцы скользнули по моей пачке.

— Мое место с людьми, которых я люблю. Я не боюсь темноты.

Многие люди думали, что я многого не умею, потому что была маленькой и тихой. Действительно, в некоторых ситуациях я легко подавлялась, особенно если меня окружали незнакомые люди, но темнота моей семьи не была одной из тех вещей, которые вызывали мою тревогу.

И Амо тоже.

Я изгнала из головы любые воспоминания о нем, опасаясь, что Невио уловит мои предательские мысли.

— Кстати, с днем рождения, — пробормотал Невио.

— И тебя с днем рождения, — ответила я с небольшой улыбкой. — Твой подарок в моей комнате. Не думала, что увижу тебя сегодня. Тебе еще рано возвращаться.

Алессио толкнул меня в голень.

— Все вышло из-под контроля для именинника. С днем рождения, Грета.

— С днем рождения, — сказал Массимо.

Невио указал на простую картонную коробку в углу, которую я раньше не заметила.

— Вот твой подарок на день рождения от всех нас.

Я искала в их лицах намек на то, что там находится. Медведь подошел к коробке и с любопытством принюхивался к ней, что усилило мою настороженность. Я поднялась на ноги и осторожно подошла к коробке. Я бросил на них взгляд.

— Там нет отрезанной конечности, верно?

Они захихикали, но они уже разыгрывали подобным образом маму и Киару. Это не очень хорошо прошло. Обычно они вели себя более тактично рядом со мной, но я все равно считала, что осторожность не была неоправданной.

Невио тоже поднялся на ноги и подошел ко мне.

— Никаких частей тела, обещаю.

Я присела на корточки и открыла коробку, мои глаза расширились от того, что было внутри. Два кролика. Один из них был вислоухим, а у другого была более длинная шерсть, которая в основном свалялась. Они трусились в коробке, прижавшись друг к другу, их носы быстро двигались и были влажными из-за стресса.

— Где вы их взяли?

— Это было совпадение, — сказал Алессио, садясь. — Они были у парня, которого мы навестили сегодня вечером. Очевидно, они предназначались в качестве корма для змей. Тот, с висячими ушами, сидел в змеином террариуме. Другой был в крошечной клетке, в которой он даже не мог лежать.

Мое сердце сжалось, когда я посмотрела вниз на брошенных животных. Медведь принюхивался к ним.

— Назад, — приказала я. Я не хотела усугублять их стресс, поэтому и не пыталась их погладить. Они бы этого не оценили.

— Невио спас коричневого кролика из змеиной ямы.

Я улыбнулся своему брату. Он пожал плечами.

— Ты не хочешь покупные подарки, так что это лучшее, что мы могли сделать.

— Это прекрасно, — сказала я и коротко обняла его.

Затем я закрыла крышку и взяла коробку.

— Я заберу их к себе в комнату, пока ветеринар не разрешит держать их на улице.

— Не позволяй папе видеть их в твоей комнате, — сказал Невио с ухмылкой.

— Это только до тех пор, пока они не будут готовы к переезду, — я помахала им рукой и оставила их на ночные беседы, а сама вернулась в свою комнату, прихватив из подвала мешок сена, смешанного с сушеными дикими травами. Одна из комнат внизу была посвящена исключительно животным, которых я спасла, и там была еда почти для всех питомцев, которые могли встретиться на моем пути.

Медведь шел за мной по пятам, возбужденно принюхиваясь. У меня был большой свободный вольер в задней стенке моей балетной студии, где я держала двух спасенных кроликов до начала этого года, пока они не умерли. Новые кролики могли бы поселиться здесь.

Я отнесла кроликов в ванную и закрыла дверь, чтобы ни Медведь, ни Момо не могли последовать за ними и еще больше напугать бедных существ. Расстелив полотенца по всему полу, я снова открыла крышку коробки. Положила щедрое количество сена, чтобы они могли поесть, и маленькую миску с водой, а затем поставила остатки сена и еще одну миску с водой на полотенце. Кролики выглядели слишком напуганными, чтобы выходить. Я приглушила свет и вернулась в спальню, чтобы переодеться в пижаму, затем взяла одеяло и проскользнула обратно в ванную. Я устроилась на полу напротив двери, не сводя глаз с коробки при тусклом свете. Если бы что-то случилось с кроликами, я была бы рядом, чтобы помочь или позвать Нино. Хотя это и не было его специальностью, за годы работы он научился оказывать первую помощь домашним животным, пока не приходит ветеринар.

В конце концов я задремала, и мне приснился Амо, как почти каждую ночь за последние две недели, но не это меня разбудило. Мне понадобилось несколько ударов сердца, чтобы понять, что звонит мой телефон. Я приподнялась и увидела голову кролика, которая ненадолго выглянула из-за коробки, а затем снова спряталась. Я нащупала под одеялом свой телефон и нахмурилась, увидев, что это Аврора. Она никогда не звонила мне. Иногда мы переписывались, но и это было редкостью. Я не особенно любила переписываться, особенно меня пугали эмодзи.

Люди использовали их для тонкого разговора, которого я не понимала.

— Алло? — спросила я, слыша, как неловко прозвучало даже это слово из моих уст.

Аврора прочистила горло.

— Привет, извини, надеюсь, я тебя не разбудила?

— Вообще-то, разбудила.

— О. Прости. Просто... Можно я приду к тебе? Я не могу объяснить по телефону. Я знаю, что сейчас рано и у тебя день рождения. Кстати, с днем рождения. Так что... э-э-э...

Я моргнула и посмотрела на свои наручные часы. Было 7:48. Не очень рано.

— Ты можешь зайти. Я в своей ванной, — я повесила трубку.

Вислоухий кролик снова выглянул, и на этот раз он поставил лапы на край коробки. Он попытался выпрыгнуть, но не смог, и коробка упала, и оба кролика вывалились наружу.

После минутного ужаса они оба бросились под раковину. Их мышцы не были хорошо развиты. Кролик должен быть в состоянии выпрыгнуть из коробки такой высоты без проблем.

Я написала ветеринару, с которым проработала почти пять лет, и попросила его приехать как можно скорее.

В дверь моей спальни постучали, и я быстро встала. Я забыла о Медведе и Момо. Им нравилась Аврора, но я все же предпочитала присутствовать при ее появлении в моей комнате.

Когда я выглянула, Аврора уже была внутри, поглаживая Медведя. Момо не потрудилась встать с кровати, но Аврора подошла к ней и тоже быстро обняла.

— Привет, Грета.

— Ты можешь зайти в ванную? Я хочу присмотреть за новыми кроликами.

Аврора последовала за мной в ванную и подняла брови на мою обстановку.

— Невио подарил мне двух кроликов, которых спас .

— Это так мило с его стороны, — сказала Аврора, ее щеки раскраснелись.

Я пожала плечами.

— Он знает, что мне не нужны покупные подарки.

Я опустилась обратно, прислонившись спиной к стене, и Аврора сделала то же самое.

Мне было интересно, почему она здесь.

Она неловко улыбнулась мне.

— Это может показаться странным, но я здесь не из-за себя. Я здесь, потому что кое-кто попросил меня об этом.

Я подняла брови.

— Амо? — сказала она, как будто не была уверена, знаю ли я это имя.

Я ничего не сказала, но мое сердце начало колотиться.

— Амо Витиелло, ты знаешь его?

Я улыбнулся.

— Знаю его, да.

— Он получил мой номер от тети Арии и позвонил мне пятнадцать минут назад. Все это было очень странно. Ну, он попросил меня пойти к тебе и позвонить ему еще раз. Это нормально?

Я кивнула.

Аврора взяла телефон, затем подождала, пока Амо возьмет трубку.

— Да, она рядом со мной. Не за что.

Она протянула мне телефон, и мой пульс участился еще больше. Во рту стало ужасно сухо.

— Эй?

Аврора внимательно смотрела на меня.

— С днем рождения, Грета.

Голос Амо был глубоким, низким и густым от сна, и мой живот неожиданно потеплел.

Я сглотнула, не зная, что сказать.

— Знаю, что это может показаться преследованием, но я просто обязан поздравить тебя с днем рождения.

— Ты помнишь?

— Я не могу забыть, — пробормотал он, и я была уверена, что в любой момент могу сгореть от жара.

— Разве твоя мама не была озадачена тем, что ты хотел позвонить мне?

— Я солгал. Я сказал ей, что мне нужен номер Авроры по поводу свадьбы, — последнее слово прозвучало тише, чем остальные. Свадьба. Его свадьба.

— О, это имеет смысл.

Амо вздохнул, и я представила, как он проводит сильными пальцами по своим темным волосам.

— Знаю, что не должен этого говорить, но я хочу увидеть тебя снова.

Я уставилась вниз на свои бедра, нахмурившись. Я должна сказать «нет». Я не знала, к чему это приведет, но была уверенна, что это туннель без света в конце.

— Через неделю у меня репетиция танцев в Нью-Йорке, которую я хотела отменить, но я могу поехать.

— Приезжай.

— Хорошо.

— Я хочу сказать еще кое-что, но не могу сделать это по телефону. Одна неделя.

— Одна неделя.

— Не бери с собой Невио.

Я поджала губы. Мой брат не согласился бы остаться в Вегасе, когда я летела в Нью-Йорк, что бы я ни говорила.

— Я постараюсь.

— Аврора умеет хранить секреты?

— Разве ты не должен был побеспокоиться об этом, прежде чем звонить ей? — спросила я с оттенком веселья.

— Да, но мое желание позвонить тебе было сильнее осторожности.

Я закрыла глаза.

— Она может.

По крайней мере, почти от всех, кроме Невио. По какой-то причине она, казалось, не могла солгать ему.

— Хорошо. Увидимся через неделю.

— Хорошо, — я повесила трубку и сделала глубокий вдох, задаваясь вопросом, что только что произошло. Что это было?

Когда я открыла глаза, Аврора смотрела на меня с открытым ртом.

— Что происходит? — ее голос был тихим, шокированным.

— Я не знаю.

