199132c432d599c02b12a0538c9545b5

заниматься, я предпочитаю рассказать об этом в ходе семинара, но если говорить в

общих чертах, то вы будете работать в группе и с партнером, выполняя различные

упражнения, связанные с движением, которые помогут вам определить и

исследовать области, где вы можете чувствовать себя творчески перегруженным».

Она еще некоторое время продолжала в том же духе, рассказывая о том, что

движение - это основной человеческий язык и что оно может помочь людям, испытывающим проблемы с доступом к творчеству, устранить внутренние

препятствия с помощью альтернативной формы творческого самовыражения.

Льюис боролся с желанием открыто насмехаться. У него заныло плечо, и он

рассеянно потер больное место. Ипполита поймала его взгляд и, подняв брови, сказала: «Возможно, это даже поможет тебе справиться с больным плечом».

Прежде чем он успел ответить, она снова захлопала в ладоши. «Хорошо, тогда

уделите мне несколько минут. Если у кого-то возникнут вопросы, подойдите ко мне

в другом конце галереи. Все остальные, возьмите себе воды в зоне с напитками и

каждая пара возьмет по коврику. Распределитесь - каждая пара должна находиться

на расстоянии пары метров от других пар. О, и мы будем работать босиком, так что

снимите обувь».

С этими словами она ушла, оставив остальных стоять на месте. Чарли тут же

положил руку на плечо Милли и повел ее к столику с напитками. Джефф тоскливо

смотрел им вслед.

Тони вздохнула, подошла к нему и весело сказала: «Я так понимаю, мы с тобой

будем в паре». Джефф слабо улыбнулся ей.

Это, по крайней мере, доказывало Льюису, что сегодня могло быть и хуже. Он мог

оказаться на месте Тони. Застрять с парнем, которого обманывает миллиардер.

Выбросив из головы Тони и Джеффа, Льюис сделал шаг к груде свернутых

ковриков.

«Что ты делаешь?» спросил Аарон.

«А на что это похоже?» ответил Льюис, поворачиваясь, чтобы посмотреть на него.

«Я достаю коврик. Подумал, что сначала мы сделаем это, а потом возьмем

напитки».

«Но разве ты не... ну, знаешь...?»

Льюис нахмурился. «А разве я не что?»

Аарон на мгновение замолчал. Затем он проговорил: «Разве ты не собираешься

поговорить с Ипполитой?»

Льюис уставился на него. «Зачем мне это делать?»

Аарон долго молчал. Затем он сказал, его тон был холодным: «Значит... это «нет»?»

«Нет! На самом деле, к черту, нет! С чего бы это?»

Аарон ничего не ответил, но взгляд его был тяжелым. Наконец он пожал плечами и

отвел взгляд, но выражение его лица оставалось озабоченным и хмурым. Льюис не

стал спрашивать его о причинах. Он даже не пытался разобраться в этом. Вместо

этого он сосредоточился на том, чтобы выбрать коврик и постелить его на пол, не

обращая внимания на колотящееся сердце.

Через некоторое время Аарон вздохнул. «Я принесу нам воды».

Глава двенадцать

Льюис

Когда Аарон вернулся, он был босиком. Льюис заметил, что у него красивые ноги.

Высокие своды.

«Куда ты дел свои носки?» - спросил он, принимая протянутую Аароном бутылку с

водой.

«Вон туда». Аарон указал на небольшую кучу обуви в углу.

«Наверное, мне тоже лучше снять свои», - неохотно сказал Льюис. Ему было

неловко от мысли, что он босиком.

«Да». Выражение лица Аарона было настороженным. Льюис почувствовал, что его

лицо пылает; у него возникло ужасное ощущение, что он ведет себя странно.

Дойдя до угла, он быстро расстегнул кроссовки и снял их, а затем вернулся

обратно. Он чувствовал себя странно голым, даже уязвимым, и, дойдя до мата, не

посмотрел на Аарона, а взял воду и стал потягивать ее, пока Ипполита, с которой

никто не стал разговаривать, не вернулась в их конец длинной галереи.

Она остановилась на некотором расстоянии от трех циновок и, выпрямившись во

весь рост, с бледным суровым лицом наблюдала за ними.

Некоторое время она молчала, и все, кроме Чарли, неловко переминались с ноги на

ногу. Наконец она сказала: «Добро пожаловать».

Все смотрели на нее, не зная, что делать. Она сделала экстравагантный

приглашающий жест обеими руками - жест, который повелевал всеми.

«Добро пожаловать», - повторила она, и голос ее стал серьезным и драматичным.

Честно говоря, Льюису это показалось чертовски глупым. Он взглянул на Аарона, который пожал плечами. Они оба посмотрели на Чарли и Милли, которые уже

отходили от своего коврика в сторону Ипполиты. Мгновением позже за ними

последовали Джефф и Тони, причем Джефф сделал довольно неловкое сальто в

сторону, чтобы оказаться рядом со своей забывчивой женой. Льюис и Аарон шли

позади. Все шестеро - по молчаливым сигналам Ипполиты - выстроились

полукругом напротив нее.

«Добро пожаловать», - снова произнесла она серьезным, актерским голосом. Льюис

едва подавил фырканье.

Ипполита прижала руки к сердцу и закрыла глаза. Она оставалась в таком

положении несколько мгновений, а затем открыла глаза и протянула руки к Чарли, сидящему слева от нее.

«Добро пожаловать, Чарли», - сказала она, встретившись с ним взглядом.

Чарли серьезно кивнул и прижал руки к сердцу, словно фиксируя там что-то.

Льюису захотелось вырвать.

Затем настала очередь Милли.

«Добро пожаловать, Милли».

Милли в точности копировала Чарли, хотя ее движения были более грациозными, как у танцовщицы.

И, черт возьми, Ипполита собиралась обойти их всех, не так ли?

Следующим был Джефф. Он выглядел запаниковавшим, его щеки слабо

покраснели, но через мгновение он, не встречаясь с ней взглядом, похлопал себя по

груди и быстро опустил руку. Тони, которая могла бы нести чушь за Англию, приняла это как должное, легко и неискренне улыбаясь, при этом коротко скрестив

ладони над сердцем. Каким-то образом ей удалось сделать вид, что ничего

страшного не произошло.

Следующим был Аарон - он просто отрывисто кивнул.

Ипполита склонила голову набок, несколько мгновений молча рассматривая его.

Затем она серьезно кивнула в ответ и повернулась к Льюису. У Льюиса заболел

живот, сердце заколотилось, но когда она протянула к нему руки, он ухмыльнулся, как сумасшедший, и отвесил ей причудливый поклон, делая одной рукой круги в

воздухе, как кавалер из сказки, держащий свою шляпу с перьями.

Она... рассмеялась.

Выпрямившись, он моргнул. Этого он как-то не ожидал.

«Это было мое приветствие тебе», - сказала Ипполита, повторив тот же жест, прижав руки к сердцу и раскинув их в стороны, но на этот раз широко, охватывая

всех. «Это было физическое выражение приветствия. И каждый из вас, осознавал он

это или нет, физически выразил мне что-то в ответ». Ее спокойный взгляд прошелся

по всем. «Язык движений - это то, что мы все знаем, с чем так или иначе связаны, даже если не осознаем этого».

Льюис перевел взгляд на Чарли, который самодовольно улыбался.

Уф.

«Начнем с упражнений на осознание тела», - сказала Ипполита. Она начала шагать

и потягиваться, кружась на руках. «В течение следующих нескольких минут вы

должны свободно двигаться, дышать и исследовать пространство вокруг себя». Она

двигала головой по кругу и вращала плечами. «Используйте все свое тело, но

движения должны быть простыми. Осознайте свое тело в этом пространстве».

Чарли уже раскачивался, глаза были закрыты, руки подняты.

Боже, его можно было ударить.

Милли тоже двигалась, опять же с танцевальной уверенностью. На самом деле она

выглядела так, словно танцевала, с легкостью отработанного движения. В

понимании Льюиса это было просто жульничеством. Если ты хорошо выглядишь, значит, ты не очень-то и мучаешься.

Медленно, неохотно, все остальные тоже начали перетасовываться.

«Исследуйте пространство перед собой и за собой», - кричала Ипполита, вращаясь

по кругу. «И пространство над вами!»

Чарли взвизгнул и подпрыгнул, ударив кулаком по воздуху.

Аарон встретил взгляд Льюиса и закатил глаза так сильно, что Льюис удивился, как

они не выпали у него из головы. Он подавил смех.

«А теперь земля», - сказала Ипполита, резко опустилась на пол и начала кататься по

нему.

Как ни странно, это заставило Джеффа начать изображать гусеницу в тщетной

попытке привлечь внимание жены. Льюис с жалостью отводил взгляд, гримасничая.

Они занимались этим несколько часов, раскачиваясь и шагая, извиваясь и

перекатываясь, пока Ипполита выкрикивала случайные указания. Но в конце

концов она объявила время разминки и отправила их на маты.

«Теперь», - сказала она, - «вместе с вашими партнерами я хочу, чтобы вы

исследовали пространство на вашем коврике, создавая отношения, основанные на

движении. Давайте начнем с различных форм оппозиции. Начните со времени. В

течение следующих нескольких минут один из вас будет исследовать быстрое

движение, а другой - медленное. Я хочу, чтобы вы наблюдали за тем, что вам

больше нравится - что кажется вам наиболее знакомым, что лучше всего выражает

вас. Помните, мы пытаемся развить самосознание».

Льюис не был уверен, что размахивание руками поможет ему в этом, но он

отправился вслед за Аароном - который до сих пор был, пожалуй, еще более

неловким, чем Льюис, - к их коврику.

Аарон расположился на одном конце, скрестив ноги, а Льюис - на другом, лицом к

нему. Он старался не обращать внимания на голые ноги Аарона и маленькую

родинку на внутренней стороне его правого колена. Можно поцеловать, подсказал

его нерадивый мозг.

«Я чувствую себя полным идиотом», - пробормотал Аарон, без энтузиазма кружась

вокруг своих запястий. «Кстати, это я изучаю медленные движения».

Со своего места Льюис мог видеть Чарли с ногами, расставленными буквой V, и

Милли, зажатую между ними, бьющую своими маленькими кулачками перед собой, как уменьшенный Рокки Бальбоа. Чарли тем временем медленно раскачивался из

стороны в сторону с закрытыми глазами, словно спотыкаясь. Может, так оно и

было.

По другую сторону от них Джефф выполнял агрессивные приседания, его лицо

становилось все краснее и краснее. «Пятьдесят в день», - надулся он на Тони, - «не

дадут доктору уйти».

Льюис вернул свое внимание к Аарону, энергично тряся одной рукой, словно

заставляя онемевшие пальцы вновь обрести чувствительность. От этого его больное

плечо заныло, и он поморщился. «Я собираюсь исследовать быстрое движение за

этой чертовой дверью».

Аарон усмехнулся, пригнув голову, чтобы скрыть улыбку, отчего его волосы упали

на лоб. Тревожно мило. «Я умираю с голоду», - пробормотал он. «Надеюсь, мы

скоро поедим».

Льюис тоже был голоден, и это ощущение ему не нравилось. Он чувствовал себя

беспокойным и неуправляемым, что было странно и добавляло к общему

растущему чувству тревоги. Его плечо болело вместе с урчащим желудком, и он

потянулся вверх, чтобы потереть больное место между плечом и шеей.

«Теперь я хочу, чтобы вы наблюдали за своим партнером», - пробурчала Ипполита

откуда-то сзади. «Осознайте их движения и свои собственные. Осознайте ваши

различия и совпадения. Обратите внимание на их дыхание и свое собственное. Их

тело и свое собственное».

Льюису не нужно было подсказывать, как осознать тело Аарона. Он и так был

сверхчувствителен, особенно после прошлой ночи. Он все еще чувствовал теплое

скольжение своих рук по обнаженной коже Аарона на лугу с полевыми цветами.

Аарон в его объятиях на пляже, его серебряные глаза, наполненные смехом, а затем

потом смягчились от чего-то еще.

Блядь.

Он взглянул на Аарона, который слабо улыбнулся.

«Осознайте пространство, которое вы создаете вокруг себя. Вытяните руки, чтобы

ощутить его края, по бокам и сверху. Это ваше пространство, созданное вами

пространство. Это мыльный пузырь, шар доверия, временный и мощный. В пузыре

принятия, который вы создали вместе с партнером, я хочу, чтобы вы начали

исследовать способы общения друг с другом без использования голоса. Наблюдайте

за своим партнером, за его движениями, за болевыми точками в его теле».

Смотреть на Аарона было одновременно неловко и естественно. Может быть, подумал Льюис, пробегая взглядом по мускулистому телу Аарона, это потому, что

он все время смотрел на Аарона. Его лицо с улыбающимися серыми глазами и

выразительным ртом, россыпью веснушек на переносице и единственной ямочкой

на левой щеке было знакомо Льюису так же хорошо, как и его собственное. И когда

их взгляды встречались, связь всегда была мгновенной - они годами общались без

слов, спасибо большое Ипполите.

Аарон пожевал нижнюю губу - знакомый жест, и Льюис почувствовал внезапную

тяжесть в члене. Не будучи озабоченным семнадцатилетним подростком, он

прогнал это чувство, но все же... Реакция шокировала его. Он задумался, не

отключились ли прошлой ночью некоторые из его привычных защитных

механизмов, оставив его беззащитным.

«Теперь переведите взгляд внутрь, на собственное тело. Чувствуете ли вы

сопротивление?» Тень Ипполиты упала на них. «Чувствуете боль? Хорошо.

Углубитесь в нее, допросите боль. В пузыре доверия вы можете исследовать

болезненные чувства без осуждения. Вы можете позволить своему телу говорить, когда ваше сознание не может этого сделать».

Выражение лица Аарона из неловкого превратилось в явно недовольное. Льюис

покрутил больным плечом, жалея, что вчера не успел сходить на массаж. Плечо не

давало ему покоя, сколько он себя помнил, и он растирал его, ощущая

необъяснимую тревогу в груди. Его слегка подташнивало.

Черт, как же он ненавидел это дерьмо.

«Теперь я хочу, чтобы вы прикоснулись к своему партнеру», - сказала Ипполита, появляясь позади Аарона. «Не навязчиво и с его согласия». Она протянула обе руки, затем сжала их вместе. «Начнем с ладони к ладони. Потянитесь к своему партнеру.

Поприветствуйте его своим телом».

