199132c432d599c02b12a0538c9545b5

ясно дал понять Тэгу, что не хочет выходить за рамки платонической дружбы, и Тэг

воспринял отказ с типичным добрым юмором. Но как жаль, что Аарон чувствовал

только облегчение? Тэг был объективно прекрасен, весел и...

«Вот это тяжелый вздох», - сказала Тони, прерывая его мысли. «Не в настроении

для вечеринки?»

В ее выражении было что-то яркое и пытливое, что заставило Аарона избежать ее

взгляда. «Нет, просто... Это были долгие несколько недель, я полагаю. Знаешь, уход, начало новой работы и все такое? Я немного нервничаю».

«В этом есть что-то такое».

«Да?»

Она отпила остатки шампанского. «Я разговаривала с Льюисом...»

«Привет, красавчик». Тэг, отставший от Чики и Марка, подошел и просунул свою

руку через руку Аарона. Он улыбнулся, дружелюбно проведя пальцами по его руке.

«Тебе налить?»

Опустив взгляд, Аарон обнаружил, что уже осушил свой «Кровавый вампир».

Он был приятно пьян, но не собирался напиваться сегодня, надеясь, что позже у

него появится время для писательства. На самом деле он отчаянно нуждался в этом.

Ему нужно было вернуться в зону. Уже несколько недель он не писал ничего вне

работы.

«Я выпью пива», - сказал он. «Но позволь мне ответить. Тебе не нужно меня

ждать».

«Эй, зомби-бариста, помнишь?» Тэг скорчил грозную рожу и наклонился, чтобы

шутливо потрепать Аарона по шее. «Хотите мозгов, сэр?»

Боясь щекотки, Аарон рассмеялся и отстранился, когда Тони схватил его за руку и

сказал: «О. Боже».

«Что?» Аарон и Тэг сказали вместе.

Тони просто кивнула в сторону двери, ее глаза очень расширились. Когда Аарон

повернулся, чтобы посмотреть, на что она смотрит, его так сильно тряхнуло, что он

едва не ударился о потолок.

В дверях стоял Скай Егер и смотрел на всех так, словно вышел прямо из дневных

грез Аарона. Фирменный кожаный плащ развевался за его спиной, темные очки

отражали мерцающие огни вечеринки.

Только это был не Скай Егер.

«Это Льюис», - слабо произнес Аарон, и сердце его странно забилось в груди.

Как только он это произнес, взгляд Льюиса остановился на их маленькой группе.

Какое-то время он просто смотрел на них с бесстрастным выражением лица. Затем

он отрывисто кивнул и, отвернувшись, направился к бару. Толпа расступилась

перед ним. Кто бы мог их винить, столкнувшись с человеком, который так

выглядит?

Одетый как Скай, Льюис поражал воображение.

«Боже мой, это мистер Хантер?» спросила Чика, протискиваясь внутрь, чтобы

посмотреть, из-за чего возникла такая суматоха. «Да! Он пришел в образе Ская

Егеря. Это потрясающе!»

Уголок рта Тони приподнялся от удовольствия. «Ты уверен?» - спросила она, подняв бровь в сторону Аарона. «По-моему, он больше похож на зеленоглазого

монстра».

Аарон сделал вид, что не услышал. Он не был уверен, что Тони думает, что знает, но что бы это ни было, он знал, что лучше. Льюис ясно дал понять свои чувства в

Сейфхейвене: если он и ревновал, то только потому, что, видя, как Аарон тусуется с

командой «Боу-стрит», он вспомнил, что потерял его на «Пиявках». И Аарону не

было смысла желать обратного.

«Пойдем», - сказал он, схватив Тэга за руку и отвернувшись. «Давай потанцуем».

Аарон никогда не любил клубы, и, к счастью, бальный зал отеля ничем не

напоминал настоящий клуб, но музыка была громкой, публика в основном молодой, а бар - бесплатным, и, поскольку Аарон уже был слегка навеселе, отпустить его

было не так уж сложно. Чика и Марк последовали за ними на небольшой танцпол, а

Тони, переваливаясь, присоединилась к Джейсону и его сильно беременной жене за

одним из столиков. Позади них Аарон заметил Льюиса, привлекающего внимание у

бара. С ним был Джей Уоррен, и они смеялись вместе, делая селфи.

Решительно отвернувшись, Аарон сосредоточился на музыке, на Чике и Марке, резвящихся рядом с ним. На Тэге, который танцевал совсем рядом, демонстрируя

свое восхитительное, почти обнаженное тело всем, кто смотрел. Жизнь хороша, сказал себе Аарон. Жизнь была прекрасна!

И ему совершенно незачем тосковать о том, чего у него не может быть.

Благодаря музыке и «Кровавым вампирам» Аарон смог потерять себя в этот

момент. В нескольких моментах, на самом деле. Около часа. Это было весело -

отпустить себя, вытеснить из головы все, кроме ритма и движения тела.

Танцевать так, будто никто не смотрит.

Вот только это было не совсем так. Каждый раз, когда Аарону удавалось мельком

взглянуть на Льюиса - а это случалось часто, учитывая, что Льюис расхаживал по

бальному залу, - казалось, что взгляд Льюиса устремлен на него или просто

ускользает от него. Даже когда он был с другими людьми, его внимание, казалось, было приковано к Аарону. Однажды Аарон поднял голову и увидел, что Мейсон

наклонился к Льюису, и его выражение лица было очень серьезным, когда он

быстро говорил, жестикулируя руками. Но было очевидно, что Льюис не слушал.

Он рассеянно кивал, его взгляд то и дело переходил на Аарона и снова отводился.

Внимание Льюиса не давало Аарону покоя, но это, несомненно, возбуждало его.

Оно побуждало его выпендриваться, танцевать чуть более сексуально и довольно

близко к Тэгу, чем он мог бы сделать в противном случае...

Однако в конце концов кайф сошел на нет, и Аарон почувствовал жар, усталость и

жажду. Оказалось, что мантии волшебников чертовски раздражают на танцполе.

Неудивительно, что вы никогда не видели Гэндальфа или Дамблдора, щеголяющих

в них.

Он подал знак Тэгу, что собирается выпить, и тот наклонился к нему, обхватив

одной рукой за шею, чтобы прошептать на ухо. «Я тоже пойду!»

Чика и Марк последовали за ним, Марк направился к бару, чтобы принести им еще

выпивки, а остальные развалились на множестве стульев и диванов, сгрудившихся

вокруг низкого столика возле бара.

«Что с ним?» спросил Тэг чуть позже, когда они выпили и немного остыли.

Он уютно устроился рядом с Аароном, его подтянутое тело блестело под нательной

раскраской зомби, а одна рука приглашающе вытянулась вдоль спинки дивана.

Аарон отхлебнул пива. «С кем?»

«Льюисом Хантером». Тэг жестом указал на дальний конец бара. «Он не может

оторвать от тебя глаз».

Щеки Аарона потеплели, когда он взглянул в направлении, указанном Тэгом.

Льюис стоял вместе с Джейсоном и несколькими парнями из команды «Пиявок».

Джейсон и другие ребята шутили и смеялись, но Льюис наблюдал за Аароном, нахмурившись, и на этот раз его взгляд не ускользнул.

«По-моему, он на тебя запал», - сказал Тэг, подняв любопытные брови.

«На самом деле это не так».

«Да ладно.» Тэг отпил свой ярко-оранжевый коктейль. «У вас что-то было? Мне

показалось, что я уловил странную вибрацию».

Встревоженный, Аарон посмотрел на Чику и Марка, но они не слышали.

Они держали головы вместе и были глубоко погружены в разговор - скандальный

разговор, судя по выражению лица Марка. Хорошо. Аарону не нужны были слухи, распространяемые по офису.

«Нет, это просто рабочие дела», - беззаботно сообщил он Тэгу. «Льюис был в

бешенстве, когда я устроился на другую работу, он хочет, чтобы я вернулся в

качестве его помощника, а этого не произойдет».

«Нет?»

«Нет. Я продвинулся дальше и выше. Назад дороги нет».

Тэг ухмыльнулся, соприкоснувшись своим стаканом с бутылкой пива Аарона.

«Значит, вперед и вверх». Он осушил свой стакан и поставил его на пол. «Еще

один?»

«Конечно».

Тэг поднялся с дивана и широко улыбнулся. «О, привет, Тони. Присоединяйся к

нам».

Аарон поднял глаза и увидел приближающуюся Тони, которая выглядела более

растрепанной, чем в прошлый раз, когда они встречались. «Этот чертов парик», -

пожаловалась она, с облегчением опускаясь на свободный стул. «Он жарится».

«Тогда сними его», - сказал Аарон. Он сбросил свою волшебную мантию, как

только сел, и остался в черных джинсах и облегающей футболке с легендой «Как

дела, ведьмы?», выложенной серебряными блестками.

Она посмотрела на него с изумлением. «Мои волосы уже несколько часов

находятся под сеткой для волос!»

Аарон рассмеялся, но остановился, когда Тэг толкнул его коленом, кивнув на что-то

через плечо Аарона. «Осторожно», - тихо сказал он. «Приближается».

Повернувшись, Аарон с удивлением увидел, что к ним направляется Льюис с

решительным, хотя и страдальческим выражением лица. Аарон поднялся на ноги, чтобы поприветствовать его, и Тэг тоже поднялся.

«Не волнуйся», - прошептал Тэг ему на ухо, обнимая Аарона за талию. «Я защищу

тебя».

«Льюис!» воскликнула Тони, сияя, когда он присоединился к ним. «Ты выглядишь

на все сто. Тебе нужна работа Джея Уоррена?»

«Нет», - категорично ответил Льюис вместо приветствия.

Даже когда он отвечал на вопрос Тони, его взгляд был устремлен на Аарона, который остро ощущал, как Тэг прижимается к его боку с неприлично короткими

шортами, акрами обнаженной кожи на виду и всеми этими сверкающими, тонизированными мышцами.

Аарон не знал, куда деть свободную руку.

Льюис молча кивнул. Но взгляд его не отводился.

Рядом с ним Тэг сказал: «Мистер Хантер, нам действительно пора прекратить такие

встречи».

Льюис повернулся к нему. «Тэг, не так ли?» - сказал он после паузы. «Что

случилось? Ты забыл свой костюм?»

«Не будь ослом». Тони ткнула его ногой в ногу. «Садись. Где твой напиток?»

Льюис только пожал плечами.

«Я иду в бар», - сказал Тэг, бросив на Льюиса холодный взгляд.

«Еще пива, Ари?»

«Ари?» Льюис фыркнул, как раз когда Чика оторвалась от своего смешливого

разговора с Марком.

«Привет, Аарон», - сказала она. «Это правда, что ты пишешь фанфик по

«Пиявкам»?»

Черт.

Даже в лучшие времена Аарон ненавидел такие разговоры. Большинство людей не

понимали фанфиков, и, Бог свидетель, Льюис активно презирал их - что, несомненно, станет ясно всем остальным в ближайшие три минуты. Но он не

собирался отрицать этого; он не стыдился своего фанфика. И все же он не смог

удержаться от того, чтобы не бросить на Льюиса вызывающий взгляд, прежде чем

сказать: «Да, есть».

«Это так здорово!» Чика задорно улыбнулась Марку. «Видишь? Я же говорила».

Марк бросил на него странный взгляд. Тэг сказал: «Подожди, подожди. Что такое

фанфик?»

Чика уставилась на него с открытым ртом. Аарону тоже захотелось уставиться.

«Ты никогда не слышал о фанфиках?» с недоверием сказала Чика. «Правда?»

«Нет», - медленно произнес Тэг. «А должен был?»

Аарон рассмеялся. «Наверное. В наши дни все дети этим занимаются».

«О, точно.» Чика поморщилась. «В школе я писала ужасные фанфики про One Direction». Она с любопытством посмотрела на Аарона. «Я и не знала, что в твоем

возрасте люди все еще пишут такое».

«В моем возрасте?» Он постарался не расплыться, как тетушка-фрейлина. «Мне

двадцать семь!»

Чика хихикнула. «Нет, это круто. Я бы с удовольствием почитала. Ты

публикуешься на AO3?»

«Да», - осторожно ответил Аарон. Хотел ли он, чтобы люди из компании читали его

фанфики? Нет, черт возьми, не хотел. Это было личное, интимное. Им можно было

поделиться только с теми, кто состоит в тайном клубе. Мысль о том, что его будут

передавать по кругу, разглядывать и высмеивать его коллеги, была невыносима.

«Но я не скажу тебе свой псевдоним. Извини».

Чика настороженно посмотрела на Льюиса. «У него ведь не будет проблем, правда?»

Льюис оскалился, и бороздки между его бровями стали еще глубже.

«Конечно, нет», - вклинилась Тони, хотя в ее голосе не было энтузиазма. Аарон

поднял бровь в ее сторону, и она пожала плечами. «У меня нет проблем с

фанфиками, Аарон, но я удивляюсь, почему ты тратишь столько времени на работу

над материалом, который никогда не сможешь использовать».

«Никогда не использовать?» - сказал он. «Что ты имеешь в виду?»

«Ну, очевидно, ты не сможешь его продать. Полагаю, ты мог бы изменить названия

и перепрофилировать...»

«Дело не в продаже».

«Да ладно», - сказала она, улыбаясь. «Это стажировка. Хорошая, согласна, но после

определенного

момента

написание

фанфиков

не

поможет

тебе

стать

профессиональным писателем».

«Кто сказал, что я хочу стать профессиональным писателем?»

Тони бросила на него озадаченный взгляд. «А почему бы и нет?»

«Никогда не отдавай ничего бесплатно», - мрачно предупредил его Марк. «Это твой

талант, да? Твое время. Ты заслуживаешь того, чтобы тебе за это платили. А если

ты отдаешь его бесплатно, это снижает ценность продукта для остальных».

Аарон посмотрел на них обоих. «Ого», - сказал он. «Вы действительно не

понимаете. Фанфик - это не про что-то из этого. Это не ученичество и не лестница, ведущая к чему-то «лучшему». Он ценен сам по себе. Это радость писать для

собственного удовольствия. И о том, чтобы поделиться своей работой с

сообществом единомышленников. Это о...» Он не хотел показаться ханжой, но это

была правда, так какого черта? «Это творчество ради творчества».

«Очень благородно», - сказал Льюис. В слабом свете бального зала его глаза

потемнели до полуночного оттенка. Он пристально изучал Аарона.

«Это благородно», - лояльно отозвался Тэг.

Льюис не обратил на него внимания, его горячий взгляд скользнул по коже Аарона.

Тэг повернулся и посмотрел на Аарона. «Мне нравится, что ты такой страстный», -

продолжил он. «И я все понимаю. То есть, конечно, я хочу когда-нибудь

зарабатывать на жизнь актерством».