Она покачала головой, как будто не могла в это поверить.

— Амо собирается жениться через несколько недель.

— Никому не говори об этом, хорошо?

Она подмигнула мне.

— Хорошо, — Я услышала неуверенность в ее голосе.

— Даже Карлотте или твоим родителям, и уж точно не Невио. Поклянись в этом.

— Грета... — раздался рык, за которым последовало резкое «шшшш».

Дверь ванной распахнулась, и вошел Невио, с грязными волосами и в одних боксерах. Он прижал чашку с кофе к губам, глаза сузились, когда он увидел Аврору рядом со мной.

— Девичьи разговоры?

Он протянул мне еще одну чашку кофе, и когда он наклонился надо мной, я увидел, как Аврора рассматривает его с таким выражением в глазах, что я наконец-то поняла. Это никогда не имело для меня смысла, но с тех пор, как я встретила Амо, я чувствовала это глубоко в животе. Наши взгляды на мгновение встретились, она вскочила на ноги и чуть не выбила чашку Невио из рук. Часть горячей жидкости пролилась на его обнаженную грудь и боксеры, заставив его шипеть.

— Мне не нравятся игры с огнем, — прорычал он. Я не понимала, и Аврора, судя по всему, тоже. Она схватила полотенце с пола и неловко похлопала Невио по груди, затем, похоже, подумала об этом получше и бросила его в него, ее голова стала темно-красной. Он поймал его, нахмурив брови.

Аврора выглядела так, будто у нее вот-вот случится нервный срыв. Беспокойство — это то, с чем я была близко знакома, поэтому я сразу же узнала ее.

— Ты можешь оставить нас наедине? — спросила я брата.

Он выглядел ошеломленным. Я никогда не разговаривала с девочками. Он пожал плечами.

— Конечно. Вернусь позже.

Бросив еще один скептический взгляд на Аврору, он повернулся к двери.

— С днем рождения! — Аврора практически крикнула ему вслед.

Один уголок его рта приподнялся в сомнительной улыбке.

— Спасибо, Рори, — он протянул руку и взъерошил ее светлые волосы, а затем ушел.

Аврора уставилась на закрытую дверь, ее нижняя губа дрожала.

— Ты в порядке? — осторожно спросила я, хотя видела, что она не в порядке.

— Нет, — жалобно сказала она и опустилась рядом со мной. Она закрыла лицо, и я боялась, что она начнет плакать. Тогда я не знала бы, что делать. Может, позвонить Киаре? Вместо того чтобы заплакать, она издала приглушенный крик, ударившись ладонями о ладони, а затем посмотрела на меня сквозь щели между пальцами. Ее голубые глаза были влажными, но она не плакала.

— Почему я веду себя так глупо рядом с ним?

У меня не было ответа на ее вопрос. Она определенно вела себя очень любопытно.

— Может быть, потому что ты влюблена в него? — предположила я.

Цвет исчез с лица Авроры.

— Ш-ш-ш. Я не хочу, чтобы он знал!

Я бы не удивилась, если бы он знал. Невио умел читать людей лучше, чем я. Даже если его не волновали их эмоции, он хранил их в памяти на случай, если они ему понадобятся. Возможно, он просто решил игнорировать влюбленность Авроры, потому что она его не интересовала по разным причинам и из уважения к Фабиано.

Я никогда не говорила с ним об Авроре.

— Не говори ему, хорошо? Я клянусь, что никому не скажу об Амо, но, пожалуйста, никому не говори ничего о Невио.

— Хорошо, — я бы все равно никому не сказала. Эмоциональное состояние Авроры было ее личным делом, а не чьим-то бизнесом. Ее чувства к Невио никого не трогали.

Мои чувства к Амо? Они могли оставить после себя руины. И все же через неделю я бы поехала в Нью-Йорк, чтобы увидеть его.

Грета

Мое сердце бешено билось, окружающие звуки пульсировали в моей голове, отдавались в ушах, преследуя мой пульс. Затем первые аккорды заполнили театр, и я ненадолго закрыла глаза. Я потеряла себя в музыке, в ощущении сцены под ногами, вдыхала теплый воздух, позволяя ему наполнить меня целью. Грохот метро и гудки такси вскоре отошли на второй план и я забыла о множестве осуждающих взглядов, которые хотели разобрать каждое движение, пока все то, что делало его таким прекрасным, не было смыто.

Я танцевала вариацию Жизель первого акта бесчисленное количество раз. Это был один из моих самых любимых балетов, но я никогда не чувствовала его так глубоко, как сегодня. Глубокая влюбленность Жизель, ее счастье, когда она была с Альбрехтом. Затем, когда суровая правда прорвалась сквозь пузырь невинности героини, ее бешенство в каждом повороте и прыжке, когда она осознала безнадежность своей любви.

На последнем аккорде произведения я остановилась, мое дыхание участилось, но в то же время я чувствовала себя удивительно спокойно.

Я открыла глаза, вглядываясь в окружающую обстановку, и заметила кого-то в одном из задних рядов. Во время репетиций там никто не сидел. Тренеры и мои коллеги-танцоры наблюдали либо с первого ряда, либо из-за кулис.

Жар наполнил мои щеки и живот. Мысленно я танцевала для него, даже не подозревая о его присутствии.

Амо сидел в предпоследнем ряду, окутанный тенью, так что я не могла видеть его выражения лица.

Мое сердце заколотилось, наполняясь тоской, которую я не могла объяснить. Учительница хлопнула в ладоши, оторвав меня от этого момента.

Я повернулась к ней. Она пригласила вперед мальчика по имени Мик. Он был на пару лет младше меня. Напряжение наполнило мое тело. Танцы с другими были и всегда были тем препятствием, через которое мне было трудно перепрыгнуть. Именно это сдерживало меня, именно поэтому я предпочитала танцевать в одиночестве по ночам, даже если мой старый учитель однажды сказал, что я зря трачу драгоценный талант.

Но если бы я хотела иметь хоть какой-то шанс стать частью этой балетной программы, мне пришлось бы танцевать с партнером. Именно поэтому я изначально собиралась отменить эту репетицию и, когда летела в Нью-Йорк, все еще была уверена, что не буду танцевать вообще, а только попытаюсь встретиться с Амо. Я не знала, что он приедет сюда. Он не связывался со мной после нашего телефонного разговора, но я знала, что он найдет способ увидеться со мной. Я абсолютно верила в это.

Но сейчас, стоя на сцене, я хотела выложиться полностью, даже если это потребует больших душевных усилий. Я знала, почему Невио и папа позволили мне приехать сюда. Потому что они знали, что я никогда не попаду в программу. Невио знал меня лучше, чем я сама себя, каждый страх и каждое желание.

Я знала его темноту, а он знал мою.

Мик протянул руку ладонью вверх, выражение его лица было сосредоточенным, едва ли он принимал меня. Я колебалась. Почти через минуту выражение его лица стало растерянным. Я заставила свою руку двигаться, пока моя ладонь не легла на его. Его кожа была слишком теплой и липкой. Пол слишком сильно давил на мои подошвы, а кондиционер свистел в ушах. Запах пота, пыли и старой резины забивал мне нос. Мое сердце и пульс бились слишком громко.

Я сглотнула, и даже этот звук прозвучал слишком громко в моих ушах.

— Готова? — спросил Мик, и я вздрогнула, когда звук эхом отозвался в моей голове.

Слишком громко. Но я все равно кивнула. Я пришла сюда и сделаю все, что в моих силах. Танцы были моей страстью. Они помогали мне, когда все казалось слишком сложным. Они успокаивали хаос в моей голове, когда ничто другое не могло помочь. Я бы не сдалась, не отдав всю себя.

Амо

Когда я смотрю, как танцует Грета, у меня каждый раз перехватывает дыхание.

Как одна девушка может быть такой красивой и грациозной?

Я не обращал внимания на случайные взгляды балерин и их семей. На их лицах страх смешивался с любопытством. Возможно, они думали, что я телохранитель Греты. Фабиано удавалось выглядеть менее подозрительным, чем я. Если они вообще знали, кто она такая. Грета была человеком, который не стремился быть в центре внимания, даже если ей там было место.

Когда преподаватель балета попросил Грету станцевать с партнером-мужчиной, я выпрямился.

Не потому, что я завидовал парню, ведь он точно ловил рыбу в другом пруду, чем я. Нет. Даже издалека я видел, как неловко чувствовала себя Грета. Моя защитная реакция зарычала во весь голос. У меня не было никакого права на защиту. По крайней мере, не так, не в таком глубоком смысле. У Греты была своя защита, которая ждала ее снаружи, а также впереди. Видя явный дискомфорт Греты от того, что ей приходится прикасаться к своему партнеру по танцам, я понял, почему Невио не было здесь, в театре. Учитывая его недостаток контроля и склонность к вспышкам насилия, мужчина-танцор уже был бы в прошлом.

Выражение лица Греты становилось все более напряженным, когда начался танец, парень коснулся ее бедра. Черт, мне потребовалось все мое самообладание, чтобы не броситься вперед и не прекратить это дерьмо.

Фабиано не отреагировал, а если бы я это сделала и повел себя как защитный бульдозер, он, несомненно, что-то заподозрил бы. Ни Грета, ни я не могли так рисковать. Пока что он даже не знал, что я здесь. Я вошел после того, как он устроился на своем месте в передней части зала.

Честно говоря, я все еще не мог поверить, что Грета действительно здесь. Когда неделю назад она сказала мне, что будет в Нью-Йорке на репетиции танцев в Juillard, я подумал, что это просто отмазка. Но теперь она была здесь, и то, как она танцевала, будет преследовать меня до самой смерти. Это было потусторонне, страстно и так невероятно грациозно.

Парень положил руки ей на талию, чтобы поднять ее с земли, но Грета отпрянула и покачала головой.

— Я не могу.

— Ты должна станцевать парный танец, чтобы подать заявку на участие в программе.

— Я знаю, — выдавила Грета с натянутой улыбкой, отступая от парня. — Все в порядке. Спасибо за шанс.