Закатив глаза, Аарон поднял одну руку ладонью наружу, словно останавливая

движение. Под одобрительным взглядом Ипполиты Льюис повторил этот жест, пока его ладонь не коснулась ладони Аарона. Льюис почувствовал, что его дыхание

участилось, и увидел, что грудь Аарона тоже напряглась. И тут рука Аарона

разжалась, его пальцы медленно сдвинулись, пока не переплелись с пальцами

Льюиса. И, несмотря на учащенный пульс, Льюис почувствовал, что его тревога

ослабевает. Он глубоко вдохнул через нос, пытаясь скрыть, как сильно он в этом

нуждается.

Он понял, что прикосновение Аарона успокаивает его.

«Очень хорошо», - сказала Ипполита низким, задыхающимся голосом. «Теперь, в

безопасном пространстве между вами, расскажите друг другу о том, что вы видите.

Где находятся точки сопротивления вашего партнера? Где они испытывают боль?

Поместите свою руку туда, направьте ее туда».

Долгое, тяжелое мгновение никто из них не двигался. Затем Аарон поднял

свободную руку и, поколебавшись, осторожно положил ее на больное место между

шеей и плечом Льюиса. Его прикосновение было теплым, пальцы сильными, и

Льюис сразу же почувствовал сильное облегчение. Его глаза беспомощно

закрылись, и он тихо вздохнул. Это была неожиданно сильная реакция, и он ощутил

странный прилив чувств. Благодарности. Он не мог объяснить, почему.

«Позвольте

прикосновениям

вашего

партнера

открыть

ваш

разум

для

сопротивления внутри вашего тела», - продолжила Ипполита. «Исследуйте это

сопротивление. Откуда оно взялось? В чем его корень? Есть ли там что-то, что вы

хотели бы отпустить?»

Нет. Льюис напрягся. Нет, он не мог этого сделать.

Вместо этого он сосредоточился на теплых пальцах Аарона, на его большом пальце, слегка касающемся шеи Льюиса. Успокаивает. Возбуждает? Да, он чувствовал

слабое возбуждение желания в крови, мурашки по позвоночнику, тяжесть в члене.

Но это были знакомые ощущения. Безопасные и комфортные. Его потрясла

неожиданная волна эмоций, чувств, которая никак не хотела утихать. Откуда, черт

возьми, оно взялось? Он не знал.

Он втянул воздух, ужасаясь тому, как он вздрогнул.

Хватка Аарона усилилась. «Льюис?»

«И помните», - мягко сказала Ипполита. «Вы можете выйти из пузыря в любой

момент. Выпейте воды и подышите свежим воздухом».

«Здесь в этом нет необходимости», - задыхаясь, произнес Чарли. «Боже, Милс, это

именно то место».

Открыв глаза, Льюис обнаружил, что Аарон наблюдает за ним, нахмурив брови, и

тихо спрашивает: «Хорошо?»

Льюис кивнул, запоздало осознав, что их руки все еще соединены и лежат на

коврике между ними. Он держал Аарона за руку. Он ни с кем так не держался за

руку со времен своей матери...

Острая боль, сильнее которой он не чувствовал уже много лет, заставила его

отпрянуть. Он с силой оттолкнул боль и выдернул руку из хватки Аарона.

Другая рука Аарона опустилась на его плечо, его широко раскрытые глаза смотрели

на него с беспокойством.

«Ладно», - сказала Ипполита, стоя у него за спиной, - «оставим это на время. Мы

вернемся в группу, чтобы поделиться нашими первыми парными впечатлениями.

Пожалуйста, все выйдите из своих пузырей доверия и образуйте круг».

Наверное, это пропуск завтрака, подумал Льюис. Низкий уровень сахара в крови

или что-то в этом роде. Потому что чувствовал он себя странно. Беспокойство и

одышка. Вернулась и прежняя слабая тошнота.

Что, черт возьми, с ним было не так?

Он попытался отмахнуться от этого, вставая и потягивая воду, но ему было трудно

смотреть на кого-либо. Кроме Аарона. И слава Богу, Аарон прилип к нему, как

клей, вошел за ним в круг и сел так близко, что их колени соприкасались, когда они

сидели, скрестив ноги, на полу, как дети на школьной ассамблее. К своему стыду, Льюис понял, что ему нужен этот контакт. Ему нужно было присутствие Аарона, чтобы не дать ему смыться. Блядь.

«Кто хочет поделиться первым?» сказала Ипполита, перекинув свои дреды через

одно плечо.

«Я!» Милли подняла руку.

Ипполита не выглядела удивленной. «Спасибо, Милли. Пожалуйста, продолжай...»

«Ну, во-первых», - промурлыкала Милли, - «я хочу сказать, что это было просто

потрясающе, Ипполита. Спасибо». Она изобразила практичное намасте. «То есть я

знала, что это будет познавательно, но, честно говоря, мне кажется, что за

последний час я узнала больше, чем за три года учебы в Оксфорде».

«И чему же ты научилась сегодня?» - спросила Ипполита. «Можешь рассказать об

этом подробнее?»

«Ну...» Похоже, она была ошеломлена вопросом и посмотрела на Чарли, который

лежал у нее под боком в полулежачей позе, словно греческий бог в нижнем белье.

«Думаю, мы поняли, насколько глубоко мы связаны друг с другом», - сказал Чарли, сжав бедро Милли. «Наши тела так же симпатически связаны, как и наши умы, правда, Милс?»

На другом конце круга Джефф издал страдальческий вздох.

В наступившей неловкой тишине Тони сказала: «Ну, я поняла, что мне нужно

записаться на занятия йогой. Поверить не могу, насколько я неподвижна!»

Ипполита благосклонно улыбнулась. «Я бы рекомендовала регулярные занятия

йогой всем». Ее взгляд обратился к Льюису, на мгновение задержался на нем, и, когда он замолчал, она перевела его на Аарона. «У вас есть какие-нибудь

наблюдения, Аарон?»

Он ответил: «По моим наблюдениям, такой семинар не для всех».

«Безусловно, это так. Как я уже сказал в самом начале, каждый может покинуть

семинар, если почувствует, что он становится слишком интенсивным».

«Но интенсивность - это то, что нам нужно!» возразил Чарли, резко вскочив на

ноги. «Она нужна нам, чтобы прорваться через блокирующие факторы и

высвободить наше творческое видение».

«Это интересно, Чарльз», - сказала Ипполита. «Не хочешь ли ты рассказать нам о

блоке, который обнаружил сегодня утром?»

«Ну, конечно, я довольно свободолюбив в творческом плане. Но в группе я

чувствую какую-то негативную энергию. Какое-то приходское мышление».

Льюис вздрогнул. «Что именно?»

«Никто не виноват». Чарли успокаивающе поднял руку. «Здесь нет виноватых. Мы

все прошли путь, чтобы достичь этой точки. Мы все столкнулись с трудностями. И

неизбежно они оставили свой след». Он бросил говорящий взгляд в сторону

Льюиса.

Какого черта? Нерв в плече Льюиса сильно защемило, заставив его вздрогнуть.

«Но мы не можем позволить нашему багажу помешать нам проложить новый путь»,

- продолжил Чарли. «Даже если это будет трудно, мы должны снять с себя ярлыки и

освободиться, чтобы принять новое направление».

«Конечно», - поддержала Милли. «Мы должны отказаться от ярлыков. Я буквально

ненавижу ярлык «Оксбридж», понимаете? Это как «да, я училась в Оксфорде». И

что? Это не определяет меня».

Чарли снова погладил ее по бедру. «Ты гораздо больше, чем это, Милс. Гораздо

больше».

Ипполита выглядела недовольной. «Это не совсем... цель этого семинара, Чарльз».

«Глупости». Он оскалил в своей улыбке акулу, полную зубов. «Семинар будет

посвящен всему, что нам нужно. Разве не так вы мне сказали? Лично я нахожу это

невероятно раскрепощающим».

«Невероятно», - повторила Милли.

Льюис наклонил голову в одну сторону, пытаясь размять больную мышцу. Боли в

шее становились все сильнее, как и тошнота. Появился запах, знакомый и

неприятный... Он принюхался к воздуху. Что это было? Дезинфицирующее

средство? Пахло как в больнице. Он попытался избавиться от него, не обращая

внимания на то, что его сердце пустилось в галоп, и на внезапно выступивший на

лбу пот.

«Хорошо». Ипполита произнесла отрывисто. «Давайте вернемся к нашим парам. Я

хочу снова изучить оппозицию. Подумайте о свободном и связанном движении, о

том, как вы связываете себя и можете освободить. Возьмите партнера за руку и

потяните, пока тот сопротивляется. Что вы чувствуете?»

Вернувшись на свой коврик, Льюис смутно осознавал, что Аарон взял его за руку, но его отвлекали запах дезинфицирующего средства, тошнота и боль в плече.

Откуда, черт возьми, исходил этот запах?

Он огляделся. Милли прижала Чарли к коврику, оба они смеялись и извивались.

Льюис не обращал на них внимания. Тони и Джефф вели отчаянную дискуссию с

Ипполитой, которая сидела на корточках рядом с ними, и...

Что-то привлекло его внимание. Стопка стульев, придвинутая к дальней стене

аккуратной стопкой. Такие стулья можно увидеть на конференции.

Или в зале ожидания.

Нерв в шее затрещал так сильно, что он вздохнул и схватился за плечо.

И вдруг он снова оказался там. В той ночи.

Измученный страхом и горем, с суровыми глазами, пытаясь уснуть на неудобном

пластиковом стуле под неоновыми бликами больничных ламп, он повернул голову

под неудобным углом. Но боль в шее не шла ни в какое сравнение с болью в его

разрывающемся сердце.

«Теперь вы можете войти, мальчики», - мягко сказал доктор. «Пришло время

попрощаться с мамой».

Льюис втянул воздух, ужасаясь тому, какой влажный, дрожащий звук он издал, и не

в силах остановить неумолимую волну воспоминаний, которая накатывала на него, топила его.

Он зажмурил глаза. Его ресницы были мокрыми.

Блядь. Чертов ад.

Воспоминания не прекращались. Он не мог их остановить.

Оуэн смотрел на него. Давай, Льюис. Давай зайдем сейчас.

Кто-то схватил его за плечо, прямо над болевой точкой, и сильно сжал. Сильные

пальцы, теплые и уверенные.

«Все в порядке», - мягко сказал Аарон. «Льюис, посмотри на меня».

Глава тринадцать

Аарон

«Льюис, посмотри на меня». Опустившись перед ним на колени, Аарон крепче сжал

плечо Льюиса. «Открой глаза».

Ипполита сделала шаг к ним, обеспокоенная, но Аарон покачал головой. Льюису

меньше всего нужна была суета. Черт, он боялся, что может случиться что-то

подобное, с тех пор как прочитал приветственный пакет со всеми его разговорами о

погружении в прошлую боль. О чем, черт возьми, думал Чарли?

Через мгновение Льюис открыл глаза. Но перед ним было не все. Аарон видел, что

часть его лица отсутствовала, поглощенная тем, что наложило на него это

выражение.

«Льюис, назови мне пять вещей, которые ты можешь видеть», - мягко сказал Аарон, по-прежнему сжимая напряженное плечо Льюиса и чувствуя, как по нему пробегает

минутная дрожь.

«Что?» хрипло сказал Льюис.

«Скажи мне пять вещей, которые ты можешь видеть прямо сейчас».

Льюис моргнул, но в конце концов сказал: «Тебя. Я тебя вижу».

«Что еще?»

«Коврик. Пол».

«Это три».

«Окно», - сказал Льюис, его взгляд стал более пристальным. Более

присутствующим. «Деревья за окном».

«Хорошо». Аарон ободряюще улыбнулся ему. «Теперь четыре вещи, которые ты

можешь услышать».

Льюис нетерпеливо покачал головой, но все же сказал: «Птиц за окном. Твой голос.

Самолет над головой...» Его глаза поднялись на Аарона. «Чарли, трахающий

Милли».

Это было больше похоже на правду. Улыбка Аарона расширилась, и он немного

расслабился.

«А три вещи, которые ты можешь потрогать?»

«Тебя», - тут же сказал Льюис и сжал пальцы Аарона. «Ты».

«Это только одна».

Льюис открыл рот, чтобы заговорить, и снова закрыл его. Выражение его лица было

грубым, изрезанным так, как Аарон никогда раньше не видел и не хотел видеть

снова. «Прости», - сказал он грубым голосом. «Я был...» Он замолчал, покачав

головой.

«Хочешь подышать свежим воздухом?»

«Я в порядке».

«Ты не выглядишь...»

Льюис стряхнул руку Аарона со своего плеча. «Я сказал, что я в порядке».

Это была полная чушь, но на лице Льюиса появилось мулине, которое, по крайней

мере, показалось ему знакомым. Аарон не стал спорить и посмотрел мимо Льюиса

туда, где Ипполита приседала рядом с Джеффом и Тони, побуждая их исполнить

что-то похожее на «Греби, греби, греби на своей лодке».

Почувствовав его взгляд, Ипполита подняла голову. Она была проницательна, это

он ей признал. Поднявшись на ноги, она сказала: «А теперь мы возьмем паузу, чтобы поразмыслить над тем, чему мы научились за это время. Я бы хотела, чтобы

вы вышли на открытый воздух и осознанно двигались в этом внешнем

пространстве. Обратите внимание на то, что мы обсуждали: скорость, направление, силу движения. Подумайте, что вам больше нравится, что выражает вас наиболее

глубоко. Помедитируйте над тем, что это значит».

Чарли тут же поднялся на ноги и помчался по галерее, как заведенный, а Милли

поскакала следом за ним. «Скорость! Точность!» - взывал он. «Быстрая, как лиса!»

Джефф сделал что-то вроде полугалопа в том же направлении, а затем с тяжелым

вздохом сдался, опустив плечи.

«Может, выпьем кофе?» любезно предложила Тони.

Джефф просветлел, затем бросил неуверенный взгляд на Ипполиту. «Мне кажется,

мы все еще должны поститься...»

«Это исключительно ваш выбор», - сказала Ипполита, слегка нахмурившись.

«Надеюсь, это было понятно».

«Э-э...» Джефф почесал челюсть.

Тони взяла его за руку. «Пойдем, Джефф, найдем кофе и круассан. Я умираю от

желания услышать больше о твоей поездке в Мачу-Пикчу».

И только когда она бросила обеспокоенный взгляд через плечо на Льюиса, медленно поднимающегося на ноги, Аарон понял, что она заметила его срыв. Что ж, ничего удивительного: они дружили много лет, и Тони не отличалась

наблюдательностью.

Однако Льюис не смотрел ни на кого из них. Он просто пересек пол, схватил свои

кроссовки и, не останавливаясь, чтобы надеть их, пошел по галерее один. Аарон

уже собирался последовать за ним, когда Ипполита коснулась его руки.

«Подождите», - сказала она.

Как только Джефф и Тони оказались вне зоны слышимости, Ипполита сказала:

«Это было очень напряженно для Льюиса».