Льюис хрюкнул. Аарон уставился на него.

Тэг ничего не заметил. «Но если этого не случится, я, наверное, все равно буду

играть - даже если только в ам-драме, понимаешь? Ради любви к этому».

Только в ам-драме.

«Но в этом-то все и дело», - сказал Аарон. «Что плохого в ам-драме? Что плохого в

том, что музыканты-любители играют в пабе по выходным? Что плохого в том, что

люди рисуют по номерам, потому что рисование доставляет им радость? Почему

искусство считается стоящим, только если оно приносит деньги? Почему ты

можешь называть себя художником только в том случае, если ты занимаешься этим

как своей работой?»

Среди шума вечеринки наступила тишина. Аарон понял, что забрался на мыльницу, и уже собирался неловко слезть с нее, когда Льюис сказал: «Ты говоришь о

демократизации творчества. Избавляясь от привратников».

Удивленный, Аарон посмотрел на него. У Льюиса была такая маленькая морщинка

между бровями, которая появлялась у него, когда он что-то соображал. «Да», -

сказал Аарон. «Да, именно так. У всех нас есть творческие души, которые

нуждаются в подпитке. Зачем говорить людям, что не стоит писать, или рисовать, или петь, если они не собираются этим зарабатывать на жизнь?»

«Никто не мешает людям делать все это», - заметил Льюис. «Но почему бы не

создавать свои собственные, оригинальные вещи?»

«Потому что...» Как объяснить? «Потому что, когда ты откликаешься на историю

через фанфик, или фан-арт, или что там у тебя на уме, ты становишься частью

сообщества. Частью разговора с другими фанатами, с другими авторами фанфиков -

иногда даже с их оригинальными создателями».

Льюис наклонил голову. «То есть ты называешь фанфик... ответом на оригинальное

произведение?» - медленно произнес он. «Ответом?»

«Вызов и ответ, точно». Спиралевидное волнение охватило его, когда он понял, что

Льюис начинает понимать. «Авторы фанфиков опираются на оригинальную работу, а затем на работы друг друга. Это... постоянная трансформация оригинала. И если

создатели

взаимодействуют

со

своими

фанатами,

то

они

преобразуют

оригинальную работу в ответ. Возникает обратная связь».

Льюис не сводил с него глаз, их взгляды были прикованы друг к другу. «Ты имеешь

в виду, как в случае со Скаем и Фаоланом. Их отношениями».

Аарон пожал плечами и покраснел, вспомнив, как они в последний раз обсуждали

эту тему. «Есть много примеров».

«Но ты говоришь именно об этом. Ты считаешь, что я должен... реагировать на

интерпретацию фанатами их отношений - твою интерпретацию».

«Я думаю, все сериалы выигрывают, когда их создатели взаимодействуют с

фэндомами, но я не говорю, что ты должен...»

«Но я ведь взаимодействовал, не так ли?» Льюис уставился на него со странным

выражением лица. «Именно этим я и занимался последние три года с тобой. Вызов

и ответ».

Сердце Аарона бешено заколотилось. Действительно, вызов и ответ. Зов Льюиса и

ответ Аарона - его фанфик, его профессиональная преданность, его физическая

одержимость. Каждый элемент был аккуратно разделен, чтобы позволить ему

избежать правды, которая вырвалась на свободу в Сейфхэвене.

Правды, которой Арон хотел бы избежать. И все еще может разделить ее на

кусочки.

Льюис провел рукой по волосам, а затем поднял голову, широко раскрыв глаза, как

будто его осенила какая-то мысль. «Черт, это началось в тот день, когда я встретил

тебя», - сказал он. «Я собирался убить Фаолана после третьего сезона, но потом ты

сказал «не хороните своих геев», и я...»

Аарон мог только смотреть, застыв от яркого прозрения в глазах Льюиса. Было

больно видеть, мучительно слышать, как Льюис признает значимость их творческих

отношений теперь, когда Аарон знал, что они никогда не станут чем-то большим.

Что профессиональное партнерство - это все, чего Льюис когда-либо хотел.

Аарон отвел взгляд, глаза заслезились. Он сглотнул - или попытался сглотнуть, горло запершило от эмоций. «Я пойду за пивом», - резко сказал он. «Тэг, тебе что-нибудь нужно?»

«Еще «Зомби»?» Тэг поднял свой пустой бокал. «Но я пойду с тобой».

Аарон едва ли мог сказать ему «нет», несмотря на то что ему срочно требовалось

побыть одному, чтобы разобраться в своих мыслях. Чувствуя на своей спине взгляд

Льюиса, Аарон влился в толпу, и Тэг поплелся за ним, привлекая к себе внимание в

этих серебристых шортах. И ему это явно нравилось. Он был очень дружелюбным

парнем, Тэг. Очень тактичным.

Аарон двигался медленнее, отступая назад, когда Тэг добрался до бара и

пристроился рядом с Мейсоном. И вдруг Аарон не смог смотреть на толпу. Или бар.

Или Тэга.

Он резко повернул налево и направился к туалетам в поисках уединения. Но людей

входило и выходило слишком много, поэтому он свернул к зеленому знаку

аварийного выхода в конце гостиничного коридора, нажал на стойку напротив

двери - молясь, чтобы не сработала сигнализация, - и вышел в ночь.

День выдался ярким, теплым для этого времени года, но вечер был свежим, с

ароматом осени. Даже здесь, в центре Лондона, в воздухе чувствовался легкий

привкус лесного дыма.

Он оказался в помещении, похожем на отсек для доставки, расположенном в

боковой части здания, - постоянный шум транспорта на Уксбридж-роуд заглушался

громадой отеля. Вдалеке кто-то пел не в такт, звучали гудки, смех и музыка

доносились с вечеринки.

Аарон прислонился спиной к стене и закрыл глаза, позволяя воздуху охладить его

разгоряченную кожу, пока его мысли возвращались к Льюису. На мгновение ему

показалось, что Льюис увидел и принял ту часть Аарона, которую никто за

пределами фэндома раньше не понимал. Или ценил.

Колин точно не ценил.

А если бы Льюис понял, если бы он действительно понял...?

Боже, но от этого становилось только хуже. Усугубляло тоску Аарона по нему, усугубляло безнадежную уверенность в том, что часть его самого была вырвана -

что он сам вырвал ее - и это было еще труднее вынести. Господи, неужели он

никогда не сможет забыть Льюиса Хантера?

Он уставился на небольшой участок ночного неба, видневшийся между зданиями, и

с ужасом почувствовал, как на глаза навернулись слезы.

Неоптимально. Помните? Это неоптимально.

Он не собирался плакать из-за чертова Льюиса Хантера. Он уже достаточно

наплакался в дни после Сейфхэвена. Пришло время...

Аварийный выход снова открылся, и сердце Аарона опустилось. Ему не хотелось

быть грубым, но он не мог смотреть в глаза Тэгу. Не сейчас. Не в таком состоянии.

Он открыл было рот, чтобы попросить оставить его в покое, как вдруг голос

произнес,

«Аарон?»

Не Тэг.

Он повернулся на пятках.

Льюис стоял в паре футов от него, глаза блестели в темноте. «Ты...?» Он

нахмурился. «Все в порядке?»

«Да, в порядке», - слабо ответил Аарон. «Мне просто нужно было подышать

воздухом».

Льюис оглянулся на полуоткрытую дверь и нахмурил брови.

«Ты потерял своего парня?»

Аарон моргнул. «Моего что?»

«Тэг», - сказал Льюис с язвительным акцентом, как будто это не могло быть его

настоящим именем.

Аарон вздохнул. «Тэг не мой парень».

«Тогда твоя пара».

«И не моя пара тоже».

«Нет?» Льюис засуетился, нехарактерно непринужденно. «Вы, конечно, выглядели

там дружелюбно».

Аарон неловко рассмеялся. «Тэг - дружелюбный парень. Но мы не... Все не так».

«Слава богу», - сказал Льюис на взрывном дыхании. «Потому что он сейчас в баре, общается с гребаным Мейсоном Нэшем».

Аарон рассмеялся, на этот раз как следует. «Да, я это предвидел. Мейсон довольно, гм, привлекательный».

«Он гребаный идиот», - сказал Льюис и начал подходить к Аарону, делая

медленные, но целенаправленные шаги.

Сердце колотилось о ребра, и Аарон выпрямился, готовясь... Он не знал, что

именно. «Не будь злым», - сказал он. «С Мейсоном все в порядке. Может быть, немного самовлюбленный, но он может быть очень милым...»

«Я говорил не о Мейсоне».

Льюис был уже достаточно близко, чтобы Аарон почувствовал прилив сил от его

присутствия, физическое желание его тела сократить разрыв между ними. Вместо

этого он отступил назад, пока его плечи не уперлись в стену позади него.

Но Льюис продолжал наступать, не останавливаясь, пока они не оказались лицом к

лицу. Долгое время они просто смотрели друг на друга. Льюис тяжело дышал, как

будто бежал, его грудь вздымалась и опускалась под темной рубашкой. А его

глаза... Боже, они были почти черными, но пылкими, сверкающими намерением.

Взгляд Аарона упал на рот Льюиса. Это был прекрасный рот. Он был так же

выразителен, когда его забавляли, как и когда он был раздражен. Но сейчас он не

был ни тем, ни другим.

Аарон не был уверен в том, кем сейчас был Льюис.

Потрясенный, Аарон втянул воздух. «Что мы делаем?» - прошептал он.

Льюис ничего не ответил, просто положил руки на стену по обе стороны от тела

Аарона. Охватывая его. Пульс Аарона участился, губы приоткрылись, когда

неизведанная часть его самого поддалась тонкому - ладно, не такому уж тонкому -

контролю Льюиса.

«Вызов и ответ», - прорычал Льюис, весь в гравии и дыму. И с этими словами он

наклонился, чтобы захватить рот Аарона своим.

Его поцелуй наэлектризовал, вызвал толчок радостного облегчения.

Аарон не двигался - не мог двигаться - просто закрыл глаза и прислонился спиной к

стене, раздвинув губы и отдавшись настоятельному поцелую Льюиса. Прижатию

твердого тела Льюиса к его собственному и тому, что он уступает контроль, перестает бороться, просто... позволяет этому случиться.

Ошибка это или нет, но он хотел этого.

Льюис зарычал, тихо и низко, и его руки поднялись, чтобы коснуться лица Аарона.

Это был странный жест, нежный и собственнический одновременно, и он зажег в

Аароне что-то яростное, заставив его выгнуться дугой и оттолкнуться от стены, жадно прижимаясь к телу Льюиса, не в силах насытиться им, приблизиться к нему

достаточно близко. И, похоже, Льюис чувствовал то же самое, потому что теперь

они прижимались друг к другу, отчаянно целуясь, их твердые члены напрягались, когда они вместе упирались в стену.

Господи, неужели они собирались сделать это прямо здесь? Аарон чувствовал себя

достаточно неистовым, его охватило такое ослепляющее желание, что он едва мог

смотреть прямо.

Я сделаю это, - дико подумал он. Если бы ты попросил, я бы сделал. Прямо здесь.

«Блядь», - простонал Льюис. Указание или проклятие, Аарон не мог определить.

«Блядь, Аарон».

Он покусывал нежную кожу под ухом Аарона, заставляя его ноги дрожать.

Буквально дрожать. Аарон просунул руки внутрь кожаного плаща, дернул за

рубашку Льюиса, отчаянно желая прикоснуться к его голой коже, не в силах думать

ни о чем другом, кроме как о том, чтобы приблизиться. Чтобы его трахнули.

Правильно. В жопу. Сейчас.

Резко отпустив его, Льюис с содроганием вздохнул и прижал Аарона одной рукой к

груди. «Подожди», - сказал он, тяжело дыша. «Черт».

Аарон издал неловкий стон разочарования, понимая, что выглядит не в своей

тарелке. К счастью, Льюис выглядел не намного более здравомыслящим: его

темные волосы торчали вверх дикими колючками, а грудь вздымалась. В конце

концов ему удалось выговорить: «Кровать». Он прочистил горло и добавил: «Нам

нужна одна».

Это было так прямолинейно и так по-люисовски, что Аарон рассмеялся. И, как

чудо, Льюис тоже засмеялся, низким и горловым смехом, выделив те ямочки, которые всегда заставляли Аарона таять.

В любом другом месте этот смех мог бы испортить настроение, но только не с

Льюисом. С Льюисом все становилось еще лучше, а отчаяние Аарона не

ослабевало, а переходило в нечто менее яростное и более глубокое. Осторожно

поднеся нетвердую руку к лицу Льюиса, он погладил щетину на его челюсти, и

сердце его заныло от привязанности, смятения и безудержной тоски.

Между ними ничего не изменилось. Он знал, что все закончится пламенем, но

сейчас он слишком сильно хотел этого, чтобы беспокоиться. Его глаза наполнились.

Он прочистил их и разразился неровным смехом.

«Моя квартира в трех остановках на метро. Там есть кровать».

«Забудь о чертовом метро», - сказал Льюис, - «Мы возьмем гребаный Uber».

Глава двадцать три

Льюис

Льюис не мог вернуться на вечеринку, но вещи Аарона все еще были внутри, и, видимо, ему пришлось сказать Тэгу, что он уходит, хотя Льюису было интересно, заметит ли это парень, учитывая, как он пускал слюни по Мейсону.

Пока Аарон возвращался в отель, Льюис обошел здание снаружи и подошел к

входной двери, чтобы дождаться заказанного Аароном Uber. Он вышагивал по

тротуару, испытывая нервное возбуждение, которое не покидало его весь вечер.

Боже, это была странная ночь. Даже сейчас, когда он ждал Аарона с твердым

членом и скрученным от нервного возбуждения животом, внутри него звучал голос, предупреждавший, что это ошибка.

Он пришел не за этим. Он пришел по той же причине, по которой отправился в

«Гриндер» во время обеда, - чтобы увидеть Аарона и Тэга вместе, чтобы

столкнуться с реальностью Аарона и Тэгом.

Как арахнофоб, который заставляет себя держать в руках пауков. Экспозиционная

терапия.

А может, это было просто отговоркой, потому что первый взгляд на Аарона

вытеснил из его головы все подобные благородные мысли.

Аарон должен был выглядеть нелепо в своей дешевой мантии волшебника из

магазина, но он выглядел чертовски сексуально с накрашенными глазами, темными

и дымчатыми. И когда их взгляды встретились...

Несмотря на этого гребаного химбо, Тэга, прижавшегося к его боку, Льюис увидел

во взгляде Аарона тоску, и это заставило его сердце забиться, а желудок сжаться. И

после этого не было никаких мыслей о гребаной экспозиционной терапии, только

желание словить Аарона, когда он будет один .

