Полюбить врага

7

На следующий день Анни осталась в своей комнате до тех пор, пока не услышала, что Мигель уехал на работу. Только тогда она почувствовала себя в достаточной безопасности, спустилась и приветствовала всех собравшихся в столовой. Лучия встретила ее радостным известием.

— Мигель возьмет нас всех на этой неделе посмотреть танец фламенко! Он сказал, что специально для вас, Анни, — со счастливым видом сообщила ей Лучия, пока они завтракали, — я целый век не видела этого танца!

— Мне бы тоже хотелось его посмотреть. Я так много слышал и читал о нем. — Пробормотал Тони, глядя на свою любимую.

Анни натянуто улыбнулась. Она никогда раньше не видела танца фламенко и страстно желала насладиться этим зрелищем. Она понимала, что Мигель как-то обещал, что покажет ей этот танец, но не была уверена, что получит удовольствие древнего танца, если на руке Мигеля будет висеть Кончита. Может быть, сказать, что у нее болит голова, и она не может пойти? Если Тони понравится танец, то он сможет отвезти ее и Лучию еще раз другим вечером.

Анни решила как можно быстрее закончить дела в этом доме и перестать думать о смуглом испанце. Как только завтрак закончился, она втянула Лучию в уточнение свадебных планов и составлением приглашений. Анни торопилась покинуть Испанию и вернуться домой.

Днем она и сеньора Донварес сопровождали Лучию в салон мод, где должны были шить свадебное платье. Три женщины провели несколько часов, споря о фасоне платья, материале и кружевах. Наконец Лучия сделала свой выбор и отправилась снимать мерку.

Сеньора Донварес устало улыбнулась, когда они остались вдвоем с Анни.

— Как это все выматывает. Было бы намного легче, если бы Лучия прислушивалась к мнению близких людей, а не настаивала на своем, упрямясь как ослица. Моя собственная свадьба была намного скромнее, — пробормотала сеньора Донварес, закрыв глаза, чтобы отдохнуть и поудобнее устраиваясь в кресле.

Анни кивнула старой женщине, сгорая от любопытства как можно больше узнать о ее свадьбе, но не решалась просить ее продолжить свой рассказ.

— Это была вторая свадьба моего мужа, вы знаете, — продолжила сеньора Донварес, открыла глаза и посмотрела на Анни. — Его первой женой была англичанка, мать Мигеля. Мой муж не пожелал устраивать большую свадьбу во второй раз.

— А вам хотелось этого? — спросила Анни.

— О да! — Сеньора Донварес медленно и несколько печально кивнула. — Каждая испанская Девушка мечтает о большой роскошной свадьбе, и я не была исключением. Однако я любила своего избранника больше, чем пышные торжества. Свадьба была очень скромная, присутствовали лишь ближайшие друзья и маленький Мигель.

Анни попыталась представить Мигеля подростком.

— А как он чувствовал себя, видя, что отец женится снова?

— Он жил дома почти год до нашей свадьбы. На церемонии Мигель стоял рядом с отцом и слышал, как мы обменивались нашими клятвами. Я всем сердцем полюбила этого мальчика. И вот теперь он красавец-мужчина.

Анни отвела взгляд в сторону, боясь, что сеньора Донварес может заметить по выражению ее лица больше, чем Анни хотелось бы.

— Зато у Лучии свадьба будет роскошной!

— Да. Как бы я хотела, чтобы мой покойный муж дожил до этого дня. Он обожал нашу дочь.

— Мигель похож на него? — осмелилась спросить Анни.

— В некотором роде. Такой же строгий и честный. Но не такой пылкий, к тому же Мигель очень чувствителен. У нас был счастливый брак, благодарение Богу!

— Я думаю, что такой же будет и у вашей дочери.

Анни не хотелось думать, что у сеньоры Донварес могут быть, как у Мигеля, сомнения в отношении Тони, но она решила лишний раз уверить ее в его порядочности:

— Тони исключительно честный человек!