«Да».

«Я рада, что вы были рядом с ним. Я вижу, что у вас очень близкие отношения, что

он глубоко доверяет тебе. Было прекрасно наблюдать за вашей связью».

Аарон рассмеялся, но не от удовольствия. «Мы не связаны, я просто его

помощник».

Она посмотрела с сомнением. «Как бы вы ни определяли ваши отношения, Аарон, вы явно не «просто» что-то для Льюиса. Тело не лжет. Я видела, как он

отреагировал на ваше присутствие сегодня». Нахмурившись, она добавила: «Но, как

я понимаю, он не полностью подготовился к семинару?»

«Учитывая, что Чарли устроил нам его только вчера днем, нет, не подготовился».

Ее губы сжались в досаде. «Мне очень жаль это слышать. Это не то, чего я ожидала

или просила». Она наклонила голову в ту сторону, куда ушел Льюис. «Вы должны

быть с ним сейчас; ему нужна ваша поддержка. Думаю, сегодня утром он затронул

нечто очень глубокое».

Аарон только кивнул, не собираясь ничего говорить о Льюисе. Не то чтобы Аарон

знал, что творилось у него в голове, но его страдания были очевидны. И больно

было наблюдать. На удивление Аарону. Он никогда не видел Льюиса таким

уязвимым, заметно расстроенным, его обычный высокомерный фасад был

разрушен. Аарон все еще чувствовал себя потрясенным, в животе у него было

пусто.

«Передайте ему, пожалуйста, что если он решит продолжить семинар, то все

оставшееся время мы будем уделять внимание только целительному расслаблению.

Я не готова продолжать более интенсивную работу, учитывая, что у группы», - она

сделала паузу, а затем жестко добавила, - «не хватает времени на подготовку».

Аарон кивнул, с неохотой понимая, что она явно беспокоится о Льюисе.

Несомненно, семинар вскрыл нечто, глубоко его расстроившее, но не ее вина, что

Льюиса заставили принять в нем участие. В этом был виноват Чарли, мать его, Александр. Поблагодарив ее, Аарон отправился на поиски Льюиса. В конце концов

он нашел его сидящим на скамейке в формальном саду на заднем дворе дома.

Несмотря ни на что, он выглядел как всегда эффектно в своей немыслимой беговой

форме, а его густые темные волосы растрепались от того, что он провел по ним

руками. Аарон остановился в нескольких ярдах от него и несколько долгих

мгновений просто стоял и смотрел. Льюис и в самом деле был прекрасно сложен, но

сейчас он был одинок в своем несчастье: сидел, положив предплечья на колени, его

широкие плечи сгорбились в гневном поражении, и он угрюмо смотрел на землю

между своих ног.

Он выглядел совершенно несчастным, и сердце Аарона не выдержало.

Спустившись по трем ступенькам в утопающий сад, Аарон подошел к скамейке, похрустывая по гравию ползунками.

«Если ты хочешь, чтобы тебя оставили в покое», - мягко сказал он, остановившись

возле скамейки, - «я пойду».

Льюис не поднял глаз. «Я чувствую себя чертовым идиотом», - сказал он, направив

слова на землю, и выражение его лица скрылось под падающими темными

волосами. «Я даже не знаю, что, черт возьми, произошло».

«Я говорил с Ипполитой», - сказал Аарон, осторожно присаживаясь на другой

конец скамьи. «Она разозлилась, что Чарли набросился на нас в последнюю минуту.

Мы просто расслабимся до конца сеанса, если...»

«Я не собираюсь туда возвращаться».

«Справедливо. Я тебя не виню».

Льюис порывисто выдохнул и сел, откинув волосы назад одной рукой. «Но если я

этого не сделаю, Чарли никогда этого не оставит».

«К черту Чарли». («Fuck Charlie.»)

«Нет, спасибо».

Аарон тихонько рассмеялся, и Льюис почти улыбнулся, в его взгляде мелькнул

слабый отблеск веселья. «Спасибо за... за то, что ты там сделал».

«Без проблем. Раньше это помогало, когда у моей сестры случались приступы

тревоги». Льюис взглянул на него. Он еще не успел восстановить свой фасад, и

выражение его лица оставалось открытым и грубым. На него было больно смотреть.

«Я не знал, что у тебя есть сестра».

«Нет, - согласился Аарон, улыбаясь. «Хочешь верь, хочешь нет, но есть несколько

вещей, которые ты обо мне не знаешь». Некоторые из них он никогда не сможет

узнать.

Льюис пристально смотрел на него. Затем он сказал: «Значит, Ипполита сказала, что после этого нужно просто расслабиться?»

«Целебный отдых».

Льюис посмотрел вдаль, на заказанную территорию и на дикую природу за ее

пределами. «Не хочу, чтобы Чарли думал, что это меня расстроило».

«Расстроило тебя?» Аарон нахмурился. «Подожди. Ты же не думаешь, что он

сделал это специально?»

Льюис устало покачал головой. «Нет. Чарли - это все Чарли, он слишком

самовлюблен, чтобы быть таким макиавеллистом*. Но ему нравится видеть, как

люди расстраиваются, и он непременно воспользуется этим, если решит, что

сможет повлиять на меня». Он взглянул на Аарона, и его рот искривился в

язвительной улыбке. «В общем, он обычный или садовый корпоративный ублюдок

в конопляных сандалиях».

Аарон кивнул. «Держу пари, Джефф согласится с такой оценкой».

«Бедный ублюдок». Сделав глубокий вдох, Льюис поднялся на ноги. «К черту, я

должен закончить эту чертовв сеанс».

Солнце скрылось за его спиной, и Аарону пришлось прищуриться, чтобы

разглядеть его лицо. «На самом деле нет, знаешь ли. Ты можешь просто вернуться в

________________________________________________________________________

*Макиавеллист — это искусный манипулятор, применяющий лесть, подкуп,

запугивание, угрозы для достижения собственных целей.

свою комнату и отдохнуть».

Честно говоря, это показалось Аарону отличной идеей. После бессонной ночи сон

был именно тем, что ему было нужно.

Но Льюис покачал головой. «И позволить ему выиграть? Ни за что на свете». Затем, к изумлению Аарона, он протянул руку с нехарактерно неуверенным выражением

лица. «Пойдем со мной?»

Может быть, все дело в прикосновениях, которые они делали в мастерской, но не

было ничего странного в том, что он взял Льюиса за руку и позволил поднять себя

на ноги. Не было странным и то, что он оказался достаточно близко, чтобы ощутить

жар тела Льюиса, бьющегося о его собственное, когда он встретился с его синяками

и незащищенным взглядом.

И, возможно, именно поэтому, когда Льюис собрался сбросить его руку и отойти, Аарон на мгновение усилил хватку и сказал: «Конечно, я пойду. Я всегда буду

рядом, если понадоблюсь тебе».

Льюис на мгновение уставился на него, его яркие голубые глаза изучали лицо

Аарона, словно проверяя его искренность. Затем он кивнул и прошептал:

«Спасибо».

Аарон отпустил его руку, и они повернулись и начали идти обратно к дому.

Когда они пришли, оказалось, что все остальные находятся в галерее.

Ипполита и Чарли стояли поодаль. Ипполита говорила негромким голосом, а Чарли

слушал, но выражение его лица было мятежным, губы сжаты в жесткую линию.

Милли бессвязно болтала с Тони, который сохранял вежливое выражение лица, а

Джефф стоял рядом с ними, следя за каждым словом жены.

Тони посмотрела в сторону Аарона и Льюиса, когда они подошли. Она встретила

взгляд Аарона, выражающий едва заметное беспокойство. Аарон слегка кивнул ей, надеясь, что она воспримет это как заверение.

Когда они приблизились, Тони сказала: «Привет. Если вы голодны, на столе есть

кексы и датская выпечка. Чай и кофе тоже. Ипполита все организовала». Понизив

голос, она добавила: «Не думаю, что вчера вечером нам нужно было поститься».

«О, но это было рекомендовано!» серьезно сказала Милли. «Чарли так сказал, и я, например, чувствую себя потрясающе. Такая легкость и, знаете, свобода?»

«Да, но ты все время постишься», - сказал Джефф. «Ты постоянно сидишь на какой-нибудь причудливой диете». Он улыбнулся ей, но это была натянутая улыбка.

Она сузила на него глаза. «Нет, не сижу», - сказала она с ядовитой ноткой в тоне, которая совершенно не сочеталась с ее миловидностью в остальное время. «И ты

знаешь, что я буквально ненавижу то, как ты контролируешь мою еду».

«Может, если бы ты ела достаточно...»

Но дальше он не пошел. Чарли шел к ним, все его тело излучало раздражение, а

невозмутимая Ипполита держалась позади.

«Ладно, ребята», - сказал Чарли. «Мы собираемся закончить семинар немного

раньше». Он бросил на Льюиса быстрый обвиняющий взгляд, а затем жестко

добавил: «Видимо, некоторые из нас заблокированы сильнее других и находят этот

процесс довольно сложным».

Ипполита спокойно вмешалась: «Возможно, было бы проще, если бы все получили

время на правильную подготовку и знали, чем мы будем заниматься сегодня». Она

улыбнулась всем присутствующим. «Я буду рада вернуться и провести полный

семинар в другой раз или встретиться с кем-нибудь из вас наедине, если вы

захотите. Но сегодня, я думаю, мы закончим с простыми упражнениями на

движение».

Аарон почувствовал резкий укол облегчения. Он взглянул на Льюиса и с радостью

увидел, что, хотя тот все еще выглядел напряженным, он определенно казался

менее затравленным.

Последние тридцать минут были относительно терпимыми. Ипполита провела их

через не слишком постыдную последовательность движений, затем повторила свое

«приветствие» с «благодарностью», обращаясь к каждому из них по очереди.

Наконец, они должны были встать в круг, взяться за руки и произнести

положительное утверждение для группы. Чарли предложил: «У меня есть смелость

и уверенность в себе, чтобы делать невероятные вещи». Милли сказала: «Каждый

день я приближаюсь к тому, чтобы стать лучшей версией себя», Джефф - «Я

заслуживаю любви», а Тони - «Я отвечаю за свою жизнь».

Когда настала очередь Аарона, он довольно туманно сказал: «Я способен на

большее, чем думаю» - что было обманом, поскольку это был один из примеров, которые Ипполита дала им перед началом игры. К ее чести, Ипполита даже не

моргнула глазом на этот вопиющий плагиат.

Наконец настала очередь Льюиса.

Тихо и твердо он сказал: «Я контролирую ситуацию».

Глаза Чарли сузились.

И вот, наконец, к счастью, все закончилось.

«Ладно, ужин сегодня в семь», - сказал Чарли, когда они опустили руки и круг

распался. «Но я хочу, чтобы вы все были в гостиной с пяти, чтобы выпить, хорошо?

Приходите вовремя и без отговорок». Он неискренне улыбнулся. «А пока

наслаждайтесь Сейфхейвеном. Поплавайте, сходите в тренажерный зал - кто-нибудь из персонала может предоставить вам велосипед или сигвэй, если хотите.

Просто используйте это место по максимуму. Мне нужно ответить на несколько

звонков сегодня днем, так что я оставлю вас наедине». Он взглянул на Милли, надулся и добавил: «Знаю, я чертов трудоголик. Простишь меня?»

«Конечно!» - ответила она. «И я сделаю лучше. Я буквально приду и помогу тебе!»

Лицо Джеффа потемнело.

«Придешь?» сказал Чарли. «Боже мой, Милс, ты чертовски лучшая».

Как будто у него не было по крайней мере пяти помощников, на которых он мог бы

переложить работу, если бы захотел. Господи.

Тони, никогда не любившая геройствовать, уже отошла в сторону от

надвигающейся домашней драмы, и когда Аарон взглянул на Льюиса, то увидел, что тот делает то же самое.

«Ладно, тогда увидимся за ужином», - сказал Льюис, поднял руку в знак прощания

и направился к двери.

«Да, круто, круто», - сказал Чарли. «Сегодня мы наверстаем упущенное за

вчерашний вечер, да?»

«Да», - ответил Льюис через плечо, не останавливаясь. «Звучит неплохо».

Аарон поспешил за ним.

Они покинули Длинную галерею, выйдя в большой, гулкий коридор. Когда они

пересекали пол, направляясь к лестнице, с одной из деревянных скамеек поднялась

фигура.

Ипполита.

Она посмотрела на Льюиса. «Я надеялась поговорить с вами», - сказала она.

Льюис резко остановился. От него исходил дискомфорт. Он вежливо спросил: «Я

думал, сессия закончена?»

«Да», - просто ответила Ипполита. Она улыбнулась. «Я просто хотела предложить

вам пару размышлений. Если вы готовы выслушать».

Льюис смотрел на нее несколько мучительно долгих мгновений. Затем он вздохнул.

«Ладно, хорошо». Он повернулся к Аарону. «Увидимся позже, хорошо?»

Это был очевидный отказ, и он заставил Аарона попятиться.

Глупо было чувствовать себя отвергнутым, но он чувствовал. После вчерашнего

вечера и странной интенсивности семинара он подумал... А что он подумал? Что

они теперь друзья?

Не будь идиотом, Аарон Пейдж.

Выдавив из себя, как он надеялся, равнодушную улыбку, он сказал: «Да. Позже» и

ушел.

Глава четырнадцать

Льюис

Льюис нахмурился, глядя вслед Аарону. Он выглядел... раздраженным?

«Аарон упомянул, что он ваш помощник».

Льюис обернулся к Ипполите, которая смотрела на него своим обескураживающе

прямым взглядом.

«Ага», - подтвердил он. Это был довольно ювенильный способ дать ей понять, что

он не очень-то хочет с ней разговаривать. Однако она не выглядела оскорбленной.

Более того, она выглядела слабо забавной, и это было еще хуже.

«Послушайте», - сказал он натянуто. «Думаю, на сегодня с меня хватит всей этой

возни с мастерской».

Она кивнула. «Я понимаю. Никто из нас не ожидал того, что случилось с тобой

сегодня».

«Не уверен, что именно произошло, но...»

«Пожалуйста», - мягко сказала она, положив руку ему на предплечье. «Не

притворяйтесь. Мы оба знаем, что вы пережили нечто сильное. Если уж на то

пошло, мне очень жаль. Если бы я знала...»

«Без обид», - вмешался он. «Но, может быть, вам стоит рассказать об этом кому-нибудь, кто захочет это услышать? Чарли, похоже, все это проглотит. Как и та

безмозглая женщина, за которой он пыхтел все утро».

Ипполита встретила его взгляд. «Я ничего не продаю, Льюис. Я просто хотела

проверить, все ли в порядке».