Вот только Аарон никогда не оставался один. Весь вечер он торчал рядом с Тэгом и

командой «Боу-стрит», с которой он был так близок в эти дни, пил, танцевал и

смеялся. В конце концов Льюису не оставалось ничего другого, как взять себя в

руки и посмотреть им всем в лицо. Попытаться поговорить с Аароном, в то время

как этот детина с его дурацкими блестящими мускулами собственнически лапал

Аарона.

Ему хотелось отпихнуть Тэга от Аарона и занять его место. Как будто он

предъявлял претензии или что-то в этом роде. Это было просто безумием, потому

что Льюис никогда не ревновал. Он был не из тех, кто заботится о ком-то

настолько, чтобы испытывать подобные чувства.

До Аарона.

Но, похоже, то, что он увидел Аарона с Тэгом, окончательно разожгло его скрытую

способность к ревности. Впрочем, возможно, это было не в первый раз. Если

оглянуться назад, то становилось очевидным, что антипатия, которую Льюис всегда

испытывал к Колину - объективно довольно приятному парню, - тоже была

ревностью.

Льюис провел руками по лицу. Это было безумием. Он пришел сюда сегодня

вечером, чтобы погасить пламя своей увлеченности Аароном, а вместо этого

разжигает огонь.

Блядь.

Неужели это ошибка? Скорее всего, да, не так ли? Он вводил Аарона в

заблуждение, давал ему неверную идею. Но что, черт возьми, было правильной

идеей?

«Ты в порядке?»

Льюис обернулся и увидел, что Аарон настороженно наблюдает за ним. Его мантии

были засунуты под мышку, темная куртка-бомбер застегнута поверх блестящей

футболки. Если бы не эти дымчатые глаза, он выглядел бы как обычный парень, идущий по улице.

Вот только для Льюиса Аарон никогда не был бы обычным.

«Я в порядке», - сказал Льюис, и это было, как ни странно, правдой. Все вопросы, крутившиеся в его голове, рассеялись, когда он взглянул на Аарона, и Аарон

посмотрел на него в ответ, эти серые глаза были внимательными и оценивающими.

Знающими.

Машина подкатила к бордюру, и они повернулись. Это был их Uber.

Они сели внутрь. Водитель кивнул в знак приветствия, но ничего не сказал, а

поскольку радио у него не было включено, вся поездка прошла в гнетущей тишине, которая, казалось, усиливала напряжение, нараставшее в Льюисе всю ночь.

Когда они наконец приехали, это принесло облегчение. Выйдя из машины, Льюис

последовал за Аароном к его входной двери, наблюдая, как тот достает ключи и

открывает лестницу, ведущую в его двухуровневую квартиру на верхнем этаже.

«Прямо», - сказал Аарон, открывая дверь, чтобы Льюис последовал за ним.

В верхней части лестницы была только одна дверь, и Льюис вошел в нее, ступив в

темный интерьер, а за ним последовал Аарон, который включил свет.

В этот момент Льюис едва не выпрыгнул из кожи. «Блядь!»

В углу стоял человек, высокий, темный, угрожающий и...

... это был не человек. Это была вырезанная в натуральную величину фигура... Ская

Егера?

«Господи Иисусе», - задохнулся Льюис, прижимая руку к груди. Он чувствовал

себя огромным идиотом. «Я думал, это реальный человек».

Аарон беспомощно рассмеялся. «Мне очень жаль», - сказал он. «Я так привык к

нему, что забыл, что он есть».

Наконец Льюис тоже засмеялся, странным, облегченным звуком. «Где, черт возьми, ты его взял?»

«На аукционе на конвенции», - сказал Аарон, его улыбка была немного смущенной.

«Это было до того, как я начал работать на тебя. Там был Джей, но я шел в надежде

встретить тебя».

«Меня?»

Аарон потер затылок. «Да», - тихо сказал он. «Ты должен был быть там, но отменил

встречу».

Льюис прочистил горло. «Уверен, Джей приготовил достойный утешительный

приз». Он снова повернулся к вырезке и заметил на ней надпись серебряным

карандашом. Подойдя ближе, он наклонился, чтобы прочитать слова вслух.

«Поздравляю, Егермейстер ты определенно заслужил это! Джей Уоррен (он же

Скай) xoxo».

«Егермейстер?» спросил Льюис, оглядываясь через плечо.

Аарон сильно покраснел, и выражение его лица вдруг стало мучительным.

«О», - сказал Льюис, понимая, что его осенило. «Это твой псевдоним?»

Аарон закрыл глаза. «Льюис...»

Черт. Это действительно портило настроение.

«Забудь, что я это сказал», - быстро сказал Льюис, возвращаясь к Аарону и гладя

его по плечам. Аарон встретил его взгляд, в его глазах читалась неуверенность.

Боже, он был... действительно прекрасен.

Льюис даже не был уверен, что именно его так привлекает. У Аарона было очень

красивое лицо с правильными, красивыми чертами и стройное, сильное тело, которое Льюис ценил. Но не это вызывало боль в груди.

Это были выражения, мелькавшие на лице Аарона во время их разговора, теплота в

его глазах, моменты молчаливого понимания. Льюис чувствовал, что знает Аарона

и знает его в ответ.

Он нравится ему, и он нравится ему.

Может быть, даже... может быть, нечто большее.

«Аарон», - сказал он, и в тот же миг почувствовал незнакомый прилив счастья, хотя

в горле встал комок, а в груди стало почти невыносимо тесно.

Выражение лица Аарона смягчилось, настороженность исчезла, а в глазах

появилось нечто чудесное. Он поднял руку и коснулся лица Льюиса, его большой

палец провел по скуле Льюиса.

«Как я уже говорил», - мягко сказал Аарон. «У меня есть кровать».

Льюис сглотнул. «Мы можем пойти туда сейчас?»

Улыбка Аарона была сладкой. «Да».

_________________

Кровать была меньше, чем у Льюиса, как и сама спальня, но Льюис едва заметил

это. Он был слишком занят тем, что целовал Аарона, стягивал с него футболку, а

потом потянулся к пуговице на ширинке. Вскоре узкая полоска ковра рядом с почти

двуспальной кроватью была усеяна их сброшенной одеждой, и они, обнаженные, вместе рухнули на матрас.

Аарон приземлился на спину, Льюис - над ним. Долгое мгновение они смотрели

друг на друга, и у Льюиса, как и в прошлый раз, возникло ощущение, что это - быть

с Аароном - отличается от всего, что он когда-либо испытывал с кем-либо еще. Это

было нечто большее, чем простое физическое наслаждение, когда два тела

соединяются для удовлетворительного секса. Внезапно ошеломленный, он отвел

взгляд, пригнул голову, чтобы прижаться губами к горлу Аарона, а одна рука

скользнула по теплой коже бока Аарона.

Господи. Как он мог чувствовать себя таким возбужденным и одновременно таким

эмоционально извращенным? Он чувствовал, что не может насытиться Аароном, вдыхая его запах жадными глотками, когда прижимался к его горлу. Его член был

таким твердым, как никогда, и в то же время грудь ныла от тоски, которой он не

мог дать название.

«Хочешь трахнуть меня еще раз?» Аарон задыхался, и член Льюиса упирался в его

бедро, заставляя его задыхаться от смеха. «Я приму это как «да»».

Это было «да». Именно так, потому что Льюис не просто предпочитал быть сверху -

он только сверху. И все же, когда он приподнялся на локте и снова встретился с

серебристым взглядом Аарона, он не удержался и сказал: «В прошлый раз ты

сказал, что ты против».

Аарон моргнул. «Да. Я просто не думал...» Он замялся, потом начал снова. «Я вроде

как считал, что ты из тех парней, которые только сверху? Что, я знаю, является...»

«Я такой и есть», - сказал Льюис, наполовину недоумевая, откуда взялись эти слова.

Кто завладел его гребаным мозгом? «Я никогда не опускался. Ну, пока».

Взгляд Аарона был очень пристальным. Он словно читал Льюиса, и от этого Льюис

почувствовал себя обнаженным. Увиденным. Странно, но ему это не было

противно. На самом деле, это было похоже на... на то, что он вновь обрел что-то, что потерял, когда Аарон ушел, все эти недели назад. То, чего ему чертовски не

хватало.

«Я готов на все ради тебя», - хрипло сказал он. И он говорил серьезно. Не потому, что ему так отчаянно хотелось иметь член Аарона внутри себя, а потому, что он

хотел дать ему то, чего никогда не давал никому другому.

А что еще он должен был дать?

Взгляд Аарона не дрогнул. Он поднял руку и коснулся лица Льюиса: большой

палец снова провел по его скуле в том нежном жесте, который заставил Льюиса

тяжело сглотнуть. Затем он подтолкнул Льюиса ближе, сблизив их рты в нежном и

сладком поцелуе.

Льюис закрыл глаза, позволяя Аарону взять то, что он хотел. Когда поцелуй

закончился, Аарон не отстранился, и их губы все еще соприкасались, когда он

прошептал: «Я бы с удовольствием сделал это с тобой. Но не сегодня, хорошо? Не

думаю, что сейчас для этого подходящее время».

Волна облегчения, нахлынувшая на Льюиса, удивила его. Облегчение и

благодарность. Аарон прочитал его. Конечно, прочитал, ведь Аарон всегда умел его

читать.

Внезапные воспоминания о выходных в Сейфхэвене захлестнули его -

воспоминания о том, как Аарон заботился о нем так, как никто другой никогда не

заботился и не мог. Так, как Льюис не заслуживал и никогда не сможет ответить

взаимностью.

«Аарон», - прошептал он, и это была почти мольба, потому что в этом осознании

было что-то очень болезненное. Что-то, на что он боялся даже смотреть.

Он снова закрыл глаза и прижался ртом к губам Аарона, благодарный, когда Аарон

раздвинул губы, и поцелуй стал глубже и плотнее. Он гладил руками тело Аарона и

наклонял бедра, наслаждаясь тем, как стонет Аарон, когда их члены трутся друг о

друга.

Да, так было лучше. И намного легче.

Под ним Аарон раздвинул ноги и обхватил ими бедра Льюиса. Это движение

привело к более тесному контакту их членов, и они оба застонали.

И вдруг стало неважно, кто трахает или кого трахают, кто сосет или кому. Важно

было только то, что Аарон был с ним, их рты двигались вместе, Аарон выгибался

дугой, поглаживая спину Льюиса, сжимая бедра Льюиса.

Льюис просунул руку между ними, взял оба их ствола в неуклюжий захват и начал

тянуть, и это было охренительно. Им нужна была смазка, она была недостаточно

скользкой, и он хотел быть внутри Аарона и иметь Аарона внутри себя - он хотел

всего, но все это не имело значения, потому что сейчас Аарон был под ним, обхватывал его, прижимался к его губам и к его руке. Он вдыхал Аарона, пробовал

его на вкус, прикасался к нему, и это было так чертовски прекрасно.

«Льюис, Боже, пожалуйста», - лепетал Аарон. «Пожалуйста, я сейчас кончу, Льюис».

«Да, блядь. Сделай это».

Они кончили вместе, сперма липко растекалась между ними по руке Льюиса, и это

тоже было прекрасно. Беспорядочно, безгранично прекрасно.

Льюис уперся лбом в подушку, когда его дыхание пришло в норму, и ему

понравился теплый порыв дыхания Аарона у его уха. Аарон с сожалением сказал:

«Это было очень быстро».

Последовавший за этим поцелуй в шею Льюиса.

Льюис повернул голову. Встретил этот мягкий серебристый взгляд. «Если ты дашь

мне немного времени, мы можем повторить».

Аарон улыбнулся. «Сколько тебе нужно времени?»

Глава двадцать четыре

Аарон

Второй раз был медленнее.

Аарон хотел, чтобы его трахнули. Он был довольно откровенен в этом, и ему

действительно хотелось этого - он жаждал члена Льюиса внутри себя уже

несколько недель, - но он также хотел отложить поспешное предложение Льюиса

стать нижним на второй план. Он знал, что, что бы ни думал Льюис, ему будет

нелегко согласиться. Льюису понадобится время, чтобы поработать над этим со

своим партнером. И хотя Аарон был слишком счастлив сделать это для него, он не

собирался приступать к этому, не зная, будет ли это просто очередным

перепихоном на одну ночь.

Вместо этого он лег на спину и предоставил Льюису свободу действий над своим

телом.

Для него это было несложно, как он инстинктивно знал, для Льюиса. Он доверял

Льюису. Он верил, что Льюис позаботится о нем и сделает все хорошо. И Льюис

долго готовил его, используя рот, язык, пальцы и дурацкое количество смазки, пока

Аарон не превратился во всхлипывающий, умоляющий беспорядок.

Льюис поднял его на колени и вошел в него сзади, его руки крепко и уверенно

держали тело Аарона. Он трахал его жестко и доминирующе, чего Аарон так

жаждал, направляя свои толчки под таким углом, что Аарон практически пускал

слюни на подушку, а его член вытекал, когда Льюис вбивался в него снова и снова.

Когда Льюис наконец прикоснулся к члену Аарона, тот кончил как гейзер. Только

от того, что пальцы Льюиса нежно обхватили его отчаянный ствол и погладили

один раз. И Боже, но Льюису, похоже, это нравилось: он рычал ругательства на ухо

Аарону, когда его кончающий член второй раз за ночь покрывал руку Льюиса.

Оргазм Льюиса наступил несколько секунд спустя, и, когда он кончил, его зубы

впились в плечо Аарона в собственническом прикусе, который не был похож на

боль.

После этого Льюис вел себя очень тихо. Аарон наполовину ожидал, что он встанет

и уйдет, но он этого не сделал. Он молча убрал за собой, а когда Аарон вернулся в

постель, снова притянул Аарона к себе в той позе маленькой ложки: одна рука

обхватила талию Аарона, губы легли на затылок Аарона.

Заснуть так оказалось на удивление легко, но утром, проснувшись, Аарон

обнаружил, что, как и в прошлый раз, за ночь они успели разойтись.

Льюис еще спал, когда Аарон повернулся к нему лицом. Аарон позволил себе

роскошь наблюдать за ним в течение долгих минут, пока тот дышал мягкими, медленными, сонными вздохами, изредка хмурился или дергался.

Каждое выражение лица, каждое движение завораживало Аарона.

Черт.

У него все было плохо. Действительно чертовски плохо. И он уже подозревал, что, когда Льюис проснется, все пойдет не так, как надеялся Аарон. По какой-то

причине Льюис не мог оторваться от него прошлой ночью. Но Аарон мог сказать, что он хотел держаться подальше. Печально, но факт: Аарон хотел, чтобы с

Льюисом все было навсегда, а Льюис не желал даже на одну ночь с ним

встречаться.