Она повернулась, бросила быстрый взгляд на Фабиано, который заставил его сесть обратно, и направилась за кулисы. Меня не удивило, что она не захотела, чтобы он ее утешал. Этот парень был холоден, как дохлая рыба. Мама всегда говорила мне, что раньше он был совсем другим, но я знал только эту версию своего дяди.

Я встал и пошел обратно тем же путем, что и пришел, но свернул в сторону, которая привела меня за сцену. Как обычно, я изучил план здания, прежде чем ступить внутрь. Это была привычка, которая, возможно, однажды спасет мне жизнь. Сегодня она гарантировала, что я найду Грету так, что Фабиано не узнает. Я знал, что наше время ограничено. Фабиано, вероятно, уже предупредил Невио, и это был лишь вопрос времени, когда тот придет за своей сестрой.

Если он застанет меня рядом с ней...

Я постучал в женскую раздевалку, и через мгновение рыжеволосая девушка открыла дверь, ее взгляд медленно поднимался от моей груди к моему лицу. Ее глаза расширились, а лицо раскраснелось.

— Мне нужно поговорить с девушкой, которая только что ушла со сцены, черноволосой, вот такого роста, — я показал на свою грудь.

— Ее здесь нет. Она только что убежала.

Я повернулся, не ожидая продолжения. Оглядел тускло освещенные коридоры, ведущие к нескольким складским помещениям и начал обыскивать помещение и нашел Грету в темном углу в конце коридора, она прижалась спиной к стене, наклонив голову и выглядела так, словно находилась в трансе.

Она напряглась, когда я подошел ближе.

— Это я, Амо.

Она не подняла глаз и никак не подтвердила мое присутствие.

— С тобой все в порядке? Хочешь, чтобы я позвал Фабиано или твоего брата? — мне действительно не нравилась эта идея, и все закончилось бы беспорядком, но если они нужны Грете, я сделаю это.

— Я пришла сюда, чтобы успокоиться.

Я кивнул.

— Хочешь чтобы я ушел?

Я не мог представить, что оставлю ее в таком состоянии. Каждая частичка моего тела кричала о том, чтобы подойти ближе, утешить ее своим прикосновением. Черт. Это было последнее, в чем она нуждалась. И последнее, что я должен был сделать.

Она подняла голову и посмотрела на меня своими темными глазами.

— Нет.

Я придвинулся ближе, пока не встал прямо перед ней. Она действительно была здесь. Она наклонила голову, чтобы сохранить зрительный контакт.

— Хочешь, я поговорю с преподавателем танцев? Я уверен, что есть способ обойти партнерский танец.

Грета слегка улыбнулась.

— Партнерские танцы — важная часть балета.

— Но это же твоя мечта — танцевать. Ты просто сдаешься, хотя я мог бы помочь тебе получить место в Juilliard, если бы ты действительно этого хотела.

Отец надрал бы мне задницу. Фальконе, вероятно, тоже. Не говоря уже о том, что это будет выглядеть чертовски подозрительно, если я помогу Грете. Но она была бы в Нью-Йорке.

Черт.

И что тогда?

Я все еще должен был жениться на Крессиде. Она полностью проигнорировала мой позорный поступок в Сфере. Возможно, она даже согласилась бы, чтобы я трахал кого-то у нее на глазах. Она хотела стать моей женой, какой бы ни была цена.

Улыбка Греты стала ярче. И, блядь, увидев это, я бы пообещал ей весь мир. Что эта девушка делала со мной?

— Я люблю танцевать. Но сегодня на сцене я поняла кое-что очень важное. Эта программа не заставит меня полюбить балет еще больше. Моя любовь к балету не связана с пребыванием на сцене, возможно, даже наоборот. Танец — это мое счастливое место, он дает мне комфорт и успокаивает статику в моей голове. Если бы я занималась по этой программе, я бы стала бояться танцевать, в итоге я бы возненавидела и боялась того, что так много значит. Это того не стоит, как ты думаешь?

Я покачал головой, в очередной раз поражаясь ее образу мышления. Мне нравилось, как она описывала свои чувства по отношению к балету.

— Так ты в порядке?

— Буду, — мягко сказала она. — Сейчас мне грустно.

Я сделал еще один шаг ближе, забыв о себе, забыв и обо всем остальном.

— Не ожидала, что ты придешь сегодня.

— Я сказал тебе, что должен тебя увидеть и не мог дождаться более подходящего момента, — сказал я, бросая осторожность на ветер. Я уже даже не был уверен в том, что происходит. Мы были близко, ближе, чем Мик, но мы не касались друг друга.

Она не выглядела испуганной, что не имело смысла. Если худой танцор-гей заставил ее напрячься на сцене в окружении людей, то нахождение наедине со мной в этом темном коридоре должно было привести ее тело в возбужденное состояние.

— Я слишком близко? — спросил я хрипловато.

Грета просто уставилась на меня. Хотел бы я знать, что происходит в ее голове, чувствует ли она себя так же не в себе, когда я нахожусь рядом, как и когда вижу ее. Она выглядела абсолютно неотразимой в своем купальнике и пачке. Я никогда не обращал на это внимания, но эта девушка, стоящая передо мной, делала меня слабым и ставила на колени, когда я просто смотрел на нее.

Ее слова о том, что она меня поцелует, пронеслись у меня в голове, и это был самый неподходящий момент для их появления. Я был наедине с Гретой, и она не говорила мне отступить.

Может быть, я неправильно ее понял, но мне так не казалось. С другой стороны, я никогда не был с такой девушкой, как Грета.

— Я собираюсь сделать то, чего не должен делать, Грета. То, чего я поклялся не делать. Если ты меня не остановишь, — прорычал я.

Грета сглотнула, но не пошевелилась, ничего не сказала.

Я обхватил ее щеки обеими руками, прижимаясь к ее мягкой коже, и посмотрел ей в глаза.

Она держала мой взгляд, ее дыхание сладко обдувало мое лицо. Я провел большими пальцами по ее скулам, ища ее глаза. Эти проникновенные темные добрые глаза, которые всегда хватали меня за сердце и не отпускали.

— Если ты ничего не скажешь... — я остановился и опустил свои губы на ее. Я хотел сделать ее своей, хотел ее с каждым бешеным толчком своего сердца. В тот момент, когда наши губы соприкоснулись, мое тело охватил жар, пульс заколотился в венах, и все встало на свои места. Ее губы были самыми мягкими из всех, что я когда-либо чувствовал. Я хотел, чтобы этот поцелуй, этот момент длился вечно.

Каждый поцелуй, каждое прикосновение, все становилось бессмысленным.

Глаза Греты закрылись, и она накрыла мои руки своими, гораздо меньшими, удерживая меня на месте. Это была вся поддержка, в которой я нуждался. Я коснулся языком ее губ. Она приоткрыла губы, и ее язык нерешительно встретился с моим. В моей груди раздался низкий гул, когда я почувствовал ее вкус, оттенок мяты и шоколада, невероятно притягательный. Это был медленный, чувственный поцелуй. Никакой спешки, даже если наше время было ограничено. Я хотел насладиться каждой секундой. Одна моя рука переместилась с ее щеки на затылок.

Медленно я отстранился, хотя мое тело кричало о большем, о другом вкусе, о другом прикосновении, просто о большем. Темные глаза Греты остановились на моих, ее губы разошлись, грудь вздымалась.

— Ты поцеловал меня, — удивленно сказала она.

— Да, — мир вокруг нас медленно начал возвращаться в фокус. Я поцеловал Грету Фальконе в темном коридоре, а рядом были Фабиано и ее брат.

Моя ладонь все еще лежала на ее щеке, а ее ладонь — поверх нее.

— Ты поклялся, что никогда этого не сделаешь. Почему? Из-за Крессиды?

Я горько усмехнулся. Хороший человек испытывал бы сомнения из-за своей невесты, но я не испытывал. Крессида ничего не значила для меня, как и я для нее. Мы оба знали, почему мы собираемся пожениться. Чувства, особенно любовь, не имели к этому никакого отношения.

— Нет, — пробормотал я. — Она не имеет значения. Я поклялся никогда не делать этого, потому что ты женщина, которая не заслуживает того, чтобы ее первый поцелуй был украден в темном коридоре как грязный секрет.

— Я твой грязный секрет?

От тембра ее мягкого голоса у меня по спине пробежала дрожь. Кем она была? Черт меня побери, если бы я знал. Она была всем, чего я хотел. Я не мог перестать думать о ней. Я с трудом дышал, когда ее не было, и с трудом дышал, когда она была рядом. Ее темные глаза засасывали меня в свою бездну. Одним взглядом этих ласковых глаз она держала меня в плену. Никогда не чувствовал ничего подобного. Понимала ли она вообще, что натворила?

Она раздвигала мои ребра и держалась за мое сердце своими изящными пальцами.

Простой поцелуй усилил мою тоску, сделал ее в тысячу раз хуже. Я не должен был этого делать, но, увидев ее снова, увидев, как она танцует, я потерял сознание. Поцелуй с ней был как гребаное возрождение. Она была милой и прекрасной, как я и предполагал.

Грета не была девушкой, которую нужно целовать в тени, как грязную тайну. Она заслуживала того, чтобы быть в центре внимания. Чувству вины не было места в моей жизни, но поцелуй Греты в темноте, как будто она была всего лишь интрижкой, заставляло меня чувствовать себя грязью. Эта женщина, стоявшая передо мной, заслуживала гораздо большего, чем то, что я мог ей дать.

— Что теперь? — прохрипел я.

Грета грустно улыбнулась.

— Я не знаю.

— Ты можешь остаться здесь со мной.

— Я принадлежу Лас-Вегасу.

Мы созданы друг для друга.

— Когда ты вернешься в Лас-Вегас?

— Через два дня. Так как это моя первая поездка в Нью-Йорк, я хотела провести здесь немного времени, чтобы познакомиться с городом.

Уже через два дня. Слишком, блядь, рано.