«Да? Ну, я в порядке. Просто охренительно».

«Вы уверены в этом? Мне показалось, что вы переживаете сильные воспоминания.

С вами такое случалось раньше?»

«Не знаю», - раздраженно ответил он, но честность заставила его добавить: «Может

быть. Давным-давно. Сейчас со мной все в порядке». Он потер плечо. «Мне просто

нужно немного обезболивающего».

Взгляд Ипполиты прошелся по его лицу. Наконец она кивнула. «Хорошо. Я просто

хотела сообщить вам, что мы с Чарльзом очень четко договорились, что

сегодняшняя группа должна была получить информацию о том, что будет включать

в себя семинар, заранее. Мне жаль, что этого не произошло. Я прослежу, чтобы в

будущем этого не случилось ни с кем другим».

Льюис вздохнул. «Все в порядке. По правде говоря, это ничего бы не изменило.

Мне все равно пришлось бы это сделать».

Она нахмурилась. «Почему?»

Льюис рассмеялся без юмора. «Потому что Чарли всегда получает то, что хочет».

«Нет, не получает», - твердо сказала она. «Вы можете сказать ему «нет», знаете ли».

«Вы думаете?»

«Я знаю. Он хотел, чтобы я продолжала заниматься мастерской, как планировала, но я отказалась».

«Разве он не угрожал не заплатить вам?»

«Конечно. Он закатил такую истерику». Она рассмеялась. «Видимо, я не получу ни

копейки».

«Что?» Странно, но он почувствовал себя оскорбленным от ее слов. «Это

возмутительно!»

Она пожала плечами. «Я списываю это на опыт».

Льюис покачал головой. «Мне очень жаль».

«Не стоит. Просто» - она порылась в кармане и достала листок бумаги - «возьмите

это. На случай, если у вас снова случится подобный приступ и вы решите

поговорить с кем-нибудь об этом».

Он открыл его. Она написала: «Грейс Коллинз, дипломированный психолог / CBT-терапевт», а ниже нацарапала номер и адрес электронной почты.

«Грейс очень хорошая», - просто сказала она.

Он сложил бумагу обратно и сунул ее в карман. «Спасибо».

Какое-то время они стояли в тишине. Затем Ипполита сказала: «Аарон очень

заботился о вас сегодня. Вам повезло, что у вас есть такой друг».

«Я знаю».

Она смотрела на него так, словно не была уверена, что он действительно знает. Но в

конце концов она кивнула и отступила назад. «Оставайтесь в безопасности, Льюис.

Было интересно познакомиться с вами».

«И вам того же», - сказал он.

Провожая ее взглядом, он гадал, что она расскажет Скай Джегер о его проблемах, и

знал, что вскоре она появится в одном из его сценариев.

______________

Как только он вернулся в свою комнату, то в изнеможении упал на кровать и уснул.

Когда он проснулся, было уже половина второго, и он проголодался.

Он решил пойти и попросить у Тони немного перекусить. Проходя мимо комнаты

Аарона, он постучал, решив, что Аарон тоже проголодался. В ожидании ответа его

желудок сжался от нервного напряжения, и он понял, что беспокоится о том, что

увидит на лице Аарона после всей утренней драмы.

Но ответа не последовало, даже когда он постучал во второй раз. Должно быть, Аарон куда-то ушел.

Чувствуя себя как-то странно, он дошел до комнаты Тони и постучал в дверь.

«О, это ты», - сказала она, открыв дверь. «Дай угадаю. Тебе нужна одна из моих

вкусняшек».

«Если бы ты подарила мне вкусняшку, я бы любил тебя вечно. Даже дольше, чем за

лапшу».

Она закатила глаза, но широко распахнула дверь, чтобы впустить его, пока она

роется в своем чемодане. Она достала не только лапшу - кисло-сладкую, его

любимую, - но и пакет с говяжьими обручами. Он сглотнул слюну.

«Не говори, что я плохо к тебе отношусь», - сказала она, протягивая ему обручи.

«Ты сделала старика очень счастливым».

«Старика?» - сказала она, подняв брови. «Да я на десять лет старше тебя, ты, молодой хлыщ. А теперь не забудь постучать мне, прежде чем отправиться пить. Я

не хочу встречаться с этой компанией в одиночку».

«Я тоже», - сказал Льюис, скорчив гримасу. «Эй, ты не знаешь, куда пошел Аарон?»

«Он сказал что-то о прогулке, но это было давно. Его нет в своей комнате?»

Льюис покачал головой.

«Хм...» Тони выглядела задумчивой. Через мгновение она спросила: «А ты? Чем ты

занимался весь день?»

«Спал. Я был занят. А ты?»

«Я провела добрый час, пытаясь отвязаться от бедного Джеффа - он все уши мне

прожужжал о своей чертовски ужасной жене. Они с Чарли заслуживают друг друга.

Потом я сбежала сюда и занялась своей электронной почтой».

«По крайней мере, ты была продуктивна», - сказал Льюис, направляясь к двери.

«Как только я проглочу эту кучу, я, возможно, сделаю то же самое, прежде чем нам

придется спуститься. Чертова выпивка в пять?»

Тони вздохнул. «Да, это будет долгая ночь».

«Возможно, мне придется надраться, чтобы пережить ее», - предупредил ее Льюис.

Она вздохнула. «Я буду благодарна, если ты воздержишься. Когда ты пьян, тебя

еще труднее обуздать».

«Тогда есть только один выход».

«И что же?»

«Присоединиться. Если ты тоже будешь пьяна, тебе будет все равно».

Она вздохнула. «У меня нет хорошего предчувствия по этому поводу».

У Льюиса тоже, но какой у них был выбор? В отличие от Ипполиты, они не могли

отмахнуться от Чарли и списать все на опыт. Нет, если они хотели, чтобы «Пиявки: США» все же случились.

Поэтому Льюис должен был прийти на выпивку в пять часов, как бы он ни был

взвинчен и как бы ни предпочел повторить вчерашний вечер, поедая рыбу и чипсы

на пляже с Аароном.

_____________

Поглощая закуски, которые дала ему Тони, Льюис смог продержаться полтора часа, прежде чем принять душ и одеться к ужину в приталенную черную рубашку и

брюки.

Без пяти минут пять он вышел из своей комнаты и постучал в дверь Аарона.

Аарон ответил быстро, как будто ждал. Опустив ресницы, он окинул Льюиса

быстрым взглядом, и Льюис сделал то же самое, оценив белую рубашку Аарона, твидовую жилетку и джинсы. Рукава рубашки были закатаны до локтей, на левом

запястье красовались часы. Льюис на мгновение задержал на них взгляд, прежде

чем снова перевести его на лицо Аарона, и увидел, что тот смотрит на него с

полулюбопытством, полунастороженностью.

«Привет», - хрипло сказал Аарон.

«Привет», - ответил Льюис. Во рту у него странно пересохло. «Ты хорошо провел

день?»

Аарон пожал плечами. «Нормально. Я долго гулял. А ты?»

«Поспал и немного поработал».

«И...» Аарон сделал паузу и осторожно добавил: «Ты...? То есть все в порядке?»

Льюис почувствовал, как потеплели его щеки. «Конечно. Все в порядке».

«Точно», - сказал Аарон, слишком быстро. «Хорошо».

Льюис прочистил горло. «Мы должны пойти и забрать Тони. Для человека, который

утверждает, что он такой спокойный, Чарли невероятно требователен к тому, чтобы

все приходили вовремя».

Аарон хихикнул, но это прозвучало принужденно. «Он любит руководить».

Они шли по коридору, не глядя друг на друга, и Льюис ненавидел эту странную

неловкость между ними. После утренних событий это было неизбежно, полагал он, но почему так должно быть? Почему, когда между двумя людьми случается нечто

столь глубокое, неожиданно интимное, это, казалось, еще больше отдаляет их друг

от друга? Чтобы еще труднее было с ними сблизиться?

А может, это просто Льюис такой.

Мейсон не раз говорил ему, что у него проблемы с близостью, и Мейсон был не

единственным, кто высказывал такое мнение на протяжении многих лет, но Льюис

всегда отмахивался от подобных замечаний. И только сейчас, когда он шел рядом с

Аароном, его осенило, что это может быть настоящей проблемой, потому что мысль

о том, что это может повлиять на его отношения с Аароном навсегда, была

чертовски невыносимой. В этом мире было не так много людей, на которых Льюису

было глубоко плевать. Печальная правда заключалась в том, что большинство

людей он мог принять или оставить. Но Аарон был одним из немногих, кто

проскользнул под его невидимыми барьерами, и теперь мысль о том, что они

потеряют свою легкую близость, была невыносима.

Он должен был вернуть все на круги своя. Восстановить их хрупкую динамику

«босс - помощник - типа друзья, но не совсем».

Дверь Тони открылась еще до того, как они подошли к ней. На ней было

фиолетовое

платье-макси

с

вырезом,

которое

одновременно

выглядело

непринужденно и гламурно. Очки она заменила на контактные линзы, а в ушах

носила огромные золотые обручи.

Аарон издал низкий волчий свист, и она подмигнула ему.

«Сексуальная леди», - сказал Аарон, ухмыляясь.

«Ты и сам выглядишь очень нарядно».

«Нарядно?» - запротестовал он, смеясь. «По твоим словам мне около семидесяти».

Тони рассмеялась. «Я не могу назвать тебя сексуальным, хотя ты им и являешься.

Ты на двадцать лет моложе меня. Ты подумаешь, что я за тобой охочусь!»

«Я тоже здесь, если что!» Льюис ворчал, глупо раздраженный этим обществом

взаимного восхищения, которое, как ему казалось, исключало его.

«Да, но ты можешь заткнуться», - ответил Тони.

«Что? Почему?» - потребовал он, возмущенный такой несправедливостью.

«Потому что ты выглядишь как гребаная супермодель, и ты это знаешь», - бросила

она ему. «Так что никаких тебе комплиментов».

Аарон рассмеялся, и Льюис повернулся, чтобы посмотреть на него. «Et tu, Brute?»*

«Ну, ты отвратительно красив», - сказал Аарон, и на мгновение в его серебристом

________________________________________________________________________

*«Et tu, Brute?» – с франц. «А ты, гад?»

взгляде наряду с весельем появилось чистое, горячее восхищение.

Льюиса передернуло, и он не мог придумать, что на это ответить, но это было

неважно, потому что Аарон уже отвернулся и вместе с Тони направился к главной

лестнице, и Льюису оставалось только следовать за ними, стараясь не обращать

внимания на их легкомысленную беседу.

Когда через минуту они вошли в гостиную, все остальные уже были там: Чарли

стоял за честно заполненным баром, а Милли и Джефф расположились на

противоположных концах огромного секционного дивана, на котором, похоже, могли бы разместиться около десяти человек. Они оба уже потягивали коктейли: Джефф - длинный чайного цвета, а Милли - розово-розовый, со слоем белой пены

сверху.

«Добро пожаловать, добро пожаловать!» приветствовал их Чарли. «Позвольте мне

приготовить вам всем напитки. Вы доверяете мне выбирать за вас?»

Наступило короткое молчание, когда все трое, очевидно, подумали «нет», после

чего все без энтузиазма пробормотали утвердительные ответы.

Чарли засиял, то ли не обращая внимания на происходящее, то ли активно

наслаждаясь им. Он насыпал в шейкер для коктейлей лед и начал наливать в него

смертельное количество рюмок.

«Мне нравится твое платье», - сказала Тони в своей легкой манере и улыбнулась

Милли, устраиваясь на диване. Милли начала болтать о дизайнерах платьев, и

Льюис отвлекся, благодарный за способность Тони говорить с кем угодно и о чем

угодно. Этого умения ему явно не хватало.

Аарон взглянул на него и пробормотал: «Полагаю, нам тоже стоит присесть.

Думаю, нам лучше отправиться в другой конец».

Льюис без энтузиазма посмотрел на Джеффа, от которого исходили флюиды

злобного страдания, но все же кивнул.

Аарон сел первым, а Льюис устроился рядом с ним, лишь погрузившись в мягкие

подушки и осознав, как близко он находится к Аарону. Их руки соприкасались, и он

чувствовал тепло мужского тела рядом с собой. Как будто они были парой.

Блядь. Но это будет выглядеть плохо, если он сейчас пошевелится. Обдуманно.

Целенаправленно. Чарли работал барменом, энергично смешивая, взбалтывая и

наливая.

«Как ты думаешь, он собирается накрыть нас этим?» пробормотал Аарон, и Льюис

рассмеялся, хотя, по правде говоря, он не мог с уверенностью поставить на это.

Через несколько минут Чарли появился из-за барной стойки с подносом, уставленным напитками. Он преподнес Тони напиток сиреневого оттенка, сказав:

«Пурпурный закат» показался мне подходящим для сегодняшнего вечера, дорогая».

Тони рассмеялась и отпила глоток. «Ух ты, как вкусно!»

Чарли самодовольно улыбнулся. Затем он протянул Льюису толстый стакан. В нем

был огромный кубик льда, и он был почти до краев наполнен алой выпивкой.

«Егерский негрони», - пробурчал Чарли. Льюис поднял брови, затем сделал глоток.

Это был, по крайней мере, удовлетворительный алкогольный напиток.

Предложение Аарона было гораздо более броским: солнечно-желтый напиток, поданный в классическом бокале-купе, дополненном маленьким розовым зонтиком, усыпанным красными ледяными вишнями.

Чарли тонко улыбнулся Аарону. «Попутчик», - лаконично сказал он, после чего

отвернулся и потянулся за последним напитком на подносе - кроваво-оранжевым

коктейлем в классическом бокале «Ник и Нора». Вместо того чтобы сесть на диван, он устроился на полу в какой-то сидячей позе йога.

«Что у тебя, Чарли?» спросила Тони. Она уже отпила половину своего «Пурпурного

заката».

Чарли снова улыбнулся своей самодовольной улыбкой. «Это главнокомандующий».

Аарон прижался голенью к ноге Льюиса, и когда Льюис взглянул на него, губы его

были плотно сжаты от явного желания рассмеяться.

О Боже, но Льюису действительно не стоило смотреть, потому что теперь его губы

тоже подергивались. Он заставил себя отвернуться и сделал глоток напитка, но

даже когда он это сделал, он снова прижался к ноге Аарона в ответ, а потом - он

даже не был уверен, почему он это сделал - просто оставил его ногу там.

Он даже не мог притвориться, что делает это, чтобы успокоиться или сохранить

спокойствие, потому что контакт с Аароном определенно не оказывал на него

такого эффекта. Совсем наоборот. Его сердце бешено колотилось, а член

пульсировал и твердел.