— Я знаю, Тони боготворит Лучию. Не обращайте внимания на скептицизм Мигеля, когда он увидит, как счастлива его сестра, он изменит свое мнение, — улыбнулась сеньора Донварес. — Я думаю, все будет хорошо.

Неделя пролетела быстро. Анни избегала Мигеля Донвареса, как только могла, не вызывая подозрения у других. Она бывала очень любезна с ним за обедом, но потом ускользала от него, отговариваясь своей занятостью. Каждый вечер она рано покидала гостиную, заявляя, что ее ждет работа, стараясь даже не глядеть на него больше, чем это требовала элементарная вежливость.

В пятницу Мигель вернулся с работы раньше обычного. Он нашел свою сестру и Анни, занятыми списком приглашенных.

— Заканчивайте сегодня пораньше, леди. Вечером мы увидим в Лос Гатос Негрос Педро и Глорию Дель Меуниос. Никакой работы вечером в вашей комнате, Анни, пойдемте с нами смотреть самых лучших танцоров фламенко.

— О, Мигель, дорогой! Какая удача посмотреть Дель Меуниос! По ней сходит с ума вся Гранада! — счастливо воскликнула Лучия. — Мы будем готовы пораньше, чтобы занять места получше.

— Я заказал места в переднем ряду. Мы уезжаем в половине десятого. Будь добра, сообщи об этом маме и Тони.

Анни промолчала. С его стороны было большой любезностью пригласить на такое развлечение простого консультанта по организации свадеб.

Обед прошел торопливо, все спешили одеться к вечеру. Анни надела вечернее платье из бледно-розового шелка, с низким вырезом на груди. Лиф подчеркивал ее высокую грудь, а мягкая юбка — бедра и красоту ног. Ей нравилось чувствовать шелк на своем теле, но не покажется ли платье слишком открытым или неподходящим для более консервативных в одежде испанцев? Она высоко причесала волосы, позволив только нескольким локонам выбиться в искусном беспорядке. Чуть-чуть больше косметики, чем обычно, чтобы соревноваться с экзотическими красавицами Южной Испании, несколько капель ароматных духов, которые она купила перед отъездом из Лондона, и она была готова.

Открыв дверь в гостиную, девушка застыла на месте. В комнате был один Мигель Донварес.

— Ах, Анни, ты сегодня прекрасно выглядишь.

На несколько минут его взгляд задержался на впадине между ее грудями, и Анни почувствовала себя так, как если бы он прикоснулся к ней. В руках Мигеля был бокал с легким вином, он поднес его к губам и посмотрел ей в глаза. Чувствуя, что краснеет, Анни села в кресло и взяла журнал мод.

Мигель выглядел великолепно — вечерний костюм необыкновенно шел ему. На ее взгляд, он был неотразим. Сможет ли она провести целый вечер рядом с ним и Кончитой, не выставив себя дурочкой? Решив, что сидеть и молчать, когда он жжет ее взглядом, глупо, она улыбнулась и посмотрела ему прямо в глаза.

— Ну, Майкл, ты и сам сегодня хоть куда! Тебе бы следовало носить вечерний костюм все время.

— Если бы это помогало продавать оливковое масло, тогда, может быть, хотя он и не так удобен, как обычный костюм. — В его глазах заиграли смешинки. — Однако если бы ты тоже одевалась так, как сегодня, то планирование свадеб оказалось бы не столь доходным. Ты бы затмила любую невесту. — Его голос был низким, бархатным, ласка щам.

Анни отвела глаза и снова принялась за журнал. Черт бы побрал этого испанца, он, как никто умел выводить ее из себя!

— Немного шерри? Остальные будут здесь через минуту.

— Нет, я не очень хорошо себя чувствую. Может быть, мне лучше остаться дома.

— Ты заболела?

— Нет, я…

— Ты переработала. Давай отдохнем сегодня вечером и посмотрим, не почувствуешь ли ты себя лучше.

В комнату ворвалась Лучия.

— Мигель, мама говорит, что не пойдет.

— Она тоже заболела?

— Нет, а кто еще болен? — Лучия выглядела изумленной.