— Фабиано приглашен на ужин в дом твоих родителей завтра вечером. Он сказал, что я тоже могу пойти. Думаю, он беспокоится, что Невио доставит мне неприятности. Но ему придется держаться подальше.

Мама, должно быть, потратила несколько дней, чтобы убедить папу в необходимости этого ужина. Они с Фабиано по-прежнему терпеть друг друга не могли. И не было ничего удивительного в том, что папа не хотел видеть Невио под своей крышей.

— Ты будешь там? — спросила Грета.

— Если ты придешь, я тоже буду.

— Тогда я попрошу Фабиано взять меня с собой, — мысль о том, что Невио будет бродить по улицам, по моим гребаным улицам, и никто не будет его контролировать, не нравилась мне, но если это даст мне шанс снова увидеть Грету...

Но семейный ужин не давал нам много времени побыть наедине. Все будут наблюдать, особенно Фабиано.

— Ты можешь как-нибудь улизнуть, чтобы встретиться со мной сегодня вечером?

Грета озабоченно поджала нижнюю губу.

— У нас президентский люкс, но с отдельными комнатами.

— Я знаю. У вас целый этаж в Mandarin Oriental.

— Фабиано позаботился о том, чтобы персонал отеля запер лестницу на наш этаж, а чтобы выйти из лифта на нашем этаже, нужна карточка-ключ. Никому не разрешается подниматься или спускаться без уведомления Фабиано.

Я ухмыльнулся.

— Уверен, что Фабиано отдал персоналу такие распоряжения. Но Нью-Йорк — это мой город, а не его, и мое слово гораздо важнее. Если ты сможешь выйти из номера и убедиться, что ни Фабиано, ни твой брат ничего не заметили, тогда я смогу провести тебя через в вестибюль и вывести из отеля.

Грета задумалась на некоторое время, и я был уверен, что она откажется. Наконец, маленькая решительная улыбка заиграла в уголках ее губ.

— Я найду способ.

— Хорошо, — пробормотал я, наклоняясь для очередного поцелуя. — Встретимся в полночь на лестничной клетке, хорошо?

— Что мы будем делать? Мы не можем пойти куда-нибудь, а я не взяла ничего модного.

— Я что-нибудь придумаю, не волнуйся, — и тут мне в голову пришла мысль. — Ты можешь надеть свою балетную одежду? Я буду рад, если ты подаришь мне приватный танец.

Улыбка Греты расширилась, и она кивнула.

Раздались тяжелые шаги. Я быстро наклонился и прижался еще одним поцелуем к прекрасным губам Греты, затем отстранился и исчез в тени, ускользая, пока нас не поймали вместе.

Грета

Мне было трудно быть близкой с другими людьми, но, когда Амо впервые посмотрел мне в глаза, хаос в моей голове затих. А его прикосновение? Оно не было таким подавляющим и сбивающим с толку, как все остальные прикосновения. Поцелуй, который мы разделили сегодня? Он пробудил во мне нечто, что испугало и взволновало меня. И вдруг я поняла, что только Амо может заполнить ту пустоту во мне, о которой я даже не подозревала.

Я хотела большего. Но в глубине души знала, что наши совместные поцелуи должны прекратиться. В конце концов.

Но не сегодня. Когда часы пробили пять минут до полуночи, я вылезла из постели и вышла из комнаты через дверь, ведущую в коридор, а не через смежную дверь, которая заставила бы меня пересечь гостиную нашего номера. Если бы Фабиано или Невио поймали меня, я бы просто сказала им, что ищу место для танцев. Они знали о моей мании танцевать по ночам, особенно после такого напряженного дня, как сегодня.

Запасной выход не был заперт, как и обещал Амо, поэтому я смогла выйти на лестничную клетку. Я спустилась на один этаж, затем вышла на лестничную клетку и села в лифт, который доставил меня до второго этажа, где я снова вернулась на лестничную клетку. На первом этаже лестничной клетки Амо прислонился к стене, ожидая меня. На его лице промелькнуло облегчение, когда он заметил меня. Возможно, он думал, что я не приду.

— Камеры наблюдения, — сказал он в качестве приветствия и пригласил меня следовать за ним. Он провел меня по нескольким пустым коридорам, а затем через служебный вход в задней части отеля.

Черный внедорожник стоял прямо у двери.

Амо открыл мне дверь, и я забралась внутрь. Он закрыл дверь и сел за руль. Не говоря ни слова, он наклонился и взял меня за лицо, а затем крепко поцеловал.

Я напряглась, удивленная этим движением и все еще не привыкшая к поцелуям. Амо отстранился, его глаза искали мое лицо.

— Слишком?

— Просто испугалась, — прошептала я. — Я не привыкла к такой близости.

— Ты бы предпочла, чтобы я тебя не целовал?

— Нет. Просто, может быть, предупреди меня, пока я не привыкну к этому? — как я могу привыкнуть к этому, если наше время так ограничено?

— Хорошо, постараюсь, — медленная улыбка расплылась на его лице, затем он повернулся обратно на улицу, завел двигатель и вывел машину из переулка. Через мгновение он протянул руку ладонью вверх. Мне потребовалось несколько ударов сердца, чтобы понять, чего он хочет. Я вложила свою руку в его, и он сомкнул пальцы.

— Куда мы едем?

— Вариантов не так много. Поэтому я решил отвезти тебя в уединенное место, где нас никто не поймает. Ты мне доверяешь? — он бросил на меня косой взгляд, как будто боялся, что я передумаю. Но я не чувствовала ни малейшего дискомфорта в присутствии Амо.

Невио, наверное, обвинил бы меня в наивности или излишней доверчивости, но это было не так.

В конце концов мы направились в промышленную часть города. Амо остановил машину перед зданием из красного кирпича с высокими дымовыми трубами, которые возвышались над рекой Гудзон. Я открыла дверь и осмотрела потрескавшийся бетон.

— Это заброшенная электростанция Нью-Йорка?

Я читала о ней в рукописных хрониках в нашей библиотеке.

Удивление промелькнуло на лице Амо, когда он, прикоснувшись к моей спине, повел меня к стальным дверям.

— Так и есть.

— Именно здесь произошла последняя кровавая бойня в истории Фамилии, верно?

Амо скорчил гримасу и остановился на месте.

— Я не привык быть романтичным. Наверное, это видно, — сказал он с глубоким смехом, от которого у меня свело живот. — Ты бы предпочла, чтобы я отвез тебя в другое место?

Я могла сказать, что застала его врасплох, что было почти восхитительно.

— Мне это нравится. Меня всегда завораживали заброшенные места, их история и тоска, которая с ними связана.

Он посмотрел на небо и покачал головой.

— Тоска — это определенно то, к чему я стремился во время нашего первого настоящего свидания.

Я наклонила голову, пытаясь понять, шутит ли он. Он посмотрел на меня сверху вниз и сухо рассмеялся.

— Я шучу. Тебе неловко идти туда со мной?

— С чего бы это? Полагаю, вряд ли найдется кто-то, с кем мне было бы безопаснее в этом месте, чем с тобой.

— Нет никого, с кем бы ты была в большей безопасности.

Давление его руки на мою спину усилилось, и я позволила ему провести меня остаток пути к стальным воротам. Он открыл их с резким скрипом, от которого по коже побежали мурашки несмотря на то, что она была еще теплой.

Я шагнула в холл с высокими потолками, ржавыми трубами и колоннами. В воздухе витал запах заброшенности, плесени и пыли. Мой взгляд зацепился за стол и два стула на небольшом помосте. Несколько маленьких газовых ламп освещали путь к ним и само место.

Я чувствовала на себе взгляд Амо, поэтому подняла глаза на него. Выражение его лица было напряженным.

— Мы можем пойти туда? — я указала на площадку.

Амо кивнул и, взяв мою руку в свою большую, повел меня к платформе.

— Я подниму тебя, хорошо?

Я кивнула. Он обхватил меня за талию и поднял на платформу. Мои руки взлетели к его плечам, и я на мгновение зависла в воздухе. Мне всегда нравилась идея смотреть на различные образы и фигуры, но никогда не удавалось ими насладиться. В руках Амо я могла представить, как это может быть с кем-то, с кем тебе комфортно. Амо не отпустил мою талию, даже когда мои ноги коснулись земли платформы. Мы так и остались стоять, я смотрела на него сверху вниз, его руки лежали на моей талии, а мои — на его плечах. Я улыбнулась и, не задумываясь, наклонилась и поцеловала его. Я немного отстранилась.

— Это было нормально?

Амо усмехнулся.

— Ты можешь целовать меня, когда захочешь.

Я покачала головой.

— Я имею в виду мою технику.

Амо скользнул своими губами по моим, мягкое трение согрело мой живот самым прекрасным образом.

— Дело не в технике, а в страсти.

Страсть. Я кивнула. Страсть — это то, что нельзя постичь или выучить, и уж точно нельзя прочитать о ней. Затем я сделала шаг назад, чтобы Амо мог запрыгнуть на платформу, а я могла взглянуть на стол. Он был накрыт на двоих. Но я нигде не видела еды и сомневалась, что здесь есть кухня.

— Садись.

Амо отодвинул для меня один из стульев, и я опустилась. Он присел на корточки перед пенопластовой коробкой, которую службы доставки используют для сохранения еды теплой, и поднял крышку. Внутри было несколько пакетов. Он начал выгружать около двух десятков коробок.

— Я не был уверен, что ты любишь есть, поэтому я взял суши, китайскую, индийскую, арабскую и итальянскую еду.

Мои глаза расширились, когда он открыл разные коробки. Амо опустился напротив меня и протянул бутылку вина. Я кивнула, ошеломленная его вниманием. После того, как мы подняли бокалы, я накрыла свою тарелку хумусом и питой, маки из огурцов и авокадо, а также оливками.

Все это было безопасно для меня как вегетарианца.

Мы съели несколько кусочков в тишине.

— Ты не ешь мясо? — спросил Амо, указывая на шаурму с бараниной на своей тарелке.

— Откуда ты знаешь?

— Ты внимательно все просмотрела и не выбрал ни одной мясной закуски.

— Я веган.