«Земля - Льюису?» Чарли резко спросил, и он моргнул, осознав, что полностью

отключился, пока Чарли с ним разговаривал.

«Прости», - пробормотал он. «Я был далеко».

«Да, я заметил», - подавленно сказал Чарли. «Тебе действительно стоит поработать

над тем, чтобы присутствовать в настоящем моменте, Льюис. Это очень важно, если

ты хочешь выкладываться на полную. Не говоря уже о том, чтобы быть

уважительным к окружающим».

Другими словами, будь внимателен, миньон.

Льюис заскрипел зубами. «Что ты сказал?» - сдавленно произнес он. Тони бросила

на него предостерегающий взгляд, но он проигнорировал ее. Он мог вынести только

столько Чарлиного дерьма, и он уже был близок к концу своего пути.

Нога Аарона снова прижалась к его ноге, и, может быть, ему показалось, но он был

уверен, что теплое давление было сочувственным.

«Я просто спросил, где ты вырос».

Льюис сделал паузу. На такой вопрос он обычно отвечал сразу, без колебаний, но с

Чарли он был настороже. Даже признавая эту мысль, он осознавал, насколько

мелодраматично она звучит. Черт возьми, это был совершенно обычный вопрос.

«В основном в Стоквелле. В Ламбете».

«Правда?» сказал Чарли. «Боже, тебе повезло. Это довольно разнообразный район, верно? Я учился в Бишоптонском колледже, который» - он закатил глаза - «не такой

уж и разнообразный».

Тони мягко вмешалась: «Бишоптон - очень хорошая школа. Я точно читала, что это

самая дорогая частная школа в Британии, это правда?»

Чарли разразился хохотом. «Да, но в наши дни ходить в частную школу

практически невыгодно. Думаю, вы удивитесь, как много предрассудков я испытал

за свою карьеру». Он опрокинул в себя остатки напитка и поставил пустой стакан

на стол.

«Конечно», - вторит ей Милли. «Оксфорд буквально дискриминирует студентов с

частным образованием в наши дни». Она звонко рассмеялась. «Я бы никогда не

поступила, если бы мне пришлось подавать документы сейчас!»

Льюис обменялся язвительным взглядом с Аароном, чей рот приподнялся в одном

углу, прежде чем он смог утопить улыбку в своем напитке.

«Честно говоря, я этого не понимаю», - скучно продолжил Чарли. «Для меня люди -

это просто... люди, понимаешь? Мне все равно, откуда кто родом, какой он расы, или Иисус, кого он любит!» Он раздвинул ноги и встал. «Все хотят еще?» Его глаза

опасно блестели.

Тони протянула свой пустой бокал. «Боже, да, пожалуйста. Это было

восхитительно».

Льюис предложил свой пустой бокал, но заметил, что Аарон едва притронулся к

своему. Заметив взгляд Льюиса, Аарон лишь пожал плечами.

После очередной порции показного взбалтывания коктейлей, на этот раз с Милли.

играющей роль гламурной ассистентки, Чарли разнес по кружкам свежие напитки.

«Я угощусь виски», - заявил Джефф, прохаживаясь за барной стойкой.

Чарли проигнорировал его. «Знаешь, Льюис», - сказал он, усаживаясь на пол и

скрещивая ноги. «Не знаю, говорил ли я тебе когда-нибудь, как сильно я тобой

восхищаюсь». На его щеках появился слабый румянец, и Льюис подумал, сколько

же он успел выпить до их приезда.

Он проглотил полный рот своего «Негрони» и скривился. Господи, этот был еще

крепче, чем первый. «Чем восхищаешься?» - прохрипел он, преодолевая жжение

алкоголя в горле.

«Ну... я имею в виду, посмотри на себя. Сидишь здесь, с нами, в этом удивительном

месте. Учитывая твое происхождение, я уверен, что в детстве ты и представить себе

не мог, что такое может быть в твоем будущем».

Льюис пригубил свой напиток, осознавая, как алкоголь влияет на его и без того

переменчивый характер, но на самом деле ему было наплевать. «Что ты имеешь в

виду?» - сказал он, его голос стал резким. «Какое отношение имеет мое

происхождение к чему-либо?»

«О, не притворяйся», - сказал Чарли, улыбаясь. «Я имею в виду Школу тяжелых

испытаний, Университет жизни. Боже, ты даже не представляешь... Твое

образование - это такое преимущество, когда речь идет о твоем творческом

потенциале. И ты, конечно, им воспользовался. В Скае Егере много от Льюиса

Хантера, не так ли?» Он стукнул кулаком по сердцу. «Вот почему он кажется таким

настоящим. Таким уличным».

Нога Аарона снова сильно прижалась к ноге Льюиса, и Льюис не был уверен, было

ли это давление ужасом или отчаянной попыткой не рассмеяться.

Оскалив зубы в подобии улыбки, Льюис сказал: «Я скажу тебе это просто так, Чарли, - в Стоквелле нет никаких чертовых вампиров».

«Они держатся к северу от реки», - отмахнулся Аарон. «В основном в Хайгейте».

Льюис фыркнул, и они обменялись ухмылками.

Но Чарли не улыбнулся. «Я имел в виду», - жестко сказал он, - «что твое

обездоленное воспитание дает сериалу много плюсов. Маркетинг его обожает».

Обращаясь к Тони, он добавил: «Я так ратую за разнообразие в Телопикс. Любой

скажет вам, что я одержим идеей создания возможностей для женщин и других

меньшинств».

Льюис с весельем наблюдал, как Тони сжала челюсти, понимая, что она хочет

подчеркнуть, что, хотя женщины могут быть маргиналами, на самом деле они не

являются меньшинством.

«Помощник Чарли - афроамериканка», - доверительным шепотом сообщила Милли.

«И лесбиянка».

Льюис опрокинул в рот еще одну порцию «Негрони», с удивлением обнаружив, что

его бокал снова пуст. «Не знаю, что ты думаешь, что знаешь о моем «воспитании», -

сказал он Чарли, - «но это никого не касается...»

«Что мы сегодня едим?» вмешалась Тони. «В мастерской я нагуляла аппетит, а

здесь всегда такая еда...» Она на мгновение запнулась. «Такое приключение!»

Взгляд Чарли задержался на Льюисе, а затем с улыбкой вернулся к Тони. «Она

особенная, не так ли? Я недавно перешел на пробиотическую растительную диету, так что твой пищеварительный тракт сегодня будет в восторге».

«Чудесно!» Тони засияла. «Разве это не чудесно, Аарон?»

«Ну да», - сказал он игриво. «Вообще-то я сам в основном вегетарианец».

«Молодец», - сказал Чарли. «А если приложить еще немного усилий, ты сможешь

полностью перейти на растительную пищу. Разве это не здорово? Планета была бы

в восторге от тебя».

«А вот твой партнер, наверное, нет». Джефф мрачно усмехнулся, опрокинув в себя

большой стакан виски. «Вся эта ферментированная дрянь, которую ест Милли, заставляет ее пукать, как телку».

«Джеффри!» Щеки побагровели, и Милли затрясла его руку.

«Ну, это правда», - возразил Джефф. «Бобы полезны для сердца, чем больше ешь, тем больше...»

В буквальном смысле слова, когда спасает колокол, по комнате разнесся звучный

звон.

«А, обеденный гонг», - сказал Чарли, вскакивая на ноги. «Джорджио приготовил

великолепное веганское дегустационное меню из восьми блюд, так что нам нужно

начать пораньше». С поклоном он направил их к двери, которая теперь стояла

открытой в дальнем конце комнаты. «Пожалуйста, присоединяйтесь ко мне, и пусть

наша гастрономическая одиссея начнется...»

Он подал руку Милли, и они вышли вместе, оставив Тони и Джеффа следовать за

ними со всем энтузиазмом приговоренных к пикнику на виселице. Вздохнув, Льюис

поставил свой бокал на место. Он уже собирался последовать за Тони, когда Аарон

тронул его за руку и остановил.

«Не позволяй ему добраться до тебя», - тихо сказал он.

Возможно, он сказал и больше, но Льюис сосредоточился только на том, что рука

Аарона лежала на его предплечье, а его длинные пальцы лежали на голой коже

Льюиса. С каких это пор Аарон так к нему прикасался? Или вообще?

«Я постараюсь», - в конце концов выдавил из себя Льюис, поднимая глаза к лицу

Аарона, когда понял, что тот на него смотрит. «Но он такой придурок».

«Я знаю». Аарон не отпустил его. Более того, его хватка стала еще крепче.

«Слушай, я не знаю, что было в твоем напитке, но мой был на девяносто процентов

крепче».

«То же самое». Он посмотрел на свой пустой стакан, осознавая, что в голове у него

явно помутилось.

«Так, может, притормозить?» мягко предложил Аарон. «Ты же не хочешь в итоге

сказать или сделать что-то, о чем потом будешь жалеть».

«Ты имеешь в виду, например, ударить Чарли по лицу?»

«Именно так».

Льюис улыбнулся; ему нравилось, что Аарон беспокоится. Ему нравилась мягкость

его серых глаз, когда он смотрел на него. И ему нравилось смотреть в них. Это

заставляло его чувствовать себя... Что это было за чувство? Что-то вроде тепла, уюта и довольства. Это было...? Это было счастье?

Черт его знает.

Возможно, это была просто выпивка. Но все равно ему было приятно это

ощущение.

«Не волнуйся», - сказал он, положив свою руку на руку Аарона, которая все еще

лежала на его руке. «Я не...»

И тут он увидел, что на щеках Аарона появился румянец, а в глазах блеснуло что-то. Может быть, тоска. А может, Льюис просто проецировал свои собственные

чувства.

Он резко отпустил руку - черт, возьми себя в руки, Хантер, - и прочистил горло.

«Я постараюсь никого не ударить».

«Хорошо.» Аарон опустил взгляд, разжимая пальцы, которые держали руку

Льюиса. «Хорошо». С натянутой улыбкой он добавил: «Полагаю, нам лучше пойти

туда».

Льюис скорчил гримасу. «И да помилует Господь наши желудки».

Глава пятнадцать

Аарон

К пятому блюду вечер пошел по нисходящей траектории. По сути, он напоминал

последние этапы особенно агрессивного олимпийского заезда бобслеистов.

Дело не в том, что еда была невкусной, подумал Аарон, глядя на очередное

изысканное блюдо - это была крошечная порция черного риса и пюре из

ферментированных белых бобов, разложенных на его тарелке как символ инь и янь.

«И что мне нравится в Лос-Анджелесе», - теперь говорил Чарли, - «так это то, что

им наплевать на то, кем были твои родители, понимаешь? В Америке каждый сам

себе хозяин. Все равны».

«Чушь собачья», - сказал Льюис, недовольно ковыряясь в своем рисе. За весь вечер

он не съел ни кусочка и с каждым днем становился все более раздражительным.

Дело в том, что Льюис был простым едоком. Аарон не знал, почему, но еще

несколько лет назад он заметил, что Льюис предпочитает есть то, что Аарон мог

назвать только детской едой. Сэндвичи с ветчиной, горячий шоколад, чипсы.

Сырная пицца. Он перекусывал морковными палочками и фруктами, которые

Аарон оставлял на его столе, но сам их не искал. За годы работы Аарон придумал

несколько теорий о задержке кулинарного развития Льюиса, но в итоге решил, что

не стоит слишком много спекулировать. Это действительно было не его дело. К

тому же причины не имели значения. Льюис был Льюисом, и точка.

Но Аарон мог сказать, что вся эта история с дегустационным меню оказалась для

него тяжелым испытанием. Он выглядел смущенным, но, казалось, был искренне не

в состоянии сделать что-то большее, чем ковыряться в странных и удивительных

блюдах, выставленных перед ним.

«Что ты имеешь в виду, говоря, что это ерунда?» сказал Чарли, обратив узкий

взгляд на Льюиса. Милли сидела справа от Чарли за большим круглым столом. За

последние пять блюд она пододвинула свой стул достаточно близко, чтобы он мог

перекинуть руку через ее спинку. Пока он разговаривал с Льюисом, его пальцы

непринужденно задевали одну из бретелек ее платья.

Напротив них Джефф нажимал на кнопку своего телефона, видимо, решив

отказаться от вечера и, возможно, от своего брака.

«Я хочу сказать», - категорично заявил Льюис, - «что это полная чушь - говорить, что американцам наплевать на твое происхождение».

Чарли покачал головой, подливая в бокал еще вина. «Уверяю тебя, ты ошибаешься.

Ты когда-нибудь жил в Штатах? Я думаю, нет. Там я получаю гораздо меньше

отпора, чем здесь. Никого не волнует, в какой школе ты учился. Ради всего святого, они даже не знают, что такое государственная школа!»

«Они понимают, что такое деньги и привилегии», - прорычал Льюис. «Это везде

одинаково».

«О нет», - сказала Милли. «Чарли прав. В творческом плане Штаты - гораздо более

свободное место для работы».

«Знаешь что, Льюис? Тебе бы понравилось в Лос-Анджелесе», - продолжил Чарли.

«Там много таких, как ты».

Льюис фыркнул. «Кто, блядь, такие, как я?»

«Люди, которые подтянулись на своих ногах», - сказал Чарли, сузив глаза. «Почему

ты так стесняешься своей предыстории, Льюис? Это же чертова золотая жила».

«Моя предыстория?» Льюис сердито потер плечо. «Что, ты имеешь в виду мою

гребаную жизнь?»

Желудок Аарона тревожно сжался. У Чарли была репутация человека, который

бросает проекты, если кто-то задевает его самолюбие, и было очевидно, что Льюис

приближается к концу своей веревки. Аарон отложил вилку и перевел взгляд с

одного мужчины на другого. Раздраженный блеск во взгляде Чарли беспокоил его.

«Называй это как хочешь». Чарли пренебрежительно пожал плечами. «Суть в том, что ты должен использовать это в своей работе, эксплуатировать. Заставь его

работать на тебя, а не против тебя. Я думаю...» Он приложил кончики пальцев к

вискам, словно принимая сигналы из космоса. «Ооо... Ладно, я просто брызжу

слюной, но что, если мы дадим Фаолану более мрачное прошлое? Он мог бы быть

сиротой, как ты. Может, его родители были убиты Пиявками? Может, Фаолан даже

видел их смерть?»

Господи, откуда Чарли узнал, что Льюис осиротел в детстве?

«Это было бы просто потрясающе», - восхищается Милли. «Он мог бы быть, например, очень мрачным? Например, может быть, он вырос, торгуя наркотиками в

жестоком муниципальном районе? В Америке такие есть?»

Чарли погрозил ей пальцем. «Милс, ты всегда понимаешь меня лучше, чем кто-

либо другой». Льюису он сказал: «Разве это не здорово? Использовать свое

собственное прошлое в новом шоу? У тебя так много материала, который ты мог бы

использовать».