— У меня немного болит голова, — быстро сказала Анни, избегая смотреть на Мигеля. — Может быть, мне лучше остаться дома с сеньорой Донварес?

— Нет! — твердо сказал Мигель. — Лучия скажи, что с мамой?

— Она просто не желает ехать, говорит, что нам лучше провести вечер без нее. Но Анни, вы должны перебороть себя, Мигель устроил этот вечер специально для вас.

— Решено, Анни едет, — сказал Мигель и подошел к двери. — Я загляну к маме и через несколько минут буду тут. Тони готов?

— Уже здесь. — Тони вошел в гостиную и улыбнулся собравшимся. — И предвкушаю наслаждение от концерта.

Лучия рассказала ему о капризе матери. Тони выслушал, но от комментариев воздержался. Анни нервно ходила по комнате. Если сеньора Донварес не поедет, она окажется помехой для двух обрученных пар.

Нет, это уж слишком. Лучше остаться дома.

Приняв решение, Анни ждала возвращения Мигеля, чтобы сообщить ему об этом. Может быть, ей следует предупредить Тони и Лучию и исчезнуть из комнаты до того, как вернется ее хозяин?

Слишком поздно. Он вошел, и его взгляд не оставил надежды на бегство.

— Завтра утром с ней все будет в порядке. Мы можем ехать?

Анни глубоко вздохнула, теперь или никогда.

— Я думаю, мне лучше остаться…

— И оставите меня крутиться около этой влюбленной парочки? О, нет, Анни, только не это!

— Но вы и Кончита…

— Кончита не поедет с нами сегодня вечером. Ей не нравится фламенко.

Лучия кивнула.

— Мигель прав, Анни. Кончите не нравятся подобные вещи. Поехали, а то Мигель разозлится и превратит праздник в пытку своими высказываниями.

— Очаровательно сказано, дорогая сестра. Мы готовы?

Его терпение подходило к концу. Анни увидела, как он нахмурил брови. Не желая испортить другим вечер, она согласилась и пошла к выходу.

Войдя в ночной клуб, Анни почувствовала пульсирующее волнение толпы, наслаждавшейся отдыхом. Оркестр играл легкую музыку, и большая танцевальная площадка была переполнена молодежью. Их столик располагался сбоку от танцевальной площадки, сцену из-за него было видно превосходно.

Когда Анни шла за метрдотелем, то увидела взгляды, которые бросали на Мигеля женщины, в них читался неподдельный интерес. Подняв голову, Анни дала понять, что гордится им в качестве эскорта. Она даже улыбнулась ему через плечо, когда они дошли до столика. Получилось превосходно.

Говорить было трудно из-за шума, но в разговоре не было нужды. Глаза Анни сияли счастливым блеском, когда она осматривалась вокруг. Она заранее знала, что ей понравится сегодняшний вечер.

— Фламенко начнется через двадцать минут. Хочешь выпить? — нежно спросил на ухо Мигель.

Анни повернулась, чтобы ответить, ее губы оказались в опасной близости от его лица. Она смотрела ему в глаза, чувствуя себя на седьмом небе, ритм музыки был под стать сильному биению ее сердца. Наконец она вздохнула.

— Да, белое вино или шерри, пожалуйста. — Голос изменил ей, она откашлялась и постаралась сделать вид, что увлеченно разглядывает танцующих.

Он махнул рукой и подозвал официанта. Лучия и Тони поднялись, чтобы потанцевать.

— Можно тебя пригласить? — спросил Мигель, наклонившись к ней и положив руку на спинку ее стула.

Она покачала головой, вспомнив танец на балу в честь помолвки. Ей не хотелось начинать все сначала.

Пожав плечами, он откинулся на стуле, его рука как бы сама собой легла на ее талию. Анни замерла от удовольствия — его прикосновения возбудили былые чувства, она облизала губы и попыталась сделать вид, что не обращает на эту руку никакого внимания.

Музыка окончилась, и люди вернулись на свои места. Мигель переставил стулья так, чтобы Лучия и Анни сидели лицом к танцевальной площадке, а он и Тони — за ними.