Он сузил глаза в раздумье, затем кивнул. Я позволила своим глазам блуждать по залу, пытаясь представить события прошлого.

— Здесь твой отец вырвал язык человеку за оскорбление твоей матери, верно?

Амо проглотил кусок баранины и некоторое время смотрел на меня, словно обдумывая свой ответ.

— Да. Я должен был догадаться, что ты слышала о жутких историях Фамильи. В следующий раз я выберу другое место.

— А будет ли следующий раз? — спросила я, отрывая кусок от лаваша и макая его в хумус.

Амо откинулся на стуле, не обращая внимания на свою еду. От того, как он смотрел на меня, мне стало нестерпимо жарко.

— Я хочу, чтобы это было еще много раз.

Я хотела того же, но он должен был жениться через три недели, а моя семья никогда не позволит мне видеться с Амо. Я не могла понять, как мы можем сделать так, чтобы мы были вместе. Словно почувствовав направление моих мыслей, Амо покачал головой.

— Важен только момент.

Я слегка улыбнулась.

— Ты собираешься танцевать для меня? — Амо скользнул по мне взглядом. — Ты все-таки надела балетную одежду.

— Если ты хочешь, чтобы я танцевала, я это сделаю. У тебя есть особое желание?

Амо криво улыбнулся.

— Я не так много знаю о балете, но, может быть, что-нибудь из «Щелкунчика»? Это ведь один из самых известных балетов, верно?

— Один из многих, да, — сказала я. Я достала свой телефон из сумочки и выбрала музыку, затем увеличила громкость. Мой живот сжался от нервов, когда я положила телефон и отошла на несколько шагов от стола и стульев, чтобы освободить место для танца. Танцы перед другими людьми всегда вызывали у меня сильное беспокойство, но выражение лица Амо успокоило мои нервы. Я закрыла глаза, когда зазвучали первые знакомые ноты. Это был один из самых особенных танцев в моей жизни, и я хотела вложить в него всю свою страсть и чувства.

Амо

Как только Грета упомянула о кровожадном прошлом этого места, я пожалел, что решил устроить наше свидание именно здесь, даже если наш выбор был весьма ограничен. Теперь, когда Грета стояла среди ветхого зала в своей светло-розовой пачке, контраст ударил по мне как кувалдой.

Ее красота и доброта в здании, известном своей уродливой жестокостью. Она подняла руки, как будто ее дергали за ниточки, ее тело почти дрейфовало в такт нотам ее мобильного телефона. Качество записи было не самым лучшим, и огромный зал не очень хорошо передавал музыку, но я все равно сидел в благоговении и смотрел, как Грета становится единым целым с музыкой. Она кружилась и прыгала, поднимала ногу высоко над головой.

Я мог бы наблюдать за ней всю ночь. Когда она протянула ко мне руку, я встал и позволил ей оторвать меня от кресла. Держа свою руку в моей, она кружилась вокруг меня, и я поворачивался вместе с ней, как будто меня тянули за невидимые нити. Она ярко улыбнулась, когда я последовал ее примеру, а когда она прыгнула ко мне, я машинально поймал ее за талию и поднял. Она, казалось, летела над моей головой, ее ноги и руки были изящно вытянуты. А затем она издала восхищенный смех, легкий и беззаботный, и посмотрела на меня сверху вниз с чистой радостью в глазах. Медленно я опустил ее обратно на землю перед собой. Она держала мой взгляд, и каждый скрип старого здания, отдаленный звук моторов и сирен — все отошло на задний план.

— Я собираюсь поцеловать тебя, — я обхватил ее лицо и поцеловал.

Я обхватил ее одной рукой за талию и притянул к себе, нуждаясь в том, чтобы она была ближе. Каждый раз, когда я встречал ее, притяжение становилось все сильнее. Я никогда не понимал, почему люди готовы рисковать всем ради кого-то, кто не был их близким родственником, кого они едва знали, но наконец-то я начал понимать.

Грета

Фабиано удивился, когда я попросила его взять меня с собой на ужин, но потом, кажется, почувствовал облегчение. Невио сначала был в ярости, но потом в его глазах появился возбужденный блеск, и я поняла, что он воспользуется своим выходным, чтобы сделать то, что он всегда делал по ночам. Возможно, мне следовало остаться с ним, чтобы предотвратить худшее, но сегодня я была бесповоротно эгоистична.

— Ты напряжен — сказала я Фабиано, когда мы подъехали к таунхаусу, где жили Витиелло.

Фабиано одарил меня натянутой улыбкой.

— Тебе не о чем беспокоиться. Ты в полной безопасности.

— Знаю.

Он кивнул один раз, затем мы вышли из машины и пошли вверх по лестнице к входной двери. Фабиано посмотрел на камеру над нашими головами, и выражение его лица было еще более напряженным, чем раньше.

Я удивилась, почему он согласился поужинать с Витиелло, если это его так беспокоит.

Я не успела спросить его об этом, потому что дверь распахнулась, и перед нами с сияющей улыбкой предстала Ария Витиелло.

— Фабиано, Грета, добро пожаловать.

Я ответила ей крошечной улыбкой. Позади нее появился Лука Витиелло. Его выражение лица было враждебным, когда оно остановилось на Фабиано, и лишь слегка смягчилось, когда он взглянул на меня.

Я сглотнула, но мое беспокойство переросло в нервный трепет в животе, когда я шагнула в прихожую, где Амо ждал рядом со своей сестрой Марселлой и младшим братом Валерио, который имел светлые волосы матери и очень напоминал мне Фабиано. Даже если бы я не знала, что Фабиано и Ария — родные брат и сестра, я бы догадалась об этом по их внешнему сходству.

Я остановилась в нескольких шагах от них, убедившись, что улыбаюсь им всем, а не смотрю только на Амо. Мое тело жаждало быть ближе к нему, но я сдерживалась. Валерио коротко усмехнулся.

Он уже был намного выше меня, хотя и младше на три года.

Марселла сдержанно улыбнулась. Мой взгляд задержался на бриллиантовой клипсе, которая скрывала отсутствующую мочку уха. Обычно я не интересовался сплетнями, но история о ее похищении и браке с байкером всколыхнула достаточно высокие волны, чтобы прорваться даже сквозь мой пузырь беспамятства.

Амо поймал мой взгляд, когда мы направились в столовую, и мой живот сделал еще одно сальто. Я хотела остаться с ним наедине.

Я отвела глаза, пока никто не заметил. Фабиано был занят тем, что смотрел на Луку, а Ария — тем, что выглядела обеспокоенной, так что пока мы были в безопасности, но я не хотела быть слишком смелой.

Вскоре вошел повар с подносами, уставленными едой. Баранина. Жареный картофель с панчеттой. Сливочный шпинат с пармезаном.

Она взяла мою тарелку, чтобы подать мне первой, как единственной женщине-гостю, но я быстро покачала головой.

— Для меня ничего нет. Спасибо.

Все уставились на меня, и мой пульс участился, тихий свист заполнил мои уши.

— Извини, я не ожидал, что ты придешь и забыл им сказать — ответил Фабиано с гримасой.

— Что сказать? — спросила Ария, беспокойство промелькнуло на ее лице.

— Я веган, поэтому я не ем продукты животного происхождения.

— Ее брат и отец убивают людей в качестве любимого развлечения, а она не любит причинять боль животным — воскликнул Валерио, начиная смеяться, как будто это была величайшая шутка всех времен.

— Мы не так обращаемся с гостями — фыркнул Амо, бросив на брата хмурый взгляд.

Внимательный взгляд Марселлы лениво перемещался между Амо и мной, напоминая мне кошку, готовую наброситься на свою добычу.

Его мать моргнула, затем прочистила горло.

— Мне жаль, Грета. Я уверена, что наш повар сможет быстро приготовить для тебя что-нибудь.

Повар выглядел немного запаниковавшим. Многим людям идея готовить без животных продуктов казалась пугающей, и это проявлялось в их творениях. Только Киара овладела искусством приготовления пищи для меня.

— Никакого сыра? Сливок? Яиц? Масла?

Я покачала головой, чувствуя жалость к бедной женщине. Она не очень хорошо справлялась с тем, что ее так поставили в тупик.

— Может, я провожу тебя на кухню, чтобы ты могла проверить наши шкафы и холодильник на предмет чего-нибудь съедобного? — предложил

Амо.

— Это было бы очень мило с твоей стороны — сказала я, стараясь не выдать своего нетерпения от перспективы остаться наедине с

Амо.

Амо поднялся, и я тоже.

— Нет — сказал Фабиано, тоже поднимаясь на ноги.

— Наш сын был воспитан в уважении к женщинам и способен контролировать себя, в отличие от трио Фальконе — сказал Лука. Ария прочистила горло, ее глаза расширились в предостережении.

— В газете за прошлую неделю на первой полосе было показано, как он уважает женщин — сказал Фабиано с очень тревожной улыбкой. Я могла сказать, что все быстро идет по наклонной, но не была уверена, как это остановить. Я также не была уверена, что Фабиано имел в виду.

— Не знал, что вы следите за нашими текущими делами.

— Держи друзей близко, а врагов еще ближе, верно?

Марселла надулась и, отпихнув стул, поднялась на ноги. На своих высоких каблуках она возвышалась надо мной.

— Я пойду с Гретой.

Фабиано посмотрел между ней и Арией, затем на меня. Я твердо улыбнулась ему, и он медленно опустился обратно, но ему это не понравилось.

— Пойдем — сказала

Марселла.

Амо послал Фабиано очень неприятный взгляд.

— Я пойду на задний двор ненадолго. Мне нужно остыть.

Я подавила улыбку, когда Марселла вывела меня из столовой, провела по коридору в заднюю часть дома и привела на большую роскошную кухню.

— Так что насчет оливок, чиабатты и трюфельного масла, чтобы макать их в него? — спросила она, затем ее губы истончились. — Думала, ты хочешь охладиться.