Льюис не ответил. Он смотрел на нетронутую еду, тяжело дыша носом. Одна рука

работала на месте между его шеей и плечом. Аарону пришлось ухватиться за край

стола, чтобы не встать и не пойти к нему. Он умоляюще посмотрел на Тони.

Голос Тони был спокоен, как никогда, но в ее взгляде мелькнула предательская

тревога, когда она посмотрела в сторону Льюиса. «Знаешь, Чарли, я думаю, это

нужно обсудить на завтрашнем собрании».

Когда Чарли встретился с ней взглядом, выражение его лица было ровным, а

улыбка - без тепла. «Конечно, конечно», - согласился он, - «но ведь здорово

покопаться в этих вещах и в неформальной обстановке, правда? Просто перебирать

варианты. Есть вещи, которые мы можем начать с Фаоланом - например, отразить

некоторые моменты из жизни Льюиса, даже если не получится включить его... э-э...

образ жизни». Он подмигнул и рассмеялся. «По сюжетным соображениям, верно?

Нужно думать о публике!»

Аарон уставился на него, его внимание ненадолго отвлеклось от Льюиса.

Образ жизни Льюиса? Чарли говорил о его сексуальности? Конечно, он не верил, что Льюис перепишет Фаолана как натурала, не так ли? Ведь этого никогда бы не

случилось. Льюис ясно дал понять это.

Тони сказала: «Ну, я думаю...»

Аарон отвлекся от размышлений Тони, вернув свое внимание к Льюису, который

тревожно побледнел и тяжело дышал. Его взгляд был опущен, так что Аарон не мог

видеть его глаз, но он знал - просто знал, - что Льюис снова куда-то ушел, как и

раньше, в мастерской.

Черт.

Он оглядел стол, но никто больше не смотрел. Чарли и Тони были вовлечены в

смешливую, но смертельно серьезную дискуссию, Джефф хмурился, глядя на свой

телефон, а Милли, как всегда, улыбалась в пустоту.

Стол был слишком большим, чтобы Аарон мог незаметно привлечь внимание

Льюиса, но он не собирался сидеть и смотреть, как тот страдает в одиночестве, поэтому он отодвинул свой стул и подошел к нему. Плечи Льюиса были сгорблены

и напряжены, а пальцы, обхватившие его шею, побелели на кончиках.

«Льюис?» пробормотал Аарон, накрывая его руку своей. Он услышал, как Льюис

втянул влажный, дрожащий воздух, и понял, что должен вытащить его оттуда.

«Извините, все», - объявил он, сохраняя спокойный, но бескомпромиссный тон.

«Боюсь, Льюису нездоровится. Я собираюсь отвести его в его комнату».

Тони уставилась на них, ее глаза расширились от беспокойства. Но она не

пропустила ни одного удара. «О нет», - сказала она. «Он уже говорил, что у него

началась мигрень».

«Так и есть», - согласился Аарон, бросив на нее благодарный взгляд. «Я сказал ему, что он должен отдохнуть, но вы же знаете, какой он...»

Тот факт, что Льюис не стал возражать против этой лжи, только подкрепил

инстинкты Аарона. Он решительно взял Льюиса за руку и поднял его на ноги.

«Пойдем», - пробормотал он. «Пойдем наверх».

Льюис кивнул, покачиваясь, но не отрывая взгляда от пола, за что Аарон был ему

благодарен, потому что иначе он мог бы заметить акулью улыбку Чарли. Улыбку, которую Аарон, не склонный к насилию, хотел бы выбить прямо с его глупого лица.

Крепко держа Льюиса, Аарон отвел его от стола. «Пожалуйста, продолжайте», -

сказал он остальным со всей возможной вежливостью. «Я прослежу, чтобы с

Льюисом все было в порядке».

Один из служащих услужливо открыл перед ними дверь в столовую, и Аарон

кивнул в знак благодарности. Позади себя он услышал слова Чарли: «Давай

откроем еще одну бутылку...»

А потом дверь закрылась, и они остались в коридоре одни.

«Блядь», - грубо сказал Льюис, прислонившись к стене. «Господи...»

Аарон дал ему несколько мгновений, чтобы собраться с мыслями, и осторожно

тронул его за локоть. «Пойдем наверх», - сказал он. «Тебе нужно поесть

нормальной еды».

Льюис только кивнул и молча зашагал по коридору и вверх по лестнице. Аарон шел

рядом с ним и с тревогой наблюдал за ним. Ему было неприятно видеть Льюиса в

таком состоянии, и от этого у него внутри все клокотало.

Когда они наконец добрались до комнаты Льюиса, Аарон замешкался. Он не хотел

вмешиваться, но и не хотел оставлять Льюиса одного в таком состоянии. К счастью, Льюис оставил дверь открытой, когда вошел внутрь, и Аарон воспринял это как

приглашение следовать за ним.

И он последовал за ним.

В отличие от его собственной комнаты, в комнате Льюиса царил беспорядок. На

смятой кровати валялась одежда. На диване у окна были разбросаны бумаги -

непереплетенный сценарий, ноутбук и пустая чашка из-под лапши, из которой

торчала пластиковая вилка.

Аарон окинул все одним взглядом, обратив внимание в основном на Льюиса, который опустился на край кровати и уткнулся лицом в руки.

«Черт возьми», - проговорил он сквозь пальцы.

У Аарона защемило сердце, когда он увидел его таким побежденным и

опустившимся. Маленький потерянный мальчик, подумал он, сжимая горло. «Тебе

нужно что-нибудь съесть», - сказал Аарон. «У меня в комнате есть кое-что.

Держись, я вернусь через минуту».

Льюис никак не отреагировал, просто сидел, закрыв лицо руками и упершись

локтями в колени.

Если бы он мог, Аарон подошел бы к нему и обнял. Он знал - это было очевидно, -

что Льюису нужно утешение. И его убивало, что он не может его предложить. Он

задавался вопросом, есть ли еще кто-то, к кому Льюис мог бы обратиться за

помощью. Может быть, Оуэн?

Торопясь вернуться в свою комнату, Аарон подумал о том, чтобы позвонить Оуэну.

Но хотя братья были близки, Аарона не покидало чувство, что Льюис не захочет, чтобы Оуэн видел его таким расстроенным. И уж точно Аарон не мог позвонить

ему, не спросив сначала Льюиса.

Открыв комод в своей комнате, он достал пакет с продуктами первой

необходимости, купленный днем. После того как Льюис прогнал его, он вышел на

улицу, чтобы отойти от переполнявших его чувств, которые вызвало утро, и

попытаться рассудить, как ему вернуться в роль эффективного помощника, а не... В

какую бы роль он ни входил прошлой ночью в Свонидже. И сегодня утром, во

время семинара. Гораздо более интимная роль, чем он мог себе представить.

Прогулка не помогла, и он вернулся такой же неустроенный, как и прежде, но

наткнулся на маленькую бензоколонку в глуши, где мрачно набросился на пайки.

После фиаско с голоданием он хотел быть самодостаточным, когда дело касалось

еды.

Теперь он был чертовски рад, что сделал запас.

С сумкой в руках он вышел из своей комнаты и вернулся, чтобы застать Льюиса там

же, где он его оставил.

Аарон тихонько закрыл дверь. Он не знал, как помочь, где границы между ними, но, глядя на беспорядок в комнате, решил, что может хотя бы прибраться. Льюис

любил порядок и аккуратность, несмотря на свою личную склонность к хаосу. Это

была одна из многих его идиосинкразий*. Поэтому, пока Льюис молча боролся со

своим внутренним смятением, Аарон делал все возможное, чтобы навести внешний

порядок.

Возможно, это сработало, потому что после нескольких минут молчаливого

наведения порядка Льюис поднялся на ноги и скрылся в ванной.

Аарон прикусил губу и уставился на закрытую дверь, слушая, как спускается

унитаз, течет кран и плещется вода в раковине. Рентгеновское зрение дало сбой, он

оторвал взгляд от двери и принялся расправлять постельное белье и раскладывать

на покрывалах свой импровизированный пир. Он состоял из двух гигантских

булочек с колбасой, дряблого бутерброда с сыром и помидорами, двух пакетов

чипсов с солью и уксусом и семейной плитки молочного шоколада.

Несомненно, Чарли отнесся бы к такому предложению с ужасом, но когда Льюис

вышел из ванной и увидел, что приготовил Аарон, его губы слегка приоткрылись. И

хотя это не слишком помогло смягчить затравленное выражение его глаз, от одного

этого признака удовольствия сердце Аарона заколотилось.

«Где ты все это взял?» спросил Льюис. Его голос звучал неуверенно, а его волосы

были влажными на висках и на лбу. Должно быть, он брызгал водой на лицо.

Это не слишком помогло успокоить покраснение вокруг глаз.

«Нашел заправку, когда выходил прогуляться», - сказал Аарон, доставая из мини-холодильника две бутылки холодной воды и садясь на кровать, скрестив ноги.

«Давай поедим. Я умираю с голоду».

Льюис некоторое время смотрел на него, затем снял ботинки и присоединился к

Аарону на кровати, сев напротив него.

Аарон молча протянул ему половину сэндвича, наблюдая за тем, как Льюис

выковыривает мокрый помидор и заменяет его горстью чипсов, а затем откусывает

и издает тихий стон. Льюис медленно жевал, закрыв глаза, и Аарон заметил, как

напряжение с его лица спало.

Он улыбнулся и съел свой бутерброд.

________________________________________________________________________

*Идиосинкразия

-

индивидуальный,

присущий

конкретному

человеку,

физиологический или психический способ реагирования на раздражитель.

Когда они расправились с бутербродами, булочками с колбасой, чипсами и большей

частью шоколада, Аарон встал и поставил чайник. «О, и знаешь что?» - сказал он

ярко. «Я нашел и это». Он протянул свой приз: горсть устало выглядящих

пакетиков с горячим шоколадом - дрянных, которые заваривают кипятком. Аарон

считал, что они ужасны на вкус, все тонкие и крутые, но это были единственные

горячие напитки, которые Льюис когда-либо пробовал на офисной кухне.

Улыбка, появившаяся на лице Льюиса, была... черт, она ошеломила Аарона. Это

было отчасти чистое счастье, отчасти облегчение. Аарон почувствовал, как его

собственная улыбка померкла, и с трудом сглотнул внезапный комок в горле.

Быстро отвернувшись, он занялся тем, что разливал содержимое пакетика по

кружкам.

«Спасибо, Аарон», - сказал Льюис позади него. Пока они ели, он был нехарактерно

молчалив, но теперь он говорил как бы сам с собой. «Ты чертов волшебник».

Аарон улыбнулся, но не обернулся.

Приготовив напитки, он постарался размять комочки и добавил Льюису сахар, а

затем вернулся на кровать и передал Льюису его кружку.

Они молча потягивали горячий шоколад. Наступила ночь, и Аарон наблюдал за их

отражениями в темном стекле окна: оба сидели боком на краю кровати, как книжки, лицом друг к другу. Это было неудобно: в комнате царило слишком сильное

напряжение. Но и неловкости не было. Просто... тихо.

Не зная, что делать дальше, затронуть ли тему того, что произошло за ужином, или

отмахнуться от нее, Аарон почувствовал облегчение, когда Льюис заговорил

первым. «Ты...?» Он прочистил горло и поставил пустую кружку на пол. «Ты

слышал, что он сказал?»

«Чарли? Да.»

«Все эти слова о том, что Фаолан станет сиротой. Использовать мою маму...»

Льюис покачал головой. «Он назвал это моей гребаной предысторией. Как будто

она даже не настоящая».

«Он идиот». Это не подходило. «Самовлюбленный гребаный засранец».

Льюис тяжело вздохнул и закрыл глаза. Слегка нахмурив брови, он наклонил

голову на одну сторону и снова принялся тереть больное место.

Аарон смотрел на его руку, наблюдая за тем, как он разминает место

соприкосновения шеи и плеча. Он вспомнил, что чувствовал во время семинара, когда сам положил туда руку. Льюис едва заметно расслабился, его напряжение

спало под прикосновениями Аарона. Аарон почувствовал то же самое облегчение, когда его собственное напряжение, сжимавшее грудь, ослабло.

Он попытался придумать, что сказать, чтобы помочь Льюису. Но ничего не смог

придумать. Все, что он мог предложить, - это то, что он предлагал раньше: свое

прикосновение.

Тогда оно, похоже, помогло, и было бы просто бессовестно отказываться от

единственного, что он мог предложить Льюису сейчас.

По крайней мере, так он сказал себе.

Осторожно, с опаской, он соскользнул с кровати и подошел к Льюису. «Вот», -

сказал он, становясь чуть позади него, - «позволь мне...»

Глава шестнадцать

Аарон

Аарон протянул руку и провел пальцами по изгибу шеи и плеча Льюиса.

Рука Льюиса замерла, и он удивленно поднял глаза. Их взгляды встретились, и

Аарон мягко, тихо сказал: «Все в порядке. Я не совсем профессионал, но Колин дал

мне несколько советов по спортивному массажу...»

Льюис скорчил гримасу. «Чертов Колин», - сказал он, но в его словах не было

тепла. Он опустил руку на колени и слегка повернулся, показывая больное место

Аарону.

Аарон сглотнул и шагнул ближе.

Профессионал он или нет, но не нужно было быть экспертом, чтобы почувствовать, как напряглись плечи Льюиса, и как он расслабился, когда Аарон начал прикасаться

к нему, осторожно исследуя напряженную мышцу кончиками пальцев, а затем

впиваясь в нее сильнее, вызывая у Льюиса стон, звучавший совершенно

порнографически.

Если бы он был экспертом, то, возможно, не был бы так озабочен приятными

очертаниями упругих мышц и теплой плоти под тонкой хлопковой рубашкой

Льюиса. Или то, как его темные волосы очаровательно завиваются за ушами, или

теплый, возбуждающий аромат его исчезающего лосьона после бритья.

И если уж говорить о тепле, то не жарко ли здесь? Потому что Аарон почувствовал, что весь раскраснелся, а его сердце тревожно забилось, когда он коснулся Льюиса

так, как ему и не снилось в реальной жизни.

Когда Льюис начал расстегивать пуговицы на его рубашке, Аарон застыл, его руки

замерли. У него пересохло во рту, когда он наблюдал за тем, как Льюис снимает

рубашку с одного загорелого плеча за другим, а затем небрежно бросает ее на пол и

опускает голову, чтобы дать Аарону лучший доступ к своей шее и плечам.

Аарон сглотнул, пробежавшись взглядом по гладкой, обнаженной коже Льюиса.