Это был не самый лучший рецепт успеха.

Слишком легко было представить, что в будущем между ними будут происходить

серийные интрижки на одну ночь, которые в конечном итоге ни к чему не приведут

и станут причиной невыразимых страданий и стресса на работе.

Когда Аарон лежал и смотрел на человека, в которого влюбился, он понял, что не

готов подвергать себя такому испытанию. Он заслуживал лучшего, и, честно

говоря, Льюис тоже. Льюис заслуживал правды. Поэтому Аарон собирался стать

мужчиной. Признать свои чувства. Выставить свою собственную позицию.

И это было не то, что он хотел сделать голым.

Бросив последний взгляд на спящего в своей постели Льюиса, Аарон выскользнул

из-под одеяла, взял чистую одежду и вышел из спальни, тихонько закрыв за собой

дверь.

На улице было еще темно, когда он прошел в ванную и включил свет, моргая от

внезапно вспыхнувшего света. Закрыв дверь, он на мгновение задержался, разглядывая себя в зеркале. Вчерашние глаза, подведенные дымкой, сегодня утром

были в саже, волосы растрепаны, а лицо бледное, вымытое резким светом.

Взгляд Аарона остановился на фиолетовой отметине на стыке плеча и шеи. Он

поднял руку, чтобы коснуться ее, вспоминая, как ощущал там зубы Льюиса.

Вспомнил жар, голод, острое желание.

Он моргнул, глядя на свое отражение, зрение затуманилось, и он отвернулся от

зеркала. «Возьми себя в руки», - мягко сказал он. «Возьми себя в руки, черт

подери».

Он быстро принял душ, оттирая остатки макияжа глаз, вытерся полотенцем и

оделся в футболку и джинсы. След, оставленный Льюисом, все еще был виден и

проступал над горловиной футболки, когда он протирал дырку в зеркале, чтобы

проверить. Позже ему нужно будет надеть на MTWCon что-нибудь с воротником; меньше всего ему хотелось, чтобы Янви задавала вопросы.

Когда он вышел из ванной, дверь в спальню была еще закрыта, поэтому Аарон

направился на кухню и поставил чайник. И включил радио, негромко; он был

слишком нервным для тишины этим утром. Он забыл захватить носки, и

ламинированный пол зябко подрагивал под его босыми ногами, пока он пробирался

по кухне, опустошая посудомоечную машину и распахивая шторы навстречу

постепенно светлеющему утру.

Чайник только закипел, когда он услышал щелчок открывающейся двери спальни.

С замиранием сердца Аарон обернулся и увидел, что в дверном проеме кухни

притаился Льюис в вчерашних черных джинсах и темной рубашке, все еще

расстегнутой. Он выглядел помятым, сонным и чертовски сексуальным.

«Привет», - сказал Льюис, моргая от дневного света. «Который час?»

Сохраняя легкий тон, Аарон ответил: «Около половины восьмого». Он протянул

кружку. «Чай?»

Льюис заколебался, нахмурив брови. «Я...»

«Это не вопрос с подвохом».

Льюис натянуто улыбнулся. «Точно. Спасибо. Я просто...» Он кивнул в сторону

ванной, отстраняясь, как будто Аарон мог укусить.

Вздохнув, Аарон занялся кухней, доставая чайные пакетики, сахар и молоко. Он

положил четыре кусочка хлеба в тостер, слушая, как смывается унитаз, как бежит и

плещется вода в раковине. А потом тишина.

Долгое молчание.

Тосты подскочили, заставив его подпрыгнуть, и наполнили квартиру своим

приятным ароматом.

Льюиса все еще не было.

Аарон уже начал подумывать, не сбежал ли Льюис через окно ванной и не

забирается ли сейчас на здание в стиле Человека-паука, когда дверь ванной

отворилась, и из нее появился он. Его темные волосы влажно вились там, где он

пытался их укротить, и, к сожалению, он застегнул рубашку. Но ноги у него были

босые, и это, в сочетании с мрачным выражением лица, придавало ему уязвимый

вид, от которого у Аарона защемило в груди.

Он стиснул зубы, борясь с этим чувством. «Проходи и садись», - сказал он, жестом

указывая на табуреты у маленькой барной стойки, разделявшей кухню и гостиную.

К своему удивлению, Льюис сделал то, что его попросили, и сел напротив того

места, где Аарон размешивал сахар в кружке с чаем.

«Вот», - сказал Аарон, пододвигая к нему кружку.

«Спасибо». Льюис тихо проговорил, обхватив кружку обеими руками и заглядывая

в ее дымящиеся глубины. «Но ты не должен кормить меня завтраком...»

«Это всего лишь чашка чая», - сказал Аарон с большей резкостью, чем намеревался.

«Это не значит, что мы женаты».

Льюис хмыкнул, но не от смеха. «Верно», - сказал он. А потом: «Слушай, вчера

вечером было...» Он прочистил горло, и Аарон постарался не реагировать; он знал, что будет дальше. Не нужно устраивать сцену. «Прошлая ночь была чертовски

фантастической, на самом деле. Но мне нужно с тобой разобраться. Я не хочу, чтобы у тебя сложилось неправильное впечатление».

Улыбаясь сквозь зубы, Аарон сказал: «Какое впечатление, по-твоему, у меня

сложилось?» Аарон пожал плечами, сжимая пальцами кружку.

«Я бы не хотел, чтобы ты думал, что это», - он сделал жест между ними, - «выходит

за рамки секса. Потому что это не так. И не может».

«Понимаю». Это задело, хотя Аарон и ожидал этого. Задело? Господи, это было

больно, как удар по кишкам.

Льюис посмотрел на него сквозь роскошные темные ресницы. «Но, может быть, мы

могли бы, ну, знаешь, делать это время от времени?»

«Делать это?» Аарон покачал головой и, помешивая молоко в чай, напряженно

моргал. Его голос повысился, когда он сказал: «Ты имеешь в виду трах? Типа...

«друзья с привилегиями»? Трахаться с друзьями?»

Тишина. По радио ведущий возбужденно рассказывал о погоде. Холодно, осенняя

прохлада витает в воздухе сегодня утром. И не забудьте перевести часы назад

сегодня вечером!

«Послушай», - мрачно сказал Льюис, - «я знаю, что это не совсем то, чего ты

хочешь. И я прошу прощения, если заставил тебя поверить в обратное, но секс - это

все, что я могу предложить».

«Правда?» сказал Аарон с большим чувством, чем ему хотелось бы. «Почему?

Потому что я ни на секунду не верю, что это все, чего ты хочешь».

Льюис нахмурился еще сильнее. «Так оно и есть. Я такой. Я не... я не из тех людей, которые пишут его имя на скамейке».

«Его имя на скамейке?»

Льюис отмахнулся от этой причуды. «Я хочу сказать, что если ты ищешь серьезных

отношений со свиданиями, корги и... и гребаным будущим, то ты не там ищешь».

Он потер челюсть, перебирая пальцами темную щетину. «Я не могу дать тебе этого.

Прости, но я никогда не смогу дать этого никому».

Горькое смирение в выражении лица Льюиса пронзило разочарование Аарона, и его

сердце вместо гнева сжалось от сострадания. Более мягко он сказал: «Почему ты

так говоришь? Почему ты считаешь, что не можешь дать кому-то будущее?»

Раздался недоверчивый смех. «Да ладно. Когда это у меня были отношения, которые длились больше пары месяцев? И когда мне было не наплевать на то, что

они закончатся? Я не создан для... для...» Он пожал плечами.

«Для близости?» предположил Аарон, вспомнив прикосновение губ Льюиса к его

шее, когда они укладывались спать. «Для чувств?»

«Точно». Льюис отвел взгляд, моргая. Его глаза вдруг стали очень яркими в

утреннем свете, резко выделяясь на фоне исхудавшего лица. «Ты знаешь, что я

эгоистичная задница. Я нетерпелив, груб и не могу никому дать достаточно себя. Я

никогда не мог. Даже...» Его голос надломился, он прочистил горло. «Даже маме.

Или Оуэну».

Аарон замер, не зная, как реагировать. Льюис никогда не говорил о своей семье.

Поэтому он позволил радио заполнить тишину между ними, пока собирался с

мыслями, наблюдая за тем, как напрягаются мышцы на челюсти Льюиса. В конце

концов Аарон сказал: «Я думаю, что это чушь собачья».

Льюис уставился на барную стойку, выражение его лица было мрачным. «Это

потому, что ты меня не знаешь», - сказал он. «Ты вообще меня не знаешь».

«О, я думаю, что знаю. Я думаю, что знаю тебя очень хорошо, Льюис. И ты меня

знаешь». Аарон уперся в стойку, не желая отступать от правды. Правды, от которой

он слишком долго скрывался, правды, которую Льюис должен был услышать.

«Друзья, коллеги, или как ты хочешь это называть, мы с тобой очень близки. У нас

уже есть интимные отношения, Льюис, последние три года».

«Нет.» Льюис потер плечо. «Нет, это другое. Это просто работа. Это... Это, блядь, не то же самое».

Аарон мягко сказал: «Я знаю, что страшно сближаться с людьми, зависеть от них, но ты можешь это сделать. Я думаю, в глубине души ты хочешь этого».

«Да? Ну, ты чертовски ошибаешься. Я не...» - пробурчал он, продолжая потирать

больное плечо. «Это последнее, чего я хочу, поверь мне. Как только ты начинаешь

зависеть от людей, бац, и они уходят».

«Это неправда».

«Неправда? Ты, блядь, ушел...» Он прервал себя, сердито проведя рукой по глазам.

«Черт», - с чувством сказал он, глядя в свой чай.

Сердце Аарона замирало от тревоги и вины, но он знал, что дело не только в том, что он бросил работу. Даже если бы он не подозревал, что детская травма Льюиса

все еще преследует его, его реакция во время семинара в Сейфхэвене выдала бы

это. Осторожно подойдя к вопросу, он спросил: «И твоя мама тоже?»

Льюис вскинул голову. «Что? Моя мама не ушла. Она умерла».

«Это все равно уход, не так ли? Поэтому, конечно, будет больно, когда кто-то, от

кого ты... зависишь, уходит».

«Это не...» Льюис сглотнул и замолчал.

«Послушай», - сказал Аарон. «Я обещал себе быть честным сегодня. И я знаю, что

ты ценишь честность, Льюис. Я знаю, что ты не любишь, когда тебе морочат

голову. Так что вот она, правда: я ушел с работы не потому, что не хотел с тобой

работать. Совсем наоборот. Я ушел, потому что у меня были... были... чувства к

тебе». Он поморщился от этого эвфемизма и повторил попытку. «Потому что я

влюблен в тебя и люблю уже несколько лет».

Льюис застыл на месте, как кролик в свете фар.

В наступившей тишине Аарон сказал: «Я признался себе в этом только в

Сейфхэвене, после того как мы...» Он запнулся, бросив взгляд на бледное, охваченное паникой лицо Льюиса, и продолжил. «Думаю, я наполовину знал, но

после того, как мы переспали, я больше не мог это игнорировать. Я понял, что

откладывал свою карьеру, всю свою жизнь на потом». Он неловко рассмеялся. «Мы

оба знаем, что я должен был уже перейти на другую должность, но я просто не мог.

Потому что не хотел оставлять тебя».

Льюис молчал. На самом деле он выглядел так, будто хотел убежать.

«Все в порядке», - заверил его Аарон. «Я ничего от тебя не жду - с этим я сам

разберусь. Я просто хочу, чтобы ты знал: когда я уходил с работы, я не бросал тебя.

Я не бросил тебя. Я всегда буду рядом с тобой, как друг». Он стиснул зубы, не

желая произносить следующую фразу, но заставил себя сказать: «И как нечто

большее, если ты этого хочешь. Со своей стороны, я думаю, что у нас может быть

что-то особенное. Думаю, у нас уже есть что-то особенное».

Помолчав, Льюис сказал: «Если бы ты знал меня, ты бы так не говорил».

«Но я знаю тебя, и я говорю это».

Льюис выглядел мрачнее, чем когда-либо видел его Аарон. Он втянул воздух, сделал паузу и сквозь стиснутые зубы сказал: «Когда моя мама умирала, знаешь, что я сделал?»

О Боже. «Льюис...»

«Я, блядь, бросил ее».

Горе на его лице было слишком сильным. Аарон почувствовал его в своей груди, как будто оно было его собственным. Он потянулся, чтобы взять Льюиса за руку, но

Льюис вырвал его руку обратно.

«Медсестра привела нас в палату, чтобы попрощаться, а я, блядь, не мог этого

сделать. Поэтому я убежал. Я сбежал и оставил Оуэна разбираться с ней в

одиночку. Я даже не смог дать им столько себя. Так что не надо...» Он втянул

дрожащий воздух и поднялся на ноги, опрокинув в спешке табурет. «Блядь. Мне

нужно идти».

«Льюис, подожди». Аарон вынырнул из-за барной стойки.

«Где мои ботинки?» Он озирался по сторонам вслепую. «Я не могу найти свои

чертовы...»

«Льюис». Аарон схватил его за плечи, разворачивая к себе. «Ты был ребенком. Ради

всего святого, конечно, ты не мог справиться, но это не значит, что ты...»

«Именно это я и делаю!» Льюис сплюнул, отстраняясь. Его лицо было опустошено, под глазами - синяки. «Я бросаю людей, Аарон. Я бросаю людей, которые

нуждаются во мне, и мне наплевать на это. Так что ты... Ты должен просто...»

Аарон не смог сдержаться. Он рванулся вперед и обхватил Льюиса руками, притягивая его к себе. «Все в порядке», - яростно сказал он, крепко прижимая его к

себе. «Все хорошо. Пойдем».

Сначала Льюис сопротивлялся, застыв в руках Аарона как доска, но постепенно его

вздрагивающее дыхание успокоилось, и он начал выгибаться, позволяя своему лбу

опуститься на плечо Аарона.

Они простояли так некоторое время, и Аарон нежно поглаживал его по спине.

«Я не могу дать тебе то, что тебе нужно», - в конце концов сокрушенно сказал

Льюис. «Мне жаль, но я не могу».

У Аарона заболело горло, на глаза навернулись слезы. Он попытался смахнуть их, пока Льюис не заметил. «Все в порядке», - сказал он. «Все в порядке».

«Я не могу быть тем мужчиной, который тебе нужен».

Аарон не ответил. Льюис уже был тем мужчиной, которого он хотел, и это было

очень хорошо.

«Послушай», - сказал он, отстраняясь, но продолжая держать руки на плечах

Льюиса. «Присядь, ладно? Выпей чаю перед уходом. Я принесу тебе тосты».