Я взглянула через плечо на Амо, который вошел через черный ход. Он показал служанке, раскатывающей тесто, и она, вытерев руки о фартук, вышла на задний двор. Я сглотнула, когда мои глаза встретились с его, и не осмеливалась сделать это раньше.

Он был одет в темно-синие брюки-карго и простую серую футболку, которая подходила к его глазам и очень привлекательно обтягивала его мышцы.

— Полагаю, ты хочешь есть что-то еще, кроме оливок — сказала

Марселла, и мой взгляд метнулся к ней, а кожа вспыхнула от жара.

Амо подошел к ней.

— Не могла бы ты оставить нас на минутку и убедиться, что нас никто не побеспокоит?

Марселла бросила на Амо измученный взгляд.

— Амо, ты хочешь, чтобы я присматривала за тобой, пока ты будешь наедине с Гретой Фальконе?

Люди часто так подчеркивали мое имя, как будто собеседник не знал, кто я.

— Марси — сказал он низким голосом, и между ними прошел взгляд, в который я не была посвящена.

— Это плохо кончится. Очень плохо.

— Передай Мэддоксу привет от меня, когда вернешься в свою квартиру сегодня вечером.

Марси покачала головой и повернулась ко мне с ищущим взглядом.

— Полагаю, ты не возражаешь, если я уйду?

— Не возражаю — прошептала я.

Она снова покачала головой и вышла, ее высокие каблуки слишком громко стучали по камню.

Я не двигалась, внезапно ошеломленная.

Амо преодолел расстояние между нами и обхватил мои щеки, его губы снова прильнули к моим без предупреждения. Я напряглась, удивленная его напором, жаром и прикосновениями. Амо слегка отстранился, его глаза искали мои. Его большой палец провел по моей скуле.

— Я никогда не причиню тебе боль.

— Знаю.

Он усмехнулся и глубоко вздохнул.

— Теперь ты можешь поцеловать меня — сказала я.

Глаза Амо остановились на моих губах, а затем он снова опустил голову, позволяя своему рту очень нежно скользить по моему. Казалось, электричество пробежало по моим губам, спустилось по груди в живот и направилось прямо к моему сексу. Мои глаза закрылись от слишком яркого света на кухне. Я хотела сосредоточиться только на Амо, его рте, его вкусе и запахе. На том, как идеально его сильные большие руки ощущаются на моих щеках.

Медленно Амо снова отстранился, но оставался рядом, наше дыхание смешивалось. Я искала на его лице знак того, что то, что мы здесь делаем, не было неправильным.

— То, что мы здесь делаем, неправильно, не так ли? — Всю свою жизнь я старался быть доброй к другим, но я знала, что мой моральный компас не был настроен так, как следовало бы.

Амо мрачно улыбнулся.

— Не спрашивай такого человека, как я, о добре или зле, Грета. Единственное, что я могу тебе сказать, это то, что ничто и никогда не было таким правильным, как поцелуй с тобой.

Я кивнула, мое дыхание участилось, потому что я чувствовала то же самое. Как то, что казалось таким правильным, может быть неправильным?

— Клянусь, Амо, если ты совратишь еще одну мафиози, я сброшу тебя с ближайшего моста.

Мы оба подпрыгнули от сердитого голоса Марселлы. Она говорила через дверь.

Амо оскалился.

— И поэтому ты должен жениться на Крессиде?

Я попыталась представить себе Амо в такой близости с кем-то другим. Я не была ревнивой, но меня немного подташнивало при мысли о том, что мне придется делить его.

— Не нужно — пробормотал

Амо.

Я с любопытством наклонила голову.

— Знаю, что ты не мой. Ты принадлежишь Крессиде.

— Я ей не принадлежу и никогда не буду. За те несколько мгновений, которые мы разделили, я уже был больше твоим, чем чьим-либо еще.

— Но ты был с девушками на физическом уровне, который мы не разделяли.

Амо рассмеялся. Он был сырым и горьким.

— И ничего из этого не имело значения.

— Что имел в виду Фабиано в своем комментарии в газете?

Я могла сказать, что Амо не хотел говорить об этом, что еще больше разжигало мое любопытство.

— Я публично дотронулся до женщины в одном из наших клубов, и газета опубликовала это— Он продолжил, глядя на мое лицо. — Я сделал это, потому что думал, что это разозлит

Крессиду настолько, что она отменит свадьбу.

Должно быть, это было очень сексуальное прикосновение, раз оно попало на первую полосу. Мой живот неприятно сжался.

— Не пытайся найти фотографию. Я не хочу, чтобы ты чувствовала себя плохо из-за меня.

— Но ты хочешь, чтобы Крессида чувствовала себя плохо?

— Я очень плохой человек, Грета. Не принимай меня ни за кого другого.

— Я знаю, кто ты. Я выросла среди плохих людей.

— И все же ты стала такой.

Мои брови сошлись. Так много людей в моей жизни считали меня хорошей, но внутри меня тоже была тьма.

— Некоторые могут не видеть меня в таком позитивном свете, учитывая, что я превращаю тебя в изменщика.

— Ты ни во что меня не превращаешь. Во-первых, я не могу изменять тому, с кем не состою в отношениях. Крессида и я — ничто. И я был с другими женщинами до тебя, так что если что, одна из них первая превратила меня в изменщика.

— Значит, я одна из многих.

Амо посмотрел так, будто я сказала что-то возмутительное, хотя на самом деле я просто основывала свои слова на фактах, которые он мне предоставил. Его пальцы на моих щеках сжались.

— Никогда не смей так думать. Ты — это все.

— Как я могу быть всем, если тебе все еще нужны другие женщины?

— Мне не нужны.

Я искала его глаза.

— Я не могу просить тебя прекратить быть с другими женщинами. Это не мое место. Потому что я не могу дать тебе то, от чего бы ты отказался.

— Ты можешь просить меня о чем угодно, Грета, и я дам тебе это.

Попроси его не жениться на Крессиде.

Что толку?

Я не могла занять ее место. Мое место было в Лас-Вегасе. Я не хотела быть женой капо, а наоборот, жить в тени, и не быть главной достопримечательностью мафиозного мира.

Дверь распахнулась, Амо уронил руку и сделал шаг назад. Это была Марселла, и ее глаза сузились.

— Мы должны вернуться — Ее голос был жестким.

Я кивнула, потому что она была права. Хорошо, что она ворвалась именно тогда, потому что я была на грани того, чтобы спросить у Амо то, что не должна была.

Она прошла мимо меня и взяла банку с оливками, чиабатту и масло. Вместе мы вернулись в столовую.

Когда я опустилась рядом с Фабиано, он наклонился ко мне.

— Все в порядке?

— Да.

Весь вечер я не осмеливалась больше смотреть на Амо. Я была в полной растерянности, что делать.

Амо

После наших с Гретой поцелуев я ничего не мог соображать. Она ушла, так и не взглянув на меня. Это была худшая пытка, но я знал, почему она так поступила. Грета была слишком чертовски хороша. Она не хотела, чтобы я сделал какую-нибудь глупость.

После ужина отец вошел в свой кабинет, взбешенный. Я пошла за ним, но пальцы сжались на моей руке. Я остановилась и посмотрела на сестру.

— Прекрати это

— Что прекратить?

— Ты хочешь войны? Стоит ли она того?

Я наклонилась, приблизив наши лица друг к другу.

— Стоил ли Мэддокс этого?

Выражение лица Марселлы стало страдальческим.

— Амо, это другое дело.

Я стряхнул ее хватку.

— Ты прикроешь меня?

Она встряхнула мою руку.

— Ты знаешь это. Конечно. Я просто волнуюсь, идиот.

Я повернулся и направился к папиному кабинету и постучал.

— Да — прорычал папа.

Я вошел внутрь. Отец сидел в своем кожаном кресле, сгорбившись над рюмкой. Он был в плохом настроении, но я знал, что никогда не будет подходящего момента, чтобы сказать ему то, что я хотел сказать.

Лучше не портить одно из немногих его хороших настроений.

Отец нахмурился и посмотрел на меня поверх бокала.

— Что теперь?

— Мне нужно еще раз обсудить с тобой свадьбу.

Взгляд, брошенный на меня отцом, был безошибочным. Он совершенно не собирался снова говорить об этом. Мне было наплевать. Ему нужно было это услышать. Он думал, что я просто струсил, но это было нечто большее.

— Я нашел девушку, на которой хочу жениться — сказал я.

Медленно его глаза снова поднялись от бокала. Если это возможно, выражение его лица было еще более злым, чем раньше.

— Почему у меня такое чувство, что мне не понравится то, что ты собираешься сказать?

— Это хороший выбор — сказал я. — Она из важной семьи.

Недосказанность гребаного года.

Папа сузил глаза.

— Крессида — хороший выбор, выбор, на котором мы все остановились.

— Блядь, пап, ты хоть на одну гребаную секунду послушаешь? Крессида была ошибкой, остается ошибкой и будет худшей ошибкой в моей жизни, если я женюсь на ней.

Отец ничего не сказал, но выражение его лица ничуть не смягчилось. Я понял, почему он не был впечатлен мной. За последние пять-восемь лет я натворил много дерьмовых вещей.

Я провел рукой по волосам, пытаясь понять, как достучаться до его толстого черепа.

— Рассмеши меня, кто же это может?

— Грета.

Папа уставился на меня, его рот сжался в тонкую линию.

— В смысле Грета Фальконе?

— Да. Она мне нужна.

Папа покачал головой, усмехаясь. Затем он протрезвел, когда я не упал.

— Ты серьезно.

— Смертельно серьезен. Я хочу Грету.

Папа поднялся на ноги и осторожно поставил стакан на маленький приставной столик, словно опасаясь, что может бросить его в меня, если будет держать в руке.

Он подошел ближе, его глаза были недоверчивыми, но и более сердитыми, чем я видел их за долгое время.

— Амо, ты сошел с ума?

Я смотрел на него, не мигая, так серьезно, как никогда в жизни.