Затем медленно, осторожно опустил руки и снова начал гладить и разминать.

«Черт возьми, как же это приятно», - пробормотал Льюис, выхватывая слова прямо

изо рта Аарона. Потому что да, Аарону это тоже было приятно. Его член набух и

настойчиво пульсировал, пока его руки работали. И, Господи, ведь это было

неправильно, не так ли? Он должен был утешать Льюиса, а не подглядывать за ним.

Однако Льюис, казалось, не замечал возбуждения Аарона. Он наклонил голову в

одну сторону, открывая уязвимое место для прикосновений Аарона, и когда Аарон

наклонился ближе, чтобы крепко прижаться к больной мышце - сердце при этом

бешено колотилось, - Льюис издал еще один глубокий мужской вздох облегчения, удовольствия и...

...Аарон отдернул руки, тяжело дыша.

Льюис повернулся и посмотрел на него, его брови сошлись в слабой хмурой

гримасе.

«Что случилось?» Он моргнул. «О, черт. Это потому, что я снял рубашку?»

Прежде чем Аарон успел ответить, Льюис нагнулся, чтобы поднять рубашку, которую он только что отбросил в сторону. Выпрямившись, он поднялся на ноги, повернулся на пятках лицом к Аарону, и вдруг между ними не осталось никакого

пространства.

Аарон замер, как и Льюис, но ни один из них не отступил назад.

Их взгляды встретились, и, когда они уставились друг на друга, Аарон

почувствовал, что внезапно оказался раздетым догола. Обнаженным и увиденным, до самых костей.

«Аарон?» Льюис вздохнул, но никто из них не пошевелился.

Аарону показалось, что наступил момент, который всегда должен был наступить, момент, к которому они с Льюисом неумолимо, неосознанно двигались годами.

Он знал, что должен отступить. Это был разумный поступок. Но Аарон не

собирался поступать разумно. Не сегодня.

И, похоже, Льюис тоже не собирался. Не отрывая взгляда от Аарона, он бросил

рубашку на пол. «Подойди сюда», - пробормотал он, и Аарон шагнул ближе -

совсем немного, но достаточно, чтобы между ними не осталось свободного места.

Льюис поднял руку и прикоснулся тыльной стороной пальцев к щеке Аарона.

Легкое, скользящее прикосновение. Выражение его лица было странно нежным.

Господи, Льюис никогда не выглядел нежным, кроме как сейчас, и Аарон не знал, что с этим делать, совсем не знал. Он не знал, что делать со всем этим. Как сделать

шаг, который он так отчаянно хотел сделать, или даже как показать Льюису, что он

отчаянно хочет, чтобы он к нему подошел. Поэтому он просто стоял, как кролик, попавший в свет фар, и ждал, и надеялся.

Льюис прошептал: «Забавно. Я даже не очень люблю целоваться, но сейчас мне

очень хочется тебя поцеловать».

Аарон издал дрожащий смешок. «Да?»

Льюис серьезно кивнул. «Я не должен», - продолжил он. «Но сегодня я не могу

вспомнить, почему».

Задыхаясь, Аарон сказал: «Нас двое».

«Черт, Аарон», - простонал Льюис. «Что мне с тобой делать?»

«Просто поцелуй меня», - сказал Аарон, его голос срывался на полуслове. Мольба в

них прозвучала неловко, но это было неважно, потому что Льюис уже опустил

голову и взял Аарона в рот.

Его губы были нежнее, чем Аарон мог себе представить, - по крайней мере первые

несколько мгновений, когда сердце замирало, - пока Льюис не зарычал во все горло, а его руки не обхватили Аарона, притягивая его к себе и углубляя поцелуй.

Боже, его вкус и запах.

А потом руки Льюиса легли на худые бедра Аарона, притягивая его ближе, и они

стали тереться друг о друга, произнося стоны, когда их члены протискивались

сквозь одежду. И Боже, как же это было чертовски приятно - наконец-то, наконец-то поддаться этому. Позволить себе то, чего он так долго хотел, даже если это было

совершенно глупо, совершенно разрушительно.

Может, это и ошибка, но, по крайней мере, он решил ее совершить. Возможно, завтра он пожалеет об этом выборе - как бы невозможно это ни казалось сейчас, -

но завтрашний день сам о себе позаботится.

Аарон со стоном отдался поцелую Льюиса, раздвигая губы и встречая скользящий

язык мужчины своим собственным, отчаянно цепляясь за любую часть Льюиса, до

которой мог дотянуться.

Льюис первым отстранился, задыхаясь. Льюис встретил его взгляд, дикий, как у

дикаря, и сказал голосом, густым от вожделения: «Чего ты хочешь, Аарон? Что тебе

больше всего нравится?»

Слова были безумными, ошеломляющими. Аарону пришлось моргнуть и

сосредоточиться, чтобы воспринять их.

Его ответ вырвался прежде, чем он успел как следует сформулировать мысль: «Я

хочу, чтобы ты меня трахнул. Но я не против, если ты предпочитаешь... или мы

можем...»

Он опустил глаза, когда взгляд Льюиса потеплел, и его бедра прижались к бедрам

Аарона, тупое давление члена на член, приглушенное слоями ткани между ними, все же дико, ужасающе возбуждало.

«Да?» - прошептал он. «Ты хочешь, чтобы я тебя трахнул?»

Аарон кивнул. «Да. Это нормально?»

Ответом Льюиса было тихое хихиканье. «Очень хорошо». Он начал расстегивать

пуговицы твидового жилета Аарона, затем его рубашки. Через несколько

мгновений он уже снимал обе одежды, открывая взору Аарона его кожу.

«Ух ты», - вздохнул он, опустив голову и нежно поцеловав Аарона в плечо, а затем

в шею. И снова эта неожиданная нежность, от которой у Аарона заныло в груди.

Когда Льюис поднял голову, он лукаво улыбнулся, а затем с характерной

властностью повалил Аарона на спину, пока его колени не ударились о кровать, и

он с хохотом рухнул на матрас, а Льюис последовал за ним. Какое-то время они

просто лежали и смотрели друг на друга: мощное тело Льюиса вдавливало Аарона в

матрас, а его голубой взгляд был одновременно и возбужденным, и

настороженным, и похотливым. А потом Льюис сдвинулся и начал двигаться вниз

по телу Аарона, прокладывая себе путь крошечными поцелуями. Достигнув соска

Аарона, он обвел языком напряженный узелок, и Аарон приподнялся навстречу его

рту, желая большего. Льюис удовлетворенно хмыкнул, оттягивая зубами

маленькую ягодку плоти и всасывая ее в рот.

Каждый резкий рывок заставлял удовольствие отдаваться в теле Аарона, вплоть до

яиц. Когда он выгнулся под Льюисом, застонав от удовольствия, Льюис поднял

голову, его голубой взгляд сверкнул удовлетворением, когда он потянулся к

другому соску Аарона.

«Ты очень чувствительный», - заметил он, обводя кончиком пальца правый сосок

Аарона. Он слегка ущипнул его, а затем медленно повернул, не сводя взгляда с

лица Аарона и жадно наблюдая за его реакцией. Еще один беспомощный стон

вырвался из горла Аарона, и его бедра затряслись в воздухе.

Взгляд Льюиса был горячим. «Блядь», - прошептал он. «Посмотри на себя». Он

снова покрутил сосок Аарона, а потом потянулся к нему ртом, облизывая и дразня, пока Аарон пыхтел и извивался под ним.

Льюис продолжал спускаться вниз, по мере того, как продолжал целовать его.

Дойдя до джинсов Аарона, он расстегнул пуговицы, затем побудил его приподнять

бедра и стянул с него джинсы и боксеры, а затем снял носки, один за другим.

«Ты великолепен», - вздохнул он, окидывая жадным взглядом обнаженную худобу

Аарона.

Аарон сглотнул, не в силах говорить. Вместо этого он наблюдал, как Льюис встал и

быстро снял с себя одежду, обнажив гладкую золотистую кожу и аккуратно

подстриженные волосы на теле. Толстый, аппетитный член соблазнительно

покачивался.

Как только он разделся, горящий взгляд Льюиса вернулся к Аарону, и Аарон

прошептал: «Погаси свет».

Льюис на мгновение замолчал. Но потом он отвернулся, щелкнул выключателем, и

их окутала всепрощающая бархатная темнота, а лунный свет, проникавший в окно, посеребрил широкие плечи и волевой профиль Льюиса.

Тень Льюиса придвинулась ближе, матрас опустился, когда он облокотился на

бедра Аарона и наклонил голову, чтобы взять рот Аарона в еще один долгий, одурманивающий поцелуй, а затем переместился вниз, чтобы продолжить начатое.

Он провел языком по животу Аарона, затем уткнулся лицом в его пах, после чего

откинулся назад и взял в свободный захват его ноющий член. Он замер, любуясь

членом Аарона, и теплый запах его дыхания заставил Аарона затвердеть еще

больше, хотя он мог бы поклясться, что это невозможно.

«Очень хорошо», - наконец пробормотал Льюис и опустил голову, чтобы провести

языком по вытекающей головке. «Хммм...»

Аарон задыхался, а Льюис хихикал - снисходительный, ласково-насмешливый звук, который заводил Аарона сложным образом, заставляя его желать показать Льюису, насколько отчаянным было его желание.

Он выгнулся дугой, умоляя о большем. «Пожалуйста».

Льюис снова рассмеялся, но дал ему то, что он хотел, глубоко вобрав член Аарона в

рот, пропуская его в горло, пока его сильные руки безжалостно сжимали бедра

Аарона.

Аарон закричал, его руки потянулись к голове Льюиса, вцепились в его волосы, его

бедра сопротивлялись жесткой хватке Льюиса, даже когда он наслаждался

неослабевающим контролем. Рот Льюиса был теплым и цепким, горло - как

перчатка, пальцы вдавливали в кожу Аарона синяки, которые он никогда не хотел

стирать.

«О, черт, тебе лучше остановиться - я кончу, если ты этого не сделаешь», - зашипел

Аарон. «И я хочу кончить с тобой внутри меня».

Льюис отстранился от него с похотливым хлюпаньем и посмотрел вверх. Глаза

Аарона уже привыкли к темноте. В лунном свете он увидел, что Льюис улыбается

своей лукавой улыбкой, которая была такой чертовски привлекательной, но в то же

время такой... такой очаровательно мальчишеской. На мгновение у Аарона

возникло странное чувство, будто он старше и мудрее Льюиса, хотя и младше его

на семь лет.

Ему захотелось защитить его.

Его сердце сжалось, а крошечная часть мозга подумала: «О Боже, может, это

ошибка». Но тут Льюис приподнялся на кровати, его взгляд устремился на Аарона, и все сомнения Аарона рассеялись.

Льюис потянулся к прикроватной тумбочке и с грохотом открыл ящик, вернувшись

с флаконом дорогой на вид смазки и коробкой презервативов. Открыв флакон, он

капнул смазку на пальцы. Опустившись между раздвинутыми бедрами Аарона, он

снова поцеловал его, проникнув в рот и в дырочку одновременно, заставив Аарона

задыхаться во рту.

Он определенно знал, что делает. Отвлекая Аарона глубокими поцелуями, он

постепенно, терпеливо раскрывал его, каким-то волшебным образом пополняя

запасы смазки так, что Аарон даже не замечал этого. Все, что знал Аарон, - это

постепенное, очень приятное растяжение, и Льюис, целующий его, и запах Льюиса

вокруг него.

К тому времени как Льюис опустился на пятки, чтобы надеть презерватив, Аарон

уже балансировал на грани оргазма.

Взгляд Льюиса путешествовал по худому, освещенному луной телу Аарона.

«Ты такой красивый», - вздохнул он.

Аарон хотел сказать: «Нет, ты прекрасен», но промолчал и подался вперед, наблюдая, как Льюис взял его за правую ногу и подтянул ее вверх, с практической

легкостью открывая его, когда он сдвинулся вперед на коленях, подставляя свой

член к растянутому отверстию Аарона.

«Да», - прошептал Аарон, выгнувшись дугой. «Трахни меня, пожалуйста».

По вспышке удовлетворения в его глазах он понял, что Льюису это нравится. А

потом Льюис вдавился в него, не сводя взгляда с Аарона, медленно проникая все

глубже и глубже.

Аарон застонал, приподнял бедра, чтобы облегчить путь, и наслаждался всем этим.

И растягивающую, толкающую жестокость, и тянущееся, коварное удовольствие, и

другое, более глубокое удовольствие от того, что это Льюис. Льюис внутри него.

«Ощущения от тебя потрясающие», - вздохнул Льюис. Он переместился так, чтобы

лежать на Аароне сверху, а не на коленях. Одной большой рукой он все еще

поддерживал правое бедро Аарона, пока трахал его.

Аарон поднял голову, напрягая шею, чтобы прижаться поцелуем к губам Льюиса.

Он хотел - нуждался в поцелуе Льюиса. И он хотел что-то сказать. Глупые вещи.

То, о чем он не должен был даже думать, не говоря уже о том, чтобы произносить

вслух.

Но он не стал их говорить. Он заставил себя молчать, вдыхая Льюиса и позволяя

пальцам любовно скользить по теплой, золотистой коже спины Льюиса, пока

Льюис медленно, глубоко, с наслаждением трахал его. Боже, когда он кончит, это

будет очень сильно. И хотя он едва мог вытерпеть, чтобы подождать еще немного, часть его души хотела, чтобы это ощущение почти, почти длилось вечно.

Хотелось, чтобы этот момент принадлежности Льюису длился вечно.

Принадлежности к Льюису телом и душой.

В этот момент простая истина - истина, которую он знал, но решительно хоронил, -

всплыла на поверхность, как буй в океане, вырвавшийся из воды.

Он был влюблен в Льюиса.

Он любил его уже много лет.

Внезапно глаза Аарона заслезились. Он прервал поцелуй, задыхаясь и отворачивая

голову в сторону, чтобы скрыть свое эмоциональное состояние.

К счастью, Льюис, казалось, ничего не заметил. Он опустил голову и страстно

поцеловал обнаженную часть шеи Аарона, приподняв бедро чуть выше и

погрузившись еще глубже, что вызвало еще один отчаянный стон из живота

Аарона.

Эмоциональное потрясение никак не повлияло на нарастающий оргазм Аарона, даже наоборот, сделало его еще более интенсивным. Аарону всегда нравился секс, но это было совсем другое. По-другому, заброшенно и настоятельно.

«Я уже близко», - сумел пролепетать он. «Просто нужна твоя рука. Пожалуйста».

«Да», - вздохнул Льюис, отпуская бедро Аарона и опираясь на левую руку, и

потянулся вниз между ними.