Льюис покачал головой и провел тыльной стороной ладони по глазам.

«Господи», - сказал он, глядя куда угодно, только не на Аарона. «Прости».

«Перестань извиняться».

Он хмыкнул, но не стал сопротивляться, когда Аарон подвел его к дивану и

предложил сесть. Льюис сел, ноги резко подкосились, голова опустилась на руки.

Аарону потребовалось усилие воли, чтобы не протянуть руку и не погладить его по

волосам, но Льюис был хрупким, и Аарон не хотел перегибать палку. Вместо этого

он удалился на кухню. Чай остыл, и Аарон на несколько секунд поставил его в

микроволновку. Не сводя глаз с Льюиса, он разогрел тосты и намазал их маслом и

«Нутеллой», выложив все это на тарелку.

Вернувшись в гостиную, Аарон поставил чай и тосты на журнальный столик и сел в

кресло напротив Льюиса. Не самая лучшая идея сидеть сейчас рядом с ним, как бы

ни хотелось Аарону обнять эти напряженные, несчастные плечи.

После нескольких молчаливых мгновений Аарон сказал: «Вот «Нутелла»», и Льюис

поднял голову.

Выражение его лица было хмурым, но в глазах блеснуло нечто такое, что пронзило

Аарона надеждой.

Льюис пробормотал: «Я люблю гребаную Нутеллу».

«Кто бы мог подумать?» Аарон постарался, чтобы его улыбка не дрогнула.

Все еще не отводя взгляда, Льюис потянулся за кусочком тоста. Он был съеден

довольно быстро. Второй кусочек тоже, а затем Льюис взял чай и сделал глоток.

Удивительно, какая сила у небольшого количества чая и тостов... Аарон увидел, как

плечи Льюиса расслабились, когда он откинулся на спинку дивана и наконец

поднял глаза, чтобы встретиться с Аароном взглядом.

Это были непростые глаза, тревожные и несчастные.

«Прости», - снова сказал Льюис. «Я все проебал».

«Нет, не проебал».

«Обычно я не так драматичен».

Аарон слабо улыбнулся. «По правде говоря, я тоже».

Льюис отпил чай, затем подозрительно нахмурился. «А сахар есть?»

«Есть два!»

На губах Льюиса мелькнуло подобие улыбки, но затем выражение его лица снова

омрачилось. «Я должен убираться отсюда. У тебя ведь сегодня дела, верно?

Конвенция».

«Да...» Аарон не стал спрашивать, откуда Льюис это знает. «Это MTWCon - встреча

писателей».

«Писатели фанфиков?»

«Да, писателей», - легкомысленно ответил Аарон. «Я участвую в дискуссии, так

что... Да, наверное, мне стоит собраться с мыслями».

Мягко говоря. Как, черт возьми, он должен был обсуждать тонкости отношений

Ская и Фаолана перед полным залом людей, когда его сердце словно пропустили

через терку для сыра?

«Ты смелее меня», - сказал Льюис, ставя чай на стол и вставая. «Я ненавижу эти

чертовы собрания».

«Я знаю». Аарон тоже поднялся. «Но обычно они мне нравятся. Они веселые».

«Ну, это потому, что ты...» Льюис запнулся, и они стали смотреть друг на друга

через кофейный столик. Льюис сказал: «Слушай, мне правда очень жаль. Я не хотел

обидеть...»

«Не надо». Аарон поднял руку, чтобы остановить его. «Я сказал то, что хотел

сказать, и ты тоже. Мы оба знаем, на чем остановились, так что давай просто...

пройдем через это, хорошо?»

Льюис сглотнул, его горло перехватило. «Точно. Да».

И это было все. Конец. Затухание.

В один миг на Аарона накатила волна горя, горя за себя и за Льюиса. За маленького

обиженного мальчика, потерявшего мать, за взрослого мужчину, который не верил, что может заботиться о нем. И за отношения между ними, которые могли бы стать

чем-то, но теперь уже никогда не станут. Отвернувшись, Аарон хрипловато сказал:

«Почему бы тебе не найти свои вещи? Я вызову тебе такси».

Прошло всего пять минут - у Льюиса было не так уж много вещей, - и они неловко

стояли у двери в квартиру Аарона.

Льюис держал тренчкот Ская на одной руке, возился с ним и говорил: «Думаю, увидимся в офисе?»

«Конечно».

«Может, мы могли бы...?» Он запнулся, явно растерявшись.

«Да», - густо сказал Аарон. «Может быть».

Льюис кивнул. «Ну, я должен...» Он жестом указал на дверь.

«Ага.» Аарон проверил свой телефон. «Твоя машина почти здесь».

Ни один из них не сдвинулся с места. И поскольку это был конец, последний раз, когда они разделяли эту неловкую близость, Аарон наклонился вперед и

прикоснулся губами к щетинистой щеке Льюиса, задержавшись на мгновение, чтобы в последний раз ощутить тепло его кожи.

«Надеюсь, однажды ты поймешь, что у тебя может быть все, чего ты хочешь», -

грубовато сказал он. «И что ты этого заслуживаешь».

Льюис ничего не ответил на это.

Когда он ушел, Аарон подошел к окну, чтобы посмотреть, как он забирается в

такси. В последний момент Льюис оглянулся, и Аарон поднял руку в знак

прощания.

Он подождал, пока машина отъедет, и дал волю слезам.

Глава двадцать пять

Льюис

Лондон проносился мимо, но Льюис ничего не видел. Ничего не чувствовал.

Вернее, он чувствовал все.

Сырой, эмоционально распаленный, он даже не знал, как начать разбираться с

последними двенадцатью часами. Его ночь с Аароном, то, что он чувствовал, когда

они трахались... Нет, не трахались.

А что? Занимались любовью? Он скорчил гримасу - от этой фразы ему захотелось

вырваться, - но да. Это было больше похоже на то, чем они занимались. Он откинул

голову назад и закрыл глаза, вспоминая, каково это было - когда Аарон был открыт

и податлив под ним, смотрел на него такими прекрасными, доверчивыми глазами.

Он отдавал себя, обнажался, позволяя Льюису увидеть, как сильно он его хочет.

Точно так же, как Льюис хотел Аарона.

Так же, как он всегда хотел Аарона.

Хотя Аарон, наверное, был рад видеть его спину после той жалкой сцены, которую

он устроил сегодня утром.

Льюис застонал, прижав тыл ладони ко лбу, как будто мог стереть воспоминания о

своем дурацком признании в драме. Какого хрена он рассказал об этом Аарону? Он

никому не рассказывал о той ночи в больнице. Никто не знал о его позоре, кроме

Оуэна. А теперь еще и Аарон, чьим первым побуждением было обнять его и

предложить чай и тосты.

Горло Льюиса сжалось, глаза наполнились кровью. Черт. На заднем сиденье

гребаного такси?

Он глубоко вдохнул через ноздри, уловил, как водитель бросил на него

настороженный взгляд в зеркало заднего вида, и повернулся, чтобы посмотреть из

бокового окна на проносящиеся мимо здания.

Зазвонил телефон.

Глупое сердце заколотилось в надежде, что это Аарон. Выхватив телефон из

кармана, он чуть не выбросил его в окно, когда увидел, как на экране высветилось

имя Чарли Александра.

За последние несколько недель Чарли стал постоянно звонить ему, чтобы

«обмозговать» свои заезженные идеи о «Браминах». И Льюису приходилось

подшучивать над ним, делать вид, что он воспринимает его дерьмовые идеи

всерьез, потому что иначе Чарли выкинет его игрушки из коляски.

Тем не менее он отказался от звонка.

Он не мог общаться с Чарли сегодня. Да и вообще в любой день, но особенно не

сегодня.

В конце концов машина остановилась у Уоррингтон-Хауса. Льюис пробормотал

слова благодарности и вылез наружу. Едва дверь закрылась, как водитель отъехал

от обочины. Льюис поднялся по ступенькам в фойе своего особняка, кивнул

дежурному портье и поднялся по лестнице в свою квартиру на третьем этаже.

На полпути вверх зазвонил телефон. Опять Чарли. Льюис проигнорировал

сообщение.

В квартире было очень тихо, и он замешкался в подъезде после того, как за ним

закрылась входная дверь, не совсем понимая, что делать дальше. В ушах звенело, мысли все еще метались, и в тяжелой тишине он слышал, как бьется его

собственное сердце.

Он отчетливо, мучительно чувствовал себя одиноким.

Заставив себя двигаться, он бросил кожаный плащ в шкаф в прихожей и направился

через гостиную в спальню. По дороге его взгляд зацепился за белый ковер, который

Аарон помог ему почистить в тот день, когда они отправились в Сейфхейвен.

Тогда Льюис еще не знал, что мир вот-вот рухнет на его глазах.

На автопилоте он сорвал с себя одежду, бросил ее в корзину для белья и понесся в

ванную. Он избегал своего отражения в зеркале, у него не было желания смотреть

себе в глаза.

Включив воду на полную мощность и сделав ее настолько горячей, насколько он

мог выдержать, он принялся смывать с себя следы пота и следы прошедшей ночи. К

сожалению, очистить разум оказалось сложнее.

Я знаю тебя... У нас уже есть интимные отношения, Льюис; последние три года.

Это была чушь. Отношения на работе - не то же самое, что личные отношения, что

бы там ни думал Аарон. И вообще, Аарон его не знал. Да и как он мог знать? Льюис

был очень осторожен в том, чем делился с миром.

До сегодняшнего утра.

Черт его знает, почему он признался в своем самом мрачном секрете Аарону, единственному человеку, чье мнение было для него важно. Но, похоже, в последнее

время он часто принимал неверные решения рядом с Аароном...

Все еще чувствуя себя сырым, он облачился в свои самые мягкие джинсы и

любимый кашемировый свитер. Разум напомнил ему, что именно этот свитер был

на нем в тот вечер, когда он чуть не поцеловал Аарона на пляже под звездами...

Пройдя на кухню, он поставил чайник и взял банку растворимого горячего

шоколада, насыпав в кружку вдвое больше порошка, чем было указано в

инструкции. Пока вода нагревалась, Льюис смотрел на улицу, не отрывая глаз.

Обычно после такого удовлетворительного сексуального приключения, как вчера

вечером, он чувствовал себя полным сил. Готов ко всему. Но сегодня он чувствовал

себя... пустым. Пустым.

На стойке снова зажужжал телефон. Сердце снова жалобно заколотилось, и он

опустил взгляд, чтобы увидеть сообщение от Чарли, мать его, Александра.

Нужно поговорить с тобой, Лью. Мозг не работает! Позвони мне?

Лью? Нет, блядь.

Он перевернул телефон экраном вниз.

Как только чайник вскипел, он залил порошок водой, беззаботно помешал в кружке

и понес ее в гостиную. Ноутбук стоял на журнальном столике, и он машинально

включил его. В верхней части папки «Входящие» находились три письма от Чарли, все они назывались «Разнообразный малыш!»

После того как сотрудники отдела коммуникаций Телопикс предупредили, что

изменение сексуальной ориентации Фаолана может не найти отклика в социальных

сетях, Чарли завалил Льюиса идеями, как сделать это изменение более

приемлемым. Льюису казалось, что каждая идея нелепее предыдущей, и это было

неудивительно, ведь «Брамины» превращались в неисправимое дерьмо. С этим

дерьмом придется смириться ради сделки, но сегодня он отказывался об этом

думать. Чарли мог подождать до понедельника.

Закрыв электронную почту, он глотнул горячего шоколада и поморщился от комка

порошка, который рассыпался на языке, когда он открыл «Фейсбук». Он пролистал

несколько сообщений, затем проверил Twitter и Instagram. В социальных сетях шла

обычная болтовня фанатов о сериале, было много домыслов по поводу

американской версии. Большинство британцев считали, что она будет хуже

оригинала, но некоторые были рады более длинным сезонам и большему

количеству контента. А еще был уморительный кастинг мечты, как будто у

Tелопикс есть бюджет на голливудских мегазвезд.

Он также заметил несколько ссылок на фанарты и фанфики. Из любопытства он

перешел по одной ссылке, которая привела его к паре действительно впечатляющих

цифровых изображений Ская и Фаолана в объятиях. Возможно, излишне

романтизированные, но выполненные профессионально. И поразительно.

Льюис почувствовал странную дрожь в животе, когда изучал изображение Фаолана

в объятиях Ская, с обожанием смотрящего в его темные глаза. Это было...

трогательно.

Другая ссылка была на рекомендацию фанфика, и он долго наводил на нее курсор.

По понятным причинам он никогда не читал фанфики. Зачем ему читать

любительское издевательство над собственным творением? Но с тех пор как он

узнал о пристрастии Аарона к фанфикам, а также после вчерашнего разговора о

творчестве и привратниках, Льюис начал видеть все в новом свете.

Как и фанарт, фанфик был просто интерпретацией его работы, верно? И вообще, разве Скай и Фаолан принадлежат ему? Может, он их и придумал, но это не значит, что другие не могут воплотить их в жизнь. Не могли наслаждаться собственной

творческой интерпретацией истории и персонажей.

Может быть, он все эти годы вел себя как зануда?

Глубоко вздохнув, он перешел по ссылке и оказался на сайте под названием Archive of Our Own. Его баннер гласил: Некоммерческий архив, созданный фанатами, управляемый фанатами, для трансформирующихся фанфиков, таких как фанфики, фанарт, фан-видео и подфик.

Он понятия не имел, что такое подфик, но ладно. Но что его поразило, так это то, что на сайте было почти четыре миллиона участников и более восьми миллионов

работ.

Восемь миллионов работ.

Оказалось, что миллионы людей создают искусство бесплатно, делясь своим

талантом с другими ради удовольствия. Без славы, без славы, без денег. Это было...

Это было чертовски удивительно.

Любопытствуя, он начал читать фанфик, на который нажал, и... Ладно, технически

он был написан не очень хорошо. Но в нем было сердце; он видел его в каждой

строчке. В нем была страсть. Автор действительно чертовски любил персонажей, о

которых писал, что резко контрастировало с Чарли и его братом-фаоланом, которые

существовали только для того, чтобы привлекать условную аудиторию.

Вернувшись на главную страницу, Льюис обнаружил, что может искать по

фэндому. К его удивлению, «Пиявки» собрали более 41 000 фанфиков.

И некоторые из них принадлежали Аарону.

Сердце его забилось с тревогой. Он прикусил губу, раздумывая. Чтение фанфиков

Аарона казалось чем-то интимным, как будто заглядываешь в его мысли. Стоит ли

ему это делать? Его пальцы покалывало, а желудок напрягся от предвкушения.