— Давай не будем обращать внимания на тот факт, что ты собираешься жениться на Крессиде через несколько недель, хорошо? Ты можешь получить любую женщину в Фамилии. Каждая семья с радостью отдала бы тебе в жены свою дочь, но дочь Римо Фальконе — это не то, что я могу сделать. Никто не сможет, если только не вырвет ее из его холодных, мертвых рук, и даже тогда тебе все равно придется убить оставшуюся банду Фальконе.

Я знал все это. Я знал, что Римо Фальконе вонзит свой клинок в мое сердце прежде, чем я закончу просить ее руки. Не говоря уже о сумасшедшем близнеце Греты.

— Я готов рискнуть. Мне нужна Грета. Или она, или никто.

Папа посмотрел на меня так, будто я сошел с ума, затем его выражение лица ожесточилось, и он схватил меня за руку.

— Только не говори мне, что ты трогал ее? Или, не дай бог, лишил ее девственности? Клянусь, Амо, я выбью из тебя дерьмо в первый раз в твоей гребаной жизни, если это так. Крессида, это то, что мы взяли под контроль, но Грета? Ад покажется довольно уютным по сравнению с нашей жизнью, если ты так облажаешься.

Я отпихнул его, ярость бурлила в моей груди.

— Я бы не стал так позорить Грету — прорычал я. — Она благородна.

Отец посмотрел мне в лицо и скорчил гримасу.

— К черту. Ты серьезно к ней относишься.

— Да, папа. Я хочу Грету.

Он снова покачал головой.

— Римо Фальконе никогда этого не допустит. Он скорее разрубит себя на куски и пришлет нам кровавое месиво, чем отдаст нам свою дочь. У меня нет рычагов давления на него, чтобы заставить, и, честно говоря, я сомневаюсь, что он позволит кому-либо заставить его отдать свою дочь. Он бы впал в ярость, как и положено.

— А что, если Грета захочет выйти за меня замуж?

На лице отца промелькнуло сомнение.

— Она хочет?

Я не был уверен на 100%. Мы с Гретой не обсуждали наши чувства, не говорили о совместном будущем, потому что Крессида всегда стояла на пути.

— Я не спрашивал ее. Но она и я... — Я покачал головой. Было трудно выразить словами то, что происходило между нами. Я и сам этого не понимал.

— Ты почти не знаешь девушку. Как ты можешь быть в чем-то уверен?

— Как ты вообще можно быть в чем-то уверенным? Но, папа, что бы ты сделал, если бы встретил маму после помолвки с другим? Ты бы отказался от нее или сделал бы все, что в твоих силах, чтобы она стала твоей?

Папа покачал головой.

— Это безумие, Амо, и ничто из того, что ты говоришь, не заставит меня думать иначе. Даже если у вас с Гретой была какая-то связь, все равно остается главная проблема —

Крессида. Капо должен чтить семьи своих людей и традиции. Если мы отменим свадьбу сейчас, это вызовет волнения, которые никто из нас не сможет контролировать. Это может произойти только в том случае, если ты откажешься от своей должности будущего капо.

Мой желудок сжался. Однажды я уже предлагал свою должность Марселле, но в глубине души я знал, что она не согласится. Теперь все было по-другому. Я всегда хотел стать Капо. Это было у меня в крови, и до недавнего времени это было моим единственным желанием. Все изменилось с тех пор, как я впервые встретил Грету. Но действительно ли я мог отказаться от своего будущего ради нее?

Часть меня кричала «да» без колебаний, другая часть хотела иметь и то, и другое и просто избивать всех, кто не соглашался.

Папа схватил меня за плечо.

— Это не то, что я могу сделать для тебя, Амо. И ты не должен думать о том, чтобы отказаться от должности Капо ради девушки, которую ты едва знаешь и не сможешь получить, если не начнешь войну с Каморрой. Моя свадьба с твоей матерью должна была гарантировать мир, но возможная свадьба с Гретой вызовет кровавую войну.

Я обдумал слова отца. Но все же мысль о том, чтобы отдать Грету без боя, казалась мне трусостью. Папа взвешивал варианты как Капо, как сторонний наблюдатель того, что было у нас с Гретой.

— Любовь не случается в одно мгновение, Амо. То, что ты испытываешь с Гретой, — это похоть, холодные ноги и трепет запретного. Не разрушай свое будущее, потому что ты принял это за что-то другое.

Папа знал, какую любовь разделяли мама и он. Кроме этого, он мало что знал о романтической любви. Любил ли я Грету? Я не знал. Это было что-то, чего я никогда не чувствовал раньше. Я знал, что это было больше, чем я когда-либо имел. Это было что-то совершенно новое. Это было так невероятно сильно, что я с трудом верил, что это может стать чем-то большим. Была ли это любовь? Возможно. Влюблялся ли я? Определенно.

Я знал, что любовь с первого взгляда — обман. И все же мои чувства к Грете не поддавались логике.

Папа ткнул указательным пальцем в мою грудь, где была татуировка Famiglia. Его глаза буравили меня.

— Поскольку ты, похоже, сейчас не в состоянии сделать правильный выбор, я облегчу тебе задачу. Если ты хочешь стать Капо, ты женишься на Крессиде. Как твой Капо, я велю тебе держаться подальше от Греты Фальконе. Если ты прикоснешься к ней, поцелуешь ее, трахнешь или, не дай Бог, попросишь руки Римо Фальконе, ты пойдешь против моего прямого приказа, откажешься от должности капо и понесешь наказание, возможно, изгнание.

Я недоверчиво уставился на отца.

— Это для твоего же блага. Я пытаюсь спасти тебя, Амо. Однажды ты это поймешь .

Мне нужно было снова поговорить с Крессидой. Если у нее есть хоть малейший интерес ко мне, помимо того, что она стала женой капо, она должна была понять, что эта связь не сделает счастливым ни одного из нас. Я нашел ее в спортзале, который Джанна открыла для женщин и девушек из Фамильи. Сегодня Джанны не было на приеме. Вместо нее из-за стойки меня приветствовала мать Максимуса Кара, одетая в спортивное трико и майку. Когда она не была занята в их приюте для животных, ее обычно можно было найти работающей здесь. Она одарила меня удивленной улыбкой.

— Амо, если ты ищешь Джанну, то она будет здесь только сегодня на занятиях по йоге — Кара кивнула в сторону чего-то за прилавком. — А вот Иза здесь.

Я уперся локтями в гладкую белую поверхность и посмотрел вниз. Моя двоюродная сестра Иза сидела на земле. На ней были наушники, платье-комбинезон из зеленого шнура и поношенные белые Converse. В руках она держала толстую книгу, вероятно, какую-то высокохудожественную ерунду с драконами и инцестом. Ее очки сидели на кончике веснушчатого носа, в опасной близости от того, чтобы упасть. Ее подбородок был подперт ладонью, и она не замечала меня, слишком увлеченная своим чтением.

Я отошел, оставив ее наедине с собой. У меня все равно было мало времени.

— Я пришел за Крессидой.

Улыбка Кары поредела.

— Она занимается Зумбой во второй комнате.

Я кивнул и направился в тренировочный зал. Через стеклянную дверь я видел, как Крессида и ее подруга Агостина пытались следовать танцевальным движениям, которые тренер показывал классу.

Ей не хватало грации Греты, и не только в танцах. Я постучал в дверь, заставив всех обернуться. Глаза Крессиды расширились, затем она обменялась торжествующим взглядом с Агостиной и, задрав нос, вышла из комнаты.

Я пригласил ее следовать за мной за прилавок и в комнату для персонала. Кара не остановила меня, а Иза лишь на мгновение подняла глаза, нацепила очки и сморщила нос, заметив Крессиду.

Я закрыл дверь за Крессидой и за собой.

— Она никогда не найдет себе мужа, если будет одеваться как ботаник. Почему она не пользуется контактными линзами? Мужчинам не нужны девушки в очках.

Она выжидающе посмотрела на меня.

— Я не знаю, и мне все равно. Спроси ее, если хочешь знать. Но я сомневаюсь, что существование Изы вращается вокруг поиска подходящего мужа, так что ей, вероятно, наплевать, сексуальны очки или нет.

Крессида перекинула свои длинные каштановые волосы через плечо. Я удивлялся, как она может заниматься спортом, когда волосы не собраны в хвост, но предположил, что ее внешний вид был важнее практичности.

— Я вся потная, Амо.

Я проигнорировал ее бессодержательный комментарий.

— Я пришел сюда, чтобы поговорить с тобой о нашей свадьбе.

— Нам еще столько всего нужно обсудить, я знаю. Они все еще не подали тунца надлежащего качества.Очевидно, японцы скупают лучшие куски, прежде чем они попадают на международный рынок.

Слушал каждое ее слово, но с таким же успехом она могла говорить по-японски.

— Думаю, мы должны отменить свадьбу.

— Я не буду переносить дату. Мне уже двадцать три, Амо. Двадцать три. Агостина замужем уже три года, и посмотри на меня!

Может, она специально меня неправильно поняла?

— Я имел в виду отмену свадьбы, а не перенос. Я не люблю тебя, Крессида, и никогда не полюблю.

Черт, у меня даже были мысли избавиться от Крессиды и представить это как несчастный случай. Она не заслужила этого. Я не любил ее, она мне даже не особенно нравилась, но она не была слишком ужасным человеком. Она была эгоистичной и жаждущей власти, но многие люди такие, и я не в том положении, чтобы судить кого-то за его грехи.

Она пожала плечами, как будто это было несущественно.

— Любовь не нужна для того, что мы имеем.

— Есть кто-то еще — попытался я снова.

Ее глаза заострились, но потом она снова пожала плечами.

— Держи это в тайне. Я не хочу, чтобы у нас был скандал.

— Ты действительно хочешь так жить? Зная, что у меня есть кто-то еще? Зная, что мы женаты только для видимости?

— Мы собираемся пожениться, Амо. Вот и все. Я никогда не соглашусь отменить эту свадьбу, никогда. И наши семьи, и Фамилья тоже. Мы связаны нашими традициями, даже ты. К черту эту девчонку, мне все равно, лишь бы меня называли миссис Витиелло.