Огни притушили, и луч прожектора осветил сцену. Зазвучала медленная мелодия, постепенно темп ее начал расти. Луч прожектора подвинулся к краю сцены и осветил пару, стоявшую в традиционной позе: ее руки были подняты над головой, он держал ее за талию.

Анни смотрела, словно зачарованная. Платье женщины было ярко-красным, отделанным серебром, отражавшим свет. Оно тесно прилегало к ее бедрам, а затем спускалось пышными складками, контрастируя с черным костюмом ее партнера. Медленно они двинулись на каблуках, отбивая такт музыки. Так же медленно они двинулись вперед, подчиняясь ритму оркестра, с движениями старыми, как сам танец.

С каждой секундой танцоры двигались быстрее и быстрее, их каблуки отбивали стаккато на деревянном полу и были под стать ритмичным ударам музыки и биению пульса.

Анни наблюдала, очарованная тем, как вертелись танцоры, а темп танца становился все быстрее и быстрее.

Танец закончился под одобрительный рев толпы. Все аплодировали, умирая от желания увидеть следующий танец.

— Тебе понравилось? — спросил Мигель.

— Это чудесно, даже чудеснее, чем я ожидала, — ответила Анни, бросив на него счастливый взгляд.

Следующий танец был медленнее, мелодичнее, печальнее. Мигель наклонился и шепотом объяснял смысл движений Анни на ухо. Понимание того, что представлял собой танец, еще более увеличило наслаждение Анни от представления. Вечер оказался волшебным, и ей не хотелось, чтобы он кончался. Она навсегда запомнит эту ночь: свое первое фламенко, как бы незаметные прикосновения Мигеля, волнение и увлеченность толпы. Все это пьянило ее.

Все хорошее проходит быстро. Она неохотно поднялась, чтобы уйти с остальными, ее взгляд снова и снова возвращался к опустевшей сцене, в ушах все еще звучала мелодия, а перед глазами мелькали движения танцоров.

— Это было сказочно! — Анни улыбнулась Лучии и Мигелю. — Большое спасибо за то, что привезли меня сюда.

— Ты чувствуешь себя нормально? — тихо спросил Мигель и взял ее под руку.

Она кивнула, довольная тем, что он уговорил ее пойти, счастливая всем увиденным.

— В Англии у нас нет ничего подобного, — сказал Тони, когда они вместе с толпой выходили из зала ночного клуба.

— Я знаю, в Испании больше тепла, радости и любви. — Лицо Мигеля стало холодным, глаза суровыми. — В Англии холодно и одиноко. Несомненно, Лучия, скоро ты поймешь это на своем опыте.

Рука, поддерживающая Анни, сжала ее сильнее, пока они шли вниз по улице к автомобилю.

— Сколько можно вспоминать старое, сеньор Донварес? Вы мучаете своими воспоминаниями себя и терзаете свою сестру. Хватит! Нельзя же упрекать всех англичан в поступках, которые они не совершали. И все из-за одной-единственной женщины…

От удивления Мигель замешкался и остановился, пока его слегка не толкнули сзади.

— Почему ты остановился? — спросила Лучия.

Мигель не ответил ни на вопрос сестры, ни Анни. Всю дорогу домой он молчал.

Было уже довольно поздно, когда они вернулись к старому особняку на холме, но Анни была слишком возбуждена, чтобы спать, ее спутники тоже. Тони увлек Лучию за собой, пояснив, что они отправляются любоваться видами города из патио, и через минуту влюбленные исчезли из виду.

Анни взглянула на Мигеля и медленно поднялась на несколько ступенек к входной двери.

— Еще раз хочу поблагодарить тебя за доставленное удовольствие, — сказала она, когда он открывал перед ней дверь.

— Я не хочу спать. Может быть, пройдем в гостиную и выпьем по капельке? — положив руку ей на плечо, он увлек ее в сторону гостиной.

Легким движением Анни скинула его руку и, пройдя в гостиную, уютно устроилась на диване.

— Если можно, мне, пожалуйста, стаканчик сока.

— Стаканчик сока? — переспросил он, удивленно подняв брови. — Мне кажется, что сейчас самый лучший момент хлопнуть по рюмашке бренди.