Да, странное нервное чувство, завязавшееся в животе, было предвкушением. Ему не

терпелось прочитать работы Аарона; он хотел почувствовать связь с ним.

И это не было похоже на чтение чьего-то тайного дневника, верно? Это была

работа, которую Аарон отправил в мир, чтобы каждый мог прочитать. Так почему

бы не Льюису?

Не успев передумать, он нажал на строку поиска и набрал «Егермейстер».

И вот он: Егермейстер - 112 работ.

Пульс участился, и Льюис начал прокручивать страницу. Истории располагались в

хронологическом порядке, каждая из них была помечена эпизодами, к которым она

относилась, а также другими словами, такими как «ангст» или «тоска».

Это заставило Льюиса улыбнуться, потому что Аарон всегда был фанатом

ангстовых эпизодов.

Названия его фанфиков тоже были классными. Льюис узнавал цитаты из Стокера и

других классических текстов о вампирах. Впрочем, Аарон всегда умел придумывать

умные названия.

Чарли должен попросить его улучшить «Браминов», черт возьми.

Не зная, с какой истории начать, Льюис проверил статистику. У каждого из них

было число рядом с «просмотрами», «одобрениями» и «комментариями», так что он

выбрал историю, у которой было много всего этого: 32 главы, 76 323 слова, 39 000

просмотров и 2500 комментариев.

Фанфик? Это был гребаный роман.

Устроившись в углу дивана, он положил ноутбук на бедра, отпил горячего

шоколада и начал читать.

Первое, на что он обратил внимание, - это голос Аарона. Может быть, потому, что

Льюис так хорошо знал его по бесчисленным примечаниям, которые Аарон делал к

его собственным работам, но он слышал лаконичный язык Аарона в каждой

строчке. Никакой пурпурной прозы, слава Богу.

Диалоги, разумеется, были точными. Так и должно быть, раз пишет Аарон. Но это

было не то же самое, что диалоги в сериале. Менее резкие, дающие персонажам

больше времени для раскрытия своих мыслей и чувств. Одно из преимуществ прозы

перед сценарием.

Что больше всего поразило Льюиса во время чтения, так это сила внутренней точки

зрения. Услышать мысли Фаолана было... Что ж, неудивительно, что он был очень

похож на Аарона. Фаолан, как Льюис понял совсем недавно, был похож на Аарона: милый и верный закадычный друг Ская с нотками запретного сексуального

напряжения. Не то чтобы Фаолан начинал именно так. Только после того, как

Аарон начал работать в компании, Льюис осознал долгосрочный потенциал

Фаолана.

Отбросив эту мысль, Льюис снова начал пролистывать названия рассказов. Его

взгляд зацепился за одну, которая называлась достаточно невинно - «Ночь пиццы».

Оно заставило его вспомнить все те пиццы, которые они с Аароном ели допоздна, пока работали. Перейдя по ссылке, он начал читать.

«Ночь пиццы» от Егермейстера

Пиявки

После того как Эми ушла, Скай и Фаолан остались одни... ( Сезон 5, эпизод 4) Бусидо. Это был сложный и важный эпизод. Он собрал множество, казалось бы, не

связанных между собой нитей из предыдущих эпизодов, которые затем нужно было

сплести в сюжетную линию конца пятого сезона. Льюис отчетливо помнил, как

вместе с Аароном работал над этим эпизодом целые выходные, и заразительный

энтузиазм Аарона, даже когда он сталкивался с самыми сложными сюжетными

проблемами.

Любопытствуя, он стал читать дальше.

Когда все ушли, они сидят на полу с открытой коробкой пиццы между ними.

Маргарита, очень большая.

Скай предпочитает простую еду, и Фаолан с удовольствием ему потакает. Они

никогда не обсуждали это, но Фаолан подозревает, что неразвитое вкусовое

восприятие Ская - результат того, что его обратили так рано.

У него не было шанса развить взрослые вкусы.

Сейчас Скай сидит, прислонившись спиной к стене, вытянув перед собой длинные

худые ноги. Они все еще одеты в черные джинсы, которые были на нем во время

драки, но на одном бедре виднеется прореха, полученная от злобного деревянного

кола Меррика.

Сквозь прореху Фаолан видит вспышку кожи цвета слоновой кости. Он поспешно

отворачивается.

«Я обожаю пиццу», - говорит Скай. Он уже доедает четвертый кусок. «Но за

хорошей пиццей нужно ехать в Неаполь. Точнее, в Неаполь образца 1898 года.

Великолепно».

Фаолан хмыкает, потянувшись за очередным ломтиком. «Учитывая, что у меня

нет машины времени, мне придется довольствоваться «Домино». И не мог бы ты

помедленнее? Я умираю от голода, и это действительно еда для меня, а не..." Как

Скай назвал это? «...гастрономическая индульгенция?»

Скай бросил на него улыбающийся взгляд. «Верно. Но от слишком большого

количества пиццы ты растолстеешь, друг мой, в то время как я...» Он откусывает

огромный кусок. «Никогда не изменюсь».

«Конечно», - мрачно говорит Фаолан. «Пока кто-нибудь не воткнет тебе кол

между ребер». Он снова смотрит на разрез на джинсах Ская; это было слишком

близко. И хотя Эми уже прочитала лекцию, Фаолан не может удержаться, чтобы

не сказать: «Тебе не следовало идти туда одному сегодня вечером. Эми права. Это

было опрометчиво».

Скай не отвечает, пока не закончит жевать - безупречные манеры, вампиры.

«Ну», - говорит он, - «раз уж мы заговорили о безрассудстве, тебе вообще не

следовало там находиться. Я специально сказал тебе, что справлюсь с этим».

«Справиться?» Фаолан чуть не подавился своей пиццей. «Ты не справлялся. Меррик

приставил этот кол к твоему...»

«Ладно». В глазах Ская вспыхивает гнев.

По крайней мере, год назад Фаолан назвал бы это именно так. Теперь он знает

лучше. Теперь он распознает в этом бурном выражении страх.

«Сегодня было опасно», - коротко говорит Скай. «Вас с Эми могли убить. Или еще

хуже».

«Хуже?»

Скай бросает на него говорящий взгляд и ничего не уточняет. Ему это и не нужно.

«Ладно, хорошо. Но тебя тоже могли убить. И я не смог...» Фаолан качает

головой, чувствуя, как сжимается горло. «Я знаю, это может шокировать тебя, но я бы скучал по тебе. Если бы ты был, ну, знаешь, мертв».

После паузы Скай говорит: «Как бы то ни было, я бы тоже скучал по тебе. Ты

делаешь мою жизнь - мое существование - терпимым».

«Терпимым?» Фаолан улыбается. «Только не надо на меня наезжать».

Скай смиренно вздыхает, но когда его глаза встречаются с глазами Фаолана, в их

глубине появляется блеск, которого Фаолан раньше не замечал. Возможно, намек

на мальчика, которым он когда-то был?

«Это очень терпимо». Скай жестикулирует между ними своим куском пиццы, охватывая еду, тускло освещенную комнату. Возможно, даже саму ночь.

«Действительно, очень терпимо. Я должен был пожалеть, что пропустил это».

Затем выражение его лица становится более сложным, и он добавляет: «Спасибо, Фаолан, за то, что... За то, что пришел мне на помощь».

«В любое время», - мягко говорит Фаолан, пряча довольную улыбку.

Льюис сглотнул от внезапного комка в горле.

Скай - это он. Аарон писал о нем.

Он перешел к следующему рассказу, даже не обратив внимания на название. Эта

история была длиннее и начиналась с точки зрения Ская.

По мере чтения у него сводило живот, а сердце сильно колотилось.

Скай держался в тени, потому что тень - это все, чего он заслуживал, - яркий

свет славы и богатства был для других, для тех, кто прожил незапятнанную

жизнь. Для непорочных.

Потом, позже:

«Что плохого в горячем шоколаде? Он напоминает мне о более счастливых

временах». На самом деле он напоминал ему о доме, о летней жаре в Розенхельме в

годы, предшествовавшие его превращению. И о матери, которая умерла, защищая

его. Не то чтобы он когда-нибудь признался в этом такому человеку, как Фаолан...

И наконец:

Скай стал мужчиной раньше времени, в ту темную ночь, когда его мир был

разорван на части и он проснулся на багровом рассвете с убитой семьей и кровью

чудовищ, текущей по его венам. Ночь, которая изменила его навсегда и которая

преследует его до сих пор.

Аарон словно смотрел сквозь Ская и видел Льюиса, видел те его части, которые он

скрывал от мира, но которые пролились на страницы его сценариев и на Ская Егера.

Увидел его так ясно, как никогда раньше.

Мне кажется, я очень хорошо тебя знаю, Льюис. А вы знаешь меня...

От размышлений его оторвал пронзительный звонок телефона из кухни.

Чарли, опять. Блядь

Льюис, спотыкаясь, вошел на кухню и схватил телефон со стойки.

«Разве там не середина ночи?»

«Льюис, вот ты где». Тоненький голосок Чарли жужжал по линии, как оса, и его

недовольство было очевидным. «Ты что, не получил мои сообщения?»

«Сегодня субботнее утро», - сказал Льюис в качестве ответа.

«И именно поэтому мы платим тебе большие деньги!»

Приказывая себе сохранять спокойствие и не реагировать, Льюис прокрался

обратно в гостиную. «Что тебе нужно, Чарли? Я занят».

Зябкое молчание. Затем: «У меня возникло несколько фантастических идей по

поводу решения действительно серьезных проблем ЛГБТК+. Но, надо отдать

должное, эта идея пришла в голову Милс. Я обожаю женское мышление. Такое

сопереживание. И разве тебе не нравится, когда они открывают для себя

стеклянный потолок? В общем, Милс подумала, что если бы персонаж вампира-гея

буквально повесили за то, что он гей? Например, двести лет назад его поймали на

месте преступления, и...»

«Нет», - сказал Льюис, прервав его.

Возникла недовольная пауза. «Прости?»

«Я не создам персонажа-гея, которого казнили из-за его сексуальности. Это все еще

происходит в мире, если ты не в курсе. Это не гребаное развлечение».

Чарли жестко сказал: «Ну, Милс думала - и, очевидно, это ее идея, а не моя - что это

будет способ использовать нашу платформу, чтобы подчеркнуть...»

«Я сказал «нет», я не буду этого делать. Если хочешь заняться этим вопросом, снимай документальный фильм. Есть что-то еще?»

После молчания Чарли сказал: «Да, вообще-то. Я заказал работу по изучению

аудитории, которая оказалась удивительно полезной, и в результате мы собираемся

изменить имя Фаолана на Харкер. Оно получило гораздо более сильную реакцию на

«мужественность» и «способность» среди мужской аудитории 25-35 лет».

Льюис закрыл глаза, сцепив челюсти для проклятия. «Дай угадаю, потому что это

звучит менее по-гейски?»

«Что? Боже, нет. Господи, Льюис, эта идея даже не приходила мне в голову». И

теперь он звучал самодовольно. «На самом деле Харкер - это отсылка к Джонатану

Харкеру из...»

«Дракулы Стокера. Да, я знаю».

«Ну да. Это ловкий маленький кивок, верно?»

«Нет, это очевидно. Но это должно отлично подходить его характеру».

Снова наступила тишина, на этот раз более громкая. «Я могу ошибаться», - резко

сказал Чарли, - «но я чувствую какое-то сопротивление. Какая-то блокирующая

энергия. Честно говоря, я начинаю сомневаться в твоей приверженности

«Браминам».

Льюис почувствовал приступ паники. Черт, он зашел слишком далеко. Ему нужно

было отступить, сказать что-нибудь успокаивающее, чтобы сгладить ситуацию.

Извиниться.

Но он не мог этого сделать. Он не мог заставить себя произнести нужные слова.

Когда он открывал рот, ничего не выходило. Потому что Чарли был прав. Он

ненавидел все в «Браминах», начиная с превращения Фаолана в натурала по имени

Харкер и заканчивая новым персонажем-геем, которого предварительно, блядь, похоронили. Его взгляд вернулся к ноутбуку, к необычной, проникновенной

истории Аарона. Такого не увидишь по телевизору, и все же эта история каким-то

образом отражала суть «Пиявок». Захватила, развила и расширила.

Анемичный стишок, который создавал Чарли Александр, не мог сравниться с

работой Аарона. И вдруг Льюис понял, что не может этого сделать.

Не может быть частью этого кластера.

«Льюис?» комариный голос Чарли ныл ему в ухо. «Нас отрезали?»

«Нет».

«Отлично, так что теперь мы будем делать...»

«То есть нет. Я не буду этого делать».

Чарли замолчал, а потом спросил: «Не делать чего?»

«Всякую ерунду. Я не позволю тебе испортить мое шоу».

«Что, блядь, это значит? Если ты пытаешься поднять цену...»

«Дело не в деньгах». Его глаза вернулись к ноутбуку, но в сознании он увидел

Аарона на кухне в компании, возмущенного тем, что Чарли хочет изменить

сексуальную ориентацию Фаолана. «Пиявки» слишком много значат для меня и для

тех, кто мне дорог, чтобы вот так все испортить».

Резкий взрыв смеха. «А, теперь я понял. Речь идет об Энди, не так ли?»

«Кого?»

«Твоего помощника-фанатика - того, с кем ты трахаешься».

Льюис почувствовал прилив ярости. «О чем ты, блядь, говоришь?»

«Да ладно», - неприязненно сказал Чарли. «В Сейфхэвене было очевидно, что ты по

нему сохнешь. Что за дела? Если ты поднимешь радужный флаг, он прогнется и

позволит...?»

«Пошел ты», - сказал Льюис и повесил трубку.

В тишине квартиры его слова прозвучали с пугающей законченностью.

Дерьмо.

Дерьмо.

Неужели он только что... поставил крест на всей этой сделке? Возможно. И, вероятно, Тони убьет его. Нет, тут не было никакой вероятности. Тони убьет его, а

Чарли позаботится о том, чтобы Льюис стал персоной нон грата в Телопиксе на

ближайшее десятилетие или даже больше.

Но Льюису было все равно. Он чувствовал себя слишком хорошо, чтобы

беспокоиться, слишком воодушевленно. Наконец-то он вырвался из-под власти

этой чертовой ужасной сделки. Никаких «Браминов», никакого чувака Харкера.

Никакого Чарли, мать его, Александра.

Неожиданно он рассмеялся. Ржавый звук, слишком громкий в его тихой квартире.

Затем он крикнул: «Да, блядь!»

И, Боже, как же он хотел, чтобы Аарон был рядом. Никто другой не оценил бы этот

момент так, как Аарон. Никто другой не разделит его экстатического облегчения.