Я покачал головой, не в силах поверить, что я действительно должен был жениться на ней. В этот момент я не мог представить себе худшей участи.

Грета

Невио мучился от похмелья, когда мы летели домой в Лас-Вегас. Что бы он ни делал ночью, это выбило его из колеи. Я сомневалась, что он принимал тяжелые наркотики. Он был не из таких. То, что привело его в такой кайф, вероятно, было мощной смесью слишком большого количества алкоголя и насилия.

Фабиано практически затащил его в частный самолет и весь полет смотрел на него с укором.

Несмотря на беспокойство за Невио, я была рада, что его чувства затуманены. Вчерашний разговор с Амо и поцелуй, который мы разделили, совершенно выбили меня из колеи.

Я не понимала, что чувствую, только то, что это чувство было настолько сильным, что заставляло меня чувствовать клаустрофобию в том смысле, что мое сердце казалось слишком большим для моей грудной клетки, когда я думала об Амо. Я слышала, как Карлотта и Аврора говорили о влюбленности. Это никогда не вызывало у меня интереса, казалось чем-то, что со мной не случится, и определенно чем-то, что мне не нужно. Моя жизнь была полна. Наполнена любовью и целью.

Теперь Амо каким-то образом нашел крошечную дыру в моем существовании, о существовании которой я даже не подозревала, и я знала, что он оставит пустоту, когда уйдет. Пустоту, которую я никогда не смогу заполнить так же, как раньше. Конечно, я могла бы попытаться заполнить ее новой целью, но у меня было чувство, что это не заполнит пустоту.

Я уже думала о том моменте, когда он уйдет. Это был не вопрос «если», это был вопрос «когда». Хотя, возможно, мой отъезд из Нью-Йорка и был тем прощанием, которое мы не решались озвучить.

Мой желудок опустился, в груди стало пусто, пусто.

Когда мы вернулись домой, Невио исчез в постели, а я рассказала семье о своем неудачном танцевальном концерте.

— Мне очень жаль — мягко сказала мама и поцеловала меня в щеку. — Ты выглядишь очень грустной. Я не знала, что ты так сильно этого хочешь.

Папа обменялся взглядом с Нино и Савио, что я поняла слишком хорошо. Он был рад, что ничего не вышло, и ему не пришлось запрещать мне туда ездить, потому что именно так он бы и поступил. Я знала отца. Он считал свою власть в Лас-Вегасе безграничной и поэтому думал, что ему нужно держать нас всех здесь, чтобы гарантировать оптимальную защиту.

Я пожала плечами, не желая лгать маме, но радуясь, что она считает мою грусть из-за балета. Ее голос заставил меня понять, что я грущу и тоскую, как будто я уже оплакиваю то, что было у нас с Амо.

В конце концов я отлучилась от семьи и стала бродить по помещению. Кролики переехали в свой вольер несколько дней назад и хорошо там прижились. Я занесла немного морковной зелени и травы, прежде чем отправиться в свою балетную студию, чтобы поприветствовать Медведя и Момо.

Когда меня не было, чего обычно не случалось, папа хотел, чтобы они оставались там все время. Нино водил их на прогулки и кормил, так как его спокойствие, казалось, хорошо на них действовало. Я бы предпочла Киару, но Нино не хотел, чтобы она была рядом с Медведем. Тем не менее я была рада, когда они оба бросились ко мне, виляя хвостами.

Балет наполнил мою голову спокойствием, но мои животные наполнили ее целью.

Я погладила их мягкие головы и со вздохом опустилась на пол. Впервые я почувствовала себя немного потерянной в своей студии в окружении своих питомцев.

Мои мысли были вихрем, который разжигал угли моей постоянной тревоги.

Мне нужно было с кем-то поговорить. Я больше не могла нести эту тайну в одиночку. Обычно я всегда доверяла Невио. Мои секреты всегда принадлежали ему, как и его — мне. Но это был секрет, который я не могла ему доверить. Вокруг меня было так много людей, которым я доверяла свою жизнь, так много людей, которые любили меня и были готовы на все ради меня, и все же мне казалось, что этот секрет принадлежит только мне. Я не могла довериться своей семье, потому что мой секрет казался мне предательством. Но я никогда не предала бы их, ни за что и ни за кого на свете, да и разве любовь может быть предательством? Я не собиралась идти против них. Но часть меня хотела следовать своему сердцу, и оно вело меня в направлении, которое я никогда не считала возможным, — прочь от них. Впервые я была по-настоящему одинока.

Я была рада темноте, но это не помогло мне справиться с нарастающим беспокойством.

Мое дыхание стало затрудненным. Несмотря на отсутствие звуков и яркий свет вокруг, это было похоже на один из моих приступов сенсорной перегрузки. Медведь зарычал и переместился. Он всегда особенно защищался, когда я была в таком состоянии.

— Ш— ш— ш, сидеть — сказала Нино.

Медведь издал еще один рык, но потом затих. Я протянула руку, ощупывая его спину и поглаживая шерсть.

— Грета? — спросил Нино в темноте.

Я посмотрела в сторону дверного проема, откуда доносился его голос.

Мое горло было слишком сжато для слов.

— Я включу свет. Закрой глаза. Я скажу тебе, когда они приглушатся.

Я закрыла глаза.

— Все в порядке.

Я открыла глаза. Тусклое свечение наполняло студию. Медведь свернулся калачиком рядом со мной, а Момо прижалась к его попе. Его взгляд был прикован к Нино, но он не вставал и не рычал.

— Тебе нужна помощь?

Я посмотрела на Нино, пытаясь обдумать свой ответ, но мое колотящееся сердце и учащенный пульс делали невозможными любые здравые мысли.

— Я позову твоих родителей.

— Нет — пролепетала я.

Нино смотрел на меня со спокойным вниманием.

— Невио?

Я покачала головой, паникуя.

Нино кивнул, как будто понимая мои доводы, хотя он не мог осознать весь масштаб моей дилеммы. Он медленно подошел ко мне и некоторое время рассматривал меня, прежде чем опуститься по другую сторону от меня.

Я глубоко и низко дышала, пока не начала чувствовать себя более контролируемой, затем заговорила едва слышным шепотом:

— Когда любовь неправильна?

Брови Нино сошлись вместе, и его пристальный взгляд усилился.

— Ты имеешь в виду романтическую любовь?

Я кивнула.

Нино ждал почти минуту, прежде чем наконец заговорил. Я была рада, что он не торопился с ответом. Возможно, он мог понять, насколько это важно для меня.

— Неправильное и правильное — это понятия, разработанные человечеством на протяжении веков, чтобы обеспечить мирное сосуществование. Это не то, что заложено в природе или в нашей ДНК. Если обратиться к моральному компасу, которым руководствуется большинство обществ, то есть определенные формы любви, которые считаются неправильными. Хотя, опять же, любовь сама по себе не является неправильной, но то, как вы поступаете с ней.

Я нахмурилась. Это не помогло.

Нино, должно быть, увидел мое замешательство, потому что продолжил:

— Безответная любовь может нанести вред психическому и даже физическому здоровью человека, поэтому я бы сказал, что это логически неправильная любовь. Слишком большая любовь может стать проблемой, как и большинство крайностей.

— Любовь и логика не идут вместе, не так ли?

— Логика сказала мне, что полезно любить свою жену, так что в конце концов я это сделал.

Я рассмеялась, потому что сомневалась, что все было именно так. Киара рассказывала совсем другую историю.

Может быть, Нино просто предпочитал более сдержанный взгляд на вещи.

— Ты действительно думаешь, что любви может быть слишком много?

— Если она заставляет тебя забыть обо всем остальном, что имеет значение, тогда да.

В этом есть смысл. Я могла представить, что теряю себя в своих чувствах к Амо, по крайней мере, на некоторое время, но я не хотела забывать обо всем остальном, что имело для меня значение.

— А что, если человек, которого ты любишь, уже обещан кому-то другому?

— Неверность многие считают неправильной. Я думаю, что часто это признак того, что первоначальная связь повреждена. А у некоторых людей бывают открытые отношения, тогда это нельзя назвать неверностью.

— А что если человек, которому обещано, любит не того, кому обещано, а другого человека?

Нино задумчиво сузил глаза. Мои слова даже не имели смысла для меня.

— Кажется неразумным выходить замуж за человека, которого ты не хочешь, вместо того, кого хочешь, но экономические, политические или семейные причины могут быть движущей силой, особенно в нашем мире.

Я даже не знала, любит ли меня Амо. Я даже не знала, люблю ли я его.

— Как узнать, влюблена ли я?

Тело Нино стало более подтянутым.

— Я не лучший человек, чтобы спрашивать.

— Думаю, ты лучший человек, которого я могу спросить.

Нино кивнул.

— Это нелегко выразить словами, даже для меня. Я не эксперт в этой области.

— Ты любишь Киару, несмотря на свои эмоциональные трудности.

— Люблю.

— Откуда ты знаешь?

— До Киары было спокойно, а потом вдруг начался хаос. Сначала это расстраивало, но потом я научился получать от этого удовольствие.

Я прикусила губу. Амо успокоил хаос в моей голове. Может быть, это тоже был знак.

— Грета, — тихо сказал Нино, дождавшись, пока мой взгляд вернется к его лицу. — Я полагаю, ты говоришь о себе?

Я ничего не ответила. Возможно, я уже сказала слишком много.

Выражение лица Нино было аналитическим, но никак не осуждающим.

— Зная твои прошлые отношения с мужчинами за пределами нашей семьи, вариантов очень мало. Это может быть кто-то, кого ты встретила на танцевальном концерте, что маловероятно, учитывая присутствие Фабиано и ограниченные временные рамки. Или это может быть единственный мужчина, с которым ты проводила время. Амо Витиелло.

Я старалась не реагировать, услышав его имя. Мне было страшно признаться в этом.

— Кажется, я влюбилась — прошептала я.

Нино покачал головой.

— Грета…

Я прикоснулась к своему сердцу.

— Нет — твердо сказала я. — Я чувствую, что это правда. Я влюбилась, и это было чудесно.