Аарон вскрикнул, когда рука Льюиса обхватила его член, и после этого ему уже не

требовалось многого - всего пара ленивых толчков, и он кончил, вжимаясь в руку

Льюиса, когда оргазм обрушился на него, как стена воды, уничтожив его.

Он знал, что вскрикнул и что прижался к Льюису, когда наслаждение вспыхнуло

внутри него, а затем прокатилось по всему телу. Он был достаточно осведомлен, чтобы знать все это, но в то же время каким-то образом был развоплощен. И только

голос Льюиса, прозвучавший в его ухе, когда он тоже начал достигать

кульминации, вернул его к себе.

«Аарон. Блядь.»

Льюис звучал разбитым, его пальцы впивались в бедра Аарона, когда он

опустошался в него. Аарон прижался поцелуем к плечу Льюиса, зажмурив глаза от

очередной волны эмоций.

Когда все закончилось, они некоторое время молчали, лишь звуки их дыхания

пришли в норму. Затем наступила обычная практическая пора: они разделили свои

тела, избавились от презерватива, вытерлись какими-то модными салфетками, которые Льюис достал из прикроватного ящика в такой же дорогой упаковке, как

смазка и презервативы.

Льюис спокойно позаботился обо всем этом, вытирая остатки смазки и спермы с

тела Аарона, пока Аарон лежал, благодарный за уединение в темноте. Его горло все

еще саднило от эмоций, а в голове роилось слишком много мыслей и чувств, чтобы

их разобрать.

Он должен был встать и уйти, он знал это, но ему казалось, что, если он заговорит

или даже пошевелится, что-то может сломаться.

Льюис поднялся и прошел через комнату, чтобы выбросить использованные

салфетки и презерватив в корзину для мусора. Тень его фигуры в темноте была

знакомой и незнакомой одновременно. Знакомая форма и повадки, но с новой

интимностью наготы.

Аарон заставил себя приподняться на локте. «Льюис...»

«Пожалуйста», - прошептал Льюис. «Мы можем... не разговаривать?»

Аарон почувствовал облегчение. «Хорошо», - прошептал он.

Он смотрел, как Льюис поднимает одеяло, которое давно упало на пол, и

укладывает его обратно на кровать, прикрывая тело Аарона. Затем он забрался в

постель рядом с ним и придал Аарону нужную форму, которая, судя по всему, была

похожа на маленькую ложку. Льюис обхватил Аарона своим телом, прижимая его к

себе.

Его губы прильнули к шее Аарона.

«Засыпай», - прошептал он, и Аарон так и сделал.

Глава семнадцать

Льюис

Это был не первый раз в жизни, когда Льюис просыпался в постели с мужчиной, но

потом сожалел об этом, но это был самый худший из всех случаев. Потому что этим

утром в его постели лежал Аарон Пейдж, и все было по-другому.

Даже сожаление было другим. Это не было простое, жесткое сожаление о том, что

он позволил кому-то остаться у себя, когда на следующий день не было сил с ним

разбираться. Нет, это сожаление было куда более глубоким и омраченным сложной

смесью других чувств.

В какой-то момент ночью их тела разделились. Льюис лежал на спине, глядя в

потолок, а Аарон - на боку, лицом к Льюису.

Льюис повернул голову, чтобы посмотреть на него. На взъерошенные светло-каштановые волосы на подушке, на бледные веснушчатые плечи. Аарон все еще

спал, его тело было расслаблено, дыхание глубокое и ровное.

Льюис снова поднял взгляд к потолку. В животе у него завязались узлы от

беспокойства. Все, о чем он мог думать, - это о том, что Аарон его бросит. Он

представлял, как Аарон стоит перед ним и говорит: «Я не думаю, что смогу дальше

работать с тобой...»

Блядь.

Он не мог этого допустить. Он не мог потерять Аарона.

Зачем, зачем он сделал то, что гарантированно все испортит?

Но, Господи, секс был хорош. Очень, очень хорошо.

Ему нравилось, что Аарон позволял ему командовать. Не в смысле господина в

алеатровой упряжке, а в том, что он позволил Льюису прикасаться к нему так, как

он хотел. Позволял ему определять направление и темп их действий. Льюису это

нравилось. Чаще всего ему приходилось идти на компромисс со своим

предпочтением контролировать ситуацию в постели. Иногда другим парням это

просто не нравилось. Иногда, даже когда они говорили, что любят, когда говорили

о себе слова вроде «покорный», они оказывались невероятно властными в том, как

они хотят, чтобы их ублажали. Редко можно было встретить кого-то, кто

действительно был бы с ним согласен. Но Аарон... да, Аарон был идеален. Легко

доверяющий, невероятно отзывчивый.

Может, отчасти это было потому, что они уже так хорошо знали друг друга?

Черт, теперь член Льюиса снова был твердым. Он зажмурил глаза и начал читать

ему безмолвную лекцию, пытаясь усмирить эрекцию.

Нет смысла так возбуждаться. Этого больше не повторится. Это был единственный

раз.

Если он сможет убедить в этом Аарона, то, возможно, ему удастся спасти

ситуацию? Может быть, их рабочие отношения смогут пережить одну-единственную ошибку?

Он должен был хотя бы попытаться. Он не мог рисковать потерять Аарона

навсегда.

В этот момент Аарон пошевелился.

«Хмпф». Он перевернулся на спину и зевнул, сонно моргая глазами, только чтобы

отшатнуться - да, действительно отшатнуться, черт возьми, - когда увидел

лежащего рядом Льюиса. На мгновение он уставился на Льюиса широко

раскрытыми глазами. Льюис практически видел момент, когда его мозг включился, и в его сером взгляде появилось понимание, а щеки вспыхнули розовым румянцем.

«Доброе утро», - сказал Льюис, удивляясь тому, как обыденно он говорит. Он мог

бы пройти мимо стола Аарона, направляясь в свой кабинет, с горячим шоколадом в

руке.

«Доброе утро», - прошептал в ответ Аарон. Он вглядывался в лицо Льюиса, и

Льюис мог только надеяться, что его попытка изобразить спокойную

непринужденность удалась.

«Итак», - сказал Льюис, когда Аарон замолчал. «Эта ситуация... неоптимальна».

«Неоптимальна», - медленно повторил Аарон.

Господи, это был не тот разговор, который можно было вести лежа. Льюис быстро

сел, но тут же понял, что это привело к обнажению его груди. Черт. Ничего не

оставалось, кроме как пустить в ход пулю и взять какую-нибудь одежду. Он

спрыгнул с кровати, нашел на полу выброшенные боксеры и за рекордное время

натянул их, затем достал из чемодана футболку и тоже натянул ее.

К тому времени как он закончил, Аарон сидел, натянув одеяло до подбородка. Он

выглядел несчастным, и Льюиса пронзило чувство вины.

«Все это очень прискорбно», - бодро сказал он, - «но ты должны знать, что я беру

всю ответственность на себя».

Аарон моргнул. «Ты... берешь?»

Льюис решительно кивнул. «Я не виню тебя, Аарон. Это на моей совести».

Когда глаза Аарона вспыхнули, Льюис почувствовал тревогу.

«И с чего бы это?» Аарон сказал с кислой сладостью. «Потому что ты настолько

неотразим, что меня вряд ли можно винить за то, что я затащил тебя в постель?»

«Что?» сказал Льюис. «Нет! Я просто имею в виду, что, знаешь, я босс. Я должен

был остановить это еще до того, как все началось».

Аарон ничего не сказал, но его лицо было напряженным и недовольным. Такое

выражение он принимал крайне редко - Льюис мог вспомнить только два случая, и

в обоих случаях Аарон грозился уйти с работы. Он согласился остаться только

тогда, когда Льюис, отбросив всю гордость, умолял его передумать.

В этом мире не так много людей, ради которых он готов пойти на такое, но Аарон

был на первом месте.

Он не мог его потерять.

«Послушай», - взмолился Льюис, шагнув вперед и протянув ладони в

примирительном жесте. «Уверен, ты так же, как и я, жалеешь, что это произошло. Я

действительно не хочу портить наши рабочие отношения. Никто не понимает меня

так, как ты, Аарон». На последних словах его голос надломился. Ему пришлось

прочистить горло, прежде чем он добавил: «Пожалуйста. Мы можем просто забыть

об этом?»

Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, не уходи.

Аарон опустил голову на руки, потирая виски длинными пальцами. Льюис пожалел, что не видит его выражения лица. Хотел бы он знать, о чем думает Аарон.

«Аарон?»

Наконец Аарон поднял голову. Он все еще выглядел несчастным, но теперь это

была покорная разновидность несчастья - не то, что «я тебя бросаю», и Льюис

почувствовал, как теснота в его груди немного ослабла.

«Можешь передать мне мою одежду?» сказал Аарон.

Льюис обошел вокруг кровати, подбирая с пола вещи Аарона, а затем передал весь

сверток. Он тактично отвернулся, пока Аарон одевался.

«Встреча с Чарли в десять», - сказал Аарон через минуту.

Льюис повернулся и увидел его более или менее полностью одетым, хотя рубашка

была застегнута не до конца, а жилет он держал в одной руке, а обувь - в другой.

«Точно», - сказал Льюис. «В его офисе, то есть в пространстве для совместной

работы». Он слабо и криво улыбнулся, но Аарон не ответил ему. «Хорошо. По

крайней мере, это даст нам обоим пару часов, чтобы вернуться в нужное русло». Он

встретил взгляд Льюиса, и тот выглядел таким чертовски грустным - Льюису

захотелось подойти к нему и грубо обнять. Прошептать ему на ухо: «Все в

порядке».

Но он этого не сделал. Он просто стоял в жалком молчании, пока Аарон говорил:

«Ты прав. Мы забудем, что это вообще произошло. Не стоит больше об этом

вспоминать».

Аарон повернулся и направился к двери.

«Аарон...»

Он остановился, но не обернулся.

«Что?» - сказал он, его голос был странно придушен.

Льюис понял, что не знает, что хотел сказать. Он не мог сказать «спасибо», или

«прошлая ночь была потрясающей», или «ты такой красивый», или что-то еще из

того, что крутилось у него в голове, когда он смотрел на человека, которого взял к

себе в постель прошлой ночью.

Поэтому он просто сказал: «Я постучусь к тебе, прежде чем мы спустимся».

«Конечно», - сказал Аарон и ушел, оставив Льюиса смотреть на закрытую дверь.

_____________

В без десяти десять Льюис стоял у окна и смотрел на утро. За ночь на землю

опустилось промозглое одеяло, и теперь оно жалко обвисало над деревней. Как

пример патетического заблуждения, это было настолько в нос, что он никогда не

опустился бы до использования этого в сценарии. Тем не менее она она довольно

точно отражала его мрачное настроение.

После ухода Аарона Льюис еще долго стоял в напряженной тишине комнаты, размышляя над остатками предыдущей ночи. Вид оберток от еды и пустых кружек

из-под горячего шоколада неприятно поразил его, но в конце концов подтолкнул к

действию. Он вытряхнул все в мусорное ведро, расправил постельное белье и стер

все свидетельства вчерашнего... неверного решения.

Затем он принял долгий горячий душ, используя дорогие и слишком ароматные

средства Чарли, чтобы ни на коже, ни в волосах не осталось запаха Аарона.

Если бы только можно было так же легко смыть воспоминания.

Моменты их совместной ночи возвращались неожиданными вспышками чувств и

ощущений: тепло податливого тела Аарона под его руками, его доверчивая

отзывчивость,

вздымающийся

живот

Льюиса,

когда

их

губы

впервые

соприкоснулись.

И грусть в глазах Аарона, когда он уходил, и грызущий страх - ужас, - что Льюис

повредил что-то, что невозможно восстановить.

Каким же идиотом он был, что позволил всему зайти так далеко.

Он взглянул на часы. Без пяти минут десять. Пора было отправляться на встречу.

Чарли терпеть не мог опаздывать, и Бог знает, что после вчерашнего провала на

ужине Льюису нужно было оставаться на его стороне. И все же Льюис оттягивал

этот ужасный момент, когда ему придется постучать в дверь Аарона и наблюдать, как он будет делать вид, что ничего этого не произошло.

Это было бессмысленно, потому что именно этого Льюис и хотел, именно это им

обоим было необходимо сделать, чтобы вернуться к нормальной жизни.

Альтернатива была немыслима.

«Возьми себя в руки, мать твою», - сказал он пустой комнате.

Проверив себя в зеркале перед уходом, он остался доволен тем, что увидел.

Несмотря на то что Чарли настаивал на повседневной одежде, Льюис сегодня утром

надел костюм. Он взял его с собой, потому что никогда не знал, чего ожидать в

Сейфхейвене, и был чертовски рад этому.

Костюм вернул ему контроль над ситуацией. Он дал понять Чарли, что Льюис не

собирается играть в его игру, и Аарону тоже - граница, которую они бесцеремонно

преступили прошлой ночью, была прочно восстановлена. Повторения не

предвидится.

Хотя перспектива никогда не иметь возможности...

Он оборвал эту мысль, прежде чем она успела полностью сформироваться, и

подергал манжеты рубашки. Возможно, костюм придавал ему несколько строгий

вид, но тем лучше. Эта встреча - и предстоящая с Аароном, и страшная с Чарли -

будет непростой. Льюису нужно было быть во всеоружии.

Тем не менее, когда он вышел из своей комнаты и остановился перед дверью

Аарона, его сердце сильно забилось. Его кожа покрылась колючками, и он знал, просто знал, что Аарон стоит по ту сторону двери и ждет, когда он постучит. Он

почти чувствовал его сквозь хлипкое дерево.

Подняв руку, он успокоил дыхание и решительно постучал.

Но ничего не произошло. Черт. Желудок в свободном падении, он ждал. И ждал.

И все равно ничего. Может, Аарон уже спустился? Может, он не хотел открывать

дверь, не хотел видеть Льюиса?

А может, он уже ушел?

Его грудь сжалась в панике. «Аарон?» - резко позвал он. Он как раз поднял руку, чтобы постучать еще раз, когда дверь распахнулась, и он увидел, как Аарон

выскочил наружу, занятый своим телефоном, ключами и сумкой, которую он

перекидывал через плечо.

Льюис не смог вымолвить ни слова.

Черт, Аарон выглядел хорошо. На нем была облегающая голубая рубашка и темные

брюки, которые подчеркивали его стройную фигуру. Как и Льюис, он был одет по-деловому. В отличие от Льюиса, выражение его лица было совершенно спокойным, совершенно профессиональным.

И он ни разу не встретился с Льюисом взглядом.

«Тони сказала, что мы должны забрать ее по дороге вниз», - сказал Аарон, закрывая

дверь. «Безопасность в количестве, видимо». Не дожидаясь Льюиса, он начал идти к