Он хотел Аарона так, как никогда раньше...

А может быть, так, как всегда хотел его: рядом, разделяя с ним и падения, и взлеты.

Как его друг, союзник, постоянный спутник.

Его любовь.

Льюис с внезапной, шокирующей ясностью осознал, что любит этого человека.

Человек, без которого он не мог прожить ни одного чертова дня.

Выхватив телефон, Льюис схватил ключи и бросился к двери.

___________

«Это мероприятие только по билетам», - настаивал вампир, сидевший за столиком у

входа в отель.

Льюис зарычал, беззвучно повторяя: не бейте фанатов, не бейте фанатов.

«Ладно2, - сказал он, - «я куплю билет. Я куплю десять долбаных билетов. Мне

просто нужно найти Аарона Пейджа. Он...»

«Мы не продаем билеты на входе».

Он был на волосок от того, чтобы сказать «Знаете ли вы, кто я?», когда молодая

женщина в футболке «Пиявки» спасла его от неприятностей.

«Боже мой, Грег», - сказала она, покраснев и бросившись к нацисту-вампиру. «Это

Льюис Хантер!»

Глаза Грега комично расширились. «Не может быть».

Обращаясь к девушке, Льюис сказал: «Привет. Можешь отвести меня к Аарону

Пейджу?»

«О, да!» Она выглядела восхищенной. «Прямо сейчас?»

«Именно сейчас, да».

С видом самодовольной гордости девушка - Лорен, как он выяснил, - повела его

через непримечательный вестибюль непримечательного отеля. Льюис не сводил с

нее глаз, но не заметил никаких признаков Аарона. Зато были многочисленные

версии Ская, Эми и Фаолана. Проходя сквозь толпу, он слышал, как медленно

нарастает шепот, и чувствовал нарастающий жар внимания.

В отличие от Джея Уоррена и всех остальных актеров, которых он когда-либо

встречал, Льюис ненавидел внимание. Он чувствовал на себе пристальные взгляды, пока следовал за Лорен через небольшой конференц-зал, уставленный прилавками с

фанатской атрибутикой - футболками, кружками, постерами, фотографиями актеров

с автографами. «Это комната торговцев», - объяснила Лорен, когда они проходили

мимо прилавков.

В дальнем конце они подошли к закрытым двойным дверям, и Лорен остановилась, заглянув в стеклянную панель, а затем снова посмотрела на Льюиса и улыбнулась.

Щеки ее раскраснелись, глаза сияли. Она выглядела счастливой, взволнованной

тем, что оказалась здесь. «Все будут сходить с ума. Они будут так рады, что вы

здесь. Нам всем нравится, как вы пишите».

«Аарон там?» спросила Льюис, открывая дверь.

«Конечно!» - ответила она и ввела его внутрь.

И она была права: Аарон был там.

Он был там, под прожектором на небольшой платформе, установленной в передней

части комнаты, и сидел с двумя другими людьми: симпатичной азиаткой, примерно

возраста Аарона, с короткими волосами, выкрашенными в розовый цвет на

кончиках, и женщиной постарше в очках и с учительским выражением лица.

Пожилая женщина держала микрофон и была в полном восторге. Аудитория -

человек сорок или пятьдесят - слушала с восторженным вниманием. В том числе и

Аарон, который сидел на барном стуле в дальнем конце сцены и кивал, когда

женщина говорила.

Он выглядел... Боже, он выглядел хорошо. Он выглядел чертовски идеально.

Конечно, он всегда выглядел идеально, потому что был Аароном: самым идеальным

в жизни Льюиса.

Сердце его сжалось от облегчения. Облегчения, радости и... счастья.

Черт, как он мог подумать, что сможет прожить хоть один день без Аарона рядом с

ним?

Прислонившись спиной к стене, Льюис устроился поудобнее и стал слушать.

Теперь, когда он был здесь, он был готов ждать. И с нетерпением ждал, что скажет

Аарон.

«...и вот откуда я черпаю свои идеи», - заключила женщина на сцене. Улыбаясь, она

спросила: «У кого следующий вопрос?»

Микрофон передали зрителям, и несколько рук поднялись вверх. Но, к ужасу

Льюиса, Лорен взяла его первой. «Все», - сказала она, и в ответ раздался визг, так

как она держала микрофон слишком близко. Она рассмеялась. «Простите! Но это

потрясающе - у нас неожиданный гость!»

Льюис резко выпрямился, оторвавшись от стены. «Подождите, нет, я не...»

Слишком поздно. Все обернулись, чтобы посмотреть на него, комната наполнилась

удивленными возгласами и взволнованным шепотом. Льюис не то чтобы слушал: он смотрел только на Аарона, который смотрел на него поверх толпы.

Их взгляды сцепились, и Аарон медленно поднялся на ноги в полном недоумении.

«Это такая честь для меня», - сказала женщина со сцены. «Дамы и господа, поприветствуйте создателя «Пиявок» - мистера Льюиса Хантера!»

Глава двадцать шесть

Аарон

Льюис побледнел, глаза его расширились от ужаса, а зрители уставились на него, ожидая, что он скажет. Аарон наполовину ожидал, что он повернется на пятках и

выскочит за дверь, но вместо этого он поджал губы в решительном выражении и

пошел вперед, по узкому проходу между двумя наборами стульев к временной

сцене, где сидели Аарон и другие участники дискуссии.

Аарон с беспокойством наблюдал за его приближением. Когда Льюис покинул его

квартиру несколькими часами ранее, он все еще был не в себе, но теперь выглядел

спокойнее, словно собрал себя по кусочкам. Теперь он выглядел собранным и

красивым в мягких джинсах и приталенном свитере, который обнимал его широкие

плечи и демонстрировал худощавый торс. Зрители тоже обратили на него

внимание: одна женщина имитировала обмахивание веером своего спутника, а

другие делали снимки на свои телефоны.

К счастью, Льюис, казалось, не замечал всего этого внимания. На самом деле он, казалось, не замечал практически ничего и никого, кроме Аарона. Его взгляд был

сфокусирован на Аароне, отчего кожа Аарона покрылась колючками, а сердце

заколотилось в тревожном ожидании неизвестно чего, но он не успел опомниться, как Льюис поднялся на сцену и направился прямо к нему.

«Прости», - пробормотал Льюис, когда он подошел к нему и наклонился поближе.

«Я не хотел испортить тебе выступление».

От него очень вкусно пахло.

Аарон поборол желание зарыться лицом в шею Льюиса и просто вдыхать его.

Вместо этого он пробормотал: «Все в порядке, честно говоря, все будут рады, что

ты здесь». Он сделал паузу, а затем добавил: «Но почему ты здесь?»

Льюис открыл рот, чтобы ответить, но его прервала Мишель, которая была полна

решимости взять ситуацию под контроль. Она была большой поклонницей

Скайлана, и эта дискуссия была ее идеей. До появления Льюиса она бесцеремонно

завладела сценой. Теперь, когда появился Льюис, она ни за что не уступит ему

микрофон.

«Мистер Хантер», - промурлыкала она, спеша к нему. «Это такая огромная честь!

Позвольте мне сказать, что я рада приветствовать вас от имени комитета MTWCon.

Все присутствующие здесь сегодня - большие поклонники «Пиявок»». Теперь она

стояла рядом с ним и сунула ему под нос микрофон.

Льюис прочистил горло. «Спасибо. Я не планировал подниматься на сцену или что-то в этом роде, я просто пришел», - он ткнул большим пальцем в сторону Аарона, -

«увидеть, эм, Егермейстера здесь».

По аудитории прокатилась волна смеха, и Мишель сказал: «Правда? Я думала - то

есть читала - что вы не любите фанфики?»

Аарон вздрогнул от этого вопроса, как и половина аудитории. Не обращая

внимания на собственную бестактность, Мишель направила микрофон обратно в

сторону Льюиса, прямо ему под нос. Это был именно тот вид нарушения личного

пространства, который Льюис терпеть не мог, и Аарон ждал, что он раздраженно

оттолкнет микрофон или, возможно, сделает язвительный комментарий. Но, что

удивительно, он не сделал ни того, ни другого.

Вместо этого он на мгновение взглянул на Аарона, а затем сказал: «Скажем так, я

только недавно открыл для себя их достоинства».

Аудитория спонтанно зааплодировала, несколько человек закричали и засвистели.

Аарон изумленно уставился на него, а Льюис неуверенно улыбнулся и слегка пожал

плечами.

С каких это пор Льюис читает фанфики? И чьи? Только вчера вечером он спорил...

И тут Аарон вспомнил.

«Это твой псевдоним?»

Черт. Неужели Льюис читал его работы? От этой мысли ему стало жарко, а

неуверенное выражение лица Льюиса превратилось в забавное, когда он заметил

реакцию Аарона.

Кто-то в аудитории вскочил. «А вы читаете фанфики Егермейстера?» - спросила

она, вторя мыслям Аарона. «Разве он не потрясающий? Он мне очень нравится, поэтому я сегодня здесь!» Ее взгляд переместился с Льюиса на Аарона, и она, прижав руки к сердцу, торопливо сказала: «Я обожаю твои работы!»

Она снова села, и все выжидательно уставились на Льюиса, ожидая его ответа.

Когда он ничего не сказал, Мишель направила микрофон в его сторону. Он бросил

на него короткий взгляд, затем снова поднял глаза на аудиторию и сказал: «Я читал

некоторые работы Егермейстера, и» - он кивнул на девушку в зале, которая только

что выступила, - «да, это чертовски потрясающе».

Еще больше аплодисментов.

Аарон понял, что у него в горле стоит огромный комок. Он попытался незаметно

сглотнуть и почувствовал, что у него щиплет глаза. Он не мог поверить в то, что

услышал. Льюис прочитал его работу. И ему понравилось. Он счел ее

потрясающей.

Аарон не стал размышлять, имел ли Льюис это в виду - Льюис не сказал бы ничего

подобного, если бы не имел. Он никогда не мог заставить себя говорить легкую, благодушную ложь, которая смазывала колеса индустрии развлечений. Льюис был

до боли честен.

Поэтому его похвала была еще более ценной.

Аарону потребовалось несколько минут, чтобы сосредоточиться на чем-то, кроме

сдерживания своих эмоций, но в конце концов он заметил, что эта странная

ситуация превращается в вопрос-ответ. В зале было по меньшей мере десять

человек с поднятыми руками, ожидающих, что они спросят Льюиса о чем-нибудь, и

Мишель наслаждалась своей минутой славы.

«Чап в зеленой футболке», - бодро сказала она, указывая на кого-то в третьем ряду.

«Какой у вас вопрос?»

Парень встал, нервно прочистив горло. «Привет! Мы все очень рады новой

американской версии шоу». Судя по бормотанию в зале, это было не совсем так.

«Мой вопрос: каковы сроки? И проводили ли вы какой-нибудь кастинг?»

На лице Льюиса мелькнуло странное выражение. Возможно, кто-то другой заметил

это слишком быстро - он уже натянул на себя маску вежливости, - но Аарон

заметил это и внимательно посмотрел на Льюиса, пока тот давал ответ.

«Это еще не готовая сделка. Мы все еще ведем переговоры с Телопикс. Это может

произойти, но только если я буду уверен, что это не повредит моему видению шоу».

Что?

Льюис бросил короткий взгляд в сторону Аарона, и их взгляды встретились и

задержались, пока аудитория гудела от этого неожиданного ответа.

«Пола», - сказала Мишель. «Похоже, у тебя есть вопрос».

Аарон встревоженно поднял глаза. Мишель указывала на женщину с крашеными

черными волосами и явно вампирским макияжем в первом ряду, которая тянула

руку к потолку, как школьник, отчаянно пытающийся дать ответ. И да, это была

Пола Лестер, она же Скайландалорианка, самая большая из поклонниц «Большого

имени». Она была влиятельным писателем и читателем в сообществе, большим

поклонником и еще большим разжигателем дерьма, развязавшим в свое время

больше войн, чем Чингисхан.

Задыхаясь, она сказала: «Я была поклонницей Скайлана со времен «Отныне только

голубое небо»? Эпизода, где они впервые встретились? В третьем сезоне?»

В этот момент Аарон вспомнил, что Пола тоже была одной из тех, кто заканчивал

каждое предложение с вопросительной интонацией - это был один из любимых

придирок Льюиса. Это практически гарантированно вызывало его резкое

замечание. Или еще хуже.

«Полагаю, большинство из нас в этой комнате - поклонники Скайлана?»

продолжила Пола. «И мы все видели подсказки, которые вы зарыли в сериале? Что

Скай и Фаолан на самом деле любят друг друга?»

Боже, ситуация становилась все хуже - Льюиса всегда бесило, когда люди обвиняли

его в том, что он намеренно вписал в сериал неявную романтику Скайлан. Аарон с

тревогой ждал, уверенный, что увидит, как Льюис сжимает челюсти или сжимает

губы в жесткую, раздраженную линию. Но, как ни странно, этого не произошло. В

кои-то веки Льюис, казалось, слушал.

«Итак, мой вопрос?» сказала Пола, - «Вы когда-нибудь выведете их историю любви

из подтекста? Например, перенесете ли вы ее на экран?» Она сделала сценическую

паузу. «Или это просто квирбейтинг?»

На этот раз Льюис действительно потянулся за микрофоном, вырвал его из рук

Мишель и зашагал вперед, к авансцене.

О, черт.

Аарон напрягся. Льюис собирался начать разглагольствовать о том, что люди

видели только то, что хотели видеть, и что они не должны считать, что то, что они

взяли из шоу, было тем, что задумал сценарист. Это было его шоу, его персонажи, и

фанаты не имели права выдвигать требования.

Если бы он это сделал, Пола заклеймила бы его позором на всех социальных сетях и

пиявочных форумах в свободном мире и...

«Это действительно хороший вопрос, Пола».

Аарон резко взглянул на Льюиса.

«Дело в том», - продолжал Льюис, не отрывая взгляда от Полы, - «что ты, возможно, видела, что Скай и Фаолан влюблены, и, возможно, многие другие люди

тоже это видели. Но» - он сделал паузу, его взгляд снова метнулся к Аарону, -

«Скай этого не видит. Пока нет».

Сердце Аарона заколотилось в груди, а в зале стало так тихо, что можно было

услышать, как падает булавка.

«Скай не понимает, почему он продолжает спасать Фаолана», - продолжил Льюис, не отрывая взгляда от Аарона. «Или почему он так злится, когда Фаолан

отправляется на одно из своих одиночных расследований. Он даже не понимает, насколько близко он подпустил к себе Фаолана. Скай думает, что он волк-одиночка... а на самом деле он часть спаренной пары».

И тут же Аарон понял, что Льюис говорил не только о Скае.