— Нет, спасибо. Я думаю, мне пора в постель Он повернулся и посмотрел на нее, держа маленький стакан с бренди в руке.

— Это неразумно. Разве тебе не доставляет удовольствия моя компания? Чего ты боишься?

Тебя, хотела закричать она. И себя. Был бы он удивлен, если бы она сделала это? Нет, он никогда не должен узнать о том, какие чувства она испытывает, когда видит его вот так близко. Все эти вечерние посиделки — игра с огнем, и она скоро обожжется.

Притворившись, что удивлена, Анни ответила:

— Боюсь? Меня трудно испугать, сеньор. Просто я немного устала, припомни, я ведь уже говорила, что у меня болит голова. Вечер был чудесным, еще раз спасибо за то, что ты организовал этот праздник для меня, но, увы, уже поздно — мне пора отдохнуть.

— Еще нет.

Одним глотком он допил бренди и поставил стакан на стол. Подошел к дивану и остановился перед Анни, дожа руки в карманах брюк.

— В понедельник я уезжаю по делам в Северную Европу. Ты будешь здесь, когда я вернусь в следующую пятницу?

Она покачала головой.

— Я все закончу в понедельник или вторник и должна буду вернуться домой. У меня там дела. Я вернусь ближе к свадьбе.

— Останься, — вдруг неожиданно попросил он и шагнул к ней.

— Я не могу, — прошептала она.

Он тронул ее строгую прическу. Медленно, как бы давая ей время оттолкнуть его, вынул шпильки из ее волос, позволив густым волнам упасть на плечи. Погрузив свои пальцы в эти нежные локоны, он наклонился, чтобы поцеловать ее.

— Нет, — тихо простонала она, горя желанием почувствовать прикосновение его губ.

— Да, — сказал он, и они слились в едином страстном порыве.

Звук входной двери помешал им. Вернулись Тони и Лучия. Мигель прервал поцелуй, но его руки все еще оставались в волосах Анни, оба замерли, гадая, куда направится другая пара — пойдут в гостиную или разойдутся по своим комнатам? Анни начала злиться на себя, что опять позволила Мигелю втянуть ее в эту бесперспективную игру в любовь. С каждым разом она чувствовала, что этот человек все сильнее овладевает ее разумом и телом, а ведь он помолвлен! Господи, дай ей силы и вразуми!

Голоса удалялись, показывая, что влюбленные поднимаются по лестнице наверх, Анни вывернулась из его рук, и, освободившись, направилась к двери.

— Сеньора Донварес упомянула недавно, каким благородным был твой отец и как ты похож на него. Сама я не нахожу этого — ты забыл, что у тебя есть невеста.

— Тем не менее, это обстоятельство не очень сдерживало вас, сеньорита. Вы были очень послушной в моих руках, отдавая мне столько же, сколько получали от меня сами.

— Черт тебя побери!

Он схватил Анни за руку и заставил ее взглянуть себе в лицо, ее волосы разлетелись в сторону, так резко она повернулась.

— Для твоего сведения, мое обручение с Кончитой расторгнуто по взаимному соглашению. Мы не подошли друг другу, как ты и предполагала. Но не питайте надежду, маленькая английская мисс: я нахожу, что одного ловца приданого для нашей семьи более чем достаточно.

Терпение — довольно обременительная добродетель. Услышав эти слова, Анни вышла из себя. Стиснув зубы и почти теряя голову от злости, она с силой вырвала свою руку и, не говоря ни слова, поднялась по лестнице в свою комнату.

Упав на кровать, Анни дала волю слезам. Рыдания душили ее, от ненависти она сжала кулаки и стала колотить подушку. Какой негодяй! Теперь, когда он свободен, этот подлец дал ей ясно понять, как он к ней относится, и указал ей на ее место. Отлично! Ну вот и все — закономерная развязка для затянувшегося романа. Теперь она свободна, пропади он пропадом! С этими словами и на мокрой от слез подушке она заснула, подложив, как ребенок, под щеку ладошку.