Медленно, с замиранием пульса, он встал, встретившись взглядом с Льюисом.

«Скай - глупый ублюдок», - продолжал Льюис, голос его дрожал. «Он не

заслуживает такого человека, как Фаолан, но...»

Внезапно он сунул микрофон Мишель, даже не взглянув на нее, и перешел через

сцену к Аарону. Мгновение они смотрели друг на друга, а затем Льюис взял Аарона

за плечи и повернул его так, чтобы они оказались под углом к толпе.

«Мне очень жаль», - произнес он настоятельно, но его слова прозвучали слишком

тихо, чтобы кто-то еще мог их услышать. «Я был чертовым идиотом».

«Правда?» пролепетал Аарон онемевшими губами.

Льюис кивнул. «Я не мог этого увидеть, хотя это смотрело мне в лицо. Хотя я писал

об этом каждую гребаную неделю в шоу».

«Что увидеть?»

Выражение лица Льюиса смягчилось, оказавшись где-то между тревогой и

надеждой. «Что я люблю тебя».

Его слова прозвучали между ними, так же неожиданно и звонко, как удар колокола.

В наступившей тишине Аарон подавил всхлип, не в силах справиться с

нахлынувшим чувством облегчения и радости, и Льюис обхватил его руками, заключив в неистовые объятия.

«Я вижу, вижу», - прошептал он на ухо Аарону. «Боже, люблю. Я люблю тебя.

Прости меня. Прости меня».

Не в силах говорить, Аарон повернул голову и поймал губы Льюиса в отчаянном

поцелуе, сердце заколотилось в груди. Когда они наконец оторвались друг от друга, оба задыхались и глупо ухмылялись.

«Ты понимаешь, что в Интернете уже появятся фотографии этого?» пробормотал

Аарон, покраснев и тихонько смеясь над страдальческим выражением, появившимся на лице Льюиса.

Но когда они наконец повернулись лицом к музыке, Льюис резко сказал: «А ты в

этом уверен?»

Никто не обращал на них ни малейшего внимания. Все до единой головы

склонились над телефоном и смотрели... на что-то. Некоторые были в наушниках, другие слушали тихие голоса, доносившиеся из динамиков телефонов.

«Что они все смотрят?» спросил Аарон, недоумевая.

«Э, Аарон?» Он повернулся и увидел, что Джанви протягивает ему свой телефон с

расширенными глазами. «Тебе и Льюису, наверное, стоит взглянуть на это».

Он взял у нее телефон и посмотрел на видео, ожидающее воспроизведения на

экране. Это была фотография мужчины. Его рот был открыт - казалось, что видео

начинается, когда он уже произносит речь, - а бокал с вином, который он держал в

руках, казалось, вот-вот прольется.

Это был Чарли Александр.

«Что за черт?» сказал Льюис рядом с ним. Аарон запустил видео.

Изображение осталось прежним, но теперь на экране появился кислотно-желтый

текст.

«Чарльз Александр - глава глобального телевидения в Телопикс Интертеймонт. В

настоящее время он работает над адаптацией культового британского телешоу

«Пиявки» для американской аудитории».

Текст потускнел, и появился новый.

«В профиле мистера Александра на сайте Телопикс говорится, что он «страстно

желает улучшить разнообразие и представительство в индустрии развлечений»».

Текст снова потускнел.

«А теперь послушайте, что он думает на самом деле».

Затем неподвижное изображение ожило. Оно на мгновение дрогнуло, пока камера

перемещалась, неуклюже настраивалась и устанавливалась на место. Когда

изображение восстановилось, на дальнем краю кадра показалась женщина. На ней

было фиолетовое платье с завязками.

Тони.

Это был Сейфхейвен. Это была ночь того катастрофического ужина.

«Господи, Милс», - сказал Чарли. «Льюис не заинтересуется Тристаном - он явно

трахается со своим помощником».

Рядом с ним Тони напряглась и начала что-то говорить - Чарли выбрал этот

момент, чтобы взять бутылку вина, стоявшую на столе перед ней, и наполнить

свой бокал. Звук его движений заглушил ее слова.

«Не будь такой чертовски буржуазной, Тони», - сказал он. Он закатил глаза в ее

сторону, чтобы подчеркнуть свою точку зрения, но у него получился только

совершенно изможденный вид. Да, наверное, так оно и было, после всех этих

коктейлей и вина, которое лилось всю ночь. «Льюиса здесь нет. А если бы и был, он

бы не обиделся. Насколько я слышал, он очень открытый человек». Он подмигнул

тому, кто сидел по другую сторону стола. «Ну, геи ведь такие, не так ли? Вся эта

мужская энергия должна сделать тебя чертовски возбужденным, я прав, Джефф?»

Джефф. Это был Джефф по ту сторону камеры.

Бедный Джефф.

Бедный Джефф, который всю ночь наблюдал, как его жена практически забралась к

Чарли на колени.

Бедный Джефф, который возился со своим телефоном, пока все остальные

разговаривали. Аарон прикусил губу, чтобы не улыбнуться, разрываясь между

весельем и ужасом.

«О да, обязательно», - мягко сказал Джефф. «Главный герой его шоу - гей, не так

ли?»

«Скай?» Чарли пожал плечами. «Кто, блядь, знает? Официально Скай - натурал, но вся химия - в мужском обличье». Он вздохнул. «Может, Льюис просто не умеет

писать прямые любовные истории». Он медленно, пьяно подмигнул. «Но мы

исправим это в новой версии».

«Исправим?» сказал Джефф. «Зачем вам это исправлять? Вы же любите

разнообразное представительство, не так ли? Милли постоянно твердит об

этом».

На экране Чарли осушил свой почти полный бокал вина, затем наклонился через

стол.

«В наши дни приходится говорить такие вещи», - сказал он. «Но знаешь что, Джефф? Правда в том, что в этой отрасли нужно работать в рамках

возможного. Мы собираемся вложить в этот проект десятки миллионов, и если

Льюис, мать его, Хантер думает, что я поставлю под угрозу хоть цент этих

денег, позволив ему засунуть свою гомо-историю всем в глотку, то он

сумасшедший. Американская аудитория не станет терпеть это дерьмо. Им не

нужна пара задниц бандитов в главной роли. Они хотят, чтобы мальчик встретил

чертову девочку, ясно? И любой, кто скажет вам обратное, - гребаный лжец».

У края экрана Тони рывком встала. «Я очень устала», - сказала она каменным

голосом. «Я собираюсь...»

Звук прервался, и на экране появилось изображение Чарли с пьяным выражением

лица и фигуры Тони, стоящей вниз головой. Появился еще один текст.

«Наверное, я мечтатель, но знаете что? Может быть, если мы будем меньше

смотреть на электронные таблицы и больше пытаться реализовать свои мечты, мы действительно получим те разнообразные, аутентичные голоса, которые нам

так нужны. Из «Мечты о разнообразии», доклад на Чарльза Александра, главы

глобального телевидения в Телопикс Интертеймонт».

«О Боже», - пробормотал Аарон. Он прокрутил страницу вниз и увидел, что там уже

сотни комментариев, и их становится все больше.

Он взглянул на Льюиса, который все еще смотрел на экран, поджав губы. Затем

Льюис посмотрел в его сторону, и в его глазах заплясало веселье.

«Ты не выглядишь... очень расстроенным?» осторожно спросил Аарон.

«Я разговаривал с Чарли сегодня утром», - сказал Льюис. «До того, как я пришел

сюда. Мы поговорили, и я...» Он понизил голос. «Ну, я остановил шоу в США».

«Что?»

Льюис пожал плечами. «Оно того не стоило. Он разрушал все, что мне в нем

нравилось». Он улыбнулся и сжал руку Аарона. «Все, что мы построили вместе».

«Но... деньги? Твоя карьера?»

Льюис полуулыбнулся. «Совет директоров компании не будет счастлив, но, в конце

концов, «Пиявки» - это мой ребенок. Если они так разозлятся, что захотят меня

уволить, я уйду в другое место. Но я не думаю, что до этого дойдет». Он

усмехнулся. «И вообще, это видео поможет. Очень».

Аарон рассмеялся. «Боже, да. Теперь никто не будет воспринимать всерьез бредни

Чарли». Он толкнул Льюиса локтем. «Итак. В конце концов, старый добрый

Джефф. Он, должно быть, загрузил это».

«В аду нет ярости, я думаю...» Льюис провел рукой по щеке Аарона и улыбнулся

ему в глаза. «Это были сумасшедшие выходные, но я всегда буду вспоминать их с

любовью, как выходные, когда мы наконец...», - он сделал паузу.

«...Потрахались?» догадался Аарон.

«...Поцеловались», - подтвердил Льюис в тот же момент.

Они оба рассмеялись.

Аарон сказал: «Теперь ты думаешь, что я неглубокий, одержимый сексом

нимфоман».

«Вот тут ты ошибаешься», - сказал Льюис. «Я думаю, что ты мой неглубокий, одержимый сексом нимфоман. И я люблю тебя».

Счастье захлестнуло его, яростное и головокружительное. Аарон не мог перестать

ухмыляться. «Я тоже тебя люблю».

Глава двадцать семь

Льюис

«Тебе это понравится», - радостно сказал Льюис, забираясь обратно в кровать с iPad в руках.

«Что?» пробормотал Аарон, зашевелившись. Он дремал весь последний час.

Они вернулись к Льюису после съезда, а спустя более чем двадцать четыре часа так

и не встали. Во всяком случае, не встали как следует. Льюис пару раз наведывался в

холодильник, потом был тот долгий душ с паром... Но в основном они все время

проводили в постели.

Аарон зевнул и приподнялся на локтях. Простыня сбилась, обнажив его худую, упругую грудь. У Льюиса потекло изо рта.

Господи, как он мог все еще хотеть секса? Он усмехнулся этой мысли, затем поднял

голову, поймав взгляд Аарона, и усмехнулся еще шире.

«Что?» - сказал он.

Аарон поднял бровь. «Я знаю, о чем ты думаешь». Его голос, хриплый от обещания, направился прямо к члену Льюиса.

«Да», - сказал Льюис, наклоняясь, чтобы поцеловать его. «Ты прав. Но прежде чем

мы снова пойдем, ты должен посмотреть это. Это чертовски круто».

Он прислонился к изголовью кровати и передал iPad Аарону, наблюдая, как Аарон

поглощает изображение на экране. Это снова был Чарли, только на этот раз видео

не было тайно снятым. Оно выглядело гораздо проще и называлось «Мои

извинения». Льюис уже просмотрел его, поговорив с Кушалом, своим адвокатом.

На видео Чарли Александр сидел за деревянным кухонным столом. На нем была

простая белая рубашка, а волосы были аккуратно завязаны на затылке. Его глаза

были подведены красным, и казалось, что он плакал.

«Боже мой, он уже выложил это?» воскликнул Аарон.

Льюис фыркнул от смеха и наклонился, чтобы запустить видео.

«Ладно», - начал Чарли. «Итак, если вы видели утечку видео, где я пьяный

рассказываю о шоу, над которым я так долго работал, то это для вас». Он закрыл

глаза, вдохнул, затем резко выдохнул, прежде чем продолжить. «Я здесь, чтобы

извиниться. Я хочу извиниться перед всеми, кого я мог непреднамеренно обидеть

своими словами. И я хочу извиниться перед моими многими, многими друзьями

ЛГБТК+, которые знают, что я не такой, каким мог показаться». Он сглотнул и

вытер глаза. «И есть один конкретный человек, перед которым я должен

загладить свою вину».

Аарон взглянул на Льюиса. «Ты?» - изумленно произнес он.

Льюис хихикнул, и на экране Чарли сказал: «Я сам».

На мгновение Аарон просто уставился на Льюиса с открытым ртом. Затем он

разразился хохотом. «Не может быть!»

«А вот и да», - сказал Льюис сквозь собственный смех. «Продолжай смотреть.

Дальше будет лучше».

Чарли храбро улыбнулся, а затем продолжил. «Правда в том, что я долго, очень

долго боролся с алкоголем, и эта ночь стала для меня сигналом к пробуждению.

Буквально».

«Буквально?» повторил Аарон, его глаза весело блестели.

«Видно, Милли на него подействовала».

«Утром после той ночи, когда я проснулся, я ничего не помнил. Ничего. Восемь

часов только что прошли. Что, наверное, вполне логично, ведь за это время я, по

сути, стал совершенно другим человеком. Настолько, что я буквально ничего не

помнил».

«Боже мой», - сказал Аарон, его глаза расширились. «Он на самом деле пытается

сказать, что не несет ответственности за то, что говорил эти вещи, не так ли?»

«Ага».

Ч арли на экране неустанно продолжал. «Все, что я мог думать, снова и снова, было: «Чарли, ты алкоголик. Когда ты пьян, ты превращаешься в кого-то другого.

В кого-то, кого ты даже не узнаешь, как Джекил и Хайд. То, что ты говоришь, -

это не ты». Это не тот Чарли Александр». Он вздохнул. «Так что, думаю, сейчас

я возьму паузу. Чтобы поработать над собой. Чтобы загладить свою вину».

«Господи, он просто чудовище», - прошептал Аарон, но ему тоже было смешно, как

и Льюису.

«А как же шоу, над которым ты работал?» Из-за камеры раздался женский голос

Милли. «Будет ли Телопикс менять его теперь?»

«Нет, конечно, нет», - сказал Чарли, снова наклеивая храбрую улыбку. «Телопикс

намерен привезти «Пиявок» в США - и мы не собираемся вносить никаких

изменений в персонажей. Если весь этот кошмар чему-то и научил меня, так это...

тому, что мне нужно больше доверять людям». Он сделал паузу, склонив голову на

грудь, как бы собираясь с мыслями. Затем он снова поднял голову и сказал: «Правда

в том, что мне нелегко быть настоящим с людьми. Я не оправдываюсь. Мне

следовало быть более открытым в том, кто я такой и во что верю. Я должен был

доверять людям, чтобы они это понимали. И знаете что? Это моя вина. Я это

понимаю. Так что я буду работать над тем, чтобы больше доверять своей

интуиции и меньше беспокоиться о том, что, по мнению денежных воротил, мы

должны делать, чтобы угодить зрителям». Еще один вздох. «Я найду время, чтобы заняться этой работой. Но тем временем шоу должно продолжаться, поэтому я передам свое творческое видение удивительной команде людей.

Сценарист Льюис Хантер - мой близкий друг, который невероятно поддерживал

меня во всем этом - возглавит проект, и все в Телопикс будут за ним».

«Что?» сказал Аарон. «Ты его близкий друг?»

«Теперь да», - сказал Льюис. «Очевидно».

«Он звонил тебе, пока я спал или что-то в этом роде?»